355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Чекмарев » Африка в огне » Текст книги (страница 2)
Африка в огне
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 07:05

Текст книги "Африка в огне"


Автор книги: Владимир Чекмарев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Когда один моралист, узнавший об этой истории, спросил изобретателей, мол, не жалко ли им было бросать на дороге несчастных беженцев, Тарасюк обиженно ответил: "Но я же им оставил аккумуляторы на двух машинах".

Прямо вспоминается эпизод из Джека Лондона, где герой в ответ на похожее обвинение говорит: "Ну, я же оставил им жирных собак".

БАНКЕТ НА ПРАТТЕРЕ С ПРЕКРАСНОЙ ДАМОЙ


(Фантазия на тему Африканских снов IV)

"А помните, была держава,

Шугались ляхи и тевтоны,

И всякая пся крев дрожала,

Завидев наши батальоны!"Тимур Шаов

В старинном байзеле в районе Праттера, недалеко от знаменитого колеса обозрения, гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому, что поняли, что это русские. И, действительно, кого сейчас удивишь в Вене русскими? Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов: они пили пиво и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно, и самое поразительное… у всех были ленты и знаки «Серебряного Креста» Австрийской республики. И тут компания оживилась: грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме. И тут случилось еще одна странность… Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились, пока дама не присела на поданный официантом стул.

Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме… Барон, Никита и Борька с Акимом были в стандартных смокингах, Генка и Сокол – в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса в белую тройку от Версаче. Ну, а Таракан и Арканя переплюнули всех: они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Когда жена Президента Австрии увидела эту живописную троицу цвета Австрийского флага, она чуть не вскрикнула, но воспитание и опыт все-таки взяли свое, и она сделала вид, что закашлялась. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде, но и воощще… Борька был Аглицким банкиром, Аким – Питерским издателем, Никита – тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам, поставлял кофе из Украины в Рио, что исходя из его личности не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут в Вене, ну, а Таракан и Арканя гм…, были представителями теневой экономики в одном немаленьком Российском городе. Таракан жаловался потом, что, когда он сначала честно открыл фирму, стали давить бандюки. Создал охранную контору – стали давить менты. Вспомнил старую истину о том, что если надо с чем-то бороться, то надо это сначала возглавить, и после этого все пошло нормально.

Вобщем, как перефразировал Жванецкого Барон: "Видно что-то не так было у нас в Военных училищах". Банкет завертелся по нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она, перецеловав всех и, всплакнув напоследок, вышла к ожидавшему ее мужу для сопровождения оным домой, то начался настоящий Русский банкет. На столе, наконец, появилась водка… И сквозь веселье и тосты вспомнилось то, что лет двадцать назад создало эту ситуацию.

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт – пятый граф Гетиленд был в плену у немцев четыре раза. Первый раз в мае 1940 года во Франции. Будучи на рекогносцировке, попался патрулю Вермахта, но был освобожден через несколько часов танкистами полковника Де Голля. В декабре 1941 под Бенгази его захватила батальонная разведка одной из частей Роммеля, но через неделю Бенгази пал и Смайт опять получил свободу. В феврале 1943 его машина заблудилась в песках, и снова Сэр Эдмунд попался в силки солдат Лиса пустыни, был отправлен ими в Тобрук, и только в мае 1943 снова получил свободу. В 1945 году, в начале января, капитан Смайт оказался последним пленным, которого взяли немцы во время Арденской операции, ему очень повезло, что на штаб полка Вермахта, где его допрашивали, напали польские коммандос. Учитывая то, что в Британской армии плен не является преступлением, Смайт даже имел некоторый карьерный рост, чему конечно способствовали родственные связи в Лондонском истеблишменте.

После войны майору Смайту предложили работать в Британской военной администрации в Германии, но он отказался. Немцы, причем в любой форме, очень сильно действовали на его психику. Приехав через десять лет после войны в Берлин, Смайт увидев солдат ННА ГДР в такой знакомой до дрожи форме, полностью потерял над собой контроль и, сказавшись больным, срочно улетел в Лондон. И вот, ответственный сотрудник Форин Офиса был отправлен в Африку с важной миссией. В Тунисе, недалеко от Гадамеса, нашли останки Британских военнослужащих времен Второй Мировой войны, и в комиссию нужно было включить Британского дипломата, Смайту как раз нужна была какая-нибудь успешная и значительная поездка, ибо близились награждения и для получения какого-нибудь ордена новые заслуги были необходимы. В экспедицию, помимо охраны и военного патруля, вошла девушка-переводчица из Миссии ООН, очаровательная австрийка Эрика Инкварт. Колонна из четырех 'роверов' попала в песчаную бурю, и машина, где были Эрика, Смайт и водитель осталась в одиночестве. Учитывая, что единственный компас сломался, ООНовский экипаж покатился совсем в другую сторону. Короче, когда кончился бензин, на горизонте показался оазис. Водитель остался у машины, а Эрика и Смайт пошли за помощью. Чем ближе они подходили к оазису, тем тревожнее становилось у Смайта на душе. Дежавю услужливо показывало картины тридцатилетней давности, и не самые благостные. В тот раз ведь он тоже заблудился в пустыне, а что из этого тогда вышло… Вот девушка и дипломат почти вплотную подошли к Оазису. Им показалось, что звучит какая-то музыка, эта музыка звучала все громче, и вместе с ней стали слышны слова какой-то смутно знакомой песни. ПЕСНЯ БЫЛА НА НЕМЕЦКОМ! Как только Смайт понял это, колени его ослабели. На пятачке, среди пальм, был какой-то непонятный бивак, состоящий из пары палаток и неизвестного сооружения, напоминающего вход то ли в ДОТ, то ли в бункер. Возле распахнутого входа в бункер орал патефон, и люди, в немецких тропических касках и песочного цвета кителях Роммелевского покроя, самозабвенно распевали слова: "Вир Альтер аффен – ист вундерваффен", дирижируя маузеровскими карабинами 98К. А когда один из них, самый большой и страшный бедуин, помахивая карабином, как тросточкой, направился к парочке путешественников, у Смайта закружилась голова, и, пробормотав 'Нихт Шиссен их бин капитулирен', он рухнул на землю.

Мужик с девицей появились очень не вовремя. Стоило хранить радиомолчание, чтобы засветиться в последний момент. На такие случаи была четкая инструкция, и следовать ей не очень хотелось. Но судьба распорядилась по-своему… Со стороны 'ровера' послышалась стрельба, в бинокль было видно, как замелькали вокруг машины вооруженные фигуры, тело шофера, безжалостно выкинутое на песок, валялось изломанной куклой, и два джипа, набитые инсургентами, двинулись к оазису. Президент Боургиба навел в стране порядок, но в этих местах еще сохранились некоторые вооруженные формирования и у правительства руки до них пока не доходили. А джипы тем временем приближались, и их турельные пулеметы бдительно смотрели на оазис, но для нас это было слишком просто. Как один хлестнули четыре выстрела, оба водителя и пулеметчики отправились к Аллаху, а потом начался элементарный тир с подарками… выстрел – попадание, выстрел – попадание. После первого залпа прошло всего восемь минут, и от противника осталась только матчасть. Но почивать на лаврах было некогда. Это была явно разведка какой-то большой банды, уходящей за границу, и надо было делать ноги.

Наших гостей спас Арканя. Между прочим, это именно он ввел в бессознательность гордого Бритта. Типаж, надо сказать, весьма своеобразный. Представьте бегемота, вставшего на задние лапы, с физиономией Шрека. И не смотря на устрашающую внешность, Арканя был добрейшей души человек и большой интеллектуал (для офицера, естественно). Дома у него была прекрасная библиотека европейских поэтов Эпохи Возрождения, огромный шоколадный "Британец" с вреднейшим характером по кличке Чосер, тетушка с повадками классной дамы и два холодильника. Любовь Аркани к поэзии была загадкой для всех, но на девушек декламация стихов на итальянском действовала как форма Африканского корпуса на Сэра Смайта: они закатывали глаза и слабели в коленках. Чосер имел точку дислокации на шкафу в прихожей, откуда любил неожиданно спрыгивать на гостей. На вопрос "В кого он у тебя такой?", Арканя обычно отвечал: "А в окружающих". Ну, а два холодильника, что по Советским временам было такой же роскошью, как два больших телевизора, это была дань главной слабости нашего друга – чревоугодию. Так вот, после того как Смайт пришел в себя, Арканя представился польским этнографом, а нас определил как польских же геологов. Ну, а про наш антураж он рассказал почти правду. Мол, заблудились и отстали от партии. Машину послали на поиски. А склад с немецкой амуницией нашли здесь случайно и решили позабавиться. Ну, а после того, как он прочитал Эрике несколько строф из Франкфуртера, лед недоверия растаял полностью.

Истинное же положение вещей было следующим… В этот оазис мы попали не случайно и ждали здесь транспорт, чтобы по обыкновению сопроводить его по назначению. Склад с немецкими тряпками и железками нашли случайно и стали дурачится, но тихо. Когда же увидели гостей, решили применить пятую позицию маскировки: часть засады демонстрирует бурную деятельность и раздолбайство, а основной состав ждет, когда надо нанести удар. Подобный случай описывал в своих мемуарах один подпольщик: гестаповцы захватили явку и устроили там засаду. На явке был патефон с советскими пластинками, а в сенях стояла…ну очень большая емкость с буряковым напием. В сенях же мирно лежала в углу в грубом мешке рация "Северок", присыпанная мороженым Буряком. Рацию немцы как раз не заметили: и им даже в голову не пришло, что кто-то будет хранить рацию в сенях, да еще и в мешке. Но на самогонку фашисты глаз положили. Для маскировки они стали крутить на патефоне пластинки с советскими песнями, особенно им пришлась по душе Катюша. Потом, естественно, пришлось выпить, потом еще немного, а потом гестаповцам пришла в голову гениальная идея… Если они будут петь вместе с патефоном, то партизанен поймут что тут свои и придут прямо в ловушку. Вобщем, когда партизанский разведчик подошел к дому, то из ярко освещенных окон под патефон и ядреный запах самогонки, неслись бессмертные слова Михаила Васильевича Исаковского: 'Райсцвьетали яблёки и грьйюши, пойплильи тумьяны найд рекьёй…'. Подпольщик тихонько проник в сени, забрал рацию и скрылся в темноте… Это я рассказываю к тому, что на складе имелось и некоторое количество старых армейских пайков Вермахта, на хлеб и шнапс, входившие в них, годы не подействовали совершенно. Так что возможность пошуметь мы встретили с редким энтузиазмом, и неофициальный гимн Фольксштурма распевали от души. Кто не знает – "Вир Альтер аффен – ист вундерваффен", означает в переводе "Мы старые обезьяны – и есть Чудо Оружие". Эту песню несчастные фолькштурмисты 1945 года напевали на мотив "Дойче зольдатен". Песенка была из коллекции Барона, который в порядке хобби, интересовался фольклором Третьего Рейха. Итак, мы и гости погрузились в джипы, один из которых для разнообразия оказался Доджем 34 и тронулись навстречу ожидаемому транспорту. Погоня, конечно же, не заставила себя ждать. Когда мы ликвидировали второй за три часа патруль, у нас возникли вопросы к третьему, и одного из преследующих пришлось взять в плен и по-быстрому разговорить. (Смайт и Эрика были в передней машине, и этого не видели). Выяснилось, что у оазиса мы шлепнули какого то ихнего ходжу, и теперь нам был объявлен газават.

Когда мы объяснили Смайту, что среди покаранных нами убийц его водителя был некий религиозный полевой чин, и что это теперь создает нам всем определенные трудности, то воспрянувший и никого больше (кроме Аркани) не боявшийся Сэр Смайт заявил, что мы действовали в пределах необходимой обороны. И больше того, защита чиновников Форин Офиса ее Величества и ООН является святой обязанностью любого цивилизованного человека, пусть даже он и поляк. А Эрика от себя добавила, что мы заслуживаем награды за спасение гражданки Австрийской республики. На счет поляков мы, конечно, попали. При гостях приходилось разговаривать с польским акцентом: постоянно пшекая, как сломанные сифоны с газировкой. Когда мы, наконец, встретились с транспортом, руководимым Тарасюком, и милейший старшина узнал о том, что отныне и вплоть до особого распоряжения он по национальности польский геолог, то он выдал такую не польскую матерную тираду, что даже полиглот Таракан посмотрел на него с уважением. А Борька с показным испугом сказал: "А я думал, что пан только антисемит", чем заслужил еще некоторых непереводимых идиоматических выражений. Кстати, на счет национального вопроса…

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЯМ:

Когда я сейчас наблюдаю всю эту свистопляску с национализмом и ксенофобией, я вспоминаю свою прошлую жизнь. Возможно, я служил не в тех местах и общался не с теми людьми, но не было у нас разделения Граждан СССР на эллинов, римлян и иудеев. Да были шутки, были анекдоты, но того звериного национализма, который сейчас проявляется то тут, то там – не было. Были Наши и остальные. Все! Ну, еще не очень-то мы симпатизировали ряду представителей братских освобожденных народов, но не на столько, чтобы винить их в своих личных бедах.

А сейчас… Русские националисты обвиняют в бедах 150 000 000 жителей России – 3 000 000 евреев. Украинцы в своих проблемах винят, естественно, Русских, хотя миллионы украинцев выживают за счет работы в России. Кавказцы, вывозят из России миллиарды долларов, но, тем не менее, распинаются в нелюбви к России. Поляки ненавидят Россию за все, что у них случилось в Истории, хотя четыре раза прогадили свою страну исключительно благодаря "мудрости" своих правителей.

Вот что я вам скажу, господа патриоты. Нет плохих наций, есть политические аферисты, вертящие народами, и тупая масса, с радостью позволяющая собой вертеть. Так что… работать надо, а не искать виноватых.

И напоследок приведу пример… В одной далекой жаркой стране, во время выполнения задания, был тяжело ранен азербайджанец и его на себе двадцать километров тащил еврей. Маленькое дополнение… Они оба были Советскими Офицерами!

Ну, короче говоря, очередной анабазис закончился успешно. Британца и Австриячку скинули рядом с цивилизованным местом, и последовали дальше уже без них, не привлекая внимания местных властей, что было достаточно легко, ибо было 20 марта – Местный День независимости. Ну, а транспорт сопроводили куда следует. Эрика на прощание взяла с Борьки клятву, что пан Борислав с ней обязательно свяжется, и что это очень просто: надо только в Венской телефонной книге найти номер Эрики Инкварт.

Прошли десятилетия, все в этом Мире изменилось. Не стало Империи, не стало Управления, не стало подразделения, которого и раньше-то официально нигде не было. Борька, живущий к тому времени уже в Лондоне, посмотрел как-то Американскую комедию, в которой на показательных учениях танкисты для того, чтобы скрыть от начальства недостаточный уровень подготовки, заминировали мишени и взрывали их одновременно с выстрелами из танков. Борька аж взвился из-за подобного плагиата, так как это Барон с Генкой и Акимом придумали и разработали эту систему, причем, для того, чтобы вытащить однокашника из задницы. Зная, что у Генки в Вене есть филиал, Борис стал искать в телефонной базе Австрийской столицы название журнала и наткнулся на телефон Эрики Инкварт. Ну, а потом все завертелось по всевозможным официальным тропам, и окончилось награждениями в Вене.

Банкет продолжался и перерастал уже в самую веселую фазу. Кто-то заказал ресторанному оркестру играть русскую музыку без перерыва, и после Катюши вдруг послышалась мелодия Варяга. Шум за столом постепенно стих, и у всех однополчан перед глазами встала одна и та же картина…

… И ставший вдруг враждебным Океан. И свинцовые волны, несущие в себе неминуемость. И силуэты чужих кораблей. И мрачный морпех, сплюнувший в иллюминатор и объяснивший нам сухопутным, что те разноцветные флажки над вражескими кораблями, означают приказ "приготовить судно к досмотру". И то, что все мы знаем, хотя не показываем вида, что сейчас в данную минуту, в каком-то дальнем отсеке или каюте нашего корабля, кто-то из тех, кому это поручено, держит палец на кнопке взрывной машинки и ждет неизбежного. И вдруг грозные фрегаты врага отворачивают, дают полный ход и, поджав хвосты, уходят в сторону… А мы, вопреки всем приказам, высыпав на палубу, со слезами на глазах и срывая глотки, орём "Варяга", а из-за размытого горизонта надежно и мощно выдвигаются серые силуэты Имперских кораблей.

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд, получил за героизм при выполнении служебных обязанностей Знак Ордена Британской Империи, вышел в отставку и поселился в своем Валлийском имении. Никогда больше он не ездил за границу. Его периодически приглашали на официальные мероприятия в посольства различных государств, но в посольство Германии он не ездил никогда. И еще в дипломатических кругах обратили внимание на то, что граф стал очень хорошо относиться к полякам, правда, считал, что они несколько невоздержанны в еде. Если бы Сэра Смайта попросили описать типичного поляка, то он изобразил бы Арканю, который сидел на капоте Доджа, обжираясь вареными курами числом две штуки.

Наполеон Третий, Змей Горыныч, Старшина Тарасюк и другие жители Земли.


(Фантазия на тему Африканских снов V)

Зачем учили нас летать

На поршневой унылой тяге?

Не доросли ведь до небес

Мы сухопутные бродяги.

Нам ближе дизель и броня,

Чем весь эфир высотных ветров.

Не нужен в танке парашют,

Считают клиренс в сантиметрах.

Любого ероплана нам

Милей засада в капонире.

Так нет, подняли в небеса

И вот висишь как муха в тире.Ода Старшего лейтенанта Акимова на занятия по пилотированию самолета Ли-2.

Нет ничего хуже, чем отвлекать на себя противника. Оторваться нельзя, разгромить тоже нельзя, ну, и попадаться тем более нельзя. Как говорил на лекции по одному известному, но не поименованному предмету, полковник Терешкин: «…в этом варианте операции прикрытия необходимо постоянно обозначать свое присутствие, постоянно сохраняя у противника ощущение, что он вот-вот вас обнаружит…». Этот заштатный городок нельзя было назвать даже дырой. Хотя две достопримечательности у него были – аэродром и памятник Наполеону III. Теперь появилась и третья: очередной беглый кандидат в президенты со своей бандой, занявший половину городка. Другую половину, что характерно, держали силы, преданные легитимному главе государства. А вокруг города по обыкновению кишели всевозможные формирования, ловившие свой бутерброд с икрой в мутной воде Гражданской войны. В этой ситуации мы должны были строго по графику устраивать в определенных местах отвлекуху, чтобы кому-то было легче работать.

Тарасюк крутился вокруг Командира и преданно заглядывал ему в глаза, но в ответ слышал только короткие матерные тирады. Таракан предусмотрительно ускользнул на наблюдательный пункт и утащил с собой честного Арканю, а старшина остался крайним. Троица веселых соратников намедни несколько переусердствовала. Барон приказал им пошуметь на шоссе N17. По дороге Тарасюк где-то надыбал пару шишариков, набитых комплектами к "Змеям Горынычам", а скомплектовать и запустить все это для Русских умельцев было пару пустяков. Так что, когда батальон Леопардоголовых вылез из грузовиков с тем, чтобы оправиться и закурить, на несчастных гвардейцев обрушились ревущие огненные монстры, пуляющие в стороны отрывающимися на лету маршевыми ракетами. И когда все это стало взрываться уже на земле, то уцелевшие преторианцы дали третью космическую в направлении всех сторон света. Слухи, которые пошли об этом "шуме", настолько накалили обстановку, что часовые любых формирований открывали теперь огонь на любой шорох даже днем. А тут подошло время отходить в заданный район, естественно, предварительно еще раз слегка шумнув напоследок… На задание, естественно, направили штрафника Тарасюка. Нужно было устроить взрыв перед зданием местной комендатуры, без жертв, но чтобы у местных альгвазилов не было даже мысли о погоне за нашими подопечными. Все были готовы к маршу и ждали только Тарасюка. В центре города, что-то не тихо бабахнуло, началась паническая стрельба, распространившаяся по всему населенному пункту, и через пять минут к заколоченному и полусгоревшему складу, служившему нам убежищем, ревя изношенным движком, подкатил старенький ситроен с Тарасюком, загримированным под типичного банту. Доложив о выполнении задания, старшина присоединился к сборам нашей маленькой армии, проявляя нарочитый энтузиазм, причем стараясь держаться подальше от командира. Жертвой подрывника Тарасюка стал памятник Наполеону III, чудом сохранившийся на главной площади. Место было выбрано удачно, и помимо близости комендатуры и прочих присутствий паники прибавляла абсолютная непонятность данной акции, и действительно… кому нужен чугунный Шарль Луи Наполеон Бонапарт, и тем более – кому нужно было его взрывать. Потом ситуация весьма осложнится, но об этом позже.

А пока о талантах старшины Тарасюка, как сапера. О том, что наш старшина, що не обміняє, то надкусить, а потім все одно обміняє, уже было поведано выше, но сейчас разговор идет о его саперных навыках. Тарасюк был ассом взрывного дела. Был случай, когда в рамках строительства Социализма, в одной отдельно взятой, но далекой стране, надо было выполнить три задачи в одном флаконе: не допустить переброски резервов, вывести из строя подвижной состав и перерезать единственную "железку" в данной местности. Тарасюк взял на себя техническую сторону операции и блестяще ее обеспечил. Из алюминиевых кастрюль, ржавой окалины и еще ряда ингредиентов он сделал несколько термитных мин виде кусков угля, и подкинул их в тендер одного из двух имеющихся в местном депо паровозов, причем, в цистерне заминированного паровоза он разместил пластиковые емкости с бензином, закупоренные кусками льда, добытыми в холодильнике вокзального ресторанчика. На втором паровозе, с прицепленной парой вагонов, отряд местных товарищей и братские мы, проследовали до моста над ущельем, который Тарасюк заминировал уже обычной взрывчаткой. Когда погоня на всех парах приблизилась, и мы до конца насладилась очень эффектным взрывом локомотива, старшина поднял на воздух мост с последним в этой местности паровозом. В результате, прислужники мирового империализма были лишены маневра и блокированы, а наши, естественно, победили. Вообще, надо отдать должное Империалистам: у них было чему поучиться. Например, упрощенным системам обучения специалистов по ряду ВУС. И действительно, зачем, скажем, летчику знать устройство движка до винтика? Если самолет собьют, то он его все равно не починит, а тратить сотни часов на ненужные знания явно не функционально. Наш генерал был в большой дружбе с соседним генералом летуном и за ящик коньяку сподобил его провести для ряда наших курсантов экспресс-курс занятий по летной подготовке. Двадцать взлетов и посадок на Ли-2 и никаких изучений матчасти, только грубый пилотаж. И ведь пригодилось…

Был получен сигнал о том, что операцию прикрытия можно сворачивать. Тарасюк предложил несколько неожиданное направление отхода, и Барон прикинув, что для противника оно будет тем более неожиданным, согласился. Проехав через сожженный поселок, два Ситроена с группой выехали на довольно обширное поле, на краю которого стояло нечто вроде ангара. Тарасюк с Арканей и еще двумя ребятами открыли ворота, и всеобщему взору предстал старый добрый Дуглас, что в переводе на родную мову, означает Ли-2. Где старшина его надыбал, спрашивать было бессмысленно, но судя по эмблемам республики, это был сгоревший месяц назад личный самолет местного президента. Взлет прошел весьма удачно, то есть ни во что не врезались, Аким благодушно разорялся на тему отсутствия ПВО в данной местности, а Таракан мучил рацию на предмет приема местных и не очень новостей. Внезапно он прижал к ушам наушники, и его обычно бесстрастное лицо стало выражать всевозможные эмоции. Замахав руками, Таракан стал переводить сообщение правительственной радиостанции. Сообщение гласило, что в городе Нола неизвестная право-левацкая группировка уже несколько месяцев проводит политику террора и дестабилизации. И в качестве апофеоза своей деятельности похитила секретаря посольства одной из европейских держав и взорвала памятник Императору Наполеону III, оставив на пьедестале разрушенного раритета удивительную по цинизму надпись 'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!'. Учитывая что эту фразу Таракан прочитал по-французски, первым начал хохотать Арканя, ну, а после перевода хохотали все кроме Тарасюка. А когда Арканя, давясь от хохота, сообщил, что перед выходом на задание Тарасюк уточнял у него, кто командовал Версальцами и какой был главный лозунг у французских революционеров, у народа началась буквально истерика, и сам бедный Дуглас пару раз клюнул носом, потому что у рыдающего от смеха Барона штурвал ходил в руках ходуном. Лет пять после этого, при каждом удобном случае старшине Тарасюку дарили книжки по истории Французской революции и почему-то Гавроша Виктора Гюго.

'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!' переводится следующим образом: 'Да здравствует генерал Галифе! Аристократов на пику!'

А посадку произвели только с третьего захода, но даже не сломали шасси.

МИНОМЕТЫ И ДЕВСТВЕННИЦЫ, КАК ЭЛЕМЕНТЫ ЛОГИСТИКИ


(Фантазия на тему Африканских снов VI)

'Из миномета можно вести стрельбу как по открытым целям, так и по целям, находящимся за укрытиями. Особенно губителен для противника массированный огонь минометов'.Из инструкции НКО СССР 1943 г.

И опять дорога. Красная земля, красная пыль, летящая из-под гусениц Мэтлов, из-под колес БРДМов и Шишариков, красные от недосыпа глаза, набивший оскомину пейзаж и бессчетные километры позади, и, что не маловажное, впереди. Любая война состоит на девяносто процентов из логистики и тяжелой работы, а сам переход от работы к бою весьма скоротечен и незаметен, и минута там кажется иногда длиннее часа. Так один человек седеет десятилетия, а другой за несколько секунд.

Так случилось и сейчас. Залп из зарослей, наш ответный огонь, вовремя развернутые Акимом минометы, который очень удачно накрыли ядро, готовящегося к атаке отряда инсургентов, имитация контратаки, еще три залпа 82-миллиметровых мин, и все в шоколаде. На всё про всё ушло двадцать две минуты. В данном случае все решили минометы, и заслуга в этом целиком принадлежала одному пожилому артиллерийскому капитану. Капитан этот был из племени 'вечных капитанов', у него было среднее военное образование, и в армии он держался только потому, что когда-то воевал вместе с нашим генералом. Капитан был энтузиастом минометной стрельбы и искренне ненавидел современную методику обучения. Он разработал свою систему, благодаря которой за две недели можно было гарантированно обучить минометные расчеты.

Генерал позволил ему экспериментировать, но только с добровольцами, и в добровольцы попал наш взвод. Мы самоназвались "Отдельной Гвардейской минометной батареей имени Капитана Блинова" и пошла работа. Ребята загорелись идеей капитана, и не жалели сил и личного времени. Мы очень старались, но профессиональные артиллеристы относились к нашей программе скептически, и когда нас возили на полигон минометной учебки, все местные бомбометчики смотрели на нас с иронией, смешанной с презрением. Тем не менее, когда нашу 'молодую' батарею выставили на показательные стрельбы, в соперники нам, на всякий случай, выделили сержантскую учебную батарею, но мы всеравно умыли их и по времени развертывания батареи, и по меткости, и по скорострельности. Капитана после этого быстренько уволили из войск, и действительно… Ведь не может какой-то капитанишка быть умнее кучи генералов из ГАУ. А Аким после этого влюбился в минометы, и при каждом удобном случае с наслаждением и мастерски стрелял из этого вида оружия. Каждый раз, накануне его Дня рождения, а так же других праздников (включая Восьмое марта), кто-нибудь к месту и без оного обязательно заявлял: "А Акиму подарим миномет".

Но вернемся к нашему бою. Подсчитанные потери были небольшими по количеству, но невосполнимыми по качеству… Погибли все три местных проводника, и это очень осложняло наше дальнейшее путешествие. Местность эта, сейчас весьма малонаселенная, когда-то кишела рудознатцами и прочими шахтерами, но ввиду войн и революций многие населенные пункты опустели. Белые уехали в Европу, местные рабочие расползлись по родным стойбищам, и в результате тут остались только десятки брошенных поселков, сотни километров, неуказанных на картах дорог, некоторое количество местного коренного населения и энное количество мелких вооруженных формирований различных оттенков. А колонна должна была прибыть точно в срок, в расположение некоего царька, выбравшего путь построения Социализма, и ехали мы, естественно, не пустыми. На старой Португальской карте, километрах в 20 от места нашей дислокации, была обозначена большая деревня, бывшая по совместительству столицей какого-то племени народности овимбунду. Туда поехала делегация (она же – передовой дозор) на шишарике и БРДМе, в переводчиках там был Таракан, командовал, естественно, Барон, для торга по цене услуг был привлечен Старшина Тарасюк, а на случай проведения дипломатии канонерок взяли Акима и Арканю. Как сказал Борька, раздосадованный, что мы едем без него: "Выбор состава Мирной делегации ясен: Акима взяли за то, что он лучше всех стреляет из миномета, а Арканю потому, что он самый красивый". По дороге нас пару раз обстреливали, так что скорость держали максимально возможную, и тут впереди показался достаточно приличный мост через небольшую речушку, и все бы хорошо, но… На мосту находился местный пейзанин с чем-то вроде коровы. Домашнее животное и его верный хозяин находились примерно по середине моста, и, учитывая нашу скорость, деваться ему было некуда. И тут африканский колхозник стал выталкивать несчастную животину с моста прямо в речку, а потом прыгнул за ней и сам. Когда мы проезжали мимо плавающих в мутно-бурой воде местных обитателей, Таракан проворчал: " Герасим, блин… ", – а Аким пафосно произнес: "Так не доставайся же ты никому".


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache