Текст книги "Чукчи. Том II. Религия"

Автор книги: Владимир Тан-Богораз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Море было очень бурное, волны окатывали его с головой, он совершенно промок. Через несколько часов Katek был уже близок к тому, чтобы покончить эту пытку самоубийством. Он уже хотел заколоться ножом, висевшим у пояса. Вдруг из-под воды совсем близко от него показалась огромная голова моржа и пропела: «О Katek, не убивай себя. Ты опять увидишь горы Uŋasik и маленького Kuwakak, твоего старшего сына». И тотчас же Katek увидел огромную ледяную гору, которая подталкивала сзади его льдину. Ледяные горы чаще всего бывают отвесные и неприступные. Но на этой горе была удобная покатость, и Katek мог легко перейти на нее. Он взял с собой гарпун и заодно вытащил тушу тюленя. Затем он взобрался на ледяную гору и нашел там убежище, сложенное из больших ледяных глыб и вполне пригодное для временного жилища. Там он освежевал тюленя, подостлал его шкуру на пол своего необыкновенного помещения. Затем он снял с себя одежду, тщательно выжал из нее воду с помощью ножа. Во время своего вынужденного пребывания на ледяной горе он питался тюленьим жиром и вместо воды глотал кусочки льда. Спустя некоторое время ветер переменил направление, и ледяная гора начала двигаться к берегу. Наконец, после полутора суток, проведенных на воде, Katek сошел на землю недалеко от селения Cecin. Его родственники считали его погибшим, и когда он пришел в свой поселок, там уж приносили жертву – тюлений жир – его усопшей душе. Он приказал отдать эту жертву голове моржа. С тех пор Katek стал шаманом. Он приобрел некоторую известность среди соседей. Жители селения Uŋasik постоянно прибегали к его искусству.

Однако человек только до определенного возраста может сделаться шаманом. Перейдя за этот возраст, он не в состоянии стать шаманом, даже услышав призыв «духов». Вышеупомянутому Ajŋanvat’y во время призыва было за сорок лет, и он чувствовал, что душа его уже неспособна к превращению.

В одной коряцкой сказке рассказывается о том, как Qujqьnnaqu неожиданно стал шаманом и сделал себе бубен из маленькой вши. Его соседи относились к его искусству весьма скептически и говорили: «Действительно ли старый Qujqьnnaqu стал шаманом? Когда он был молод, у него не было духов шаманского призыва».[178]178
  W. Jochelson, The Koryak, стр. 291.


[Закрыть]

Хотя последний пример взят из коряцкой сказки, а случай с Katek’ом относится к эскимосам-айванам, однако все вытекающее из этих примеров вполне приложимо к чукчам, так как шаманство этих трех племен имеет очень много общего.

Когда с чукотским мальчиком случится какое-нибудь несчастье, считается вполне обычным призвать на помощь «духов». Если «духи» удостоят его своей помощью, то союз их с мальчиком становится очень крепким, и он делается впоследствии большим шаманом.

Так, один шаман, по имени «Скребущая женщина», рассказывал мне, что его отец в юности был очень слабым и болезненным. У него было всего несколько оленей, да и тех он потерял однажды во время густого тумана, неподалеку от русского поселка Маркова. Вместе с женой он пришел пешком в этот поселок, неся с собой ребенка и немного домашнего скарба. Однако русские дали им так мало пищи, что отец спустя несколько дней умер. Мальчик и его мать выжили, хотя очень голодали, пока их родственники не послали за ними и не взяли их к себе. После этого им в течение нескольких лет жилось очень плохо. Мальчику приходилось таскать на себе санки с топливом для богатых оленеводов. За это ему давали маленькие кусочки мяса или немного гнилой крови. Он так плохо питался, что не мог расти и остался очень маленьким, слабым и болезненным. Тогда он начал упражняться на бубне и стал призывать «духов». Постепенно одного за другим он увидел все сверхъестественные существа (vaьrgьt). Так он сам сделал себя шаманом. Один раз, когда он спал, к нему пришло «Существо неподвижной звезды» и сказало: «Перестань быть таким слабым. Будь шаманом и сильным, тогда у тебя будет много пищи».

Вскоре после этого он приобрел нескольких оленей. Достигнув возмужалости, он женился на девушке из богатой семьи, имеющей большое стадо. Когда умер его тесть, он стал главой семьи, так как его жена была самой старшей из детей умершего. Он не был уже сиротой-неудачником, и под его наблюдением стадо разрослось так, что стало «неудобным для счета». Я видел это стадо. В нем было не больше чем двадцать «двадцаток» оленей (qlik-qlik-kin), но, как уже сказано выше, это число является пределом, выше которого чукчи в то время не умели считать.[179]179
  Ср. часть I, стр. 29.


[Закрыть]

Другой человек, по имени Jetьlьn, происходивший из приморского арктического поселка, но перешедший после женитьбы к оленеводам, жившим на Сухом Анюе, и женившийся на девушке из семьи богатых оленеводов, рассказывал мне, что когда он был еще мальчиком, вся его семья вымерла от какой-то заразной болезни (должно быть, от инфлуенцы). Он остался один со своей маленькой сестрой. Тогда он позвал к себе «духов». Они пришли, принесли им пищу и сказали: «Jetьlьn, начни упражнения на бубне. Мы и в этом тебе поможем».

Когда я видел Jetьlьn’а, ему было уже около 50 лет, но эти ранние воспоминания во время рассказа так сильно действовали на его легко возбуждающуюся натуру, что он вскакивал и прерывал повествование своим любимым напевом. Как шаман он пользовался большой известностью среди жителей окрестных селений. Его обычно называли «Шаманчик». Это прозвище дали ему русские, подчеркивая им необычайный способ его призыва и особое искусство в шаманстве.

Во многих чукотских сказках говорится о маленьких детях, оставшихся сиротами. Они терпели издевательства и притеснения от своих соседей и наконец призывали «духов» и с их помощью делались сильными людьми и могущественными шаманами.

Упражнения на бубне и пение являются единственным способом, употребляемым чукотскими шаманами, как опытными, так и новичками, для сношения с «духами». Как уже сказано выше, обычно семейный бубен снабжен колотушкой из китовой кости. В дни праздников употребляют деревянную колотушку. Некоторые бубны имеют по две костяных колотушки. Одна из них предназначается только для «духов», так как они иногда приходят, желая «потрясти себя», что значит бить в бубен.

Битье в бубен, несмотря на то, что кажется очень легким и простым, требует от исполнителя большой сноровки и искусства. Новичку приходится очень долго упражняться, пока он достигнет должного умения. То же самое следует сказать и относительно пения. Шаманское действие длится несколько часов, и все это время шаман должен работать без перерыва. По окончании шаманства он не должен выглядеть усталым, так как считается, что «духи» поддерживают шаманов, тем более, что большую часть упражнений проводят сами «духи», которые либо входят в тело шамана, либо находятся возле него. Большая выносливость, необходимая для проведения шаманских действий, и умение быстро переходить от сильного возбуждения в спокойное состояние, конечно, могут быть достигнуты лишь долгой практикой. И действительно, все знакомые мне шаманы рассказывали мне, что им потребовались год или два года практики, пока они приобрели требуемые твердость руки и свободу голоса. Некоторые шаманы в продолжение всего подготовительного периода почти не выходят из внутреннего полога и по нескольку раз в день упражняются на бубне, пока не выбьются из сил.

Другим известным мне способом воспитания шаманского вдохновения является воздержание от жирной и приторной пищи и вообще умеренность в еде. Подобная строгость соблюдается и впоследствии, во время приготовления к каждому шаманству. В это время шаманы стараются совершенно воздерживаться от пищи.

Чукотские шаманы в течение подготовительного периода выучиваются всем возможным трюкам, включая чревовещание. Однако я не мог добиться подробного объяснения этих трюков, так как шаманы настаивают, конечно, на том, что все эти трюки делаются «духами», и отрицают возможность всякого другого объяснения.

Иногда старики учат молодых шаманов, которые, как говорят, получили от них силу. Передача силы совершается раз навсегда. Сила не может быть взята обратно. Человек теряет ровно столько силы, сколько он передал другому человеку, и впоследствии лишь с большим трудом может восстановить ее у себя. Передавая свою силу, старший шаман дует в глаза или в рот преемнику или же ударяет себя ножом. Лезвие ножа, еще дымящееся от «источника жизни» (tetkejuŋ), он тотчас же втыкает в тело преемника. Чукотские шаманы употребляют эти же способы при лечении больных.

Большинство шаманов, которых я знал, жаловались, что у них не было учителей и они своими силами добивались своего искусства. Во всем чукотском фольклоре я не знаю ни одного примера передачи шаманской силы. У эскимосов я видел женщин, которые научились шаманству от своих мужей или даже от сыновей. В одной семье на острове Лаврентия шаманская сила передавалась из поколения в поколение, от отца к сыну. Это связано с более запутанными и сложными подробностями эскимосского шаманства, о котором я буду говорить отдельно.

Психология шаманов

Я уже говорил, что большинство шаманов – нервные, легко возбуждающиеся люди, часто даже стоящие на границе сумасшествия. Для того чтобы подтвердить это положение, я приведу несколько примеров.

Шаман с Телькепской тундры, по имени Kelewgi (дух-человек), с которым я познакомился в Мариинском посту, даже среди русских имел репутацию вздорного малого, поднимающего ссору по малейшему поводу. Однажды он пришел к русскому казаку, принес пару обтрепанных оленьих шкур, из которых шерсть наполовину вылезла, и настоятельно требовал, чтобы ему заплатили за них такую же цену, как за лучшие сорта шкуры. Услышав отказ казака, он моментально вытащил нож и набросился на него, но тот во-время отскочил и ударил его палкой. Немедленно после этого не в меру экзальтированный торговец был изгнан из помещения, где произошел этот инцидент.

Вскоре после моего приезда Kelewgi пришел ко мне и заявил о своем намерении дать мне ценный материал относительно местообитания «духов» и путей, по которым они приходят к людям. Его объяснения, однако, были слишком несвязны и противоречивы и не имели никакой ценности. Между прочим он рассказал мне свою биографию. Он был внуком одного большого шамана, давно уже умершего. Когда он был еще совсем молодым, он услышал голос, сказавший ему: «Иди на тундру, там ты найдешь маленький бубен. Возьми его и испробуй, хорош ли он». Он нашел бубен и стал бить в него. Тогда он увидел весь мир – оба берега реки Анадыря и всю тундру. Затем он поднялся на небо и раскинул шатер на облаках. С этого времени он сделался шаманом и скоро стал равным по силе своему деду, а затем превзошел его.

Все это, очевидно, заимствовано из различных сказок и заклинаний. Например, маленький бубен, сделанный из кожи жука или даже из маленькой вши, фигурирует во многих коряцких и чукотских сказках. Когда его находят на тундре, он дает своему обладателю шаманскую силу.[180]180
  См. В. Г. Богораз, Материалы, стр. 211.


[Закрыть] То же самое можно сказать и относительно земли на облаках.[181]181
  Ср. стр. 41.


[Закрыть]

Kelewgi был настолько уверен в высокой ценности его информации и в том, что он получит за нее много денег, что он ничего не принес на продажу, кроме этого сокровища своих знаний. Относительно количества провизии и товаров, которые он хотел забрать у меня, он всецело полагался на мою щедрость и на мой здравый рассудок. Разочаровавшись в своих предположениях, он в течение нескольких месяцев причинял мне неприятности и заботы. Никакая цена не казалась ему достаточной данью его знаниям и мудрости.

Шаман «Скребущая женщина» проявлял черты еще более неуравновешенной и легко возбуждающейся натуры. Он не мог сидеть долго на одном месте, часто вскакивал с буйными, резкими телодвижениями. Однажды он пришел ко мне с жалобами на боль, которую он чувствует «где-то внутри спины». Я попробовал приложить ему горчичник. Он был, однако, совершенно неспособен вытерпеть жжение и начал кричать, что огонь русского шаманства пожирает его тело. Я должен был снять горчичник. Двое других чукоч, пришедших в это же время лечиться от ревматических болей (их я лечил также припарками), говорили, что они чувствуют только тепло, как в русской бане.

Несмотря на свою молодость, «Скребущая женщина» перессорился уже со многими соседями. Постоянно затевая драки со своими ровесниками, он всегда бывал побежден, потому что не имел силы и уменья драться. Он становился совершенно невменяемым, если выпивал хоть немного водки. Однажды он сидел у меня в доме и только что начал рассказывать о своих «духах», как в комнату неожиданно вошел его дальний родственник, по имени Gьjewtegьn. Мы увидели, что он был пьян. Должно быть, он достал водку на русском пароходе, который стоял на якоре в бухте близ Мариинского поста. Gьjewtegьn сказал, что он тоже будет слушать рассказ шамана. Однако «Скребущая женщина» был застенчив, тем более, что темой нашего разговора являлись его мысли и взгляды относительно «духов». Ему не хотелось иметь другого слушателя, в особенности из своего народа. Разгорелась ссора. Gьjewtegьn грозил «пересчитать ребра» шаману, если он когда-нибудь придет к нему на стойбище. Шаман нахмурился и весьма недвусмысленно намекнул на «духов», которыми он владеет. В конце концов Gьjewtegьn объявил, что готов уйти, если я угощу его водкой. Это, должно быть, и было настоящей целью его прихода. Видя, что шаман весь дрожит от возбуждения и вот-вот набросится на своего противника, я поспешил успокоить его и отправить домой. Здесь некогда было рассуждать, применить убеждение или даже насилие, так как Gьjewtegьn категорически заявил, что он скорее позволит себя убить, чем уйдет без водки, и я был вполне уверен в искренности его слов.[182]182
  Страсть этого человека к водке была необычна. Он даже пытался утащить у нас бутылки, в которых были заспиртованы мыши и мелкие птицы, хотя я и уверял его, что этим спиртом можно отравиться. Он сказал: «К чорту мышей, лучше утопите меня в спирте. Дайте мне утонуть в самой крепкой водке».


[Закрыть] Когда же он ушел наконец со своей большой бутылкой, которая теперь содержала две унции неразбавленного спирта, «Скребущая женщина» затеял ссору со мной.

«Смотри теперь, – сказал он, – какой я глупый. Другие люди получают в моем присутствии драгоценную водку, но мне ты ничего не даешь». Тут ничего нельзя было сделать, кроме как предложить ему тоже выпить. К моему удивлению, он некоторое время молчал, а затем неожиданно отказался от угощения.

«Видишь, – объяснил мне „Скребущая женщина“, – я буду с тобой искренен… Выпивка делает меня слишком скверным. Когда я выпью, моя жена сторожит меня и убирает все ножи. Но когда ее нет со мной, я боюсь пить». При этом он показал мне длинный шрам на своем плече, который, как он сказал, явился результатом пьяной драки, случившейся в отсутствие жены.

Это лишь один инцидент, характеризующий шамана «Скребущая женщина». Следует прибавить, что все угрозы, высказанные Gьjewtegьn’ом, были забыты ими на следующее утро.

У шамана Jetьlьn’а, упомянутого раньше, лицо все время подергивалось нервной дрожью, и чукчи, смеясь, говорили, что он, должно быть, с «духом совы» (tьle-kelelьn), намекая на дерганье совиной головы в то время, как сова пожирает добычу.

Другой шаман, по имени Кьтьqәj, которого я встретил в районе Большого Анюя и который принадлежал к семье, насчитывавшей за три поколения четыре самоубийства, страдал такой же болезнью.[183]183
  Ср. часть I, стр. 27.


[Закрыть]

Я говорил уже о женщине-шаманке Telpьŋә. По ее собственным словам, она была буйно-помешанная в течение трех лет. Во время ее болезни родственники должны были принимать ряд предосторожностей, чтобы она не причинила вреда себе и окружающим.

В другом роде был шаман Korawge, которого я встретил в районе реки Анюя. Это был красивый, хорошо сложенный человек со спокойными манерами. Правда, каждое грубое слово повергало его в сильное возбуждение. Он достиг совершенства в технике шаманского искусства, несомненно требующей большой физической силы, проворства и ловкости. Однако он не считал себя большим шаманом и говорил, что его отношения к «духам» не должны приниматься всерьез. Он пояснил, что в молодости он страдал сифилисом и, чтобы вылечиться, он прибегал к помощи «духов». Через два года, когда он стал искусным шаманом, он был совершенно здоров благодаря их помощи. После этого он поддерживал сношения с «духами» в течение нескольких лет и был уже близок к тому, чтобы сделаться действительно большим шаманом. Но внезапно его счастье ушло. Одна из его собак родила двух черных щенков, и они, когда подросли, уселись перед ним на задние лапы и стали смотреть ему в глаза, он принял это как знак того, что пришло время оставить шаманскую практику. К нему возвратилась его болезнь, а в его стаде появилась копытница. Боясь, чтобы его не постигло еще худшее несчастье, он бросил серьезные шаманские занятия и занялся совершенно безвредными трюками. Раньше он был чародеем, употреблявшим большей частью злые силы и черное искусство, но после возвращения его болезни он оставил эту практику, опасную для его собственного здоровья.

Не может быть, конечно, и сомнения в том, что шаманы во время своих действий прибегают к обману. Они сами этого не отрицают.

«В нашем ремесле очень много лжи, – сказал „Скребущая женщина“. – Один приподнимает шкуру в пологе пальцем ноги и будет уверять, что это сделали „духи“, другой говорит из-под ворота рубашки или сквозь рукав и уверяет, что голос исходит из самых необыкновенных мест».

Сам он, конечно, готов был поклясться, что никогда не применяет лжи в своей практике. «Посмотри на мое лицо, – говорил он, – язык того, кто произносит ложь, заплетается. Тот, чья речь льется непринужденно, ровно, говорит правду». Это был, конечно, довольно сомнительный аргумент, но я удержался от возражений.

Многие чукчи великолепно знают о том, что шаманы часто обманывают. В разговоре о всевозможных шаманских проделках чукчи говорили мне, что необыкновенные трюки шамана вовсе не совершаются на самом деле, а представляют собою иллюзию части зрителей. Другие шли еще дальше. Так, Kuvar, торговец с мыса Чаплина, с которым мне часто приходилось беседовать, утверждал, что почти все знаменитые шаманы – просто искусные фокусники. «Когда я следил со вниманием за их самыми хитрыми штуками, – говорил он, – я всегда видел обман. Шаман делает вид, что он собирается вспороть живот больного. Но я следил за движениями ножа и видел, что он даже не царапает кожи, кровь же, которую мы все видим, шаман выплевывает изо рта».

Этот скептицизм – позднейшее явление, возникшее в результате сношений с цивилизованными людьми. Некоторые шаманы, впрочем, применяют обман и надувательство не только в области магии. Мы поймали шамана «Скребущая женщина» во время кражи нашего белья, развешенного на веревках. На мысе Чаплина мы тоже поймали в воровстве одну шаманку.[184]184
  Там же, стр. 28.


[Закрыть]

Однако, подавая советы нуждающимся в них людям, чукотские шаманы проявляют большую мудрость и осмотрительность, особенно когда они относятся к делу внимательно и прилагают для решения его все свои знания и опыт. Наиболее внимательны они, когда к ним обращаются такие редкие пациенты, как, например, русские чиновники или купцы, которые при случае не пренебрегают помощью чукотских «духов». Помощник начальника Анадырского округа во время шаманского сеанса попросил «Скребущую женщину» сказать, какой из его билетов второго внутреннего займа выиграет в предстоящем в этом году розыгрыше. Не легко было объяснить шаману, что такое значит «билет внутреннего займа». Но как только он понял, он сразу же ответил, что видел, как растет богатство начальника, оставленное им на родине. Казаку, который хотел узнать, на каком почтовом пароходе придет его отпускной билет, шаман ответил: «Большое судно принесет перемену и радость всем людям в нашем районе». Я мог бы привести ряд других ответов, ни в чем не уступающих ответам Дельфийского оракула.

Когда же я сам пробовал задавать шаманам какой-нибудь вопрос, то они мне обычно отвечали, что моя родина слишком далеко и у kelet слишком маленькие ноги, чтобы дойти туда. Кроме того, kelet относятся очень недоверчиво ко всему, что касается обитателей таких отдаленных мест. Я заметил, что такую же осторожность шаманы проявляют, отвечая и на вопросы некоторых туземцев. Шаман, живущий внутри страны, отказывается давать советы береговым жителям относительно морской охоты, объясняя это тем, что его «духи» пригодны только для хождения по суше и боятся моря.

Подразделения шаманства

Чукчи делят все шаманские действия на три категории, более или менее отличающиеся друг от друга. Однако в сущности между ними нельзя провести резкой границы.

В первую категорию входят «сношения с духами» (kalatkourgьn). Сюда относятся все виды общения с «духами», доступные зрителям. Это – голоса «духов», слышимые через посредство шамана, чревовещание[185]185
  Чревовещание играет важную роль в шаманстве других народностей Севера. David Crantz рассказывает о шаманском чревовещании среди гренландских эскимосов (D. Crantz, History ot Greenland, English translation, 1820, I, стр. 195).


[Закрыть] и прочие трюки, – короче говоря, вся обстановочная часть шаманства, составляющая главное содержание шаманского сеанса. Как уже сказано, все эти действия считаются только фокусами. Говорят, что для их исполнения молодые шаманы приспособлены гораздо лучше. С годами некоторые шаманы теряют способность исполнять многие из этих трюков.

Ко второй категории относится «смотрение внутрь» (getalatgьrgьn), пользующееся у чукоч большим уважением, так как шаман, владеющий этим искусством, видит опасность, подстерегающую человека, и удачу, предназначенную для него. Благодаря этому он сможет посоветовать, как избежать первого и как достигнуть второго. Указания чаще всего заключаются в предписании определенных подробностей праздника, который должен быть устроен для того, чтобы достигнуть желаемого результата. «Духи» дают указания обычно во второй части шаманского сеанса. Эта часть может быть названа «магической».

Однако есть шаманы, предсказания которых, несмотря на то, что в их распоряжении находится много kelet, бывают неправильны. Советы их бесполезны и даже вредны. Есть и такие шаманы, которые совершенно не пользуются доверием. С другой стороны, есть шаманы, которые жалуются на то, что им не удается установить тесное сношение с «духами», однако они дают советы под влиянием личного вдохновения. Такие шаманы, несмотря на простоту обстановки действий, пользуются очень большим уважением среди соседей.

Так, например, шаман Galmuurgьn, которого я встретил в районе Анюя, избегал говорить о своих сношениях с «духами», и ему удалось сохранить их в тайне. Про него говорили, что он «только со своим телом» (em-uwikьlьn), т. е. не имеет никаких «существ», помогающих ему в шаманстве. Я присутствовал на одном его сеансе. Он начал, как и все шаманы, ударами в бубен и пением, но через несколько минут прекратил упражнения и, дыша глубоко, как бы в припадке, сразу же начал предсказывать. Он предсказал судьбу многим из присутствующих. Покончив с одним, он ненадолго останавливался, как бы собираясь с мыслями, затем, тяжело простонав несколько раз, переходил к следующему.

Третья категория включает «заклинания» (ewganvatgьrgьn). Сюда входят все наиболее сложные и запутанные шаманские действия. Заклинания вместе с колдовством образуют большую часть чукотской магии. Описанию их я посвящу отдельную главу.

Заклинания бывают двух родов: благожелательные и злонамеренные. Чукчи делают различие между «благожелательными» (tencimŋulьt) шаманами, которые своим искусством помогают людям, и «злобными» (kurgeŋeŋьlьt или kuŋicg-eŋeŋьlьt, буквально – «насмехающиеся шаманы»), которые способны только к причинению вреда.

Так, например, шаманка Telpьŋә, говоря о себе в третьем лице, рассказывала: «Во время ее странствия пришла к ней незримо для других старая женщина, большая колдунья, и передала ей по одному все свои заклинания. Во сне она рассмотрела качества всех этих подарков. Некоторые из заклинаний она отвергла, говоря: „Это слишком злобные“. Другие же, которые были благожелательными и добрыми, она соблаговолила принять».[186]186
  См. В. Г. Богораз, Материалы, стр. 381.


[Закрыть]

На рисунке, приведенном выше,[187]187
  См. рис. 13, стр. 20.


[Закрыть] доброе и злое шаманство изображены в виде двух шаманских одежд – красной и черной. «Верховное существо» предлагает шаману выбрать одну из них. Напомню также магическую доску, употребляемую юкагирскими шаманами:[188]188
  См. рис. 33, стр. 38.


[Закрыть] одна половина ее окрашена красной краской, а другая – черной, что символизирует доброе и злое шаманство.

Однако чукотские шаманы в различной степени совмещают все эти категории шаманства. Они имеют сношения с «духами», заставляют их проделывать перед зрителями различные трюки, отвечать на вопросы и давать необходимые указания. Они произносят заклинания и совершают другие магические действия. Они владеют также искусством магического излечения различных болезней.