сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Ходила я к диакону Филиппу с 1951 года. Принимал он меня хорошо и всегда был со мной добрым. Была я беременна, и меня волновал вопрос: делать аборт или нет. Пришла я к диакону Филиппу, а он мне говорит: «Возьми ящик из под спичек и занеси в келию». А ящик тот был большой. Я и говорю ему, что одна я его не занесу. Он сказал, чтобы я занесла ящик с какой-нибудь женщиной вдвоём. Занесли мы тот ящик, а в ящике что-то пищало. Сидевшие в келье женщины уже знали, к чему он попросил это сделать, и спрашивают: «Кто из вас беременная? ». Я ответила, что я. Они мне пояснили, что рожу я ребёнка и кроватку занесу в квартиру. А я не поверила и задала дедушке тот же вопрос. А он мне отвечает: «Если только сделаешь аборт, то будет тебе вечная тьма; останешься без ног или без глаз». Послушалась я совета диакона Филиппа и родила сына в «рубашке». Через два месяца окрестили ребёнка, а потом молитву пошла брать. Взяла молитву и решила заехать к диакону Филиппу. Когда я зашла к нему, он читал Евангелие, но произнёс: «Мария родила сына, дайте место ей». Мне уступили место, я села. Он дочитал Евангелие. После этого я еще немного посидела, затем он меня благословил, и я пошла домой. Через пять месяцев мой сожитель перестал мне давать деньги на сына, и я поехала к диакону Филиппу за советом. Он мне сказал так: «Дайте ей бутылку. Возьми воды из колонки и поезжай домой». А я не послушала его. Зашла к знакомой, ребёнка перепеленала у неё и только тогда поехала домой. Приезжаю, а мне говорят: «Твой сожитель бегал, искал тебя, спрашивал у всех соседей». С тех пор он ко мне больше не приходил и денег не приносил. Поехала я снова с ребёнком к диакону Филиппу. Захожу во двор, а там стоят женщины, и он стоит вместе с ними. Берёт он большую палку и говорит: «Иди, скот непокаянный!». А я плачу, не ухожу, стою на месте. Люди, стоявшие с ним, ушли, а когда, я и не заметила, потому что плакала. Отец Филипп говорит: «Пойдём в келию, клади ребёнка и садись кушать». Сели мы прямо на пол, покушали, потом я у него спрашиваю: «А как же теперь мне жить?». А он отвечает: «О таком не жалей». Я попросила разрешения вымыть посуду. Он разрешил. Я посуду помыла, а ложки положила беспорядочно. Диакон Филипп говорит: «Не клади ложки вверх той стороной, которой кушать будешь, а наоборот». Почему? Я не знаю. У диакона Филиппа почти все слова — притчи, только догадайся: к чему и зачем.
Снится мне сон, что диакон Филипп умер. Когда пришла с работы, взяла сынишку (ему было уже восемь лет) и поехала к диакону Филиппу. Заходим. Он в доме, лежит. Увидел меня и говорит:
Чого ти пршхала так тзно?
Сон мне приснился, что вы умерли.
Hi, поки ще я живий.
Он дал нам булочку, и мы пошли домой. Такой он был человек, всегда что-нибудь давал.
Один раз пришла я к диакону Филиппу проведать его. А людей набилось полная келия. А он и говорит: «Прийде время, люди будуть i3 Луганська уиезжать, i буде поезд кричать (пальцем указал на железнодорожный вокзал, а потом на меня пальцем), а ти бижи подимай руки i кричи: i я такая!». Как я понимаю, сказано это было о «последних днях».
* * *
Ковалёва Александра Антоновна, г. Луганск
Знала я диакона Филиппа очень давно и много раз ходила к нему. Однажды мы пришли с мамой и ее сестрой к не му, когда мне было четыре года. А у него людей — огромное количество. Зашли в келию, а он и говорит маминой сестре: «Що, i тут роботу знайшла, работа дуракив любе». А потом добавил: «Навариь каши». Когда принесли ему сваренную кашу, он говорит моей маме: «иди, iш 3i мною кашу!». А мама: «Я ж не хочу исти». «иш, иш, — говорит дедушка, — ну що, погана каша? Наплодила багато ддтей, а ума ш не дала». А у нас действительно мой старший брат сидел в тюрьме ни за что. Мама стала его спрашивать о том, что делать, чтобы быстрее его выпустили. Диакон Филипп ответил: « Евреям багато грошей треба, вин i сам скоро прийде». Как он сказал, так и получилось. В скорости брата выпустили из тюрьмы. Особо заботился отец Филипп о людях, находящихся в тюрьме. Он давал мне часто поручения, чтобы я собирала узелки и сумки с едой, носила в тюрьму. При этом часто пояснял: «Передай у камеру велику, та давай ще тим, хто прийшов провцгувати з малою сумкою». Я так и делала, только те, которые были с большими сумками, на удивление у меня просили чеснок, которого в то время у меня было много. 1947-50 годы были голодными, кушать было нечего. Все ездили туда, где были хлеб и какая-то пища — меняли одежду на еду. Но ездить было опасно: не пускали на поезд, требовали пропуск.
Пришла я к отцу Филиппу, а он молча взял бумажку, что-то на ней написал и сказал: «На пропуск и иди. Тебя никто не тронет ». Я сначала не поверила, но когда в поезде показала эту бумажку контролёру, меня никто не высадил, а до этого всякое бывало. Провезли тогда и хлеб, и кукурузу, и уже можно было как-то прожить. Вот такое маленькое чудо, благодаря которому мы остались живы, произошло со мной. Однажды диакон Филипп приехал еще в старую церковь, что была в Большой Вергунке, и уже хотел заходить в сторожку, а Мария (бабушка моего мужа) увидела в окно, что приехал отец Филипп, и послала за ним. Пришел он к нам, а люди, увидев, куда он пошел, пошли за ним. У Марии было двое внуков, и она хотела знать, женятся они или нет. А диакон Филипп сам ей и говорит: «Та замиж i не замиж, xi6a його i не буде». И Алексею, сыну Марии сказал то же самое. Только потом мы узнали, что он имел в виду. Внуки хоть и женились, но жили недолго, они все рано умерли. Через какое-то время постучали в окно, а отец Филипп встал перед святым углом и начал молиться. А потом и говорит: «Кланяйтесь, кланяйтесь, матушка Мария идёт». Мария, которая стучала в окно, зашла в хату, услышав слова диакона Филиппа, спросила: «Какая же я матушка? ». Но ответа на свой вопрос так и не получила. Прошло какое-то время, и Мария вышла замуж за человека, который впоследствии стал священником. Это был протоиерей Андрей, служивший в Красной Поляне.
* * *
Полякова Милания Егоровна, г. Луганск
Было это во время войны. Приехала я в Луганск, потому что в деревне было очень тяжело жить. На крестьян накладывали такие налоги, что даже если продать корову, невозможно расплатиться. Устроилась я работать на мебельную фабрику, а сын поступил учиться в техникум, поэтому денег на жизнь, естественно, не хватало. К этому ещё добавилась плата за квартиру. Вот и решила я пойти к диакону Филиппу. Пришла и стала спрашивать: как мне жить? Старец же ответил: «Молись Богу, молись Богу...». В хате у него была лежанка из горбыля, вместо подушки тоже лежал горбыль, и не гладкой стороной, а сучками вверх. Людям, которые к нему приходили, он давал читать святые книги. Однажды он сказал: «Надо лампады зажигать только растительным маслом, которое едим сами, или деревянным — оливковым. А техническое, хоть и хорошо горит, но неугодно Господу».
* * *
Амелещенко Анна Осиповна, село Валуйское
Диакон Филипп молился и днём, и ночью, читая акафист Божией Матери «Скоропослушнице». Часто повторяя припев «Радуйся, Всеблагая Скоропослушнице, прошения наша во благо исполняющая». Его слова были как Божественные наставления. Это было в войну. Диакон Филипп говорил, чтобы мы чаще читали Святое Евангелие, навещали больных: «Идите в больницу, там безродные, без рук, без ног, и несите им всё, что мне приносите».
Мне запомнилось, как старец молился: «Помоги, Господи, всем молящимся Тебе и верующим имени Твоему воистину».
Савина Ксения Емелъяновна, г. Луганск
В 1950 году я сильно заболела. Врачи поставили диагноз рак. А у меня дочь — еще подросток, и очень жалко мне её было. Я попросила свою сестру сходить в храм к диакону Филиппу. После службы вышел старец из алтаря, и вокруг него сразу собралось очень много народа. Люди, что стояли рядом с моей сестрой, сказали ей: «Подойди к отцу Филиппу и спроси про Ксению». А сестра посмотрела на такую огромную толпу людей и подумала: «Столько людей, как я проберусь сквозь них...». Как только она так подумала, толпа вокруг него стала раздвигаться, и образовался проход к диакону Филиппу, и сестра спокойно подошла к нему. А он и говорит: «Ты плачешь, что если твоя сестра умрёт, то на твою могилку никто не придёт? На твою придут и на мою придут. Вас же трое, вот вам три пряника, съешьте». Так и получилось, я выздоровела, и сестру свою пережила. И хожу теперь на могилку и к ней, и к отцу Филиппу. Хотя диакона Филиппа я не знала лично, люди мне сказали: «Ксения, отец Филипп умер, сходи к нему на могилку». Когда я со своей знакомой пошла на кладбище в 1964 году, я увидела около могилки очень много людей, которые молились, крестились, как в церкви. Мы подошли поближе. Как я потом узнала, там были: мать Ганна, Мария Краснодонская, Лиза Ивановна, которые были послушницами у отца Филиппа при его жизни. Тогда, увидев меня, они сказали: «Вот человек, который будет ходить сюда, и ухаживать за могилкой, молиться, сколько будет жить». А я сказала, что только одну молитву знаю, а петь совсем не умею. С того времени прошло уже много лет, стала я ходить в церковь, петь, узнала много молитв. И так получилось, что и квартиру мне дали в доме рядом с кладбищем.
Более тридцати лет я хожу на могилку диакона Филиппа, зажигаю лампадку и по возможности ухаживаю за мо
гилкой. Я всегда вспоминаю послушниц отца Филиппа — большой веры были люди.
* * *
Борщёва Валентина Андреевна, г. Луганск
Диакон Филипп нам говорил: «Вставайте в первом часу ночи и молитесь Богу. Одна ночная молитва идёт за десять. Если у когото несчастье, нужно прочитать 40 раз молитву «песнь Богородице»: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». «Можно её читать или петь, и делать 40 земных поклонов. О чём будете просить, в том будет оказана помощь Богом».
Часто диакон Филипп говорил моей маме: «Иди, Анастасия, в тюрьму и отнеси передачу». Мама приходила домой, брала, что было съестного и несла в тюрьму. Моей маме тоже пришлось вкусить тюремного хлеба во времена гонений на Церковь.
* * *
Григорьева Мария Александровна, станция Чебатовка
Ушёл муж на войну, а писем не писал. Уже в конце войны не выдержала я и поехала к отцу Филиппу. Думаю: что скажет, с тем и соглашусь. Ведь не один год прошёл, а письма ни одного. Только увидел он меня, обращается к Марийке: «Xi6a немае етой жинки письма вид мужа? её ж муж у Беларусии картошку возе». Услышав это, я поняла, что, значит, мой муж жив. Только услышала я это, поблагодарила отца Филиппа и бегом домой. В этот день пришло письмо от мужа. В нём он писал, что был в таком месте, что и писать не разрешали. А теперь он картошку возит в Белоруссии. Наплакалась я тогда над этим письмом, вспоминая слова старца. В скором времени пришёл и муж домой, целый и невредимый.
* * *
Новикова Антонина Архиповна, г. Луганск
Когда-то в Старобельске жила моя подруга. И ее тринадцатилетний сын заболел. Точный диагноз поставить не могли. Ему становилось все хуже и хуже. Потом уже вообще перестал становиться на ноги и сильно похудел. А потом не мог даже есть. Приехала она тогда к отцу Филиппу и рассказала ему все про сына. Он ее выслушал и говорит: «иди, кашу поиж». И указал на стоящий в углу чугунок. Подошла она к чугунку, а каша в нем только на стенках осталась. Зато мух — не счесть. Переспрашивать она не стала. Согнала мух, руками собрала остатки каши и съела. Когда подумала о мухах, стало ей так противно, что ее затошнило. А тут же видит она — стоит полное ведро воды. Не выдержала она, и давай пригоршнями пить воду из ведра. Успокоившись, говорит старцу: «Я уже съела». Она знала, что ему нельзя перечить и что он говорит — нужно
делать. Протягивает тогда он ей булочку и говорит: «Визьми. Своему сину дашь». Попыталась она ему объяснить, что он уже и не ест, но он ей: «Я To6i кажу, нехай з"исть». Взяла она булочку, приезжает домой, а сын ее на пороге встречает и есть просит. Дала она ему эту булочку, а сама глазам своим не верит. Так и пошел сын на поправку.
Одна моя коллега по молодости встречалась с парнем. Перед свадьбой пошли они вдвоем к отцу Филиппу взять благословение на брак. Принял он их хорошо. А она его и зовет: «Папаша, приходите к нам на свадьбу». На что он ей: «Приду, приду». В назначенный день свадьбы ждут они старца, а его нет. Ждали, ждали, да и начали сами. На утро побежали молодые к отцу Филиппу узнать, что же случилось. Пришли, смотрят: он сидит, все нормально. Стали они его спрашивать, почему же он не пришел на свадьбу. «Та я ж був у вас!» — утвердительно ответил старец. «Я був та сиддв рядом». Молодые в недоумении смотрят, как же он был, когда его так ждали, что и свадьбу задержали. Недоумение стало еще больше, когда старец стал рассказывать, кто о чем на свадьбе говорил. Кто где сидел, и как они веселились. В конце всего старец дал им наставления, и они, поблагодарив, ушли. Прожили они вместе хорошую жизнь, вырастили детей и очень почитали старца Филиппа.
* * *
Стоянова Мария Михайловна, г. Луганск
Я работала на автовокзале в буфете, вместе со мной работала женщина Раиса, она рассказывала, что была у дедушки Филиппа в 1948 году. Принесла ему булочку, он ее поблагодарил и сказал: «Як я умру, то и ты умреш, то я буду на тому свт роздавати хлиб, то To6i дам без очереди ще бильшу булочку, чим у тебе».
Мы с мужем были в 1965 году в Почаеве на празднике Покров Пресвятой Богородицы. Там мы подошли к прозорливому старцу Иосифу (теперь уже прославленный в лике святых схиигумен Амфилохий. Его травили за прозорливость собаками и выгнали из Почаева). Жил он тогда в селе Стожки. Когда он узнал, что мы приехали из Ворошиловграда, то он нам сказал: «Чего вы ко мне приехали, у вас в Луганске превыше меня старец Филипп есть, идите к нему на могилку и молитесь».
* * *
Шевченко Антонина Романовна, г. Луганск
У моей мамы была простужена голова, поэтому были сильные головные боли. Она поехала за помощью к отцу Филиппу. Он дал ей соли, велел идти домой и эту соль есть. По дороге ей стало гораздо лучше, она сняла сначала один платок, которым заматывала голову, а потом и второй. Когда она вернулась домой, голова совсем перестала болеть, и она подумала: «Если бы голова не болела, я бы к нему и не пошла». Вскоре у неё так разболелась спина, что она света белого не видела. Несколько дней она мучилась, не могла ни сидеть, ни лежать. И она пошла к отцу Филиппу. Он встретил её словами: «Ты же говорила, что не пойдёшь ко мне». Маме стало стыдно, она стала просить прощения. Отец Филипп дал ей выпить немного красного вина, и боли прекратились.
Сама я первый раз пришла к отцу Филиппу из-за того, что у меня сильно болел живот. Он дал мне булочку и после того, как я её съела, боли прекратились. Во второй свой приход я принесла ему кое-что из одежды. Он лежал, никого не принимал, но я услышала, как он сказал послушнице: «Пустите её, она нижнее бельё принесла». Я зашла, он взял вещи и положил под подушку, а когда уходила, вернул мне их со словами: «Тебе пригодится» . Дома я развернула свёрток и увидела, что в брюках нет одной штанины. Я очень удивилась, но вскоре всё стало ясно: мой муж вернулся с фронта без одной ноги.
Для меня отец Филипп остался в памяти как самый близкий и родной человек.
* * *
Устименко Любовь Ивановна, станция Славяносербск
В детстве меня сильно испугала свинья, и я стала заикаться. В школе дети надо мной смеялись, я очень переживала, постоянно плакала, и от этого заикалась ещё больше. Мама повезла меня в Луганск, к дедушке Филиппу. У него во дворе было много людей, все сидели на лавочках и ждали. Отец Филипп долго не выходил, а потом появился на пороге и сказал: «Чого ви мовчите? Пойте так:
Бийте, хлопци, трипака,
Не жалейте лаптей,
Поки CTapi порвете,
Батько нови поплете».
И ушёл. Мы долго пели, но он больше не вышел. Когда мы приехали домой, то заикаться я стала гораздо меньше. Вскоре я опять поехала к отцу Филиппу, но уже сама. Мы опять сидели на лавочке, ждали, когда он выйдет. Старец вынес небольшую книжку болотного цвета, протянул её почему-то именно мне и велел читать. Долго я читала и не заметила, что к концу чтения я совсем перестала заикаться. Отец Филипп больше не вышел, и я уехала домой. С тех пор я больше не заикаюсь.
Как-то раз я пришла на могилку отца Филиппа и познакомилась с женщиной, которая рассказала мне такой случай: «Я росла в очень бедной семье, в школу не ходила, и в юности не умела ни читать, ни писать. Пришла я к отцу Филиппу, а он мне говорит: «Шукай книжку!». Я искала везде, во всех сумках, но найти не могла, а старец одно: «Шукай!». Еле нашла я в углу комнаты накрытую тряпкой книгу на старославянском языке. Показываю отцу Филиппу, а он мне: «Бери, читай!». «Я не вмию!». — «Читай!». Я открыла книгу и с удивлением для себя начала легко и свободно читать. С тех пор я умею легко и читать, и писать».
* * *
Подлужная Александра, г. Луганск
Когда мне было 16 лет, мама повела меня к отцу Филиппу. Мы жили в Новосветловке. Помню его келию: очень маленькая, кровать сложена из кирпича и вместо подушки — кирпич. Отец Филипп сказал Марийке: «Дай ций дивчини кипятку i пряник». Потом мне объяснили, что это значит: в жизни у меня будет много и плохого (кипяток), и хорошего (пряник). Действительно, мне пришлось много пережить, но были и светлые минуты. Помню, приезжал отец Филипп к нам в Новосветловку. Он был уже слабым, и в храм его заводили под руки, но, несмотря на это, он всё равно служил. После службы он пришёл к нам в хату, устал, захотел отдохнуть и спрашивает: «А где Борисова кровать?». Борис — мой отец. Мать отвечает: «Он когда где спит: бывает, в коридоре, бывает, в зале». Он опять спрашивает: «Где Борисова кровать?» Мать завела его в спальню и показала кровать мужа. Отец Филипп лёг на неё, потом повернулся к маме, вытянул вперёд руки и сказал: «Руки и мои, и не мои». Эту фразу он повторил несколько раз. Через два месяца мой отец Борис упал и сильно ударился головой о печку. Его парализовало. Спустя совсем немного времени по молитвам отца Филиппа паралич прошёл, но долго не отходили руки. Он часто протягивал их к матери и жалобно говорил: «Руки и мои, и не мои». Так отец Филипп предсказал болезнь моего отца. Старец неоднократно повторял мне: «Умру — приходите ко мне на могилку, я во всём помогу. Но где бы вы ни были, обязательно раз в год, 14 июня, приезжайте ко мне на могилку. Чтите этот день».
Богучарская Мария Сергеевна, г. Луганск
