Текст книги "Пересекающиеся параллели (СИ)"

Автор книги: Владимир Быстров

ПРЕДИСЛОВИЕ

 Первые две части романа уже были опубликованы, и я искренне считал, что на этом необычная история, изложенная неведомым автором и случайно попавшая в мои руки, окончена. Видимо, и сам автор этих записок считал так же, прямо указав на это в последних строках своего повествования. Однако, почти год спустя на мой электронный адрес пришло короткое письмо, в котором было всего два слова – «Пожалуйста, позвоните!» – и приведен номер сотового телефона. Подпись на письме тоже выглядела странно, если не сказать – загадочно: «Зотов» (Захаров). Не скажу, что я сразу догадался, от кого именно пришло это послание, но, заинтригованный, тем же вечером позвонил по указанному в письме телефону и между мной и неизвестным мне автором письма состоялся весьма любопытный разговор, который я привожу ниже.

 Я:

 – Добрый вечер! Вы просили позвонить…

 "Зотов":

 – Игорь Владиславович? Спасибо что откликнулись на мое письмо. Я – Захаров! Тот самый…

 Я (сообразив, наконец, с кем разговариваю):

 – В смысле – Алексей Алексеевич?! Вот уж, никак не ожидал, что когда-нибудь доведется поговорить с вами!

 "Зотов" (коротко хмыкнув в трубку):

 – Ну, не совсем Алексей… Но, если вам так удобнее, можете называть меня Алексеем! Я, честно говоря, тоже не предполагал, что увижу свои записки в такой форме! Я имею в виду – в литературной. Но я попросил вас связаться со мной не совсем поэтому…

 Затем, после довольно продолжительной паузы, вызванной, очевидно, размышлениями над тем, как точнее изложить причины, побудившие его искать со мной связи, он, наконец, произнес:

  – Видите ли, история, изложенная в них – точнее, в той части, которая попала к вам – на этом не оканчивается. Если помните, Иван Алексеевич рассказывал, что я писал их вплоть до конца 1998 года. Но так получилось, что на даче я оставил лишь их часть, которую уже посчитал оконченной, и к которой не думал уже возвращаться. Остальное – частично завершенное, частично в черновиках – я забрал с собой, и продолжил это, если можно выразиться, жизнеописание уже дома. Впрочем, ни о какой публикации я никогда и не помышлял! Думал, может, впоследствии детям и внукам будет интересно узнать, как мы жили… Но, раз уж вы опубликовали первую часть моих воспоминаний, возможно, вас заинтересует и продолжение этой истории?

 Растерявшись от неожиданно свалившегося на меня столь щедрого предложения, и даже слегка заикаясь от волнения, я сумел лишь промямлить:

 – К-конечно это… как его… заинтересует! Непременно! Если нужно, я могу сам приехать за ними!

 Было слышно, как "Зотов" негромко рассмеялся:

 – Ну, зачем же приезжать! Как никак, ХХI век на дворе… Надеюсь, с информационными технологиями знакомы? Я отправлю записки по электронной почте. Думаю, даже прямо сейчас! Мог, конечно, и сразу отправить, но не был уверен, что вам они покажутся интересными…

 Помолчав немного, он добавил:

 – Кстати, имена героев, приведенные в вашем романе, меня вполне устраивают! Я даже заменил в своих записках те, что были, на придуманные вами! Так что, вам и поправлять ничего особо не придется! Впрочем, если захотите, можете вносить любые изменения по своему усмотрению. Я полностью доверяюсь вашему вкусу и… порядочности.

 Последнее слово он произнес после небольшой заминки, словно не был уверен, что об этом вообще стоит упоминать.

 На этом наш разговор, собственно, и окончился, а, спустя еще полчаса, на мой адрес пришел и обещанный "Зотовым" текст. Несмотря на весьма внушительный размер, я, буквально, "проглотил" его той же ночью. На подготовку к публикации и саму публикацию тоже много времени не понадобилось – как я уже упоминал в предисловии к первой части, мне еще тогда довольно легко удалось приноровиться к манере письма автора записок, и теперь я уже ощущал себя почти что его двойником. Правда, иногда с небольшим чувством зависти и сожаления, что это – лишь ощущения.

 Больше мне не довелось общаться с "Зотовым-Захаровым", хотя не так давно на мой адрес вновь пришло письмо, подписанное этим именем. Кроме подписи, правда, в тексте письма больше ничего не было, но в качестве приложения оказался еще довольно объемный текст, который, возможно, я еще предложу вашему вниманию.

 С уважением, И.В.Солдатов.

 ПЕРЕСЕКАЮЩИЕСЯ ПАРАЛЛЕЛИ. ВМЕСТО ПРОЛОГА

 
  Ах, как хочется верить, что ты ни при чём,
 Что пока ещё не обречён!
 Город твой в золотые дворцы облачен,
 И ворота его под ключом.
 Не пора ли подумать уже о другом? -
 Полыхают пожары кругом.
 Но так тих и спокоен пока этот дом,
 Так уютно и весело в нём!
 Ах, как хочется верить меж высохших пней,
 Что земли нету этой родней.
 Из неё нам не вытащить цепких корней,
 Мы привязаны намертво к ней.
 Ах, как хочется думать меж зимних лесов,
 Что недолог дурной этот сон,
 Что полуночный страх улетит, невесом, -
 Пробудись поутру – и спасен!
 Ах, как хочется, чтобы в порыве любви
 Бог сказал тебе нежно: «Живи!»
 Вся Земля и эпоха в дыму и в крови,
 Се ля ви, мой дружок, се ля ви!
 Ах, как хочется, чтобы у края стола
 Эта чаша тебя обошла,
 Чтобы видеть, как тает январская мгла,
 Непременно дожить до тепла.
 Как не хочется верить, что ты обречён,
 Что хронометр общий включён.
 Ты под шпилем стоишь, как под Божьим лучом.
 В небе ангел – крыло над плечом.
 Ах, как хочется верить, смотря в синеву,
 Мол, на свете ещё поживу!
 Но невидимый автор кончает главу,
 И недолго нам быть на плаву...
 (А. Городницкий)
 

             * * * * *

 "Параллельные прямые – в евклидовой геометрии прямые,

 которые лежат в одной плоскости и не пересекаются"

 (Большая Советская энциклопедия")

             * * * * *

 Удивительное это занятие – складывание «пазлов». Удивительное и увлекательное. Особенно, когда речь идет о картине, начатой более четверти века назад и все еще неоконченной. Она постоянно изменяется, живет какой-то собственной, не зависящей от нас, жизнью, и, казалось бы, уже нашедший свое место элемент, вдруг оказывается частью совсем другого портрета или события, полностью меняя все изображение. И мы начинаем складывать их заново, уже догадываясь, что вскоре и эта картина исчезнет, сменившись другой, новой…

ГЛАВА 1

"Жил-был – я.

(Стоит ли об этом?)

Шторм бил в мол.

(Молод был и мил...)

В порт плыл флот.

(С выигрышным билетом

жил-был я.)

Помнится, что жил…"

(С.Кирсанов, "Строки в скобках")

 1996 г., февраль

  …из того, что рассказывал Быков, какая-то деталь показалась ему смутно знакомой. Но под грудой других событий и фактов повествования она вначале ускользнула от его внимания, а после и вовсе забылась. И лишь теперь, в этой занесенной снегом избушке, сидя за простым, застеленным клетчатой скатертью столом, при свете старой настольной лампы, он понял, что же так царапнуло его слух тогда, в Москве: «Змей...»

 1981 г., апрель

  Частые звонки «межгорода» разбудили далеко за полночь. Он приподнял голову с подушки – светящийся циферблат электронного будильника показывал четвертый час. Быстро, но осторожно, чтобы не разбудить спавшую рядом жену, проскользнул в прихожую, где на тумбочке стоял телефон, и снял трубку.

 – 37-41? – переспросила телефонистка, – Ответьте Орджоникидзе!

 Почти тут же в трубке, сквозь шорох и треск помех, послышался знакомый, хриплый бас, который с заметным кавказским акцентом весело уточнил:

 – Алексей? Надеюсь, еще не спишь? Или – уже не спишь? Ну, тогда извини!

 – Коля? Что случилось?

 – Да ничего не случилось! Просто в другое время от нас по межгороду не позвонить. Да и все-таки разница во времени... У вас, кстати, который час? А у нас начало десятого!

 – Подожди, я перейду на кухню...

 Захаров взял телефон и, разматывая длинный провод, вышел на кухню, заглянув по пути в комнату двухлетней дочери – она сладко спала, не обращая на шум внимания.

 – Ну, излагай, что там у вас! – продолжил он разговор, устроившись поудобнее на табуретке и облокотившись спиной о стену.

 – Ты, кажется, собирался в этом году к нам приехать? – спросил Николай.

 – Ну да, у меня же отпуск за три года! Проезд оплачивается – так что мы, наверное, всей семьей двинемся! Думали вначале съездить вместе на море, а после я бы отвез их к моим родителям. Ну, а сам бы сходил куда-нибудь. Ненадолго – на недельку, не больше. А что?

 – Да я как раз хотел тебе предложить, как эту недельку использовать и с пользой, и с удовольствием! Ты же в ущелье Куро бывал?...

 1981 г., июль

  В Домодедово Алексей прилетел рано утром. Прямо из аэропорта переехал в Быково, пересел на Як-40 и, спустя три часа, оказался в Орджоникидзе. До отправления рейсового автобуса в Казбеги оставалось еще больше часа, и он устроился за столиком в небольшом кафе у автовокзала, не спеша потягивая теплое горьковатое местное пиво, и закусывая его горячим фычином (осетинский пирог с мясом).

 – А я, вот, думаю – это действительно Леха Захаров, или у меня уже от жары глюки начались! – послышался сзади знакомый голос.

 При виде Рустама, рот Захарова невольно растянулся в улыбке:

 – Нет, старик, от тебя как в песне – не спрятаться, не скрыться! Ты-то как сюда попал?

 – Стреляли… – отозвался Рустам, тоже не скрывая радости, – Наверное, надеялся, что будешь один тут вино пить, пока я во Фрунзе на солнце жарюсь?

 – Ну, допустим, не вино, а пиво, но это, я полагаю, только пока… Пока мы до места не добрались! А там... – Алексей мечтательно прикрыл глаза.

 – Вот, вот, отсюда, пожалуйста, поподробнее! – заинтересовано произнес Рустам, присаживаясь к нему за столик, – Так чего тут намечается? А то меня наши сюда отправили, а зачем – толком не объяснили! Сказали, будут какие-то армейские соревнования по прикладному альпинизму… Кстати, а что это такое – прикладной альпинизм?

 – Да я, честно говоря, и сам не в курсе! Я вообще, можно сказать, сюда случайно попал. Мне Рубеныч – надеюсь, помнишь его? – позвонил. Говорит: – "Ты все равно "на материк" собирался, в отпуск. Съезди, мол, заодно в Казбеги – помоги провести соревнования по скалолазанию для армейцев!" Я-то думал, будет что-то вроде первенства ЦС, а выходит – вообще соревнования только для "спецов"! Ну, и зачем мы им тут нужны? Непонятно…

 – Что неясно – объясним, остальное – заучите наизусть! – строгим голосом вмешался в их беседу неожиданно оказавшийся рядом военный, и, заметив на их лицах удивление и растерянность, рассмеялся:

 – Вольно! Шучу!

 Захаров незаметно, стараясь, чтобы это не слишком бросалось в глаза, присмотрелся к военному. На вид тому было не больше сорока. Чуть выше среднего роста, он, несмотря на кажущуюся грузность и неповоротливость, двигался на удивление мягко и почти беззвучно. Легкая и свободная песочного цвета форма без опознавательных знаков совершенно не стесняла движений. Брюки-бриджи и короткая до пояса куртка были снабжены множеством карманов и ремешков с застежками, явно предназначавшихся для крепления каких-то инструментов или снаряжения. Ноги были обуты в высокие новенькие ботинки-вибрам армейского образца, а на крупной, наголо бритой и до черноты загорелой голове совершенно терялась необычной формы кепка, больше напоминавшая бейсболку. Она тоже была песочного цвета, с длинным солнцезащитным козырьком  и отворачивающимися ушами, застегнутыми сверху на "липучку". Из-под широко раскрытого ворота куртки виднелась легкая летняя тельняшка, а высоко засученные рукава куртки не скрывали мускулистые, густо поросшие рыжеватыми волосами руки.

 – Майор Кузьмин! – представился он, протягивая руку, – Можно просто Майор, или Старый Майор!

 И, заметив на их лицах недоумение, улыбнулся:

 – Если до тридцати ты все еще майор, то до генерала уже точно не дослужишься! А мне, как понимаете, уже далеко не тридцать... Так что, я и есть самый настоящий Старый Майор! Впрочем, можете звать и просто Сергей, без отчества. Друзья меня зовут или Серый, или Старый – кому как нравится!

 – А "не друзья"? – с едва заметной подначкой поинтересовался Рустам.

 – Не друзья… – майор неожиданно жестко усмехнулся, – "Не друзья" зовут Удав, или Змей. Тоже – кому как нравится… А сейчас собирайте свои пожитки и ко мне в УАЗик – я вас тут с утра дожидаюсь! Ваши, из Федерации сообщили, что вы сегодня прибываете. А вы что же, одним поездом ехали и не встретились даже?!

 Он повернулся и, не дожидаясь, когда Алексей с Рустамом возьмут свои сумки, двинулся через площадь к стоявшему чуть в стороне УАЗику. Отойдя на пару шагов, обернулся к Захарову и, похлопав себя по куртке и штанам, сказал:

 – Это новая летняя полевая форма, для юга! Мог бы и спросить, а не пялиться втихаря!

 Майор развернулся и, больше уже не оглядываясь, пошел к машине. Захаров почувствовал, как от неловкости у него покраснели щеки...

 1996 г., февраль

  ...он встал из-за стола и подошел к окну. За окном уже заметно стемнело. Солнце скрылось за лесом, и только багрово-красный закат указывал, куда оно ушло. Из окна были видны крутой спуск к реке и маленькая фигурка Алексеича, возившегося на льду.

 "Вешки" ставит…" – подумал Захаров.  Он подошел к одной плите, открыл дверку и, видя, что угли уже прогорели, закрыл заслонку. Затем повторил эту операцию со второй плитой, вернулся к столу и зажег настольную лампу...

 1981 г., июль

 У Ермоловского камня майор приказал водителю остановить УАЗик и предложил выйти размять ноги. Прикурив сигарету, протянул пачку Алексею и Рустаму:

 – Курите?

 Рустам с любопытством взял пачку:

 – Ого, "Партагас"! Как ты их куришь? У меня от одной затяжки слезы выступают... А в горле – словно рашпилем прошлись!

 Майор усмехнулся:

 – Привык после одной командировки… Там сигарет вообще не было – только "сигарильос". Знаете, что это?

 – Я что-то слышал… – ответил Рустам, – Это вроде маленьких сигар, что ли?

 – Ну да, табак такой же, только скручен тонко. И, заметьте – никакого фильтра! Тут хоть фильтр есть!

 Майор глубоко затянулся и спросил:

 – Ну что, парни, решайте – где ночевать будете? Тут рядом, назад немного вернуться, небольшой санаторий. У нас с ними договоренность, так что, можно у них. А хотите – можете с нами, в полевых, так сказать, условиях! Палатки я вам выделю...

 – Палатка и у меня есть! – перебил его Захаров, – Ты лучше скажи, майор, нас-то зачем позвал? Я так понимаю, соревнования у вас специальные, по своим требованиям и правилам… Ну, и чем мы можем тебе помочь?

 – Да, откровенно говоря, ничем! – подумав, ответил тот, – Просто командование решило, что на соревнованиях должен быть кто-то из профессиональных альпинистов. Ну, я позвонил знакомым в Федерацию, вот они и предложили вас! Так что, если найдете пару деньков свободных – водки попить, шашлыков поесть – то, считайте, ваша миссия выполнена полностью! Ну, а нет – оставьте свои закорючки на наших протоколах соревнований, и свободны! Хоть завтра отвезу назад в Орджоникидзе!

 – Вот, за что я люблю военных, – рассмеялся Рустам, – так это за честность и прямоту! Ты, старик... ничего, что я так тебя называю? Сам же предложил! Ты, старик, сам подумай, ну чего бы мы сюда поперлись, если бы у нас не было времени попить водки? И вообще – где ты видел нормальных мужиков, у которых на это нет времени? Верно я говорю, Леха?

 Он обернулся за поддержкой к Захарову. Тот утвердительно кивнул головой и добавил:

 – Тем более, на халяву!

 Затем с притворным беспокойством уточнил у майора:

 – Или не на халяву? Тогда лучше сразу вези нас обратно!

 Майор рассмеялся:

 – Больше вопросов нет? Тогда – по машинам! Едем пить водку! Если, конечно, у меня ее хватит на таких сурьезных бойцов...

 Не доезжая Казбеги, УАЗик свернул влево и по заброшенной, уже едва заметной на каменистом склоне старой Военно-Грузинской дороге, медленно пополз в гору, к повороту на Бешеную Балку.

 Место для лагеря было выбрано и оборудовано грамотно, по-армейски обстоятельно. На большой поляне, в нескольких десятках метров от каменистого русла маловодной в это время года речки Куро уже стояло несколько просторных армейских палаток. В центре поляны высился свежесрубленный и ошкуренный шест, предназначенный для флагштока, а в тени деревьев на краю поляны примостился ГАЗ-66 с дизель-генератором и радиоузлом. Из расположенного на крыше его будки "колокола" на весь лес разносилось: "Не плачь, девчонка!"...

ГЛАВА 2

"Не висят на ветке яблоки,

яблонь нет, и веток нет,

нет ни Азии, ни Африки,

ни молекул, ни планет..."

(С.Кирсанов, "Никударики")

 1996 г., февраль

  …Иван Алексеевич осторожно постучал в дверь соседа, подождал немного и, не дождавшись ответа, толкнул дверь – она была не заперта. Он отряхнул с валенок снег, вошел  и поднялся по ступенькам к двери, ведущей в сени. Она тоже оказалась открытой. Не запертой была и дверь, ведущая в комнату.

 – Леха, ты дома? – шумнул на всякий случай, проходя в комнату.

 На стоявшем у окна столе горела настольная лампа, а по столу были в беспорядке разбросаны листы бумаги. Часть из них была исписана мелким почерком, на других записи были сделаны лишь местами, словно пометки "для памяти".  Захаров спал, сидя на стуле и опустив голову на лежавшие на столе руки. Иван Алексеевич, стараясь не слишком шуметь, прошел за занавеску, отделявшую от жилой комнаты небольшую кухоньку, и вытащил из принесенной с собой сетки крупную рыбу. Пошарив глазами вокруг и не найдя ничего более подходящего, он вытащил из стопки приготовленных для растопки бумаг газету, расстелил ее на клеенке кухонного стола и положил на газету рыбу, после чего вернулся в комнату и осторожно потряс спящего Захарова за плечо:

 – Просыпайся, писака, утро на дворе!

 Алексей открыл глаза и ясным, словно и не спал вовсе, голосом поинтересовался:

 – Который час?

 – Да кто ж его знает! – ответил Иван Алексееич, – Я, мил человек, на часы гляжу, когда телевизор включаю вечером! Да и то, чтобы "Время" не прозевать… Утро уже! Солнце скоро подымется, значит, часов восемь будет.

 Он присел на соседний стул и, протянув руку, нажал на кнопку настольной лампы:

 – Свет-то, небось, всю ночь горел? Электричества, верно, нажег!... Нешто, не жалко?

 – А чего его жалеть, Алексеич? – Захаров встал, потянулся, встав на цыпочки, и прошел на кухню к висевшему на стене рукомойнику, – Да и сколько там с одной лампы нагорит?

 Иван Алексеевич с любопытством взял один из лежавших на столе листов бумаги.

 – "У Ермоловского камня..." – прочел он вслух и, обернувшись , спросил:

 – Это который же камень будет? Тот, что на Кавказе, на "грузинской дороге"? На котором генерал Ермолов с Шамилем мировую подписывали?

 – Ты-то откуда знаешь? – удивился Алексей.

 – Так ить, и я, брат, в школе учился! И еще в техникуме тоже, на механика. Я же у нас в совхозе, считай, лучшим трактористом был! Грамот вон сколько – нешто в избе не видал?

 Он положил листок обратно на стол, встал и направился к дверям.

 – Ладно, пошел я! А то с утра как на речку ушел вешки проверять, так еще и не завтракал даже! Я тебе тут судачка на столе оставил – сжаришь. Можешь сейчас, а хучь и на обед! А то, гляди, давай ко мне, вместе пообедаем!

 С этими словами он надел шапку и вышел из комнаты.

 Захаров вытерся полотенцем и вернулся в комнату. Обе плиты уже остыли, и в комнате стало холодно. Он растопил вначале одну плиту, стоявшую в кухне. Затем, поставив на нее чайник, растопил вторую, в комнате, после чего подошел к столу и взял в руки свои записки, перечитывая то, что записал ночью…

 1981 г., июль

 ...из расположенного на крыше его будки «колокола» на весь лес разносилось: «Не плачь, девчонка!..» Заметив, как поморщился Рустам, майор с усмешкой заметил:

 – Что, бойцы, песня не нравится? Сами-то служили?

 – Служили, куда ж от вас денешься!

 – А я нет! – ответил Захаров, – Как после института загремел в "ящик", так и просидел там почти семь лет! Тоже, считай, как в армии!

 Алексей заметил, как майор бросил на него быстрый  и острый взгляд, и как-то странно ухмыльнулся. Но тут же вернулся к своей, очевидно, излюбленной теме:

 – Сейчас, если других планов нет, оставляйте свои вещи в штабной палатке и пойдем смотреть скалу. Послушаем, так сказать, мнение специалистов! Только учтите – скалу выбирал я сам, а к критике я отношусь, как бы это помягче выразиться, не слишком положительно… Прошу учесть, если рассчитываете вечером на шашлыки!

 – Ладно, учтем, Старый! – рассмеялся Захаров и дружески похлопал его по плечу.

 – Ну вот! – улыбнулся в ответ майор, – А я уже решил, что вы ко мне "товарищ майор" обращаться станете! А там, глядишь, еще и честь друг дружке отдавать начнем...

 Скала, выбранная майором для соревнований, оказалась всего в получасе ходьбы от лагеря. Гладкая гранитная стена начиналась почти от самого русла речки и, постепенно становясь более пологой, покрываясь редкими чахлыми деревцами, терялась где-то далеко вверху. Метрах в 30-40 выше ее основания на уступе была организована небольшая страховочная станция – виднелись несколько крючьев, висела перильная веревка. По самой стене были проложены две параллельные трассы, на которых выделялись написанные белой краской цифры.

 – Ну что, неплохая стенка, не ниже "четверки" будет! – заметил, подходя ближе к скале Рустам, – А карнизы, пожалуй, и на "пятерку" потянут!

 – Что значит, "четверка"? – обиделся майор.

 – Не кипятись! – успокоил его Алексей, – Это у нас так сложность маршрута обозначается! Всего шесть категорий, с полукатегориями между ними. Твоя стенка вполне даже ничего! Будь она немного подлинней, да еще где-нибудь на высоте – и на "шестерку" хватило бы!

 – А цифры что обозначают? – поинтересовался Рустам, – Места промежуточной страховки?

 – Какой еще страховки? – пришла очередь ухмыляться майору, – Где это ты видел в реальном бою какую-то промежуточную страховку? У нас, как в  песне – "надеемся только на крепость рук"!

 – Это ты брось! – поправил его Захаров, – Не перевирай песню! Есть там и про страховку, и про вбитые крючья… Лучше скажи, зачем цифры, если  не для страховки?

 – Что значит – зачем? Мы же не ради спортивного интереса по скалам ползаем! Это вы в своем альпинизме дурью маетесь! – ответил майор, и издевательски пропел:

 – "Я спросил – зачем идете в горы вы?..." А нам в горах воевать нужно! Соответственно, цифры эти обозначают места выполнения специальных заданий.

 – Каких таких "специальных"? – продолжал свои расспросы неугомонный Рустам.

 – Ага, сейчас! Все брошу и сразу раскрою тебе страшную военную тайну! – пошутил в ответ майор, – Потерпите до завтра – сами все увидите!

 – Слушай, я вот тоже спросить хотел… – вмешался Алексей, – А для чего такая серьезная горная подготовка? Ну, я понимаю, там, горно-стрелковые части… Так ведь и они по стенкам не лазят! Да сейчас, вроде бы, и боевых действий в таких местах не ведут – чего ж войскам-то в горах делать?

 – А кто сказал, что войскам? – хитро прищурился майор, – Где ты тут регулярные войска увидел? Мы – спецы! Не регулярная армия, и даже не разведка!

 – Это что, "пятерка", что ли? – безобидным тоном уточнил Рустам.

 При этих словах майор, мгновенно посерьезнев, строго спросил:

 – Что значит "пятерка"? Откуда знаешь? Ну-ка, докладывай!

 – Да, ладно тебе Мальчиша-Кибальчиша изображать! Тоже мне, военная тайна! Про Пятое Управление у нас только глухой не слышал – верно, Леха? – обернулся к Захарову Рустам.

 – Так точно! Слышали! – прикладывая к виску руку, шутливо отрапортовал Алексей.

 – К пустой голове руку не прикладывают… – все так же хмуро прокомментировал его действия майор, – Так, где, все-таки, вы про "пятерку" слышали?

 – Расслабься, никто ничего не разглашал! – успокоил его Рустам, – У вас же база здесь недалеко, в Лагодехи, верно? А у нас с Лехой в Лагодехи парнишка знакомый живет, тоже альпинист. Мы у него уже дважды в гостях были, на сбор винограда ездили. Ты, кстати, на "ртвели" ни разу не был? Вначале пашешь, как раб на плантациях, а после кормят до отвала и поят каким-то сладким компотом – "маджари" называется. Так от этого компота два дня еще потом пьяный ходишь!

 Он рассмеялся и толкнул Захарова в бок:

 – Помнишь, как тебя прямо из-за стола в сидячем положении в автобус грузили?

 – Еще бы! – подтвердил Алексей, – Главное, голова чистая, все соображаю, а руки и ноги как парализовало! Даже пальцем не пошевелить! Хорошо, хоть Нодар своих братьев позвал. Они нас прямо вместе со стульями в ПАЗик и погрузили!

 – Отставить воспоминания! – перебил его майор, – Повторяю вопрос: откуда знаем про "пятерку"?

 – Ну, так я же и объясняю! – удивился Рустам, – В Лагодехи находится учебная база для спецов, верно? О ней же все местные знают! У них там полный контакт – фрукты, продукты… Ну, и спецы, если нужно, и техникой колхозу помогают, да и ребят выделяют, если председатель попросит… Чего это ты так всполошился?

 – Да я не про Лагодехи спрашиваю! – отмахнулся от него майор, – Тем более, что там и база уже не наша, а "дяди Васина"...

 – Чья-чья? – в один голос переспросили ребята.

 Майор усмехнулся:

 – "Шпаки" – они и есть "шпаки"! Десантников! ВДВ, "войска дяди Васи" – что, не слышали ни разу? Ну, да ладно, не о том речь! Тем более что и самой "пятерки" уже нет. Точнее, она, конечно, есть, только называется по-другому. Но вам об этом знать не положено!

 – Постой, так вы не из Лагодехи прибыли? – удивился Рустам.

 – Точно, мне же Рубеныч говорил! – вспомнил Алексей, – Вы из Армении, из этого, как его... Ленинакана, кажется, правильно?

 – Болтун ваш Рубеныч! – беззлобно ругнулся майор.

 – Нет, постой! – словно клещ вцепился в него Рустам, – Тогда вообще непонятно, с какого боку-припеку здесь скалолазание!

 – Как это, с какого? – пришла очередь удивляться майору, – Да вы, парни, с Луны свалились!

 – Не, не с Луны! Я – из Фрунзе, а Леха – так вообще с БАМа! Ну и что с того? Это как-то объясняет ваше увлечение скалолазанием?

 – Вы что, про Афган не слышали?

 – Ну, почему не слышали, что-то такое было в газетах … про "интернациональный долг",  "братскую помощь"... – отозвался Алексей.

 – Какая, на хрен, помощь! Мы там уже второй год, и увязли по … Вобщем, "мама, не горюй"! Понятно, что об этом нигде не говорят и не пишут…

 – Все равно не понял! – упрямо повторил Рустам, – Насколько я слышал, там какие-то местные бандиты... Ну, вроде душманов, как в Средней Азии! И армия, я так понимаю,  занимается их уничтожением! А твоим спецам что там делать?

 – Спецам? – зло прищурившись, переспросил майор, – Душманы, говоришь? Эти "душманы" воюют столько, сколько живут на свете, а точнее – столько, сколько существует этот самый Афган! И, уж поверь, воевать они умеют! Тем более что они – у себя дома, и каждый камушек в своих горах знают! А во-вторых, они же не просто сами воюют, у них и учителя хорошие имеются – наши старые знакомые еще по Вьетнаму... И оружие подкидывают – да, не простое, а самое наиновейшее! – и самих "духов" обучают на своих тренировочных базах. А в последнее время и сами все чаще стали в горах появляться. А ты спрашиваешь: чего, мол, там спецам делать! Вот регулярной армии там точно делать нечего! Да только, кто ж нас слушает? Гонят туда молодых пацанов, как баранов – думают, чем больше, тем лучше! На одних морально-волевых только и выезжают, с-суки!

 Майор замолчал, похлопал себя по нагрудным карманам и, достав пачку своего любимого "Партагаса", закурил, жадно затягиваясь крепким дымом. Сделав несколько быстрых затяжек, он решительно затушил сигарету.

 – Все! Политминута окончена! Вечером поговорим! Если, конечно, будет такое желание… – закончил он разговор и быстрым шагом пошел по направлению к лагерю.

 Друзья, походив еще немного вдоль скалы, на которой были размечены маршруты предстоящих соревнований, тоже направились к своей палатке...