Текст книги "Эхнатон: Милость сына Солнца (СИ)"

Автор книги: Владимир Андриенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Значит, ты меня не любишь?

– Не знаю, Нехези. Я не могу сказать ни нет, ни да. Но я благодарна я тебе за свое спасение из статуи Сфинкса. И этот твой поступок я сумела оценить.

– Ах, вот как. И только это?

– А разве мало того, что я Мерани, уважаю тебя за смелость? В конце концов именно ты стал моим первым мужчиной.

– Первым, но не последним.

– Не знаю, Нехези. Может быть, я еще и встрече человека лучше тебя. Хотя любовь и положение жены знатного египтянина, которым ты в скором времени станешь, мне не по душе.

– Но почему? Разве не к этому стремятся многие девушки нашей страны?

– Я не многие. Я одна такая как есть! Одна во всем Египте. Ты этого еще не понял, Нехези? Я шла с тобой в бой! Кто еще мог отважиться на такое? Ты знаешь такую женщину?

– Да. Моя мать была такой.

– Вот как? Ты расскажешь мне о ней как-нибудь?

– Да. Но не сейчас…

1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)

Провинция Нубия

На следующий день гарнизон Семне благословлял Нехези как бога. Он распорядился выдать воинам припас сполна на месяц вперед из того гурта скота, что пригнали к стенам караванщики Небра. Кроме того, гарнизон пополнился сотней дезертиров, что вернулись к исполнению своих обязанностей. Еще 263 человека из дезертиров и разбойников Нехези принял к себе на службу. Их начальником стал Пэнтоэр. И они отправились с ним в Нубию в качестве свиты.

Незези понимал всю важность своей миссии и всю важность для империи провинции Нубия – страны Куш. Завоевать эту страну пытались еще фараоны Древнего царства. Им нужно было золото, а так много как из Нубии его ниоткуда не поступало. Страна золота – легендарная Акита была именно в Куше. Благословенный богами золотой песок родился там в громадных количествах.

Затем в период Среднего и Нового царства города и просторы Куша вплоть до города Кургуса окончательно вошли в состав Египетской империи. И в столице Куша в городе Напата, построенном у подножия священной горы Джебель-Баркала, с тех пор было вытроено больше десятка египетских храмов. Здесь же был дворец и резиденция наместников фараона, носившего титул "царский сын Куша".

Наместник обычно избирался из местных кушитских вождей и редко был коренным египтянином. Но воспитывался будущий наместник по традиции при дворе фараона. Мальчика забирали из дома родителей в возрасте 10-12 лет и отвозили в столицу империи Фивы. Там он рос вместе с детьми фараонов и получал отличное образование. Фараоны даровали ему высокие чины, звания, поместья и давали в жены своих дочерей.

Нехези знал, что правители и знать Куша давно переняли египетские привычки и традиции в архитектуре, дворцовых церемониях, государственном управлении, также они восприняли и египетские погребальные обряды. Правили Куша упорно строили гробницы-пирамиды, хотя в самом Египте от них отказались еще в правление 5-й династии.

Мерира повелел ему переделать главный религиозный центр Нубии на священной горе Джебель-Баркала. Здесь был грандиозный храм Амона. И Нехези должен был сбить в нем все надписи и разбить статуи. Здесь предполагалось заложить культовый храм Атону. Дело предстояло совсем не из легких.

В Напате посланцев фараона встретили с почетом. Дворец наместника был величественным зданием с линией колон с барельефами по фронту. Над входными воротами красовался символ государства золотая змея.

Вокруг стояли несколько десятков рослых стражей из нубийской гвардии наместника. В руках у них были щиты и бронзовые топоры с золочеными ручками. На запястьях у каждого воина были золотые браслеты.

Нехези со свитой вошли во дворец. Он был выстроен из кирпича-сырца, как и большинство зданий в Нубии. Колоны были сложены их обработанных глыб песчаника, переложенных золотыми пластинами. Все пространство было расписано яркими красками по египетской манере сценами из местной жизни.

Нехези на мгновение показалось, что все еще в Фивах. Настолько дворец был похож на фиванскую резиденцию фараонов. За воротами толпились высокие сановники наместника и толпа разодетых придворных.

В дворцовом зале для приемов посланца фараона встретил сам наместник Царский сын Куша принц Кашт. Это был высокий мощный мужчина лет 30 с гладко выбритой, как у жреца, головой. На нем был яркий каласирис, ранее положенный только женщинам, но со времени Аменхотепа III его стали носить и знатные мужчины. На его шее было великолепное изумрудное ожерелье явно фиванской работы. Этим принц подчеркивал свое почитание обычаев империи.

Он церемонно склонил голову пред Нехези, демонстрируя свою полную покорность воле пославшего его фараона Верхнего и Нижнего Египта Эхнатона.

Здесь уже, конечно, знали о религиозных нововведениях Эхнатона – об этом сообщили специальные государственные гонцы – и понимали, зачем прибыл посланец.

– Рад видеть Царского сына Куша в добром здравии и предать ему благоволение Его святейшества, живущего в правде, фараона Эхнатона, – произнес стандартную фразу Нехези и также склонил голову, приветствуя наместника.

– Да живет вечно фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, фараон Эхнатон!

– Рад видеть Куш в процветании и благе. Сразу видно, что страна процветает от государственной мудрости вашего высочества.

– Прошу за мной в мой сад, где я смогу наедине выслушать волю моего господина фараона Эхнатона. Здесь совсем недавно закончили великолепное искусственное озеро, вокруг которого посадили виноградники. Райское место.

Они проследовали через двор, где в золоченых кадках росли великолепные карликовые пальмы, кедры и апельсиновые деревья. Дорожки были тщательно ухожены и засыпаны цветным песком.

– Я вижу, что мода при вашем дворе опережает моду при дворе фараона. На дамах нового типа парики, каких еще мало и в Ахетатоне.

– Что я могу поделать с моими придворными, – принц с улыбкой развел руки в стороны. Я то сам мало обращаю внимания на новшества в одежде, но мои жены следят за малейшими изменениями. Особенно старшая из них.

Нехези знал, что принц женат на дочери фараона Аменхотепа III, одной из сестер Эхнатона.

В роскошном саду и озера с прозрачной голубой водой, на расписных плитах обставленных великолепной мебелью из черного дерева они сели на стулья друг против друга и слуги поставили на стол угощение вино и фрукты.

Красивые чернокожие девушки украсили Нехези гирляндой цветов и одна из них наполнила его чашу изготовленную из тончайшего финикийского стекла.

– Прошу попробовать это вино. Мне привезли его с острова Крит – отменное.

Нехези пригубил и поблагодарил хозяина. Принц быстро осушил свою чашу до дна и жестом приказал рабыне налить еще. Все знали об этой слабости его высочества Царского сына Куша.

– Я прошу простить меня если я задам невежливый вопрос, я совершенно вас не знаю. Кто вы и какого рода? – принц Кашт отпил из своей чаши. – И прошу вас пить вино, а то я подумаю, что оно недостаточно хорошо.

– Я совсем недавно при дворе моего повелителя, ваше высочество. Я родом из Фив. По своей профессии я писец. И его высочество Йуйя, дед фараона, и господин Эйе, отец жены фараона, госпожи обеих земель Нефертити отметили меня свой милостью. А имя мое Нехези и я занимаю должность личного писца господина Эйе. А до этого был писцом господина Йуйя.

– Отличные рекомендации, господин Нехези. С такими знакомствами при дворе вы пойдете далеко. И судя по вашей речи и по тому, что Йуйя взял вас к себе, вы человек образованный.

Нехези из уважения к принцу осушил свою чашу и слуга тот час налил ему новую.

– Да. Я учился в школе моего дяди в Фивах. И неплохо умею слагать гимны. Но мои заслуги слишком скромны, чтобы о них говорить с таким высокообразованным человеком как ваше высочество. Но я послан к вам…

– Я знаю, что вы мне принесли, – прервал Нехези Кашт. – Нужно строить храм Атону и нужно ликвидировать старые культы. Насчет первого, то больших проблем нет, а вот второе дело многотрудное.

– Это стандартная ситуация для всех номов и провинций Египта, – сказал Нехези. – Все идет не так скоро и просто как желает Его святейшество фараон Верхнего и Нижнего Египта Эхнатон.

– Но у нас дело еще сложнее. Главным божеством Куша с давних пор является бог войны Апедемак. Вы видели его изображения на площадях столицы и его храмы?

– Я честно признаться не успел всего достаточно хорошо рассмотреть, ваше высочество. Храмов в вашей столице столь много, что сразу трудно разобраться.

– Храмы в честь Апедемака рассмотреть легко. Это божество с львиной головой и телом змеи. Поэтому у нас в стране так много львиных храмов. Они есть во всех города Нубии. И я не представляю, как можно все этот отменить за один день. В городе и так шепчутся, что если я нанесу удар по богам, то Куш обрушиться от их гнева.

– Такие разговоры были и Фивах. Но верховный жрец Атона Мерира прилюдно начал уничтожать надписи в честь Амона и мир не обрушился. А культ Амона-Ра в Фивах существует не одну тысячу лет, ваше высочество. Вы думаете нам было легко исполнять волю фараона? Тоже самое сейчас происходит по всему Египту. Больше того фараон посылает гимны в честь Атона в Сирию и требует от своих союзников установления нового культа и там.

– И как там его принимают? – поинтересовался Кашта.

– Не совсем хорошо. Но по всему Египту уже началось строительство новых храмов Атону. Больше того есть повеление оказывать таким строительствам повсеместную поддержку. В Алебастровом номе фараон приказал сварить в кипятке номарха. И только за то, что он не выделил достаточного количества строительного камня и работа по постройке храма Атону замедлилась на неделю.

– Это я уже слышал и сам. Слухи быстро доходят на нас в Напате. И я даже знаю, что номарх не стал дожидаться казни и сбежал и его до сих пор не поймали.

Нехези искренне удивился осведомленности наместника Куша.

– Я же не собираюсь препятствовать постройке нового храма, и все необходимые материалы будут выделены.

– Я знал, что ваше высочество верный слуга фараона.

Они снова выпили вина. Наместник настаивал, чтобы Нехези не отставал от него, и его чаша постоянно наполнялась.

– Величественный храм Атону мы начнем строить. Это так. Но нельзя ли в отмене старых культов действовать не столь круто? Мы здесь в Нубии давно привыкли к тому, что египтяне навязывают нам своих богов. Так нам навязали куль Амона-Ра и мы это стерпели. Пусть себе стоят храмы Амону. Но теперь ведь нужно не просто построить храм новому божеству, но и стереть старые культы. А вот это уже может вызвать взрыв.

– Вы думаете, что все столь серьезно, ваше высочество? Всюду народ ропщет, но стихийных восстаний не было. До этого дело не доходило.

– Но здесь все-таки Нубия. И у нас многие помнят о том, что некогда наша страна была полностью независима от Египта и имела своих царей. Я как раз потомок древней династии.

– Об этом хорошо помнят при дворе фараона.

– Я также помню дворец в Фивах, где я воспитывался детских лет. Эх и было же прекрасное времечко. Двор утопал в роскоши и наслаждениях. Какие забавы там умели устраивать! До сих пор вспоминаю.

– Вы не договорили, ваше высочество, о строительстве нового Храма и новом культе. Меня, сами понимаете, этот вопрос занимает больше всего.

– Если резко нажать в смысле новой религии, то может начаться восстание. А какими силами его подавить и какие последствия это вызовет? Война в Нубии, какой не знали уже больше четырехсот лет, может продлиться лет 20-30. Вспомните ситуацию, что была в начале правления 12-й династии.

– И что же вы предлагаете? – Нехези понимал, что наместник совершенно прав. Здесь может подняться народ и тогда в Нубию придется вводить войска. А это расходы и крайне плохой пример для других провинций.

– Начать строительство нового храма Атону, но продолжать поклонение старым культам.

– Я полностью с вами согласен, ваше высочество. Но фараон требует неукоснительного исполнения своей воли. Вы же знаете Эхнатона. Он в гневе и голову снять может.

– Фараон все еще также нетерпим к малейшему сопротивлению его воле?

– Больше чем когда-либо. Но и вас я прекрасно понимаю, ваше высочество. Нужно искать компромисс. Фараон тоже не может хорошо знать всех обстоятельств, что виднее на месте.

– Именно так. Мы начнем строить храм Атона, а со старыми культами пока погодим. Но выглядеть будет так, словно культ Атона единственный культ в стране.

– Но чиновники повелителя Верхнего и Нижнего Египта обязательно посетят вас для проверки. И если фараон узнает, что я его обманул, то меня ждет незавидный удел.

– У нас всегда будет, что показать чиновникам фараона. Я ведь воспитывался при дворе и хорошо понимаю как нужно себя вести в определенных ситуациях…

Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры

Фивы

Старый Нехези перевел дух. Бата и Яхотеп внимательно слушали его и не перебивали.

–  Вот так я выполнил важную дипломатическую миссию, детки. И я могу вполне гордиться этим моим деянием. Хотя сейчас об этом уже никто не помнит. И в истории оно останется неотмеченным. А жаль. Хотелось бы чтобы и обо мне помнили. Как видите, я не совсем даже в старости избавился от мелкого тщеславия.

–  Никогда бы не поверил, дедушка, что вы беседовали запросто с принцами, и первыми людьми Египта, и с самим фараоном. У вас была интересная жизнь.

–  Тогда я провел в Напате почти три месяца. Хотя меня несколько раз хотели отозвать в Фивы, но то как я решил проблемы в Нубии, сделало меня незаменимым. И принц Кашт был исключительно вежлив со мной. Я жил как главный человек в Куше во дворце наместника и к мои услугам были тогда лучшие рабыни принца. А у него был целый цветник. Любил принц Кашт женщин и понимал толк в женской красоте.

– Ты пытался забыть Мерани, дедушка? – спросил понятливый Яхотеп.

–  Именно так. Я пользовался услугами нескольких красавиц и принц был готов мне их подарить. Но они, эти красотки, не сумели вытеснить образ Мерани из моей души. Ты уже взрослый Яхотеп и можешь меня понять. Я постоянно думал о ней, и расстояние не могло стереть её образ из моей памяти. Я скучал по её ласкам, и по запаху её кожи, и запаху её волос. Я в третий месяц моего пребывания в Напате даже стал иногда гнать красоток из моей спальни. И я до сих пор не могу понять, почему она не казались мне такими как Мерани? Ведь многие были гораздо красивее её. Так почему же так произошло, что эта девушка грабитель могил стала так мне дорога?

–  Жрецы сказали бы, что это пламя в твоей душе зажгла богиня любви Хатор. Разве можно иначе пояснить это чувство в груди мужчины или женщины? – спросил Яхотеп. – Ведь по иному нельзя пояснить почему люди влюбляются. Это божественный огонь.

–  Я сам много раз говорил подобное, Яхотеп. А затем много раз сам же это и опровергал и сравнивал людскую любовь с похотью. И тогда я доказывал, что это одно и тоже. Это сложная тема для разговора, детки. И я здесь ничего не смогу вам пояснить. Вы сами разберетесь в этом впоследствии. Ваша жизнь еще только начинается.

–  Но Мерани ждала тебя, дедушка? – спросил Бата.

–  Ждала? Конечно, ждала, но совсем не так как я. Я просто жаждал нашей встречи и в первую ночь вместе с ней я был подобен…

Нехези не договорил и только махнул рукой. Эти воспоминания растревожили его сердце…

Папирус 6. Нехези возвращается в Фивы

1356 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)

Фивы

Нехези прибыл в Фивы и первым делом отправился к Мерира. Дядя Бата постоянно тревожил его посланиями и просил как можно скорее разрешить дело с Аной. И он решил это не откладывать. Да и доложить верховному жрецу Атона о ходе возложенной на него миссии было нужно.

Его допустили перед очи Мерира не сразу. Жрец устроил порядки и церемониал не хуже чем при дворе самого фараона. Нехези долго пояснял церемониймейстеру, что ему недосуг переодеваться и принимать, "достойный дворца владыки вид".

– Но я не могу пустить тебя господин в такой грязной и пропыленной одежде, – на круглом холеном лице чиновника читалось откровенное пренебрежение.

– Послушай, почтеннейший, я покрыт не только грязью и пылью, но и ранами, полученными в бою с врагами фараона. Не заставляй меня применять палку.

– Что? – дуги подведенных черных бровей чиновника взлетели вверх. – Ты что-то сказал о палке? Я не слышался?

– Я не привык повторять, почтеннейший. Мне приказано сразу же явиться к великому господину Мерира, что я и сделал. Но соблюдать дворцовый церемониал должно только при дворе фараона. А разве Его святейшество фараон здесь, а не в Ахетатоне?

– Милостивого владыки Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, перового сына Атона, фараона Эхнатона, в Фивах нет, – церемонно сообщил чиновник. – Но великий ясновидящий, и великий жрец Атона, Мерира, также неуклонно приказывает соблюдать церемониал.

– Но сейчас дело касается прославления имени великого бога Атона! И именно с этим я был послан в Страну Куш к царскому сыну Куша, принцу Кашта. Мне повелели доложить немедленно по прибытии. Тебе все понятно?

Чиновник нехотя удалился в покои Мерира для доклада. Впрочем, когда он вернулся на его лице уже не было той заносчивой и надменной мины, но была льстивая улыбка. Царедворцы отлично владели собой, когда это было нужно.

– Великий ясновидящий и великий жрец храма Атона в Ахетатоне ждет тебя, Нехези, слуга фараона!

Нехези поразился той роскоши которой окружил себя Мерира. Ему мог бы позавидовать и сам фараон Аменхотеп III. Жрец восседал на роскошном золоченом кресле из черного дерева и на нем был белоснежный жреческий хитон с большой золотой эмблемой Атона на груди. Больше того, на его голове был калаф с изображением священной змеи – урея – знак который могли носить только царственные особы Египта!

– Ты добивался встречи со мной, Нехези, слуга фараона? – спросил жрец и жестом отпустил все своих слуг и рабов.

– Я вернулся из Нубии, великий господин. Храм Атону там уже сооружается и вскоре там начнутся богослужения. Строительство идет быстро. Архитекторы и мастера от главного архитектора Его святейшества Бека прибыли вовремя. Прибывший вместе со мной слуга и помощник архитектора привез чертежи этого грандиозного строения. Воля фараона исполнена!

– Похвально, Нехези. До меня уже дошли слухи о том, как хорошо ты выполнил свои обязанности в Куше. Также мне сообщили о твоем мужественном поведении при Семне, когда ты бросился в бой с врагами Его святейшества.

– Это был мой долг, как слуги фараона.

– Я сообщил о твоем поведении в Ахетатон и ты не будешь забыт. Хотя до слуха фараона доносят только новости о строительных проектах. Владыке недосуг заниматься военными делами.

– Я сражался у Семне не за почести и за награды, господин.

– Похвально, Нехези. А сейчас приблизься ко мне.

Молодой чиновник приблизился к самому креслу. Жрец отбросил свой надменный вид и улыбнулся.

– Рад видеть тебя, Нехези. Ты отлично справился с поручением. Побольше бы мне таких слуг. Кстати, а почему ты отослал от себя госпожу Мерани?

– Её пребывание в отряде после стычки у Семне стало невозможным. Многие узнали, что она женщина, а кто знает, как повели бы себя солдаты, многие из которых были мною набраны из дезертиров.

– А вот то, что ты простил дезертиров, было опрометчивым поступком, Нехези. Они изменили своему владыке и заслужили смерть. С такими не стоит церемониться.

– Это так, но эти люди весьма могут пригодиться в нашем деле, господин. Многие из них готовы принять бога Атона и верно служить тебе. А воины они отличные у меня было время в этом убедиться. Да и сил предать их казни у меня не было.

– Ну да ладно. Пусть живут и служат фараону. Что писал тебе твой господин Эйе?

– Писал? – притворно удивился Нехези.

– Не стоит притворяться. Я хорошо знаю, что Эйе прислал к тебе 5 посланий за это время, и ты отправил ему 10 в ответ. Разве не так?

– Так, господин, но если ты так хорошо осведомлен, то ты, наверное, знаешь, о чем там писано?

– Увы! Даже мои большие возможности ограничены. Папирусы Эйе моим людям прочитать не удалось. Итак, что он писал тебе?

– В этих посланиях не было ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя, господин. Три из них приказы фараона насчет храма Атону, а два папирусы преданные мне господином Йуйя через Эйе. Это размышления старого ученого мужа начет нового культа Атона.

– Ты хочешь сказать, что там нет ни слова о политике?

– Именно так, господин. И я могу предать тебя эти послания для ознакомления, если ты только пожелаешь.

– Нет, не стоит, – отмахнулся Мерира. – Не стоит, я тебе доверяю. Ты слышал, что твоего господина назначили чати по связям с иностранными державами?

– Не, господин. То великая радость для моего господина Эйе.

– И должность хранителя царской лошади Эйе сохранил за собой. Не прост твой покровитель. Очень не прост. Он в последнее время часто беседует с высокородным Йуйем, дедом фараона.

– Но разве он уже перешел вам дорогу, господин?

– Нет. Пока нет! – проговорил верховный жрец Атона. – Но вскоре наши интересы схлестнуться. Я не верю ему, Нехези. Честолюбие Эйе не знает границ. Он может легко увлечь тебя в опасную авантюру, и ты погибнешь. И потому дружба со мной дл тебя весьма выгодна, Нехези. Ведь господин Йуйя уже так стар и дни его сочтены. Старик все более стремиться к созерцанию и философии. Он не тот покровитель, что нужен молодому чиновнику.

– Я не отказываюсь от своих обещаний, господин. И готов выполнить все условия нашего с вами договора.

– А я, веря этому, сделаю тебе подарок, Нехези. Ты ведь желаешь знать, чем занималась во время твоего отсутствия Мерани? Не так ли? По твоему вспыхнувшему взгляду вижу, что ты этого страстно желаешь.

– Не скрою, я небезразличен к такого рода сведениям.

– Мои люди следили за ней всюду. Я хотел тщательно отследить её контакты – вдруг они приведут к Вездесущему, но этого не произошло. Эти грабители могил чрезвычайно осторожны. Но зато я узнал многое иное о ней.

– И что же это? – Нехези совсем не интересовал Вездесущий, но его волновал вопрос, не изменила ли ему Мерани?

– Она завела себе нового дружка, Нехези.

– Что? – вскричал юноша.

– Именно так. Удержать такую девицу дома в рамках дозволенного порядочной египетской женщине трудно. И она пустилась за приключениями. Молодой офицер корпуса Амона завлек её в свои сети.

– И есть доказательства их близкой связи?

– Еще какие доказательства. Я подкупил раба этого самого офицера, и он наблюдал за всем что происходило между ними во время этих встреч. Я могу рассказать тебе подробности как она занимается любовью. И ты сравнишь это со своими воспоминаниями и поймешь правда это или нет? Желаешь услышать?

– Нет! – решительно тряхнул головой Нехези. – Я прогоню эту женщину от себя!

– А вот этого делать не следует, ибо она нам может еще не раз пригодиться. А впрочем, ты и не сможешь её прогнать, Нехези. Такую прогнать трудно. Тем более что она уже поселилась в твоем сердце, как сказали бы ранее, когда почитали богиню Хатор.

– Но я все равно попробую изгнать её из своего сердца, – упрямо заявил Нехези. – Или еще лучше я прикончу эту женщину. Её и того, кто занял мое место.

– А вот убийств совершать не стоит, Нехези. Да и если ты схватишься с этим офицером в бою на мечах, он тебя убьет. Я выяснил, что он отличный рубака. Конечно, ты можешь заколоть его в спину, когда он этого не ждет, но это не твой стиль, Незхези. И подослать к нему своих воинов ты также не сможешь. Ты все делаешь сам, не так ли?

– Убивать просто так я не хочу. А воина можно благородно убить только в честном бою.

– Вот это и есть самое плохое в придворной борьбе, Нехези. В ней нет места для чести. В ней или ты сожрешь своего врага, или он сожрет тебя.

– Но мои отношения с Мерани не относятся к придворной борьбе, господин.

– А разве есть разница в придворной борьбе за власть и в борьбе за любовь? – засмеялся Мерира.

"Вот за это тебя и не любит Йуйя, – подумал про себя Нехези. – За то что ты давно потерял порядочность и честь. А, по мнению деда фараона, новому богу должны служить люди чести".

Но вслух Нехези сказал иное:

– Я пойду сейчас, великий господин. Мне нужно остаться одному.

– Иди. Я более не держу тебя, но вскоре мой посланец вызовет тебя во дворец…

Нехези отправился в старое святилище, до которого еще не добрался Мерира и его преобразователи. Ранее здесь горело множество светильников, но сейчас здесь царил полумрак.

Кто-то из жрецов старого культа на свой страх и риск зажигал здесь два три светильника и исполнял свои обязанности под страхом смерти. Величественные колоны с яркой раскраской поднимались вверх к массивной крыше.

Внутри было тихо, и только гулкие шаги самого Нехези отдавались под сводами.

"Заброшенный храм Амона-Ра. Место прежнего величия! Это место навевает благоговейный трепет по-прежнему. Кажется, что здесь и вправду обитает божество".

– Ты пришел к богу? – громкий шепот вдруг прозвучал совсем рядом с Нехези.

Он вздрогнул всем телом и обернулся. Никого! Он бросился за колону и всмотрелся в темноту. Никого!

– Кто здесь? Отзовись!

– Это зависит от того, к кому ты пришел, – снова прозвучал голос.

– Я просто пришел в храм. Я хочу побыть один! И думал что это место пустынно, но я ошибся.

– Ты страдаешь? И тебе нужен бог, не так ли? Все вспоминают о боге когда им плохо. А тебе сейчас плохо.

– Я пришел совсем не к богу. Кое-кто утверждает, что никаких богов вообще не существует и это сказка только для того чтобы держать в повиновении чернь.

– Это не так, Нехези.

– Ты знаешь, кто я? – искренне удивился юноша.

– Я многое знаю, Нехези. Но не это сейчас главное. Ты сказал, что богов нет. Но вот посмотри на статуи. Иди вперед.

Вдали загорелся свет, идущий неизвестно откуда и Нехези показалось, что светиться сама статуя Амона-Ра. Человек приблизился к богу. Статуя сделанная из известняка была втрое выше чем Нехези. В руках каменный бог держал символы Могущества и Бессмертия.

– Это Амон-Ра! – проговорил голос. – Вернее так он выглядит в глазах скульптора, что изготовил статую. Но кто видел бога на деле? Может он маленький и невзрачный, или может быть, он вообще не имеет человеческого тела. Но в глазах людей бог должен быть велик. И потому его изобразили именно так.

– И что из того? Чем все это поможет мне?

– Но ты сам пришел в храм, Нехези. Человек, когда ему трудно и когда он в отчаянии всегда ищет и будет искать бога.

– Я бы хотел найти его. Но кто он бог или кто они боги? Кто прав из жрецов говоря что именно его бог настоящий? Жрецы Амона-Ра? Или прав фараон Эхнатон, говоря, что бог это живое и могущественное солнце? Ведь но и правда сияет на небе и дарит нас теплом и дает нам жизнь!

– Но тогда правы и жрецы священного Хапи. Они также указывают на воды Нила и говорят, что вот он наш бог! Вы можете видеть его. Сторонники Себека покажут тебе крокодила и скажут вот он! Так как доказывает существование Атона твой фараон – это ничуть не отличается от доказательств жрецов других богов. Вот рядом с Амоном-Ра статуя его божественной супруги Мут, Матери всех вещей. В её руке символ вечной жизни – перекрещенная петля.

– Но скажи тогда где и как искать бога?

– Это вечный вопрос, Нехези. На него нельзя ответить быстро и однозначно. На познание бога у мудреца уходит жизнь. Но ты пришел сюда с сомнением в необходимости своей дальнейшей жизни. Отринь от себя такие мысли. Завтра жизнь снова станет тебе улыбаться. Тебе рано думать о смерти. Твой час пробьет еще не скоро…

Нехези из святилища отправился в свой дом и застал там своего дядю Бата. Тот сразу же бросился к племяннику и обнял его. Старик плакал и причитал:

– Ты мой спаситель, Нехези. Моего сына отпустили! Ты весь в своего великодушного отца, моего любимого брата. Я, как только обнял Ану, сразу же бросился к тебе.

– Не стоило этого делать, дядя. Ведь всем что я имею сейчас, и еще буду иметь я обязан вам, и вашей науке.

– Ты без всякого сомнения мой лучший ученик. Но что станет делать Ана далее, мой мальчик? Что бы ты посоветовал?

– Вы хотите, чтобы он служил при храме Атона и далее?

– Не знаю, что и сказать. Новый культ набирает силу, и кто знает, как все сложиться далее. Я не могу строить прогнозы впервые в жизни, Нехези. Все так быстро меняется в славном Египетском царстве, что мне уже трудно за все следить.

– Он может занять должность при храме Атона или здесь в Фивах или даже в самом Ахетатоне. Я смогу об этом позаботиться, дядя. Но давайте отложим этот разговор до завтра. Сейчас я страшно устал и хотел бы отдохнуть.

– Хорошо, хорошо, мой мальчик. Еще одно только слово. Некий нубиец Небра от твоего имени трижды брал у меня крупные суммы для твоих нужд. Он заявил, что действует от твоего имени и является твоим человеком. Он говорил, что это пойдет на подкуп чиновников и писцов из свиты Мерира. Я ему поверил…

– Да, он мой человек, дядя. И деньги брал на нужное дело. Оно выльется благом для нашей семьи.

– Тогда все отлично. Все отлично, мой мальчик. Я удаляюсь.

Дядя быстро ретировался и Нехези приказал слугам готовить ванну. Но когда он смыл с себя грязь и переоделся, отдохнуть ему не дали. К нему напросился нубиец Небра, которого он сам отправил в Фивы и хотел впоследствии получить от него выгоду при своем возвращении в Ахетатон.

Небра ничуть не изменился за прошедшие месяцы и не потерял ни одного грамма своего веса. Но одет он был на этот раз скромнее.

– Ты вернулся с почетом, молодой господин. И я рад за тебя.

– Спасибо, Небра. Итак, что ты сделал за подошедшее время? Его в твоем распоряжении было предостаточно. Только не говори, что у тебя были трудности. Бата сказал мне, что ты трижды просил у него крупные средства для подкупа нужных чиновников в окружении Мерира. И просил ты их моим именем. И я должен теперь возвратить все моему дяде.

– Я приготовил тебе такой отчет, господин, что не только Мерира, но половину его жрецов можно притянуть к ответу. Ты будешь доволен. Но не забыл ли ты о своем обещании взять меня с собой в столицу ко двору Его святейшества?

– Не забыл. Если твои сведения мне помогут, то я позабочусь о твоем будущем. Клянусь тебе в этом. Если поднимусь я, то и ты поднимешься вместе со мной.

– Тогда смотри, господин, – толстяк стал доставать папирусы и раскладывать их на столе.

– Это копии распоряжений господина верховного жреца храма Атона Мерира. Вот здесь указаны все необходимые припасы для оплаты мастеров и питания работников. А вот папирус, где указаны реально полученные средства для содержания. Вот жалоба жены одного из мастеров, что не получил сполна всего что ему было положено. А когда он напрямую обратился с этим к Мерира, тот приказал забить его палками, а тело бросить в Нил крокодилам.