Текст книги "Королевства, проигранные в карты"

Автор книги: Владимир Брайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Только полный идиот мог не понять таких простых, ничем не завуалированных угроз.

– Да, – зло ответил Гарх, пожирая меня глазами, в которых ярко вспыхнули отнюдь не любовь и обожание, а совсем даже наоборот.

Я в который уже раз порадовался, что Билли все еще со мной.

Но продолжить милую беседу не удалось, потому что в этот момент что-то противно загудело, видимо возвещая о начале нового дня, лагерь, как по мановению волшебной палочки, тут же пришел в движение, и все принялись быстро и слаженно строиться в походные порядки.

За оставшиеся пару минут я успел развязать руки Гарха, предварительно предупредив, чтобы он не делал глупостей до того, как мы выступим. Мой новый телохранитель повел себя как хороший мальчик, так что на этот раз обошлось без эксцессов.

Вот на такой бодрой ноте и закончилось это богатое на события, но несколько затянувшееся утро, передав эстафету бесконечному дню и последовавшей за ним кошмарной ночи...

Глава 8

День пятый, вечер. Друзья познаются в беде

Днем ничего интересного не произошло, потому что вряд ли можно обнаружить хоть что-то интересное в беспрерывном изнуряющем шестичасовом марш-броске с цепью на ноге и с огромным отвратительным монстром в качестве призового бонуса к этой цепи. Не стоит забывать и о том, что на этой же самой ноге, кроме перечисленного, в районе коленной чашечки находилась еще и аккуратная заплатка из железа или чего-то, очень на него похожего. Которая через некоторое время начала противно скрипеть при каждом шаге, вызывая неприятные ассоциации с шагающим экскаватором, потом заныла, а затем и вовсе почти невыносимо заболела.

Аспирин наказывал смазывать ее пару раз в неделю и даже расщедрился дать флакончик с какой-то мутноватой жидкостью, предназначенной специально для этих целей. Но по не зависящим от меня обстоятельствам бутылка с магической смазкой была утеряна в первый же день, во время горячей схватки с бандой Невикса, и теперь оставалось только одно – ругаться нехорошими словами, в глубине души надеясь на чудо.

Надежда умирает последней. Это у других. Мою убили еще в зародыше.

Ближе к вечеру наша армия подошла к подножию цитадели, которая представляла собой огромный замок, пронизывающий башнями само небо, уходящий в бесконечную высь, подавляющий сознание своими габаритами и какой-то почти осязаемой смертной тоской, веющей от его величественных стен. Чем-то отдаленным это сооружение напоминало рыцарские укрепления средневековья, только в несколько сотен раз больше и в миллионы раз массивнее.

А затем мы сделали то, что до сих пор не укладывается в моей больной голове, – без всякой подготовки, с ходу пошли на штурм. Это было чистой воды безумием, даже с точки зрения такого никудышного полководца, как я, потому что у нас не было ни лестниц[144]144
  Впрочем, бесполезных при такой высоте стен.


[Закрыть], ни осадных орудий[145]145
  Здесь даже атомная бомба, наверно, не помогла бы, не говоря уж о каких-то жалких камнекидках.


[Закрыть], ни прочей ерунды, которую обычно принято таскать с собой для успокоения нервов в подобных случаях. Но кто сказал, что в этом месте были хотя бы одни более менее нормальные мозги, не пораженные безнадежной коррозией?

Немного позднее я узнал, что Лорды построили Цтинкл в одном из двух мест в этом мире[146]146
  Второе застолбил не кто иной, как старый проныра Зоул.


[Закрыть], где не действует никакая магия, поэтому крепость по праву считалась неприступной.

Впрочем, существовала одна запредельная субстанция, которая могла поколебать даже незыблемые магические основы. Она была настолько редкой и ценной, что за одну маленькую крупинку этого вещества, называемого «растворитель миров», можно было выкупить со всеми потрохами несколько десятков королевств на окраинных мирах, или одно-два – в центральных измерениях.

И что самое смешное, мои новые хозяева за 300 – 400 лет, прошедшие с предыдущей попытки, умудрились где-то раздобыть этот растворитель, но в силу их психической нестабильности или просто непонятно почему королевства ирзотам были не нужны. Все, что они хотели, это скромно и без излишней помпы заполучить всего две небольшие вещицы, находящиеся в крепости. Правда, вся беда заключалась в том, что злодеям, намертво засевшим за стенами этой колоссальной, как вечность, цитадели, эта пара безделушек была дорога как память, поэтому отдать их по-хорошему они не собирались. В их планы входило биться до последней капли крови[147]147
  Подозреваю, что нашей.


[Закрыть]. И это чуть было не привело к гибели целый мир...

Смысл этого чудо-растворителя состоял в том, что при его применении в подобных местах он мог учинить почти нереальное разрушение, но в качестве побочного эффекта существовала пятидесятипроцентная вероятность, что измерение, в котором произошло это знаменательное событие, вообще перестанет существовать как таковое. Во всех остальных местах, где действовала магия, при правильном применении он тоже творил какие-то невообразимые чудеса, хотя все с той же пятидесятипроцентной вероятностью. В общем, субстанция была непонятная, нестабильная, безумно редкая, и выменивать на нее королевства особого смысла не имело. То же самое, как, например, иметь кусок золота размером с небоскреб, от которого при всем желании нельзя не только отпилить несколько кусков на безбедную жизнь, но даже не удастся отскоблить немного пыли, чтоб приобрести пару гамбургеров.

В этом месте нелишним будет немного рассказать и о самих измерениях. Не знаю технических подробностей, но, судя по обрывочным данным, которые мне буквально по крупицам удалось собрать во время своего героического «квеста», измерения – это бесконечный ряд параллельных миров[148]148
  Миров... Или галактик? Может быть, вселенных? Меня всегда пугали такие термины именно из-за их необъятности.


[Закрыть] с непересекающимися плоскостями. Миров, нанизанных, словно в детской пирамиде, на ось чего-то настолько нереального, что говорить об этом просто не имеет смысла.

В общем, если брать в качестве примера все ту же детскую пирамиду (с ней как-то проще и спокойнее), то действие растворителя сводилось к тому, что при неудачной попытке одно звено этой самой пирамиды мгновенно безвозвратно рассыпалось в прах, а его место тут же заполнялось другими мирами, и оставшиеся части чувствовали себя как ни в чем не бывало.

Представить себе гибель целой вселенной, пусть даже не своей, а какой-то далекой, чужой и абстрактной, по моему сугубо личному мнению, у нормального во всех отношениях человека просто не хватит мозгов. Но, по всей видимости, ирзоты были не из породы хлюпиков вроде нас, или мозги им ампутировали в детстве, поэтому без всякого предупреждения, предварительного обсуждения или согласования с соратниками по оружию, и даже более того – не посоветовав на всякий случай всем лечь на землю и закрыть голову руками, они поставили на кон в этой игре кроме своих жалких, никому не нужных жизней еще и ни больше и ни меньше как судьбу целого мира.

Упс...

Наша сто – или, может быть, двухсоттысячная армия[149]149
  Не могу сказать точнее, потому что, когда собирается столько народу, оценить количество на глаз просто невозможно.


[Закрыть] была в полумиле от крепости, когда стены, которые, казалось, ничто и никогда не сможет сокрушить, настолько они были колоссальны, просто-напросто исчезли, растворившись, словно пустынный мираж.

– ААААААААА!!!!!!!!!! – исторгся дружный вопль из нескольких десятков тысяч глоток, обрадованных тем, что, по крайней мере, не придется карабкаться на стены, в то время как сверху на их головы будет падать масса крупногабаритных предметов и литься совсем не божественный нектар, а весело побулькивающее, игриво пошкваркивающее кипящее масло.

Впрочем, по этому поводу я был с ними полностью солидарен.

Слава богу, у ирзотов хватило ума перед началом штурма всем без исключения выдать оружие, так что в атаку наша армия пошла не с голыми руками, а более или менее подготовленной к встрече с врагом. Лично я, в который уже раз за последние несколько дней, стал счастливым обладателем тяжелой, остро заточенной железной палки, которая для всех остальных здесь являлась не более чем перочинным ножиком, потому что, к примеру, меч Гарха в длину был на пару дюймов выше меня и весил соответственно своим габаритам.

Все происходящее казалось настолько нереальным, что на всякий случай я даже пару раз ущипнул себя за руку, чтобы, может быть, если очень повезет, проснуться дома в собственной постели.

Как и следовало ожидать, и на сей раз не повезло.

Впрочем, время бессмысленных надежд и наивных ожиданий безвозвратно прошло. Наступал решающий момент, и почему-то вся эта затея насчет молниеносной атаки с ходу в лоб начинала мне все больше и больше не нравиться. Было в ней что-то изначально неправильное[150]150
  Никто тогда в нашей армии, включая и меня, еще не знал и даже не догадывался, что всего несколько мгновений назад мы все вместе, дружно взявшись за руки, стояли у истоков крушения мира.


[Закрыть].

Но так как, к большому сожалению, я был не главнокомандующим нашей славной захватнической армии, а всего лишь пушечным мясом, пополнившим ее ряды, и ничего в этом раскладе изменить не мог, оставалось только одно – напомнить Гарху, чтобы берег меня как зеницу ока, и, закусив до крови губу, чтобы не потерять сознание от переизбытка впечатлений, с белым как мел, перекошенным от ужаса лицом пойти туда, куда повелевал долг (в лице ирзотов). При этом постаравшись как можно дольше не угодить в лапы оживших мертвецов. Потому что где-то в глубине души я почти осязаемо чувствовал, что именно в этом месте всех нас ожидает встреча с неизбежным...

* * *

При всем богатстве жизненных форм и видов этого измерения местные зомби, как ни странно, делились всего на две категории. Первые были настолько кошмарными созданиями, что при одном взгляде на них отнимались конечности, подкашивались ноги и останавливалось сердце. А вторых вообще нельзя описать никаким нормальным человеческим языком, потому что в нем просто не существует подходящих определений. Могу сказать только одно – первые на фоне вторых смотрелись как невинные грудные младенцы с розовыми попами рядом с бандой джеков-потрошителей, с ног до головы забрызганных кровью вперемешку с мозгами, кишками и отходами человеческой жизнедеятельности[151]151
  Или, проще говоря, натуральным дерьмом.


[Закрыть]. Единственное, что их как-то объединяло, так это полное отсутствие интеллекта на лицах, куски свисающей гниющей плоти да еще запах, не поддающийся никакому описанию.

Как только исчезнувшие стены открыли нашей доблестной армии беспрепятственный проход, в который она, не мешкая ни мгновения, хлынула с радостным возбуждением, так сразу же нам навстречу выползло несколько тысяч этих ужасающих созданий.

По численности наше войско превосходило оборонявшихся как минимум раз в двадцать, но если бы мне представился хоть один шанс, я бы с радостью дезертировал, и даже более того – перешел бы на сторону немногочисленной группировки, которую защищали ожившие трупы. Глядя на них, становилось предельно ясно, что ловить в этом гиблом месте абсолютно нечего.

Но... Видимо, дезертирство в данной армии не очень-то поощрялось высшим составом, потому что как только наши передовые части, заметив этот ходячий кошмар, выползающий им навстречу, в панике попытались повернуть обратно, ирзоты не долго думая без предупреждения выжгли мозги паре сотен отступников, что заставило остальных крепко призадуматься.

Расклад получался такой: сзади на нас напирала закованная в доспехи тяжеловооруженная личная гвардия ирзотов, которая при поддержке своих хозяев без особого труда могла превратить наш хотя и многочисленный, но неорганизованный и легковооруженный сброд в кровавый фарш вперемешку с кучками пепла от выжженных мозгов. А впереди нас поджидали твари, выползшие, казалось, из самых страшных и глубинных закоулков ада. Спору нет – они были ужасны до безумия, и в нормальном состоянии с ними бы никто никогда и ни за какие деньги не стал бы связываться. Но беда заключалась в том, что только через трупы этих непонятно как оживших чудовищ (точнее сказать, через расчлененные на мелкие кусочки трупы) лежал наш единственный путь к спасению. Потому что если бы даже у всех нас набралось достаточно мужества на самоубийственную попытку обратить оружие против своих рабовладельцев, то подоспевшие зомби[152]152
  Которым, как ни крути, чтобы утолить свой чудовищный голод, необходимо было хоть кого-нибудь съесть на ужин, без разницы, положительных персонажей или не очень, главное чтобы они были достаточно питательные.


[Закрыть], ударив с тыла, вообще не оставили бы нам ни единого шанса...

Поэтому не только для интеллектуальной элиты нашего славного воинства (меня, Билли, ну и, может быть, с некоторой натяжкой Компота), но и вообще для всех безмозглых кретинов, собравшихся в этом живописном сказочном месте, картина вырисовывалась яснее ясного. Или мы, сплотив ряды, дружно закопаем мертвецов туда, где им и место, – в сырую, бесплодную землю, или нам всем без исключения конец. Потому что, насколько я понял, пленными в этих местах себя никто не обременял, предпочитая съедать их прямо на месте, не отходя от кассы.

Как только в рядах нашей доблестной армии у всех, от рядового до командира, в мозгах окончательно сформировалась эта нехитрая истина, так сразу же ирзоты, тонко чувствующие настроения своих войск, отдали приказ о наступлении. И прозвучавший сигнал «в атаку» без промедления бросил нас в самое сердце ада на земле.

Нам с Гархом повезло: мы находились на левом фланге огромной армии и вступили в бой не сразу, а в соответствии с планами командования некоторое время спустя. Потому что несколько тысяч зомби не стали утруждать себя тактическими изысками, а просто всеми силами ударили в центр нашей группировки, который, несмотря на свое подавляющее превосходство в живой силе, не выдержал, сразу же прогнулся и начал беспорядочно отступать.

Все это выглядело настолько ужасно, что меня до сих пор прошибает холодный пот при одном воспоминании об этом кошмаре...

С расстояния в несколько сотен шагов я отчетливо видел, как смердящая волна живых трупов, лавиной накатившая на наш авангард, буквально вгрызлась в его порядки, разрывая на части и пожирая на ходу парализованных ужасом воинов, и стала стремительно продвигаться вперед, уничтожая на своем пути все живое. Они рассекли нас с легкостью ножа, вонзившегося в масло, и казалось, никто и ничто в этом мире не может их остановить. Еще немного, и паника, захлестнувшая передовые части, грозила перерасти во всеобщее повальное бегство не только в центре, но и на флангах, хотя и не успевших вступить в бой, но увидевших достаточно, чтобы постараться как можно быстрее любыми путями покинуть это проклятое место. Битва практически закончилась, не успев даже как следует начаться.

Но именно в эти мгновения, когда судьба кампании висела буквально на волоске, грозящем порваться в любую секунду, ирзоты, слишком многое поставившие на карту и не собиравшиеся так бездарно проигрывать из-за трусости подчиненных им войск, воспользовались ментальными возможностями и исторгли из черных недр своего больного сознания волну ужаса, которая, воздействуя на психику, моментально погнала задние ряды вперед. Они буквально лезли друг на друга и на впередистоящих, пытаясь как можно скорее пробиться в первые ряды, чтобы подальше уйти от этих тварей, пожирающих души...

Это привело к тому, что на средние ряды с одной стороны давили в панике отступающие, а с другой стороны – с безумием в глазах рвущиеся вперед. Противодействие обоих сил было примерно равным, поэтому образовался плотный затор. И продвижение зомби на некоторое время приостановилось. Они завязли, с трудом продираясь сквозь массу, состоящую из живой плоти и крови.

У меня не хватает слов, чтобы описать, что там творилось в эти мгновения. Наверное, именно так выглядит Судный день в глазах религиозных фанатиков, но, ради всего святого, пускай их бог поможет им никогда не пережить ничего подобного.

Если нельзя убежать и ты знаешь, что тебя все равно убьют, то лучше уж умереть, сражаясь до конца, забрав с собой в могилу как можно больше врагов, чем стоять, покорно ожидая, когда все произойдет само собой. И не важно, рожден ты трусом или героем, инстинкт загнанного зверя живет в каждом. Наша же армия, как я уже успел заметить, изначально состояла не из избалованных маменькиных сынков, с детства испорченных родительской заботой и лаской, а из профессиональных убийц, для которых постоянные войны были стилем жизни, а руки, залитые кровью врага, – жизненным кредо. Поэтому у несчастных, оказавшихся в эти мгновения в самом эпицентре апокалипсиса и сумевших осознать, что спастись все равно не удастся, хватило мужества повернуть вспять, чтобы с какой-то отчаянной яростью встретиться лицом к лицу со смертью, посмотрев в ее пустые глаза, с оружием в руках и беспощадной ненавистью в сердце...

Они действительно сделали это. И натиск обреченных был настолько силен, что зомби сначала остановились, а потом медленно, шаг за шагом стали отступать. Не от страха, нет, эти создания не ведали страха, потому что мертвым уже нечего бояться, – они пятились под воздействием напора взбешенной толпы, превосходящей их в несколько десятков раз, которому просто не в силах были противостоять.

Наступил переломный момент, упустить который было бы непростительной глупостью. И надо отдать должное ирзотам, они без промедления использовали свой шанс, бросив в бой бездействовавшие до этого момента фланги, которые по их замыслу должны были сомкнуться, охватив противника с двух сторон, после чего в образовавшемся котле без особого труда завершить его полное уничтожение.

Они были игроками с железными нервами и в придачу неплохими стратегами, эти твари, пожирающие души. Единственное, на что у них не хватило ума, так это на то, чтобы, используя резервы, ворваться в крепость сразу: ирзоты побоялись оставлять у себя за спиной недобитых мертвецов и предпочли действовать не торопясь, но наверняка. Впрочем, в чем-то они были правы, ведь никто тогда не мог предположить, что именно это, на первый взгляд, правильное решение станет роковой точкой, приведшей всех нас к закономерному, неизбежному и ужасному концу...

* * *

Когда прозвучал сигнал атаки, бросивший нас в самое пекло этого ада, Компот решил понапрасну не испытывать судьбу, записался в пацифисты и без всяких угрызений своей новообретенной таксо-тушканской совести остался прохлаждаться в глубоком тылу. Причем, как и полагается в таких случаях, он не только мило помахал нам лапкой на прощание, но и послал в качестве доброго напутствия что-то типа воздушного поцелуя. Это выглядело так трогательно, живо воскрешая в памяти сцены разлуки двух преданно любящих друг друга сердец из старых черно-белых кинофильмов про войну, что если бы в то мгновение по какой-нибудь счастливой случайности у меня в руках вдруг оказалось заряженное ружье, а еще лучше – крупнокалиберный пулемет с разрывными пулями, я не задумываясь пристрелил бы этого сукиного сына.

Хотя, наверное, все же не стоило винить старика за то, что он остался. На его месте я, да и любой другой поступил бы точно так же. Но вот смеяться и паясничать вдогонку идущим почти на верную смерть ему все же не стоило.

«Ну погоди же, мерзкий старикашка, это тебе еще припомнится», – подумал я, кипя от праведного гнева, незадолго до того, как сознание полностью растворилось в хаосе надвигающегося кошмара и мир свихнулся уже окончательно и бесповоротно.

* * *

Наш фланг с ходу вклинился в боевые порядки зомби с такой отчаянной решимостью уничтожить их всех до единого, разрубив в мелкие клочья, что если бы на месте этих проклятых адских тварей был кто-нибудь другой, все закончилось бы за считанные минуты.

Хорошо вооруженные и обученные профессионалы, имеющие многократный количественный перевес, неожиданно ударив с флангов и с тыла, как правило, легко сминают врага, внося в его ряды панику, которая незамедлительно приводит к полному разгрому противника практически без особых потерь для нападающей стороны.

Это – в теории.

На практике, к сожалению, все выглядело совсем по-другому.

Вероятно, нашим оппонентам было в корне чуждо само понятие «паника», поэтому никуда бежать они не собирались, и даже более того, молниеносно перестроившись, сомкнули ряды, после чего принялись с беспощадной методичностью выбивать мозги воинам нашего авангарда и разрывать их на части. В одно мгновение все переплелось в кровавом клубке хаоса, поглотившего этот проклятый мир. Не осталось ничего, кроме скрежещущего лязга металла, хруста расчленяемых конечностей, предсмертных хрипов, дикого агонизирующего воя и крови. Повсюду была кровь, кровь, кровь и ничего, кроме крови. Ручейки слагались в реки, реки – в моря, а моря – в океаны. И все эти необъятные просторы имели только один кроваво-красный оттенок. Все когда-либо виденное мною ранее померкло перед картиной, внезапно открывшейся в эти мгновения. Ожившая смерть, казалось, заполнила все вокруг, а та малость, что оставалась свободной, была занята смертью, терпеливо ожидающей своего часа...

Если бы не Гарх, любезно согласившийся стать моим телохранителем, меня разорвали бы на куски в первые же мгновения. С какой стороны ни посмотри, слепому было понятно, что худому, романтически настроенному юноше, избалованному сытой, спокойной жизнью под теплым родительским крылом, не место в этом аду. Там, где гибнут хорошо вооруженные, обученные и подготовленные профессионалы, любителям ловить нечего. Но что поделать, в конце концов, совсем не по доброй воле я встал под знамена ирзотов, а, увы, имел несчастье попасть под принудительную мобилизацию. Поэтому я был не в силах ничего изменить в создавшейся ситуации, и оставалось мне только одно – уповать на свою счастливую звезду и надеяться на практически неограниченный потенциал Гарха.

По обоюдному согласию я держался позади своего напарника, так что его широкая спина не давала мне почти ничего увидеть. Но и нескольких кратких мгновений этого «почти» вполне хватило бы, чтобы как минимум остаться заикой до конца жизни. Насколько я смог уяснить за такой короткий срок, главным правилом в подобных битвах, когда с обеих сторон участвуют несколько десятков тысяч боевых единиц, было, во-первых, ни в коем случае не падать, потому что это означало бы неминуемый скоропостижный конец, и, во-вторых, соблюдать дистанцию, чтобы ненароком не попасть под удар своего же соратника.

Выполняя эти нехитрые и в большинстве своем общедоступные установки, можно было смело надеяться, что удастся хотя бы ненадолго оттянуть свою неизбежную кончину.

Мечты, мечты...

Я не знаю, как долго продолжалось это безумие, потому что, когда наконец очередь дошла до нас и мы вступили в битву (я прикрывал тылы), время как будто совсем остановилось.

Мы сразу же плотно завязли в этой мешанине оживших кровавых ужасов, словно мухи в паутине. Теснимые со всех сторон, зомби отступали очень медленно, и наше продвижение было почти незаметным.

Единственным светлым пятном в сгустившемся со всех сторон мраке было то, что мне повезло с напарником. Без всякого преувеличения можно сказать, что Гарх бился как бог. По крайней мере, в те мгновения мне казалось именно так. От оскаленной пасти смерти меня отделяла только его огромная спина – и ничего больше. Этого было одновременно и слишком много, и слишком мало. Уже находясь в полнейшем ступоре, с остекленевшими от шока, почти ничего не видящими глазами я был всецело поглощен созерцанием этой прекрасной спины, олицетворявшей собой все мои надежды насчет посадки деревьев, строительства домов, воспитания детей и тихой спокойной старости в кругу любящих домочадцев...

Это могло продолжаться бесконечно долго, потому что в подобных случаях мое воображение работает весьма продуктивно и способно увести меня в такие дали, откуда обычно в здравом уме не возвращаются. Но на этот раз, слава богу, обошлось без эксцессов. Неожиданно что-то больно ударило меня по ноге, на мгновение выведя из транса. Я чисто автоматически посмотрел вниз и увидел, что этим «чем-то» оказалось не что иное, как отрубленная голова адской твари с частью позвоночника и когтистой лапой, непонятно каким образом державшейся на этом обрубке скелета. Самое страшное заключалось в том, что, ударившись об меня и отлетев в сторону, этот оживший кошмар волочился по земле, подтягиваясь с помощью чудом уцелевшей лапы, для того чтобы без всякого предупреждения, прямо сейчас вцепиться своими ужасными гнилыми зубами в мою ногу.

– ААААААА!!! – дико закричал я, неожиданно вспомнив, как перед началом вечеринки агитаторы или священники – или вообще неизвестно какая должность была у этих ребят в нашей армии – достаточно популярно довели до сведения общественности тот факт, что если кого-нибудь вдруг укусит зомби, то через некоторое время этот счастливчик сам превратится в ходячего мертвеца.

Если же зомби всего лишь ранит своей когтистой лапой, то также не стоит особенно радоваться. Потому что в девяносто пяти случаях из ста в ближайшие двадцать четыре часа раненый умрет в страшных мучениях от заражения крови[153]153
  Эти мертвые уроды и не думали стерилизовать руки перед началом битвы.


[Закрыть]. Исходя из сказанного, не оставалось никаких сомнений в том, что в наших же интересах было постараться не доводить дело до подобных эксцессов.

– ААААААА!!! – продолжал бешено орать я, Зрелище неумолимо приближающегося наполовину расчлененного трупа буквально парализовало меня, так что я не мог даже пошевелиться. А хищная тварь тем временем подползала все ближе и ближе.

ХРЯСЬ!

Развязка наступила неожиданно. Кто-то в толчее случайно наступил на голову этой мерзости, и она лопнула, словно гнилая тыква, издав напоследок чавкающий звук и облив все вокруг вонючей жижей. Зрелище само по себе было омерзительным, но когда я увидел, что в голове у этого чудовища копошится целый выводок невероятно толстых, белесых слизняков, мне стало по-настоящему плохо.

– Заберите меня хоть кто-нибудь отсюда, – забился я в истерике, уже почти ничего не соображая.

В этот момент, пропустив чудовищный удар, Гарх был отброшен назад. В полете его полуразвернуло, так что он врезался в кого-то рядом стоящего и, упав на колени, оказался вровень с моим побелевшим как мел, перекошенным от страха лицом.

– Заткнись, гаденыш, или я сам оторву тебе голову, – прошипел он и, мгновенно развернувшись, успел в полете разрубить прыгнувшего на него зомби.

ЩЕЛК!

Звук выключили, и я замолчал. Но было уже слишком поздно. Начиная с этого момента фортуна отвернулась от нас окончательно.

Огромный мертвец, буквально разорвав на куски какого-то беднягу, прикрывавшего нас слева, не раздумывая[154]154
  Вряд ли черви могли способствовать мыслительному процессу.


[Закрыть] прыгнул на Гарха, пытаясь вцепиться ему в шею, и только в самый последний миг мой напарник, краем глаза заметив эту атаку, чисто инстинктивно выставил перед собой руку, защищая горло. Это спасло бы его в любой другой битве, но только не сейчас. Зомби впился в кисть, и, когда Гарх чудовищным ударом ноги отбросил эту тварь в самую гущу сражающихся, оказалось, что на руке не хватает нескольких пальцев...

– ЕГО УКУСИЛИ!!! – взорвался в голове крик обезумевшего подсознания.

– Укусили, – механически повторил я, и только после этого до меня дошло, что отныне к моей ноге прикован живой труп. – Чтоб...

– Руби!!! – взревел Гарх, повернувшись ко мне, одновременно бросаясь на колени и кладя руку на землю.

Освободившееся место сразу же заполнил кто-то из наших, и это спасло новоявленного кандидата в зомби от удара в спину.

– Руби в локте!!! – опять взревел он, так страшно, что я понял: если прямо сейчас не исполню приказ, то спустя мгновение моя голова разлетится вдребезги от чудовищного удара.

Терять ему все равно было уже нечего. Счет шел на секунды.

Размахнувшись, я со всей силы ударил своим бездействовавшим до этого момента мечом, но, как и следовало ожидать, попал не туда. Лезвие, вошедшее в кость чуть ниже локтя, не смогло перерубить ее, потому что удар был слишком слабым, а кость чересчур мощной. От страшной боли Гарха передернуло, но он продолжал дико реветь: «РУУУБИИИ!!!»

С трудом вытащив из руки проклятую железную палку, уже ни на что не обращая внимания, я опять размахнулся и, вложив в этот удар все свои силы, снова обрушил клинок. Вторая попытка оказалась удачней, но все равно полностью перерубить локоть мне не удалось. Это могло продолжаться еще слишком долго, а времени у нас почти не оставалось. Я не знал, как быстро распространяется яд от укуса по телу, но подозревал, что развязка может наступить в любой момент.

Видимо, это понимал и Гарх, потому что в следующее мгновение он сделал то, чего мне не забыть до конца своих дней. С диким ревом, схватившись здоровой рукой за основание не до конца отрубленного локтя, он резко дернул с такой силой, что сумел оторвать себе левую руку, после чего отбросил ее далеко в толпу сражающихся.

Мгновенно из обрубка хлынул фонтан крови, заливший меня с головы до ног.

– Перетяни жгутом...

Гарха шатало из стороны в сторону как пьяного. Любой нормальный человек в моем мире уже давно бы отдал концы от болевого шока. Но здесь, по-видимому, были свои правила игры. По-прежнему стоя на коленях, с перекошенным от страшной боли лицом, Гарх слишком быстро терял остатки сил, пытаясь остаться в таком положении и ни в коем случае не упасть. Ибо падение в такой толчее означало бы верную смерть. Не медля ни секунды, я снял с его шеи Билли, после чего толстяк с такой силой перетянул обрубок, что кровотечение почти остановилось.

– Поддержи меня, – чуть слышно прошептал Гарх, с трудом балансируя на грани потери сознания.

Я уперся ногами в землю и, обхватив его за шею, попытался устоять на ногах. Это оказалось невыносимо тяжело. В подобном столпотворении даже недолго поддерживать такую махину почти невозможно. Несмотря на отсутствие руки и большую потерю крови, Гарх все равно весил слишком много.

Прошло несколько бесконечных минут, в течение которых только каким-то чудом нам удалось продержаться в таком положении, после чего настал момент, когда я вдруг достаточно ясно понял, что теряю последние силы и наш конец уже совсем близок.

«Если он прямо сейчас потеряет сознание, то уже никакая сила в мире не удержит нас от того, чтобы рухнуть под ноги толпы», – затравленно подумал я.

Наши глаза находились почти на одном уровне (это при том, что Гарх стоял на коленях), и в это мгновение я увидел, как его зрачки начали закатываться, что означало...

«Вот и накаркал», – еще успел подумать я.

– Через секунду он вырубится! – истошно закричал внутренний голос.

Руки мои по-прежнему были заняты поддержкой ослабевшего напарника.

«И как ты догадался?» – хотел было уточнить я, но вместо этого сделал первое, что пришло на ум.

По примеру лихих черных парней из феноменально отстойных фильмов о плохих белых полицейских и хороших чернокожих бандитах я, резко откинув голову назад, со всего размаха ударил ею Гарха в нос.

БА-БАХ!

Если бы речь не шла о спасении жизни, наверно, я никогда бы не совершил подобную глупость. В голове моментально помутилось от страшной боли, и я сам чуть не потерял сознание. Кровь из разбитого лба начала заливать глаза.

«Проклятье!» – в бессильной злобе мысленно простонал я, закусив губу до крови, чтобы самому не свалиться в обморок в такой, мягко говоря, не самый подходящий момент.

– А ты начинаешь мне нравиться... – достаточно придя в себя, чтобы источать комплименты, с натугой прохрипел мне в самое ухо «однорукий бандит».