Текст книги "Стрелок (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Семерых, трое ушли, суки. Всего десять высотников было, восемь бомбардировщиков и два разведчика, последние в стороне шли.

– Ого. Подтвердить трудно будет.

– Мне главное сколько немцев не вернулось к себе на аэродром, а запишут на меня или нет, не важно.

Закончив снимать снаряжение, я вручил по традиции Никите апельсин, он их получает только после боевых вылетов, не часто, если что, и направился в сторону штаба. Туда подтягивались другие лётчики, пока машины спешно заправляли и пополняли боекомплекты. Шли все, что прилетели раньше или только что. Я доложил о семи сбитых и довольно точно указал на карте их места падения, а дежурный занёс в журнал, ну и рапорт писать начал. Вряд ли мне их подтвердят, так что я особо не переживал, и в рапорте написал то что хотел. Чуть позже удалось узнать, что из нашего полка не вернулось четверо, и третья эскадрилья ещё в воздухе, однако то что немцев сбили больше двух десятков, вроде информация прошла. «Хейнкели», не смотря на их оборонительное вооружение, валили наши вполне неплохо. Два тарана было. Ещё с час мы в готовности просидели в кабинах истребителей, потом тревогу отменили, и мы направились досыпать, больше налётов не было. Всего одна волна, видимо пробная.

Два дня ни налётов ничего такого не происходило, я карты учил, сдавал по ним тесты, дважды на увольнительную заявку подавал, по семейным обстоятельствам, да не дали. Командир второй эскадрильи теперь не поможет, из боевого вылета не вернулся. Ни самолёта, ни его не нашли. Может в водоём упал? Не знаю. Записали пропавшим без вести. А вот сбитых мне так и не засчитали, всё пошло на общий счёт полка. В полку Бадина, где я служил, комиссар был ни рыба – ни мясо, и всех это устраивало, а тут у нас в полку Иванова комиссар боевой, сам летает, двух сбитых на счету имеет, бойкий. Я эти два дня прячусь от него, достал со вступлением в партию. Точнее в кандидаты в члены партии. Комдив и его подручные медики или те же конструкторы мной к счастью тоже не интересуются, видимо всё что необходимо те получили, и просто всё списали на чертовщину. Догадайтесь кого назначили главным чёртом? А вообще шутки-шутками, но мне тут под Москвой, а мы стояли в двенадцати километрах от окраины, не особо нравилось. У Бадина я был сам себе хозяин, что хотел то и делал. Вон, купался, рыбачил или готовился сдавать на диплом врача, да так и не закончил. Бадину на это плевать было. А тут шагу не ступи, то нельзя, это запрещено. Заперты на аэродроме, просто бесили. Поэтому если я карты не штудировал, то спал под своим истребителем.

И вот сегодня сбежав от комиссара, заранее узнав, что тот меня ищет, я устроился не в капонире, а за ним, тут заметить трудно, и дремал в полглаза. А ближе к трём часам дня услышал, как Никиту окликают, меня ищут. Это посыльный из штаба был.

– Я здесь, – зевая, обозначился я.

Пригнувшись, боец зашёл под масксеть, и сообщил:

– Товарищ майор, там за вами машина пришла. Ничего не говорят, только то что за вами.

– Кто такие? – насторожился я.

– В форме НКВД.

– Никита готовь самолёт, я в бега ухожу, – и увидев охреневшие лица обоих, захотел это, сказал. – Шутка. Сейчас иду.

Выбравшись из-под сети, та на уровне пояса натянута была, капонир-то с самолётом ниже, и края ямы плетнем оплетены, возвышаясь на полметра над землёй, а я за ним и прятался, привёл форму в порядок, у меня повседневная была, и подрабатывая тростью, направился к штабу. Там действительно у новенькой чёрной «эмки» стояло трое сотрудников, все командиры, старший в звании капитана. Глянув на меня, опознав. Он открыл дверь и пригласил садится, сказав, что всё узнаю на месте. Однако по моему требованию сначала показал документы, и только потом я сел в машину. Тот впереди рядом с водителем, а двое его помощников меня сзади с боков стиснули. Мы покинули территорию аэродрома и явно покатили за город. Долго ехали, я место это узнал, ближняя дача Сталина. На её территорию заехали. Потом тот же капитан и сопроводил к зданию, там забрали табельное оружие, оба ножа, ну и провели в кабинет Сталина. Тот там был не один, с Рокоссовским, которому я приветливо кивнул, после того как официально по уставу доложился.

– Вы догадываетесь, товарищ Крайнов почему мы вас вызвали?

– Догадок много, товарищ Сталин, на весь их перечёт и дня не хватит. Однако я думаю дело пойдёт об Англии и их хотелках.

– Хотелках? Хорошо сказано. Да, вы правы. Политическая ситуация такова, что мы очень сильно зависим от поставок ленд-лиза и отказаться от них пока не можем. Тем более союзники начали наращивать темп поставок. Англичане этим пользуются, и угрожают задержками или вообще приостановками доставки так необходимых нам грузов. Десять «Миг-Три» для англичан мы смогли выделить, но они требуют именно вас, товарищ Крайнов. Знают из газет кто такой этот лётчик с позывным Кот. Кстати, а почему Кот?

– Не знаю, товарищ Сталин, я вообще собачник, котов терпеть не могу, подлые существа. Меня так в первом вылете комполка Иванов назвал, и как-то закрепилось. А я у него всё забываю спросить о причинах выбора этого позывного. Разве что я при нём как-то сказал, что ночью вижу как кот, может в этом причина?.. Значит, выбора у меня нет, и отказаться от этого также нет никакой возможности?

Сталин только развёл руками. Я вздохнул и кивнул, давая своё согласие. Дальше уже пошли рабочие вопросы, которые мы тут же на месте решали. В Англию на судне уже отплыли отгруженные истребители, а также специалисты что их будут собирать и обслуживать. Боеприпасы для бортового вооружения, да и остальное что нужно для существования такой эскадрильи. Через четыре дня судно прибудет в Англию, пока разгрузят, пока доставят на аэродром и соберут, время ещё есть, однако вылететь желательно пораньше. Вылет через два дня. Сталин, узнав, что мне машина не важна, на которой подниматься, что «Миг», что «Спитфайр», пообещал ввернуть это при английском после, что я смогу и на их истребителе на четырнадцать тысяч метров подняться. Пусть проверяют, а я возможности их истребителей узнаю. «Харрикейны» англичане активно поставляют, а «Спиты» ещё нет, тянут. Это кстати одно из условий, сразу поставят сто машин если я отбуду к ним.

На этом меня отвезли обратно. В дороге я размышлял, почему в кабинете ещё и Рокоссовский был, взяли для молчаливой поддержки? Вряд ли. Думаю, тот там по своим надобностям находился на даче, и вот поприсутствовал, во многом помог советами, между прочим. А вот на упёртых англичан я злился. Не так их и бомбили, чтобы тут в позу вставать. Им высотник нужен, свой, вот и решили выведать секреты, как удаётся истребитель на такую высоту поднимать. В общем, я мысленно пообещал себе устроить англичанам весёлую жизнь. Нет, я на виду буду вести себя паинькой, который помогает союзникам и всё такое, а по ночам, когда никто не видит, буха-ха-ха-ха… Таких потерь они больше не понесут никогда.

Вернувшись в полк, я продолжил жить обычной жизнью. В воздух ни разу не поднимался, немцев просто не было, в Горьком тоже тихо, я им там посоветовал иногда работать под меня в эфире, как будто Кот у них, и сдав машину, мой «Миг» и Никита остаются тут, машину принял другой лётчик, я собрался. Мне парадную форму приготовили, чемоданчик, всем полком собирали, знали куда направляюсь, и вот так напутствовали. На машине отвезли на центральный аэродром, где стоял новенький «Ли-2», их недавно выпускать начали, три пробные машины, видимо этот из той партии. Тут ждали и англичане, пятеро, из посольства, и ещё кто-то, возможно разведка. Из наших был я, ещё двое лётчиков, трое представителей наркомата иностранных дел, и двое парней которых я сходу так опознать не мог, а по повадкам особисты. Из лётчиков нас трое было, инструктора. Англичане, увидев меня, оживились, подошли руки пожимали, говорили, как рады что я к ним отправляюсь. А уж как я рад, до зубовного скрежета.

А полетели мы к моему удивлению не куда-нибудь на юга, через Африку, а на север. Мурманск был нашей целью. Там с аэродрома нас на машинах, видимо со всего Мурманска собирали представительного вида, отвезли в порт, и посадили на английский эсминец, что уже через час, ближе к ночи, покинул бухту и на максимальном ходу направился в сторону Англии. Кроме нас на борту было ещё три десятка пассажиров, и советские работники, и англичане. Ещё полтора десятка моряков, их спасли с торпедированного грузового судна, домой возвращали. А мы с летунами заперлись в тесной каюте, нам даже офицерскую выделили, и банально дрыхли, отсыпаясь.

Само плаванье особенно не запомнилось, шли на максимальном ходу. Да так, что по корпусу изредка проходила дрожь, но зато мы смогли дойти до Англии достаточно быстро. Мы с парнями, а они оба были не боевыми лётчиками, а инструкторами из Качинского военного авиационного училища, больше гуляли по палубе, да спали. Ну я ещё зарядкой занимался. Не люблю, когда всё тело затекает, и деревянным становится. Также мы общались, те описывали свою работу, и я нашёл школу обучения лётного состава не просто в удручающем состоянии, а в ужасном. Некоторые, так называемые лётчики военного времени, выпускались с шестью часами налёта, просто топлива не было, тогда как у немцев, пока такой курсант, не налетает двести часов, причём именно на том аппарате на котором будет воевать, в разных условиях, днём, в темноте, в облаках, его просто не отправляют на фронт. Занимательный эпизод готов рассказать. Один довольно известный немецкий лётчик-«эксперт», сбитый над нашими территориями, не мной, вот как описывал общение со своим новым ведомым. Поясняя что делать в сложных условиях своему ведомому:

– Если мы встретим большую группу русских, сразу отрывайся от боя. Уходи со снижением, делай вид что сбит, беспорядочно падай, а у земли выводи машину и уходи к нашим. А я тут как-нибудь сам…

В противоположность, в советской авиации, когда молодые лётчики прибывают в полк, их закрепляют за ведущими, опытными лётчиками-фронтовиками. Те с налётом двадцать-двадцать пять часов, шесть это крайности, зачастую видя боевую машину в первый раз, так как их учили на «УТ-1» и «УТ-2», должны в полёте не отрываться от ведущего. Его задача прикрывать ведущего, буквально ценой своей жизни, что зачастую и бывало. Если тот отоврался, да ещё вернулся, трибунал гарантирован. Такие лётчики жили один-два боя, край пять-шесть. Редкие единицы воевали три-четыре месяца или полгода. Героями становились так совсем за редким исключением. Потому-то уже известные Герои, советские лётчики, все до одного довоенного обучения с немалым налётом. Также и в полках, те ведущие что имели немало сбитых, и которые именно сбивали, имея одноразового ведомого, так тоже были опытными, с ещё довоенной подготовкой. По сути, лётчики из училищ – это натуральное пушечное мясо, направляемое на фронт, что буквально завалить немцев трупами. И вот кто заботится о своём боевом пополнении лучше? Наши или немцы? И как объяснить если потери на фронтах три против одного, но чаще шесть-семь против одного? И счёт сбитых отнюдь не в нашу пользу. Вот так и получается, что у нас у лётчиков тоже есть своё пушечное мясо. И когда кто-нибудь начинает рассказывать, как наши лётчиками пачками сбивали немцев, не верьте. К сорок третьему ситуация не выправиться, мы лишь будем воевать с немцами на равных, но в небе немцы будут драться ожесточённо до конца войны, так что каждую победу наши летчики вырывали с кровью и болью.

Примечательным был рассказ от одного из инструкторов, у него брат служил в штурмовом полку, капитан, Герой Советского Союза, между прочим. Вот тот и описал жизнь в штурмовом полку, которая мало чем отличалась от того что было у истребителей, но и тут своя жесть была. У меня натурально волосы на загривке встали, когда я этот рассказ слушал. Так вот, приходит в полк молодое пополнение, получает машины «Ил-2», в основном видя их впервые, и не успев облетать, так пару раз в воздух поднимались, как следует срочное боевое задание, а для штурмовиков обычно такая срочность означает смертельное задание, когда возвращаются единицы, а бывало, что и вообще не возвращаются. Особенно если мост бомбить, где зениток как собак не резанных. Что делает командир? Отдаёт приказ. Мол, никаких своевольностей, делай как я. Они летят к мосту, переходят на бреющий полёт, и над водной гладью устремляться к цели, обычно появляясь неожиданно для немецких зенитчиков, и буквально в считанных метрах от моста, командир эскадрильи тянет ручку на себя. Если варежку не зевал, то успеваешь дёрнуть штурвал на себя, а если нет… То расчёт капитана оказывался верным, двое-трое, реже один, всегда врезаются в мост. Соответственно происходит детонация боеприпаса, рвутся бомбы и мост уничтожен, второй заход делать не нужно, напомню, зенитки в готовности, и вряд ли кто эту атаку из штурмовиков пережил бы, и эскадрилья с небольшими потерями, где-нибудь на подходящей цели освободившись от груза, бомб и ракеты, возвращается в полк. Там естественно оформляют наградные листы, посмотрено, описывая что их сын или сыны, поступили как настоящие Герои, направил свою боевую машину на мост. Подло? Да что вы, война идёт. Или вся эскадрилья ляжет, или так осознанно подставить одно-двух. Напомнить кто эти молодые лётчики? Пушечное мясо. Да и сам я хоть и в «ПВО» служил, немного знаком с этой кухней, и подготовка Люфтваффе у меня вызывает искреннее восхищение, а со службой в ВВС Советского Союза у меня только один вопрос… а на хрена я в зенитчиках не остался? Тут, наверное, сам же отвечу, что «ПВО», это не передовая, и после первого боя из молодого мяса я стал более полезным, но всё равно пушечным. Это сейчас я считаюсь опытным лётчиком, вполне состоявшимся, а раньше на меня больше как на выскочку смотрели. Да-да, так оно и было.

Да уж, наговорились. В порту, я даже и не знаю в каком, мы сошли на берег, потом машины, аэродром, и полёт на транспортном самолёте. Не знаю эту модель, у лётчика спросил, оказывается «Альбемарль», проектировался как бомбардировщик, но используют как транспортник. Британской постройки. Уточнил как машина, и по горячим заверениям британца, говорившего что машина чудо как хороша, понял, что полная хрень. Летело с нами с десяток человек, мы трое, ещё четверо наших из представительства, один вроде авиационный инженер, не успел к отправке судна с истребителями, и англичан трое. Мы общались с экипажем пока летели, парней оттого видимо и выбрали, не только инструкторы, но и на английском вполне уверенно лопочут. Один неплохо, другой заметно хуже, но понять можно. Мы добрались до Лондона, о да, аэродром, который нас примет, располагался в тридцати километрах от окраин столицы наглов. У англичан вообще воздушная служба поставлена отлично, везде посты и раскиданы небольшие полевые аэродромы с истребителями. По двадцать пять-тридцать машин. Радары работают. И если немцы летят, по маршруту на них ориентируют ближайшие истребительные части. То ли дело высотники, на них осталось смотреть и только скрипеть зубами. Остановить их было нечем, и немцы себя тут чувствовали безнаказанными.

Аэродром, на который мы прибыли, был стационарный, и похоже в мирное время тут стояли гражданские службы и осуществлялись мирные гражданские рейсы по другим странам. То есть, это был довольно крупный аэродром, с двумя бетонными полосами разной длины, и большим парком самолётов. Одних истребителей тут было три вида разных моделей, а также бомбардировщики, ещё столько же, ну и плюс нас сюда направили. Кстати, «Мигов» пока нет, видимо мы прибыли раньше, и те где-то задержались на железной дороге. Сканер всё отлично показывал, и я смог определится с расположением местных подразделений. И да, нас повели не к строениям, а штабу. Там были видны следы бомбёжки. Да и на полосах они имелись, у стоянок самолётов. То, есть этот аэродром немцам хорошо знаком и те с нечастной периодичностью устраивают тут налёты. А летали точно не часто, иначе разнесли бы тут всё. Большая часть техники вообще стоит не укрытая, а лишь под маскировочными сетями. Одна бомба изрешетит осколками пять-семь аппаратов. Думаю, тут как раз высотники и работают безнаказанно. Цель крупная, промахнуться даже с высоты трудно. И что важно, как сообщил полковник, он тут старший командир на аэродроме, встречал нас у трапа, сейчас над Англией летал немецкий разведчик на «Юнкерс-86». Визуально с аэродрома мы его не видели.

– Господин полковник, если мне предоставят готовый к вылету «Спитфайр», с оборудованием для полётов на высоте, то я собью его.

На меня посмотрели, как на идиота, с некоторой брезгливостью, что в присутствии королевской четы громко испортившего воздух. Однако один из англичан, что прилетел с нами, попросил полковника выделить такой самолёт. Тот кивнул, как будто ему отдали прямой приказ, и тут же стал командовать. Уже вскоре меня облачили в утеплённый высотный костюм, выдали шлемофон, и парашют, карты боевых действий не дали, меня с аэродрома будет сопровождать звено истребителей, и оно же меня сопроводит обратно, чтобы не заблудится. До наступления темноты осталось часа два, успеем. Правда есть хотелось, думал на аэродроме покормят, но раз тут такое дело. Вы не считайте меня таким вот прям отважным авантюристом, или как будто я хочу показать себя перед англичанами. Даже и не думал, мне нужно сбить этого немца и обозначить себя, чтобы немцы узнали о моём тут появлении. Это необходимо для дальнейшего моего плана. За время плаванья я уже всё успел обдумать, и понимая, что зачастую буду импровизировать, всё равно буду следовать тому плану что разработал. Хребет его у меня довольно чётко прописан. Если проще, на аэродром придут немцы, чтобы уничтожить меня и мой истребитель, а без этого сбитого как у меня всё получится связать в стройную линию? Смекаете? Так что мне нужно поиграть с немцем, чтобы тот на всю Англию и половину Франции разорался как его сбивают на предельной высоте, и сообщил обо мне. Немцы тоже не дураки и дважды два сложат правильно, особенно если им подсказать.

Машина у англичан оказалась на удивление лёгкой в управлении, с «Мигом» точно, даже не знаю, как англичане будут учиться на нём. Машина набирала высоту, а я, управляя одной рукой, второй свободной достал из кольца термос-контейнер с горячей её едой, и открыв крышку, достал хлеба с вилкой, в контейнере была тушёная картошка с курицей, и приступил еде. Сам себя не покормишь, кто покормит? На англичан надейся, но и сам не плошай. А запивал стаканом свежего молока из Испании. Я успел поесть, и как раз горячий шоколад пил, когда нас наконец вывели на немца. Я уже был на одиннадцати, четвёрка англичан того звена что меня сопровождали, начали заметно отставать. Ну а я полез на высоту и не спеша, смакуя, погнался за немцем. Тот дёргался. На высоту лез, и вопил в эфире, мне об этом по рации сообщали, что происходит. И так потихоньку догнав его, подбил двигатель, а потом и второй, также нарушив рули убавления. И вращаясь, тот понёсся к земле. А неплохое вооружение у «Спита», две пушки, про четыре лёгких пулемёта не говорю, а они так, для массовки. Сбил я немца как раз над береговой линией, тот драпал к себе. Никто из него не выпрыгнул. Упал в море в ста метрах от берега, а я, спустившись, полетел в сопровождении той же четвёрки обратно к аэродрому. Ну вот, начало и положено. Осталось дождаться прибытия эшелона с «Мигами», и как их доставят на аэродром, можно будет начинать. Да и «Спитфайров» нужно набрать побольше под видом их уничтожения, машина мне понравилась, и кабина просторная, может ещё что из бомбардировщиков возьму. Однако сначала узнаю, что это за машины. И этот истребитель нужно вернуть, он полковнику принадлежит, тот свою машину мне выдал. Та неплохо была собрана, почти как на ручной сборке, но серийная.

Солнце почти зашло, когда «Спит» под моим управлением докатился до конца взлётной полосы, за мной садилось то звено что меня сопровождало, и остановился. Я довольно улыбнулся, открывая фонарь и выбираясь на крыло. К счастью тут не было русской привычки поздравлять со сбитым, выражая радость хватанием и подкидыванием в воздух. Просто радостно лыбились и старались похлопать по плечам, так выражая свою радость. А до этого рожи кривили, сволочи лицемерные. Ну и руку пожать. Уж это я выдержу. Лётчики, что меня сопровождали, были в восхищении и в не меньшем недоумении, описывая всем, кто пожелает слушать, как я поднялся на невозможную высоту на «Спите» половника, и сбил-таки немца. Те этого не видели, вне пределов видимости с аэродрома происходило, а сопровождение и наблюдатели на земле вполне, сообщив. Так что радость была, потом нас пригласили в местную столовую. Я уже сдал всё что мне выдали, парни пока я был на вылете, отнесли мои вещи в казарму, где нам выдали общую комнату, тут также и мужики из наркомата проживали, один точно докладчик от разведки, или других служб.

В столовой я ел не особо охотно, так пробовал разные блюда и определённо понял, что английская кухня мне точно не нравится. Я и раньше это подозревал, когда проживал тут, а теперь точно убеждён. У них кухня если не худшая в мире, то где-то в хвосте, я в этом уверен. Мы успели поесть, дважды выпить вина за победу и за сбитого высотника, дальше потихоньку начали знакомится с английскими лётчиками. Тут я в тени держался, не высказывая особого желания это делать, остальным приходилось отрабатывать и за меня. А тут сообщение, позвонило командование, хочет видеть того кто высотника сбил. Там уже известно, что это русские. А полковника изрядно перекосило от этого. Внешне тот не показывал, но я видел. Жуть как злился, причём часть ненависти была направлена на меня. После посадки, тот «Спит» на котором я летал, сразу же утащили в ангар, где когорта инженеров и техников начали его осматривать, и ничего не нашли, о чём тут же доложили полковнику. Сейчас только что вернулся лётчик, который поднимал эту же машину, и сообщил, с трудом поднялся на одиннадцать девятьсот, и всё. Мотор захлёбывается. Тот как раз направил ко мне своего адъютантом, с приказом напоить меня и выедать как я это сделал, да тут приказ от командования поступил.

В чём-то понять полковника тоже можно. Сколько летают, сбивают, а высотников достать не могут. А тут какой-то русский нахал хромоногий прилетел и легко сделал то, что они герои Британии сделать не могут. И командовании чествовать будет не его, полковника, а этого хмыря. Это я о себе. Однако тот приказал выделить машину и вместе со мной, и мужиком из наркомата иностранных дел съездил в штаб. Там ещё шла работа, встретили, генерал поздравил меня, обещал даже награду, после чего отпустил. То есть, меня привезли, показали высокому начальству, и оправили прочь с тех же глаз. Нормально так. Ну а вернувшись, я завалился спать. Тут душевая была, любят наглы с комфортом воевать, принял водные процедуры и спать. Парни-инструктора храпели на соседних койках, перегаром портя атмосферу комнаты, остальные тоже спали. Я окно открыл, так и уснул.

Утром меня разбудили моторы взлетающих самолётов, по шуму явно «Спиты». Дальше будил остальных, уже рассвело, а потом собравшись, посетили столовую. Рано было, но нас покормили. И да, адъютант полковника сообщил что эшелон с «Мигами» прибудет к обеду на ближайшую станцию, а к вечеру все ящики и техперсонал доставят на аэродром. Отличная новость, и она прекрасно ложится под мой план. Этот день длился неторопливо, мы общались с англичанами, немцев-высотников не было, поэтому меня не дёргали, ушлый полковник включил меня в боевое дежурство, и тут журналисты приехали, английские и американские. Решили осветить то как я немца сбил. А я думал хуже уже не будет. Пришлось себя в порядок приводить, и дать запечатлеть себя на фоне «Спита», принимая разные позы и улыбаясь, старясь чтобы улыбка была приятная, а не оскал, когда есть желанней вцепится в шею. Вроде ничего получилось, интервью тоже. Однако к счастью отстали. Я потом час отходил, когда они уехали. Подумав, я сделал одно предложение, которое также подумав, приняли всеобщим голосованием, и мы решили посетить Лондон. Нам выделили автобус и адъютанта для сопровождения. Семь человек, полюс водитель, места хватало, доехали нормально, ну и стали посещать разные места. На рынке местном стихийном побывали, в магазинчики заходили, потом в ирландском пабе пива попили с чипсами и солёными орешками. Другой закуски тут к моему удивлению не было. Не принято. Пришлось обедать в соседнем ресторанчике, к слову, с немецкой кухней, я себе выбрал сосиски с тушёной капустой. Поели, и снова по магазинам. Денег немного было, экономили, но покупки делали. Приметив антикварный магазин, я решил зайти в него. Чем чёрт не шутит, вдруг что найду? Тем боле в прошлое посещение Лондона в этом я не был, видимо тогда ещё не открылся.

Что хорошо, со мной никто не пошёл, лишь тот парень то на особиста похож, проводил внимательным взглядом. Да помню я инструктаж как себя тут вести, помню. А те отвлеклись на магазин с приправами из Индии и разными сувенирными статуэтками, шёлковыми цветными шарфами и всем таким. Как сороки на цветное кидаются. Открыв дверь магазинчика, я прошёл в прохладный холл, изучая выставленные образцы на полках и под стеклом. Продавец, пожилой мужчина с длинными седыми усами и в слегка потёртом коричневом костюме, поинтересовался:

– Вы что-то желаете?

– Пожалуй да. Меня интересуют трости со скрытым в них оружием. У вас такие есть?

– По счастью да. Даже две. Одна новодел, лет десять назад неплохой мастер сделал, другой уже лет шестьдесят, произведение искусства, созданное величайшим мастером…

Не слушая мастера, пока тот доставал трости и готовил их к показу, я обходил разные стеллажи и изучал предметы. Засветилась только мужская серёжка. Всего один амулет на весь зал. Я тут же вытянул из неё ману, чтобы продавец не заметил. И когда он закончил с подготавливать трости, попросил показать и эту серёжку. Тот что-то начал вещать о древней индуской культуре, серёжка из Индии была, но я прервал его. Купил серёжку, и обе трости. Клинки у обеих неплохи, шпаги натуральные, и выхватить можно незаметно. Обе при выходе незаметно убрал в кольцо, не хочу ими светить, а серёжку в карман френча положил. Прокалывать и тут уши не нужно, зажми в виде клипсы был. Хм, а продавец на мою форму советского командира, и ряд наград на ней смотрел с интересом, и явно пытался понять военным которой страны я являюсь. По языку не понял, я почти чисто общался с ним, так, лёгкий акцент, который вряд ли пропадёт. Выйдут газеты, узнает по фото в них.

Вернувшись к парням, я снова наткнулся на внимательный взгляд того парня, которой явно приставлен для слежки, и улыбнулся, демонстрируя серьгу.

– О, товарищ майор, а почему одна? – один из лётчиков-инструкторов увидел, что я укупил, вот и поинтересовался.

– Потому что больше не было, старлей. Это морская серьга, их носили моряки лет двести назад. Редкость. Считается амулетом на счастье. Ладно, что у нас по плану? Вечер уже, скоро всё закроется. Предлагаю ещё по элю, мне оно понравилось, и можно возвращаться.

– Только по одной, – предупредил старший из тех что из наркомата Литвинова.

Мы посетили паб, это другой, и на автобусе, довольные, с покупками, покатили обратно. Темнеть начало на середине пути, задержались конечно, но я очень старался чтобы так было. Это нетрудно, то после пива отлить хочется, причём и другие это же дали, так что замаскировал под общую остановку, то одно, то другое. Полчаса колесо пробитое у автобуса меняли. Неплохо я время растянул, и вот на подъезде к аэродрому я забеспокоился и начал крутится на сиденье, вытягивая шею и всматриваясь в темноту за окном, пробормотав:

– Ничего себе?

– Что случилось, товарищ майор? – сразу поинтересовался тот, с замашками особиста.

Мы общались на русском, поэтому адъютант полковника, и водитель, нас не понимали.

– Да англичане трофейную технику гонят. Видел три «четвёрки» по полю шли.

– А что, это немецкие танки?

– Спутать сложно, да и кресты были, других обозначений не видел. Но мне кажется танков больше идёт. Только странно они технику перегоняют, как будто в атаку цепью идут.

– Что случилось? – спросил адъютант на английском.

– Погоди, а куда они идут? – не обратив внимания на вопрос адъютанта, спросил особист.

– Вроде в сторону аэродрома, где мы устроились.

– Надо англичан предупредить, мало ли. Хотя конечно странно, откуда тут немцам быть, с их-то охраной побережья?

– Вот и я удивился.

Этот парень-особист стал пояснять адъютанту что я видел, но тот лишь рассмеялся, да сказал, что этого не может быть, потому что просто не может быть. Мол, я ошибся. Уже на моё возражение, что я вижу ночью как днём, тот лишь отмахнулся. Однако прибыв на аэродром, полковника мы тоже предупредили, но и он наши слова не воспринял всерьёз. Махнув рукой, мы же пошли знакомится с парнями что «Миги» доставали, техниками и остальными кто там был. Где-что находится сканнером я уже проверил. И вещи свои сходил из казармы забрал, на всякий случай. Дальше, пока наши показывали вновь прибывшим что тут и как, им отдельную казарму выделили, я отделился, сказал что до ветру пошёл, и добравшись до ящиков где «Миги» находились, дистанционно вырубил часового и убрал истребители в хранилище. Они у нас на фронтах воевать должны, небо защищать, а не у лимонников. Потом пользуясь темнотой прогулялся по стоянке, убрал также десять «Спитов», десять «Харрикейнов», и десять «Аэрокобр». Выбирал истребители только с пушечным вооружением, и в новом состоянии. Теперь бомбардировщики, тяжелые тоже пригодятся, прихватим. Но этих поменьше, по три машины разных видов. Парочка с радарами на борту, и их возьмём.

Начал я со стоянки тяжелых бомбардировщиков «Либерейтор» американской постройки. Вот три самых свежих, месяца нет как их сюда поставили, я и убрал в хранилище. Потом очередь дошла до трёх «Галифаксов», и трёх «Ланкастеров». Два самолёта с радарами, ну и двенадцать транспортных «Альбемарлей». Это уже британцы были. Ещё я обнаружил на аэродроме четыре истребителя, пока не знакомых мне, новеньких, раньше их тут не было, тоже прибрал их. И пробежавшись, собрав разной аэродромной техники, опустошил склады, часть с боеприпасами, авиабомб, и «ГСМ», оставив крохи, и только после этого ввернулся к ребятам, меня не было минут сорок примерно. Те уже укладываться начали. И да, забыл добавить, за границами аэродрома я достал и поставил в ряд восемь немецких «четвёрок» и две «тройки». Теперь я столькими могу уверенно управлять, сорок две «руки» у меня теперь. Ещё немного и все будут доступны. Даже находясь на расстоянии километра, всё равно они будут под моим управлением.