Текст книги "Журнал «Если», 1996 № 12"

Автор книги: Владимир Гаков

– Разумеется. Мы намерены описать по Млечному Пути один, два, двадцать кругов. Тем временем войны будут идти своим чередом. Галактика будет опустошена, после чего мы – я имею в виду ваших потомков и своих коллег – унаследуем ее целиком. – Пауза. – К тому времени созданное нами совершенство, к которому принадлежишь и ты, Сарри, достаточно окрепнет, чтобы заселить миллионы никому не принадлежащих миров.

Теперь она смотрела на Эджи в упор, догадываясь, как робот прореагирует на ее дальнейшие действия.

Эджи не убьет ее. Ведь она воплощает совершенство. Однако Наставник заметил в ее облике, позе нечто такое, что заставило его удивиться.

– Дитя мое! О чем ты думаешь?

– Прежде всего, – ответила ему Сарри, – я не дитя. И во-вторых, мне кажется, что я еще сумею спасти своих друзей.

Благодаря сервошарнирам и приливу адреналина ее рука взметнулась. Задний люк распахнулся.

– Нет, – молвил Эджи ласково и печально.

Сарри нырнула в люк, шлепнулась на лед, вскочила и бросилась к павильону. Под словом «друзья» она вполне могла подразумевать двоих фукианов, а это означало, что Эджи будет до последнего отгонять мысль, что его бесценный Голос способен на бунт.

Сарри добежала до павильона и только тогда оглянулась. Наставник, огромный, но грациозный, выбрался из того же люка и теперь догонял ее.

– Нет, нет, нет! – звучал в наушниках его голос.

Она распахнула обе двери воздушного клапана, выпустив наружу остатки атмосферы. Оказавшись внутри, она ощутила уверенное спокойствие. Она в точности знала, что следует предпринять, однако руки плохо слушались ее. Застыв перед панелью управления, она колебалась долю секунды, то есть целую вечность, а потом принялась нажимать нужные кнопки.

Сарри надеялась, что в ячеях скважины осталось много резервной энергии. Она привела в действие насосы, закачала холодную морскую воду в изолированные трубы. Сверхнадежное оборудование пребывало в полной уверенности, что корабль нуждается во всей бесценной жидкости, которую оно способно в него перекачать. Быстрее, прошу вас, быстрее! Руки и ноги Сарри задрожали от вибрации насосов.

Оставалось нажать еще десятки кнопок. Девушка подгоняла саму себя: «Быстрее!» Через секунду она опомнилась. Самое главное – точные решения. Одна ошибка может привести к крушению всего замысла.

Сарри была так поглощена происходящим, что не поверила своим глазам и ощущениям, когда ее оторвали от пола. Она все же успела дать главную команду, прежде чем Эджи лишил ее способности двигаться.

Он по-прежнему твердил свое «нет, нет, нет», но уже изменившимся тоном: печаль уступила место несвойственному машине гневу. Он поспешно выволок Сарри наружу, действуя сразу дюжиной рук и не давая ей сопротивляться.

Вдалеке, на гладкой, как стол, ледяной равнине, находились затворы, препятствующие дальнейшему прохождению воды по двум веткам трубопровода. Насосы тем не менее работали вовсю. От титанического напора полопались швы, вода взмывала ввысь и тут же замерзала. Гора из свежего ледяного монолита ежесекундно прирастала новыми сотнями тонн.

Все это происходило на большом расстоянии, беззвучно, почти невидимо. Но Наставник превосходил Сарри остротой зрения и тем более – скоростью реакции. Хирургически точные залпы его лазерной пушки вывели из строя главные насосы. Вместо них немедленно заработали резервные, которые оказалось гораздо труднее заглушить: они были меньше, прочнее, располагались гораздо дальше. Недаром главным созидательным принципом Наставников было надежное дублирование. У Эджи ушла целая минута на то, чтобы заставить насосы замолчать, продырявить трубопроводы и уничтожить павильон. Однако к этому времени на ледяной равнине успела образоваться небольшая, но твердая гора.

Если планетоходу удастся добраться до нее и использовать как прикрытие, то ударная волна, радиация и тепловое излучение от взрыва окажутся для него гораздо менее губительными.

– Зачем? – крикнул Наставник.

Он швырнул Сарри навзничь, заставив принять универсальную позу подчинения, потом сделал это еще раз, сильнее. Лед обладал твердостью гранита, Сарри было больно, однако она молчала, и даже на ее лице не появилось умоляющего выражения. Видя, что силовое воздействие не дает результата, он позволил ей сесть и спокойно попросил:

– Пожалуйста, объясни свои действия.

Фукианы показались из-под колпака. Ничтожные существа, достойные жалости.

– Я знаю ответ, – прошептала Сарри.

Он не удивился и спокойно спросил:

– Ответ на что?

– На вопрос о своих действиях в сценарии с ксенофобией. Я знаю, как добиться успеха. – Пусть видит ее гордость, высокомерие!

– Все очень просто! Победить их невозможно. Обязанность добросовестного Голоса состоит в том, чтобы как можно быстрее предупредить тебя об их дурных намерениях, чтобы дать тебе и остальным Наставникам время для организации обороны «Паутины».

– Верно, – согласился Эджи и добавил: – Поразительно! Такой молодой Голос – и так быстро нашел ответ на столь сложный вопрос!

Она проигнорировала похвалу и тихо спросила:

– Сколько межзвездных кораблей мы повстречали и уничтожили?

– Вы никого не уничтожили, – напомнил Наставник.

– Да, ответственность лежит целиком на вас.

– Совершенно верно.

Она ощутила толчок: лед внезапно заколебался. Эджи тоже почувствовал это. Он поднялся на своих механических ногах как можно выше, отслеживая бесчисленное количество ненужных параметров. Ответ на ключевой вопрос появился сам собой, но он все же спросил:

– Что ты еще придумала, Сарри?

– Плазменные буры считают, что нам понадобилась вторая скважина.

Стеклянные глаза описали круг, лазер стал нащупывать цели.

– Ты уничтожил их системы управления, – напомнила ему Сарри. – Теперь тебе их не остановить.

Между выбивающимися из сил фукианами и Эджи с яростным ревом вздыбился фонтан горячего пара. Сарри отбросило в сторону. Она получила свободу.

Она попыталась встать, упала, сделала новую попытку… Ее отнесло далеко в сторону ураганным ветром, сопровождающим извержение. Оказавшись на ногах, она бросилась бежать, думая только о том, чтобы преодолеть до взрыва как можно большее расстояние.

В наушниках раздался писк фукианов, запрашивавших инструкции, потом их заглушил голос Эджи. Он свидетельствовал о признании неудачи. Сарри позволила себе крикнуть в ответ:

– Спасибо!

После паузы до нее донесся вопрос:

– За что спасибо, дитя мое?

– За бабочек, – ответила она, чуть не плача. – Они понравились мне больше всего.

Позже, пытаясь восстановить ход событий, Сарри никак не могла вспомнить, когда произошел взрыв: то ли спустя мгновение, то ли через час. Она так и не решила для себя, видела ли взрыв или только почувствовала его и как далеко ее отбросило. Она помнила только внезапное ощущение либо полета, либо скольжения по морю слякоти, близость и густоту неба, завихрения тумана, тут же превращающегося в лед. Потом она долго брела куда-то, останавливалась для отдыха, опять брела, питаясь припасами, имеющимися в скафандре. Видимо, после двух-трех таких привалов она и увидела высокую фигуру, быстро перемещающуюся по краю свеженаросшего льда.

Разглядеть как следует, кто это, она не могла. У нее даже имелись сомнения, человек ли это, хотя ей, вопреки всякой логике, почему-то хотелось думать, что это Лильке. Подруга выжила, остальные тоже должны находиться где-то поблизости…

Если же это не Лильке, то, скорее всего, кто-то из местных обитателей. А уж что они собой представляют – будет видно дальше. В любом случае они вышлют разведку, чтобы выяснить природу взрыва и разобраться, кто это трясет их мирную обитель…

Сарри понимала, что к ней, возможно, приближается бессмертный, богоподобный человек.

Собрав последние силы, она затопала ногами и отчаянно замахала руками, думая одно: «КЕМ БЫ И КАКИМИ БЫ ОНИ НИ ОКАЗАЛИСЬ, ОНИ НЕ ЗНАЮТ МЕНЯ».

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

ФАКТЫ

*********************************************************************************************

Из Токио в Нью-Йорк за 3 часа

После некоторого перерыва Япония готовится вернуться к осуществлению проекта создания футуристического пассажирского самолета, способного преодолевать расстояние между Токио и Нью-Йорком за 3 часа. Государственное Научно-техническое управление приняло решение запросить у кабинета министров ассигнования для реализации данного проекта из госбюджета на 1997 г.

Если будет принято решение о выделении средств в предстоящем году, то работы по созданию экспериментальных моделей двигателя и фюзеляжа аэрокосмического самолета будущего, считают эксперты управления, можно будет завершить к 2007 году. Первый этап разработки и испытания отдельных узлов машины, представляющей собой комбинацию самолета и космического корабля, обойдется ориентировочно в 10 млрд. иен (около 100 млн. долларов). Ранее в Японии в рамках подобного проекта, который впервые начал осуществляться в 1987 г., был создан и испытан двигатель для космолета, позволяющий развивать скорость, в восемь раз превышающую скорость звука. В окончательном варианте аэрокосмический самолет, по замыслу его разработчиков, должен преодолевать пространство со скоростью, превышающей скорость звука минимум в 10 и максимум в 20 раз.

В отличие от американского «шаттла», который выводится на космическую орбиту с помощью ракеты-носителя, космолет сможет достигать космического пространства самостоятельно. Как и обычные самолеты, подниматься в воздух он будет с горизонтальной взлетной полосы, на нее же и садиться. Однако очень скоро после взлета машина будет выходить в космос, превращаясь на время в космический корабль.

На радость болельщикам

Электронная хоккейная шайба американской компании Fox Broadcasting всего на 0,01 г тяжелее обычной – но каков эффект! На телеэкранах она окружена голубым сиянием, а когда летит со скоростью более 120 км/ч (что случается довольно часто), то оставляет за собой великолепную ярко-красную траекторию. Для обеспечения этих эффектов резиновый хоккейный снаряд начиняют электронной платой (размером не более серебряного доллара), 20 инфракрасными излучателями и батарейкой, годной на 10 минут игры. Все это довольно просто, но вот дополнительное оборудование… Так, лед, к примеру, необходимо нашпиговать несколькими сериями датчиков размером с пачку сигарет, навесить еще с десяток на ограждения да полдюжины над катком. Положение и скорость шайбы рассчитываются по времени ее прохождения от одного датчика к другому. Телекамера устанавливается на компьютеризированное поворотное устройство, которое непрерывно фиксирует ее «угол зрения» и смену масштаба кадра. Полученные от всех составляющих системы данные поступают в четыре суперкомпьютера Silicon Graphic, которые обрабатывают информацию, производят соответствующие спецэффекты и подают синтезированную картинку в эфир с задержкой всего в 1/6 – 1/3 сек.! Пробное боевое крещение новой телесистемы состоялось в нынешнем году при показе матча «Все звезды НХЛ».

Мишель Демют
ВЕРНУВШИЙСЯ С ДОЛГОЙ ОХОТЫ

Мэгони сложил телескопический штатив микро и отключил вокотайп «Харст». После этого он медленно встал, рассчитывая каждое движение, едва сдерживая кипящую в нем ярость, почти неодолимое стремление крушить все вокруг. Нет, он не мог поддаться эмоциям. Он должен действовать с максимальной эффективностью, чтобы как можно сильнее напугать девушку.

Она сейчас каталась по полу, испуская странные гортанные крики, похожие на повизгивание разъяренного хищника. Нет, пожалуй, такое можно было услышать от жрицы какого-нибудь эротического культа. Но в данном случае это было всего лишь следствие неумеренного потребления напитка, широко известного как сильный ониризант.

Длинные пряди голубоватых волос, похожие на стебли экзотической травы, разлетелись во все стороны, образовав вокруг головы нечто вроде сияющего нимба.

– Убирайся! – процедил Мэгони сквозь зубы.

На несколько секунд его глаза сузились, превратившись в едва заметные щелки. Девушка же, наоборот, подняла широко открытые глаза, похожие на оловянные пуговицы.

– Мотай отсюда! – рявкнул Мэгони.

Девушка попыталась ответить, но язык не подчинился ей. Она сделала движение навстречу, словно хотела расцарапать его лицо ногтями, но сейчас это оказалось ей не под силу. Она была невероятно пьяна.

– Ты меня слышишь? Или я сейчас позову Робота!

Мэгони знал, что девушка испытывала смертельный ужас перед Шрайком… Шрайк, разумеется, не был роботом, но удивительно походил на машину. Он выполнял приказания, никогда ни о чем не спрашивая, и его движения действительно выглядели ужасающе точными и размеренными, словно у автомата. Поэтому ребята и называли его «Роботом».

Слова подействовали. Девушка отвела взгляд, с трудом ухватилась за край стола и попыталась встать.

Теперь, когда действие напитка начало ослабевать, она испытывала одновременно и тошноту, и стыд за свое поведение.

Шатаясь, она вышла в коридор, открыла сначала одну, затем вторую дверь.

– Боже мой! – невольно воскликнул Мэгони. Девушка обращалась с системой безопасности так, словно защиты вообще не существовало!

Он заметил, что девушка забыла под столом свою сумочку. Наклонившись, чтобы поднять ее, увидел пустую бутылку. Ударом ноги отшвырнул ее в сторону, и бутылка разлетелась вдребезги, ударившись в стенку над креслом, в котором с утра дремал один из котов. Пушистый серый хищник задергал ушами и приоткрыл один глаз, но через несколько секунд снова заснул.

– Ты-то, по крайней мере, приносишь пользу, – сказал коту Мэгони.

– Ты оказываешь человечеству огромную услугу.

Слово «человечество» прозвучало столь нелепо, что он невольно усмехнулся.

Он осознал, что все еще держит в руках женскую сумочку, и тут же с отвращением швырнул ее на пол. Ему не понравилась нарочитость жеста, и он наклонился, чтобы снова подобрать ее. Сумочка безвольно раскрылась.

Содержимое – карточка удостоверения личности с фотографией радужной оболочки правого глаза, результаты микроанализа крови, аэрозольный баллончик с духами, письмо с маркой южноамериканского сектора, маленькая пластмассовая уточка, две банкноты по 45 единиц и картонка с эмблемой клуба: красный кот – когти выпущены, зубы оскалены, напружиненные лапы, готовые послать тело вперед. Эмблему придумал Мэгони и сам же улыбнулся, увидев свое произведение.

А это еще что?! Сумочка тут же выпала из его внезапно задрожавших рук – только маленький черный шарик остался в оцепеневших пальцах.

– Шрайк! – крикнул он. – Сюда!

Звуки тяжелых шагов за его спиной. Затем открылась дверь в глубине комнаты. В полумраке Шрайка действительно можно было принять за автомат. Его руки казались кувалдами, способными раздробить все, что угодно. И скорее всего, так и случится в самое ближайшее время.

– Да, Мэгони? – его глубокий голос прозвучал вопросительно.

– Эта девчонка, Шрайк… Она только что была здесь… Ты ее знаешь?

Большая голова кивнула.

– Это Лизбет Длей.

Мэгони протянул к нему руку, держа маленький черный шарик между большим и указательным пальцами.

– У нее в сумочке…

Реакция Шрайка была мгновенной. Выбросив вперед кулак, он резко ударил Мэгони по руке. Едва шарик коснулся пола, как Шрайк прыгнул на него, наступив ногой в тяжелом ботинке. Раздался негромкий хруст, из-под подошвы сверкнули искры, затем пошел легкий дымок. Мэгони оттолкнул Шрайка и кинулся подбирать черные крошки – все, что осталось от шарика.

– Что ты наделал, Шрайк! Ты соображаешь? Это же был один из их проклятых микро! А теперь мы остались без доказательства!

Лицо Шрайка казалось необычно бледным.

– Чтобы осудить ее, не нужны доказательства, – бросил он. – Этот микро – «прямой».

Ничего не понявший Мэгони вопросительно посмотрел на него.

– Этот микро был напрямую связан с центром, – пояснил Шрайк. – Он не записывал, а передавал.

Мэгони в отупении разглядывал валявшиеся на полу обломки.

– Наверное, ты прав, – сказал он. – Ты знаешь их лучше, чем я.

– Просто мне больше досталось от них, вот и все, – пробормотал Шрайк.

Запустив свою громадную лапу во внутренний карман куртки, он извлек оттуда небольшой автоматический пистолет, казавшийся в его руке миниатюрным и безобидным. Щелчок – он извлек обойму и проверил ее.

– Теперь, – сказал он, – мне нужно всего лишь догнать ее.

Мэгони кивнул.

– Конечно, конечно… Но кто привел ее сюда?

Шрайк выпрямился.

– Это опять Браз.

– Сначала, – пробормотал Мэгони, – ты их обыскивал. Да и я тоже время от времени. А потом у нас появилось слишком много забот, чтобы интересоваться развлечениями парней и содержимым сумочек их подружек…

Шрайк повернулся и тяжело шагнул к дверям.

– Ты не берешь с собой кота? – спросил вдогонку Мэгони, хотя знал ответ заранее.

– Я сам один из них.

* * *

Ближе к вечеру вернулся Браз. Едва войдя в комнату, он сразу же почувствовал напряжение. Взглянув на Мэгони, он остался стоять у порога.

– Подойди, Браз. Надо поговорить.

Браз сделал несколько шагов и снова остановился. Он заметил обломки микро и уставился на них, словно зачарованный. Потом наморщил нос и шумно принюхался.

– В чем дело, Мэгони? Что случилось?

– Только что отсюда ушла девушка, – сообщил Мэгони нейтральным тоном. – Она немного перебрала ониризанта.

– Это Лизбет? Лизбет Длей?

– Неважно, как ее зовут… Скажи-ка, Браз, ты давно знаешь ее?

Браз неожиданно расхохотался. Он смеялся, как сумасшедший, и не мог остановиться. Его красивые, миндалевидной формы глаза покраснели. Эмблема клуба болталась на шее.

– Я? Но послушай, Мэгони, – проговорил он наконец, обессилев от смеха. – Но ведь это же ты послал меня за ней.

Мэгони вздрогнул.

– Ты хочешь сказать, что у меня опять был амнезический кризис?

– Ну… в общем, да, Мэгони. Она…

Оглушительная пощечина прервала его фразу. Он отшатнулся и, когда снова посмотрел на Мэгони, в его взгляде смешались гнев и жалость.

– Мэгони! Но ведь это была одна из твоих сестер!

Мэгони внезапно почувствовал ледяной холод. Он медленно повернулся спиной к стоявшему перед ним бледному парню с покрасневшей щекой, подошел к столу и сел за вокотайп.

– Одна из моих сестер? – наконец медленно проговорил он. – И у моей сестры в сумочке был прямой микро?

Браз промолчал.

– Это тебя не удивляет? – резко спросил Мэгони.

– Меня ничто не удивляет. Она смоталась?

– За ней пошел Шрайк.

– Вряд ли он найдет ее… О чем вы говорили?

Мэгони открыл рот, помолчал и растерянно пробормотал:

– Вообще-то я не помню… Надеюсь, ничего серьезного…

Браз склонился над вокотайпом. Белый лист бумаги был заполнен плотными мелкими строчками.

– Что это такое?

– Ну… это поэма…

Это было его любимое занятие. Он был не только командором клуба, но и его хроникером. И он писал поэмы, расходившиеся по всему городу и за его пределами. Они помогали сохранять надежду его ребятам и другим отчаянным парням.

 
«Словно волк, – прочитал вслух Браз, – словно
одинокий волк, которого я постоянно ношу в себе,
И который твердит мне, едва наступит утро,
Чтобы я убивал и убивал,
И после этого опять искал, кого убить.
Я сам подобен свирепому волку в дебрях,
Что рыщет, отыскивая след вторгшихся врагов.
Он несет им смерть, и его смертоносное дыхание
Достигает даже их звезды.
Каждый из нас подобен сейчас волку,
Льву, змее или скорпиону,
Хорьку или гордому ястребу,
Каждый из нас сейчас хищник,
Вернувшийся с долгой охоты».
 

Браз остановился и посмотрел на Мэгони.

– Это ты про наш клуб, правда? Ведь это мы!

– Да, это мы, когда мы делаем то, что должны делать.

Браз снова взглянул на обломки микро.

– Ты полагаешь, что это может грозить нам большими неприятностями?

– Нам грозят гораздо большие неприятности, – пожал плечами Мэгони, – из-за нас самих. Например, из-за меня, неспособного вспомнить, Что было вчера. Вы выбрали меня командором, но я знаю, что с головой у меня не все в порядке.

Он поднял руки и помассировал себе виски медленными движениями пальцев так, как показывал ему доктор Крейн.

– Ну, тебя же прилично задело, – сказал Браз успокаивающе. – Ты здорово пострадал во время вторжения. Ну а я уцелел. Мне просто повезло.

Мэгони помолчал, потом улыбнулся.

– Конечно, ты прав, – сказал он. – И все же все мы – члены одного клуба, и это главное. Не так ли?

* * *

Постепенно опускалась ночь. Городской шум, приглушенно доносившийся в помещение клуба даже днем, сейчас был почти не слышен.

Парни входили один за другим. Молодые, решительные и безжалостные.

Наконец Мэгони решил включить свет. Прищурившись, он обежал взглядом лица собравшихся. Все уже избавились от оружия, сложив его в стороне, и опустили на пол своих котов. Образовались две темные груды, одна мертвая, другая живая, но обе одинаково опасные для врага. Коты дружелюбно обнюхивали и облизывали друг друга, а затем с мяуканьем разбредались по всему помещению. Оружие, казалось, еще не остывшее после сегодняшней бойни, угрюмо пялилось срезами стволов.

«Красные коты», поблескивая глазами, которых они не сводили со своего командора, молча ожидали, когда он заговорит.

Сентио, Крим, Абдул, Джеки, Хорек, Айдони и все остальные, вернувшиеся после целого дня охоты.

Прежде чем сообщать им плохие новости, он должен был прочитать им новую поэму. Да-да, именно это еще больше сблизит их, еще крепче спаяет в одно целое – великое братство членов клуба.

Мэгони подошел к вокотайпу, взял листок с текстом и принялся читать слегка прерывающимся от волнения голосом.

– Вот и все, – наконец сказал он. – Вот как выглядит для меня наша жизнь. Мы, молодые парни, мы последними сохранили на этой Земле способность убивать ради самозащиты. Мы нападаем и днем, и ночью. Наш клуб – сильнейший в городе. С нами не могут соперничать ни «Черные драконы», ни «Вампиры Земли». Мы можем быть жестокими, но иногда… иногда мы забываем о подозрительности, о вечной подозрительности, ежедневно, ежечасно спасающей нас…

И он рассказал о случае с микро. Лица присутствующих остались невозмутимыми. Только глаза заблестели сильнее от сдерживаемого гнева.

– Шрайк, – закончил Мэгони, – еще не вернулся. Он ушел сразу после полудня…

Все переглянулись.

– Но это значит… Это значит, что он мог попасть в засаду, – сказал Хорек.

– Не обязательно. Вы знаете, что Шрайк, так же, как я, как большинство из вас, получил «встряску» во время вторжения. От нее остаются следы, почти всегда заметные. Что касается Шрайка, то он время от времени, независимо от того, чем он занимается, внезапно замирает, после чего довольно долго выходит из оцепенения и не сразу вспоминает, что делал и о чем думал. Я сам забыл, что эта девушка была одной из моих сестер. Это я приказал Бразу привести ее сюда… и я больше ничего не помню.

Он пристально вглядывался в окружавшие его бледные лица и не находил на них ни малейших следов осуждения. Но и жалости тоже. Почти все они были похожи на него. Но чем свирепей звери, тем быстрее они настигают добычу. «Красные коты» – самые безжалостные из диких животных…

На лицах нет дружеских улыбок. Только жажда действия, неудержимое стремление снова оказаться на улицах города, снова мчаться к этому невероятному порту, где кишели враги, чтобы подстерегать их и убивать, убивать, убивать…

– Тео, Бенни, Сентио и Айдони… Вы сейчас отправитесь в город и постараетесь отыскать Шрайка. Остальные ждут здесь. Нам хватит работы на всю ночь.

– Какой работы? – поинтересовался Хорек. В его голосе прозвучала нотка агрессивности; в глазах светилась откровенная зависть к тем четверым, которые должны были выйти в город.

– Если микро был использован по назначению, – сказал Мэгони, – то мы можем ожидать нападения уже сегодня вечером. Всем ясно?

Никто не ответил ему, и парни молча принялись за дело.

* * *

Шрайк думал, сколько ему осталось дышать, сколько он еще протянет.

Он лежал в тени, почти на том же месте, где упал, и старался не прислушиваться к крадущимся шагам преследователей, неумолимо смыкавших вокруг него смертельный круг.

Его мысли вернулись к девушке, и он заставил себя думать только о ней, потому что эта мысль подразумевала действие, была своего рода бегством от жуткой реальности, от близкого конца.

Он быстро обнаружил следы девушки, потому что точно знал, куда она должна была направиться, куда обычно спешат шпионы.

Вскоре он увидел ее. Она перебегала улицу, и лицо ее было мучнисто-белым от невыносимого ужаса. Шрайк понял, что она вспомнила о своей сумочке. Забытая в клубе сумочка означала одновременно две смертельные опасности – с одной стороны, преследование клуба, с другой – санкции полиции. И самое страшное, не только полиции, но и Чужих.

В этот момент, в эту самую секунду, он принял решение убить ее. Он продолжал следить за девушкой, когда она бежала узкими извилистыми улочками, приближаясь к порту. Время от времени, когда его накрывала гигантская тень очередного диска, бесшумно взлетавшего из порта, он останавливался и поднимал голову. Однажды он при этом едва не потерял девушку из виду. В конце концов, измотанная бегством, она попыталась укрыться в тени громадного складского помещения. И тогда Шрайк рванулся вперед и догнал ее.

Она сразу же поняла, что ее ждет, и попыталась позвать на помощь. Выстрел Шрайка опередил крик. Ее тело, похожее на тряпичную куклу, отбросило к стене; нечто жуткое оказалось на месте красивой белокурой головки. Почти сразу же Шрайк уловил приближение Чужих с помощью того, что он называл шестым чувством.

На мгновение он застыл, прижавшись к стене и оледенев от ужаса. Наконец ему удалось стряхнуть оцепенение, и он бросился бежать, меняя направление на каждом перекрестке и стараясь запутать следы.

Но теперь его загнали в тупик. Чужие прекрасно представляли, что он лежит здесь, вымотанный преследованием, а раненая рука не даст ему возможности обороняться.

Он выбросил из головы все мысли о девушке. Шрайк выполнил свою работу и знал, что Мэгони будет доволен. Любой «Красный кот» в любых обстоятельствах должен оставаться хорошим охотником.

В глубоком мраке подземелья, куда он забрался, уходя от преследователей, что-то шевельнулось. Он с трудом поднял пистолет и трижды выстрелил. Вспышки от каждого выстрела бросали резкие черные тени на влажные каменные стены. Странные звуки, похожие на верещание, сообщили ему, что он не промахнулся, и Шрайк позволил себе немного расслабиться.

Он закрыл глаза и почему-то подумал об Истории. Это было именно то, за что он должен был сейчас цепляться изо всех сил, потому что только так он мог почерпнуть столь необходимое ему сейчас мужество.

В его сознании непрерывно появлялось множество разных образов, стоило немного напрячь волю. Некоторые из этих образов рождались где-то очень далеко, словно приходили к нему из иного времени, с той поры, когда он был мальчишкой в одном из южных городков. Небольшой портовый город, пряничные домики на берегу моря…

В этот порт заходили самые большие суда. За ними было так удобно наблюдать с мола, хотя еще лучше вид был с террасы возле дома. При этом у Шрайка всегда появлялось ощущение, что он находится на палубе корабля, возвращающегося домой из далекого путешествия. Это ощущение стало еще сильнее после того как отец подарил ему громадный бинокль с таким сильным увеличением, что палубы кораблей, похожие на гладкие желтые ковры, словно чудом оказывались перед ним. Происходившее на палубах становилось удивительно реальным – мундиры офицеров с позолоченными пуговицами, пышные платья пассажирок, развевающиеся на ветру, – казалось, их можно было коснуться, только протяни руку…

Потом, после начала войны, все стало иным, и воспоминания об этих временах выглядели довольно мрачно. Они были полны неясных теней и редких рельефных фигур… Когда отец шел воевать, матери пришлось продать домик над гаванью, бинокль оказался не нужен. Их город, к счастью, не был важным военным объектом, и противник не уничтожил его. Тем не менее время от времени в небе появлялся длинный черный аппарат с огненным хвостом; он пикировал на порт, после чего со страшным грохотом взрывались огромные металлические цистерны, усеивая воду множеством обломков, после чего вверх еще долго поднимались тонкие струйки пара.

Война закончилась, но отец так и не вернулся. Да и мирное время продолжалось совсем недолго. Вскоре появились Чужие. По крайней мере,

Шрайку казалось, что мирного промежутка между двумя войнами не было. Но Шрайк, разумеется, не мог полностью полагаться на свою память.

К этому периоду относились совсем немногочисленные воспоминания. Сначала Шрайк с матерью перебрались с побережья в этот город. Потом – организация Клуба, первые восторженные дни, когда он встретил Мэгони, Хорька и других. И тогда же тяжело заболела его мать.

Каждую ночь они забирались в вагоны на железнодорожной станции или на склады и возвращались к утру с грузом оружия и боеприпасов.

Еще одно воспоминание: ружье с двойным магазином разрывных пуль на дне взломанного ящика. А впереди, в ночи, свет фонаря ночного сторожа.

Он не смог вспомнить, что стало потом со сторожем. Но ружье до сих пор находилось в арсенале Клуба.

Потом, как раз перед появлением Чужих (если только это не произошло после вторжения), они определили границы своей территории, устроив настоящую охоту на «Викингов» и «Гейгеров». Да, потрясающие были вечера, ничего не скажешь. И еще воспоминание: огненные трассы над площадью, бегущие с воплями люди, кто-то из «Гейгеров» падает лицом в пыль.

«Красные коты» действовали быстро и безошибочно.

Среди последующих воспоминаний постоянно мелькали образы Чужих. Как раз в эти дни умерла его мать. Воспоминание об этом ему хотелось бы выбросить из памяти. Возможно, ее смерть была каким-то образом связана с Чужими. Но достаточно, конечно, и одной радиоактивности…

Так или иначе, но «Красные коты» на время притихли. Впрочем, так же вели себя и остальные группы, члены которых больше не осмеливались нарушать границы их территории, ставшей к этому времени весьма обширной.

Они даже добились права свободно пересекать границу и проникать на территорию «Вампиров Земли», появившихся поблизости вместо «Викингов» и «Гейгеров».

Воспоминание об одной из таких прогулок. Тихие улицы, блеклые облупившиеся фасады, бессмысленная игра огней светофоров на пустых перекрестках. Ни одного «Вампира» в поле зрения.

Очередное воспоминание. Первый Чужой в их квартале. Враг, вызывающий ненависть и любопытство. Бледные лица за стеклами окон, опустевшая улица, похожая на ледяную дорогу. Один-единственный силуэт на ней – необычно высокий и массивный. Костистые крючья на плечах. Пульсирующая вокруг головы мембрана, словно ее трепал ветер, хотя никакого ветра не было и в помине…

Следующее воспоминание… Сумерки. Беззвучный полет огромных дисков в темнеющем небе, уже усыпанном звездами. Черные диски, тихо посвистывающие над крышами домов, беспорядочно спускающихся по склонам холмов к морю…