Текст книги "Журнал «Если», 2009 № 07"

Автор книги: Владимир Гаков

Соавторы: Дмитрий Байкалов,Сергей Синякин,Лора Андронова,Александр Гордиан,Юлия Тулянская,Ольга Артамонова,Колин Дэйвис,Геннадий Прашкевич,Сергей Токарев,Раджнар Ваджра
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Витька Муртазин вернулся на яхту, обошел ее в тоскливом недоумении – зачем это все? Какой Муртазин-фест? И начал готовиться к отплытию. Его провожали всем островом, бросали в воду цветы. Лаша расплакалась, впрочем, и Даньку с Саидом и особенно Женьку она тоже провожала слезами.

– Не плачь, милая Лаша, – уговаривал ее Витька. – Ты замечательный человечек, у тебя все будет хорошо. Вспоминай нас иногда.

«Смуглянка» прошла несколько тысяч миль, прежде чем Витька Муртазин понял, что так и остался дурак-дураком, несмотря на пять десятков лет за плечами. Он отвернул с маршрута, в конце которого его ждали слава и деньги, и погнал усталую «Смуглянку» к ближайшему острову с работающим аэропортом.

Через неделю, раздираемый эмоциями Муртазин спустился по трапу в аэропорту Коломбо, откуда утром на Маджурикота вылетал шестиместный самолетик местных авиалиний. Да, прошло время, когда остров принимал «Геркулесы» и «Русланы»…

В поисках ночлега и пропитания Витька набрел на ближайший отель из разряда «пять звезд и армия тараканов» и почти не удивился, спустившись из номера в ресторан.

Точнее, он на это рассчитывал. Еще точнее – ждал и надеялся.

– Я вам говорила – объявится? – спросила Женька у Саида и Даньки. – Легок на помине. Привет, Муртазин!

Данька улыбался от уха до уха, Женька пыталась сдерживаться. И даже железный Саид немного раздвинул губы.

– Здорово, ребята, – Витьке стало хорошо; вот так сразу, без компромиссов хорошо. – Какими судьбами?

Он присел за общий столик.

– Мы с Ромкой помозговали, – затараторил Шмустрый как по писаному, видно не раз и не два репетировал. – А вдруг с Юрой – это была не крайняя проверка? Что мы знаем об этом? По сути ничего! Раджа, который посол, спал как медведь все два года…

– На Луну они нацелились, Муртазин, – вздохнула, перебивая, Женька. – Говорят, американцы со второй программой в пятьдесят лет не уложатся. Без нас, говорят, никак. У них уже и двигатель готов.

– Мы не знаем ни-че-го! – вмешался Саид. – А вдруг?

– Подождите… – растерялся Витька, припоминая, что Армстронг жив, что «Апполоны» прилунялись с завидной регулярностью; и главное. – Как вы это представляете? Одно дело – выбросить капсулу на орбиту, но Луна… Это уже за гранью! Авантюризм показан в разумных дозах, не больше.

– У нас профессия такая, за гранью! – отрезал Ромка. – Нерешаемых задач не бывает, бывают нерешенные.

– Понятно, что в одиночку не потянем, – поддержал друга Шмустрый. – Будем привлекать.

– Лешку можно, Соколова, – наседал Роман. – Сидит на пенсии, а ведь железячник от бога.

– Андрюха Кузнецов, – вспомнил Шмустрый. – Мобилки ремонтирует, что ли. Мне бы по электрике кого…

– Дом престарелых, – опять вздохнула Женька.

– А мы разве молодые? – заглянул в ее глаза Витька.

– Да, Муртазин, – серьезно ответила Женька. – Мы молодые, тебя вон не узнать, человеком выглядишь. Мы еще сами полетим, как мечтали, дури хватит.

Саид с Данькой увлеченно вспоминали старых друзей, но Муртазин их не слушал.

– Зачем ты вернулась, Жень? – спросил он прямо.

– Я слабая женщина, Муртазин, – криво улыбнулась Женька. – Я про Луну не думала. Я поняла, что это были самые лучшие годы, и сделала большую глупость. Нельзя возвращаться в прошлое, можно все испортить.

Витька задумался.

– А меня просто тянет, – признался он. – Ромка правду говорит, мы шагнули за грань. Я так думаю, что обратно дороги не будет. Куда не спрячься, а все равно вернешься на Маджурикота. Наверное, ты не права. Извини.

– Ох, Витька, Витька, – женщина спрятала лицо в ладонях. – Три месяца прошло! Знаешь, чего я боюсь? До ночных кошмаров просто. Что мы прилетим, а там… ничего. Разобрали на хозяйство. Или – хуже! Стадо туристов, и каждый что-нибудь откручивает. Как будто руки мне откручивает!

Витька промолчал. Отогнал воспоминание, как отгружал в девяносто втором прототип Ромкиного двигателя в скупку цветных металлов. Он тогда думал, что это никому, то есть вообще никому, не нужно. А зачем тогда ему?

Ранним утром маленький самолетик кружил над островом, запрашивая посадку. Витька Муртазин сидел возле иллюминатора, но не видел ничего, разноцветные круги ходили перед глазами. Он только старался, чтобы счастливая улыбка – оттого что любимая Женька сидит рядом, обнимает и прячет на его плече лицо, только бы не смотреть на клочок земли под крыльями – чтобы эта пацанья улыбка не выглядела слишком уж идиотски. Как-никак пятьдесят. Какой-никакой, а генеральный. Ребят можно не стесняться, вон и Данька улыбается хорошо, и Ромка молча одобряет, но внизу нужно выглядеть солидно.

– Старт на месте, – разглядел главное Данька. – Сборочный тоже… кажется.

Аэропорт встретил пугающей тишиной и безлюдьем. Экскаватор, бульдозеры, грузовики стояли на огороженной площадке, как и три месяца назад, но Витька сразу понял – брошенные. Работая с железом, он научился различать усталость и обиду ненужных механизмов.

Женька тихо застонала. Витька обнял ее за плечи.

– Склеп! Только таблички не хватает, – процедил Шмустрый. – Зря мы приехали, ребята.

– Не каркай! – оборвал его Муртазин и повел всех на поиски.

Они ткнулись в запертый коттедж, в котором прожили два насыщенных года. Дорожку к нему жадные джунгли уже засеяли травой. Вышли к ЦУПу, подергали гигантских размеров замок на двери.

– Сборочный? – предложил мрачный Саид. – Или стенд посмотрим?

– В сборочный, – решил Витька, потому что с той стороны ему чудились признаки жизни.

В сборочном цехе и впрямь что-то происходило. Падало железо, гремела музыка, смеялись люди. Молодые жизнерадостные голоса.

– Спортзал? – ухмыльнулся Шмустрый. – Или дискотека? Я за спортзал.

Они вошли под высокие своды, смонтированные вахтовиками-индусами и лично Витькой – вот здесь он едва не навернулся с высоты шестого этажа. Переступая порог, Женька закрыла глаза, то тут же передумала. Твердо шагнула и только подрагивающие губы выдавали ее.

Шагнула и пошла, как зомби.

На гигантском стапеле лежала ракета.

Маленькая ракета, чуть побольше тех, что Витька запускал в кружке ДОСААФ в неправдоподобно далекой юности. Несуразная в огромном цехе, да еще выпотрошенная – провода свисают, двигатель разобран. А вокруг десяток ребят из тех, что слушали Витькину зажигательную речь два года назад, повзрослевших, увлеченных, с горящими глазами. Только музыку они зря, отвлекает. Ракета – дело тонкое, нежное. Как женщина внимания требует.

Гостей заметили, и музыка захлебнулась.

– Здрасьте… – сказал Данька обморочным голосом и оглянулся на Саида.

Ромка стоял бледен. Муртазин тоже почувствовал, что им не очень-то и рады.

Толпу парней растолкала всполошенная, перемазанная чем-то техническим…

– Лаша, здравствуй! – поздоровалась Женька.

Лаша смотрела испуганно и виновато.

– Здравствуйте, – сказала очень тихо, и если бы не акустика высоких сводов, ее бы не услышали. – Мы только попробовать…

Витьку заклинило, и его друзей тоже.

Лаша не поняла их молчания и расстроилась. Но за испугом – Муртазин все же изучил ее, наивную, за два с лишним года – Витька разглядел вызов.

Лаша заговорила, и с каждым ее словом истончался страх и укреплялся вызов.

– Мы хотели попробовать, – сказала девушка, глядя исподлобья. – Сами. Великий раджа нам позволил. Мы взяли кое-что из ваших материалов… двигатель, блок управления. Книги. Неужели нам нельзя?!

– Да мы только… – растерялся Данька и умолк, потому что бледный лицом Саид основательно придавил ему ногу.

Лаша смотрела в глаза, а Витька молчал. Не мог слова выдавить, в груди застряла не то стенокардия, не то…

«Старый ты дурак, Муртазин!» – Витька сглотнул. – «И правда думал, что никому, что склеп…»

– Можно! – пришла на помощь Женька, милая, умная, все понимающая Женька. – Конечно, можно! Это будет ваша Ракета, девочка.

Губы Лаши дрогнули, расслабились парни за ее плечами.

В красном углу, на троне, спал и ласково улыбался в бороду раджа, мудрый и великий как свет далеких звезд.

Сергей Токарев
Большая Мольберта

Когда ударная волна разворотила блиндаж, красноармеец Семен Платонов сидел у входа. Потому и выжил. Выжил, выполз, выплюнул песок и выхаркал красным на дымящуюся почву. Из кучи песка рядом торчали новенькие хромовые сапоги политрука товарища Седых.

– Извини, товарищ Седых, – сказал Платонов, обхватывая первый сапог. – Тебе уже без надобности, а мне еще Дрезденскую галерею брать.

Второй сапог дернулся и ударил его в подбородок. Семен опрокинулся на спину и увидел небо. По ляписной лазури ползли кляксами облачные белила. Где-то в вышине выл заблудившийся истребитель, как испорченный репродуктор.

Куча песка зашевелилась, обнажив почерневшее лицо политрука с безумными глазами.

– Суки! – сказал товарищ Седых, выдавливая себя на свободу. – Опять тяжелым калибром фигачат.

– Что это было, товарищ политрук? – спросил красноармеец Платонов.

– Неконвенционное оружие. Большая Мольберта.

Политрук протянул измазанную кровью руку.

– Пойдем, товарищ! Нам надо найти профессора Швыдке. Он найдет способ, как остановить фашистов.

Профессор Швыдке сидел у перевернутой полевой кухни и набивал перловой кашей пустые гильзы из-под снарядов для салютной пушки.

– Столько мы не употребим, – сказал он. – Но солдатская каша может храниться практически вечно. Мы могли бы оставить капсулу времени для наших потомков, чтобы они отведали нашей пищи и узнали её сладость.

Красноармеец Платонов запустил палец в одну из гильз, облизал его и почмокал.

– Пригорела! – сказал он. – Жаль, что повара уже нельзя расстрелять.

– Не время, товарищ, рассуждать о кулинарии, – сказал политрук. – Нам надо найти и уничтожить Большую Мольберту, пока она не прервала линию нашей жизни. Профессор, как это можно сделать?

Профессор Швыдке уронил почти полную гильзу в озеро каши. Всплеснув руками, он погрозил кулаком в сторону запада.

– Бесполезно! – воскликнул он. – Против нас – французские импрессионисты и немецкие модернисты! Против нас – беспощадный итальянский футуризм и жестокий испанский кубизм! Против нас – вся мощь европейской культуры!

Политрук выдернул именной горн из кобуры.

– Паникёрство! – процедил он, нацеливая оружие на профессора. – Я так и знал.

Красноармеец Платонов прыгнул в сторону и упал, утюжа брюхом глину. Он зажал уши со всей силы, но мелодия боевого горна просочилась сквозь ладони, как сквозь рваную штанину. Семен скрипнул зубами, дернулся несколько раз и вытянулся.

– Вставай, товарищ! – сказал политрук. – Музыкальная минутка окончена.

– Ладно, товарищ Седых, ваша взяла, – вздохнул Семен. – Пойдем, убьем Большую Мольберту.

– Убьем! Убьем!! Убьем!!! – взвизгнул профессор Швыдке. Очки на нем повисли наискось, словно сорванная взрывом фрамуга. Политрук поморщился.

– Давайте без эксцессов, – сказал он. – Оставьте истерику гражданской интеллигенции.

– Есть отставить! – выкрикнул профессор Швыдке и щелкнул каблуками.

Семен уважительно посмотрел на товарища Седых.

– Как только вас самих эта музыка не забирает? – пробормотал он. – Небось, на спецкурсах этому учат.

– Тому есть две причины, – ответил политрук. – И первая состоит в том, что эффект любого воздействия на мозг со временем слабеет. Вспомни, как ты бежал покупать облигации первого займа. И вспомни, как второго. А третьего?

– Верно, товарищ политрук! Эх, мне бы вашу голову! – восхищенно воскликнул Семен. – А что вторая причина?

– Она заключается в том, что в детстве моем, которое прошло в одном из самых глухих уголков Сибири, мне наступил на ухо оголодавший медведь-шатун…

Товарищ Седых не успел закончить. Небо потемнело, с холмов рвануло горячим ветром. Пылающая листва полетела в небо, как октябрьский салют. Никто из троих не устоял на ногах – все полегли мордой в землю.

– Вот суки! – рявкнул Семён: – Решили нас к чертям собачьим заштриховать! Мол, была Расея-матушка красным пятном, а станет белым!

– Не боись, прорвемся! – сказал политрук. И, повернувшись к профессору, добавил: – Эй, человек, видевший Менделеева и Римского-Корсакова! Расскажи, как нам порвать эту Большую Мольберту!

– Хоть я и чувствую готовность в сердце идти до конца, разум мой шепчет, что дело это безнадежное, – ответил профессор, протирая очки.

– Вот как?

– Да. Культура – это удел богатых. У них там, на Западе, любой нищий себе клизму из акриловых красок поставит и бац! Готов смертоносный концепт! Дюжины три как минимум ударной волной снесет, остальные сойдут с ума от ментальной радиации и заражения в течение года. Что мы можем им протипоставить, кроме горна-трехлинейки, да боевых барабанов? Ничего!

– Но-но!..

– А ты не нокай! – закричал профессор. – Куда ты нас погонишь?! С шашкой на танк, с жестяным горном на симфонический оркестр, с барабаном на дискотеку?! А с мелками известковыми – на Большую Мольберту?! Русский – значит бедный! Значит, убогий! А культура – вещь вещественная, деньгами питающаяся, золотое вымя сосущая!

Политрук размахнулся и произвел удар боевым горном в грудь профессора. Швыдке поперхнулся, замолк и завалился на бок.

– Пойдем, – сказал товарищ Седых красноармейцу Семену. – Он нам больше не товарищ. Большая Мольберта уничтожила его мозг.

Кряхтя и матерясь, Семен выполз из окопчика, потирая поясницу и посмотрел окрест. Дымились руины, на сгоревшем дереве ветер трепыхал обрывки полкового знамени. Культурный слой третьего краснознаменного полка превратился в пыль и пепел.

– Пойдем, – повторил политрук. – Хоть надежды нет, но надо попытаться. Там, за холмами, сочится маслом Большая Мольберта. Блестят на ней мазки, каждый размером с воронку. И стоят под ней пьяные от вдохновения вражеские импрессионисты. Белая кость, тонкая рубашка, кружевные воротники. Одно слово – культура. Пойдем, товарищ, в штыковую с примкнутыми горнами. Пойдем, пока они не накатили третий этюд. Хоть умрем, да со своими песнями!

– Русский, значит, бедный… – прошептал Семен. – Значит, нищий…

Политрук нахмурился.

– Нет, нет, товарищ Седых! – воскликнул красноармеец. – Просто… Я хотел лишь сказать… Эх, я даже спецкурсов не кончал, чтобы грамотно все обсказать.

– Говори как умеешь! – приказал политрук.

– Профессор говорил про нищих, последних нищих. Помните, у них, мол, если даже нищий клизму поставит и над холстом присядет, то уже дюжины две вперед ногами выносят!

– Три дюжины… – прохрипел профессор в стороне, не поднимая головы.

– Три! Три дюжины от клизмы!! Понимаете?!

Политрук почесал затылок.

– Ай да Семён, чертово семя! – вдруг закричал он. – А да сукин крестьянский сын! И ведь есть ещё время до последнего этюда!

– Возьмите мой френч на пыжи, – прохрипел профессор. – Все равно он уже не новый!

* * *

И грянул гром.

Мольбертфюрер фон Холст поморщился.

– Опять эти русские варвары пускают свои бессмысленные салюты! – пробормотал он.

– Я думал, вы закатали их под грунтовку! – подобострастно выкрикнул старший этюд-мейстер.

– Я тоже так думал. Разворачивайте этюдники, подносите тюбики! Мы сотрем их с лица земли и напишем свою картину… – сказал мольбертфюрер и вдруг осёкся. Руки его опустились, глаза замерли, а губы задрожали.

И вместе с ними застыли все арт-зольдаты. Замер старший этюд-мейстер, остановился младший тюбик-юнга. На полпути к Большой Мольберте, как вкопанный, остановился бледный холстомер.

Потому что там, на гигантском холсте с нарисованным новым смыслом жизни растекалось огромное бурое пятно из солдатской перловой каши.

– Смертоносный концепт… – прохрипел фон Холст, пытаясь пошевелиться.

Но грянул гром еще раз. И еще. И еще…

А у далекой пушки за холмами плясали два чумазых обгорелых русских солдата. И уставший профессор, привалившись к колесу салютной пушки, сворачивал самокрутку.

– Еще десять гильз, – сказал он. – Добавьте жару.

– Остынь, товарищ Швыдке, – сказал красноармеец Семен Платонов. – Этим уже без надобности. А нам еще Дрезденскую галерею брать.

Курсор

«Видеодром» – знаменитый триллер Дэвида Кроненберга, в честь которого, в частности, названа рубрика в журнале «Если», – удостоится ремейка от студии Universal. Новую версию сценария пишет Эрен Крюгер. В оригинальной ленте рассказывалось о кабельной программе «Видеодром», в эфире которой пытали и убивали по-настоящему, а у зрителей во время просмотра начали происходить странные метаморфозы. Сценарист планирует осовременить материал, добавив в него модные нанотехнологии.

Планета-океанобнаружена за пределами Солнечной системы. Красный карлик Gliese 581, что находится в 20 световых годах от

Солнца, давно привлекает внимание ученых – там найдено уже четыре экзопланеты. И если две планеты-гиганта представляют малый интерес, то земноподобная крошка Gliese 581е удостоилась даже персонального послания, отправленного в октябре 2008 года при помощи радиотелескопа РТ-70, принадлежащего Национальному космическому агентству Украины. А в апреле 2009 года швейцарские ученые выяснили, что Gliese 581с, чья масса превышает земную в пять раз, скорее всего, покрыта океаном, а значит, там возможна жизнь. А вдруг вариант Соляриса не так уж и фантастичен?

Супруги Дяченкостали обладателями Большой премии «Заветная мечта» за подростковую фэнтези-трилогию «Ключ от королевства», «Слово Оберона» и «У зла нет власти». Премия имеет статус национальной и присуждается за прозаические произведения для детей среднего и старшего школьного возраста. Имена лауреатов были объявлены 21 мая на торжественной церемонии в московском центре имени В.Мейерхольда. К «Большой премии», которую получили соавторы, прилагается солидный денежный приз – 1,5 миллиона рублей. Второе место в этой номинации занял Эдуард Веркин (роман «Мертвец»), третье – Тимофей Юргелов (роман «Желтый, серый, Анжела Дэвис, Вулкан и другие»), «Серебряный» и «бронзовый» лауреаты получили по 500 и 300 тысяч рублей соответственно. «Малую премию» (повесть или рассказ) получили Юлия Кузнецова за повесть «Выдуманный жучок», Илга Понорницкая за сборник «Наша Земля – дышит» и Сергей Седов за сборник «Сказки Детского мира».

Следует отметить, что все произведения оценивают как известные личности, так и старшеклассники из нескольких российских школ. При этом "Детское жюри" имеет такие же права, как и взрослое, в том числе и право вето.

Может ли пистолетстоить 270 тысяч долларов? Вполне, если это пистолет из фантастического фильма. Именно за такую цену ушел с Аукциона голливудских памятных вещей бластер, с которым Гаррисон Форд охотился за андроидами в фильме Ридли Скотта «Бегущий по лезвию». Вторым по стоимости оказался оригинальный постер «Франкенштейна» ($ 216 ООО), третьим – маска чудовища Черной Лагуны ($ 84 ООО). Распродавалась также часть знаменитой коллекции недавно почившего «главного фэна» всех времен Форри Акермана, и самым дорогим лотом стала робот Мария из «Метрополиса» ($48000).

Очередная «Аэлита»прошла в «Екатеринбурге» с 26 по 29 мая. В рамках самого старого российского конвента, проводящегося сейчас на базе Уральского государственного университета, прошло множество мероприятий: семинары, кинопоказы, пресс-конференция с почетными гостями фестиваля – писателями Сергеем Лукьяненко и Владимиром Васильевым, критиками Дмитрием Байкаловым и Андреем Синицыным. На торжественной церемонии был объявлен очередной лауреат приза «Аэлита» (вручается за заслуги писателя перед фантастикой по результатам голосования представительного жюри). Им стал Владимир Васильев. Также были вручены призы Сергею Лукьяненко («Орден рыцаря фантастики им. И.Г.Халымбаджи» – за заслуги перед фэндомом) и победителю конкурса короткого рассказа «Аэлита» Анне Сырцовой.

Сергей Лукьяненкоприступил к сценарию фильма «Золотой человек», постановщиком которого станет другой уроженец Казахстана – Тимур Бекмамбетов. Финансировать масштабный проект, возможно, будут госструктуры Казахстана. По замыслу тандема, уже поработавшего совместно над «дозорной дилогией» и некоторыми еще не запущенными проектами, новый фильм должен представлять собой современное фэнтези с рядом этнических и эпических мотивов.

Агентство F-пpecc

Personalia

АРТАМОНОВА Ольга Владимировна

Ольга Артамонова родилась в 1964 году в Калужской области. В 1993 году закончила Московский институт культуры по специальности режиссер. Позднее получила диплом Высших курсов иностранных языков при Министерстве внешних экономических связей РФ по специальности итальянский язык. С 1998 по 2000 год училась на факультете дополнительного образования ВГИКа.

Работала в различных театральных объединениях, экспериментальных проектах в качестве режиссера и сценариста, параллельно – переводчиком и преподавателем итальянского языка. В настоящее время живет в Москве, работает в авторской школе иностранных языков имени Шехтера.

Фантастику начала писать с 2005 года, первая публикация – рассказ "Соловей на пальме" в альманахе "Полдень, XXI век" (2007).

ВАДЖРА Раджнар (VAJRA, Rajnar)

Американский писатель и профессиональный музыкант Раджнар Ваджра родился в 1947 году в Нью-Йорке. До занятий литературой был «классическим» пианистом и занимался рок-музыкой (играл на гитаре и клавишных), писал песни, преподавал в университете и был владельцем музыкального магазина.

Ваджра дебютировал в научной фантастике рассказом "Прохождение теста Арболи" (1997). С тех пор опубликовал два десятка рассказов и повестей, выпустил книгу в межавторской серии "Нулевая вероятность" – "Последовательности" (2000), а также роман "Выступ у Нокай Коррал" (2003). Большинство произведений писателя вышли в журнале "Analog", и дважды фантаст становился победителем конкурса на лучшее произведение, опубликованное в данном журнале.

ДЭВИС Колин (DAVIES, Colin Р.)

Английский писатель Колин Дэвис проживает в Ливерпуле и трудится инспектором строительных работ.

Писать Дэвис начал в середине 1980-х, а первый НФ-рассказ "Рольф и "вольво" опубликовал в 1989 году. За последующие годы напечатал более 20 рассказов и повестей, лучшие из которых составили сборник "Небылицы о железном коне" (2008). Несколько прозаических работ Дэвиса вошло в антологии "Лучшие научно-фантастические произведения года".

В настоящее время писатель ждет публикации своего первого романа и работает над вторым.

ПРАШКЕВИЧ Геннадий Мартович

Прозаик, поэт, литературный критик и эссеист Геннадий Прашкевич родился в 1941 году в селе Пировское Енисейского района, а школьные годы провел на маленькой станции Тайга. После окончания Томского университета с дипломом геолога участвовал в геологических и палеонтологических экспедициях на Урале, в Кузбассе, Горной Шории, Якутии, на Дальнем Востоке и Камчатке. Работал в лаборатории вулканологии Сахалинского комплексного НИИ, был главным редактором литературного журнала «Проза Сибири» (1994–1997).

Печататься Г.Прашкевич начал еще в школьные годы. Первый опубликованный НФ-рассказ – "Остров Туманов". Однако дебютная книга писателя – "Такое долгое возвращение" (1968) – была сугубо реалистической. Лишь в 1974 году автор вернулся к фантастике, опубликовав повесть "Мир, в котором я дома" (1974), а четыре года спустя увидела свет первая книга НФ-прозы "Разворованное чудо" (1978).

Сегодня Г.Прашкевич – один из самых разносторонних авторов "фантастического цеха", работающий в различных жанрах и направлениях НФ: детективной, социальной, лирико-философской и исторической. Перу Прашкевича принадлежат книги: "Пять костров румбом" (1989), "Кот на дереве" (1991), "Записки промышленного шпиона" (1992), "Великий Краббен" (2002), "Шпион в юрском периоде" (2003), "Кормчая книга" (2004), "Золотой миллиард" (2005), "Подкидыш ада" (2006) и другие. С не меньшим успехом писатель работает и в других областях – он автор стихотворных книг, детективной и исторической прозы, очерков о поэтах и ученых, мемуаристики и очерков по истории отечественной НФ (в 2007 году он выпустил 600-страничную историю русской фантастической прозы "Красный Сфинкс", пополнившую наградной лист писателя еще одной "Бронзовой улиткой", а также Беляевской премией, "Лунной Радугой" и премией фестиваля "Звездный мост").

Лауреат премий "Аэлита", имени Н.Г.Гарина-Михайловского, "Золотой Роскон", "Филигрань", имени И.А.Ефремова, а также кавалер ордена "Рыцарь фантастики". В 2007 году удостоен звания "Заслуженный работник культуры Российской Федерации".

СИНЯКИН Сергей Николаевич

Волгоградский фантаст Сергей Синякин родился в 1953 году в семье военнослужащего в поселке Пролетарий Мстинского района Новгородской области, но в 1965-м семья перебралась в Волгоград. После службы в рядах Советской армии поступил на работу в органы внутренних дел, где прослужил до 1999 года, пройдя путь от рядового милиционера до подполковника милиции, начальника отдела по расследованию особо тяжких преступлений.

Участник волгоградского КЛФ и знаток старой советской НФ С.Синякин в 1980-х и сам начал писать. Первой опубликованной работой стала повесть "Шагни навстречу" (1988) в городской газете, а двумя годами позже увидел свет сборник рассказов "Трансгалактический экспресс" (1990). Еще через год вышел новый сборник "Лебеди Кассиды" (1991), после чего Сергей Синякин на десятилетие исчез из жанра.

Возвращение в фантастику оказалось более чем удачным: первая же повесть "Монах на краю Земли" (журнал "Если", 1999) была обласкана критикой и получила престижные жанровые награды – "Сигму-Ф", "Бронзовую улитку", "Интерпресскон", АБС-Премию и "Мраморного фавна". В 2002 году к этой коллекции добавилась еще одна "Бронзовая улитка" – за повесть "Кавказский пленник".

Перу Сергея Синякина принадлежат книги "Монах на краю Земли" (2000), "Владычица морей" (2000), "Вокруг света с киллерами за спиной" (2001), "Злая ласка звездной руки" (2001), "Люди Солнечной системы" (2002), "Операция прикрытия" (2003), "Пространство для человечества" (2004), "Заплыв через реку Янцзы" (2004).

ТУЛЯНСКАЯ Юлия Тихоновна

Юлия Тулянская родилась в 1963 году в Казани, где живет по сей день. Закончила Казанский государственный университет. По специальности – филолог, лингвист, в данный момент работает переводчиком (английский язык). Пришла в фантастику, увлекшись творчеством И.Ефремова.

Дебютировала Ю.Тулянская романом: в 2007 году вышла книга "Королевство белок", написанная в соавторстве с Натальей Михайловой. В следующем году творческий дуэт выпустил еще два романа – "Небо и корни мира" и "Ветер забытых дорог" (ACT, 2008).

ХИГГИНС Питер (HIGGINS, Peter)

Английский писатель Питер Хиггинс свой первый рассказ «Оригинальное слово для дождя» опубликовал в 2006 году. С тех пор Хиггинс напечатал еще пять рассказов.

В настоящее время молодой писатель, проживающий в небольшом приморском городке Южного Уэльса, работает над романом с любопытным рабочим названием "Миргородская зима". По словам автора, "это фэнтези, действие происходит в лесах и на равнинах Центральной Европы, а также на берегу Балтийского моря". Среди многочисленных хобби Хиггинса – "психогеография", археология, неоромантизм, живопись.

Подготовили Михаил АНДРЕЕВ и Юрий КОРОТКОВ