Текст книги "Страна Моксель или открытие Великороссии"

Автор книги: Владимир Белинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Хочу обратить внимание читателя на события, предшествовавшие 1246 году.

Еще во время похода в Европу (1240–1242 годы), Батый резко повздорил с Гуюком, бывшим в его подчинении. Отстранил его от командования корпусом и отправил к отцу. Аналогично он поступил и со вторым своим двоюродным братом – Бури.

Послушаем профессора Л.Н.Гумилева.

«Во время похода Батый рассорился со своими двоюродными братьями, Гуюком, сыном самого верховного хана Угедея, и Бури, сыном великого хранителя Ясы Чагатая. Отцы стали на сторону Батыя и наказали опалой своих зарвавшихся сынков, но когда умер в 1241 г. Угедей и власть попала в руки матери Гуюка, Ханши Туракины, дружины (корпуса. – В.Б.) Гуюка и Бури были отозваны…».[119]119
  Л.Н.Гумилев «В поисках…», стр. 284.


[Закрыть]

Очень интересно и важно, что на курултае по избранию Верховного Хана, состоявшегося осенью 1246 года, не присутствовал лично Хан Батый. Он знал, что грозило ему в Каракоруме. Батыя там ожидала смерть. Все противники Хана подлежали уничтожению согласно Ясы (законы Чингисхана).

Вот как об этом донес нам Плано Карпини.

«Там они разделились, и мать Императора пошла в одну сторону, а Император в другую, для производства суда. Была схвачена тетка нынешняго императора, убывшая ядом его отца в то время, когда их войско было в Венгрiи, откуда вследствiи этого, удалилось вспять войско, бывшее в вышеупомянутых странах. Над ней и очень многими другими был произведен суд, и они были убиты».[120]120
  Плано Карпини «История Монголов», стр.56–57.


[Закрыть]

Отравив князя Ярослава, Великий Хан таким образом выразил ненависть, которую испытывал к Батыю, за свое унижение. Суздальский князь Ярослав стал всего лишь пешкой в начавшемся противостоянии между Гуюком и Батыем.

Пойдем дальше в изложении событий.

«В 1247 году великим князем владимирским стал Святослав Всеволодович, младший брат Ярослава…Александру (Невскому. – В.Б.)... досталась…Тверь. Но в конце того же года (1247 год) Александр и его брат Андрей отправились к Батыю…От Батыя оба брата направились в Каракорум, откуда вернулись на Русь («сказатели истории» без зазрения совести земли племен Моксель называют Русью. – В.Б.) только в конце 1249 года».[121]121
  Журнал «Родина» № 11, 1993 год, стр.29.


[Закрыть]

В этой цитате два факта – правды, остальные – обычная ложь. Действительно, в 1247 году Батый выдал ярлык на Владимирский стол младшему брату Ярослава – Святославу. И, действительно, братья Андрей и Александр, сыновья Ярослава, «задержались» в Орде до конца 1249 года. Но совсем по другой причине. Отправиться же в Каракорум без разрешения Батыя никто не посмел. Обычный русский миф!

Именно так преподнес события и Карамзин. И в этом случае необходимо проследить события того времени, дабы сами по себе отсеялись семена от плевел.

Русские историки пытались внушить нам, что, оставшись недовольными полученными удельными наделами, братья Андрей и Александр направились в конце 1247 года в ставку Батыя оспаривать у дяди великокняжеский стол. Такая ложная мысль существует в русском обиходе.

Я не ведаю, были довольны или нет братья полученными наделами. Здесь суть – не важна. Неправомерная сама постановка вопроса о поездке ради великокняжеского стола. В поездке к Батыю, а не в Каракорум, совсем иной мотив, да и участников было не двое, а– один. Второй из братьев, как мы помним, находился у Батыя в заложниках еще с 1238 года.

Итак, какой еще неоспоримый исторический факт «обволокли» мифами русские «сказатели истории»?

Как увидим далее, им стал факт нахождения старшего сына Ярослава в аманатах (заложниках) у Хана Батыя. Очень уж не хотелось великорусским правителям поведать потомкам и человечеству настоящую правду по сему вопросу.

Вернемся к тем далеким временам.

К концу 1247 года резко обострилось противостояние двух блоков Империи Чингисидов, группирующихся вокруг Батыя и Мунке (по иному, – Менгу) – с одной стороны, и Гуюкам и Бури – с другой. Это не простые вымыслы исследователей. Нет! Об этих событиях поведал лично Рубрук.

«Всетаки здесь я расскажу вам, что случилось с родством Кен-хана (Хан Гуюк. – В.Б.), его сыном и женами. По смерти Кен-хана, Батый пожелал, чтобы Мангу (Менгу, Мунке, одно и то же. – В.Б.) был ханом. О смерти же самого Кена я не мог узнать ничего достовернаго. Брат Андрей (священник, живший в Каракоруме. – В.Б.) говорил мне, что Кен (Гуюк. – В.Б.) умер от одного врачебнаго средства, даннаго ему, и подозревал, что это средство приказал приготовить Батый. Однако я слышал другое. Именно Кен сам позвал Батыя, чтобы тот пришел поклониться ему (еще одно свидетельство, что Батый не присутствовал на курултае при избрании Гуюка Великим Ханом и не приносил ему присяги в 1246 году. – В.Б.), и Батый пустился в путь с великою пышностью. Однако он сам и его люди сильно опасались(!!!), и он послал вперед своего брата, по имени Стикана, который, прибыв к Кену (Гуюку. – В.Б.), должен был подать ему чашу за столом, но в это время возникла ссора между ними, и они убили друг друга. Вдова этого Стикана удержала нас на один день, прося войти в ея дом и благословить ее, то есть помолиться за нее. Итак, по смерти Кена (Гуюка. – В.Б.), был по желанiю Батыя избран Мангу…».[122]122
  Вильгельм де Рубрук «Путешествiе…», стр.113–114.


[Закрыть]

Естественно, готовясь к противостоянию с Гуюком, Батый в 1247 году затребовал к себе в ставку всех удельных улусных наместников с дружинами (войском). Началась жестокая схватка Чингисидов за титул Верховного Хана, хотя осенью 1246 года титул и прибрал к рукам Гуюк.

Верховный Хан Гуюк пожелал расправиться со своим главным противником и обидчиком – Батыем. Он не позабыл своего унижения.

Послушаем историка Л.Н. Гумилева, как он излагает те далекие события.

«Гуюк встал во главе стотысячного войска… Сыновья погибшего (Ярослава. – В.Б.), Александр Невский и Андрей… активно поддержали Бату, что тот в 1248 г. имел… возможность выступить походом на восток против великого хана. Гуюк двинулся ему навстречу, но по дороге умер при невыясненных обстоятельствах».[123]123
  Л.Н.Гумилев «В поисках…», стр.173.


[Закрыть]

Как видим, противостояние между Батыем и Гуюком действительно имело место.

Не стоит всерьез воспринимать очередную порцию «примеса лжи» о паритетном взаимодействии Хана Батыя с сыновьями отравленного князя Ярослава. Это всего лишь очередной миф-хотение. Читатель понимает – Суздальские князья не могли собрать в 1247 году значительные военные силы. Да и были в те годы они всего лишь холуями татаро-монгольской знати. Но сам факт их военного участия на стороне Батыя говорит о многом: уже в те годы Суздальские княжества – улусы включились в активную жизнь Империи, куда вошли после 1238 года.

Если же говорить о военной силе Батыя, то стоит помнить, что в состав Джучи-улуса входили народы от Иртыша до Карпат, и Батыю не составляло труда призывать «на свою сторону» войска.

Великорусские «сочинители истории» очень старались избегать упоминать об участии суздальских дружин во внутриимперских разборках. Этим пытались убедить читателей, что суздальские, а позже московские князья оставались вне татаро-монгольского государства. Однако, это всего лишь очередное измышление. Князья племен: мокши, муромы, веси, мери, мещеры и т. д., которым позже великороссы присвоили название «Ростово-Суздальской земли», на сотни лет стали младшими родичами в новом своем Отечестве – Золотой Орде. Приняв же участие в военном походе Батыя, Андрей и Александр, так называемый Невский, оказались в той «игре» на стороне победителя, что и определило их дальнейшую судьбу. В противном случае были бы уничтожены, как уничтожили в 1251 году всех сторонников Гуюка.

Этот период российской истории особенно сильно начинен «изначальной ложью». «Примес лжи» туманом заволакивает повествование и факты; запутывает и искажает ход событий, их причины и следствия; откровенно замалчивает годы и имена участников событий.

Но вернемся к исторической канве повествования. Как видит читатель, братья не могли раньше конца 1249 года появиться в земле Ростово-Суздальской, среди своего народа Моксель. Лишь после смерти Гуюка, последовавшей в 1248 году, и после «утряски» всех спорных вопросов, убедившись, что не осталось угрозы, Батый вернул войска домой.

И здесь появился очередной миф в российской истории. Братья Александр и Андрей вместе вернулись в Сарай, однако, великокняжеский Владимирский стол, отчего-то, получил не старший – Александр, а младший – Андрей. Опять загадка! Великороссы, как обычно, тут же подбросили «примес лжи».

Послушаем великого мастера «примеса лжи».

«Наконец Александр и брат его (Андрей. – В.Б.) благополучно возвратились от Великого Хана, который столь был доволен ими, что поручил Невскому всю южную Россию (то есть Киевскую Русь. – В.Б.) и Киев, где господствовали чиновники Батыевы. Андрей же сел на престоле Владимирском».[124]124
  Н.М.Карамзин «История…». – Том IV, стр. 193.


[Закрыть]

Оказывается, как и отец, князь Александр получил во владение «всю Южную Россию и Киев». Но что странно – не поехал туда «править». Отказался повиноваться и Великому Хану и самому Батыю. Я хочу лишь напомнить, что под словом «править» необходимо понимать – повиноваться Хану.

Но тот же Карамзин и глазом не повел, когда на соседней странице сам же опроверг свою ложь, поведав нам о Великом князе «Южной России» – Даниле Галицком. Что интересно, и путешественник Плано Карпини в своих дневниках опроверг эти лживые измышления «сказателей истории, преимущественно России», оставив человечеству свидетельство не о мифическом великом князе «Южной России» – Александре, так называемом Невском, а об истинном ее хозяине в те годы – Данииле Галицком, носившем титул «Короля Киевской Руси».

Послушаем дневниковую запись Плано Карпини, приведенную Н.М.Карамзиным.

«Но Батый сказал, что он не может ничего прибавить к ответу Хана и дал нам пропуск, с коим мы благополучно доехали до Киева, где считали нас уже мертвыми, равно как и в Польше. Князь Российский Даниил и брат его, Василько, оказали нам много ласки в своем владении».[125]125
  Н.М.Карамзин «История…» том 4, стр. 185.


[Закрыть]

И ложь улетучилась. Я надеюсь, читатель понимает, – после этих слов добавлять ничего не стоит.

Но отчего великорусская элита так усердно цеплялась за великокняжеский Киевский титул, приписывая его сначала Ярославу Всеволодовичу, а позже – сыну Александру Невскому?

Ответ здесь очень прост. Именно сын Александра Невского вскоре сядет на Московский стол. И московитам очень хотелось, чтобы их первые князья одновременно владели Киевским княжеским титулом. Мол, глядите: мы приняли Киевский стол по наследству, даже татаро-монголы это понимали и не перечили.

Еще одна изначальная ложь, запущенная великороссами в Историю.

Итак, что значит сам по себе факт получения титула великого князя Владимирского – Андреем?

В этом случае либо князь Андрей был старшим братом по отношению к Александру, либо Александр продолжал сидеть заложником при ставке Хана Батыя. И первая, и вторая версии могли бы иметь право на жизнь. «Примеса лжи» запущено настолько много, что исключить любой вариант было бы очень сложно. Однако оба варианта не могли совпадать.

Мысль о старшинстве князя Андрея логична и доказуема еще вот с какой стороны. Послушаем профессора В.О. Ключевского:

«...дети Всеволода (Большое Гнездо. – В.Б.) сидели на владимирском столе по порядку старшинства: сначала Константин, потом Юрий, за ним Ярослав, наконец, Святослав. Та же очередь наблюдалась и в поколении Всеволодовых внуков. Так как в борьбе с татарами пали все сыновья старших Всеволодовичей Константина и Юрия…, то владимирский стол по очереди перешел к сыновьям третьего Всеволодовича Ярослава: из них сидели во Владимире…(второй сын? – Андрей), старший (?) Александр Невский, потом третий Ярослав тверской, за ним младший Василий кострамской…».[126]126
  В.О.Ключевский «О русской истории», стр. 121.


[Закрыть]

Гляди, читатель, очередность старшинства при занятии Великокняжеского Владимирского стола соблюдалась среди ряда князей в 9 (девять) человек. Однако с назначением Андрея Великим Владимирским князем произошла то ли ошибка, то ли все произошло вполне естественно.

Я попытался выяснить год рождения князя Андрея Ярославовича и уткнулся в знак вопроса. В справочнике «Литература и культура Древней Руси», на странице 250, вместо года рождения князя, стоит жирный вопросительный знак.

Кстати, и год рождения Александра, так называемого Невского, в русской истории установлен приблизительно и подогнан под «Невскую битву». Все эти манипуляции проделаны неспроста и имели вполне конкретную цель – приписать Александру лишний десяток лет. Вскоре к этой мысли нас приведут и другие странные совпадения.

Уважаемый читатель, наконец, мы ставим тот вопрос, о котором упоминали давно:

– Кто находился в заложниках у Хана Батыя с 1238 года? Как имя этого человека?

При исследовании данного вопроса необходимо помнить, что в заложниках мог находиться не просто один из сыновей князя, как нам вскользь намекает «сказатель» Н.М. Карамзин, а только– первый прямой наследник князя Ярослава Всеволодовича. Татаро-монголы очень хорошо знали законы наследования власти у Суздальских Рюриковичей. Кстати, они их неплохо соблюдали в дальнейшем.

Итак, все свидетельствует, что аманатом у Батыя с 1238 года находился старший сын князя Ярослава – Александр, получивший впоследствии, через сотни лет, прибавочный титул – Невского. Батый выдал в 1249 году Владимирский великокняжеский стол брату Александра – Андрею только потому, что и в 1249 году Александр продолжал сидеть при ставке Батыя в аманатах, что и подтвердил в 1246–1247 годах великий путешественник и посол – Плано Карпини. Я не стану повторно приводить его слова.

Историки Российской Империи, в зависимости от взглядов, то ли с восторгом, то ли, между прочим, сообщают читателям о почетном братании Александра Невского с сыном хана Батыя – Сартаком. Отдельные «Летописные своды» даже утверждают, что Александр Невский являлся «приемным сыном» Хана Батыя. Я думаю, подобные утверждения делались неспроста. В истории факт братания (на крови!) Александра и Сартака действительно имел место.

Вот как об этом факте очень кратко и сдержанно поведал историк Л.Н. Гумилев: «У древних монголов бытовал трогательный обычай братания. Мальчики или юноши (что важно!!! Прошу именно на это обратить внимание. – В.Б.) обменивались подарками (и не только: резали себе руки, смешивали кровь с молоком, после чего пили напиток по очереди, произнося слова обоюдной клятвы. – В.Б.), становились андами, назваными братьями. Побратимство считалось выше кровного родства; анды – как одна душа: никогда не оставляя, спасают друг друга в смертельной опасности. Этот обычай использовал Александр Невский. Побратавшись с сыном Батыя, Сартаком, он стал как бы родственником хана и, пользуясь этим, отвел многие беды от русской земли».[127]127
  Л.Н. Гумилев «В поисках…», стр. 132–133.


[Закрыть]

Все русские историки в свое повествование запускали тот или иной «примес лжи». Гумилев, сообщив факт братания Сартака с Александром, скромно умолчал – когда это могло произойти, в каком году. Он ведь знал о наличии величайшего количества лжи и мифов в российской истории, однако умолчал. Даже вопрос о братании в корне исказил.

Уважаемый читатель, настало время самому подумать, прикинуть умом и ответить на вопросы, которые возникают, и на которые русские «сказатели» не дают ответов, бегут от них.

Итак, конкретные вопросы, как говорится, в лоб:

В каком году могло произойти братание Сартака и Александра? Сколько лет в те годы было мальчикам или юношам?

При этом напоминаю читателю, что по монголо-татарским законам, человек уже в 16 лет считался совершеннолетним, то есть выходил из возраста мальчика и юноши и становился взрослым мужчиной.

Послушаем все того же Л.Н. Гумилева, стр. 209.

«Ведь известно, что Тэмуджин (будущий Чингисхан. – В.Б.) женился на Бортэ, достигнув совершеннолетия, т. е. 16 лет».

Из этого следует, если блюсти законы Империи Чингисидов, что братание между мальчиками или юношами, Александром и Сартаком, должно было состояться в возрасте от 8 до 15 лет. И не позже!

Еще раз обращаю внимание читателя на необходимость придерживаться именно законов татаро-монгольской Империи, чему в ХIII веке следовала вся знать государства. Нельзя руководствоваться вымыслами и державным великорусским хотением.

Для ответа на ранее поставленные вопросы, учитывая колоссальный «примес лжи» в Российской истории, я предлагаю идти от династической стороны Чингисхана.

Большая Советская Энциклопедия, в 3 томе, на странице 46, гласит нам следующее: «Батый…(1208–1255), монгольский хан, сын Джучи, внук Чингисхана. После смерти отца (1227) стал главой Джучи улуса».

Как видим, хан Батый родился в 1208 году. Значит, его сын Сартак мог появиться на свет где-то в 1228–1231 годах. То есть, округленно, мы имеем право предположить годом рождения Сартака – 1230 год. Что в последующем подтвердится и другими выкладками.

Очень внимательно проштудировав Н.М. Карамзина, можно установить следующие годы, когда могло произойти сближение и братание Сартака с Александром.

– 1238 год – получение ярлыка на княжеский стол отцом Александра, Ярославом Всеволодовичем. Н.М. Карамзин об этой встрече умалчивает.

– 1243 год – поездка Ярослава Всеволодовича в ставку Батыя, зафиксированная Н.М. Карамзиным. Сын мог быть при отце.

– 1246 год – поездка отца Александра в Каракорум, с обязательным заездом в ставку Батыя. После той поездки отца Александра не стало.

Я надеюсь, читатель понимает, что годы с 1243 и далее, необходимо исключить, так как по русским «сочиненным источникам» Александру к 1243 году уже «стукнуло» 23 года от роду и поддержать «древний монгольский обычай братания мальчиков и юношей» он попросту не мог. Состарился. Остаются только годы с 1238 по 1242.

Как мы знаем, в 1239 году Батый выступил в поход на Киевскую Русь и далее – на Центральную Европу. А возвратил татаро-монгольские войска в Южное Поволжье только поздней зимой 1242 года. Значит, Александр должен был оказаться в аманатах (заложником) у Батыя до 1239 года и оставаться при семье Хана. Естественно, и сын Хана Батыя, Сартак, которому к 1239 году исполнилось то ли 9, то ли 10 лет, участия в военном походе не принимал, а оставался дома, в Поволжье, при матери.

Я сознательно пока не касаюсь разницы в возрасте Сартака и Александра. Об этом поговорим позже.

Хочу еще напомнить читателю, что дети-заложники улусных правителей Батыя, как поведал нам Плано Карпини, «находились при личном дворе Хана». То есть два мальчика (а это именно так!) с 1238 по 1242 год воспитывались и росли рядом, бегали вместе по степи, объезжали одних лошадей, играли в одни игры. Читатель понимает, что степняк Сартак, хотя и был сыном Хана, воспитывался свободным, независимым в своих поступках, вольным в своем поведении человеком.

И здесь мы снова уперлись в возраст Александра, так называемого Невского, рожденного, по русским источникам, то ли в 1220, то ли 1221 году. Рожденный в 1220 году Александр никогда бы не смог стать андой (братом) Сартака, родившегося в 1228–1230 годах, так как был уже взрослым мужчиной (20 лет), а Сартаку в 1238 году исполнилось всего 8-10 лет.

Мужчина не мог брататься с мальчиком! А покровительство подданного вассала над сыном Хана, элементарно, не могло иметь места! Это две бесспорные аксиомы.

Из истории известно, что именно в 11 лет прадед Сартака– Темуджин (Чингисхан) стали с Джамухой андами.

Послушаем историка Л.Н. Гумилева.

«Когда Темуджину исполнилось 11 лет…он вместе с Джамухой играл на льду Онона, и тогда они впервые обменялись подарками, а весной того же года поклялись друг другу в верности как анды (исполнили ритуал клятвы на крови! – В.Б.)».[128]128
  Л.Н. Гумилев «В поисках…» стр. 133.


[Закрыть]

Я уверен, что Сартак знал обычай посвящения в анды и помнил древнюю легенду о своем прадеде Чингисхане. Такие вещи в народе сохранялись веками.

Вот и замкнулся порочный круг с «примесом лжи». Александр, так называемый Невский, – анда Сартака, о чем свидетельствует история, не мог родиться в 1220–1221 годах. Это обычный миф Екатерининской «Комиссии», «сочинившей историю, преимущественно России». Он родился, как и его анда, Сартак, в 1228–1230 годы. И все измышления о «величайших» победах Александра, якобы им одержанных под Новгородом, – элементарная ложь. Чужие деяния, ради возвеличения Московии, приписали князю Александру, воспитывавшемуся с 1238 по 1252 год при дворе Хана и преданно служившему своей родине – Золотой Орде.

И в мировой копилке памяти сохранились документы, косвенно подтверждающие наши выводы. Как помнит читатель, побывавший в 1246–1247 годах в ставке Батыя и в Каракоруме Плано Карпини, в своих воспоминаниях абсолютно нигде не упоминает о Хане Сартаке. То есть к лету 1247 года Сартак еще не отделился от отца, а находился в составе его семьи и кочевья и, стало быть, величался не Ханом, а – сыном Батыя.

Вспомним, что и сам Хан Батый отделился от своего отца только летом 1227 года, когда ему исполнилось 19 лет. Лично дед Чингисхан назначил Батыя старшим в Джучи-улусе и закрепил за ним западные земли Империи.

Точно также поступил и Батый, когда после военного противостояния с Гуюком, закончившегося в 1249 году установлением спокойствия в Империи, отделил от своей семьи Сартака, закрепив за ним земли от Волги до Дона, куда вошла и вся «Ростово-Суздальская земля», по Рубруку – земля Моксель.

Именно этот косвенный факт свидетельствует о рождении Сартака в 1228–1230 годах и его отделении от отца где-то в 1249–1250 годах, в 19-20-летнем возрасте, так как Плано Карпини в 1247 году нигде не упоминает о самостоятельном кочевье Хана Сартака, называя несколько десятков иных Ханов Империи. А Рубрук, посланник французского короля Людовика IХ, в 1253 году направляется именно к Хану Сартаку с королевской грамотой, прослышав о христианской вере Хана.

Эти 2–3 года (с 1249 по 1252 год) и понадобились, чтобы весть о Сартаке – Христианине дошла до европейских столиц.

Значит, мысль о рождении Сартака в 1228–1230 годах верна. Она везде состыкована и обоснована.

Настало время проследить мысли путешественников, этих величайших свидетелей, относительно «сына князя Ярослава», находившегося в 1246 году при ставке Хана Батыя.

Обращаю внимание читателя, что сын князя Ярослава находился именно при ставке Хана Батыя, а не в Каракоруме, как говорил мастер «примеса лжи» незабвенный Н.М. Карамзин. При этом Плано Карпини нигде не упомянул о «князе, сыне Ярослава», а только о «сыне князя Ярослава», находившемся в заложниках (аманатах) при дворе Батыя. То есть он говорил о юноше, еще не получившем титул князя, еще не заимевшем своего удела или стола. Однако, этот «сын князя Ярослава» был приближенным к Батыю и пользовался его полным доверием.

Послушаем Плано Карпини.

«Отсюда недавно случилось, что Михаила, который был одним из великих князей Русских, когда он отправился на поклон к Батыю, они заставили раньше пройти между двух огней; после они сказали ему, чтобы он поклонился на полдень Чингис-хану. Тот ответил, что охотно поклонится Батыю и даже его рабам, но не поклонится изображенію мертваго человека, так как христіанам этого делать не подобает. И, после неоднократнаго указанія ему поклониться и его нежеланія, вышеупомянутый князь передал ему через сына Ярослава, что он будет убит, если не поклонится. Тот ответил, что лучше желает умереть, чем сделать то, чего не подобает.

И Батый послал одного телохранителя, который бил его пяткой в живот против сердца так долго, пока тот не скончался…После этого ему отрезали голову ножом…».[129]129
  Плано Карпини «Исторiя Монгалов», стр.8.


[Закрыть]

Из вышеприведенного повествования следует, что «сын Ярослава» являлся доверенным лицом, переводчиком, Хана Батыя, доносил его повеления Черниговскому князю Михаилу; хорошо знал татаро-монгольский язык, что свидетельствовало о его нахождении при дворе не первый год. Ни один из татаро-монгольских Ханов не приближал к себе чужих непроверенных людей. Даже вполне приближенные к Хану люди могли появиться перед ним только с его позволения. Оба путешественника данную мысль подчеркивали многократно и мы не имеем основания не верить им.

И второе, «сын Ярослава» в 1246 году еще не стал самостоятельным князем, а ходил именно в том возрасте, когда человека еще величают «сыном». То есть, в 1246 году «сын Ярослава», как и Сартак – сын Батыя, еще не вышли из «сыновьего» возраста.

Побывавший в 1253 году в ставке Батыя – Рубрук, уже не застал в ней «сына князя Ярослава». Как не застал он при ставке Батыя и Сартака. К тому времени Сартак уже имел собственную Ханскую ставку.

Андами Сартак и Александр стали до появления в Орде Плано Карпини, так как к тому времени обоим уже исполнилось по 16–17 лет. Следовательно, Александр Невский, дабы побрататься с Сартаком и заслужить доверие Хана Батыя, должен был находиться при дворе Хана не один год еще до 1246 года и именно в детском или юношеском возрасте.

А как свидетельствует Плано Карпини, а все историки– великороссы с этой мыслью соглашались, в заложниках при дворе Батыя находился только один «сын князя Ярослава», кстати, без упоминания имени.

Отсюда может быть единственный вывод: заложником у Батыя с 1238 года и до 1252 года был старший сын князя Ярослава – Александр, незаслуженно прозванный Невским.

Иному нет объяснений!

Я надеюсь, читатель помнит, что князь Александр, так называемый Невский, получил великокняжеский Владимирский стол из рук своего анды – Хана Сартака в 1252 году. Ростово-Суздальская земля, или, как ее назвал великий путешественник Рубрук, – земля Моксель, в 1249–1250 годах по решению Батыя отошла к Сартаку, вместе с другими владениями от Волги до Дона. И вполне понятно, что один из своих Улусов Сартак отдал доверенному человеку, своему анде – Александру, так называемому Невскому.

Будучи воспитан в татаро-монгольской среде, приняв ордынское мировоззрение, став андой Сартака, Александру ничего не стоило предать брата Андрея, завладеть ярлыком на великокняжеский Владимирский стол и вместе с татаро-монгольскими войсками вновь опустошительно пройтись по Ростово-Суздальской земле.

Привожу подтверждение этим словам.

«Готовясь к борьбе с Андреем Ярославичем… Александр Ярославич поехал за помощью в Орду, но не к самому Батыю, а к его сыну Сартаку…И победа в 1252 г. была одержана при помощи войск Сартака. Дружба Александра с Сартаком была хорошо известна».[130]130
  Л.Н. Гумилев «В поисках…», стр. 295.


[Закрыть]

В далеком 1252 году татаро-монголы не опустошили всю Ростово-Суздальскую землю. Грабили и убивали выборочно, по подсказке нового великого князя Александра Невского.

Не стоит допускать даже малейшей мысли, что Андрей пытался вести независимую от татаро-монгольской Орды политику. Это очередная «утка» великороссов, подброшенная Н.М. Карамзиным и ему подобными «сказателями истории». У князя Андрея, брата Александра Невского, не имелось даже минимальных военных сил, способных противостоять Орде. Да и он сам бывал в Орде и мог оценить совокупную мощь Джучи-Улуса. Он ведь тоже находился в войсках хана Батыя во время противостояния Батыя с Гуком.

Однако вернемся к Александру. За многие годы жизни при дворе Хана, Александр стал первым из суздальских князей, кто проникся истинно татаро-монгольским державным духом, с детства впитал психологию степняка-завоевателя, полностью воспринял обычаи людей, среди которых вырос, их стиль поведения и психологию поступков. Он отчетливо понимал, что имеет всего лишь единственный шанс занять Владимирский великокняжеский стол, убрав с дороги брата Андрея. И стоило торопиться, пока власть находилась в руках у анды – Сартака. Александр, так называемый Невский, воспользовался своим грязным шансом. Даже изучая только «писания» Н.М. Карамзина, можно отчетливо проследить мерзкие поступки Александра. Естественно, Н.М. Карамзин возвел обычное предательство в судьбоносный героический акт. Но этим грешили все «сочинители истории, преимущественно России».

Послушаем Н.М. Карамзина.

«Неврюй, Олабуга, прозванием Храбрый, и Котья, Воеводы Татарские (кстати, все полководцы хана Сартака! – В.Б.)…настигнув Андрея у Переславля, разбили Княжескую дружину и едва не схватили самого Князя. Обрадованные случаем мстить Россиянам (это в земле-то Моксель! – В.Б.) как мятежникам, толпы (как унизительно: не войска, а толпы. – В.Б.) Неврюевы рассыпались по всем областям Владимирским, брали скот, людей, убили в Переславле Воеводу, супругу юного Ярослава Ярославовича (младший брат Александра. – В.Б.), пленили его людей и с добычею удалились.

Александр…признанный в Орде Великим Князем, с торжеством (и с татарскими войсками! – В.Б.) въехал в Владимир».[131]131
  Н.М. Карамзин «История…», том IV,стр.195.


[Закрыть]

Кстати, вскоре и Андрей, и Ярослав вернулись назад, «преклонили выю» перед Ханом Орды и сели на удельные улусные столы. Что лишний раз засвидетельствовало нашу мысль: Андрей не восставал против Батыя, не поднимал меча против татар, а стал всего лишь жертвой предательства родного «брательника».

Так впервые, в мирное время, привел Александр, так называемый Невский, татаро-монгольские войска в Суздальскую землю. Он будет приводить эти войска еще не раз.

Нам, уважаемый читатель, необходимо запомнить: то был первый великий князь Ростово-Суздальской земли, лично приведший татаро-монгольские карательные войска на родную землю. Он перенял правила управления народом у татаро-монголов, как, одновременно, перенял у них и правила личного поведения.

В дальнейшем, начиная с 1252 года, Ростово-Суздальские княжества, позже Московия, далее Российская империя строили свою государственность – «державность» строго по татаро-монгольским канонам, привнесенным на эту землю князем Александром Ярославичем.

Как ни странно, но и большевики (коммунисты) придерживались тех же методов управления государством: жестокая деспотическая централизация власти, уничтожение малейшего инакомыслия, всеобщее поощрение доносов и предательства, наконец, постоянный военный экспансионизм под лживым прикрытием интернационализма.

Послушаем, читатель, ректора российского Государственного гуманитарного университета Юрия Афанасьева.

«История всегда «присутствует» в сегодняшнем дне. Иной подход будет односторонним…

При Иване III началось расширение России (Московии! – В.Б.). Потом был Петр I. И дальше уже никто не думал останавливаться. Все ресурсы использовались для того, чтобы что-то завоевывать. А потом обустраивать эти территории не успевали – только обороняли.

Помните, у Бердяева: Россия ушиблена своей ширью. Это и в завоеваниях, которые страна не могла переварить, и в ботинке, которым Хрущев стучал в ООН, и в желании осчастливить весь мир социализмом.

Мы нормально никогда и не жили: то догоняли, то завоевывали, то оборонялись».[132]132
  Газета «Труд» № 213, от 18.11.98 г., стр.2


[Закрыть]

За 525 лет (с XIV по XX век) Российская империя, и ее предшественница – Московия, воевали 329 лет.

Такову психологию разбоя и бандитизма заложил в сознание московитов «незабвенный» Александр Невский. В заимствовании у Золотой Орды и насаждении в Московском улусе именно таковой державности и состояла величайшая заслуга Александра Невского перед будущей Московией и ее истеблишментом. Остальные «подвиги» Александра Невского – от лукавого и являются обычной ложью «историков, сочинявших историю, преимущественно России».