Текст книги "Древняя Греция"

Автор книги: Владимир Миронов

 
Чистое мое и святое дело
С девственницами Митилен
продолжить,
Песням их научить и красивым
пляскам
В дни твоих празднеств.
 

Знаменитая гетера-поэтесса прожила бурную жизнь. Впрочем, приписываемый ей гетеризм вызывает у иных сомнение. Не исключено, что ее спутали с красавицей-куртизанкой Сафо Эфесской (та жила гораздо позже прославленной поэтессы). Родом Сафо была из знатной семьи и в 6 лет осталась сиротой. Она получила воспитание в школе гетер, почувствовала влечение к поэзии. После народных волнений, направленных против аристократов, она с братьями вынуждена была покинуть Лесбос. Вернувшись через 15 лет, она поселилась в Митиленах. Ее стали называть Сафо Митиленской. Сафо стала писать оды, элегии, гимны, праздничные и застольные песни, эпитафии. Стиль ее стихов будет впоследствии назван в ее честь «сафическим». Солон, услышав однажды на пиру ее стихотворение, тотчас выучил его наизусть, прибавив, что «не желал бы умереть, не зная его на память». Стихи ее знали в Риме и Египте.

Три грации (античная группа, Лувр)

Лисипп. Эрот с луком

Поэтесса Сафо

Стихотворная лира ее настроена на эротический лад. Можно сказать, ею движет одна, но пламенная страсть – любовь. Думаю, Байрон неправ, сказав, что Сафо была «синим ревностным чулком». Хотя остров Лесбос, согласно легенде, и стал местом зарождения так называемой лесбийской любви, полагаю, что ее больше влекли мужчины, чем женщины. Известно, что Сафо увлеклась поэтом Алкеем. И даже родила от него дочку, которую нежно любила и посвятила ей цикл своих стихов.

 
Блаженствам равен тот богам,
Кто близ тебя сидит, внимая
Твоим чарующим речам,
И видит, как в истоме тая,
Из этих уст к его устам
Летит улыбка молодая.
И каждый раз, как только я
С тобой сойдусь,
От нежной встречи
Трепещет вдруг душа моя
И на устах немеют речи,
И чувство острое любви
Быстрей по жилам пробегает,
И звон в ушах… и бунт в крови…
И пот холодный проступает…
А тело, – тело все дрожит…
 

Сафо испытывала страсть не только к мужчинам, но и к подругам-женщинам. Сохранились откровенные стихи, посвященные некой Аттиде: «Любовь, разбившая мои члены, снова обуревает меня, сладострастная и лукавая, точно змея, которую нельзя задушить». Чувства ее находили отклик у девушек, однако не всегда. Ведь насильно мил не будешь. Она по-прежнему не мыслила жизни без любви, говоря: «Что касается меня, я буду отдаваться сладострастью, пока смогу видеть блеск лучезарного светила и восторгаться всем, что красиво!» И она отдавалась этому сладостному порыву. По преданию (впрочем, не очень заслуживающему доверия), она якобы покончила жизнь самоубийством из-за несчастной любви к красавцу Фаону, которому будто бы сама Афродита подарила особую мазь, делавшую его неотразимым. Сафо не смогла избежать его чар, но, не встретив взаимности, бросилась вниз с Левкадской скалы и разбилась насмерть. Поэт А. Н. Майков писал:

 
Он – юный полубог, и он —
у ног твоих!..
Ты – с лирой у колен – поешь
ему свой стих,
Он замер, слушая, – лишь жадными
очами
Следит за легкими перстами
На струнах золотых…
А я?.. Я тут же! Тут! Смотрю,
слежу за вами —
Кровь к сердцу прилила – нет сил,
Дыханья нет! Я чувствую, теряю
Сознанье, голос… Мрак глаза
мои затмил —
Темно!.. Я падаю… Я умираю…
 

Жак-Луи Давид. Сафо и Фаон

Она любила жизнь. Смерть же считала злом, от которого нет спасения. Задумываясь о будущем, обращала строки к детям: «Дети! Вы спросите, кто я была. За (меня) безгласную имя (мое) не устают возглашать эти у ног письмена…» Когда она умирала, Сафо просила подруг сдержать слезы, ибо в доме служительницы муз скорбь неуместна. Сафо скажет: «Умирали бы и боги, если бы благом смерть была». Cлава «безгласной» поэтессы далеко перешагнет границы Греции. Многие с ее именем связывали свои первые успехи. Имя вошло в мировой пантеон поэтов. В адрес самой поэтессы мы вправе обратить строки ее же собственного стихотворения, названного «Красавица» (в переводе российского поэта-символиста Вячеслава Иванова):

 
Близ луны прекрасной
тускнеют звезды,
Покрывалом лик
лучезарный кроют,
Чтоб она одна всей
земле светила
Полною славой.
 

Одной из самых известных женщин того времени была Аспасия, родившаяся в Малой Азии, в Милете (ок. 470 г. до н.э.). Древний город ионян был великолепен. Отец Аспасии Аксиох был человеком состоятельным. Его корабли направлялись к Черному морю. Вероятно, девушка не один вечер провела на берегу, устремив взор в туманную даль. Что ей грезилось? Путешествия в дальние страны? Сообщество прекрасных и умных мужчин? Все женщины мира мечтают об одном и том же. Аспасия получила широкое образование, почти не пользуясь книгами. Книги в те времена были редки. Превалировало устное обучение, музыка, поэзия, свободные дискуссии и споры. Ее влекло к яркой и интересной жизни. Она вскоре перебралась в Афины (в 22—23 года), стремясь в столицу, как и все девицы. Парандовский так описал ее дальнейшую историю. Молодая, красивая и образованная девушка вскоре стала душой самых избранных кругов, давая уроки красноречия и выступая с сообщениями на вольные темы. К ней применим титул «софистки», хотя точнее было бы назвать ее «просветительницей». В отличие от софистов она не брала платы за свои выступления. Философия все больше входила в моду. Отвлеченные беседы и интеллектуальные игры развивали воображение, делали ум острее. О степени ее влияния на мужчин свидетельствует уже то, что от встреч с ней был без ума и двадцатилетний Сократ. Позже, уже став философом, он говорил, что обязан своим обращением Аспасии. «Любовь возвышает великие души» (Шиллер).

Милет. Южная агора. Реконструкция

Аспасия гадает на жениха

Аспасия учит уму-разуму Перикла

Женщина подобная Аспазии – редкостной красоты алмаз. Хотя для ее огранки и нужен достойный мужчина. В ту эпоху таковым, пожалуй, вполне мог бы считаться Перикл. Ведь он был из знатного рода Алкмеонидов. Его звали «Громовержцем» за его речи, разящие, словно молнии, и за светлый ум. Перикл надумал осуществить единение небольших греческих государств в могучий союз и в известном смысле преуспел в дерзновенном помысле. Греки назвали его «достойнейшим из эллинов». Этого славного сына Греции и решила покорить Аспасия. Писатель У. Ирвинг как-то сказал: «Женщина более рассудительна в делах любви, чем мужчина, потому что для нее любовь в большей степени предмет и дело всей жизни». Перикл слыл самим воплощением Разума, а женщины (прежде всего достойные) ценят ум. Он стал посещать кружок Аспасии и был восхищен тем, как эта прекрасная и умная чужеземка там царила и властвовала:

 
Является мне в мыслях иногда,
Аспасия, твой образ. Или, беглый,
Он предо мной сверкает в месте
людном
В чужом лице; или в полях
пустынных
Днем ясным, а порой в безмолвье
звездном,
От сладостной гармонии родившись,
В моей душе, еще к смятенью
близкой,
Проснется это гордое виденье.
О, как любима, боги, та, что прежде
Была моей отрадой и моей
Эринией. Мне стоит лишь вдохнуть
Прибрежный аромат или цветов
Благоуханье на дорогах сельских,
И снова вижу я тебя такою,
Как в ясный день, когда ты в дом
вошла,
Дышавший свежестью цветов
весенних.
В одежде цвета полевой фиалки
И ангельской сияя красотой,
Ты предо мной предстала; ты лежала
Средь белизны мехов, окружена
Дыханьем сладострастья…
 

Через два года после приезда Аспасии он расходится с женой и вводит в дом свою властительницу дум… Вскоре Перикл так привязался к ней, что стал постоянным участником сходок кружка. Правда, стратегу уже перевалило за 40 лет. В эти годы чаще думают о покое, нежели о страсти. Ф. Ницше заметил: «Опасность мудреца в том, что он больше других подвержен соблазну влюбиться в неразумное». Надо войти и в положение политика: перед ним открылась какая-то иная, восхитительная жизнь, не похожая на домашние скучноватые бдения. Жена – пожилая женщина (сварливая, ограниченная, суеверная). Она не могла ему дать ничего, кроме двух сыновей, что, разумеется, немало, но еще недостаточно для вечного ей поклонения и служения. Мужчины, что там говорить, порой нуждаются в новых богинях, так же как красавицы испытывают острую необходимость в очередных воздыхателях.

Пелоп добивается руки Гиподамии, дочери царя Эномая

Афиняне были современными людьми в смысле свободы нравов, придерживаясь в частной жизни принципа: «…Куртизанки нужны для того, чтобы ублажать нашу плоть, гетеры – для наслаждения, а жены – для того, чтобы рожать нам законных детей» (Демосфен). По афинским законам уроженка Милета Аспасия не могла стать полноправной гражданкой (Перикл сам принял этот недемократический закон). И тут любовь бросила вызов закону. Нужно было немало мужества, ума, терпения и хитрости, дабы преодолеть сопротивление общественного мнения, отводившего женщине лишь роль самки. Перикл до знакомства с любимой и сам говорил как пуританин. Афинская женщина должна мечтать об одном: чтоб никто не мог сказать о ней ни хорошего, ни дурного. Мужчины и женщины Афин объединились в своей ненависти к той, которая своим умом и красотой ломала все устоявшиеся стереотипы поведения. Аспасии публично предъявили обвинение в безбожии, а также в том, что она якобы дурно влияет на молодых девушек, толкая их на путь похоти и разврата. Ортодоксы стали подкапываться и под Перикла, утверждая, что это Аспасия пишет ему все речи и даже дает советы по всем важнейшим государственным вопросам.

Фигура афинской женщины

Женщины обожают сильных мужчин

Первой жертвой недругов Перикла стал философ Анаксагор, которому вскоре пришлось спасаться бегством. В афинской тюрьме по навету оказался великий Фидий. В конце концов страшные невзгоды обрушились на Грецию. Злополучная Пелопоннесская война и чума доконали Перикла (429 г. до н.э.). В последний путь его проводила Аспасия, та, в которой Еврипид нашел духовное воплощение Афродиты. Перикл заслужил славу и «широко прославился», хотя был милитаристом и агрессором. Что же касается Аспасии, то она вышла замуж за Лисикла. Надо было обеспечить будущее сына. Судьба того сложилась печально. Хотя он стал стратегом и одержал вместе с другими флотоводцами блестящую победу над Спартой, афинские демагоги повели против него и героев флота судебный процесс, приговорив к смерти. Так он погиб.

Гесиод говорил: жениться мужчина должен в возрасте 30 лет, девушке должно исполниться к тому времени 19 лет и ей надлежит быть девственницей. Разумеется, женщина-мать, всецело преданная целям рода, семьи и очага, играла чрезвычайно важную роль, выступая их защитницей и кормилицей. Но не для всех (независимо от ее возраста и социального положения) женщина была «gyne», что значит «та, кто вынашивает детей» и не более. В античном мире роль женщины не ограничивалась исключительно выполнением функций матери, роженицы или жены.

Учитывая, что греческий брак нередко являлся браком по расчету и устраивался из материальных соображений, а заключение брака по любви, прямо скажем, было редким явлением, многими тот воспринимался как неизбежное зло. Главной целью брака тогда становилось обретение парой потомства. Была и официальная формула обручения, что звучала как «получение законнорожденных потомков» в семье. Это признают и Ксенофонт и Демосфен. У Ксенофонта в «Воспоминаниях о Сократе» есть отрывок, где Исхомах рассказывал, как он отучал свою жену от использования косметических средств, заодно приучая к здоровой жизни и советуя укреплять тело (в основном заботами о хозяйстве). Что толку в твоих духах и мазях, примочках и притирках? Ведь боги все устроили так, что «для лошади самое приятное существо лошадь, для быка – бык, для овцы – овца, так и человек считает самой приятной вещью тело в его натуральном виде…». Изъяны, женщина, не скроешь от мужа или любовника, если должным образом не позаботишься о теле. Когда окажешься вместе с ним в постели, бассейне или бане, там ведь «всё своё» придется показывать «в настоящем виде».

Пан с козой. Мрамор. Неаполь

Спарта на первое место ставила заботы о здоровом потомстве. Причем порой это вынуждало неудачников на ниве продолжения рода идти на самые крайние меры. «Муж молодой женщины, если был у него на примете порядочный и красивый юноша, мог ввести его в свою опочивальню, а родившегося от его семени ребенка признать своим». Так что Плутарх не так уж был далек от истины, когда иронично сравнивал спартанские обычаи использовать для случки сук и кобылиц припускных самцов (в целях получения крепкого и здорового потомства). Иных из таких мужей высмеивали в комедиях. Некий Полиагн, выступая сводником для своей жены, каждый раз случал ее с козлом, да еще получал за это большие деньги. Нередки и в реальной жизни бывали случаи, когда бессовестные мужья выступали сводниками, попросту говоря, случая жен и дочек с богатыми чужеземцами, подставляя им дам как бы невзначай, а затем требуя от них возмещения за якобы понесенный ими «моральный ущерб».

Меркурий из Помпей. I в. н.э.

О каких-то высоких моральных качествах, принципах древних в то время не было и речи. Обладание одной или многими наложницами было делом обычным. Потому частым явлением были разводы. К тому же муж запросто мог отослать жену прочь, если та ему наскучила или же постарела, о чем реалистично написал в своих «Сатирах» поэт Ювенал:

 
Любит, по правде сказать, не жену он,
а только наружность:
Стоит морщинам пойти и коже
сухой позавянуть,
Стать темнее зубам, а глазам
стать поменьше размером,
Скажет ей вольный: «Бери-ка
пожитки да вон убирайся!»
 

Любовь – это прежде всего активная жизнь… Врачи подвели и научные основания под идею необходимости регулярных любовных и половых связей. Гиппократ (V—IV вв. до н.э.), знаменитый врач, о котором один византийский монах-историограф сказал: «Что сказал Гиппократ, то сказал сам Бог», видел в любви главную основу всей жизнедеятельности организма. «Блажен лишь тот, кого любовь в свои объятья принимает, лишь тот, кто любит и страдает, того и Бог благословляет». Но и Овидий в «Науке любви» уговаривал жен, да и вообще весь женский род, всех женщин не жалеть для нас, мужчин, ни ласк, ни внимания, ни хвалебных слов… Поэтому следуйте мудрому совету!

 
Смертные жены, для вас пример
указуют богини:
Не отвечайте же «нет»
жадным желаньям мужчин!
Страшно обмана? Зачем?
Всё ваше останется с вами:
Не убывает оно, сколько его ни бери.
Сточится сталь сошника,
обкатаются камни о камни,
Но не иссякнет одно – то,
чем дается любовь…
 

Солон поднял роль и значение сексуальной культуры в жизни Афин, чем мы в немалой степени обязаны той же Аспасии. Возможно, именно благодаря ей Перикл впервые стал рассматривать проституцию как общественный институт. Известный врач древности Гиппократ был уверен, что частые половые сношения укрепляют и увеличивают не только силу члена, но и силу государства, а долгое воздержание мужчин и женщин от ласк, напротив, их уменьшает. Он писал в своем знаменитом труде: «Закон подчиняет себе всё… Утверждаю также, что у женщин при соитии от трения детородного члена и от движения матки делается как бы зуд, который в остальном теле производит удовольствие и теплоту. И женщина также испускает из своего тела семя, иногда в матку, отчего эта делается влажною, а иногда и наружу, если матка разверзается сверх меры. Женщина также, как начнет соитие, во все время испытывает удовольствие, пока мужчина не испустит семени… Но при соединении женщина получает далеко меньшее удовольствие, чем мужчина, но зато более продолжительное. Причина, почему мужчина чувствует большее удовольствие, следующая: у него внезапно происходит отделение от влаги с большим возбуждением, чем у женщины. Но в то же время это дело так обстоит у женщин: если они сходятся с мужчинами, то бывают более здоровы; если же нет, менее…» Его весомая аргументация убеждала, а природа уже доделывала все остальное.

Женщины, гуляющие в своей компании

О. Бердслей. Две афинянки в страдании. 1896 г.

Гедонизм в наше время популярен… Об эротической стороне женского влияния писал О. Вейнингер в книге «Пол и характер»: «Женщина не представляет ничего, кроме сексуальности, она и есть сама – сексуальность… Мужчина, представляющий собой всегда нечто большее, чем пол, обладает сексуальностью, отграниченной не только анатомически, но и психологически. Поэтому он способен самостоятельно занять то или иное положение по отношению к своей сексуальности: он может поставить ей, по желанию, границы, признать или отвергнуть ее. Мужчина может стать донжуаном, но также и святым. Выражаясь вульгарно, мужчины господствуют над своим половым органом, женщина же вся во власти своего». Под этим заявлением австрийского ученого и писателя, прожившего всего 23 года, покончившего с собой после написания книги, испытавшего сладкий яд любви, не сомневаемся, подписались бы многие древние писатели, поэты, философы и врачи. Хотя в данном случае все зависит от индивида.

Ж.-О.-Д. Энгр. Фетида, умоляющая Юпитера. 1811 г.

При взгляде на греков-мужчин не приходится говорить об их сдержанности. Но и сладострастность женщин, видимо, была фактом общепризнанным. Вот, скажем, у Аристофана в комедии «Лисистрата» героиня требует от товарок (во имя обуздания мужчин, чтоб эти ослы наконец покончили с длительной войной), чтобы те «не давали им». Женщины сразу начинают горестно вопить, лить слезы: «Нет лучшего, о Лисистрата, в жизни!» В ответ на это разгневанная Лисистрата говорит им: «Как сладострастен весь наш женский род! Трагедии от нас пошли недаром!» В том же ключе высказывается и Менандр. Женщина в глазах мужчин – «по природе злая и мучительница», природа ее «ненадежна и неверна», она расточительна. К выгоде мужчин, в обществе все так устроено, что женщине ограничен доступ к власти.

Тиманф. Жертвоприношение Ифигении. Фреска из Помпей

Если присмотреться, вся история древних: поле боя или одно сплошное любовное ложе. Вот из-за похищения прекрасной Елены вспыхивает война за Трою. Причем весьма сомнительно, что ее похищали (без согласия с ее стороны). Хотя возможно, тут нет места любви, а скорее захват с целью удовлетворения инстинктов. Кажется, еще Розанов отметил этот животный инстинкт, характерный для греков и римлян. Он резко писал: «Около любви греки и римляне имели… осмелились иметь, в сущности, похождения. И это они именно начали всемирную порнографию. Елена была первою порнографическою женщиною – явно». Ведь и Зевс похищает Европу и силой овладевает ею. Он же искушает Алкмену, которая и рожает ему двойню (один из этой двойни – герой Геракл). Правда, поэты воспевают красоту и сладость своих возлюбленных. Первый греческий лирик Архилох Паросский (ок. 650 г. до н.э.) боготворит свою любовь – Необулу: «Своей прекрасной розе с веткой миртовой она так радовалась». Или Алкей из Митилены славит в стихах «сладко смеющуюся, фиалкокудрую» Сафо. Невозможно перечислить имена всех тех, кто был глашатаем любви и радостей чувственной жизни. Анакреонт Теосский даже в преклонном возрасте не бросал вина и женщин, хотя, по словам Горация, якобы от вина прежде всего и гибнет красота, а вином сокращается молодость. Или возьмите Петрония, что рассказал историю о том, как даже добродетельная женщина может хотя бы раз в жизни согрешить и отдаться по любви. Политики, философы, историки, несмотря на их мудрость и познания, останавливались в смущении перед женщиной, говоря, подобно Плутарху, что сие есть «загадка, которую нелегко понять и разгадать». Большинство предпочитало не мудрствовать лукаво и просто страстно влюблялось в чудесных, обворожительных, соблазнительных девиц. И это продолжалось до тех пор, пока огонь страсти не стихал. Тогда жаждущий любви взор искал иной объект.

Шли годы. Сил оставалось разве что для встречи с Всевышним. Жена давно превратилась в старую ворчливую Ксантиппу. Тогда говорили вместе с поэтом:

 
Два дня всего бывают нам милы
жены:
В день свадьбы, а потом в день
выноса тела.
 

Ведь в ходу была и пословица: «Добрая жена – сокровище, а худая – худшая из пыток, которая будет лишь нахлебницей в доме и даже лучшего из мужей разорит и обессилит». На этот крайний случай у мужчин (да и у женщин) всегда есть некая «отдушина». Тот же Вейнингер писал, что «первопричина проституции все же остается и, быть может, останется навсегда глубокой загадкой, окутанной глубоким мраком». Мрак этот не так уж трудно рассеять… Когда жена стала для мужа своего рода «дьяволом в юбке», когда ее вечная брань, ворчанье, вечные претензии и недовольство переполняют чашу терепения мужей, а шея (жена) вдобавок ко всему так начинает вертеть головой (мужем), что голова идет кругом, он начинал мечтать об объятиях прелестной женщины, которая будет нежнее, красивее, моложе, да еще и одарит его нежной лаской и вниманием. Неудовлетворенные своим положением мужчины находят тогда отдушину у нимф. Такого рода приключения мужчин общество не только не осуждало, но приветствовало. Вкусом знаний довольствовалось меньшинство. И даже охота за зверем не так уж привлекала молодых людей. Их влекла совсем иная «дичь», которую они и находили в увеселительных заведениях.

Я. Йорданс. Пан и Сиринга. Брюссель

 Приап, взвешивающий фаллос. I в. н.э. Неаполь

К услугам же физически крепких, духовно и сексуально активных мужчин были многочисленные рабыни, гетеры… Некий античный поэт, выражая свои пылкие чувства, писал: «Я умер бы, если б долее не вселяли в меня силы тайные свидания, ложе и сладкие ночи». На подошвах сандалий некоторых гетер, оставлявших след в пыли, выбит влекущий призыв: «Следуй за мной!» И мужчины охотно следовали за красавицами. Юлиан Египетский (VI в. н.э.) верно выразил суть процесса, когда он говорит: «С помощью нежной красы Лаида подчинила себе Грецию, ту, что смогла гордых мидян победить…» Так с помощью каких же ухищрений им это удавалось?

О том, что соблазнов в греческих городах было предостаточно, и говорить не приходится. В древности широко известна пословица: «Ты неуч, если не бывал в Афинах, осел, если, повидав их, не проникся восхищением, и просто верблюд, если покинул этот город без принуждения». В Коринфе, славившемся богатством и архитектурой уже в эпоху Гомера, где правил тиран Периандр (625—585 гг. до н.э.), были созданы все условия для любовных развлечений. Сей город с большим населением (50 000 свободных и 60 000 рабов) разбогател на торговле и на ремесле куртизанок. Есть женщины, которым тайный грех дороже узаконенных утех… По словам Страбона, в храме Афродиты, которую глубоко почитали как мужчины, так и женщины, совершала любовный «обряд» тысяча храмовых рабынь, или гетер. Благодаря им город буквально кишел народом. Со всей Греции капитаны кораблей, торговцы, воины, студенты просаживали тут денежки. В обиходе у греков даже была поговорка: «Поездка в Коринф не каждому по зубам». Коринф был одним из самых злачных мест на земле. Тут процветало огромное множество публичных домов. О нравах этого портового города говорили: «Жрицы продажной любви толпились на улицах города; в районе обеих гаваней размещались публичные дома самого разного сорта, а улицы были затоплены одиночными охотницами за тугими мужскими кошельками. В известном смысле центром притяжения безбрачной любви и высшим учебным заведением коринфских гетер служил знаменитый храм Венеры, на ступенях которого не менее тысячи гетер, или, как они называли себя, храмовых богинь, занимались своим ремеслом и всегда радостно приветствовали своих друзей». Можно сказать, тут обитала любовь, любовь хотя и продажная, но крайне необходимая для путешественников, купцов и всех обделенных любовью.

Все дома любви находились в прилегающих к гавани кварталах или в других местах. В Афинах таким районом был «район гончаров» – Керамик. Располагались заведения вдоль так называемой Священной дороги, что вела в Элевсин. Подобные «дома радости» имелись и в других городах. В Помпее располагалось немало таких увеселительных заведений, о чем говорят сохранившиеся фрески и надписи на их стенах, как и на римских публичных домах. Гораций назвал их дурнопахнущими, что свидетельствует о грязи и нечистотах, как их неотъемлемом элементе. Сенека утверждал, что посетитель уносил этот запах на себе. Однако, как мы увидим, запах сей не только никого не останавливал, но даже привлекал, как привлекает гурманов пикантным запахом сыр «Рокфор». Во всяком случае, императрица Мессалина была в восторге от тех оргий, не обращая внимания на грязь вертепа. Кстати, само слово «проституция» произошло от латинского «prostituo» – т.е. «позорю, бесчещу».

Охота за женщинами. Рисунок на вазе

Большинство греков считало: чтобы найти доступ к сердцу женщины, не надобно ни серьезного образования, ни глубоких знаний. И все же умных влекли греческие гетеры (hetaira – подруга, любовница). Вероятно, они восполняли мужчинам лагуну, которая очень часто и почти неизбежно возникала в семейной жизни. Жена занята хозяйством, вечными хлопотами по дому, заботами о воспитании детей, уходом за ними, наконец, обслуживанием мужских прихотей или же мужского чреувогодия. Разумеется, в богатых домах часть забот с нее снимали рабы, но рабство в Греции вначале не было массовым явлением. Главное все же не в этом. Мужчины Греции, видимо, как и многие другие, порой нуждались в присутствии женщин равного с ними образования и культуры. Не случайно возникли все эти Аспасии, Фрины, Гликерии, Таиды, Миррины, Ламии, Фаргелии, Лаиды, Леены, Феодоты и т.д. Мужчины, конечно, не могли обойтись без дам, и в свободное время шли к гетерам. Апухтин писал:

 
В изящной Греции гетеры молодые
С толпою мудрецов сидели до зари,
Гипотезы судили мировые
И розами венчали алтари…
Тот век давно прошел… К богам
исчезла вера,
Чудесный мир забыт… И ты,
моя гетера,
Твой нрав веселый не таков:
К лицу тебе твоя пастушеская шляпа,
И изо всех языческих богов
Ты любишь – одного Приапа.
 

Что представляла собой греческая или римская гетера? В разное время то была чаровница, искусительница, богиня, верная подруга и мудрая собеседница. Хотя прошлое предстает в розовой дымке, не столь уж сладкой и усыпанной розами была жизнь тех, кого зовут гетерами. Вот как в образно-художественной форме высказался о прелестницах той далекой эпохи русский поэт А. Н. Апухтин:

 
Где за преданием не пряталося
чувство,
Где были красоте лампады возжены,
Где Эрос сам был бог, а цель
была искусство;
Где выше всех венков стоял
венок певца,
Где пред напевами хиосского слепца
Склонялись мудрецы, и судьи,
и гетеры;
Где в мысли знали жизнь, в любви
не знали меры,
Где всё любило, всё, со страстью,
с полнотой,
Где наслаждения бессмертный
не боялся…
 

«Нимфы» (проститутки) обитали в публичных домах, учрежденных Солоном. Так гласила традиция. Дамы появлялись перед мужчинами в прозрачной одежде из тончайшей материи. Женщины – а там можно было подобрать партнершу на любой вкус (худую или толстую, высокую или низкую, молодую или средних лет) – готовы были ублажить вожделеющего мужчину за умеренную плату. При этом они – великие психологи – находили нужные слова для тех, кто чувствовал в первый раз естественную робость, называя в соответствии с возрастом или темпераментом их «папочкой», «братиком» или «юношей». По словам комедиографа Филемона, пребывание в «доме любви» стоило в Греции всего один обол. Это подтверждает и фрагмент из Диогена Лаэрция, где Аристипп, говоря об уносящем ноги из чужого дома прелюбодее, обзывает его ослом, который мог избежать опасности всего за один обол, то есть мог сходить в публичный дом, не испытывая судьбу в греховных шашнях с замужними дамами. Наряду с входной платой, принято было делать девушкам подарки (в пределах обола, драхмы, статера). Содержатели домов любви платили ежегодный налог государству, так называемый проституционный налог, который собирал специальный чиновник. Впрочем, многие гетеры были весьма образованны и могли потрафить любому вкусу. Такая женщина могла беседовать с вами на любые серьезные темы – поэзия, искусство, мода, нравы, политика. Однако большинство мужчин обычно довольствовались в компании дам иного рода общением.

Пьянящее чувство любовной страсти. Трое на одного

Пир с гетерами

В гинекее

Если же говорить о том, как выглядело положение женщин на поприще любви (а точнее, – на ее ложе), то, вероятно, римская женщина могла бы «дать фору» своим греческим подругам. Об этом можно судить по тем положениям, в которых те или другие дамы имели обыкновение отдаваться мужчинам. В Греции практиковалось использование следующих поз для женщин: на спине (supina), наклонившись вперед с опорой на колени или на четвереньках (prona), и наконец женщина сверху (pendula). Боковую позицию греки практически не знали. Так вот, дамы-гречанки обычно находились внизу (на спине, полусидя или полулежа – 38,2 %), а также под мужчиной (нагнувшись вперед с опорой на колени или же стоя на четвереньках – 41,8 %), а также над мужчиной (находясь сверху – только 20 % случаев). Это в какой-то мере говорит о социально-экономических или психологических установках и роли полов в греческом обществе. У римлян же мы видим обратную картину… Римская матрона куда охотнее садится сверху, так сказать стремится оседлать мужчину, как боевого коня, требующего поводьев и шенкелей (сверху – 40,5 %), на коленях (нагнувшись вперед или на четвереньках – 15,5 %), наконец полусидя или полулежа (16,4 %), и лежа на спине (в полной их власти – 26,7 %). Тут всё – в деле вкуса. Хотя нельзя исключить, что положение женщины «на ложе любви» определялось в том числе и ее функцией родительницы, то есть за всем кроется еще и практический смысл.

А. Исачев. Гетера. У источника

Кто получает от акта любви больше удовольствия? Гесиодовский герой (Тиресий), который попеременно выступал в жизни то в роли мужчины, то женщины, пытаясь разрешить спор Зевса и Геры, поспоривших о том, кто из них получает большее наслаждение от соития (мужчина или женщина), ответил так: «Когда мужчина спит с женщиной, он получает одну десятую наслаждения, тогда как женщина – десять десятых». Гера рассердилась на такой ответ и отняла у Тиресия зрение. Хорошо, что только зрение, а могло быть и хуже. Ведь превратил же Зевс сестер Фаэтона за его проступок в тополя. Женщина-богиня может превратить мужчину в того, в кого захочет: в кабана, зверя, в оленя с рогами… Зевс из мужской солидарности, желая как-то утешить бедного Тиресия, наградил его даром прорицания и долгой жизни. Интересно привести и мнение древних китайцев относительно женских преимуществ. В частности, в трактате «Дао дэ цзин» прямо сказано: «Самка всегда одолевает самца своим покоем. Пребывая в покое, она занимает нижнюю позицию» (параграф 62).

Пара на любовном ложе

Чаша для омовения

Эти сюжеты занимали всех… На эту тему обстоятельно и со знанием дела писал эпикуреец Тит Лукреций Кар в известнейшей поэме «О природе вещей»: