Текст книги "Ритуал (СИ)"

Автор книги: Владилен Янгель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 17

Мелкий моросящий дождик закончился ближе к вечеру, успев пропитать влагой каждую щель города, небо очистилось, и багровое затухающее солнце, скрывшись за горизонтом больше чем на половину, окрасило небо в кроваво красный цвет. Промокшие, злые стражники патрулировали квартал торговцев.

– Еще один круг и в казармы. – Сказал Твердослав, пытаясь хоть как то поднять боевой дух своих людей.

– Да. – Поддержал его Трошка – Самый младший стражник всего гарнизона. Олег неодобрительно хмыкнул, его передернуло, будто невесть какую мерзость услышал. Твердослав толкнул его в плече.

– Ты чего смурной такой? – Спросил он, стараясь чтобы голос звучал бодрее.

– Чую что-то гадостное сегодня случиться. – Пожал закованными в доспех плечами Олег.

– Ха. Такое ощущение всех в этом городе уже дня два гложет. – Попытался свести все в шутку Твердослав.

– Вот-вот. И меня это настораживает. – Хмыкнул Олег, перехватываябердыш в левую руку, уложив его на другое плечо, вопросительно посмотрел на командира.

– Ладно, ладно. Возвращаемся. – Сдался Твердослав, отряд развернулся в сторону казарм. Бойцы заметно повеселели. Последние кроваво-красные лучи закатного солнца, скрылись, и на город опустилась тьма. Свет сотен жаровен разгонял тени, заставляя их забиваться в темные уголки города, прятаться в его щелочках и складках.

Истошный женский визг разорвал тишину ночного города в клочья. В груди у Твердослава нехорошо екнуло, а по телу разлился мерзостный холод дурных предчувствий.

– Слышали? – Спросил он у остальных.

– Вроде от следующей хаты. – Почесал затылок Трошка, его крепкие ногти с противным скрежетом скользнули по металлу шлема. Чертыхнувшись, Трошка убрал руки, под недобрым взглядом командира, которого этот звук испугал до икоты.

– Что стоим? Двигаем туда. Стражники мы или погулять вышли! – Рявкнул Твердослав, уверенным голосом, стараясь скрыть постыдную дрожь в коленях.

– А может нестоит? – Дрожащим от страха голосом спросил Мстиша – третий член ночного патруля. Твердослав коротко без замаха отвесил ему оплеуху.

– Трусишь?! – Прошипел он яростно, срывая свой страх на нерадивом стражнике.

– Никак нет. – Утерев с губ кровь, отрапортовал униженный Мстиша. Лязгая окованными сапогами, пятеро стражей рванули в сторону дома, от которого донеся крик. Пробежав отделяющее от дома расстояние, Твердослав встал как вкопанный: он узнал этот дом. Дом Будимира – одного из самых богатых купцов города. Вломитьсянепрошенными в его дом означает крупные неприятности, и это в лучшем случае. Подав отряду знак остановиться, Твердослав прислушался, дыхание замерло в груди. Легкая тень стона коснулась уха стражника, скрип деревьев качающихся от легкого ветерка, дувшего с севера. Вновь раздавшийся вопль прозвучал подобно громовому раскату столь же неожиданно, оглушив Твердослава на мгновенье. Сомнения выветрились из его головы моментально. От могучего удара ноги тонкая, почти символическая калитка распахнулась, впустив в раскинувшийся перед особняком сад. Когда пятерка стражников добежала до двери, раздался треск ломаемого дерева, будто кто-то со всего маху рубит деревянную дверь, женский визг вновь прорезал воздух как раскаленный нож масло, заставив стражников поторопиться. В голове у Твердослава бешеным галопом пронеслись такие приятные мысли о награде за защиту имущества и жизни купца.

В доме ярко горел дерганый свет множества масляных ламп, освещая богатое убранство множества комнат, выставив запертую входную дверь, стражники ворвались в дом. Первое, что увидел Твердослав, повергло его в шок: пол был залит кровью, она хлюпала под ногами, щедро растекаясь от дорогого ковра. Мысли о возможной награде стремительно улетучивались, и стальной шлем им ничуть не мешал. Взамен улетевших мыслей на шлем упало несколько капель, и еще, и снова, наконец, словно бы редкий дождик начинался под крышей купеческого дома. Железный запах крови стал сильнее, он завивался в ноздри, вызывая позывы к рвоте. Твердослав провел рукой по шлему, рука густо окрасилась красным. Позади, раздался потрясенный вздох, разом вырвавшийся из четырех сжатых страхом глоток.

– Именем всевышнего, что здесь твориться? – Пробормотал Мстиша; ведя свое происхождение от простой крестьянской семьи, он истово верил в Единого, за что довольно долго служил посмешищем для большинства стражников, которые по традиции поклонялись Симарглу. Впрочем, когда князь принял новую веру, смешки поутихли, особенно когда в городе появились инквизиторы, о жестокости которых ходили мрачные легенды.

Треск разламываемого дерева прервал мрачное оцепенение, сковавшее стражников, потоки крови сочащейся через доски второго поверха стихли, теперь лишь редкие капли срывались с потолка, окрашивая доспехи стражников в красный.

– Вперед, дети портовой шлюхи! – Проревел Твердослав, пытаясь яростью закрыться от подступившего к горлу ужаса. Отряд двинулся дальше вглубь особняка, хлюпая ногами по пропитавшемуся кровью ковру. На ведущей вверх лестнице с широкими перилами, лежало два трупа. Подойдя ближе, Твердослав с ужасом понял, что это не два трупа, а один, просто разорванный пополам, из половинок натекла настоящая лужа крови, вылезшие наружу сизые кишки, раздулись. Трошку шумно вырвало, добавив царящему повсюду зловонию еще с десяток не самых приятных запахов.

Треск раздираемой на части двери, именно двери, теперь Твердослав не сомневался в природе деревянного треска, вновь пронеся по дому. Рванувшись наверх, туда откуда слышался треск, ноги скользнули по жиже натекшей из трупа, руки ухватились за перила, сохраняя равновесие. Ощутив новый позыв к рвоте, Твердослав метнулся наверх, благо выше лестница была чиста, чего не скажешь о стенах, сплошь усеянных кровавыми потеками. Скользнув по ним рассеянным взглядом, Олег, спешивший за командиром, громко выругался.

– Что!? – Обернулся на ругань Твердослав.

– Это письмена. – Пробормотал побледневший стражник.

– С чего ты взял? – Нахмурился Твердослав переступая через очередной клок вырванного мяса истекающего кровью.

– Младший у меня на писца учится. – С легкой дрожью в голосе ответил Олег.

– Что бы это значило? – Спросил Мстиша, с едва сдерживаемой истеричностью в голосе.

– Потом голову ломать будешь! – Рявкнул Твердослав. – А сейчас нужно прибить эту тварь!

Гулко стукая сапогами по деревянному паркету, стражники пробежали длинный коридор. Жуткий вопль ярости, в котором не осталось ничего человеческого, разрезал воздух, как нож мясника тушу. Из полутемного коридора пятерка стражников ввалилась в небольшой зал, богатое убранство которого сейчас утопало в крови. Из зала был еще один ход сейчас закрытый широкой дубовой дверью, сейчас изломанной и даже, как показалось Твердославу, изжеванной. Похоже, это именно она сдерживала напор убийцы все это время. Но где же убийца? – Успел подумать стражник, прежде чем отделившаяся от стены фигура снесла ему голову одним несильным с виду ударом руки, рассыпая веер кровяных брызг, голова Твердослава отправилась в свой последний путь на другой конец зала. В его стекленеющих глазах застыла жуткая картина: измазанный кровью с ног до головы купец Будимир, прыгнувший без разбега в его сторону. Оскаленные в жуткой гримасе зубы, торчащие щетиной волосы, красные от чужой крови, изрезанное лицо, теперь напоминающее кровавую маску, и горящие нечеловеческой злобой глаза.

Не прерывая движения, залитый чужой кровью купец рванулся к скованным жуткой гибелью своего командира стражникам, два кошмарных по силе удара, и двое из них разлетелись в разные стороны зала, сползая по стенам сломанными куклами, в которых жизни не больше чем в грязи под ногами.

– За владыку! – Проревел перемазанный кровью купец. В следующий миг он рванулся к Олегу. Стражник заученно подставил под удар древко бердыша, сухо треснуло, переломив твердое отполированное древко как соломинку, купец ринулся, вперед ударив рукой как копьем в грудь стражнику. Ожидавший металлического звона и крика боли Олег с недоумением смотрел на пробившую его грудь руку, прорезавшую броню, словно нож масло. В последнем усилии сжал руки, обхватив своего убийцу, сковывая его движения, и давая своим друзьям шанс выжить. Опешивший от неожиданности Трошка нанес удар бердышем по замешкавшейся цели. Нечеловеческим усилием окровавленный купец уклонился от смертельного удара, лезвие бердыша обрушилось на плечо, отрубив руку. Хватка Олега ослабела, руки разжались, и в следующий момент его грузное тело размазало Трошку по стене, брошенное купцом с нечеловеческой силой, которой просто не могло быть в его щуплом теле. Кровь фонтаном хлестала от отрубленной по локоть руки. Купец взревел, безумно вытаращив глаза с полопавшимися сосудами, окрасившими их в красный цвет. Вместе с кровью его покрытое кровью тело покидали и силы. Бердыш Мстиши вгрызся в бок купца, перерубил позвоночник и засел в тугой как дерево плоти купца. Прохрипев нечто нечленораздельное, купец дернулся, его вымазанная в свежей крови, рука ткнула стражника в плечо, от несильного с виду тычка Мстиша отлетел в сторону, свет померк. Следом раздался стук упавшего купца, тихий звон лезвия бердыша вывалившегося из разверстой раны.

– Спасибо. – Донесся до оглушенного стражника едва различимый шелест мертвеющих губ купца. Ничего не соображая и в почти полной темноте, лежа на спине, Мстиша истово молился благодаря всевышнего за свое спасение. В тишине раздался тихий испуганный всхлип. Стражник с трудом поднялся на ноги, левая рука висела плетью, после предсмертного удара обезумевшего купца. Пошатываясь, Мстиша добрался до двери, ноги скользили в крови, натекшей из остывающих тел сослуживцев.

– Есть кто-нибудь живой. – Почти простонал стражник, кривясь от боли. Всхлип повторился, ткнув рукой в дверь, Мстиша пошатнулся. Из-за двери раздался вопль ужаса.

– Это городская стража. – Сказал Мстиша как можно громче, стараясь, чтобы голос звучал увереннее. Отчасти это даже ему удалось, вот только на запершегося там человека это не произвело похоже никакого впечатления, зато до привыкшего к необычной тишине дома уха стражника донесся тихий женский плач. Смирившись с тем, что ему не откроют, Мстиша рухнул на пол, после всего пережитого, ноги просто отказали. Сколько он так просидел в луже крови, привалившись спиной к запертой двери, неизвестно, порой проваливаясь в отрывочный сон, Мстиша отчаянно молился, чтобы его нашли, сил чтобы выбраться самостоятельно у него не осталось. Когда в зале раздались уверенные шаги, для него забрезжил свет надежды. Мстиша попытался подозвать пришедших, однако из его пересохшей глотки вырвался лишь полузадушенный хрип. В следующий миг мощная рука вздернула его в воздух, а свет масляной лампы, высветил закованного в доспех гиганта вооруженного молотом.

– Умри отродье. – прогремел гигант.

– Оставь его, брат, это не он. – Прозвучал из темноты другой голос, сухой и сильный, голос привыкший повелевать.

– Да этого парня наградить надо. – Хмыкнул из темноты третий, холодный как отточенная сталь, и столь же безразличный.

– За что? – Спросил Торкус недоуменно, вместо ответа Гарвель указал на застывшую в луже крови обезображенную фигуру, рядом с которой лежал бердыш городской стражи.

– Труп одержимого, и похоже именно этот бедолага единственный выживший. – Гарвель ткнул в сторону стражника вяло трепыхающегося в руках инквизитора.

– Этот задохлик? – Хмыкнул Торкус недоверчиво, он вообще не верил чернокнижнику на слово, сомнения все еще одолевали его.

– Их было пятеро. – Вмешался в разговор Вальмонт, рассматривающий разбросанные по залу тела в свете масляной лампы, висящей перед ним в воздухе. С удовольствием вдохнув наполненный страданием и болью воздух, Гарвель не торопясь подошел к безвольно висящему в руках Торкуса стражнику. Тот, всхлипнув от ужаса, затрепыхался активнее стараясь уйти от жуткого незнакомца подальше, горящие кроваво-красным пламенем глаза нагоняли ужаса больше чем бронированный гигант, что почти без усилий удерживал его в воздухе.

– Да отпусти ты его. – Поморщился Вальмонт, поднимаясь с колен. Пальцы инквизитора разжались, и стражник рухнул ему под ноги.

– Опоздали. – Хмуро констатировал Вальмонт, глядяв лицо чернокнижнику.

– Все не так плохо, эти стражники не дали закончить ритуал. – Покачал головой демонолог.

– Что ты хочешь сказать? – Спросил Торкус прямо, все эти намеки чернокнижника его просто раздражали.

– Завтра они попытаются снова. – Пожал плечами Гарвель, рассматривая покореженную ударами дверь, за ней он ощущал жизнь, испуганную, истекающею таким чудесным, таким вожделенным ужасом.

– Кстати есть еще выжившие. – Сообщил демонолог как можно равнодушнее, стараясь скрыть охватившее его чувство.

– Где? – Нахмурился Вальмонт.

– За дверью. – Ответил Гарвель, в следующий миг дверь с протяжным треском выдираемых из дерева петель отлетела в сторону, повинуясь воле инквизитора. Взгляду открылась просторная комната, освещенная дерганым пламенем единственной свечи. Ее рассеянный слабый свет гонял тени по всей комнате, забившись в угол, на троих вошедших с ужасом смотрела молоденькая девушка, почти девчушка, черные волосы обрамляли заплаканное личико, одежда на ней была разорвана, и испачкана кровью.

– Не бойся дитя, все позади. – Сочувственно пробасил Торкус, чем нимало удивил Гарвеля, которому казалось, что этот мрачный верзила просто неспособен на подобные чувства. Подхватив девчушку на руки, Торкус принялся нашептывать ей что-то успокаивающее, тихонько поглаживая ее по спине.

– Ну, вот в принципе и все. – Выдохнул Гарвель, с тщательно скрытым сожалением в голосе, такой чудесный вкус страха постепенно стирался, под напором уверенности источаемой могучим инквизитором, успокоившись, девчушка забылась отрывочным сном.

– Вставай герой. – Обратился к страднику демонолог, тот лишь промычал нечто отрицательное. Ничуть не смутившись, Гарвель влил в избитое тело стражника порцию собранной в этом доме энергии. И требовательно протянул руку, ухватившись за нее, Мстиша к собственному удивлению сумел подняться на трясущихся от слабости ногах. Жутковатая фигура с горящими глазами, по-прежнему вызывала у него страх.

– Рассказывай. – Велел Гарвель стражнику непререкаемым тоном. И Мстиша, захлебываясь и вздрагивая от жутких воспоминаний, начал свой рассказ, по лицу его текли слезы, буравя мокрые дорожки среди спекшейся крови, покрывающей лицо стражника. Выслушав сбивчивый рассказ стражника, Гарвель задумался: из слов выжившего выходило, что одержим был глава этого чудесного дома. Этот простой факт вдрызг разбивал множество стройных и красивых гипотез.

– Эй, чернокнижник, иди сюда, тебе это будет интересно. – Раздался бас Торкуса приглушенный расстоянием. Гарвель развернулся и, потеряв всякий интерес к онемевшему от страха стражнику, двинулся на голос инквизитора, тем более что поглощать испытываемый стражником страх можно было и на расстоянии.

Пройдя дальше по коридору, демонолог наткнулся на Торкуса, стоящего перед добротной лестницей с широкими ступенями и высокими перилами, сейчас измазанными и залитыми кровью. Проследив за рукой инквизитора, Гарвель уставился на стену, цепкий взгляд сразу же вычленил среди брызг крови незнакомые символы покрывающие стену.

– Ты прав это действительно интересно. – Кивнул демонолог, тщательно фиксируя в памяти каждый символ.

– Что вы там нашли? – Раздался голос Вальмонта, вслед за его невысокой фигурой плыла масляная лампа, освещавшая ему путь, а следом за ней ковылял стражник в залитых кровью доспехах. При виде Вальмонта, Гарвеля посетила идей.

– Помнится мне, в храме были грамотные монахи. – Издалека начал Гарвель.

– Ты хочешь, чтобы для тебя со стен списали эти символы? – Напрямик спросил Вальмонт, вперив в лицо чернокнижника изучающий взгляд.

– Да. – Кивнул головой демонолог.

– Зачем тебе письмена богомерзкие? – Подозрительно спросил Торкус, бережно прижимая к груди тонкое девичье тельце.

– В них может быть ключ к пониманию того, что здесь произошло. – Пожал плечами демонолог.

– Разве не ясно? – Удивился Вальмонт. – Одержимый перебил семью, испятнал стены нечистой символикой.

– Все так, вот только этот одержимый – хозяин дома. – Задумчиво проговорил Гарвель, в мозгу которого этот странный факт вертелся то так, то эдак. Головоломка никак не собиралась срастаться, открывая истину. По-прежнему оставалось множество <лишних> фактов, не вписывающихся ни в одну из гипотез.

– Откуда ты это знаешь? – Подозрительно спросил Торкус, покрепче перехватывая свободной рукой молот.

– Мстиша рассказал. – Махнул рукой в сторону стражника демонолог.

– И? – Вопросительно поднял бровь Вальмонт.

– Сомневаясь, что зажиточный купец подался в культисты. – Пожал плечами Гарвель. – Это удел богатой молодежи, которой некуда деть силы.

– Хм. Возможно, ты прав. – Вальмонт на мгновенье задумался. – Хорошо, я отправлю монахов.

– Ну, вот и хорошо. – Удовлетворенно кивнул Гарвель. Осторожно ступая по скользкой от крови лестнице, вслед за Торкусом.

– Что ты там говорил насчет второй попытки? – Спросил Вальмонт, аккуратно переступая лежащие на лестнице окровавленные куски мяса, совсем недавно бывшие человеком.

– Время у него не бесконечное, поэтому, либо сегодня попробуют наверстать, либо завтра. – Хмыкнул демонолог, выбираясь, наконец, из пропахшего кровью дома. Вонючий городской воздух показался чистым по сравнению с царившим в купеческом особняке зловонием.

– Тогда нужно еще раз прочесать город. – Предложил Вальмонт, с наслаждением вдыхая относительно свежий городской воздух.

– Не думаю. – Возразил Гарвель. – Светает. – Пояснил он, указав на горизонт, где забрезжил робкий утренний лучик, окрасивший небольшой клочок неба в оранжевый цвет наступающего утра.

– Бояться твари нечистые света солнечного. – Громыхнул Торкус, вешая боевой молот в ременную петлю.

– В некотором роде да. – Хмыкнул Гарвель, решив не поправлять инквизитора, поймал на себе острый оценивающий взгляд Вальмонта.

Так они и шли через просыпающийся город, и, надо заметить, что более странной процессии этот город еще не знал. Впереди бережно прижимая к груди девчушку в изорванном платье, шел широкоплечий гигант в наборном доспехе, следом за ним брел, погрузившись в свои мысли демонолог, глаза которого порой вспыхивали красным из-под глубокого капюшона. Вслед за ним неторопливо плыла по воздуху небольшая масляная лампа, за ней шел невысокий инквизитор в рясе с висящей на шее инсигнией и замыкал процессию хромой избитый стражник в залитых кровью доспехах, опирающийся на воздух как на костыль.

Глава 18

Гарвель сидел в центре сложного узора вычерченного на полу, по плавным линиям струилась сила, его сила, она бурлила, выплескиваясь наружу цветными сполохами, расцвечивая узор на полу. Демонолог с присущей ему обстоятельностью рылся в своем я, тщательно исследуя каждый закуток своего сознания. Его беспокоили приступы иного восприятия, порой прорывающиеся сквозь волевые заслоны. Жажда рвать на части испуганную жертву наслаждаясь ее ужасом, эти мысли были характерны для демона, не для человека. Ища глубоко засевшую причину таких желаний, он попутно изучал свои изменившиеся возможности. Слияние со своим демоническим двойником не прошло бесследно, как и предупреждал Владыка врат Гаал. Простые заклятья и формулы срабатывали совсем иначе, а то вовсе не работали. Зато появились способности совсем иного рода. Например – для поглощения демонической сущности теперь не требовался сложнейший ритуал, редкие ингредиенты и особое расположение звезд. Как впрочем, и для подчинения. К тому же исчезла извечная проблема всех демонологов – нехватка личной силы, мощь любого из истоков никогда не сравниться с личной силой самого слабого из элементалистов. Теперь силы хватало с лихвой, правда, для победы над поддерживающим связь с первоэлементами магм ее все равно не хватало. Впрочем, кто говорит, что схватка должна быть один на один? От напряжения в голове поплыл тихий комариный звон. Гарвель расслабил сжатую в тугой комок волю, отпуская мысли в свободное плавание по глубинам своего разума. Слабо светящиеся на полу узоры начали постепенно гаснуть, отражая напряженность воли демонолога. Плавно текущие мысли, неспешно перетекающие одна в другую, неспешно вернулись к тому злополучному ритуалу, что должен был вознести на вершины могущества и знаний, а вместо этого окончился бесполезным пшиком. От этого грустного начала мысли нестройной толпой двинулись дальше, к встрече с инквизитором, донельзя странным, надо сказать, но все-таки инквизитором, или все же нет? Впрочем, ответа на этот вопрос Гарвель к своему удивлению так и не обнаружил, несмотря на тоненькую нить дружбы, связавшие их воедино. Куда крепче, однако, их держала тяжелая как горный хребет и столь же массивная цепь событий. Но все-таки кто такой этот странный человек без сомнения обладающий магическими способностями? Да он носит инсигнию, и его принимают как своего в храме, вот только от взгляда демонолога не укрылось то, что монахи к инквизитору относятся, мягко говоря, настороженно, словно боятся, хотя и подчиняются беспрекословно. Но с другой стороны, к Торкусу монахи не испытывают особого пиетета, его не боятся, хотя с виду он куда опаснее, чем щуплый Вальмонт. Да и полномочий у него ничуть не меньше, или все-таки меньше? От такой неопределенности захотелось взвыть дурным голосом, вся натура демонолога протестовала против такого преступного незнания.

Мир должен быть упорядоченным, стоять на плотных опорах логики, если ты хочешь совладать с демоном. – Любил повторять старый учитель Гарвеля, сидя в кресле, укутавшись в теплый плед, перед пылающим камином. Едва пережив свой первый призыв, Гарвель убедился в этой простой истине, когда явившийся в заклинательный круг имп, за две минуты разговора ухитрился расшатать и почти разрушить все представления о мире и вселенной, лежащие в основе жизни любого человека. Эти трюком имп ввел юного демонолога в состояние полной прострации, после чего едва не выпил его душу досуха. Лишь вмешательство учителя спасло жизнь нерадивому ученику. После этого Гарвель дал себе зарок: не оставлять ничего неизвестного на своем пути. Сейчас же загадки ходили косяками, начиная с загадочного инквизитора и заканчивая неким масштабным ритуалом, ингредиентом которого служил целый город. Впрочем, на этом длинный список странностей не заканчивался, Владыка врат Гаал, один из могущественнейших демонов заключает с ним не менее странную сделку, из которой не извлекает почти ничего. И, более того, верит на слово! Выполняя свою часть сделки в долг, что вовсе ни в какие ворота не лезет. Не говоря уж о пространных разговорах на философские темы! И ладно бы для того чтобы поглотить душу потерявшего себя человека, но ведь он и этого не сделал. Почему?! Все эти вопросы роились в голове демонолога, постепенно теряя связность, повторяясь. Отступившая было головная боль, с новыми силами вгрызлась в кости черепа. Выгнав из головы мечущиеся в панике мысли, Гарвель вызвал то самое состояние отрешенности, что служит лучше любого щита при общении с демонами. Боль послушно притихла раздавленная стальной волей демонолога. Слабо вспикнувшие мысли полузадушено замолчали, больше не наполняя голову демонолога хором голосов. Потухший было магический узор, вновь запылал с яростным светом, вот только теперь он был равномерно багровым, словно вырывался из недр преисподней, но не той в которой любой демонолог черпает силы, а той самой, в которой, застыв в пылающем безвременье, запекаются в собственном соку души грешников.

В этот чудный момент дверь кельи, в которой и находился Гарвель, приоткрылась, и в комнату, отчаянно виляя хвостом, ворвался щенок, увидав обожаемого хозяина, он взвизгнул от восторга и ринулся к нему, хвост принялся молотить воздух с такой силой, будто хотел оторваться и бежать уже самостоятельно. За пару шагов до размеченного багровыми линиями пола он остановился так резко, что ткнулся мордочкой в пол. Из пасти вырвался обиженный скулеж. Осторожно вытянув переднюю лапку Батор протянул ее к одной из линий, в короткой злой вспышке исчезла добрая половина крепкого когтя украшавшего лапу. Обиженно взвизгнув, щенок залаял на нагло сидящего в стороне хозяина, даже не повернувшегося в его сторону, будто с момента расставания не прошла целая вечность. Наконец Гарвель оторвался от своих размышлений, встал, рассеянная по узору сила рывком втянулась в тело демонолога. Словно почуяв перемену в окружающем мире, щенок рванулся к самому чудесному человеку на свете. Подхватив щенка на руки, Гарвель с трудом увернулся от его узкой мордочки, что так и норовила лизнуть в лицо.

– Ну все-все. – Неожиданно ласково проговорил демонолог, сам поразившись такому проявлению чувств. Щенок обрадованно тявкнул, польщенный таким вниманием, и моментально засопел, сомлев в руках всемогущего хозяина. А Гарвель с неожиданной жалостью отметил изрядно похудевшую мордочку с запавшими глазами. Кажется, на ней добавилось несколько крохотных шрамов. Кулаки сжались сами собой, захотелось немедленно найти и придушить того, кто это сделал. А лучше не придушить, а медленно кусочек за кусочком исторгать душу из еще живого бьющегося от ужаса тела, слушая мольбы о милосердии.

Наблюдающий за этой сценой Вальмонт с удовлетворением кивнул в такт своим мыслям, негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Чего тебе? – Не оборачиваясь, спросил Гарвель неприязненно.

– Девочка заговорила, тебе будет интересно. – Сказал инквизитор с интересом разглядывая демонолога.

– Кстати кто она? – Спросил Гарвель, бережно поддерживая щенка под теплое пузо.

– Дочь купца. – Ответил Вальмонт хмуро, мысли его вернулись к творящемуся в городе кошмару.

– Пойдем. – Сказал Гарвель, осторожно переступая начертанные на полу линии.

Короткий путь через узкий коридор привел в обеденную залу, все убранство которой составлял один непомерно длинный стол, за которым могли уместиться все храмовники и клир, да широкие дубовые лавки под стать столу. С самого краю стола сидели четверо оправившийся от ран: Павел, отмытый от крови Мстиша и заплаканная девчушка, та самая, которую Торкус тащил на своей груди из жуткой бойни, в которую превратился ее родной дом. Четвертым был могучий доминиканец. Впрочем, Гарвеля интересовала лишь девушка, да и то не она сама, а то, что она может рассказать о последних днях жизни своего отца. Встретив горящий взгляд демонолога, девушка сжалась, опустила глаза, ее щуплое тело передернулось.

– Не бойся дитя ты под защитой церкви. – Тихо проговорил Павел, услышав его слова, распрямилась, губы ее неуверенно разошлись, обнажая в робкой улыбке белоснежные зубы. Стараясь двигаться как можно более плавно Гарвель аккуратно, не делая резких движений, сел напротив девчушки и, немного подумав, сдвинулся чуть левее, чтобы девушка не могла встретиться с ним взглядом.

– Как тебя зовут девочка? – Спросил Гарвель ласково, подражая Павлу.

– Зарина. – Ответил девушка, вздрогнув, голос странного человека, от которого веяло угрозой и смертью, несмотря на попытку придать ему теплоты, все равно отливал металлом.

– Зарина, расскажи мне о своем отце. – Тихо попросил демонолог. От лица Зарины разом отхлынула кровь, а глаза заблестели готовые пролиться дождем слез.

– Ну-ну, все позади. – Подбодрил девушку Павел, от его теплых дышащих спокойствием слов по телу девушки пробежала теплая волна, смывая страхи.

– Мой отец был купцом. – Проговорила Зарина срывающимся голосом, не удержалась, горестно всхлипнула, рука старца успокаивающе погладила по спине, вновь влив порцию уверенности и спокойствия. Гарвель поморщился, задумался, формулируя вопрос.

– Как давно ты стала замечать за ним странности? – Спросил он наконец, основываясь на знании, что одержимым в один день не становиться.

– Какие странности? – Распахнула в удивлении глаза девушка.

– Раздражительность, резкие перемены в делах в отношении к родичам. – Пояснил Гарвель.

– Не было ничего, батенька всегда был добр ко мне. – С жаром проговорил Зарина, Мстиша до этого сидевший тихо недоверчиво хмыкнул, припомнив как озверевший, залитый кровью купец ломился в дубовую дверь с явным желанием принести в жертву собственную дочь. Припомнив злополучную ночь, девушка зарыдала в голос. Старец вновь принялся успокаивать ревущую девушку, а раздраженной очередной задержкой Гарвель в серьез подумывал опоить ее тем самым эликсиром, который на время убирал все эмоции за грань восприятия. Но по здравому размышлению пришлось отказаться от такого простого решения. Девушка просто умрет от горя, когда действие зелья закончиться и все эмоции наваляться разом с невиданной остротой. Не то, чтобы девушку было жаль, просто ни Павел, ни Вальмонт такого поступка не простят, а рушить хрупкое взаимопонимание пустившее ростки между ними не хотелось. Ситуацию спас Батор, каким-то чудом ухитрившийся выбраться из кельи и по запаху отыскавший своего богоподобного друга. С радостным тявканьем он целеустремленно пробежал залу, преданно ткнулся мокрым носом в ногу Гарвеля, мордочка его на миг замерла, стоящие торчком уши дрогнули. Быстро перебирая коротенькими пока еще лапками щенок ринулся к плачущей Заринке. Все еще ревущая девушка подхватила худенькое тельце щенка, целеустремленно карабкающегося к ней на колени. Жалобно поскуливая, Батор устроился у нее на коленях, заурчал, принимая ласку от тонких пальчиков девушки чешущих его за ухом и, как показалось Гарвелю, хитро взглянул в его сторону. Слезы на лице девушки моментально просохли, едва в ее руках оказалось крохотное дрожащее тельце щенка. Демонологу осталось только подивиться, откуда в ней внезапно взялись душевные силы, едва в поле зрения попал бедненький щенок, о котором нужно заботиться. Сделав зарубку в памяти разобраться и с этим загадочным фактом, Гарвель задал наводящий вопрос:

– Ну, хоть что-то случилось, перед тем как он обезумел? – Добавив участия в голос, произнес Гарвель, разглядывая устроившегося в тепле щенка, на хитрой физиономии которого проступило простое щенячье счастье.

– Захворал батюшка сильно, с постели считай и не поднимался, говорить не мог, только мычал. Все думали, что уж больше и не поднимется никогда. – Сказала Заринка всхлипнув, однако от слез все же удержалась.

– Склонял ли к ересям до болезни? – Спросил Торкус неожиданно, Вальмонт, и даже Павел поморщились от такой грубости.

– Нет. – Твердо ответил Заринка. – Батюшка был крепок вере, с тех пор как принял причащение в святом городе. – Пояснила она, поглаживая всхрюкивающего от удовольствия Батора.