Текст книги "Игра на изумруд"

Автор книги: Владимир Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

6

Цирков в городе было два. Один, тот, что на базарной площади, использовался только в теплое время года по причине отсутствия печей. Другой, на углу Спасской и Монастырского переулка, был способен работать и зимой. Вот и сейчас там выступала труппа с обезьянами, которые нас мало интересовали, и с карликом Гошей, ради которого мы и собрались посетить представление.

Народу подле цирка собралось немало, так что появилась надежда, что представление будет неплохим и мы как минимум не станем жалеть, если ничего толкового из затеи с карликом не выйдет.

Петя обрядился в тулупчик и картуз и в таком виде ждал меня, стараясь не поворачиваться ко мне лицом. Кажется, хотел меня разыграть, но я из вредности не стала ему подыгрывать, а подошла к нему со спины и сразу спросила:

– Вы уже интересовались по поводу билетов? А то вон сколько публики набирается?

– А Шерлоку Холмсу всегда удавалось обмануть своими маскарадами доктора Ватсона, – без особого разочарования сказал Петя. – Билеты я уже приобрел. В ложу.

– Можно было бы и поскромнее места выбрать.

– Извините, никак не мог-с! Я с барышней! – кого-то передразнил мой кавалер. – Изволите пройти в ложу или посетим буфет?

– Сразу после обеда в буфет? Пойдемте уже в ложу.

Ложа, рассчитанная на шесть персон, оказалась пуста. Я чуть было не начала подозревать, что Петя выкупил ее полностью, но потом поняла, в чем причина: представление давалось днем, а публика, привыкшая к ложам, обычно посещает цирк по вечерам.

Петя галантно пододвинул для меня стул, сел рядом и извлек из кармана коробочку монпансье.

– Угощайтесь, мадемуазель. Мне для вас ничего не жалко.

Оркестр, составленный сплошь из знакомых по театру музыкантов, заиграл марш, и начался парад-алле. Мы сосали леденцы и смотрели на арену. Ждали карлика Гошу.

Раньше, в Москве, мы нередко бывали в цирке. В нашем кругу, как это принято говорить, к цирку относились снисходительно, называли его простонародным развлечением, а иногда плебейским. Если переводить с латыни, то получится одно и то же, но последнее слово звучит более резко. Тем не менее почти все посещали цирковые представления. Реже, чем театр или оперу, но все же посещали.

Мы с папой цирк, можно сказать, любили. Единственное, что мне не нравилось, – это карлики. Они редко что-то умели делать на арене, а если умели, то сильно уступали акробатам, жонглерам и другим артистам. Вот и выходило, что их выпускают к зрителям исключительно по причине физического уродства. Мне от этого становилось их самих жалко, а смотреть, как они выступают, неинтересно. К моему огромному удовольствию, карлик Гоша оказался совсем не таков. Он неплохо выполнял многие трюки, а то, что они получались не столь ловко, как у других артистов, шло ему на пользу. Потому что Гоша был клоуном. Рыжим[15]15
  В старом классическом цирке было два клоуна: Белый и Рыжий. Белый клоун – слишком серьезный умник, вечно попадающий во всякие глупые ситуации. Рыжий – излишне жизнерадостный озорник и затейник.


[Закрыть] коверным клоуном, выступающим в паре с белым клоуном по имени Андрюша. Андрюша старался казаться солидным и умным, а Гоша открыто валял дурака, но оказывался всякий раз умнее.

– Здравствуйте, Андрюша, – закричал Гоша, появляясь на арене.

– Ой, – пугался белый клоун. – Здравствуйте, Гоша. А я смотрю, вы ли это, не вы ли?

– Я не выл, – заявлял рыжий.

– Да я же не сказал, что вы выли, я просто сказал: вы ли, не вы ли? Не был уверен, что это вы.

– Тогда кто же выл?

Они долго препирались, и в результате Андрюша совершенно запутывался и соглашался с тем, что выл, скорее всего, он сам. Публика каталась со смеху.

Такими шутками они заполняли время для подготовки к очередному номеру. А один раз Гоша спросил Андрюшу, сколько, по его мнению, будет пятью пять.

– Тридцать, – уверенно ответил тот.

– Ха-ха-ха! Пятью пять будет двадцать пять! Ну, может, двадцать шесть или двадцать семь. В самом крайнем случае – двадцать восемь. Но никак не тридцать!

– Гоша, да вы у нас профессор! – воскликнул пораженный такой ученостью Андрюша. На что Гоша ничего не ответил, но нацепил на нос огромные очки и под аплодисменты зрителей совершил круг почета. Вот только в самом конце зацепился своими огромными башмаками и свалился на опилки, сломав очки.

– Вспомнил, – тихонько сказал мне Петя. – Я про нужного нам профессора уже все узнал. Нас будут завтра ждать после двух часов дня.

– Это хорошо, – кивнула ему я. – Но меня сейчас волнует размер Гошиной обуви. Понятно, что его ботинки специально сделаны такими большими. Все клоуны в таких выступают. Но вроде бы у него и в самом деле размер не маленький.

– Даша, вы же не думаете, что такой веселый человек мог совершить такое злодеяние?! – возмутился Петя.

– Преступники нередко выглядят в жизни приличными людьми, – из чувства противоречия возразила я. – Но, по правде, я и сама не верю. Однако проверить не мешает. А главное, нужно точно узнать про размер обуви.

– Давайте после представления пройдем за кулисы. Поблагодарить за доставленное удовольствие, – предложил Петя. – Гоша уже переоденется, и мы запросто увидим, какие ботинки он носит в обычной жизни.

– Дамы и господа! Позвольте представить вам чемпиона мира по французской борьбе Золотую Маску! – закричал тем временем шпрехшталмейстер[16]16
  Шпрехшталмейстер – ведущий циркового представления, объявляет номера, нередко участвует в клоунских репризах.


[Закрыть].

Под звуки туша на арене появился огромный мужчина в трико и, конечно же, в золотой маске, скрывающей его лицо.

– Его противником станет чемпион обеих Америк мистер Дулитл.

– Гран мерси! Болшой спасибо! – рассылая воздушные поцелуи, приветствовал публику чемпион двух Америк.

Петя хмыкнул:

– Если он из Америки, отчего говорит то ли по-французски, то ли с немецким акцентом?

– А что вас смущает?

– Ну вроде он должен говорить по-английски или по-испански.

– Ох, Петя. Скорее всего, он родом из Тамбова и зовут его Петр Иванов или как-то в том же роде. А то, что он чемпион Америк, так это для большего интереса публики. Как и Золотая Маска. Тот вон вовсе молчит, а то откроет рот и скажет: «Вон оно чаво!»

Петя засмеялся, а борцы начали свой номер. Как и положено, в пылу борьбы и охватившего их азарта они опрокинули судейский столик, заставив жюри в ужасе разбежаться, и переломали все, что оказалось в тот момент на арене.

– Эх, – разочарованно произнес Петя, – я-то надеялся, что они по-настоящему бороться станут.

– Ну, вот так бороться – тоже надо умение большое иметь, – заступилась я за артистов.

– А вы, между прочим, обещали научить меня драться, – слишком громко сказал Петя. К тому времени побежденный давно ушел за кулисы, а вслед за ним удалился под бравурный марш и увенчанный лентой победитель. На арене вновь появились клоуны.

– А что, Гоша, как ты думаешь, смогу я побороть Золотую Маску? – спросил белый клоун.

– У меня ответ за кулисами, – ответил рыжий Гоша, скрылся за занавесом и мигом вернулся с огромнейшей, в четыре головы размером, надувной фигой. Публика вновь разразилась хохотом, а Андрюша, насмерть обиженный, сказал:

– Сам-то ты и с мухой не справишься.

– Да я с кем хочешь справлюсь.

– И с Маской?

– Стану я маленьких обижать! Мне нужен соперник посерьезнее.

– Может, с господином шпрехшталмейстером сразишься? – опасливо оглянувшись, предложил Андрюша.

– Нет, хотя его-то мне и не жалко. Но скучно мне с ним бороться. А вот с барышней бороться стану, – заявил Гоша и совсем уж неожиданно обратился ко мне: – Барышня, я вижу, вы опытный борец, не иначе как чемпион Австралии и острова Мадагаскар?

Я не удержалась и засмеялась, потому что Гоша приблизился ко мне с такой опаской, будто я была львом или крокодилом. И тут еще более неожиданно повел себя мой товарищ:

– Да-да! – закричал Петя на весь цирк. – Она чемпион Австралии, Новой Зеландии и Африканского континента.

Гоша в ужасе едва ли не единым прыжком отскочил к противоположному краю арены. Я решила, что этим все и закончится: Гоша сделает вид, что испугался, и откажется от борьбы со мной. Но он, напротив, сделал вид, что собрался с духом, и потребовал, чтобы я вышла на честный поединок по всем правилам французской академии борьбы.

– Идите, Даша. Идите! – зашептал Петя. – Нам же нужно установить контакт, завязать знакомство.

– Я тебе это припомню, – впервые за время нашего знакомства обратилась я к нему на «ты», сбросила расстегнутую шубку на кресло и шагнула в круг арены.

– Схватка века! – поддержал игру клоуна шпрехшталмейстер. – Чемпион Мадагаскара и Африканского континента инкогнито из второй ложи против чемпиона деревеньки Межениновка Гоши!

Услышав знакомое название пригородной деревни, публика пришла в еще больший восторг. Пользуясь тем, что нас никто не услышит из-за хохота на трибунах, Гоша шепнул мне, почти не шевеля губами:

– Вы не волнуйтесь, сударыня. Я только сделаю вид, что хочу столкнуть вас с места, но у меня не будет получаться, я стану руками размахивать, кричать, и тут выйдет Золотая Маска и утащит меня с арены. Вы же просто стойте на одном месте.

– Договорились, – также не разжимая губ, ответила я. Гоша оценил мою манеру говорить и улыбнулся в ответ совсем не по-цирковому, не по-клоунски.

Прозвучал гонг, и Гоша с разбегу кинулся на меня. Я застыла на одном месте, как меня просили, а клоун – для публики очень резко, а для меня совершенно не чувствительно – врезался в меня. Я не шелохнулась. Со стороны это выглядело эффектно, зрители зааплодировали. Гоша, чуть придерживаясь за меня, делал вид, что из всех сил пытается меня столкнуть, а ему не удается.

– Вот, значит, что? Значит, вы так? – кричал он и, упершись в мой живот головой, принялся размахивать руками и скользить по ковру ногами в смешных своих ботинках.

Примерно через минуту он шепнул мне:

– Да где же Афанасий-то застрял? Вы уж еще чуть потерпите.

Но мне стало скучновато просто стоять и ничего не делать, и я резко шагнула в сторону. Гоша, потеряв опору, едва не упал, но вовремя выровнял равновесие и дальше пробежал уже намеренно, а в конце вылетел за барьер и плюхнулся на колени усатому зрителю.

– Не по правилам, – закричал он и снова бросился на меня.

– Я сейчас крутану вас за руку, – шепнула я, – а вы сделаете сальто назад.

– Подходяще, – ответил Гоша, подтягивая ноги для прыжка.

Я схватила его за левую руку и, сделав шаг влево с разворотом, резко крутанула руку вверх и назад. Но не сильно, а только помогая его прыжку. Трюк удался и был вознагражден аплодисментами уже начавшей было скучать публики.

– А сейчас будет подножка, – предложила я.

– Давайте, а то совсем номер срывается.

На мою подножку он отреагировал падением на спину и тремя кувырками назад. Не успели мы еще раз сойтись в рукопашной схватке, как раздался крик:

– Гоша, ты опять барышню обижаешь?

Это появился пропавший невесть куда Золотая Маска.

– Это она его обижает! – крикнули из верхнего ряда. – Спасай Гошу.

– Если справишься! – поддержали первого крикуна.

Борец не отличался такой быстротой ума, как клоун, и застыл в растерянности. Растерянность эта была столь естественна, что публика вновь задохнулась от смеха.

Борец взглянул на меня, я кивнула, и он наконец решился приблизиться. Неуверенно так и очень смешно со стороны.

– Э-э-э, – протянул он, не зная, что говорить и делать. – Это вы Гошу обижаете?

– Вам-то что за дело? – отвечала я. – У нас поединок, так что не лезьте, а то и вам достанется!

Эти слова не только вызвали новую волну смеха, но, похоже, задели самолюбие чемпиона мира, он хмыкнул и попытался схватить меня за талию. Видимо, решил взять меня поперек пояса, закинуть на плечо и унести за кулисы, как обычно проделывал это с Гошей. Но я уже распалилась и всерьез провела тот же прием, что только что мы проделали с Гошей шутя, то есть крутанула его руку, только вниз и назад. От неожиданности и от того, что я использовала его собственное движение, борец вынужден был совершить сальто-мортале. И грохнулся на ковер, само собой.

– Вы чаво? – обиженно спросил он лежа.

– А ты думал, что в Сибири барышни такие же фифочки, как в Париже? – вместо меня ответил Гоша. – Знаешь, как здесь женихов выбирают? Отметелят за милую душу дюжину парней – кто жив останется, тот в женихи годится!

– А ежели кто не выживет? – искренне удивился борец, чем рассмешил даже меня, хотя я была все еще зла на Гошу, на него самого, а больше всех на Петю.

– Те чемпионами мира становятся, – ответил Гоша. – По французской борьбе.

– А мне-то чаво таперича делать? – спросил Золотая Маска и чемпион мира.

– Неси свою победительницу в ее ложу.

Я позволила подхватить себя и донести до самой ложи. Надо отдать должное Афанасию, человек он был силы огромной и нес меня на одной руке, совершенно не напрягаясь.

У этого нечаянного номера было одно печальное последствие – прочие номера стали для публики совершенно неинтересны. На счастье артистов, таких номеров оставалось всего два. Так что мне не пришлось слишком долго отвечать на Петины восторги и вопросы высокомерным молчанием. Едва представление завершилось, как я сменила гнев на милость и сказала:

– Идемте уже за кулисы, зря, что ли, контакт устанавливали?

7

За кулисы цирка мы попали через служебный вход, где никто не поинтересовался, кто мы и зачем идем.

Суета здесь царила еще большая, чем в театре после премьеры: все сновали туда и обратно, кто-то прямо на ходу стирал грим, кто-то что-то перетаскивал.

– Давайте, Петя, чуть постоим в стороне, – предложила я. – Думаю, что скоро все начнет успокаиваться и мы сможем спросить, где искать Гошу.

– Э-э-э… – протянул Петя. – Вы, кажется, на меня обиделись?

– Если сказать честно, то да. Но не слишком сильно, потому что мне понравилось выступать в цирке.

– Вы меня, Даша, извините. Вел себя как мальчишка. Мне вдруг так захотелось, чтобы вы вышли на арену и чтобы вам все хлопали. А я правильно понял, что что-то случилось и пошло не так как надо?

– Правильно, Золотая Маска опоздал с выходом, нам с Гошей пришлось импровизировать.

– У вас здорово получилось.

Мимо нас повели цирковых лошадок с плюмажами[17]17
  Плюмаж – украшение из перьев на головном уборе или на конской сбруе.


[Закрыть], пришлось отойти с прохода за какие-то ящики. Почти тут же место, на котором мы до этого стояли в ожидании, заняли два артиста.

– Гоша опять был в ударе, – сказал тот, что ниже ростом. – Снова его шутки по всем циркам разойдутся.

– А то! – отвечал высокий. – Но, по правде сказать, в ударе сегодня был я. Барышня меня так приложила, что я ничаво и не понял.

– Кстати, а куда ты пропал? Если бы эта барышня не оказалась такой шустрой, то даже Гоша не выкрутился бы.

– Дак я чаво? Лошадь, понимаешь, прошла, а я вступил, – объяснил свое опоздание Золотая Маска. В разговоре он сильно налегал на «а». – Нельзя ж было на арену в лошадиных, понимаешь, катышах… Сперва чистился, патом плюнул, разулся, и босиком. А меня как приложат! Вроде не первый год в цирке, а все никак не пойму, как это так!

– Верно, что не первый. Второй год ты у нас. Гоша-то где?

– Дак, барышню ищет. Благодарить хочет.

Во время этого разговора Пете едва дурно не сделалось от смеха. Я решила, что прятаться дальше неприлично, и мы вышли к цирковым.

– Здравствуйте, – сказала я. – Мы вот Гошу ищем, а вы говорите, что он нас ищет?

– Здравствуйте, – ответил тот, что пониже. – Мы это недоразумение в один момент уладим. Афоня, ты развлеки гостей, а я за Гошей сбегаю.

Афоня с нескрываемым восторгом оглядел меня и заявил:

– Вот ведь чаво: в чем душа держится, не понять, стройная ровно тростиночка, а меня вона как!

– Вы не расстраивайтесь, это только благодаря тому, что вы никак не ожидали. А так мне с вами ни за что не справиться.

– А мы не гордые. Я хорошему противнику проиграть зазорным не считаю.

Появились недавний товарищ Золотой Маски по схватке мистер Дулитл с перевязанным плечом и другие артисты, которых я без грима не узнала. Нет, Андрюшу я все же признала, потому что фигура у него была приметная.

– Вы тут Афоню не обижаете? – сурово спросил Дулитл.

– Ты спасибо скажи, что не тебя самого, мистер Иван Петров, на лопатки приложили, – смеясь, одернул его Андрюша.

Петя не удержался и начал смеяться:

– Простите меня, – сквозь смех проговорил он. – Просто Даша сказала мне, что вас зовут не иначе как Петр Иванов.

– Невелика разница, можно считать, что и в самую точку! – заявил Петров. – А вы, Даша, не желаете в нашу труппу?

– Желаю, – сказала я с печальным вздохом. – Но никак не могу.

– Вот и развеялись твои мечты, Андрей Николаевич, – сказал Петров Андрюше. – Так что подумай о том, как нам подсадку организовать, а уж мы отрепетируем, выйдет почти так же здорово, как сегодня.

– Да пустите же меня, чего все человека окружили, как в зверинце! – раздался голос Гоши, пробирающегося сквозь обступивших нас циркачей. – Фу, до вас, сударыня, добраться сложнее, чем до Китая доехать. Позвольте представиться: Георгий Ильич Белов. Удостоите ли чести узнать и ваше имя?

– Дарья Владимировна! – смеясь, ответила я.

Гоша хлопнул себя ладонью по лбу и обернулся к Золотой Маске:

– Вот, Афоня, а ты журналисту не верил! А его рассказ вон как точно подтвердился. Ты часом не зашибся, как летел через голову?

– Да не, не зашибся, – серьезно отвечал Афоня. – Ванька наш руку абадрал, как стол сламался. А мне ничего. Можно сказать, культурно и по всем правилам, так что ничего.

– Это вы про какого журналиста сейчас упомянули? – спросила я.

– Про господина Вяткина, – пояснил Гоша. – Он про наш цирк писать собрался, зашел поговорить. А после сам многое рассказывал. Вот и про вас, Дарья Владимировна. Ну, о том, как вы троих здоровых мужиков отдубасили. Афоня вот верить не желал, а теперь, видимо, уже и поверил. А если не поверил, то вы ему еще разок объясните!

– Да верю, верю я, – обиженно пробасил Афанасий.

– Фу! Совсем плохой стал! – воскликнул Гоша. – Я же вас искал с определенной целью, а сам стою и о пустяках балаболю. Дмитрий Антонович, твой выход!

Вперед шагнул тот самый мужчина, что сначала беседовал с борцом, а потом убежал искать Гошу. Он галантно поклонился мне, неведомо откуда извлек большой красный платок, подкинул его в воздух. Платок опустился ему на правую руку, и как только он сдернул его левой рукой, там оказался небольшой букет цветов. Он еще только начинал свой фокус, как я его узнала и вспомнила его прекрасный номер, по ходу которого он вот так же из ниоткуда доставал букеты. Но в этот раз цветы оказались настоящими, а не сделанными из лоскутков ткани. Фокусник протянул букет мне, а все остальные стали аплодировать.

– Вот спасибо! – искренне воскликнула я. – Цветы среди зимы – самый чудесный подарок. Только где вы их достали? В магазин сходить вы бы не успели…

– Да не берите в голову, – попросил Гоша, обрадованный тем, что угодил мне. – У нас ведь тоже поклонники имеются и цветы порой дарят. А сегодня вы больше всех их заслужили.

– Георгий Ильич, скажите, пожалуйста, – вспомнила я о цели нашего прихода за кулисы, – а отчего на афишах пишут «Карлик Гоша»? Вы же не карлик, вы просто невысокий мужчина.

– Вот, Афоня, учись, как с людьми разговаривать надо! А то зарядишь свое: «Мелкий, туда, мелкий, сюда!» А я не мелкий, я просто невысокий. – Гоша гордо обвел всех присутствующих взглядом, заставив их рассмеяться. Но сам тут же стал серьезным. – Кажется мне, что у вас, сударыня, имеется ко мне разговор? У нас здесь и присесть толком негде, может, мы на улице побеседуем? Я только пальто надену.

Все стали приглашать нас с Петей приходить в цирк в любое время, а на представления обещали пропускать совершенно бесплатно.

– Не стану спрашивать отчего, но вас явно карлики интересуют? – спросил нас Гоша, как только мы вышли на улицу.

– Интересуют, – сказала я. – Вы ко всему прочему очень проницательный человек.

– Меня в карлики Андрей Николаевич записал. Говорит, что публике это нравится. Опять же я, действительно, одно время выступал с настоящими карликами, так что кое-что про них знаю не понаслышке. Сам же просто ростом не удался. Так вы спрашивайте без стеснения.

– Скажите, пожалуйста, а карлики, они бывают такими же сильными людьми, как вы?

– Ох, сколько я от вас комплиментов слышу! Но если всерьез отвечать, то нет. Оттого мне с ними и не интересно было. Как про людей ничего плохого говорить не стану – всякие среди них встречаются, но больше обычные, хоть и несчастные люди. Но для цирка они мало годятся. И ловкости недостает, и силы.

– Вот вы носите башмаки вполне взрослого размера, а у карликов какие размеры обуви бывают?

– По-разному. Чаще маленькие размеры, иногда вполне как у взрослого человека.

– Еще один вопрос. Точнее просьба. Петя сейчас пробежит по снегу, а вы попробуйте по его следам пройти.

Петя не раздумывая пробежался по краю сугроба.

– Я, конечно, такую пустяковую просьбу исполню. Но вот карлик такое навряд ли повторит. Вот смотрите, я чуть подпрыгиваю и попадаю из следа в след, так что и не видно вовсе. Ну, того, что два человека здесь прошли. Но я же великан рядом с карликами. Да и в цирке работаю. У них же чаще всего ноги много короче, чем у меня. Про ловкость я уже говорил. Станут за снег цепляться, сразу будет видно, что здесь по второму разу шагали.

Гоша, не обращая внимания на то, что мы своими фокусами привлекли внимание прохожих, тщательно пропрыгал по Петиным следам. Потом вернулся к нам и попросил:

– Вы уж не заставляйте меня мучиться любопытством понапрасну и, если можно, так расскажите, к чему все эти разговоры да фокусы.

Я на секунду задумалась и решила, что сообщение об убийстве монахини обязательно попадет в газеты, и Гоша, как человек умный, тут же сам свяжет наши расспросы с этим событием. Потому кратко пересказала ему все, что мы знали, не умолчав и о наших выводах насчет странностей этого преступления.

– Вот даже как! – воскликнул Гоша. – Таинственное дело! Мог ли тут карлик быть замешан? Мог, но очень вряд ли. Я среди них знаю пару человек, способных проделать такое. Исходя из их ловкости. Но из ваших слов выходит, что действовал там не один человек, а значит, и карлик должен быть членом шайки. А вот о таком я и не слыхал даже. Не станут фартовые[18]18
  Фартовый – удачливый преступник.


[Закрыть] люди с карликами связываться: хлопот полон рот, да и приметны они слишком. Тьфу ты!

Гоша сплюнул на снег и тут же начал извиняться:

– Простите, пожалуйста. Мы совсем недавно из Шанхая, так там у местных китайцев подцепил привычку плеваться. У них это в порядке вещей. Вот только вертится у меня в голове какая-то мысль, а ухватить ее никак не могу. Но если вспомню, так обязательно вас найду и сообщу. Да и вы к нам дорогу не забывайте!

Мы немного прогулялись по улицам – Гоша рассказал нам пару забавных историй о цирке, порасспрашивал о театре, – а потом расстались.

Петя проводил меня до дома, и уже на пороге я вспомнила, о чем хотела спросить его еще при встрече возле цирка.

– Петр Александрович, а с чего, собственно, вы сегодня так одеты?

– Да обыкновенно я одет, – попытался увильнуть от прямого ответа гимназист.

Пришлось объяснить, что полушубок и шапка, что сейчас на нем, совершенно не обычная для него одежда.

– Ладно, не буду скрывать, – сдался мой партнер по розыскным делам. – Николя Массалитинов затеял новую постановку в Народном театре. Предложил мне сыграть крохотную роль мальчишки-подмастерья. Так это мой костюм для роли. А надел я его оттого, что хотел вас разыграть. Ну и проверить, можно ли меня за подмастерье принять.

– На сцене, если вы правильно вести себя будете и правильно говорить, конечно, можно. А вот так, в обычной жизни, очень маловероятно.

– Это почему же? – обиделся Петя.

– Да как раз потому, что и походка у вас иная, и разговор слишком грамотный. И руки не такие.

– А при чем тут руки?

– Да при том, что у любого мастерового руки совершенно иначе выглядят. Как руки простого труженика, а не так ухоженно.

– А вы потрогайте, – протянул Петя ладонь. Я провела по ней своей ладошкой и сразу почувствовала мозоли.

– Это от турника, – ответил на мой взгляд гимназист.

– Я и сама догадалась, что это от занятий гимнастикой. От работы мозоли совсем другие. И ногти у вас ухоженные, аккуратно подстрижены, чистые, ни один не сломан. Не годитесь вы, Петя, в подмастерья.

Петя задумался, потом тряхнул головой и спросил:

– А на премьеру ко мне придете?

– Обязательно приду! Вы только пригласить не забудьте.

– Не забуду. Как только с днем спектакля определимся, так сразу же и приглашу.