Текст книги "1894. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Владимир Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Эта семейка ничем не гнушается, даже «изобретением» кроссворда! Деньги к деньгам! – желчно рассмеялся Клячкин.

– Серый, ты решил проблему провоза сюда берданок?

– Не гуньди! Итальянский пароход везет их из Одессы в Эритрею. Через неделю получишь и берданки, и патроны, пять сотен штук на винтовку. Ты уверен, что на этот раз всё сработает так, как надо?

– Мне нужно, чтобы британцы не успели построить железную дорогу до лета. Потом, когда жара станет за сорок, англичане потеряют еще полгода. Китченер провозится в Судане до конца следующего года, и Великобритания тут же завязнет в войне с бурами, ей будет не до маленького «прыща», не до гавайской республики.

– Вова, ты всегда так уверен в своих расчетах, а потом не понимаешь, где совершил ошибку.

– В этот раз, Серый, я уверен, все пройдет, как по маслу.

– Ты слышал, что гавайское судно с чаем и кофе британцы конфисковали в Средиземном море? Всё как по маслу??? – покачал головой Клячкин.

– Я так решил, так и было задумано!

– Ну, если ты всё решил, то зачем просил меня приехать? – удивился Клячкин.

– Этот гадостный ветер с суши начинает стихать. Пойдем, посмотришь на мою эскадру?!

Клячкин, ворча, замотал себе лицо тонким шелковым шарфом.

– Вова, зачем ты притащил сюда свою «эскадру»? Англичане размажут её тонким слоем по заливу! Твои ракетные налеты на Аден, Бомбей и Басру вызвали жуткую ярость у Адмиралтейства. После чего правительство легко инспирировало всплеск небывалого патриотизма населения, – бубнил Сергей, волочась вслед за Гусевым.

– Зануда.

– Ты не решил свою тактическую задачу и проиграл стратегически.

– И какую такую задачу я хотел решить?

– Ты надеялся на скоропалительный ответ британцев! – Клячкин уткнулся в Гусева, который резко затормозил, – И получил смертельного врага!

– Что-то британцы не торопятся договариваться с США? – посетовал Гусев.

– Не могут пойти на унизительные условия, патриотизм – палка о двух концах!

– Газеты!!! Про Россию они молчат, и в результате она заключила крайне выгодное соглашение с Англией при разделе интересов на Дальнем Востоке и Афганистане. 22 сентября Николая II вместе с царицей заехал в Бальморал, в связи с поездкой по европейским столицам после коронации. Там британцы убеждали царя, что у Великобритании нет никаких «дурных умыслов», и она предоставляет России руководящее право на свержение султанского ига в Турции, – проявил Володя свой патриотизм.

– Не только! В Ираке и Кувейте беспорядки, беспомощность британцев даром не проходит. Германия снова получила возможность усилить там свое влияние. В Аравии зашевелились Рашиди, они стали готовить налет на Кувейт, чтобы окончательно уничтожить своих старых врагов Саудов, даже отправили посла в Османскую империю с просьбой о помощи. Муравейник ты, Вова, разворошил. Только пользы тебе от этого никакой!!! – спустил Гусева на землю Клячкин.

За разговором друзья подошли к наблюдательной вышке. Их встретил одинокий казак в одежде какого-то мышастого цвета. Вблизи можно было угадать, что раньше его плащ с капюшоном был зеленый. Под плащом был виден пятнистый желтый комбинезон, выцветший и грязный от пыли. Короткие сапоги из тонкой кожи казак, казалось, не чистил никогда, но качество кожи выдавало их немалую стоимость. Но не они поразили Клячкина, а руки в перчатках-митенках. У бедра висел кинжал старой работы. Казак откинул капюшон, и Клячкин заметил, что тот молод, во всяком случае, моложе него, но такой же не по годам седой. Длинные волосы – символ сверхъестественной силы и духовного богатства, и длинные вислые усы, черные, без единого седого волоска, придавали казаку хипповатый вид. Лишь глаза, неприятно-безразличные, светло-льдистые, выдавали в нем воина.

– Чиво извольте, ваша Благородье? – вытянулся казак.

– Ухачев, не топорщи грудь, не на параде! Наверху что-то видно? – сбросил шелковый шарф на шею Гусев.

– Вот вить какая история случилась... И хто мог бы подумать... Были дыма, были, но глаза песком запорошило. Пока проморгался, уух, ушли, падлюки.

– Сменился давно?

– Только шта, вашбродь.

– Иди, Ухачев, отдыхай, – Гусев повернулся к Клячкину, – Немецкая разведка доложила, к нам вышел флагманский корабль средиземноморской эскадры «Рэмиллис», самый дорогой из Ройял-Соверенов. Почти миллион фунтов стерлингов!

Гусев достал записную книжку с характеристиками британских кораблей и развернул её на первой из трех закладок. Клячкин протянул руку.

– Дай-ка мне..., «освежить в памяти».

– С «Рэмиллисом» идет старина «Трафальгар» из неудачной серии из двух броненосцев. А также торпедная канонерка «Шэлдрейк», лучшая из серии «Шарпшутер», – добавил Гусев.

– У тебя отмечено, что даже с новыми котлами канонерка не дает 21 узел. Заметь! Британцы меняют котлы локомотивного типа. Получается – ты купил у американцев старьё!

– Старьё? Это старьё выдает 30 узлов!

– Корпус слишком слаб.

– Он из никелевой стали!

– Ладно-ладно, – «милостиво» махнул рукой Клячкин, – Зачем тебе контакты с немецкой разведкой? То, что британцы возьмут корабли из средиземноморской эскадры, было очевидно. Состав эскадры они обсуждали в парламенте открыто. Сроки отправки можно было прочитать в газете.

– Газеты? Я получаю их спустя две недели!

– Хорошо-хорошо! – замахал руками Клячкин, останавливая Гусева, – Где тут у тебя общий расклад по кораблям?

Гусев отогнул страничку, и Клячкин просмотрел раскладку по линкорам:

"Линкоры Королевского флота в водах метрополии: «Магнефишент», «Маджестик», «Принс Джордж», «Эмпресс оф Индия», «Рипалс», «Резолюшн» и «Ройал Соверен»;

в Средиземноморье «Рэмиллис», «Ривендж», «Худ», «Энсон», «Кемпердаун», «Коллингвуд», «Хоу», «Родней», «Девастейшн», «Нил» и «Трафальгар»;

в Береговой обороне и защите портов: «Бенбоу», «Колоссус», «Эдинбург», «Руперт», «Дредноут», «Сане Парейль», «Девастейшн», «Тандерер», «Инфлексибл» и «Александра».

Согласно Акту о морской обороне к 1894 году построены следующие корабли:

– 7 броненосцев типа Ройял Соверен

– 1 броненосец типа Худ

– 2 броненосца типа Центурион

– 9 крейсеров типа Эдгар

– 8 крейсеров типа Астрея

– 21 крейсер типа Аполло

– 9 крейсеров типа Пёрл

– 18 торпедных канонерок типа Шарпшутер."

– Пока что британцы лишились двух из тридцати линкоров, «Центурион» ты захватил, а Ершов продал американцам; «Барфлер» вы утопили. Это, согласись, немного. В Занзибаре ты, Вова, утопил «Сент-Джордж» – крейсер типа Эдгар и «Филомел» – крейсер типа Пёрл, второразрядные корабли, которых у Королевского флота десятки. При этом британская эскадра в Занзибаре и «Центурион» в Гавайях стояли на якоре в заливе, они не ожидали атаки. Самолетов, как в случае с «Барфлером», у тебя здесь нет! На что ты рассчитываешь, Вова?

– Ты упустил шесть крейсеров 2-го класса, – проворчал Володя, передразнивая Серегину манеру говорить, затем открыл свою записную книжку и продолжил, – «Рейнбоу», «Индефатигэбл», «Ифигения», «Медуза», «Марафон» и «Мельпомен», – На что я рассчитываю? М-да. На что – на что? На ночную атаку! Отсюда до Адена тысяча километров. Скорость английской эскадры меньше десяти узлов. Ночью в Красном море все караваны встают на якорь, правило такое. До Адена британцы сделают пять ночевок. Не каждый же раз они будут заходить в порт. В крайнем случае, я планирую атаковать их даже на внешнем рейде. Мои корабли смогут легко преследовать англичан по дымам, сами оставаясь невидимыми. Ночью настигнем их, ориентируясь по их же огням, подойдем вплотную, канонерку затопим торпедами, а линкоры атакуют брандеры, я погрузил на каждую баржу по двадцать тонн динамита. Немецкая разведка донесла, что на линкорах две недели подряд проводили учения по спуску противоторпедных сетей, так что англичане будут их использовать и на стоянках, и при малейшей угрозе. Надеюсь, что через полчаса после начала атаки британские корыта лягут на дно. Это будет еще проще, чем в Занзибаре. «Как два пальца об асфальт».

– Зачем ты жертвуешь своими баржами? Почему не хочешь использовать катера? – удивился Клячкин.

– Я не уверен, что катер сможет прорвать сеть и пробить броню, – покачал головой Гусев, – Кроме того, катер без экипажа может отвернуть в сторону от цели, а баржа устойчиво пройдет последние двести метров.

– Если английские корабли утонут ночью и очень быстро, тем более, вдали от берега, то никто не сможет спастись! Вова, там тысяча матросов, они не виноваты!

– Ты из меня монстра-то не изображай. И на Гавайях, и в Занзибаре я старался спасать англичан. Как их газеты меня же вымазали дерьмом – сам знаешь. Здесь чистый прагматизм. Если утонувшие корабли трудно будет осмотреть, то о причине их гибели смогут только гадать. Наши корабли никто не увидит, а если увидит, то не опознает.

– А встречные суда?

– Будем держаться от них в стороне.

– Британия не потерпит такого унижения! – заявил Клячкин.

– Читал газетную трескотню английских ура-патриотов, читал, оскомину набили их глупости. Потерпит!!! Пока золота в Трансваале не было – били их буры неоднократно. Били англичан в афгане. Даже в Ашанти их били шесть раз вплоть до 1873 года, когда англичане двинули на север большую и хорошо вооружённую армию, мобилизовав еще вспомогательные войска народов Золотого Берега. В 1874 году они опять проиграли. Лишь в январе этого года Англия смогла победить. Если британцы победят Гавайи через сто лет, так как они победили Ашанти, то это будет неплохой результат. И кто позволит англичанам вести колониальную войну в конце двадцатого века?

– Ты, вроде бы, хотел со мной посоветоваться? Оказалось, всё давно для себя решил! – сделал удивленное лицо Клячкин.

– Я хотел узнать твое мнение об экономическом кризисе...

– Тебе нужно было обсудить это с Ершовым. У него хорошее образование, хотя и техническое. Я – недоучка. Бузов – балбес, его жена – вот у кого прекрасная память. Женщины часто помнят огромное количество ненужных сведений.

– Я говорил с Ершовым перед отъездом. Он считает, что затяжной экономический кризис должен был завершиться именно в этом году, вроде бы даже именно сейчас американцы начали публиковать индекс Доу-Джонса. Но Бузова считала, что рост начался с открытия золота на Аляске, и теперь, когда мы сняли все сливки, а казаки и староверы застолбили за собой лучшие участки, то золотого бума не будет.

– Ерунда! Ваше золото всё равно осело в США и Канаде. Заводы Ершова обеспечили американцев работой, ваши военные заказы и японские трофеи всколыхнули рынок. Если бы не конфликт с англичанами, то США вышли из кризиса в конце прошлого года. Вы левой рукой выталкиваете американцев из кризиса, а правой рукой держите за воротник, не давая вздохнуть. Я бы на месте госдепа давно отмежевался от Гавайской республики, чтобы не раздражать англичан.

– То есть нам следует ожидать американской интервенции? – удивился Гусев.

– Не так прямо! Не так прямо, Вова. Ты говорил, что королева Виктория Каиулани, ещё будучи кронпринцессой, получала в Вашингтоне «гранды» от «спонсоров» для организации собственной политической партии. А сейчас эта «помощь» исчисляется уже сотнями тысяч долларов? Ты уверен, что это сплошь английские деньги?

– Я сам упрашивал Викторию организовать партию монархистов. Нам нужна оппозиция. Не экстремистского толка, мне надоело убивать, желательно бороться с обычными политиками.

– Да ты, Вова, струсил?! Напугал тебя Судзиловский! А он, по сравнению с моими боевиками, был белый и пушистый! – расхохотался Клячкин.

– И много у тебя боевиков?

– Неправильно вопрос ставишь!!! Где они держат верх среди революционеров! Питер! Москва! Екатеринбург! И, конечно, Баку! В Грозный не суюсь, там жена Бузова никому развернуться не даёт. Уверяет, что именно ты ей казаков для охраны нефтепровода выделил? – сделал обиженный вид Клячкин.

– Я только познакомил Валерку с атаманом, – отмахнулся Гусев, – Так ты считаешь, что госдеп спелся с форин-офисом, и хочет свергнуть наш режим?

– Сто пудов! Кроме немцев, все хотят смены гавайского правительства. Для всех лучше, если вы уйдете по-хорошему. Ко мне поступали предложения, через знакомых революционеров близких к банковским кругам Европы и США. Вам троим готовы заплатить по миллиону долларов каждому за обязательство покинуть страну навсегда.

Глава 6

Смертельная ошибка

Всю неделю Гусев обдумывал неожиданное предложение Клячкина. Сергей так и не признался в своей заинтересованности, если не считать за таковую оказание важной услуги высокопоставленным банкирским кругам и одновременно сообществу революционеров. Володю интересовали не столько деньги, успешное продолжение военных действий с британцами приносило его отряду только от Германии ежемесячно миллион долларов, из которых от трети до половины оседало у Франчески. Англичане попались в ловушку, конфисковав пароход под гавайским флагом, и теперь у Гусева были развязаны руки в отношении британских судов. Хотя афишировать своё участие в захвате торговых судов Володя не собирался, для чего давно сформировал четыре африканских команды, он, на всякий случай, старался исключить юридические коллизии. Конфискацией грузов и судов Гусев рассчитывал удвоить и даже утроить свои доходы; чайный клипер вез чая на сумму до четверти миллиона долларов, а пароходы перевозили в несколько раз больше груза. Немцы снабдили Франческу своими техническими специалистами и оборудованием, после чего туземные ныряльщики в Занзибаре смогли, наконец, начать подъем орудий с затопленных английских судов. Доход был небольшой, но немцы надеялись привести орудия в порядок, даже завезли на остров артиллеристов и начали строительство форта. С точки зрения сиюминутной выгоды, «предложение банкиров» было для Гусева маловыгодным, но, с точки зрения легализации доходов и прекращения преследования со стороны Великобритании, соглашение представляло огромный интерес. Это был тот самый «плохой мир», который лучше самой «хорошей ссоры». Случайная смерть британского адмирала Эдмунда Фримантла примирила Вилкокса с неизбежностью выдачи англичанам моряков, убивших королеву. В последней беседе с Володей Роберт рассуждал на эту тему без былой кровожадности, видимо, время лечит самые страшные раны.

В конце недели в Суакин прибыл пароход с берданками и боеприпасами. Фуззи-вуззи уже через пару часов подогнали к пристани караван верблюдов, и оружие начали разгружать увозить в горы. Казачий сотник пересчитал ящики с винтовками и боеприпасами, вскрыл пару ящиков, на свой выбор, и повез торгового агента Клячкина на острова. Следовало торопиться, агент привез свежие новости об английской эскадре. Британцев следовало ждать со дня на день.

Гусев внимательно выслушал агента Клячкина и попросил телохранителя его увести. Повернувшись к Сергею, он недоуменно покачал головой.

– Серый, пойми меня правильно, – несколько смутился Володя, – Я не хотел бы раскрывать свои секреты ненадежным людям. Сейчас не те времена. Понимаешь, раввин попросит его побеседовать с уважаемым гостем из Англии, тот не сможет отказать. Убивать я его не буду, но покинуть остров он сможет нескоро.

– Он сириец, – рассмеялся Клячкин, – Ты заметил, что у него нет пейсов?

– В США, Англии и России я встречал и таких.

– Проверено!!! Внешне они отличаются мало, а внутренне – ничем. Хороший агент, ежели мне нужно какую-то, откровенно говоря, подлость поручить, он всегда готов, не поморщится даже.

– Да-а-а!!! Мнение о соплеменниках у тебя ниже плинтуса!

– У меня всего-то четвертушка еврейской крови, при этом, по деду, что, как ты знаешь, не считается, – обиделся Клячкин.

– Но фамилия – еврейская, и крутишься ты сейчас с ними. То с банкирами, то с революционерами, – погрозил пальцем Гусев, совсем лишенный деликатности.

– Грубый солдафон! – буркнул Сережа, потом слегка улыбнулся, – Но «рабочие дружины» я создаю только из русских. По этой самой причине. Да-а... Что касается руководства партийных ячеек во всех четырех моих городах, то партийные лидеры эсеров, анархистов и эсдеков не могут навязать мне «своих людей». То их охранка схватит, то черносотенцы замордуют, то несчастный случай произойдет. Я готовлю Сталину железную опору, ему не нужно будет вычищать власть от конкурентов, а партию от заговорщиков.

– Да делай ты, Серый, что хочешь, – спокойно потрепал по плечу друга Володя, – Хотя нет! Мы все четверо делаем то, что считаем правильным, но совсем не то, что хочется. Разве что Валерка... А жена его рубит такие бабки! Закачаешься!

– Наши золотые прииски тоже дают неплохой доход. Вернее, «твои» прииски. Я привез тебе отчет и выписки из твоих банковских счетов.

– Хорошо, но не будем отвлекаться. Сегодня я выхожу на охоту. На самого крупного зверя! Ты со мной? – перешел непосредственно к делу Гусев.

– Нет, в такие игры я не играю, – категорически заявил Клячкин, – Но почему сегодня? Британская эскадра еще не прошла!

– С большой вероятностью англичане остановятся сегодня на ночь в турецком порту Джидда. Нападение на эскадру – хороший повод испортить отношения Великобритании и Османской империи.

– Ты стал политиком. Да, настоящим политиком, – протянул Сергей.

– Серый, такие оскорбления смываются только кровью, – Володя ловко ткнул Клячкина в печень, – Подло! Понимаю. Только у нас нет шансов одолеть их в честном бою. Ни единого. Слишком большая шайка! Вспомни тот случай в Казани. Идем мы с тобой от гостиницы вечером вдвоем, Бузов тогда задержался на бабе. Рыженькая такая, бедовая... А из переулка выкатывает гоп-компания, дюжина харь. Если бы я размусоливал, то нас окружили, повалили, отпинали, обобрали. А то я главарю ногой по яйцам сквозь блок пробил, второму зонтиком переносицу сломал. Ты, кстати, третьему ушиб мозга устроил. Никогда ты, Серый, бить не умел, чему тебя только старшина учил в детстве. Если бы менты нас поймали – сидеть нам лет семь. Это я к чему? Если английская банда не хочет договариваться, то я тоже болтать не намерен.

– Вова!!! Хотят они. Хотят. Предложения делают, – замахал руками Клячкин.

– Глупости. Отвлекают внимание. Хотят переговоров – пусть официально, через посла в Занзибаре сделают предложение о перемирии. И никаких передвижений линкоров!!! – повысил голос Гусев.

– А пока перемирия нет? Ты будешь топить линкоры? Захватывать торговые суда? Уничтожать английскую армию в Судане? Сжигать ракетами порты?

– Да!!! То есть, нет!!! Турки утопят английские корабли в своем порту. Негритянские банды начнут захватывать суда. И, конечно, старый суданский пират Борода во главе своей армии перестреляет в пустыне всех британцев и взорвет динамитом захваченные паровозы. Именно так!!! Ни меня, ни моих казаков там никто не увидит!

– А ракеты? Ракетный обстрел – это твой фирменный почерк! – ехидно спросил Клячкин.

– Надоели они мне. Решено. Я продам ракетоносец Бороде! Заявлю об этой сделке всем дипломатам в Занзибаре. Мол, хочу стать белым и пушистым, распродаю оружие направо и налево, – засмеялся Гусев.

* * *

Воздух был абсолютно недвижен, яркие звезды усеяли всё темно-синее небо, которое казалось почти черным из-за закрытой тучами луны на горизонте. Крошечные огни далекого порта слегка мигали, придавая жизни черно-белой курортной фотографии. В конце ноября даже ночью было тепло, и серые куртки с капюшонами на команде истребителя были скорее данью излишней маскировке, чем потребностью согреться. Точно также черные полосы на загорелых лицах и пятнистая окраска самого корабля были уже традицией, а не практической необходимостью. Два ряда торпед, выложенных на временные опоры, тянулись вдоль бортов, перекрывая проходы и создавая крайнюю опасность кораблю. Ни топовый, ни круговой, ни проблесковый, ни бортовые огни на кораблях не горели, лишь кормовой огонь оберегал их от столкновения и катастрофы. Истребитель Гусева двигался первым, и силуэты других кораблей ему были почти не видны, лишь угадывались по отблескам огней на воде. Вся надежда Володи была на Ухачева и его сверхъестественное звериное зрение.

Гусев подошел к тридцатиметровой мачте из бамбука, поднятой в центре палубы, и слегка дернул за веревку люльки.

– Эй, Ухачев, – сложив ладошки рупором, негромко окликнул казака Володя, и добавил без всякой надежды, – Британцев не видать?

– Нет, вашбродь, – донесся, приглушенный хлюпаньем маленьких волн ответ, – Гроза собирается!

Гусев удивленно посмотрел в сторону горизонта на черную тучу, закрывающую луну.

«Гроза? За неделю до начала зимы?» – удивился Володя.

В Джидде Гусев британцев не застал, наступившая ночь свела шансы их появления к нулю, и Володе следовало побеспокоиться о безопасности своей эскадры. Гусев подозвал капитана истребителя, тот уже сам заметил опасность и намеривался доложить о ней. Через минуту заработал семафор, на палубе зажглись огни, и пока раскочегариваются топки, матросы принялись затаскивать запасные торпеды в трюм. Даже Ухачев спустился вниз, казаки готовились уложить бамбуковую мачту на палубу.

Эскадра пошла на самом малом к берегу, непрерывно меряя глубину и освещая прожектором воду в заливе. Через четыре часа корабли прошли десять километров и встали на якорь между островами к югу от порта. Гроза, будто ждала этого, налетела с сильным порывом ветра, и небеса разверзлись сплошным потоком воды. Вплоть до самого последнего момента у Гусева теплилась надежда, что она пройдет стороной, или зацепит лишь краем, избавив крошечные суда от ливня и ветра.

На рассвете от огромной черной тучи остались клочки облаков. Мутная вода с обломками веток и мусором, волны и порывы ветра заставили корабли идти также осторожно, как и ночью. Пока эскадра выбиралась из ловушки островов и мелей, прошло больше двух часов. К этому времени лишь пара судов показалась из порта, но они находились слишком далеко, чтобы рассмотреть на кораблях Гусева флаги, тем более отличить их от британских.

Стоило Ухачеву взобраться на свой насест, как он обнаружил вражескую эскадру. Ветер сдувал их дымы в сторону африканского берега, и зоркий казак смог рассмотреть их трубы, мачты и верхнюю часть корпуса. Судя по всему, британская эскадра шла километрах в тридцати. Гусев не решился атаковать, приказал замедлить ход, а потом перевел свою эскадру на подветренную сторону, чтобы красться за врагом, ориентируясь по его дымам.

* * *

Гусев смахнул капли морской воды с ограждения, облокотился и посмотрел вдаль в подзорную трубу. Далеко впереди виднелся берег, и должны были выдаваться острые кончики мачт вражеских линкоров, но Володя не мог ничего рассмотреть в наступивших сумерках.

– Вон там, вашбродь, чуть левее холма с двумя вершинами, – показал рукой, стоявший рядом, Ухачев. Казаку даже не требовалась подзорная труба.

– Владимир Иванович, через четверть часа стемнеет. Можно будет атаковать, – произнес очевидную истину капитан и глубокомысленно добавил, – Конец навигационных сумерек в восемнадцать часов.

– Сколько нам до них идти самым малым ходом? – повернулся к капитану Гусев.

– Ухачев! От британской стоянки до берега далеко? – уточнил капитан.

– Верст пять, вашбродь, – вытянулся казак.

– Тогда нам идти часа четыре, четыре с половиной, – оценил капитан расстояние до английской эскадры.

– Не будем торопиться. Пусть заснут.

Капитан осуждающе посмотрел на Гусева, обрекающего матросов на гибель. Шансов у матросов не было в любом случае, брандеры с двадцатью тоннами динамита не оставляли ни малейшей возможности спустить шлюпки, а одолеть пять километров вплавь было нереально.

– Капитан, я видел воронку от взрыва двадцати тонн динамита. Её глубина десять метров, а диаметр двадцать!!! Остатки баржи разлетятся на сотни метров. Нам нужно побеспокоиться, чтобы наши корабли оказались как можно дальше от взрыва. Команда брандера покинет корабль за пять кабельтовых, рулевой за два. Вот кто рискует по-настоящему!!!

– В любом налете рискуешь животом, вашбродь. Рулевому обещана дюжина сотен рублей, а бы тоже рискнул, – почесал за ухом Ухачев.

– И звание! – добавил Гусев.

* * *

Форштевень перевернутого линкора торчал из воды мощной стальной дугой. У одного британского корабля детонировал боезапас, и он развалился на две части, прежде чем погрузиться в море. Второй получил гигантскую пробоину в корму и мгновенно перевернулся. На мелководье он лег на дно, но, то ли мачты, то ли орудийные башни, то ли воздушная пробка в носу корабля удерживали его от полного затопления. Канонерка скрылась под воду полностью, четыре торпеды с дистанции в полусотню метров обеспечили ей огромный дебит забортной воды без всяких шансов в борьбе за живучесть корабля.

Прожектора хорошо освещали форштевень. Не было заметно ни малейшего движения, окончательно тонуть линкор не собирался, а Гусев не хотел оставлять англичанам прекрасный ориентир.

Истребитель Гусева подошел вплотную к затонувшему британскому линкору, с борта спустили шлюпку и саперы поплыли к форштевню. Они провозились с установкой динамитных шашек около часа, зажгли бикфордовы шнуры и вернулись обратно. Истребитель успел отработать назад метров сто, когда раздались хлопки шашек. Гусев ожидал услышать шипение воздуха, или увидеть образование в корпусе отверстия, видимого в свете прожектора, но ничего подобного не произошло. Прошло минут десять, и внимание Гусева привлек Ухачев.

– Сдвинулся тихохонько, вашбродь, пошел помаленьку, – уверенно заявил казак.

Гусев внимательно присмотрелся, и ничего не заметил. Спустя пару минут нос линкора заметно пошевелился, затем резко пошел в сторону и скрылся в воде.

Наутро все три корабля Гусева принялись прочесывать прибрежные воды в поисках спасшихся моряков, а, высаженные ночью на пляж, поисковые группы внимательно осматривали берег в поисках свежих следов. Продолжалось это недолго, к пляжу начал спускаться османский разъезд, и казаки поспешили к шлюпкам, так как Гусев запретил контакты с турками.

Никого из спасшихся найти не удалось, хотя часть экипажей должна была спастись. Конечно, акулы могли сократить численность британских матросов и офицеров, но Гусев считал слухи об их нападениях в большей части выдумкой.

«Кровожадность» Володи объяснялась просто. Тот линкор, где детонировали боеприпасы, обошелся ему крайне дорого. Экипаж брандера замешкался, покидая корабль, в результате шлюпка оказалась всего лишь в четырех сотнях метров от взрыва. Один из осколков то ли брандера, то ли орудийной башни линкора упал на шлюпку, и похоронил в море все восемь человек. Выжил лишь рулевой, находившийся на ялике гораздо ближе к месту взрыва. Эта случайная смерть бесила Гусева. В такие моменты он забывал о гуманизме, правилах ведения цивилизованной войны и ценности жизни белого человека.

* * *

Расчет Франчески на молниеносный ответный удар британцев не оправдался. Консул Бэзил Кейв получил, необходимые для кормления тысячи англичан, деньги. Зато имидж султана в европейских газетах упал ниже плинтуса. Даже Германия выразила свое недовольство «нецивилизованными методами борьбы». Отношения США и Англии становился всё напряженнее, несмотря на усилия дипломатов. Британцы хотели обезопасить себя со стороны американцев, прежде чем затевать конфликт с Германией из-за Занзибара.

После отъезда Гусева прошло почти три месяца, и Франческа заскучала. Крошечная столица с лабиринтом узких бестолковых улочек, вьющихся между странными арабскими домами, мечетями, башнями и шумными базарами. Хотя назвать такую архитектуру арабской могла только Франческа, не видевшая городов Персии, Индии, Африки и Европы. Конечно, огромные резные двери и ворота; декоративные навесные балкончики и низенькие окошки указывали на арабское влияние. Не имеющий практической пользы форт, построенный на месте старого португальского укрепления, и англиканский кафедральный собор с восьмью колоннами у входа, перевернутыми вверх ногами, венчали абсурд архитектуры столицы. Казалось, город начали строить всего 65 лет назад, но при этом без всякого плана. Султан Баргаш утверждал, что при Сейд Саиде, город был столицей Османской империи. Франческа посмеивалась над султаном, даже её познаний в истории хватало, чтобы понять абсурдность этого. Когда она рассказала об историческом анекдоте Ричарду Мохуну, тот предположил, что речь идет об Оманском султанате, который действительно достиг своего расцвета сорок лет назад. Он занимал огромные территории на востоке Аравийского полуострова, всё побережье Восточной Африки, побережье Оманского залива, острова Индийского океана, включая Занзибар, а также часть Мадагаскара.

Франческе было скучно. Немецкие инженеры руководили подъемом орудий с британских кораблей и строительством форта; казаки и китайцы сооружали ловушки на возможных путях английского десанта; в октябре начался сбор гвоздики и даже сам султан уехал с инспекцией. Местные жители были обычными рабами, которые работали под наблюдением стражников, зато султан продавал три четверти всей гвоздики в мире. В сборе урожая участвовало все население от мала до велика. В ноябре начались дожди, и султан вернулся в столицу. Дюжину раз Франческу приглашали на приемы, она сходила лишь трижды. Настроение менялось от плохого к худшему. Пришедший в гости Ричард выпил все запасы хозяйского вина, обозвал её тоску сплином, попытался развеять её меланхолию комплиментами и приставаниями, но Франческу не развеселила даже возможность наставить Гусеву рога. Ричард ушел обиженным, он считал, что женщина говорит «нет» тогда, когда хочет поломаться, прежде чем сказать «да».

«Какая сволочь этот Гусев!!!» – думала Франческа, – «Кроме своих войнушек и игрушек ему ничего не надо! Ни страсть! Ни любовь! Ни чувства шикарной молодой женщины!»

Франческа не сомневалась, что она невероятно красива и фантастически обаятельна. Даже умная женщина, а Франческа была далеко не глупа, не способна объективно оценить уровень своей привлекательности. Этому способствует привычка мужчин говорить комплименты женщине о её красоте, особенно когда та некрасива.

«Нет!!! Гусеву не нужны даже деньги! А это противоестественно!» – негодовала Франческа, – «Чем он там занимается? С долговязыми черномазыми „девушками“ развлекается? Нужно проверить!»

Любой каприз начальника интендантской службы выполнялся быстро и с особым рвением. Через три дня немцы пригнали быстроходный пароход с материка; казаки сформировали отряд охраны из лучших и проверенных воинов; все консульства, включая британское, выдали сопроводительные письма; султан загрузил на пароход тонну гвоздики последнего урожая в подарок.

* * *

Вернувшись в Суакин, Гусев застал там вождя племени хадендоа Османа по прозвищу Борода. Генерал неплохо говорил по-английски, поэтому помощь немецкого агента Мустафы для перевода не потребовалась. Три месяца назад сын вождя послал гонца к отцу, и Дигна решил приехать сам, слишком крупные деньги возникли неоткуда. К бесплатному сыру бывший работорговец относился с опаской.