Текст книги "Принц со свалки"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Нет.

– А я вот догадываюсь. Похоже, в тылы одного из противников пойдем, эскадра-то рейдовая. Для боя со строем не пригодная. Вот даже наших толстячков придали, значит, серьезная заварушка намечается.

– Ты свои мысли при себе держи.

– Что я без ума что ли? Понятие о секретности имею.

– Да я всё спросить хотел. Что у тебя там за работы в реакторном отсеке.

– Так во-от ты зачем пришёл, зубы мне тут заговариваешь, – засмеялся я.

– Раскусил, молодец. Остальное действительно так, ширма. Так что там за работа идет?

– Один из десяти реакторов разбираю, не нравится мне он.

– А то, что ты тут находишься, тебе не мешает?

– Нисколько. Присутствовать мне там не обязательно, как и тебе подключаться к системе внутренней безопасности и приглядывать за каждым членом экипажа. Более чем уверен, что у тебя у реакторного отсека сосредоточены пара боевых комплексов и ты пристально следишь что там мои дроиды делают.

– Есть такое, – засмеялся особист.

В это время я замер, заметно насторожив лейтенанта. В данный момент душой я находился не в спортзале, а в реакторном отсеке управляя один из инженерных дроидов. Очнувшись, я посмотрел на особиста и сказал:

– Есть кое-что интересное, как раз по твоему профилю. Пошли в душ и переодеваться.

– Ну и что это? – спросил особист, когда я принял из манипуляторов дроидам крупный кусок металла коричневого цвета, весом под десять кило. Сомнения вводил цвет, эта деталь должна быть зеркального цвета.

– У тебя анализатор на боку. Проверь им.

Тот выполнил мою просьбу и ошарашенно воскликнул:

– Кейнская взрывчатка! Черт, но как она оказалось тут?!

– Ты это у меня спрашиваешь?! – уже я возмутился.

– Это взрывчатка, очень мощная и к ней требуются особые детонаторы. Не каждый сможет её подорвать.

– Я в курсе. Более того как эксперт я могу сказать так. При обычном полете, которые совершали мы, эта деталь никак не скажется на работе, однако, при пиковой нагрузке, а она бывает только в бою, взрывчатка сдетонирует. Теперь можешь представить, что произойдет?

– Да, сдетонируют остальные ректоры и нашего корабля не станет, – медленно проговорил лейтенант, осмысливая всё, что я сказал. – Это диверсия, это самая настоящая диверсия.

– Причём очень неплохо подготовленная и исполненная. Кстати, реакторов заменили только три, остальные семь, включая этот, ремонтировали на месте, прямо на стапели верфи.

– Ты что-то говорил про экспертное заключение, сколько тебе надо времени, чтобы выдать это заключение? – сразу взял быка за рога особист.

– Минут пятнадцать. Пока я собираю этот реактор и готовлю к разборке три других, которые сейчас экстренно глушаться, оформлю я тебе это заключение под своим личным инженерным кодом, а так же подам рапорт по этому ректору, где и кто его ремонтировал.

– Пятнадцать минут, – кивнул лейтенант. Сейчас он напоминал бойцовскую собаку, что встала на след дичи.

Через десять минут, когда я у себя в кабинет писал это заключение, набивая на клавиатуре компа текст, дверь отворилась и в помещение вошли трое. Один из них был наш особист, остальные видимо из его же ведомства. Только званием старше. Это были капитан и флаг-майор.

– Начальник особого отдела контрразведки флаг-майор Шульс, – представился старший.

– Лейтенант Трен, – коротко представился я, вставая и отрываясь от работы.

– Мне уже всё доложили. Вы закончили с рапортом и написанием экспертной оценки возможной диверсии?

– Рапорта на столе, а бланк экспертизы я в данный момент составляю.

– Ничего мы подождём. Мы так же доставили с собой вашего непосредственного начальника, старшего инженера эскадры флаг-майора Кирнос. Он должен подтвердить вашу оценку.

– За одно и проверит, да? – криво усмехнулся я.

– Да, – просто ответил майор.

– Эта ваша работа, – пожал я плечами, и через минуту сказал, когда из местного принтера полез бланк со всеми печатями и вензелями. – Готово.

Подписав этот бланк, я протянул его майору, после чего проследовал следом за ними в реакторный отсек. Там действительно находился Кирнос, он с интересом осматривался и следил за работой дроидов. Он проверил все мои заключения и проведённую экспертную оценку и не нашёл ничего не правильного или искажённого, подтвердив все мои выводы. Если бы реактор начал работать на шестидесятипроцентной мощности, что возможно только в бою, то он бы рванул и потянул за собой остальных, превращая линкор в сверхновую звезду. Майор-особист внимательно выслушал его и попросил проверить реакторы не только на «Возмездии» но и на остальных кораблях.

С усмешкой посмотрев на особистов и Кирноса, мне работы не предложили, видимо я до сих пор под подозрением, спросил нужен ли я, и предупредив где буду находиться направился в медотсек.

Майор запретил мне заниматься инженерной работой, поэтому передав управление инженерными дроидами Кирносу, коротко со всеми попрощался и направился учится. А что мне ещё делать, идти и обижаться? Я прекрасно их понимал, действия особистов были логичными, поэтому махнув рукой, занялся тем, чем хотел и планировал. Подъёмом баз.

В медотсеке кроме дежурного медика находилась лейтенант Линс. Приказав будить меня или перед прыжком или по приказу вышестоящего начальства, я лёг в обучающую капсулу на неизвестный мне срок. Так-то на десять дней, но сто процентов меня разбудят раньше. Так и оказалось.

Когда крышка капсулы поднялась, я осмотрел на время. Прошло всего два дня шестнадцать часов, и по корабельному времени сейчас было два часа ночи.

Кроме дежурного медика, что работала с компом капсулы, рядом стоял лейтенант Хорнт, наш особист.

– Что арестовывать меня пришли? Так поздновато, уж сколько дней прошло, – зевнув, сказал я. – Вы мне что-то вкололи? Обычно после капсулы бодрость от препаратов, а тут в сон клонит.

– Вы себя плохо чувствуете? – нахмурился особист.

– Да нет, нормально.

Дистанционно войдя в управления капсулой, у меня был высший допуск, я понял, в чём дело.

– Да нормально уже всё, разобрался. Оказывается, во время учебы закончился один из картриджей, и пока меняли, я получал другой препарат, а потом при возобновлении работы свежего картриджа, произошла небольшая реакция организма на эту смесь. Капсула её убрала, но эффект остался. Оказывается у меня аллергия на смешивания определенных препаратов, как у меня случайно получилось.

– То есть это не диверсия, – кроме меня и девушка-медик удивлённо посмотрела на лейтенанта.

– Да нет, обычная ситуация. Так в чём дело? Почему разбудили?

– Через два часа эскадра уйдет в прыжок. Мне поручили донести до вас, что вы полностью восстановлены в своих правах и с вас сняты все подозрения.

– О как? И с чего такая милость? – натягивая комбинезон, поинтересовался я. Особо меня это не интересовало, так легкое любопытство, дали два дня поучится и спасибо им за это.

– Было проведена проверка на других кораблях и больше не было выявлено подобных закладок. Отправили отчет на верфи, где ремонтировался наш корабль и через сутки пришёл ответ. Задержан инженер верфи капитан Люй, именно он провел диверсию и уже дал признательные показания. Выяснилось, что все корабли с момента начала войны получили такие усовершенствования.

– А-ахренеть, – протянул я, замерев в полусогнутом состоянии с одним ботинком в руке. – Это же сколько он ребят не верную смерть отправил?

– Этого нам не известно. В ответе от местной контрразведки этих данных не было.

– А ведь показался нормальным мужиком. Мы с ним встречались, общались насчёт работ по кораблю. Там ещё какая-то дама ему истерику устроила. Я думал для него это обычная семейная ссора, внимания на неё не обратил.

– Как бы то ни было приказано выразить вам благодарность с занесением в личное дело. Поэтому от имени контрразведки флота выражаю свою искреннюю благодарность, и прошу извинить за некоторое недоверие.

– Да ладно, это ваша работа.

Мы вышли из бокса, медик давно покинула его, чтобы не мешать нам, и направились к выходу. Есть хотелось, и я решил подкрепиться.

– Что ему будет теперь? – поинтересовался я, имея ввиду инженера-диверсанта.

– Трибуна, срок на рудниках. А если тяжесть большая смертная казнь. Ну и штраф конечно.

– Да, штраф это серьезно.

Уловив в моих словах иронию особист сказал:

– Зря вы так. Штраф может возместить убытки, что понес флот, если арестует имущества военного преступника.

– Ага, как же. Давай посчитаем и прикинем… – мы вошли в столовую и подошли к стойке, где взяв подносы подошли к пищевому синтезатору. Укладывая на поднос заказанную пищу, я продолжил. – Если взять время с начала войны и время которое требуется для ремонта корабля, то в конечном счете выходит около ста боевых кораблей что прошли через его руки. Практически всё они были введены в бои и если включить логику, то две трети из них уже погибло, причём в бою. Попробуй пойми что это диверсия когда со всех сторон стреляют. С учетом того что он специализировался на линкорах, я думаю вы можете сопоставить ту сумму в кораблях и опытных людях что лишился флот от его действий. А это примерно от пяти до пятнадцати тысяч человек и около шестидесяти кораблей класса линкор. Теперь ещё раз напомните, какой-там штраф?

– Да с этой стороны ваша логика уместна. Серьезный урон нам нанес ублюдок. Это же больше трехсот миллионов кредитов.

– С учетом того что там были линкоры седьмого поколения, то и больше… Однако, честно скажу, меня восхитила такая тонкая идея этого диверсанта. Ведь и не сразу поймешь что происходило. И улик нет.

– Да повезло, что вы обратили внимание на скачок нагрузки, иначе мы бы тоже сгорели во взрыве.

– Это да. Но скачки были едва видны, просто я обратил на них внимание. Случайность не более.

– Почему-то другие не обратили, только вы.

– Пики были в пределах нормы, но у меня привычка доводить дело до конца. Вот я и занялся реактором, тем более отключения одного не критично, он у нас как запасной.

Мы уже заканчивали ужинать, когда в столовую зашёл старпом, капитан Дамент, тот тоже решил поужинать. А так кроме нас с особистом в столовой больше никого не было. Ночь все спят и только пилоты в рубке, готовят корабль к вылету. Я уже почувствовал, что мы дали ход маневрируя, значит капитан тоже в рубке. Часто работали левые движки, потом в полную мощность заработали разгонные. Это означало, что до прыжка осталось двадцать минут, поэтому попрощавшись с офицерами, я поспешил к себе на рабочее место, чтобы отслеживать и моментально реагировать на любое изменение обстановки. Одним словом занялся своими прямыми обязанностями.

Для прыжка требовалось всего шесть человек, включая меня, поэтому не объявляли тревогу для занятия по своим местам. А вот перед выходом, это обязательно. Мало ли что нас ждёт. Тем более эти глушилки. Вот уж что я не люблю.

Гушители гипера обычно используют на границе в случае начала войны, а так, летай где хочешь. Так вот во время современных космических войн эти глушилки стали использовать в передовых частях. Обычно чтобы корабли противника не появлялись за кормой, выйдя из гипера, и не били с тыла. Так вот, лемурцы и рейковцы поступили надо сказать мудро с этими глушилками и они работали постоянно, отключаясь только на определённом участке фронта где готовился прорыв рейдовых эскадр к нам. Но это было с начала, чуть позже наши взяли туже тактическую уловку себе на вооружение, и вот это стало бедой. То есть и нам, и кораблям противника в тех секторах можно было ползать только на разгонных, глушилки работали против всех. В гипер на передовой не уйдешь.

Вот и получалось, мы летим в определенный пустой сектор, который захватывает излучение ближайшей глушилки, но где согласно разведке нет кораблей противника. На разгонных пресекаем можно сказать линию фронта, потом те сектора где действуют уже их глушилки, и только выйдя за пределы излечения, уходим в гипер и работаем согласно приказу. Нами как я слушал, командует опытный кадровый офицер в звании флаг-полковника, надеюсь, он не заведёт нас в ловушку.

Это то, что я знал о том, как работают эскадры-рейдеры с обеих сторон. Вернее, с трёх. Но вот какая у нас задача я даже не предполагал, догадываться можно сколько угодно, но вот знать. Нет, я не знал.

После того как мы ушли в гипер, я поинтересовался у пилота сколько мы будем в нём находится, оказалось ориентировочно дня три, и направился в медсекцию.

Всё оказалось, как я и предполагал. Через три дня шесть часов мы вышли из гипера и, собравшись в компактную кучу, согласно инструкциям движения подобных подразделений, выслав вперед разведку, двинулись следом. Первые часы все были напряжены, по эскадре была сыграна боевая тревога, но чуть позже она была отменена, и дежурство уже вели усиленные смены. Из пилота, артиллериста и защитника. У нас он был один, профи, но вот на таких дежурствах его мог заменить любой офицер, пока капитан не займет свой пост.

Я тоже не сидел без дела… Ну да делать мне было нечего, по обеим поим должностям всё функционировало нормально, я испросил разрешение у Алька и лег учится дальше. Судя по всему идти в обычных пространствах, через три системы мы будем дней пять, а то и шесть. Разбудить меня можно за пару минут, ещё столько же и я на рабочем месте. Так что Рейн разрешил понимать мне базы и дальше. То что у меня на работах всё функционирует как надо он знал, как и был в курсе того что я установил одному из техников имплант памяти. Не новый, вторичный. Видимо купил у кого-то, а официальные медцентры такие импланты не ставят, вдруг у трупа снято. Мне не трудно, я поставил.

Вот и получалось что все вроде как при деле, а мне пока заняться нечем. Дал задачу двум техникам перебрать блоки системы жизнеобеспечения в столовой, что-то он нам подозрительно загудел со свистом, и всё. Вот я со спокойной душой и лег в капсулу, если что разбудят.

В следующий раз я очнулся через семь дней. Медик, выведшая меня из обучения, сообщила, что через полтора часа мы уходим в гипер, и что через десять минут в кают-компании пройдет совещание, где будет сообщено о поставленных нам задачах и целях.

Быстро одевшись, я поспешил в кают-компанию. Она находилась в офицерском крыле, и хотя я там не жил, пользовался своим ботом, но всё равно доступ имел. Блин, да я везде доступ имел кроме рубки. Там я мог бывать только с разрешения капитана.

– Здорова, – поздоровавшись со всеми присутствующими, были не все офицеры, я нашёл свободное место и сел поглядывая на собравшихся. Рейна и особиста тоже не было. Не хватало шестерых офицеров. Они начали подходить чуть позже. Последним зашёл Рейн со своим замом, капитаном Даментом.

Осмотрев ставших при его появлении офицеров, капитан Рейн сказал:

– Господа офицеры, я уполномочен вам сообщить, какая именно цель перед нами стоит. В данный момент такие совещания приходят на всех кораблях, это необходимо для общей качественной работы. Как известно те, кто не знает, что требуется делать, просто не смогут выполнить поставленную задачу… А задача нашей эскадры состоит вот в чём…

Слушая Алька, я сидел и размышлял. Задача нам поставлена, конечно, нетривиальная и я бы сказал самоубийственная, но если у нас получится, то продвижение противника мы на неопределенный срок остановим, пока они перегруппируются.

Командующий флотом республики Шейн адмирал Крехам, отдав вот какой приказ, уничтожить командование флотской группировкой вторжения лемурцев, наверное, предполагал, что отправляет нас на верную смерть. Вернемся мы или нет, но задачу выполнить должны.

Не знаю, откуда наша разведка получила такие сведенья, но штаб флота противника должен был переместиться на правый фланг, где идут упорные боя за одну из планет. Вот нам и поставили задачу его перехватить, благо маршрут нам был известен. Даже выделили шесть крейсеров-торпедоносцев и корабль глушилку. Не особо мощную, но нам хватит.

Вся информация была подтверждена и перепроверена, более того мы имели постоянную связь со штабом с помощью гиперсвязи на флагмане, пока пересекали линию фронта, и были в курсе всех телодвижений лемурцев. Видимо крот сидел достаточно высоко.

Проблема состояла в том, что штаб лемурцев располагался на борту супердредноута пятого поколения, и обычно его сопровождала эскадра в сто вымпелов. Однако эта эскадра недавно была брошена в бой в качестве резерва, когда наши контратаковали. Так что штаб-корабль лемурцев двигался с эскортом всего лишь из десяти кораблей. И только один из них был линкором. Остальные носители и крейсера. То есть нам создали благоприятную обстановку. Основная работа ляжет на торпедоносцы, именно им поставлена задача расстрелять торпедами штаб лемурцев с их адмиралом. Нам же требовалось обеспечить им работу и дать отойти для перезарядки.

На мой взгляд, это всё попахивает авантюрой. Но видимо в штабе флота посчитали, что шанс есть и решили им воспользоваться.

– … ну, а что скажет наш молчаливый и задумчивый лейтенант Трен? – услышал я.

Посмотрев на капитана, я честно сказал:

– Авантюра… но может и сработать.

– Это так, но я добавлю, что все корабли, получившие повреждения возвращаются обратно, сопровождая торпедоносец, а остальные идут дальше громить тылы противника, пользуясь неразберихой у лемурцев в связи с уничтожением штаба.

– Не хочу каркать, но нам ещё первую и главную задачу требуется выполнить, а потом можно выполнять остальные задачи, – сказал я, вставая со своего кресла.

– Это так, – согласился Рейн. – Вы все слышали, информацию я вам о нашей задаче довёл. Через одиннадцать минуту мы уходим в гипер. Всем разойтись по своим постам… Да, лейтенанту Трену до окончания всех операций пока запрещается ложится в капсулу и обучаться. Вам слишком много времени требуется, чтобы занять свой боевой пост.

– Есть, – вздохнул я. Приказ был вполне правильным, небольшая задержка у меня присутствовала, если бы объявили тревогу, я бы занял свой пост с опозданием. Небольшим, но всё же. За это время снаряд противника мог попасть в реактор, а отстрелить его мог только я и капитан, именно в такой последовательности.

Через несколько минут мы ушли в гипер. На посту осталась усиленная дежурная группа, а я направился на бот. А то уже неделю на нём не был. Там приняв душ и переодевшись в свежий комбез, активировал внутреннюю чистку старого и направился в столовую. Кушать захотелось. Там-то меня и поймал особист.

– Что-то наши встречи в последнее время становятся всё чаще и чаще, – проговорил я, прожевав кусок котлеты. Я заканчивал со вторым, когда появился лейтенант.

– Да это просто случайность, – ответил тот и поставил поднос на мой столик, хотя столовая была полупустой. Всего семеро обедало. По корабельному времени было три часа дня.

– Ой, чё-то я тебе не верю. Колись, что ещё ты мне хочешь неприятного поведать?

– Да на самом деле. Просто поесть зашёл, а тут ты сидишь.

– Ну-ну.

Дальше мы молча ели. Я добил второе и принялся за десерт, торт с чаем, а лейтенант с аппетитом поедал суп с личинками, вместо фрикаделек. Мне эта пища с планеты Прония не пошла, жуки, личинки и другая дрянь, а лейтенант видимо был большим любителем. Хотя может просто родился на этой планете.

С некоторой брезгливостью поглядывая, как тот ест неаппетитную для меня пищу, я допил чай и встал, подхватывая поднос с грязной посудой.

– Ты думаешь, у нас не получится выполнить задание? – вдруг спросил он.

– Не хочу сглазить, поэтому отвечать не хочется, – сел я на место, и шепотом продолжил. – Но скажу так, чую, что лемурцы приготовили нам ещё не один неприятный сюрприз. Ведь того же Люйя ещё бы сколько не вывели на чистую воду? Не, они нам ещё не раз сюрприз устроят. Долго они готовились. Поссорили нас с соседями, чтобы те не оказывали военную помощь, договорились с директоратом, вон, сколько агентов заслали. Вот и я хочу, чтобы мы им такой раздрай устроили с их главнокомандующим, чтобы надолго запомнили. Очень хочу.

– Устроим, – уверенно ответил особист, и уже с твердостью в голосе добавил. – Точно устроим…

К моему удивлению все получилось. Я мог бы описать, как красочной взорвался от попадания одиннадцатой торпед избитый супердредноут с главнокомандующим на борту, как погибали другие корабли сопровождения флагмана, как мы безвозвратно потеряли семь крейсеров и один носитель. Мог бы описать эту красочную и эпическую битву. Мог бы если бы видел.

Однако весь бой я просидел у себя в кабинете и командовал дроидами. Вот что скажу, так это то, что работы хватало, не много с учетом того что нас накрыл один из ответных залпов флагмана лемурцев, но всё-таки была. Причина, почему тот с упорством долбил по нам, была банальной. За нашей тушей как я позже узнал, прятались три торпедоносца, перезаряжались, выходили на прямую наводку, выпускали торпеды и снова уходили за наш корпус для перезарядки. Но как я уже говорил, узнавала об этом большая часть экипажа, включая меня гораздо позже, когда мы ушли в гипер. А так я только активно работал, меняя сгорающие эммитеры щита удивляясь такой нагрузке.

Так что сам бой я не видел, а сидел в кресле, и реагировал на сообщения, отправляя дроидов и техников устранять неполадки, так что за весь бой ничего критического не случилось. Однако башня главного калибра не смогла стрелять в течение шести минут, пока я убирал эту проблему и восстанавливал питание. Дважды, несмотря на все умения и профессионализм капитана Рейна, нашего «щитовика», эти самые щиты у нас сбивали. Мне постоянно приходилось менять эмитеры на броне с помощью дроидов, благо эту нужную и простую работу выполняли техники, а так же один раз разбирать и на месте производить ремонт блоков защиты, что находились в рубке. Благо последнее так же не требовало моего присутствия. Всё сделал с помощью технического дроида за тридцать две минуты. Вот Рейн этой задержке рад не был, за это время мы получили в борта примерно столько же нарядов. Ладно хоть это были крейсера и одна противокорабельная ракета, линкор и флагман лимурцев к этому времени добивались. Через минуту щит заработал, взорвался флагман лемурцев и начал разваливаться их же линкор.

Я тогда с беспокойством ждал, вздрагивая от каждого попадания снаряда. Неприятно когда ничего не знаешь, страшно. Но такая у меня работа. Пилоты или Лю сообщат, где проблемные места требующих моего вмешательства. А так весь бой и последующие за ним время я просидел в кабинете, слушая переговоры экипажа в рубке и пытаясь понять что происходит. На мой запрос пришло сообщение от Алька, что мы победили, в данный момент собираем спасательные капсулы, включая лемурские. А вдруг главнокомандующий попадётся? Они своими шкурами дорожат, до последнего в рубке стоять не будет, сразу к капсулам бегут, спасаться.

У себя я пробыл два часа, пока не стали поступать раненые. К нам доставили шесть человек. Трех я прооперировал стоя у капсулы кибердоктора, остальных поместил в реаниматоры. Когда закончил, выяснилось, что мы находились в гипере. Вытерев руки и сменив белый медицинский комбез на темно-синий инженерный я направился к Альку. Надо узнать, как всё происходило. Любопытно же. Не удивлюсь, что наш рейд попадёт на первые страницы газет и в новостные сайты, включая на первый государственный.

Капитан был у себя, поэтому испросив разрешения, я прошёл в его апартаменты.

– Ну как?

– Да садись ты, не стой, – указал тот на диван в гостиной.

Когда мы выпили по глотку коньяка за победу. Он мне и выложил, как всё было.

– Действовали четко, без спешки, уверенно. Координировали нас с флагмана, так что хороший нам командир попался. Не удивлюсь если из полковников, он в командоры прыгнет, такой успешный рейд.

– Что насчёт главнокомандующего и всего штаба лемурцев?

– Есть подтверждение. Подобрали спасательные капсулы с лемрцами, те подтвердили, был и штаб и командующий. Большая часть штаба погибла. Но вот трех генералов и одного адмирала мы взяли, они сейчас направляются обратно к нашим, с другими захваченными и трофеями.

– Понятно, – протянул я и сделал ещё один мелкий глоток. Коньяк мне не нравился, лучше бы вино налил, легкое. – Куда мы сейчас?

– А вот тут самая интересная информация. Состояние корабля ты и сам знаешь, даже лучше меня. Так что мы продолжаем рейд. Идём громить тыловые базы противника.

– Как бы они нас не разгромили… – задумчиво протянул я. – Сколько кораблей участвует?

– Шестнадцать. Слишком большие потери.

– Ну это как раз нормально. Я вообще удивлён, как мы этого монстра завалили. Без торпедоносцев не справились бы.

– Это да. Шансов у нас не было бы.

– Сколько мы проведём времени в гипере?

– Мой приказ ещё действует, так что никаких капсул. Вон у тебя ещё работа есть.

– Ею техники занимаются, за пару часов закончат и наш малыш будет полностью исправен.

– А броня?

– А что броня? Это только на верфях, я их прямить не могу. Залил пеной, чтобы воздух из щелей не травился и всё. На движение не влияет, в бою не мешает. Вот вернёмся к нашим, тогда отправим заявку на замену части брони.

– После последнего ремонта я что-то инженерам перестал доверять.

– Я тоже инженер, между прочим, – спокойно напомнил я, поставив на столик пустой бокал.

– Да я не тебя имел ввиду, – отмахнулся капитан. – До сих пор поверить не могу, как нас заминировали. Это же додуматься надо было до такой идеи.

– Идея замечательная, – согласился я.

Поговорим о бое и, просмотрев запись под комментарии и разъяснения Алька, я поблагодарил его за интересно проведенное время и направился к себе. Корабль полностью исправлен, мелкие недочеты на работу всех систем не влияют, и направился к себе. Пора спать, а то уже девятнадцать часов на ногах, с той минуты как наша глушилка выкинула из гипера первый корабль противника, и прозвучал сигнал тревоги. Хотя тогда все были на местах. Мы знали, когда флагман противника будет пролетать мимо нас, шейнская разведка сработала на отлично.

Так и начались наши двухмесячные приключения по тылам лемурцев. Мы жгли их караваны, благо глушилка была с нами, нападали на тылы, обстреливая их с дальних позиций. Один раз группа разведывательно-диверсионного подразделение взяло на абордаж тяжелый авианесущий крейсер противника. После ремонта, который провел наш главный инженер, тот вступил в строй. Благо с командой для него проблем не было. В одном из захваченных транспортов переоборудованном под перевозку военнопленных, мы обнаружили всех кого требуется. Большинство охотно вернулись на службу, но было два десятка, отказавшихся которые заявили, что война для них закончилась. Командир нашей эскадры флаг-командор Тонсон, недавно получивший следующее звание, быстро провел военный трибунал и тех ошарашенных до изумленья расстреляли по законам военного времени.

Всё это я узнавал гораздо позже, после боя, когда от Алька у него в апартаментах, просматривая записи, когда от пилотов заделывая пробоины и устраняя повреждения. То есть моё участие во всём этом сводилось к ремонту кораблей, за мной закрепили не один только «Возмездие» и операции в капсуле кибердоктора. Так что, как я уже говорил, моё участие во всех этих операциях и боях было опосредственно. По факту. Просто чуть позже ставили в известность, когда всё это происходило. Не напряжная служба я бы сказал.

Так и шла моя служба, из интересных событий для меня лично было только то, что две недели назад мне присвоили звание капитана инженерной и медицинского службы и наградили нагрудным знаком отличий второй степени «Верность отчизне». Последнее меня удивило, ею награждают только солдат и офицеров кто побывал на передовой и участвовал в схватках, когда корабли обменивались бортовыми залпами. С капитаном ладно, тут понятно, по должностям должен был получить, странно, что так тянули, но вот с наградой, что за выверт? В нагрузку, что ли дали? Или просто вместе со всеми наградили? Я себя тем, кто награду заслужил, не считаю. Что я делал? Сидел у себя в кабинет, чинил корабли да лечил людей. Всё.

Вот парни из десанта, что брали на абордаж транспорты и боевые корабли, да они герои. Сколько их раненых в виде обжаренных кусков мясо прошло через мои руки, и восстанавливались в капсулах реаниматоров? Вот они заслужили, а я так с боку припека. Единственно, что мне не нравилось, это запрет на обучение, за эти дни во сне я поднял всего шесть баз до третьего ранга из полной базы «Линкор». Хоть что-то.

Где то через две недели после того как нас всех наградили, а некоторых считая меня ещё и повысили в звании, вдруг прозвучало сообщение. Приказ капитана: всем собраться в столовой.

Эскадра в это время находилась на трехдневном отдыхе, укрывшись в астероидном поле, на территории нашей бывшей республики захваченной противником. Пока было время, проводили ремонты и держали связь со штабом флота. Куда передавались рапорты.

Пользуясь возможностью, можно сказать свободным временем, я провел несколько довольно сложных операций на трех десантниках, которые два дня назад попали под выстрел плазменной пушки. От одного только и остались что грудная клетка голова и половинка правой руки, но он был жив и я его восстанавливал в реаниматоре. Месяц под моим наблюдением и он полностью восстановится.

Вытирая руки от крови, я направился в процедурную. Пришлось копаться во внутренностях десантника, тут на капсулы не положишься, приходилось проводить осмотр-диагностику на глаз. Всё-таки не смотря на возражения компа капсулы, лёгкие придётся менять. Воссоздавать из его ДНК новые, а эти на выброс. Зачем ему поврежденные плазмой лёгкие?

Отмывшись в процедурной, я переоделся в свой инженерный комбез и поспешил в столовую. Там собрались все, кто был не на дежурстве. Негромкий гул голосов, никто не знал, зачем нас тут собрали, прервался он, когда в столовую вошли старшие офицеры, включая капитана Рейна. Тот сообщил, что он сам не в курсе происходящего, собрать людей на совещание было отдано с флагмана от командира, и будет проходить в виде конференц-связи. Нам пришлось подождать ещё одиннадцать минут, пока большой экран на стене, его повесили техники, не активировался и не появилось хмурое лицо нашего командира флаг-командора Тонсона. Это был невысокий сухощавый мужчина с гибкими и быстрыми движениями настоящего бойца. Приятное лицо, с небольшими морщинами и седой ежик волос давал понять что он не раз бывал в бою и повидал как радость побед, так и горечь поражений. Рано поседел, едва за стольник перевалил.

Воспользовавшись своими знаниями врача в сфере психологии, я по выражению его лица сразу понял, что новости будут очень неприятными. Судя по раздавшемуся гулу, не один я пришёл к такому выводу.

В это время командор разомкнул плотно сжатые челюсти и негромко поздоровавшись, сказал: