Текст книги "Ожерелье императрицы"

Автор книги: Владимир Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

22

Мы подошли ко входу в парк и собрались уж прощаться, как вдруг подъехал экипаж, и из него выскочил наш знакомый из посольства, Андрей Сергеевич Самохвалов.

– Добрый день, Дарья Владимировна. Здравствуйте, господа. Антон Петрович, а я вас снова потерял, третий уж раз заезжаю.

– Ох, господи! – вздохнул Антон Петрович. – Я вам, Андрей Сергеевич, несомненно, рад, но если вы меня опять на допрос потащите…

– Помилуйте, ну какой допрос? Ну беспокойство проявляют в посольстве о судьбе соотечественника. А вы ж сами знаете: одному все расскажешь, второй нет чтобы у первого спросить, вас теребить начинает сызнова. Вот и получилось, что вас не один раз переспрашивали.

– Ну коли так! – обрадовался Антон Петрович, но тут же засомневался и спросил с подозрением: – А за какой надобностью вы меня разыскиваете, в третий раз приезжаете?

В ответ Андрей Сергеевич рассмеялся и пояснил:

– Во-первых, мне велели передать вам, что посол лично занимается тем, чтобы пресечь все эти нелепые сплетни о графе Никитине.

– Ну и?

– Честно? Этого мне никто передавать не велел, но я полагаю, что толку от этого будет чуть. Посол встречался с главным комиссаром Скотленд-Ярда. Тот сказал, что информацию они давали лишь самую достоверную. А что до газет, так никто не может им запретить строить домыслы. Пока не доказано, что это клевета! А как тут докажешь?

– Чтобы все слухи умолкли, – заявил Петя очень серьезно, – полиция должна найти настоящее ожерелье. И настоящего убийцу.

– М-м-м, – промямлил Андрей Сергеевич. – Ладно, я по порядку. Примерно то же самое потребовал посол, но ему ответили, что для поиска подлинного ожерелья необходимо сделать официальное заявление. Комиссар даже сказал, что лично он не сомневается, что подлинное ожерелье было. Но он не сомневается и в том, что украдено было фальшивое ожерелье и что это неопровержимо доказано собранными фактами.

– Так надо сделать заявление, что и настоящее ожерелье пропало, – настаивал на своем Петя.

– На основании чего? Кто докажет, что оно пропало? И кто вообще сможет доказать при данных обстоятельствах, что существовало и подлинное ожерелье?

– Так сколько народу его видело!

– И что с того?

Мы задумались и пришли к выводу, что даже если доказать, что было у графа Никитина и подлинное ожерелье, то доказать его кражу нет никакой возможности. Граф Никитин мог его, в конце концов, просто спрятать, подарить, отправить почтой, положить тайно в банковский сейф и многое другое.

– Вот так все и выглядит на данный момент, – подвел неутешительный итог секретарь посольства. – Был разговор нанять частного детектива для этого расследования, но пока ничего не решено. Да, Петр Александрович, вы еще сказали, что нужно найти настоящего убийцу. Так? Если у вас есть аргументы для такой гипотезы, что схваченный воришка не является убийцей, а лишь похитителем, то ведь это меняет всю картину!

– Нет у нас аргументов, – хмуро ответил Петя, переглянувшись со мной. – Только личная убежденность! Знаю, что этого мало.

– Жаль! Ну что, Антон Петрович, поедем в посольство? Нам нужно с вами обсудить некоторые вопросы, связанные с отправкой тела на родину, и другие печальные моменты, сопутствующие таким трагическим событиям.

– Конечно, поехали, что еще мне остается, – вынужден был согласиться Антон Петрович.

Мы распрощались с двумя секретарями, и Петя удивленно огляделся.

– Странно, что не подъехал какой-нибудь полицейский чин и не потребовал нашего прибытия в Скотленд-Ярд! – сказал он иронично.

– Вот и хорошо. Здесь далековато идти, но я все равно предлагаю добраться пешком…

– … и обсудить все, что мы узнали!

23

– Петя, вы, значит, тоже полагаете, что воришка, забравшийся в дом, не может быть убийцей?

– Полагаю! Хоть и не могу объяснить почему.

– Я вот тоже не могу. Сначала я его представляла этаким вторым Гномом[22]22
  Гном – преступник очень маленького роста, герой книги «Игра на изумруд».


[Закрыть]. Маленький, дерзкий и очень злобный. Но ни его портреты в газетах, ни те небольшие подробности, что о нем написали, с таким образом никак не вяжутся.

– Вот и мне так кажется. Особенно в свете всяких нелепостей, о которых нам рассказал Антоша. Антон Петрович.

– Я его тоже про себя называю Антошей. И не вижу ничего в том дурного, очень уж ему подходит быть именно Антошей, хоть человек он взрослый и солидный. Но давайте, Петя, сначала про нелепости, как вы их назвали.

Петя достал блокнот.

– Про экономку. Ну очень непонятно, зачем она понадобилась? Мы же – ни вы, ни мы с папенькой – не нанимали никаких экономок. Она просто не нужна. Есть домовладелец, есть прислуга. Да еще она единственная, кто исчезла так быстро.

– Так вы ее подозреваете?

– В убийстве скорее нет. В том, что могла навести грабителя на дом графа – подозреваю.

– А от убийства ее почему открещиваете, Петр Александрович? Оттого что женщина?

– Нет. Оттого что не вижу повода. Мотива то есть.

– Ладно. Ваши доводы и сомнения мне понятны, и я их в целом разделяю! – менторским тоном заявила я, заставив Петю рассмеяться. – Давайте дальше.

– На втором месте у меня по нелепости, правильнее сказать, по странности совпадения, та самая авария с повозкой, на которой везли сейф. Очень все вовремя произошло.

– Согласна. Но и тут мы можем строить всякие предположения до бесконечности. Что там третье?

– Сам сейф. Зачем он нужен?

– Ну тут сам граф Алексей Юрьевич все объяснил. Был не нужен, но в любой момент мог стать нужным. Вопрос в одном – он уже стал нужным или вот-вот должен был таковым стать?

– Думаю, последнее. Если бы стал нужен для хранения чего-то особо ценного, так не стал бы граф его в театр тащить.

– Это лишь при условии, что это самое ценное не было им получено в театре! Хотя и таких предположений можно выдвинуть миллион. Давайте дальше.

– Ницца. И все эти истории с ключами и с замком.

– Вот здесь можно и пофантазировать. Ясно, что ключи похищали, чтобы сделать копию!

– Два раза?

– Или двое конкурентов!

– Шутите?

– Почти. То есть и этот шанс не стоит упускать из виду.

– Получается, что тут, в Лондоне, нам и заняться нечем. А вот в Ницце есть реальная зацепка! Если найти мастерские, где делают такие ключи, можно хоть что-то и узнать. А еще проще найти мастерскую, где ремонтируют сейфы. Не просто же так граф отправлял его в ремонт. Только до Ниццы очень далеко.

– Далеко. Но не так далеко, как до Сибири!

– Что вы имеете в виду?

– Что можно до нее добраться. Если очень нужно будет. А вот что мы можем предпринять прямо сейчас и здесь?

– Даша, у вас же есть адрес Сергея и Ларисы? Давайте напишем им письмо, вдруг граф с ними поделился чем-то таким, что даст нам ниточку?

– Так и сделаем.

– А еще нужно попытаться найти экономку. Я подумаю, как это сделать. Может, еще и прислугу расспросить?

– Нам повторят все, что сказали полиции. Если вообще станут с нами разговаривать.

– Верно. А то еще наябедничают. Вот бы у старшего инспектора Мортона чего-то выведать, о чем он нам не говорил.

– О чем же?

– Про отпечатки пальцев на рукоятке ножа. Про время смерти.

– Не думаю, что это важно, – сказала я рассеянно, так как задумалась о другом.

24

Весь вечер я писала письмо Ларисе и ее мужу. Писала долго не оттого, что меня отвлекали, а оттого, что помимо нашей просьбы рассказать подробности их знакомства с графом Никитиным захотелось просто написать о своей жизни, о том, что в России происходит такого, что из газет не всегда прочитаешь. А отвлекли меня лишь один раз – позвали к телефону. Звонил мистер Фрейзер и буквально напросился на ужин. То есть я его и так рада была бы пригласить, но не успела, потому что он напросился. То есть было ясно, что он зачем-то срочно желает меня увидеть, а более приличного повода, чем оказаться у нас на ужине, не предвидится. Закончила письмо я как раз к ужину и приходу журналиста.

Мистер Фрейзер был оживлен и приятен, преподнес маменьке цветы, сказал, что те, что подарены им были при знакомстве за кулисами театра, он посчитал недостаточными в качестве изъявления своего восторга. Мне принес в подарок брошюру «Шерлок Холмс: детектив с точки зрения Скотленд-Ярда», в которой знаменитый полицейский[23]23
  Эту статью написал сэр Роберт Андерсон, глава Департамента уголовных расследований в 1888–1901 гг.


[Закрыть] подробно объяснял, что такого неверного и неправильного в своих сочинениях написал сэр Артур Конан Дойль о работе лондонской полиции. О деле, что его привело к нам, журналист заговорил лишь после того, как все встали из-за стола.

– Господа! Прозвучит это несколько излишне пафосно, но после моего путешествия в Россию все, что происходит с русскими, я воспринимаю почти как личное. Трагическая смерть графа Никитина – одно из таких событий. К тому же он был вашим знакомым, а уж вы, мисс Дарья, и вы, Афанасий Николаевич, мне и вовсе друзья. И когда полезли все эти нелепые разговоры, которые задевают и вас лично… Я сегодня непростительно сумбурен для журналиста, но мне показалось, что я должен объяснить свою заинтересованность. Что она некорыстная, а…

– Милый мистер Фрейзер! У нас в этом нет ни малейшего сомнения! – этих слов маменьки вполне достало, чтобы мистер Фрейзер перестал волноваться и заговорил спокойно.

– Сам я о преступлениях никогда не писал, в этих вопросах не могу считаться знатоком, но среди моих знакомых немало криминальных репортеров. В том числе очень опытных и толковых, к мнению которых порой даже Скотленд-Ярд прислушивается. Так вот, с одним таким собратом по перу я разговаривал на взволновавшую меня тему. Спросил, что он обо всем этом думает. И первое, что он мне сказал, что пойманный воришка никак не может быть убийцей.

– Он, верно, подтвердил эти слова фактами? – поинтересовался дедушка.

– Подтвердил, – согласился с мнением дедушки господин журналист. – Вор этот давно известен полиции, но ни разу не попался. То есть он всегда был осторожен до предела. А уж о его воровском мастерстве ходят легенды. Он способен подняться по любой стене, пролезть в самое крохотное окно, но главное, движется всегда абсолютно бесшумно. Рассказывают, к примеру, как он прошел однажды через комнату прислуги, где был погашен свет, но еще не спали, а беседовали, лежа в постелях. Еще есть рассказ о том, как он трое суток прятался в шкафу, когда раньше времени вернулись хозяева и обстоятельства сложились так, что все эти трое суток кто-то да находился в комнате, оттого что заболел один из жильцов. Выбраться он боялся, так как окно сильно скрипело, но когда сиделка начинала дремать, он выходил в туалетную комнату, что-то пил и даже ел чуть-чуть.

Наш английский друг перевел дух, так как высказал все это на одном дыхании.

– Тут еще стоит добавить, – продолжил он спокойнее, – что с прочими представителями преступного мира он был связан лишь в меру необходимости. И уж ни в каких ссорах, не говоря о драках, замечен не был и вообще считается человеком чрезвычайно спокойным и мирным. Как вы полагаете, мог такой человек пойти на убийство, если ожерелье оказалось в его руках? Кстати, он говорит, что оно просто лежало на столе в футляре, и он переложил его в карман и сразу ушел тем же путем, каким проник в дом.

– Так это он так говорит, – хмыкнул дедушка.

– Хорошо. Мы вправе не доверять его словам. Но! Даже если бы ему не удалось его похитить столь просто, если бы его вспугнули, он бы скорее всего где-нибудь спрятался и дождался своего часа. За кражу ожерелья срок заключения не столь и большой. А за убийство положена смертная казнь!

– А этот репортер поделился своими сомнениями с инспектором Мортоном? – вновь задал вопрос дедушка. – Вы говорили, что к его мнению прислушиваются?

– Да, поделился. Старший инспектор при этом разговоре лишь отводил глаза и отказывался что-либо обсуждать, ссылаясь на тайну следствия. Из чего мой товарищ сделал вывод, что старший инспектор Мортон и сам все прекрасно понимает, специалист он хороший и не мог таких несоответствий не заметить. Но на него откровенно давит начальство. С их точки зрения, все ясно и понятно. И приговор суда предопределен заранее. Так к чему делать еще что-то? Это лишь затянет расследование, русские станут торопить… К чему эти неприятности?

То, что начальству не нужны неприятности да и просто осложнения или затянутость следствия, было понятно всем.

– Я ни в малейшей степени не сомневаюсь в вашей заинтересованности в поимке настоящего убийцы, – закончил мистер Фрейзер. – Возможно, у вас есть некие рычаги, чтобы изменить ситуацию. Вот я и пришел к вам.

– Увы, – сказала я. – Даже посольству ничего не удается добиться в этом отношении.

Разговор перешел на другие темы, и вскоре мистер Фрейзер стал прощаться. Я вышла его проводить, так как отчетливо понимала, что он не сказал всего. И оказалась права.

– Мисс Дарья, – сказал Джон Фрейзер уже на крыльце. – Я счел правильным не говорить этого при вашей матери, но я могу устроить вам встречу с этим несчастным воришкой. Он о многом умалчивает. К примеру, о том, кто навел его на этот дом. А то, что такой человек должен быть, даже мне кажется очевидным.

– Мне тоже, – кивнула я.

– Вдруг вам удастся узнать от него больше, чем полиции?

Эту фразу мистер Фрейзер произнес с какой-то прямо-таки детской наивностью, словно я и в самом деле великий сыщик. Я вздохнула, оттого что это было совсем не так. Но ведь и сидеть сложа руки мы с Петей не собирались, потому я и сказала о том, что не так давно сама подумала.

– Я как раз думала о том, как можно с ним встретиться, но ничего не придумала.

– А я придумал, – обрадовал меня мистер Фрейзер. – Сэр Артур… Ну его не слишком жалуют в полиции, но и там у него есть поклонники, готовые на многое. Он обещал помочь и, я уверен, сумеет с этим справиться. Так я завтра вам позвоню?

– Буду ждать с нетерпением.

25

С утра под благовидным предлогом я не пошла, как намеревалась, с маменькой и дедушкой, боялась пропустить звонок мистера Фрейзера. Прочла газеты и заскучала. Наконец раздался звонок, но это был Петя. Он, раз уж мне пришлось неотлучно сидеть на одном месте, решил проверить то, что было в наших силах проверить здесь, в этом чужом нам городе, а именно узнать, как были наняты прислуга и злополучная непонятная и таинственно исчезнувшая экономка. Нужды в том не было почти никакой, ведь полиция наверняка все это проверила. Какие бы казусы ни случались у них, но Скотленд-Ярд свое дело проделывал основательно, так что вся эта таинственность могла оказаться плодом нашего воображения. План Пети был чрезвычайно прост.

– Мы с папенькой нанимали квартиру по вашему совету, – рассказал он мне. – Скорее всего и Алексей Юрьевич воспользовался советом кого-то из соотечественников, почти всегда так и бывает. Так что ставлю пять к одному, все мы обращались в одно и то же бюро по найму квартир. Вот я туда и отправлюсь и попробую что-то узнать под благовидным предлогом.

Какой он придумал предлог, я не знала, но мне отчего-то казалось, что с его предлогом он будет разоблачен в два счета. О чем я ему и сообщила еще до его ухода. И первое, что я услышала из трубки, было радостное заявление:

– Даша, меня разоблачили! Сразу!

– Отчего же вы так довольны?

– Так я на этом и построил расчет. Пришел, стал спрашивать, как нанять квартиру с прислугой. Не вы ли нанимали прислугу для графа Никитина, который о ней очень хорошо отзывался? Ну мне сразу и сказали: «Молодой человек, если вы начитались книжек и вам любопытно влезть в эту ужасную историю, так вы так и скажите!» Пришлось смутиться и признаться. Ну а смущаться я умею очень здорово!

– Уж этого у вас не отнимешь.

– Нет, правда, у меня получилось сыграть очень искренне и по-детски наивно. Я еще сказал, что мне больше интересно узнать про домовладельца и что его-то я и подозреваю, а в газетах о нем ничего не сказано. Ко мне сразу прониклись материнскими чувствами, благо там работают по большей части взрослые барышни. Они меня чаем напоили и рассказали, что домовладелец проживает аж в Шотландии и в Лондон наведывается крайне редко, а все дела по сдаче своей недвижимости внаем поручил вести этому бюро. Так что, если я хочу проверить его алиби, мне придется съездить за тридевять земель. Слово за слово, мне назвали и имена горничной и кухарки, которых съемщик просил предоставить ему в письме. Дело это у них обычное, и они сразу же пригласили проверенных и хорошо им известных горничную и кухарку.

– Ну и что же вы умолкли? Что там не так?

– Горничная! Антон Петрович назвал нам совсем другое имя.

– Вот это новость! То экономка, теперь еще и горничная. Может, их поменяли?

– Нет. Я ненароком переспросил, мол, в газетах вроде другое имя было… Но это уже неважно. Я ведь узнал, откуда они приглашают прислугу. Это тоже бюро найма, только…

– Понятно, Петя. Давайте покороче, вдруг позвонит мистер Фрейзер, а аппарат занят.

– Я побывал в том бюро и сумел узнать адрес. Съездил по нему, и вот тут еще одна странность возникла. Та девушка, ну которая должна была служить горничной, неожиданно получила телеграмму от своей тетушки, что та больна, просит ее приехать и высылает денег на расходы по проезду. Но принес все это не почтальон, а посыльный, якобы из бюро по найму квартир! И он же сказал, что пусть она едет и не беспокоится, замену ей уже нашли. Так вот, девушка эта уехала к тетушке. Та оказалась больна в самом деле и обрадовалась ее приезду. Но, как выяснилось, телеграмму и деньги тетушка не отправляла! Все это она, горничная то есть, а не тетушка, написала своей подружке, с которой вместе снимает комнату и вместе работает. Без лишних подробностей все.

– Очень странно! Еще бы понять, как все это может быть связано… Ладно, мы это после обсудим. Вы что собираетесь делать?

– Как что? Нужно съездить к Антону Петровичу! И аккуратненько так навести справки.

Зря я торопила Петю, после его звонка мне пришлось ждать еще целый час. Зато после все произошло быстро.

Мистер Фрейзер сообщил, что все уладил, но встреча должна произойти прямо сейчас, а раз я в полной готовности, то он просто за мной заедет и уже по пути все объяснит.

Приехал журналист не один, а вдвоем с молодым джентльменом, который оказался адвокатом обвиняемого в убийстве и, по счастливому совпадению, старым знакомым Джона Фрейзера.

– Арчибальд Уиллис, эсквайр[24]24
  Низший титул английского дворянства, впоследствии начал присваиваться чиновникам. В данном случае речь идет о том, что мистер Уиллис является дипломированным адвокатом с докторской степенью.


[Закрыть], – представился он. – Младший партнер адвокатской фирмы Шеридан, Смоул и Уиллис.

Мы сели в коляску, и эсквайр Уиллис, мило улыбнувшись, сказал:

– Джон умеет устраивать сюрпризы. Я уже чего только не передумал, размышляя над тем, ради кого такая суматоха. Оказывается, ради милой очаровательной леди! Впрочем, он мне кое-что рассказал о вас, про ваш ум, про ваши таланты. А про внешность ни слова не сказал, вот я и ждал увидеть этакое существо в очках с толстыми линзами, которое видит мир наподобие геометрических чертежей.

– Спасибо за комплимент. А о какой суматохе вы говорили?

– Да о той, которую затеял Джон. Его приятель Конан Дойль, прекрасно известный как преступному миру, так и полиции, по его просьбе обратился к одному очень высокопоставленному чиновнику. Как я догадываюсь, даже не из Скотленд-Ярда, а из министерства. Тот нежданно для столь высокопоставленной особы оказался сметлив и сразу понял, что лучшим и наиболее несложным способом организовать вам встречу с моим подопечным будет просто поручить адвокату взять вас с собой. Джон, собственно, с этого и начал, ну попросил меня об этом, но у меня не было законного предлога. К тому же он высказал дополнительное пожелание в форме ультимативного требования, чтобы ваше имя нигде не упоминалось, ни в каких протоколах. Так вот, большому боссу из министерства пришлось сделать всего два звонка. Первый – в один из полицейских дивизионов, чтобы там, а не в тюрьме или в Скотленд-Ярде устроили мою встречу с клиентом и закрыли глаза на ваше присутствие при моем общении с подопечным…

– А второй звонок был сделан вам?

– Ну что вы, мисс! Я слишком мелкая сошка, чтобы до меня снизошли. Звонили моему шефу, старшему партнеру адвокатской конторы, мистеру Шеридану. А уж тот мне просто приказал, не называя причин и имен. Я даже позволил себе поартачиться, хотя согласен был заранее.

– А отчего? Отчего вы были согласны заранее?

– Ох! Это дело изначально не сулило никаких денег, к тому же было обречено на проигрыш, а не один адвокат не любит проигрывать дела! Сейчас же стало ясно, что даже просто покрасоваться перед газетчиками и публикой, просто дать серьезный бой обвинению мне не удастся. Мой клиент не желает сотрудничать!

– И прежде всего не желает называть своего соучастника, который навел его на этот дом? – спросила я.

– Браво! Вот и живое доказательство слов Джона. Может, еще скажете, чем он это объясняет?

– Скажу. В полиции он просто это отрицал, вам же говорит, что это усугубит его положение. Я не знаю тонкостей английских законов, но полагаю, что за преступление, совершенное в сговоре, полагается более суровое наказание, чем если ты совершил его в одиночку.

– Тоже верно. Хотя тут не нужно иметь семи пядей во лбу. Но все равно я вами восхищаюсь все больше и больше! Вот только мне это его молчание не по нраву. Он прекрасно осознает, что назвать подельника – единственный для него шанс избежать обвинения в убийстве. А так у меня нет ни единой зацепки, ни одного крючочка, чтобы половить рыбку в мутной воде этого безнадежного дела. Простите мой профессиональный цинизм, мисс.

– Это неважно, – отмахнулась я. – Кстати, две крохотные ниточки у вас все же есть.

Вот тут адвокат удивился совершенно искренне:

– Да какие же?

– Отпечатки пальцев на орудии убийства и время смерти убитого.

Я поначалу, когда об этих уликах сказал Петя, сочла их маловажными. После уже сама немало времени ломала голову, как бы заполучить от полиции эти сведения, а тут неожиданно поняла, что они и не нужны вовсе.

– Позвольте! – воскликнул адвокат. – Эти сведения полиция не разглашает… То есть время смерти пока не разглашают, берегут для суда как козырь. А вот про отпечатки пальцев было сказано, что они уничтожены.

Пришлось отрицательно покачать головой.

– Ну, если быть точным, – сказала я, – то по этому поводу было сказано, что преступник постарался уничтожить отпечатки и протер рукоять ножа. Заметьте, не уничтожил, а постарался уничтожить! Учитывая, что старший инспектор Мортон сам говорил, что требует от газетчиков буквального изложения его слов, напрашивается определенный вывод.

– Оп-па-па! То есть вы полагаете, что названные вами факты могут противоречить гипотезе обвинения?

– Иначе их давно бы обнародовали. Тогда все вопросы были бы сняты окончательно!

– Неожиданно, но вы подарили мне хоть какой-то шанс. Теперь мне кажется, что вы и моего клиента сумеете разговорить.

– А вы сомневались?

– Увидите его, поймете причину моих сомнений. Кстати, вас не слишком расстраивает то, что встреча будет в полиции, а не в тюрьме?

– Не слишком. Хотя было бы забавно посмотреть английскую тюрьму, но ведь к делу это отношения не имеет.

– Ох! Ладно, впервые встречаю молодую особу, испытывающую любопытство к такому предмету, как тюрьма, но к делу это и впрямь не имеет никакого отношения. Забыл вас предупредить, что мне еще только предстоит уговорить нашего подопечного на встречу с вами. Без его согласия вам не удастся даже поздороваться, не говоря уже о расспросах.

– Ну это ты прекрасно умеешь делать, – вставил слово Джон Фрейзер.

– Что?

– Говорить о девушках, так что уговоришь.