Текст книги "Мама, я жулика люблю!"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ты добыл мне победу. А я, так уж и быть, сдержу свое слово. Варвара будет жить...

– Когда я смогу ее увидеть? – через силу спросил Женя.

Ему трудно было говорить. Каждое слово болью отзывалось в голове. Похоже, снова проблемы с челюстью. Немудрено...

– А разве я обещал, что ты сможешь ее увидеть? – удивился Агап.

– Но как я узнаю, жива она или нет?

– А тебе что, мало моего слова? – разозлился Агап.

Но Женя выдержал его свирепый взгляд. И сам перешел в наступление:

– Я хочу видеть Варвару.

– А пулю, козел, в лоб не хочешь?

– Или убей. Или дай взглянуть на Варвару.

Его сознание снова погрузилось в болезненно-сумеречное состояние, когда человек не испытывает страха перед смертью. И, видимо, это отразилось в его взгляде. Похоже, Агап догадался, что Женя не бравирует. Он в самом деле не боялся умереть.

– Хорошо, – сдался бандит. – Я разрешу тебе почирикать с ней по телефону. Но это все, что я смогу для вас сделать.

– Хотя бы так. А что дальше?

– А это зависит от тебя, что будет дальше. Варвару не убьют. Но в моем городе она жить не будет. А ты останешься. Хоть и тошнит меня от твоего вида, но что поделаешь – ты курица, которая несет золотые яйца. Вернее, петух... Варвару отправлю в деревню, ей там купят какую-нибудь развалюху, пускай живет. А ты будешь зарабатывать для меня деньги. Считай, что тебя в армию призвали. Отслужишь два года верой и правдой, отпущу тебя к твоей суке Варваре. Нет – похороню вас обоих...

Глупо было спрашивать, в какую деревню Агап отправит Варвару. Не скажет он. Во-первых, не захочет. А во-вторых, этот вариант с деревней он сочинил на ходу. И ведь отправит он ее в глушь колхозную, с него станется. А Женя будет пахать на него как проклятый, лишь бы с Варварой ничего не случилось. Будет драться, лишь бы Агап поскорее смилостивился над ним и отдал ему любимую.

Видно, что Агап человек прагматичный. Деловой расчет в нем берет верх над эмоциями. Жена наставила ему рога. Но своим изощренным умом он умудрился извлечь из этого выгоду. Ради Варвары Женя одержал вторую свою победу на профессиональном ринге. И будет побеждать дальше. Агап уже понял, что на пути к Варваре для него нет ничего невозможного. И он будет играть на этом. Так что пока Женя в цене, ей ничто не угрожает. А он в цене, и ему тоже нужно учиться играть на этом. Рано или поздно они с Агапом придут к компромиссному решению. И тогда Варвара снова будет рядом, останется с ним навсегда. Так что надо закусывать удила и через тернии смело идти к своей звезде...

Глава двенадцатая

1

Варвара видела, как Женю выводили из дома и усаживали в машину. Он ехал драться с ужасным Черным Буйволом. И от того, победит он или нет, должна была зависеть ее судьба.

Должна была зависеть, но будет ли... Агапов – человек настроения, но никак не слова. Захочет, убьет ее, не захочет – она будет жить... А он не захотел ее убивать. То ли побоялся взять грех на душу, то ли ему в самом деле так нужен Женя, что он готов был пойти ему навстречу. Но в любом случае великодушие здесь ни при чем. Варваре с лихвой хватило «прощания», которое он устроил на глазах у Жени. Использовал ее, как последнюю тварь...

Сначала из дачного дома увезли Женю. На какую-то загородную базу. Затем туда же под конвоем отправилась и Варвара. Она знала, что Женю заточили в подвал. Ее же определили в комнатушку на верхнем этаже, закрыли на замок. Но даже если бы все двери в доме были открыты, она бы все равно не стала убегать. Без Жени ей нигде нет жизни. А потом, и податься ей некуда. В милиции у Агапова свои люди, и они скорее саму ее посадят, чем ринутся освобождать Женю. А если вдруг случится чудо и они ринутся, то Жени в загородном доме уже не окажется. Вывезут его к тому времени куда-нибудь на реку – камень на шею и на дно. Никакая милиция не найдет.

Нет, без Жени ей бежать некуда. Варваре сейчас осталось только одно – запастись терпением и смиренно ждать, чем закончится вся эта жуткая история.

День тянулся вечность. Наступил вечер. Варвара подраненной птицей металась по комнате. Женя должен был драться с опасным противником. Его могли покалечить или даже убить. Пришла ночь, но никаких известий от него не поступало. Никто не собирался ставить ее в известность, как закончился бой, в каком состоянии находится Женя. Всю ночь она не смыкала глаз, прислушивалась к каждому шороху за окном. В любой момент могли привезти Женю, если он, конечно, выжил. Но наступило утро, а он так и не появился.

Зато ближе к полудню к ней пожаловал Агапов. Он приехал вместе с Розой. Варвара догадывалась, что с ней как с писаной торбой он носится нарочно, чтобы показать, как легко было найти ей замену. По идее, Варвара должна была злиться на Розу. Но она готова была молиться на нее. Очень хотела, чтобы Игорь влюбился в нее по самые уши. Лишь бы только поскорее успокоился, лишь бы поскорее оставил ее в покое.

– Где Женя? – первым делом спросила она.

Розы не было. За дверью осталась.

– Может, ты спросишь, как мои дела? – ядовито усмехнулся Агапов. – Я все-таки твой муж. А ты у меня про любовника своего спрашиваешь. Как это называется, а?.. Беспредел это, другого слова и не придумаешь. Беспредельная ты у меня жена.

– Хорошо, как твои дела? Как Роза?

– Роза – цветет и пахнет. И абсолютно никаких шипов. В отличие от некоторых.

– Так женись на ней, – вырвалось у Варвары.

– Да? Ты меня благословляешь? – нехорошо усмехнулся он. – Поверить не могу: моя жена хочет, чтобы я женился на другой. Ну да, у нее же мальчик есть. Женей зовут. Мужа ко всем чертям собачьим, а мальчика с пальчиком к себе под бочок, да?..

– Где Женя? – оборвала его Варвара.

– Вот я и говорю: ничего ее больше не волнует. Жив твой Женя. Помяли его немного, не без того. Но Буйвола он сделал... А ты знаешь, я умею держать свое слово. Так что будешь жить... Был вопрос, где ты будешь жить. Но я его закрыл. В деревню поедешь, типа в ссылку, детей там будешь учить. В город ни ногой.

– А Женя?

– Ну, если будешь умницей, то через годик-другой я отпущу вас, тогда живите, как знаете. Но попробуешь сбежать к нему до того, у него будут очень большие проблемы. А если он попытается кинуть меня, то проблемы, соответственно, будут у тебя. Короче, можешь поговорить со своим сосунком.

Агапов стукнул в дверь, и ему подали трубку радиотелефона. Он произвел с ней немудреные манипуляции и подал ее Варваре.

– У вас всего минута, – предупредил Игорь.

Она с жадностью прижала трубку к уху и с замиранием сердца услышала голос Жени.

– Варвара, мне сказали, что это наш последний разговор. – Он торопился – частил, запинался. – Все будет хорошо. Я остаюсь на ринге, буду работать, чтобы меня поскорей отпустили к тебе. Агап сказал, что отправит тебя в деревню, ты знаешь об этом?

– Да, он мне сказал... Он сказал, что мы сможем быть вместе. Через год-другой...

– Я все сделаю, чтобы приблизить этот момент. А ты живи в деревне, учи детей. И жди меня. Ты слышишь меня, жди!

– Я буду всегда тебя ждать. Всегда!.. Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!!!

– Я тоже тебя...

Варвара не дослушала ответное признание. Агапов бесцеремонно вырвал у нее трубку, нажал на «сброс».

– Любит она его... – презрительно, с ревностью во взгляде хмыкнул он. – При живом-то муже такое говорить. Ну да ладно, извращенку только могила исправит.

– Я не извращенка, – мотнула она головой. – Это любовь... И я бы хотела попросить у тебя прощения за то, что все так вышло. Бывают обстоятельства, которые сильнее нас.

Она и в самом деле готова была просить у него прощения. Понадобится, и на коленях перед ним ползать будет – лишь бы он поскорее смилостивился над ней и отпустил ее к Жене.

– Хочешь попросить у меня прощение?! – похабно ухмыльнулся Агап. – Так в чем проблема? Давай, становись на колени и проси.

Он расстегнул ширинку на брюках, стянул их до колен и сел на кровать. Он ждал от Варвары покорности. Только своим смирением она могла заслужить прощение. К тому же он все еще оставался ее мужем...

2

– Я же говорил, что ты извращенка, – застегиваясь, оскорбительно хмыкнул Игорь.

– Тебе видней, – пожала она плечами.

Ей совершенно не хотелось спорить с ним. Не переубедишь его, только разозлишь. А он не должен злиться на нее.

– Да и не только мне, – язвительно усмехнулся Агапов. – Мы вчера с Розой порнушку смотрели. Как ты с Пылеевым извращалась. Заводная кинуха, скажу тебе. А теперь скажи – тебе не стыдно было это делать? Он твой ученик, а ты его таким штучкам учишь...

– Он уже не ученик, он уже закончил школу, – подавленно вздохнула она.

Ей очень не нравился этот разговор. Но, увы, она должна была поддержать его, чтобы не раздражать Игоря.

– Да, но ему еще нет восемнадцати. Он еще несовершеннолетний.

– К чему ты клонишь? – всполошилась Варвара.

– А к тому, что ты преступница. Несовершеннолетнего парня совратила. Не виноватая я, да? Он сам?

– Нет, есть и моя вина. Я ее не отрицаю.

– А как ты это можешь отрицать, если есть видеозапись, где ты извращалась со своим учеником? А я законы знаю, моя красивая. Под статью сто девятнадцать ты не попадаешь. Пылееву еще нет восемнадцати, но любая экспертиза подтвердит его половую зрелость. Но есть еще сто двадцатая статья. И здесь уже по барабану, отросла у него женилка или нет. Ты обучала его непристойностям, половым извращениям. Обучала. Ты же учительница, а он твой ученик. Ты развивала у него нездоровый интерес к сексу...

– Это неправда, – не на шутку разволновалась Варвара.

– Ну как это неправда, если правда? – изгалялся над ней Агапов. – Есть же видеозапись... Показаний потерпевшего, правда, нет. Да и не будет. Но поверь, и без них тебе мало не покажется.

– О чем ты говоришь?

– Да о том, что ты преступница. Извращенка и совратительница. И как гражданин своей страны, я обязан изолировать тебя от общества. Ты думаешь, я отправлю тебя в деревню! – скривился он. – Чтобы ты и там учила детей разврату? Нет, как честный человек, я отправлю тебя в тюрьму. Там твое место...

– Как честный человек?

– Именно... Я знаю, ты воротила от меня нос. Я же бандит, да. Но нигде не написано, что я бандит. Никто не может доказать, что я преступник. И никто не докажет, потому что я на самом деле честный человек. А преступница – это ты. Теперь я буду воротить от тебя нос. Теперь я тебя буду презирать. И общество будет вытирать об тебя ноги.

Агапов одарил ее мефистофельской улыбкой и вышел из комнаты. Варвара перевела дух. Скорее всего, это было злой шуткой с его стороны. Комплекс у человека. Сам преступник, и хочет, чтобы все остальные были под стать ему. Даже Уголовный кодекс проштудировал, чтобы убедить себя в том, что и Варвара одного с ним поля ягода. Утешил себя...

После обеда за Варварой приехали. Два бритоголовых амбала посадили ее в джип и повезли в сторону города. Сердце радостно екнуло, когда машина въехала во двор ее дома, где она когда-то жила вместе с родителями. Братки мужа высадили ее возле подъезда. Куда хочешь, туда и иди. Разумеется, она отправилась домой к родителям.

Но радость встречи с ними была недолгой. Не прошло и получаса, как в дверь позвонили. Отец открыл дверь, и Варвара услышала суровый, требовательный голос.

– Старший лейтенант Помазов. Уголовный розыск! Нас интересует гражданка Агапова...

Их было трое. Участковый и два оперативника из уголовного розыска. У Варвары в глазах потемнело, когда он показал ей служебное удостоверение.

– Вы арестованы, гражданка Агапова! – глумливо скривился он.

– За что?

– Развратные действия в отношении несовершеннолетних... Но вашим родителям лучше не распространяться об этом на улице.

– Дочка, что случилось? – трагически заламывая руки, спросила мама.

– Это недоразумение... Вы слышите, это недоразумение! – обратилась к оперативнику Варвара. – У вас нет оснований меня арестовывать! Где ордер?

– Все будет. И постановление, и суд... Я бы не советовал вам возмущаться. А то ведь еще и сопротивление при аресте пришьют...

От волнения голова отказывалась соображать. Варвара позволила вывести себя из квартиры и усадить в машину. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день...»

Ее доставали в райотдел. И напрямую провели в смотровую комнату изолятора временного содержания. Там ее ждал грузный и пузатый милиционер с погонами прапорщика. Неприятное, изъеденное оспой лицо, прищуренные впалые глаза. С головы до ног окинул ее по-хозяйски оценивающим взглядом и без всяких предисловий потребовал:

– Раздевайся!

– Как это раздевайся? – опешила Варвара.

– Да как в баню ходишь, так и раздевайся. Смотреть буду, нет ли запрещенных предметов...

– Но вы не имеете права! Я женщина. И обыскивать меня должна женщина.

– Ну, пусть женщина тебя и обыскивает. А я буду досматривать... И не возмущайся, красавица, а то ведь хуже будет. Женщин мы не бьем, для этого есть мужики. С женщинами у нас другой разговор.

Достаточно было заглянуть в глаза этому подлецу, чтобы понять, о чем и как они разговаривают с женщинами в неформальной обстановке. Скоты!

– Ну чего стоишь? Давай, поторапливайся, пока я не разозлился.

Варвара вдруг поняла. Ее сейчас нет здесь, в этой мрачной без окон комнате. И прапорщик – всего лишь плод истерзанного воображения. Она видит его во сне, в страшном сне. И нужно подчиняться этому видению. Станешь перечить, еще глубже увязнешь в кошмаре. А разденешься – глядишь, и проснешься или от стыда, или от прикосновения.

Она разделась догола. Стыдно было до ужаса. Но спасительное пробуждение так и не наступило. А прикосновений не было. Прапорщик жадно ощупал ее взглядом, но рукам волю не дал. Пальцами перебрал ее кофточку, юбку. Обследовал пакет с вещами, которые догадались ей всучить родители. Вытащил из косметички режуще-колющие предметы, заставил снять сережки и кольца, на туфлях сломал каблуки. Дескать, из супинатора можно изготовить шило. Варвара удивилась. Но и это проявление эмоций не смогло вырвать ее из сна.

Она оделась, собрала вещи, которые ей разрешили иметь при себе, и под конвоем отправилась в камеру.

– Стоять! Лицом к стене!

Молоденький сержантик с нахальными глазами открыл решетчатую дверь.

– Руки за спину! Голову вниз! – снова скомандовал он.

И рукой подтолкнул вперед.

А когда она встала лицом к стене возле камеры, жадно зашептал на ухо:

– Хочешь, я к тебе сегодня приду! За жизнь поговорим, да. Я шоколадку принесу...

И так, как будто она уже согласилась, облапал загребущей рукой ее грудь.

Варвара едва удержалась от того, чтобы не влепить ему пощечину. Этого она не сделала, но дернулась, отступила на шаг в сторону.

– Ты чего дергаешься, как та кобыла необъезженная! Я ж ведь и объездить могу!

Интуиция подсказала, что не стоит ударяться в полемику. Ничем хорошим это для нее не закончится. Сержант выйдет из себя и тогда уж точно постарается привезти свою угрозу в исполнение...

Варвара промолчала, и за это была вознаграждена скорейшим водворением в камеру. Сержант больше не стал ее лапать. Но подтолкнул в спину. Вслед ничего не сказал. Значит, интуиция ее не подвела. Правильно поступила она, что не стала злить конвоира. Да и не могла подвести ее интуиция. Она же во сне. И, похоже, сон этот управляемый...

Камера была примерно такой, какой она ее и представляла. Небольшое помещение, бетонный пол, стены плохо выкрашены масляной краской, четыре наглухо привинченные к полу койки с грязными матрасами, стол, скамейки, под потолком тусклая лампочка с зарешеченным абажуром, у входа унитаз с шумным бачком.

Занята была только одна койка. На ней возлежала женщина неопределенного возраста. Ей в равной степени можно было дать как двадцать, так и сорок лет. Глаза вроде бы молодые, но кожа лица неестественно темного цвета, как будто лютыми ветрами дубленная. Да и без алкоголя здесь явно не обошлось. Под глазами темные круги, губы в трещинах, волосы грязные, спутанные. И одета не ахти. Не сказать, что совсем уж бомжацкий у нее наряд, но и на людях в таком виде лучше не появляться.

– Кто такая? – не поднимаясь, бесцеремонно спросила баба.

– Варвара я.

– Варвара-краса, длинная коса... Тебя уже распаковали?

– То есть.

– Ну, вертухи еще пробу не сняли? Они таких красуль, как ты, обычно не пропускают. Тем более что сегодня Пузай на раздаче... Раздевал?

– Раздевал.

– А не вставил?

– Вам что, обязательно знать эти подробности? – возмутилась Варвара.

– Значит, вставил. А ты на меня, киска, голоса не повышай! – вскинулась баба.

Сорвалась с койки, подскочила к ней, пальцами, как тисками, сжала ее щеки и больно задрала голову вверх.

– Ты права здесь свои не качай, не надо! Люди будут решать, сколько у тебя здесь прав! А пока что не возникай!

Варвара очень надеялась, что эта встряска вернет ее наконец-то в спальню, где она так неосторожно заснула в ожидании Жени. Но нет, она так и осталась в камере... А может, все-таки это не сон!

– Ты поняла это, детка? – еще раз встряхнула ее сокамерница и отпустила.

Варвара ошеломленно кивнула. Да, она поняла... Хотя не совсем понятно, почему она здесь и терпеливо сносит выходки явно выраженного уголовного элемента.

– Ну, если поняла, тогда живи, – неожиданно подобрела баба. – Фиса меня зовут. Это и кликуха, да. И от Анфисы... Папа с мамой, царство им небесное, Анфисой от большого ума нарекли. Ну да ладно, я не жалуюсь. И ты не имей привычки жалиться. У нас это не любят. За какие такие грехи тебя сюда зачалили? Статью какую шьют.

– Пока никакую, – соврала Варвара.

Развращение несовершеннолетних – далеко не самая почетная статья в Уголовном кодексе. Во всяком случае, хвастаться нечем.

– Ты мне горбатого не лепи, не надо! – волком посмотрела на нее Фиса. – Меня не проведешь. За мной уже две ходки. Я таких, как ты, насквозь вижу. Ну, давай, колись. А то ведь я все равно узнаю.

Действительно, тайное легко может стать явным. Так что нет смысла изворачиваться.

– Статья сто двадцатая, – призналась Варвара.

– Оба-на! С малолеткой, что ли, замутила?

– Ему через четыре месяца восемнадцать. И мы очень любим друг друга.

– Любовь не любовь, а ментам за радость человеку срок впаять... Мэр у нас влегкую малолеток пользует, девкам и четырнадцати нет, а он их насаживает. Все это знают. И ничего, жив-здоров козел и не кашляет. А тебя вот за любовь зачалили. Еще и в наручники укатали, как ту каторжанку. Беспредел, в натуре. Да, попала ты, Варюха, не вопрос. Круто за тебя взялись. Здесь явно что-то не то. Или ты реально малолетку развратила, или кто-то крови твоей жаждет. Кто у твоего пацана родители? Шишкари небось крутые?

– Нет, родители его здесь ни при чем...

Варвара вдруг испытала острую потребность выговориться. Она уже поняла, что не снится ей ничего, все реально до ужаса. И если она сейчас хоть как-то не облегчит душу, то у нее наступит помутнение рассудка.

– Тогда кто при чем?

– Муж мой.

– А, ясно, простить не может, – оживилась Фиса.

«Даже прожженную уголовницу можно заинтриговать бабской историей,– подумала Варвара. – Уголовники же тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо».

– Не может.

– А он крутой, твой муж?

– Крутой. И авторитетный. Агапов его фамилия. Люди определенного круга называют его просто Агап...

– Агап?! Твой муж?! – не смогла сдержать своего удивления Фиса. – Ну и заморочки, скажу я тебе! Да, тогда ты точно влетела не по-детски. Надавит на твоего красавчика, и полезет из него гной, как из чирья. Заставит рассказать, как ты его трахаться заставляла, тогда тебе никакой адвокат не поможет.

– Не заставит. Женя не такой. Да он и не узнает, что я здесь. Агап ему не скажет. Потому что Женя очень ему нужен.

– Он что, киллер, твой Женя?

– Нет. Был бы киллером, Агап его уже убил бы. Чтобы самому пулю не получить.

– Да, дела... Но если твой Женя не расколется, тогда тебе нечего бояться.

– Есть видеозапись.

– Кто писал, менты?

– Нет, Агап. Догадался камеру поставить.

– Чепуха. Без санкции эта запись недействительна... Но тут понимаешь, в чем дело – у Агапа все схвачено. И если он захочет тебя посадить, то тебе никакой закон не поможет. Говоришь, что Пузай тебя раздевал... Это плохо. Он должен знать, кто у тебя муж. Но не забоялся. Еще и распаковал, да?

– Нет. Честное слово, нет.

– Значит, все-таки не уверен, что с тобой можно. И я не уверена. Хотя и можно было бы с тобой замутить.

Фиса неожиданно изменилась в лице. И самым неприглядным образом. Глазки замаслились, губы исказила слащаво-похотливая улыбка.

– А как ты думала, крошка! Жизнь у нас такая, что мужика только здесь можно получить. Ну еще и в СИЗО, если повезет. Ну на суде, в перерыве солдатики отбаловать могут, если хорошо попросишь. Да и сами они хорошо просить могут... А на зоне, там одни бабы. Ну, хозяин там и кум еще мужиками могут оказаться, хотя толку от них никакого. Баб слишком много, да и не на каждую встанет. Так что приходится в любовь друг с дружкой играть. Знаешь, заводит... Я по прошлой ходкой за мужика весь срок была. У меня целый гарем был. Так все чисто, по любви. Другие коблы понта ради в такие дела впрягаются. Одна пайку свою отдает, другая обстирывает, третья на ночь сказки читает. Ну, бывает, зажигают, но это чисто от скуки на все руки. А у меня душевный подход... Я с одной своей «женой» до сих пор переписываюсь, так-то вот. Ты за мной, как за каменной стеной жила бы, горя бы не знала...

– Спасибо, но я уж как-нибудь сама.

– Что, не хочешь в такие игры играть? Ну, да ты ж у нас красуля, солдатня за тобой в очередь будет выстраиваться.

– Извини, но мне очень не нравится этот разговор. И вообще я спать хочу.

Фиса хотела сказать что-то обидное. Но, видимо, передумала. Махнула на Варвару рукой, повернулась лицом к стенке и минут через двадцать захрапела. Варвара же промаялась без сна всю ночь, хотя за прошедшие сутки глаз не сомкнула...