Текст книги "Посоветуй мне… (СИ)"

Автор книги: Владимир Атомный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Девушка беззаботно разместилась на кресле, до этого много раз меняя положение и тем снова и снова привлекая взгляд мужчины, и пару таких она таки поймала, но оба тут же уставились в экраны. Последнее положение с поднятой и согнутой ногой наиболее прекрасно. Ангелина сосредоточенно разучивает стихотворение на английском, пошатывая ногой, и тем только повышает градус. Её бугорок, нежно укрытый белой тканью, Василию не забыть никогда.

Мысли приходят понятные: как бы он встал, как подошёл. Затем склонился, а рукой бы скользнул по ноге к желанному уголку, принявшись ласкать через ткань, чтобы та, в итоге, потемнела от влаги. А всё это время они бы целовались. Ангелина вскоре тоже протянула бы руку к его естеству и…

Василий прервал на этом моменте фантазию и в очередной раз вернул взгляд к экрану. Эротические картины ожидаемо сказались на возбуждении, а мужчина задумался о роли соблазна и значимости его удовлетворения.

Вот так сидеть, истекая слюной по сладкому плоду юности, сродни мучению и может показаться, что нужно скорее или склонить девушку к сексу, или обойтись рукой. Но всякий опытный любовник знает, что чем дольше путь к оргазму, тем он грандиознее. Более того, всё это напоминает Василию ситуацию с персиковым деревом у соседа. Рвать нельзя, но один ты уже втихаря съел и знаешь, насколько прекрасен плод на вкус и запах. Пока не знал, бороться с соблазном было проще, но теперь… В то же время, будь это дерево у тебя на участке и ешь ты персики каждый день в неограниченном объёме, то был бы он столь же желанен, столь же сладок? Василий даже головой сам себе помотал. Ценность желанного в запретности и недосягаемости. И было бы большой ошибкой снимать табу с особо искусных удовольствий, ибо запреты дают им неповторимый вкус. Имея сейчас возможность только подглядывать без чёткой перспективы к более близкому контакту, Василий всё же считает это благом. В этом и есть исключительная красота жизни.

Полдень. Клубничные каникулы. Часть вторая

* * *

Василий попросил соседку одеться менее привлекательно, чем обычно. Им потребовалось больше часа, чтобы всё согласовать. Словно это не рядовая задача выбора гардероба, а нечто связанное с бизнесом и деньгами. Впрочем, Василий при этом особо не нервничал, если не считать волнения насчёт фотографий.

Метро, автобусы, электрички – места массового скопления людей. Несмотря на то, что Василий журналист, особой ненависти к соотечественникам он не испытывал, а сейчас и того меньше. В том числе потому что журнал, для которого трудится – с патриотическим уклоном – это вдохновляет, и особо печалиться о «не такой стране и не таком народе» у мужчины нет времени, нужно держать мысленный тонус в положительной полярности. Но Ангелина очень сладкая конфетка. Пока она показывала на фото наряд за нарядом, Василий убедился что и «фантик» у неё все яркие. Если одеться в менее броское, уместно, если это не попирает личности, свободы, мятежного юношеского задора, то почему бы и нет? Людям меньше соблазна, а Василию спокойнее.

Тем не менее, якобы ради равновесия с внешним видом, нижнее бельё он предложил надеть как можно более яркое и вызывающее. Ангелина стала чуточку смелее в этом плане и меняет наборы быстро, с азартом. Первые два милые – со зверятами – это низ, а верх или белый, или голубой. Василию нравится такое, можно даже отнести это к разряду «яркое» в силу производимого впечатления на любителей миленьких трусиков, но среди кажется неиссякаемых комплектов белья Ангелины нашлась пара более броских. Первый – это трусики и бюстгальтер на тоненьких лямочках, кислотно-розового цвета с минимальным наличием ткани. Василий даже несколько оторопел, оборвав набор сообщения на середине. Вид точёной фигурки соседки с фарфоровой кожей и в столь ярком безумно возбуждающем белье в очередной раз возжёг огонь желания.

Ещё один набор – лёгкий тряпичный лифчик в цветочек и бесшовные голубые трусики из тонкой эластичной ткани. Василий не знает её названия: мужское бельё из подобной не делают, но не раз видел такие на моделях – словно сплошь нежная мягкая резинка. Исполняют без дополнительной прокладки, поэтому они чудно обтягивают весь рельеф. Глаза тут же стали блуждать по складочкам между ног, и осмелев, Ангелина даже ноги расставила. В голову Василию стал вползать тягучий дурман желания.

Выбор сделан в пользу последнего комплекта. Собрав необходимое, мужчина вышел из квартиры и запер дверь. Девушка показалась спустя минуты три, везя за собой небольшой чемодан.

Василий оглядел наряд: Ангелина специально выпрямилась, оправив невидимые складки на тёмно-синем платье с белыми оборками по воротнику, рукавам и низу. Строгое, но удивительно женственное вкупе с косой производит неизгладимое впечатление.

– Ты доволен, Daddy?

– Более чем.

– Те комплектики, что ты выбрал… – она покрутила носочком босоножки. – Я взяла с собой. Они… там.

– В чемодане? – нахмурился мужчина.

– Yes, Basil.

– А на тебе?

Девушка покраснела и отвела взгляд. Василия опалило новой волной желания. Возможно, будь они не на лестничной площадке, он бы не выдержал.

– Я понял тебя.

– Просто-о… ты же сказал, нужен контраст с внешним обликом, – пролепетала она, позволив робкой дрожащей улыбке появиться на лице. – Вот.

– Хороший выбор, Angel! Пойдём.

– Basil, а почему у тебя нет машины?

Мужчина оторвался от ленты Контакта и посмотрел на сидящую возле окна девушку. Вагон электрички уносит их из раскинувшейся словно спрут Москвы.

– Ещё не накопил, да и особо не нужна была.

– Но это же так классно, когда можно в любой момент поехать и не нужно ждать общественный транспорт, терпеть вот это вот всё, – она наморщила личико.

Василий успел открыть рот для ответа, но всё же двадцать пять – это не двадцать – начинает появляться некое понимание. Когда он сам был подростком, то ездить на лоховозах – так называли автобусы раньше, да и весь общественный транспорт можно подвести под термин – совсем не хотелось. В голове были клипы, фильмы, картинки роскошных и быстрых автомобилей, а не, как выразилась Ангелина, «вот это вот всё».

– Будет, Angel. Попозже.

– А есть же кредиты, да? – глянула она чудными васильковыми глазками.

– И много, – кивнул мужчина.

– Так, может… – намекнула она.

– Знаешь… – прервался он, подыскивая правильную аналогию, потом усмехнулся и заметно тише говорит: – Тебе нравится ходить без трусиков?

Девушку бросило в краску, и лишь спустя пару десятков секунд она справилась с собой, кивнула, бросив осторожный взгляд на Василия.

– Ну, я не могу точно это ощутить, конечно, но если примерно описать – это лёгкость и воздушность. Только летний денёк, лёгкий сарафанчик и ты. Можно сказать, что это жизнь без кредита. А вот с ним – это такие широкие, – показал он крепко сжатый кулак, – Набитые ватой штаны, сверху майка, пару свитеров и матёрый такой, просаленный бушлат. Ватник то есть. И шапка танкистская. Вот это уже полный набор: мелко-бытовые кредиты-рассрочки, автомобильный и сверху ипотека.

На лицо Ангелины вполз ужас. Мужчина удовлетворённо кивнул.

– Ну-у, просто… Basil, все же берут и вроде бы ничего.

– Я не хочу строго чёрной краской измазать банки и их услуги. Простая человеческая сущность всегда будет за то, чтобы банки давали деньги просто так, по праву рождения, по разрезу глаз или ещё чего. Заманчиво, что ни говори.

Девушка хихикнула.

– Например, если симпатичный.

– Тебе бы точно дали и много, – усмехнулся Василий.

– Правда-правда? – большими глазками посмотрела она.

– Да, но смотри не пользуйся этим в корыстных целях. А то твоей попе сильно не поздоровится.

– Хи-хи, – прыснула она. – Ладно.

– Жизнь крайне сложная штука. Базируясь на простейших вещах, она только умножает своё многообразие. Банки могут быть как двигателем экономики, так и её антагонистом. И кредиты, и деньги, и банки – это лишь инструменты в руках человека. Чтобы система работала хорошо и правильно, недостаточно только образования, нужно ещё и воспитание. А если его нет, то чего можно ожидать? Есть реальные объективные факторы грабительским процентам в банках. Поэтому я просто избегаю пользоваться их услугами. Хотя бывает трудно устоять, именно поэтому столько людей к ним прибегают. Тебе смартфон нравится?

– Боже, Basil, конечно! – воскликнула она и вдруг поцеловала в щёку. – Я в него уже влюбилась.

– Реклама, дизайнерский и технический отделы в компаниях работают таким образом, чтобы в нас рождалось желание иметь у себя предмет, а банки сахарным голоском нашёптывают, мол, возьми сейчас, не копи, всего лишь рассрочка и никаких переплат. Понимаешь теперь, почему всё так?

Она сдвинула бровки и озадаченно кивнула. Василий рассмеялся и слегка потрепал по голове.

– Ладно, не заморачивайся этими штуками, а то морщинки появятся и стареть начнёшь.

– Фу! – отшатнулась она.

– Вот-вот.

Вышли на Сорок Третьем километре, потом на местном такси уже до села Введенское, откуда недалеко до бабушки. По пути он сделал несколько звонков в клинику Бобыря и договорился о приёме своей пожилой родственницы.

Таксист оказался сговорчивым и был не против получить приличную сумму за доставку бабушки к самым дверям центра. Василий пошёл на это, зная, что предстоят борьба и уговоры, поэтому заранее побеспокоился о козырях.

Вырвавшись из напряжённого московского воздуха, пара соседей ещё в Зеленоградском вдохнули полной грудью, ощущая открывающийся простор и покой, а уж когда высадились на чуть пыльной глинистой дороге, под Введенским, то ненадолго замерли, впитывая чудную, щебечуще-звенящую атмосферу. Весенняя зелень ласкает глаза и успокаивает душу, а вездесущий простор и покой настраивают на нужный лад. Такой приятный и желанный.

Деревенька, домов в пятнадцать, скорее отросток от общего села. Участки нарезаны щедрой и не шибко заморачивающейся геометрией рукой. Дом же дед успел выстроить просторным, двухэтажным, но не бетонно-громоздким и тяжёлым, а всё больше из советских запасов досок, балок, фанеры и краски. Зимой бабушка с дедушкой не мёрзли, но у Василия всё равно были планы как улучшить этот показатель. Главное, заработать денег и убедить бабушку.

Деревьев на участке много, как и укромных тенистых уголков. Есть поливная труба, есть ёмкости с дождевой водой и грядки. Заборчик высотой в пояс оплетён диким виноградом и плющом. На крыше веранды, куда выходит балкон со второго этажа, спит матёрый рыжий кот, а птички, пользуясь моментом, клюют остатки сухофруктов с прошлого года.

– Васечка! Родной! Как же ты быстро приехал! – раздался голос пожилой женщины.

Водитель, успевший закурить, улыбнулся большой и открытой улыбкой, как могут только жители провинций и сельской местности. Василий тоже позволил радости от встречи отобразиться на лице.

– Ну дай обниму, здоровячёк ты мой! – быстрым шагом вышла бабушка, сверкая пусть уже чуть блёклыми, но всё ещё яркими глазами. Обнялись.

Оба оглядели друг друга критически и высказались.

– Баб, это Ангелина, моя соседка. Так вышло, что я присматриваю за ней, пока родители в отъезде. Вот, решил взять на помощь.

Ветер как раз донёс клубничный дух, а чуть порозовевшая девушка склонила голову.

– Здравствуйте.

– Это Тамара Михайловна, моя бабушка.

– Святые угодники, какая чудная! – воскликнула пожилая родственница. – Прям картинка!

– Ладно вам, – махнула застеснявшаяся Ангелина.

– А чего тут? Как есть говорю.

– Баб, прекращай в краску вгонять человека. Лучше иди собирайся.

– Это ещё куда? – удивилась женщина. – Там на плите обед вам варится. Куда я пойду?

– Пойдёшь соберёшься и поедешь в город, в клинику лечиться, – сделал ход Василий.

– Да ещё чего! – воскликнула Тамара Михайловна, и понеслось противостояние.

Если бы не изначально подготовленный водитель, то не вышло бы. Расчёт оказался верным, отдавать просто так деньги женщина не пожелала и потому отправилась в заботливые руки специалистов по суставам. Василий про себя посмеялся, что если сравнить сумму, переведённую на счёт клиники, и оплату водителю, то бабушке стоило бы пересмотреть решение, но он сделал всё, чтобы она думала иначе.

Дружно помахав отъезжающей машине вслед, Василий взял Ангелину под руку и повёл на клубничные угодья.

Тамара Михайловна лишь тогда окончательно сдалась, когда убедилась, что Василий запомнил, где и что лежит, какие грядки поливать и куда складировать урожай клубники.

Пока объятая глубочайшим любопытством Ангелина ходит по участку, мужчина стал активно хозяйничать. Нужно и суп доварить, и салат дорезать. Гостеприимная родственница успела распланировать быт на несколько дней, всё пересказала, на ходу корректируя с учётом Ангелины, поэтому Василий, ко всему прочему, топит баньку – а куда ещё с дороги нужно сходить? Пусть, конечно, уже вместо трактов шоссе, а коней сменили автомобили, но традиция велит.

Ангелина вошла в кухню-веранду словно ангел, пахнущий клубникой. По прямому поручению Господа она успела сменить прилежное платье на белый чуть прозрачный сарафан на лямках и просто лишила дара речи мужчину. Пока у него из рук не выпала ложка, взгляд впитывал образ, забыв обо всём.

– Ой! – издала она и бросилась поднимать. Василий тоже склонился, и они вдруг ударились головами. – Ай-й!

– Прости, Angel. – Он скорее отложил столовые принадлежности и стал гладить по голове.

Девушка тоже отставила чашку, доверху наполненную огромной клубникой, и страдальчески посмотрела на визави.

– Больно как.

– Бедняжка.

– Это всё ты, – слабо толкнула она Василия в голову.

– Когда ты успела переодеться?

– Да там, в бане, – махнула Ангелина, тут же забыв о боли. – Она такая классная, только я свет не поняла, как включать.

– Хм-м… – издал Василий, вдруг посмотрев ниже. Девушка сидит на корточках, ножки чуть разведены, да и если бы свела, то голубой рельефный бугорок всё равно был бы виден. – Я… я потом тебе покажу. Давай руку.

Она, конечно, поняла, где был взгляд Василия, и он невольно ловит каждый мимический отклик. Ангелина легко подала кисть, и они поднялись. Голубые с выразительной окаёмкой глаза сверкают счастьем и озорством, лицо пышет желанием что-нибудь делать, готовностью к безумствам – совершенно не похоже, что её расстроил взгляд между ног. Поставив мысленную галочку, Василий спрашивает с кривой улыбкой:

– Пособирала клубнички в себя?

– Хи-хи, ну, не только туда, ещё вот.

– Огромная, да? – выудил он самую здоровую, величиной с ладонь девушки.

– Вообще! И вкусная очень. Там её реально полно.

– Не боишься, – спросил он, жуя, – Сарафанчик запачкать? Больно он белоснежный.

– Ну-у, просто… – замялась она, и Василий понял, для кого тот был надет.

– Я найду тебе классную рабочую одежду позже, а пока походи в нём, ладно?

Она радостно кивнула и тоже угостилась клубникой.

– Мне нравится, как ты выглядишь в нём.

– М-м?

– Словно ангел, что спустился в мою серую жизнь.

– М-м, пасибо, – покрутилась она и добавила следом: – А почему серую?

– В сравнении с твоим светом, Angel. Позволь… – проговорил он и коснулся пальцем уголка её рта – собрал кусочек клубники.

Она с большими глазами проводила движение руки обратно, когда палец оказался у него во рту, сглотнула.

– Пошли обедать, клубничная фея, – улыбнулся Василий.

Юная помощница приятно удивила, нарезав салат. Получился не лучшим образом, но мужчине важен сам факт. Потом, расправившись с обедом, они дружненько помыли посуду, подливая воду в специальный бачок над раковиной. Василий сделал себе дополнительную отметочку, что нужна полноценная система подачи воды.

Под давлением сытости главный помощник Тамары Михайловны хотел оседлать диван и часок подремать, но полная огня Ангелина утянула в огород на сборы. Сонливость недолго одолевала Василия – при подъёме на второй этаж он удостоился вида снизу забирающейся впереди девушки, а потом, уже на грядках, с неё постоянно сползали старые трико, что якобы на резинке. Это в очередной раз открывало сладкие виды на объятые в нежную ткань ягодицы, пока сосредоточено собирающая плоды Ангелина в очередной раз не поправит одежду. Впрочем, на предложение сменить, она махнула рукой, и Василий с чистой совестью пялился дальше.

Понемногу влечение росло. К вечеру в голову стали заглядывать мысли темнее. Словно ветер они раздувают пожар желания сильнее. Частично переработав урожай, а частью схоронив в холодильниках, помощники стали готовиться к бане. Василий уже растопил и всё подготовил к процедуре, не прекращая мысленной борьбы и поиска компромисса.

Ангелина подлила воды на раскалённые камни:

– Basil, а надо париться с веником или как вообще?

Мужчина, всматривающийся в огонь, обернулся. Свет уже горит – надо было лишь включить автомат, идущий на баню.

– Ты ни разу не парилась, что ли?

– Агась! – закивала она.

– С веничком лучше, но надо знать меру. В первый раз может поплохеть, поэтому… – дальнейший рассказ вполне мог и успокоить внутренний шторм, но Ангелина спросила, в чём лучше париться и, конечно, Василий сказал нагишом, во всяком случае, когда именно веником.

Под тут же заалевший румянец юная нимфа призадумалась, а потом попросила простынь. Подняться Василию удалось с трудом – эрекция взяла зверская, низ живота сводит, а в ушах бухает кровь. Несколько нелепо двигаясь, он ушёл в дом и там остановился, ухватившись и потирая член. Стоит ли сейчас снять напряжение и спокойно попариться? Рассудок веско отметил, что других вариантов и нет. С таким возбуждением он овладеет Ангелиной прямо на полках и, пока не оттрахает до фонтана из спермы, не успокоится. Дурное вожделение же заволокло ум и приказало просто взять простыню. Василий повиновался.

Только перед баней осенило: как ему скрывать эрекцию, если член опять подскочит? Вроде немного успокоился, пока туда-сюда ходил. Решил попробовать полотенце – всяко больше и толще трусов или плавок.

Ангелина прошмыгнула в мойку переодеться, а Василий быстренько сменил трусы на махровое длинное полотенце. Член, вырвавшись из узких боксеров, вытянулся, Василию стало приятно и свободно, особенно яичкам. Всё же сегодня, когда объяснял про кредиты, он слукавил, что не понимает.

Первый заход не должен быть особо жарким и долгим. Надо войти в процесс. Мужчина успел позабыть, насколько это приятно. Фон возбуждения стал спадать, общение с открывающей для себя банные процедуры девушкой пошло непринуждённей.

Первый пот дед учил смывать тщательно, то есть с мылом и мочалом. Так и сделали – Ангелина убежала первой, пусть температура и подбиралась только к семидесяти, но всё же в бане впервые, да ещё и с паром. Пока счастливица-вода омывает чудное юное тельце, Василий добавил пара и вытянулся на полках. В голову полезли воспоминания, и он вдруг с удивлением вспомнил своё детство, когда парясь в этой самой бане, пытался справиться с собой и не пялиться на девушек – тётю, что всего на три года старше и двух её подружек. Те самые тринадцать лет. Дед с бабушкой уже ушли, – им в пожилом возрасте начало хватать и пары заходов – а дети остались. Девушки тут же разделись и сдёрнули с паренька полотенце. Было стыдно, но Василий быстро забыл о смущении, когда понял, что можно невозбранно пялиться на чудные и желанные тела девчонок.

Теперь, во взрослом возрасте, он понимает, что им самим было интересно посмотреть на голого мальчика, поиграть, смущая выходками, и так как это племянник подружки, тем более десятилетний пацан, чувствовали себя совершенно раскованно. Более того, всячески изгибались, закатывались в смехе и касались друг друга. Его тогда настолько всё это заворожило, что не заметил ни эрекции, ни их первых взглядов на уже не самый маленький член. А ещё он перегрелся, поэтому, когда понял, куда смотрят, начал переживать пуще прежнего и провалился в обморок.

Возле бани есть лавки, там они и привели его в чувство. Взволнованные, раскрасневшиеся. От рук Иры, его тётки, остро пахло аммиаком. Может, потому воспоминания и не сохранились особо ярко, что он в обморок свалился? Но вот, что голые малолетки точно его возбуждали ещё в десять лет, можно сказать точно.

Василий крутанулся и встал. Возбуждение вновь потекло по телу. Звонкий голос Ангелины сообщил, что мойка свободна.

– Так необычно всё, – сообщила белокурая нимфа уже после, когда они сели пить чай. – Все эти тазики, ковшики… да и бочка с водой.

– Это у меня ещё дед был рукастый и придумывал удобства. В иной традиционной бане и мойки не бывает.

– Что, правда? – удивилась она.

– Ну, для справедливости скажу, что это уже редко.

– А почему просто не сделать как у нас? Ну чтобы кран с горячей и холодной водой.

Василий усмехнулся и склонил голову, разглядывая Ангелину.

– А здесь, по-твоему, водопровод есть?

– Это такая штука под землей, откуда вода берётся? – озадачилась она.

Умилившись, Василий кивнул.

– А разве нету?

– Нету.

– А где тогда люди воду берут?

– С водокачки, тут недалеко.

– Носят? – распахнулись её глаза.

– Питьевую – да, а на полив есть дождевая и общая поливная труба. Но воду по ней дают пару дней в неделю и кратковременно.

– Я не знала, Basil.

– Дачный быт – он такой.

– Трудно, наверное.

– Быстро привыкаешь, а потом ещё скучать начинаешь в городе.

– Ну-у… тут миленько, – решила она.

Второй заход уже горячее прежнего. Василий предусмотрительно обновил содержимое печки, так что стрелочка не долго дрожала возле восьмидесяти и стала ползти дальше. Мужчина поддал на камни и чуть замедлил это движение. Ароматный с маслами пар охватил жаркой, но терпимой волной, оседая капельками и смешиваясь с потом отзывчивого тела. Всё это действо расслабило, и Василий пуще прежнего отстроился от влечения, словно и не было.

Ирония жизни в том, что как только это происходит, Ангелина что-нибудь делает и возбуждение снова возвращается. Мужчина предпочёл лечь на полки, блаженно прикрыв глаза, а девушка же принимала процедуру сидя и быстро ощутила, что больше не может, даже с учётом шапочки из войлока. Нечленораздельно отозвавшись на её реплику, Василий машинально приоткрыл глаза и под неожиданно распахнувшейся простынёй увидел чудный животик, переходящий в гладенький лобок. Ангелина спешила выйти и даже не заметила столь удачной для него случайности.

Дверь захлопнулась. В пылкой и влажной парилке мужчина остался наедине с вожделением. Юный бутончик крутит мысли только в одну сторону. Пятясь и сдавая шажок за шажком, Василий уступается шальному напору мыслей. Рука словно сама собой нашла член и сжала. По телу прокатилась сладкая волна. Сегодня точно должно что-то произойти. Желание и обстоятельства победили. Может быть в бане, а может и дома, но Василий даст выход страстям.

* * *