Текст книги "1894. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Владимир Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Тонкие, благородные черты Дигны говорили об его европейском происхождении, но пышные волосы, характерные для хадендоа, выдавали национальность. Генералу было пятьдесят шесть лет, но держался он прямо. Дружелюбное поведение Дигны сразу настроило Гусева на деловой лад, и спустя пару часов генералы беседовали свободно, как старые знакомые. Осман быстро выяснил мотивы Гусева, лишь в двух вопросах наметилось резкое расхождение мнений. Во-первых, Дигна хотел разгромить британцев уже этой зимой. Ему нужна была победа любой ценой – страна умирала, истощенная войной. Во-вторых, суданский генерал желал получить не только боеприпасы и оружие, он рассчитывал на караваны с продовольствием.

– У меня осталось две тысячи солдат-хадендоа, десятая часть моей прежней армии. Мой сын повел караван с оружием. В его отряде тысяча воинов, война пожирает наших детей. Через год в племени не останется мужчин, выживут только трусы. Ты предлагаешь действовать осторожно. Взрывать динамитом паровозы, разрушать поездами шпалы, уничтожать телеграфные линии, отстреливать британских офицеров. Это значит – оттягивать поражение! А мне нужна победа! Быстрая победа!

– Победа – это не выигрыш одного или двух сражений! Победа – это осознание британскими банкирами невыгодности дальнейшей войны. Человеческие потери для политиков и банкиров – песок в пустыне, они ничего не стоят. Смета на строительство железной дороги – незыблемый закон!!! – резко ответил Гусев.

– Все будут знать о трех тысячах берданок, сотни маузерах и пяти сотнях трофейных британских винтовок. Как я объясню друзьям и соратникам свой отказ от решительных действий?

– Вы забыли упомянуть пять пулеметов «максим», – угрюмо добавил Гусев, – Можно поступить просто. Обогнать караван, договориться с командующим об отдельном отряде по уничтожению железной дороги, и уйти в пустыню до самой весны. Летом британцы не воюют!

– Нет. Я не буду никого обманывать!

– Кроме меня? Твой сын поклялся на Коране, положив на него руку!

– Я пытаюсь объяснить тебе, почему он не сможет выполнить клятву!!!

– Твой сын отдал мне четыре команды охотников для захвата судов. Ты их тоже забираешь? – презрительно посмотрел на генерала Гусев.

– Да. И еще! Ты передашь мне «ракетоносец» и «торпедоносец» не на бумаге, а действительно. Я сам буду грабить британские суда, и возмещу тебе все расходы. Уверен, ты собирался топить транспорты с зерном, – Дигна вопросительно посмотрел на Гусева.

– Угадал! Я не намерен терять время!

Оба генерала вскочили на ноги и яростно смотрели друг другу в глаза. Дигна оказался хладнокровнее и умнее, он улыбнулся.

– Сделаем перерыв? Завтра утром продолжим?

– Я считал свое предложение невероятно заманчивым, мнил себя вашим благодетелем и спасителем, – с горечью сознался Гусев.

– Так оно и есть!!! Ты наш спаситель и благодетель! Только я лучше знаю свою армию, своих генералов и свой народ; думаю, британскую армию, её египетских прислужников знаю тоже. Кроме того, я опытный пират, а ты, судя по газетным статьям, на мой взгляд, слишком мягок. Подумай над моими предложениями. Отдохни, а утром мы поговорим. Чтобы твой отдых был сладок, прими от меня подарок, – Дигна трижды хлопнул в ладоши, и в комнату вошли четыре высокие девочки. Своим ростом, худобой и отсутствием вторичных половых признаков они могли бы успешно конкурировать с моделями 21 века.

* * *

– Ну, ты попал! – смеялся Клячкин, – Франческа тебя убьет!

– Ерунда. Казаки не выдадут. Главное придумать, как их переправить на Гавайи, чтобы Франческа не видела. Там выдам девиц замуж, Дигна не узнает. У меня жила японская сирота, и жена отнеслась к этому спокойно. Хотя ты знаешь насколько японки страшные.

– У той негритяночки, что ниже ростом, такие игривые глаза. Огромные, черные, блестящие, завораживающие, – мечтательно сказал Клячкин.

– Игривые глаза? Бесстыжие! Моментально осмотрела меня с ног до головы, – насупился Гусев.

– Ладно, не дрейфи, Франческа далеко.

– Если жена удумает будто я ей изменяю, то Ершов меня убьет.

* * *

Наутро переговоры с Дигна продолжились в резиденции Гусева. К полудню Володя практически смирился с крушением своих планов. Фактически Дигна предлагал продать ему остатки эскадры для пиратства в Красном море в обмен на выполнение хадендоа плана Гусева. Договор получался неравноценным: Дигна хотел получить оружие, боеприпасы, взрывчатку и четыре скоростных корабля для пиратства, расплачиваясь в ответ деньгами от награбленных грузов и строгим исполнением планов уничтожения строителей железной дороги.

– Два истребителя, торпедоносец, ракетоносец, оружие с боеприпасами, восемьсот верблюдов и динамит, – Гусев сделал длинную паузу, – Всё это стоит миллион долларов..., без пятидесяти тысяч. Пятьдесят тысяч – это зарплата артиллеристам, судовым механикам и пулеметчикам. Тебе нужно будет захватить пяток британских пароходов с чаем и суметь продать груз.

– Продать груз не проблема. Страховая компания внесет половину стоимости чая, чтобы не платить всю сумму, – парировал возражения опытный пират Дигна.

– Я не уверен, что мои специалисты согласятся участвовать в этом. Риск огромен...

– Но с тобой бы они пошли смело? – удивился Дигна.

– Я берегу людей, у меня самые малые потери.

– Как ты утопил последние два британских линкора, здесь, в Красном море, – это сказка!!! Мне сказали, ты потерял всего лишь десяток воинов, – поднял в восхищении руки старый работорговец.

– Как бы ни так! Экипажи всех трех кораблей контужены, а те, кто поленился заткнуть уши – оглохли. И это при задраенных дверях и люках! Операция должна была обойтись без потерь. Интересно, кто это проболтался? – заинтересовался Гусев.

– Случайность! У тебя на истребителе служит механиком немец. Он встретил здесь земляка, а тот угостил его пивом. Если ты надумал штрафовать механика, то я готов отдать штраф из своего кармана, – не стал скрывать источник информации Дигна.

– И всё-таки! Генерал, я согласен продать тебе те корабли, на которые ты сможешь наскрести людей!

– Странный ты генерал, Гусев! Странный офицер! Никому из моих знакомых не пришла бы в голову мысль договариваться с нижними чинами. Экая глупость! Я не спрашиваю солдата – может ли он брести по пустыне, когда песок и ветер не дает дышать, может ли он держать оборону под сумасшедшим огнем англичан, может ли он выжить в пятидесятиградусную жару без капли воды. Я отдаю приказ, а он должен его выполнить.

– Мне нужно показать своим казакам простоту и безнаказанность грабежа богатых британцев, – цинично объяснил Гусев, – Ты совсем иное дело. Ты не гонишь солдат умирать за свою жадность. Твои солдаты умирают за свою свободу. За родную землю. Регулярная армия уже давно бы сдалась.

– Ты прав, мой друг. Со мной вместе весь мой народ! – Дигна гордо посмотрел на Гусева, – Но как мне не хватает профессионалов.

Гусев помолчал, потянулся за фужером с красным вином, и, желая поддержать генерала, сказал обычную, ничего не значащую фразу:

– Регулярная армия всегда нужна. Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую.

– Ты симпатизируешь Макиавелли? – как-то слишком резко отреагировал Дигна.

– Не особо. Офицерская честь не приемлет. Человечек, лишенный даже крох морали, мне неприятен, – спокойно пояснил Гусев, – Но политики – сплошь мерзавцы, он прав, им ни к чему мораль.

– Это плохие политики. У такой страны не будет друзей, одни враги. «Народ, не желающий кормить свою армию...» – это слишком абстрактно. Сколько конкретно в процентах бюджета?

– Хорошо, – сказал Гусев и немного подумал, – «Правительство, выделяющее на обеспечение безопасности страны меньше четверти бюджета, ...» – звучит некрасиво.

– Британская империя потратила на армию и флот в этом году 40 миллионов фунтов, 39 % бюджета. Сравни, Франция – 27%, США – 17%. Заметь, в мире никак не закончится великая депрессия, а военные расходы её усугубляют! Дорогая плата за нарушенные договора и подлые завоевания!? Им нужно молиться, что миновали времена Борджиа, кумира Макиавелли. Иначе пришлось бы тратить столько же денег на охрану премьер-министра, – рассмеялся генерал, – Я вспоминаю январское убийство премьера сумасшедшим янки, так ловко стрелявшим из «максима», что мне почудилась там слишком большая везучесть. Говорят, генерал, ты удивительно удачлив?

– Меня не было в Лондоне. Я никогда не видел этого янки. Генерал, всё было выполнено столь топорно и непрофессионально, что такие намеки меня обижают, – резко ответил Гусев, – Лучше вернемся к нашим баранам.

– Баранам?

– К существу вопроса, – пояснил Гусев, и постарался ускользнуть от неприятной темы, – Сегодня ты составишь мне список своих возможностей, сколько артиллеристов, пулеметчиков и механиков ты сможешь навербовать, сроки их прибытия и шансы на согласие. Завтра с утра пройдемся по моим кораблям, поговорим с моими людьми. Я никого не держу и никого не неволю!

* * *

Гусев скомандовал отплытие и Дигна машинально его поправил:

– Отход!

– Да!!! Нет «лево» и «право», нет вот этой лестницы вниз, – засмеялся Гусев.

– Точно, – подтвердил Дигна, – есть рort, starboard и companionway.

– А также камбуз, гальюн, рубка и штурвал. А вот это – банки, – еще обиднее заржал Гусев.

– Генерал, экипажу будет приятно, если ты пару раз произнесешь эти «смешные» слова.

– Да, human relations! Вот так мы и превращаемся в столь нелюбимых нами либералов! Пойдем на ют, – скомандовал Гусев боцману.

Генералы зашли в небольшую надстройку, и увидели, начищенные до блеска, поручни ограждения.

– «Блестящие части»? – уточнил Гусев.

Дигна пожал плечами. Огромный стальной монстр блестел смазкой, вызывая уважение и даже трепет. Боцман открыл дверь в машинное отделение, и Дигна увидел механика за крохотным столиком. С потолка свисали три переговорные трубы для связи с кочегаркой, рубкой и рулевым. Рядом стоял моторист.

– Я, братцы, вчера вас всех собирал. Объявлял. У нас «купец»! Генерал Дигна. Хотите с ним сходить в набег на британцев? Генерал даёт каждому двойную долю, против той, что получали у меня.

– Несогласные мы, – хором, вразнобой, пробормотали механик с мотористом.

Боцман распахнул дверь в котельное отделение, и генералы очутились в аду. Истребители сжигали в своих топках уголь, и черномазые кочегары были похожи на чертей.

– Каторга!!! – не выдержал Дигма.

– Это точно, не санаторий! – засмеялся Гусев.

Два кочегара прекратили бросать уголь и освободили место свободной паре. К потолку был подвешен на веревке большой чайник, из которого кочегары облились водой. Гусев повторил свой вопрос и здесь, но ответ был тот же.

Лишь в капитанской рубке генерал услышал другой ответ. Молодой немец собрался вернуться с Гавайских островов на родину предков, поэтому соблазнился на предложение Дигны.

– Хочу купить себе баржу, герр генерал. Буду возить по Рейну грузы. У меня дядя живет в Карсруэ, – бестолково оправдывался капитан.

– Ты их смущаешь, Вольдемар. Дай мне поговорить с ними тет-а-тет, – попросил Дигна.

К концу дня генералы обошли все четыре корабля, и Дигна уговорил почти половину состава. Он рассчитывал за месяц нанять еще столько же белых авантюристов, огромное множество которых он знал из-за своей прежней работы. Вечером Гусев вернулся в порт, где увидел синий немецкий пароход. На причале стоял Клячкин с таким жутким похоронным выражением лица, что у Гусева замерло сердце.

– Англичане захватили Занзибар? – спросил Володя.

– Хуже. Гораздо хуже. Франческа приехала!!!

Сергей снял шляпу, и Володя увидел пятно крови на появившейся пролысине.

– У тебя гарем, а я виноват!? – расстроился Клячкин, – Предупреждаю, она вооружена!!!

Гусев, сделавший пару шагов вверх по улице, остановился.

– Обещала отстрелить тебе яйца!

– Найди врача. Пусть приготовит всё, что надо, к операции.

– Надеюсь не на яйцах?!

– А я-то как надеюсь!!! – деловито сказал Гусев, подзывая охрану.

– Зато гарем у тебя с сегодняшнего дня, прямо, шелковый! Особенно досталось той красотке с огромными черными глазами, которые ты назвал блудливыми.

Проникновение в свою резиденцию Гусев подготовил, как настоящую военную операцию. Казаки пели песни у здания напротив. Двое из них устроили тренировочную схватку на шашках. Четверть часа Франческа терпела, потом вышла и, постукивая пистолетом по ограждению, зло сказала:

– Хватит дурачиться, Гусев! Заходи!

– Ты абсолютно напрасно злишься, – мягко сказал Володя, обнимая жену сзади, одновременно отнимая пистолет.

– Какой ты гад, Гусев! Какая же ты, Гусев, сволочь, – прошептала сквозь зубы Франческа, нанося своему мужу два неприятных удара. Затылком в нос и каблуком по голой ступне ноги.

Гусев был готов к её атаке, поэтому обошелся только расквашенными в кровь губами и содранной со ступни кожей.

– Вот как я буду теперь тебя целовать!? – сказал Володя, укладывая жену на дощатый пол.

Казаки, услышав домашнюю сцену, закончили балаган и отправились в казарму.

– Ты, Гусев, молись! Не пройдешь проверку, тебе не жить, – сладким голоском прошептала Франческа, расцарапывая Володе, раньше времени, спину.

* * *

К утру Франческа оттаяла. Девушки из гарема проплывали по особняку бледными тенями, стараясь во всем угодить госпоже. Лишь потрепанная красотка с блудливыми глазищами демонстрировала свою значимость.

– Она – мазохистка? – удивился Гусев.

– Нет. Воспринимает мою взбучку, как признание своей красоты. Думает, что я признала её достойной конкуренткой, – махнула рукой Франческа.

– У женщин не всё в порядке с головой, – пробормотал Володя.

– Но-но! – погрозила пальцем Франческа, – Ты не окончательно прощен. Легкий завтрак, и прошу пожаловать в рай.

– Хорошо! Только я сейчас пошлю человека предупредить генерала Дигну. У меня сегодня планировалось подписание контракта на миллион долларов, – Гусев подло сыграл на самом дорогом для Франчески, на деньгах.

Володя не промахнулся.

– Контракт? Почему я ничего не знаю? Пошли-пошли все вон, – замахала она руками на девушек из гарема.

– Я пошлю казака к Дигне, и мы продолжим наш поход в рай, – лицемерно настаивал Гусев.

– Нет-нет, мы прервемся на денек. Мне кажется, ты ночью был слишком пылок. У меня все там болит, – настаивала Франческа.

– Но есть же и другие возможности, – сладко шептал ей в ухо Володя, покусывая мочку, в полной уверенности, что Франческа заглотила наживку.

– Грязный извращенец! – с жутким удовольствием в голосе откликнулась жена, заставив Володю на секунду усомниться в победе, – Ночью, весь твой сладкий грязный рай – ночью! А сейчас покажи контракт.

* * *

Франческа признала договор глупым, никчемным, пустым, бестолковым, детским, наивным. Невыгодным. Это страшное ругательство она произнесла шепотом.

– Это – кощунство! Отдать что-то даром, подарить – ты имеешь право! Ты – Гусев!!! Но продать себе в убыток – это позор!

– Хорошо. Я подарю Дигне оружие и боеприпасы, а корабли продам за миллион долларов. Это позволительно?

– За миллион двести тысяч. Двадцать процентов – плата за риск, – стукнула кулачком по столу Франческа, – Зови Дигну. Будем составлять договор.

* * *

Дигна согласился неожиданно быстро, хотя и бросал на Гусева странные взгляды.

– Сумму мы уже обговорили, – нехотя возразил он в конце.

– Я закуплю в России зерна на двести тысяч долларов. Получишь через месяц. Это мой подарок, – смутился Гусев.

– «Продавец оставляет за собой право расторгнуть договор до момента полной выплаты покупателем всей суммы покупки». Это зачем?

– Клячкин привез Гусеву предложение британских банкиров. Скорее еврейских, – уточнила Франческа, – Гусев дал своё предварительное согласие. Он объявляет перемирие. В одностороннем порядке. Если англичане захотят избавиться от пирата Дигны, то им нужно будет выкупить корабли за миллион двести тысяч долларов.

– За миллион четыреста тысяч! – уточнил Дигна, – Двести тысяч – плата за расторжение договора.

– Нужно как-то прикрыть подарки, у британцев очень длинные уши, – заметила Франческа.

– Через год в племени хадендоа подрастет смена, две тысячи, ... хм-м, солдат. Винтовки я отдавал твоему сыну, поэтому договор составим с ним. Задним числом. Через неделю я увожу на Занзибар две, нет, четыре тысячи рослых солдат. Через год возвращаю тебе, генерал, две тысячи профессионалов и две тысячи ... неудачников. Кстати, зерно агент Клячкина купит для Занзибара. Ты захватишь судно в очередном пиратском налете. Страховать судно и груз мы будем в британской компании.

– Я согласен, – пожал Гусеву руку Дигна, – Я смотрю, мой дорогой друг, ты совсем не веришь в добрые британские намерения? Ты даже уверен, что тебя обманут с договором?

– За мою голову обещано двадцать тысяч фунтов. За голову Вилкокса тридцать тысяч, обидно даже. За голову Ершова всего десять тысяч, не понимают политики значения инженерной мысли. Ты думаешь, генерал, такие люди пойдут на серьезные переговоры?

– Уже были покушения?

– Восемь чисто британских групп, не считая японских во время войны. Три десятка попыток вербовки казаков в России. К нам эмигрируют казаки с Кавказа и крестьяне с севера России. Угадать деревню, которую мы будем сманивать в тёплую страну, невозможно, в России весь север сплошь нищий. С казаками проще. Так показалось британцам.

Франческа подсела ближе и обняла мужа. Потом она вспомнила о втором договоре на поставку оружия и торопливо набросала две страницы. Дигна проглядел договор мельком и расписался за сына.

– Я тороплюсь в порт, а вы давно не виделись, вам не до меня, – встал из-за стола Дигна.

Гусевы вяло возражали.

– Вова, я совсем забыла! Балда. У меня для тебя пачка писем, – вспомнила Франческа, когда генерал ушел.

– Потом.

– Ты почитай, а я приму ванну.

– Это часа на два, я засну.

– Как только закончишь читать приходи ко мне, ванна просто огромна!

– Ты не успеешь раздеться! Я буду читать по диагонали.

На самом деле Гусев читал новости тщательно, стараясь уловить в корявых фразах донесений истинное состояние дел на острове. Последнее письмо ему не понравилось, и Володя перечитал его трижды. Лицо его стало мрачным, шрамы сделались еще страшнее.

– Я тебя не дождалась, – обиженно сообщила Франческа, заходя в комнату и распахивая на мгновение халат.

– Бедный Ричард. Я называл его другом, а теперь..., – Гусев передал Франческе письмо.

– Ничего не было!!! Тут так и написано!!! У Ричарда слишком длинный язык и он не знает меры в выпивке. Заявить в компании, что я приставала к нему?! Это, это не по-джентльменски!

– Зачем ты приставала к нему? – устало спросил Гусев.

– Я была пьяна и ... немного кокетничала.

– Какой же ты ребенок, – обнял жену Гусев, – Собирайся. Мы срочно уезжаем. Мне нужно застать Ричарда на острове, я не собираюсь гоняться за ним по всей Африке.

– Зачем тебе этот мерзкий бахвал?

– Убить.

– За длинный язык??? – отшатнулась Франческа, – Ты же не гангстер!!!

– Мои казаки лучше вшивых американских гангстеров. Или хуже. У каждого из них может быть жена-потаскуха, но они отрежут язык любому, кто это скажет. Если Ричард останется жив – мой отряд развалится. Я могу оставить отряд на атамана, а сам уехать жить на Гавайи фермером, но без меня казаков сомнут. Слишком много завязано на меня лично.

– Я – потаскуха? Спасибо!!! – Франческа бросилась на диван и зарыдала взахлеб.

– Я сейчас позвоню в порт, чтобы готовили пароход к отходу, – холодно сообщил Гусев. Благодаря японским трофеям Володя внедрял телефонную связь везде, где находился.

– Я остаюсь!!! – бросила ему вдогонку Франческа.

– Я возьму с собой гарем, – вконец разозлился Гусев. Он вернулся и уже по-другому, совсем мягко, добавил, – Мне нравится Ричард. Еще немного и мы бы стали друзьями. Мне больно ехать его убивать!

– Гарем тебе все равно нужно брать с собой, иначе Дигна обидится, – устало сказала Франческа.

– Знаю.

– Скажи мне, что я не потаскуха, – попросила жена.

– Ты маленькая, глупая девочка.

– Мне семнадцать лет!!!

– Если бы у меня случился ребенок от моей первой любви, то он был твоим ровесником.

– Ты расскажешь мне о ней?

– Не знаю. Я не готов, – тихо произнес Гусев, – Ты иди, собирайся, а мне нужно переговорить с Сергеем.

* * *

Клячкин пообещал Гусеву поторопиться с поставкой зерна Зигне, гарантировав полную тайну имени настоящего заказчика. Сергей не сомневался, что британцы сочтут нелояльной по отношению к ним продажу Гусевым кораблей генералу Дигме.

– Уверен, что твое решение о перемирии позволило бы заключить сделку, и каждый из вас получил свой миллион еще до Нового года. Но твои договора с Дигной ставят под сомнение твою лояльность.

– Разве? Эти еврейские банкиры выжили из ума? Нам заплатят по миллиону, а мы отдадим им «крошечную лавочку», приносящую каждый год в наши карманы те же деньги? Мало того, я подарю им флот стоимостью больше миллиона, Ершов отдаст свои заводы даром, а Вилкокс оставит богатейшие латифундии?! Договор с Дигной я могу расторгнуть в любой момент, как только банкиры выкупят эти корабли. Сумма четко оговорена в договоре, я дам тебе копию. Для уточнения стоимости заводов, принадлежащих Коле, и земельных владений Роберта можно нанять независимых оценщиков. Кроме этого мне нужны от Великобритании письменные гарантии личной безопасности наших семей и банковских вкладов. Первым шагом с их стороны должна быть отмена оплаты наших трех голов, размещение заказа на убийства – совсем не комильфо. Заказы должны быть изъяты. Срок две недели, время пошло. Совсем глупым евреям сообщи – список всех двенадцати лиц, принимавших решение, мне известен. Через две недели мой человек разместит в Лондоне заказ на их тушки. По двадцать тысяч фунтов за голову. У меня есть свободные средства. Как странно, у богатых людей свободных средств не хватает, а твердый середнячок Гусев легко готов их потратить! – зло засмеялся Володя.

– Банкиры! Их не так легко запугать! Они могут годами сидеть в офисе. Им не нужен ни театр, ни музей, ни зрелища, ни приемы, – возразил Клячкин.

– Это моих казаков невозможно купить! А лучшие друзья банкиров – революционеры? Они продажны по определению! Или их коллеги-конкуренты? Ну, хорошо! Они отменят все встречи, перестанут подходить к окнам, выходить на свежий воздух, станут жить в бункере. Они перестанут лечиться, пить покупную воду и есть покупные продукты, перестанут получать газеты. Им придется ходить в перчатках и масках, чтобы не заразиться смертельной болезнью от слуги или родственника. Но мы-то с тобой знаем много способов убийств, им незнакомых, следовательно, банкиры окажутся беззащитны перед ними.

– Ты на что намекаешь? – подозрительно спросил Сергей.

– Не скажу, – ехидно рассмеялся Володя, – Подумай минутку и ты назовешь такой способ убийства сам.

– Можно купить воздушный шар, погрузить туда два-три центнера ртути и разбрызгать яд ночью над особняком. Нет! Не годится. Будет много жертв среди слуг, а хозяина успеют вывезти живым, – покачал головой Клячкин.

– Нет-нет. Здравая мысль. Возможна паника при эвакуации. Банкира легко убить по дороге, – поддержал Сергея Гусев.

– Убийство с помощью радиации! Крайне затратный вариант?

– Зато загадочный!

– Вместо ртути можно использовать хлор. Он дешевле и действует мгновенно, – загорелся Клячкин.

– Серый! Останови свой фонтан фантазий. Всё гораздо проще. Неужели бомба в три центнера веса оставит дом целым? И не надо их пугать, Серый. Просто поставь перед фактом. Через две недели я размещаю заказ на великолепную дюжину «заказчиков». Все новые способы убийств только на экстренный случай – вдруг у банкиров получится кого-то убить.

Напоследок друзья обнялись. Потом Гусев стукнул себя по лбу.

– Совсем забыл про гвоздику! Ты сможешь пристроить гвоздику? Новый урожай! Султан подарил Франческе целую тонну.

– Обалденные деньги!!!

– Не забывай, Гавайи, в какой-то мере, конкурент Занзибару. Четверть века назад ужасный ураган уничтожил большую часть плантаций гвоздики на Занзибаре. Вот тогда у нас на островах стали её активно выращивать.

* * *

Морская болезнь оказалась немилостива к гарему Гусева. Целую неделю девушки лежали пластом. Лишь изредка, бывшая красотка, которую Франческа переименовала в Зузу, с ужасно впавшими глазищами, пугающими обычного человека, пыталась выползти на палубу, чтобы выпрыгнуть за борт. Следующую неделю гарем упивался кислым соком зеленого фрукта, похожего на лимон. На третью неделю гарем уже исполнял для хозяина эротические танцы, при этом животы красоток были набиты так, будто негритянки на седьмом месяце беременности. Зузу так сверкала глазищами, что Гусев ожидал репрессий со стороны Франчески. Однако, жена лишь полусонно зевала, сыто поглаживая живот, чаще всего Гусеву. Володя отменил свои тренировки с первого же дня, оставив две четвертьчасовые разминки. Во-первых, Гусев не любил качку. Он не болел морской болезнью даже в начале морских походов, но испытывал большой дискомфорт. Во-вторых, Володя знал, что Франческа получает удовольствие от моря, а значит, его ожидают сумасшедшие ночи.

Слишком скромное поведение жены, угождавшей Гусеву в каждой мелочи, нашло свое объяснение за три дня до прибытия.

– Милый, – Франческа посмотрела на Володю открытым детским взглядом, – А пусть твой друг Ричард извинится. А? Публично, при всех. Встанет передо мной на колени. Начнет рвать на себе волосы. Ударит себя в грудь. Скажет, что он мерзкий лгун, пьяница и бабник. Скажет, что это он ко мне приставал, я его ударила, а он влюблен без памяти и захотел отомстить. Ну?

– Нет, – одними губами произнес Гусев. Он изобразил пустой взгляд, которым пугал самых отъявленных головорезов, и добавил, – Я себя неважно чувствую. Думаю, простыл. Попробую заснуть. Прикажи рядом с каютой не шуметь. Да, еще одно. Поспи эту ночь в гареме, я боюсь тебя заразить.

Гусев ушел в каюту. На душе было гадко. Франческа страшилась будущей смерти Ричарда, греха, который ляжет на её душу вечным грузом. А Володя не нашел в себе ни капли мужества, спрятавшись, как трус, в каюте.

«Конечно, нужно будет прозондировать настроения среди казаков. Они давно не в России, пора уже заканчивать с бандитскими понятиями. Может, Франческа права? Достаточно извинений и крохотной дуэли, без смертельного исхода?» – подумал Гусев, заваливаясь спать.

Не спалось. Тишина, не слышно даже пароходного двигателя, мозг приучился отфильтровывать этот шум. Короткий разговор взвинтил Гусеву нервы. Нет. Они были до предела натянуты самым окончанием поездки.

«Какой дурак этот Ричард! Специалист по отсталым культурам? Тупой америкашка, вообразивший казаков европейцами. Даже он, Гусев, русский из 21 века совсем не европеец! Разве Ричарда не учили выверять каждую фразу, каждое слово? Он чувствует за собой мощь своей страны? А нужна она мертвецу?» – бессильно ругался Гусев.

«Зачем я всю жизнь делаю то, что мне не нравиться? Кому назло? Отец не хотел, чтобы я пошел в армию. „Ты не любишь никому подчиняться, тебе не нравиться ходить строем!“ Да что уж там! Я избегал чисто мужских компаний, потому что после двух стаканов водки без закуси хотелось блевать, и презирал муштру. С обычной дисциплиной у меня тоже не ладилось. „Не ходи в десант“, – упрашивал отец, – „В десант идут тупые дебилы“. Будто бы в танкисты и летчики отбирают очкариков-задохликов. Как говаривали в древнем Риме: „В здоровом теле здоровый дух – большая редкость!“ Но отец оказался прав, десант выделялся среди всех. Потом эта гребаная война!!!»

Гусев не боялся умереть в бою. Нет! Но война должна быть за Родину!!! За самое дорогое, за мать! Или за любимую женщину, которая бросила его за неделю до отправки в горы, но он-то продолжал её любить! Или за ту первую его страсть в седьмом классе, когда сердце каждый раз выскакивало наружу после близости, и остановилось после разрыва! За отца и деда, за бабушек и теть, за двоюродного брата и сестер, за соседку тетю Клаву, за друзей, за одноклассников. За тех, кто ему близок. Ему было гадко умирать за бабки новых олигархов. А потом этот позорный мир и сумасшедшая постыдная дань. А еще начальник штаба! Невероятно смелый офицер! Он любил «разведку боем». Герой, он всегда оставался в штабе, в тылу. А Гусев не умел сдерживаться в выражениях.

Потом Гусев попал в Российскую империю и ... жутко удивился. Армия воевала за чьи-то финансовые интересы; штабные делали карьеру и получали награды, а в горах попадали в плен и погибали совсем другие.

Потом Гусев организовал свой казачий отряд, и началась война с Японией, затем сразу за ней жуткий конфликт с Англией.

Гусев никак не мог заснуть. Он лежал и вспоминал свою жизнь, как будто смерть Ричарда могла что-то значить в его дальнейшей судьбе.

«Интересно. Как меня воспринимают урядники, сотники и есаулы? Как олигарха, свободно распоряжающегося общими деньгами, считающего их своими? Я же не интересуюсь ничьим мнением. Подарил Дигне оружие, продал ему флот, превратил дорогие баржи в брандеры. Моя жена искусно выманивает у казаков добычу и заработок, ополовинивая их, по словам Франчески, „чудовищно жирные доходы“. Теперь я согласен заключить с Великобританией мир, не спрашивая мнение казаков, не оговаривая их безопасность, забывая, что у каждого из них есть на Гавайях собственность. А если новое гавайское правительство отберет земли переселенцев?»

* * *

Наутро Гусев «выздоровел». Франческа мужественно избегала в разговорах упоминаний о Ричарде. Она думала, что Володя перенервничал именно из-за него. К вечеру у Франчески начались критические дни, она расстроилась, очередная попытка забеременеть с треском провалилась.

Володя три дня старательно приводил себя в форму. Он хотел выглядеть на встрече с казаками здоровым, полным сил и уверенным в себе.

* * *

– Господин генерал, прими мои сердечные уверения в совершеннейшем почтении, – султан лично посетил резиденцию Гусева, что было невероятным нарушением этикета.

– Прошу меня простить за недолжный прием, – начал извиняться Володя, но султан остановил его.

– Это я поторопился, не дал тебе, генерал, ни часа отдыха. Мне сообщили, что через час у тебя соберутся офицеры, и, зная ваши привычки, я смог бы рассчитывать на встречу не ранее завтрашнего ужина.

– Я так понимаю, есть новости от германского консула? – насторожился Гусев.

– Нет. От Бэзила Кейва. Он заявил, будто ты объявил одностороннее перемирие и потребовал у меня сдачи власти, – нервно выпалил султан.

– В противном случае? – заинтересовался Гусев.

– Он вызвал батальон сипаев. Без помощи казаков я не удержусь и часа, – скорбно констатировал султан.

– Что говорят германцы?

– Форт не готов. Бюджет на ведение военных действий отсутствует. Не надо волноваться: Гусев дал слово защитить Занзибар – Гусев сдержит слово. Пусть Inselaffe (островные обезьяны) сделают очередную попытку, человек-смерть «надерет им их красные задницы».