Текст книги "Чудеса: Популярная энциклопедия. Том 2"

Автор книги: Владимир Мезенцев

Далекое прошлое человечества! Каким оно было? Если поверить иным поэтам и писателям античности, это было время единства человека и природы, полного довольства жизнью. «Золотой век» – вот так назвали поэты ту легендарную эпоху. Воспел ее еще Гесиод, живший в Греции в VIII–VII веках до нашей эры:

 
Жили люди, как боги, со спокойной и ясной душою;
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость.
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили,
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чем неизвестен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли…
 

Увы, такая картина – не более, чем поэтический вымысел. «Что первобытный человек получал необходимое, как свободный подарок природы, – писал В. И. Ленин, – это глупая побасенка… Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой» (Полн. собр. соч., т. 5. стр. 103).

О том, как на самом деле жили наши далекие предки, насколько они зависели от природы, были бессильны перед ней, рассказывают ученые, изучавшие жизнь народов, отставших в своем историческом развитии от других. Известный исследователь Ф. Врангель еще в XIX веке писал о народах Севера. Трудно даже представить себе, говорил он, какой степени достигает здесь голод. Существование людей зависело от случая. «С половины лета они питаются древесною корою и шкурами, до того служившими им постелями и одеждою. Случайно добытый олень делится поровну между членами целого рода и съедается с костями и шкурой.

Ученый ярко описал отчаяние, которое овладевало племенем после неудачной охоты. Сердце разрывалось при виде людей, внезапно лишенных всех средств, которыми они поддерживали свое бедственное существование. Женщины и дети громко стонали, ломая руки, другие бросались на землю и с воплями взрывали снег и землю, как будто рыли себе могилу. Старшины и отцы семейства стояли молча, устремив безжизненные взоры на горы, за которыми исчезла их надежда.

Речь здесь идет о недавнем прошлом народов Севера. А ведь первобытные люди с их еще более жалкими орудиями труда были перед лицом природы несравненно слабее и беспомощнее. В повседневной очень тяжелой борьбе протекала вся их жизнь. Это была борьба с неведомыми стихийными силами, со всем, что грозило смертельной опасностью, страшило своим внешним проявлением. Каждый день жизни людей был полон борьбой за существование и за то, чтобы найти себе какую-то пищу, спастись от хищных животных, не погибнуть от столь пугающих стихийных природных сил.

Насколько тяжкой была такая жизнь, говорит хотя бы тот факт, что каждые пять неандертальцев из десяти умирали, не дожив и до 25 лет. Ученые узнали об этом, изучая костные останки этих древних людей, обитавших на Земле 100–150 тысяч лет назад.

Перед нашими далекими предками простирался страшный, почти во всем неведомый им таинственный мир. Не понимая и не умея объяснить его явления, не осознавая еще их естественных причин, люди обожествляли «добрые» и «злые» приметы природы, наделяли их свойствами, присущими им самим. Благоприятные явления были добрыми, а те, которые приносили болезни, голод, смерть – злыми. И все они представлялись человеку в виде могущественных существ – духов, демонов, богов. Так фантазия первобытного человека населила мир множеством добрых и злых духов, от которых зависела вся его жизнь. Это они по его представлениям вызывали различные явления природы, могли приносить пользу или вред.

Все это закономерно: ведь первобытный человек очень мало знал о мире, в котором жил. Недостаток знаний нашего предка заменялся сильной впечатлительностью, богатым воображением, возбуждаемым страхом и бессилием перед природой. Но по существу у первобытных людей еще не было деления явлений окружающего их мира на естественные и сверхъестественные. Много раз, например, человек наблюдал, как из маленьких птичьих яиц появляются и быстро растут живые птенцы, а из семян вырастают большие зеленые растения. Как шумит листвой, словно разговаривает, крона ветвистого дерева; как из темного облака вдруг поливают землю потоки дождя и гремит гром… Значит, заключал он, все что он видит вокруг себя – тоже живое. А с живыми существами, от которых человек еще не отделял себя, можно договариваться, просить их о помощи, задабривать подарками.

Десятки тысяч лет прошли с тех времен, как у людей появилось олицетворение природы, но подобные представления дошли и до нашего века у некоторых народов, отставших в своем развитии. Известный исследователь Дальнего Востока В. К. Арсеньев много рассказывает в своей книге «В дебрях Уссурийского края» о проводнике-нанайце Дерсу У зале. Этот человек, прекрасно знавший природу, повадки и следы таежных животных, был твердо убежден в том, что все вокруг него – живое.

Как-то на привале, пишет Арсеньев, «мы с Дерсу, по обыкновению, сидели и разговаривали. Забытый на огне чайник настойчиво напоминал о себе шипением. Дерсу отставил его немного, но чайник продолжал гудеть. Дерсу отставил его еще дальше. Тогда чайник запел тоненьким голоском.

– Как его кричи! – сказал Дерсу. – Худой люди! – Он вскочил и вылил горячую воду на землю.

– Как «люди»? – спросил я его в недоумении.

– Вода, – отвечал он просто. – Его могу кричи, могу плакать, могу тоже играй.

Долго мне говорил этот первобытный человек о своем мировоззрении. Он видел живую силу в воде, видел ее тихое течение и слушал ее рев во время наводнений.

– Посмотри, – сказал Дерсу, указывая на огонь, – его тоже все равно люди».

В представлениях старого нанайца все предметы, его окружавшие, были живыми, или, как он называл, это были «люди». Деревья – «люди», скалы – «люди», тигр – тоже «люди»…

Надо заметить, что поначалу олицетворение природы не носило у наших далеких предков религиозного характера. Наделяя предметы вокруг сверхъестественными свойствами, первобытный человек не поклонялся ни этим предметам, ни их свойствам. Такие его представления были очень похожи на сказки. Но постепенно (разумеется, данный процесс в истории homo sapiens измеряется не одним столетием) из этого олицетворения природы возникло уже поклонение ей. Люди начали наделять предметы сверхъестественными свойствами – могучими, нечеловеческими силами, огромными, хотя и необъяснимыми, способностями – помочь на охоте, спасти от опасных зверей или от болезни. И, конечно, таким предметам надо было уже поклоняться. Первые религиозные представления у людей были наглядными, почти осязаемыми. В самой природе, в ее предметах и явлениях древний человек видел нечто сверхъестественное, имеющее над ним огромную власть. Это был первобытный фетишизм, культ фетишей – предметов, обладающих сверхъестественными свойствами.

Исследователи жизни народов Африки описали в прошлом веке настоящий «музей» фетишей, принадлежавших одному колдуну. Их были тысячи – самые различные: горшок с красной глиной, в которую было воткнуто петушиное перо; деревянные колья, обмотанные шерстью; перья попугая, человеческие волосы… И все они, по словам колдуна, чем-то в свое время помогали ему либо его предкам. Старый негр приходил к этим своим божкам, чтобы помыть, почистить их, и одновременно выпрашивал у них новые милости. Причем, отношение к ним было неодинаковым: одни почитались как настоящие божества, другие занимали более скромное место, потому что могли помочь только в каком-то одном деле, и пока конкретной нужды в них не было, фетиши лежали почти забытые колдуном.

Почему же у таких предметов «появились» необычные, таинственные силы и свойства? Ответ могло дать только воображение. У первобытных людей – сперва очень смутно, позднее более четко – возникают предположения, что за каждым ручьем и кустом, за ураганным ветром и за молниеносной грозой – за любым предметом и явлением окружающей среды – скрываются какие-то невидимые существа, обладающие особой силой. Так обрела в человеческом сознании свою особую жизнь вторая, «незримая» природа – мир, который, по убеждениям древних, не только дополнял реальный, видимый, но и управлял им, поскольку обладал могущественными силами.

И это была уже вера религиозная. Но в ней духов поначалу не делили на высших и низших, для человека были они либо добрыми, либо злыми – и все. А затем стали выделяться главные – такие, как злой дух все разрушающего ветра, добрый дух весеннего дождя, дающего жизнь растительности, другие, от которых в первую очередь зависело благополучие сообщества первобытных людей. Эти духи и превратились еще позже в богов.

Тысячелетия спустя классическим примером многобожия стала религия древних греков. Они почитали громовержца Зевса – верховное божество, Геру – его супругу, покровительницу брака, Посейдона – брата Зевса, бога морей, другого брата Зевса – Аида, бога подземного царства, Афину – дочь Зевса, богиню мудрости, Афродиту – богиню любви и красоты… Античный пантеон богов весьма наглядно отражал вполне земные представления людей: как и простые смертные, боги древних греков ели, пили, веселились, вступали в браки, изменяли, ревновали, ссорились, даже воровали (!).

Естественно, в процессе эволюции человека и его сознания у разных племен возникали свои собственные религиозные верования. У людей, которые занимались рыболовством, обожествлялись рыбы. С переходом к земледелию и приручением животных в первобытном обществе появляются боги в виде свиньи, собаки, других домашних животных, от которых люди ждали помощи в своей хозяйственной жизни. Как уже говорилось, поклонялись наши предки и различным предметам (это называется идеализацией, т. е. фетишизмом).

Но при всем разнообразии форм религиозного поклонения суть его одна: всякая религия делит в сознании людей окружающий мир на две части: мир обычный, материальный и мир сверхъестественный, вымышленный, населенный могущественными существами, которым подвластно все.

От подобных представлений берет свое начало и множество попыток предугадать будущее. Разнолик и фантастичен этот мир. Сегодня, как и тысячелетия назад он, увы, влечет к себе своей необычностью, даже сказочностью, кажущейся независимостью от законов природы. Достаточно вспомнить еще раз ту же примету: встретишь кого-то с пустыми ведрами – будет тебе «пусто», а если наоборот – с ведрами полными, – то и у тебя будет «полнота», другими словами, удача. Или в том же «ключе»: когда вечером пастух гонит коров в деревню, надо смотреть – идет впереди корова красная, значит, завтра будет ясный день; черная предвещает ненастье. Вот как просто, оказывается, заглянуть в будущее.

А вот возьмите древнее казахское поверье. Когда джигита, странствующего в поисках невесты, встречает на окраине аула молодая женщина (т. е. женгей – жена старшего брата, не обязательно родного), он спрыгивает с коня, покорно благодарит и одаривает ее. В таком случае, говорит поверье, его ждет удача. Трансформируясь впоследствии этот предрассудок превратился в поговорку: «Да повезет тебе джигит, коль тебя встретит женгей» (Жолы болар жiгiттiн женгесi шыгар алдынан).

Откуда же идут столь нелепые поверья? А все из той же седой старины. Из младенчества человека разумного. Одухотворяя окружающее, первобытный мыслитель хотел видеть в отдельных предметах своих помощников, спасающих его от хищных зверей, помогающих на охоте, отгоняющих злых духов. Ведь между человеком и природой установились уже чисто «человеческие» отношения: я поклоняюсь тебе, а ты мне помогай в охоте, оберегай своей таинственной силой от враждебных сил. Оставалось только найти среди окружающих предметов тот, который станет самым надежным помощником, и затем, по возможности, держать его всегда при себе. И сама жизнь, многовековая практика, «подсказывали» человеку таких помощников.

Охота для многих первобытных племен была главным кормильцем. От нее же зависело само их существование, благополучие. Вот тут и выступали на сцену различные предметы, которым поклонялись, – фетиши. Практически нередко происходило так. Заметив сходство какого-нибудь небольшого камня с животным, человек брал его на охоту. Охота оказывалась удачной. И это могло привести неразвитый ум к выводу: странный, похожий на животное, камень, – основная причина удачи. Так обычный камень, отличный от других лишь тем, что внешне как-то походил на убитого зверя, становился уже чудесным предметом, приносящим удачу. И человек начал носить его на шее, превращал в амулет (или талисман). С этого дня, отправляясь на охоту, соплеменники не забывали взять с собой тот же камень – ведь он снова может помочь охотникам.

Таким образом, в сознании первобытных людей возникало и укреплялось еще одно заблуждение: подобное вызывает подобное. Оно в сочетании с фетишизмом становится составной частью древнего колдовства, магии. Например, чтобы вызвать дождь, колдун племени лил с крыши своей хижины на землю воду, полагая, что дождь последует его примеру.

Будем справедливы к нашим пращурам. Им-то совсем не просто было понять естественные причины происходящих вокруг явлений. А ум человеческий, тем не менее, искал, требовал объяснений. А вот одно из «открытий»: желанное можно вызвать подобными действиями. Заманчивое заблуждение!

Заманчиво потому, что дает «легкую» возможность обеспечить успех во всех делах. На охоте, например, даже приобрести храбрость и зоркость хищника. Каким образом? А очень просто. Глаз орла – самый зоркий. Значит, надо его съесть и таким способом стать зорким, как орел. А отправляясь на охоту, уже можно не только брать с собой амулет, камень, похожий на объект охоты, но и просто нарисовать на земле изображение животного, а затем проткнуть его копьями. Это тоже должно помочь убить настоящего зверя – ведь подобное вызывает подобное!

Нам остается только удивляться, в каких закоулках сознания хранилось тысячи и тысячи лет это столь очевидное (для нас!) заблуждение первобытного ума. Хранилось и сохранилось до наших дней. Ведь именно с этим заблуждением связано, например, поверье: встретить зайца – не к добру. В ее основе лежит вера в то, что заяц, встретившись с человеком, может передать ему свою «трусость». А казахские охотники до недавнего времени считали, что оказавшегося на пути зайца надо во что бы то ни стало убить, тем самым открыть дорогу к дальнейшей удаче.

Еще сохранились воспоминания, когда крестьянки, сажая капусту, одевались в рваную одежду и плотно убирали свои волосы. Это делалось в надежде, что капуста уродится хорошей – на ней будет много листьев, как лохмотьев на одежде, а кочаны будут плотными, как гладко причесанная голова.

Смешная картина? Нет слов. Однако так было еще в прошлом веке. И этому верили.

У Ч. Диккенса в «Посмертных записках Пиквикского клуба» читаем о том, что в Англии существовал обычай бросать в новобрачных изношенную обувь. Ведь такая обувь уже доказала свою долговечность, и если бросить ее в новобрачных, то это полезное свойство передастся молодоженам, семья их тоже будет долговечной.

Вы можете заметить: все это уже прошедшие времена. К сожалению, нет. Снова вспомним подобную примету, не потерявшую «свежести» и в наши дни: учащийся получил на экзамене отличную отметку, и на все следующие экзамены приходит в том же самом костюме или платье, в каком был первый раз, – ведь это платье «принесло счастье». Подобное приносит подобное!..

Во дворах многоквартирных домов и сейчас нередко можно встретить неисправимого ворчуна, выговаривающего женщине, перешедшей ему дорогу с пустым ведром, тем более, когда он утром шел на работу. А с охотниками и того смешнее. Вот они сели в машину и поехали. Вдруг выясняется, что кто-то из компании забыл взять «Охотбилет» и мешочек с боеприпасами. Начинают все ругать его. Потому как, учит суеверие, возвращаться за забытым, это все равно, что зря съездить, удачи не будет… Если вдобавок к этому на окраине города дорогу перебежит кошка (да еще и черная) всех охватывает уныние. А ведь едут-то люди серьезные, современные!

Ныне в колхозах и совхозах по случаю окончания очередных работ, чаще всего в День работников сельского хозяйства, проводятся конноспортивные соревнования по казахским национальным видам спорта: байга, кокпар, кызкуу и т. д. Если на состязания приглашается наряду с другими и прошлогодний победитель, то он непременно оденется как тогда: те же башмаки, брюки, рубашка, обязательно сядет в то же седло, возьмет ту же камчу… Видимо, и здесь по принципу: подобное приносит подобное. Вот вам сказка «Золотого века».

Последний российский император Николай II не обладал, как известно, большими умственными способностями. Что же касается его суеверия, то вот наглядное тому доказательство. «Самодержец всея Руси» собирал… подковы. Зачем – нетрудно догадаться. С давних времен у суеверных людей подкова считается приносящей счастье. Ее как талисман прибивали к двери или порогу, чтобы никакая беда не вошла в дом. Торговцы верили, что она поможет уберечь их товары от воров, а рыбаки – спастись от бурь.

Суеверие царя было хорошо известно придворным, и они подбрасывали ему подковы во время прогулок. Монарх радовался как ребенок и складывал «счастливые находки» в одной из комнат. В конце концов она была заполнена. Но мы знаем: даже такая коллекция не помогла царю. Какова же история этого талисмана? Подкова, по убеждению наших предков, сочетала в себе сразу два волшебных качества. Во-первых, была сделана из железа, которого боятся злые духи; еще древние римляне вбивали железные гвозди в стены домов, чтобы защитить себя от демонических сил. А во-вторых, лошадь относилась к тем животным, которые, считалось, также помогают человеку отгонять враждебных духов. В прошлые века над входной дверью или на крыше многих домов укрепляли лошадиный череп; позднее его заменили вырезанными из дерева лошадиными головами и копытами.

Но если и железо и лошадь надежно охраняют от зловредных духов, то еще лучше их объединить. Так возникла легенда о «счастливой подкове». Позднее на укрепление репутации этой немудренной приметы, пророчащей счастье в жизни, повлияло еще одно обстоятельство. В странах Западной Европы возник обычай дарить родственникам и друзьям подкову, которая ко всему прочему символизировала и богатство. Ведь и иметь в те времена лошадь было все равно, что сейчас владеть автомобилем. Не случайно на Руси крестьянство делилось на «лошадных» и «безлошадных». Поэтому когда дарили друзьям и знакомым подкову, то тем самым как бы говорили: «Вот вам подкова, желаем вам приобрести к ней коня». Подаренная подкова должна была «притянуть» к себе и лошадь.

Однако здравый народный смысл уже давно отметил бесполезность таких даров и по своему разъяснил «счастье», о котором пророчит найденная подкова. Хорошо говорит об этом украинский юмор: «Шел кум по дороге. Глядь, а в пыли подкова лежит. Обрадовался кум: – «Это, – говорит, – к счастью. Осталось найти еще три подковы да коня доброго и тогда не придется мне пешком ходить!»

Наверное, в этой примете заключено также и какое-то экономическое «обоснование». Ведь каждый кусок железа считался в крестьянском хозяйстве большой ценностью. Не удивительно, что найденная на дороге подкова была в какой-то мере счастьем для труженика земли. Железо было дорогим, и любая вещь из него ценилась высоко. Больше того, в средние века можно было найти и… серебряную, даже золотую подкову. Тогда на Руси великие князья в особо торжественных случаях выезжали на конях, подкованных серебром. А поляки, снаряжая дипломатические миссии в Ватикан, ковали для лошадей подковы из чистого золота.

Не представляет большого труда показать всю беспочвенность наивной веры в охранительные способности таких фетишей – амулетов или талисманов. Имей они ту силу, которую им приписывают, как все было бы у каждого из нас просто в жизни! Вы не хотите болеть? Чего проще – держите при себе всесильный амулет, оберегающий от болезней. Счастье в семье? Его способны обеспечить семь слоников, поставленных на ваш комод. А чтобы оно было совсем безоблачным, носите, кроме того, изделия из бирюзы… Пожалуй, не потребуется и двадцати чудодейственных предметов, чтобы оградить свою жизнь почти от всех неприятностей.

Подобное можно воспринимать всерьез лишь в сказке. Но… миллионы разумных, во всем остальном современных, людей верят в разнообразные талисманы – от зубов акулы до различных кукол чертиков, обезьян, собачек и др., висящих на нитке в автомашине. А если мы начнем выяснять, почему они «вооружаются» столь древним средством помощи и защиты, то ответы будут самые различные: «Помогает все же…», «На всякий случай…», «По привычке…», «Как игрушку…», «В нем что-то есть…», «После одного случая…» и т. п.

Повторим, однако, снова: многие носители древнего суеверия в той или иной степени допускают существование «потусторонних» сил. И логика рассуждений такого человека предельно ясна: над ним, как он думает, господствуют неведомые силы. Они могут вершить на земле добро и зло, влиять на жизнь людей, управлять их судьбой. Почему в этом случае не поверить в то, что «освященная» подобной силой вещь может охранять скажем, от болезни?

Возможно, думает суеверный человек, мы не знаем всех тех чудесных качеств, коими наделены «свыше» вот такие предметы. И при этом вспоминает множество историй о том, как кому-то талисман помог спастись. И не просто так, подчеркивает обычно рассказчик, а самым чудесным образом. Чудесным? Но ведь человеку это лишь кажется, потому что помощь пришла либо неожиданно, либо в самый последний момент, когда он уже ни на что не надеялся.

Вот как это бывает. Приходит смертельная опасность, и человек, забыв о всяких там талисманах, напрягает свои способности, чтобы спастись. В такие минуты у людей, особенно если они умеют «взять себя в руки», появляется и сила удвоенная, и ясность ума, и полное хладнокровие. В результате человек может остаться живым и невредимым. Потом, восстанавливая в памяти происшедшее, он начинает гадать: «Как же так могло получиться?!» Тут-то и выступает на сцену его «заветный предмет». Да, только он и помог. К этому выводу человек был склонен уже заранее. Недаром же он носит этот талисман.

Еще в начале века многие казахи носили чаще всего подмышкой, пришивая к одежде или при помощи веревки привязывая к плечу, так называемый бойтумар или просто тумар (амулет), охраняющий якобы от всяких болезней и вмешательств шайтана (черта). «Священный» текст его писался муллой на бумаге (ведь на ней написан Коран), которая заворачивалась в чистую тряпку из шелка или другого дорогого материала и сшивалась треугольником. Поверие широко распространено и поныне во всех мусульманских странах.

В жизни каждого из нас бывают трудные минуты и дни. Но если вы далеки от мистических настроений, то, конечно же, и не вспомните даже о том, что от неприятности вас избавит какой-то амулет. Вы думаете о другом: «В чем же я виноват сам, попав в столь неприятное положение?» И вспоминаете, что сейчас должны конкретно предпринять, чтобы избежать опасности. А у человека суеверного мысли даже без его воли устремляются к потустороннему. Что делать? Молиться? Бежать к гадалке? Или безропотно ждать своей судьбы… Люди впечатлительные, легко возбудимые доходят иной раз в таких случаях до полного бессилия – они не могут выполнить даже то, что в обычном, спокойном состоянии делают прекрасно. И, конечно, услужливая память в такие моменты подсказывает им: была же примета, предупреждающая о неприятности. На свет вытаскивается в таких случаях первое пришедшее на ум суеверие. Благо их в арсенале человеческих заблуждений великое множество.

Не так уж редко можно услышать: – А вот мне талисман помогает! С ним я чувствую себя и увереннее и спокойнее.

Что ж, доля правды тут есть! Но ведь по существу-то помогает не талисман, а вера в него. Иначе говоря, человек, верящий в силу своего амулета, ощущает на себе воздействие вовсе не его мифической силы, а собственного психологического фактора. Вы верите, что талисман вам поможет, поможет непременно, и настраиваетесь на это, начинаете чувствовать себя увереннее, и это, действительно, может помочь в трудную минуту. Большую, если не решающую роль, здесь играет самовнушение. О нем мы поговорим подробнее дальше.

Однако есть тут и другая, куда более серьезная сторона. Привыкнув к мысли, что ему помогает талисман, человек не только унижает себя неверием в собственные силы. Он в какой-то мере утрачивает и свою волю, хуже того, перестает видеть и ощущать мир таким, как он есть в действительности. Суеверному труднее понять сущность явлений природы и общества. Начиненный мистическими представлениями, он как бы переносится в далекое прошлое, когда люди видели всюду вокруг таинственные, необъяснимые силы, с которыми надо считаться. Все это нередко делает человека и ограниченным, и легковерным. Пристрастившись к призрачному миру суеверий, он незаметно для себя все больше погружается в него.

Стоит вспомнить о том, как распространены были амулеты в гитлеровской армии. В июне 1942 года пленный лётчик И. Штейдель, захваченный на Ленинградском фронте, показывал: «У нас боятся русских лётчиков, которые идут на таран. Против тарана все носят амулеты». А унтер-офицер 333 полка 225 пехотной дивизии И. Кальвейт, убитый в мае 1942 года, имел при себе талисман в виде «охранной грамоты», которая начиналась словами: «Тот, кто имеет это письмо, гарантирован от вражеской пули». У другого обер-ефрейтора Штейн6берга, убитого под Орлом в 1943 году, был найден амулет с надписью: «Этот амулет привязывали на шею собаке, стреляли в нее, и она осталась цела»…

До каких архиглупостей могут дойти люди, слепо уверовавшие в таинственную силу талисманов, можно судить по книге «Чародейство, волшебство, знахарство и все русские народные заговоры». Год издания – 1916. Место издания – стольный град Москва. На 25 странице этого «труда» читаем о талисманах: «Что они обладают таинственными, чудесными свойствами и имеют аллегорическое значение, то в этом нет никакого сомнения, в чем убеждают нас фактические данные: Пушкин, благодаря талисману, стал гением; он носил постоянно чугунное кольцо с вделанным в него талисманом». Как говорится, комментарии тут излишни…

В заключение необходимо сказать еще об одном.

Читатель из Вологды В. А. Лебедев прислал в ответ на публикацию в журнале небольшого очерка «О суевериях – серьезно» такое письмо: «Конечно, суеверия мешают нам жить. Смешно, когда люди боятся черных кошек. Но не надо путать суеверия с другим. Вот пример. Идет седой человек – старый солдат. Он достает из кармана часы, на цепочке прилажен какой-то предмет. Это пуля. Солдат совершил подвиг, был ранен. В госпитале ему выдали медаль и часы с именной надписью, а хирург подарил пулю, которую извлек из плеча этого человека. Он приделал ее к часам на память о сражении. Ведь это не амулет!». Автор письма прав. Иметь при себе, носить какой-нибудь предмет в память давнего события – как напоминание о чем-то дорогом, конечно же – не суеверие. Ясно, что и отношение к такому предмету совсем иное, чем к «волшебному» талисману.