Текст книги "Он - Капитан Сорвиголова"

Автор книги: Владас Даутартас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Капитан, что у нас на очереди? – обратился он к Римасу.

– Операция «ПОКШ-2», – не моргнув глазом, отбарабанил тот.

– Отлично. Операцию поручаю вам троим.

И Пипеш принялся излагать план операции.

– Опять воровать? – вырвалось у меня.

– О, милейший, простодушный друг мой! Такого слова не существует. Люди обязаны делиться своими благами. Неужели тебе непонятно?

Я поспешно кивнул. Пипеш порылся в кармане своего траурного пиджака и вытащил большую связку ключей.

– Возьми, Капитан, тут к любой двери подберешь.

Операция «ПОКШ-2» означала не больше и не меньше, как следующее: Римас, Андрюс и я должны забраться в подвал охотника, моего соседа, и унести оттуда кабанью шкуру! Вот так «ПОКШ». На операцию отводилось два дня. Пипешу требовалась шкура. Он разведал, что шкуру охотник хранит в подвале. Оставалось, как объяснил наш Пипеш, просто взять ее и унести. А как же охотник? Большое дело! Да он еще сотню таких шкур добудет… Признаюсь сразу: когда я я пришел домой и начал думать про эту самую операцию «ПОКШ», у меня поджилки затряслись. Неужели угодил в шайку? Мысль эта сверлила мою несчастную голову. Эх, как хотелось кому-нибудь рассказать. А кому? Я стал размышлять. Конечно, лучше всего маме. Но ведь я поклялся – никому. Значит, и маме нельзя. Раньше хотя бы про «К-1» можно было, а теперь – все. Эх, если бы не было этой проклятой «К-1», гастронома… И этой присяги или клятвы, как там ее… Вспоминать и то страшно. Мне не сиделось дома, на улицу выйти было страшно. А Римас – тот нисколечко не унывал. Наоборот, ему было весело, интересно, повсюду ему мерещились враги, которых он на каждом шагу разил. В своем воображении он уже видел плененного охотника, поверженного пса… Вдруг он решил: собаку следует отравить. Так положено. Но Пипеш не позволил, сказал, что это может навести на подозрения. Действовать надо незаметно и спокойно. Коротышка Андрюс тоже меня удивил – похоже было, что ему все равно, забраться в подвал или искупаться в речке.

На второй день, после обеда, как было условлено, я зашел за Андрюсом. Вернее, подошел к его дому. Андрюс тоже жил в старом городе, на узкой длинной улице. Он выбежал во двор. Вид у него был прежалкий. Я подумал, что ему тоже совестно стало идти на «операцию». Так и сказал ему. Но Андрюс только рукой махнул.

– Да ты лучше прислушайся, – ответил он. – Или просто посмотри.

Я остановился. На первом этаже, за низкими окошками, громко пели. Андрюс подвел меня под окно. Я привстал на цыпочки и заглянул. За столом сидели какие-то люди с красными лицами. В комнате все было перевернуто вверх дном. На полу валялись пустые бутылки, консервные жестянки. Стол грязный, заляпанный. Я повернулся к Андрюсу.

– Вот тот, с усами, – мой отец, – потупился он.

– А мама?

– Мамы у меня нету. Эта, толстая, она мне мачеха. Слышишь, как орет? Когда я дома, и мне достается. Уж лучше смыться, ну их совсем.

– Где же ты ночевать будешь?

– У Пипеша.

– А ты давно его знаешь?

– Уже два месяца. Капитан познакомил.

– А клятву кто придумал? – допытывался я.

– Тоже Пипеш. Мне ужас как нравится! Все такое необыкновенное. Как в книжках.

– А Римас как Пипеша узнал?

– Капитан? Лазал по развалинам и увидал. Пипеш как раз картины рисовал. Те, что в зале висят. Пошли, а? Не могу я больше слушать.

Мы зашагали по узкой улочке. Я размышлял об отце Андрюса, а потом вспомнил своего папу… Неизвестно, кому из нас больше повезло… Конечно, несладко Андрюсу, да…

– Андрюс, приходи ко мне, ладно? – сказал я. – У меня мама целый день на работе, я совсем один.

– Ага, приду… А знаешь, я к Капитану хожу. Не домой, конечно, а во двор. У него папаша – начальство. У них всего дополна. Капитан мне таких пирожных выносит – ух! Я бы на его месте по-другому жил…

Я посмотрел на него через плечо. Как это понять – по-другому? Собрался спросить, но тут подбежал Римас. Как всегда, оживленный и бодрый. Не успел сказать «здрасте», как затараторил:

– Я видел: враг покинул крепость. И телохранитель с ним. Надо немедленно действовать. Дорого каждое мгновение. Вперед, друзья!

Я уже знал, где подвал нашего соседа. Римас посветил фонариком, и мы быстро оказались около двери. На ней висел большущий замок.

– Держите фонарь, я буду работать отмычкой, – распорядился Римас и загремел ключами.

Я стал светить фонариком, а Римас начал подбирать ключ. Первый не подошел, второй даже не годился. Римас тряс замок, дергал его, тянул, но все без толку…

– Дерзкий упрямец! А вдруг эти ворота заколдованы? – бормотал Римас.

Мы перебрали уже почти всю связку, и вот наконец замок щелкнул, и мы очутились в подвале. Шкуру мы увидели сразу – она была большая, роскошная.

– Бери! – приказал мне Римас.

– Глядите: варенье! – обрадовался Андрюс.

– Тсс!

Андрюс захватил, прижал к себе две банки с вареньем.

– А теперь приказываю всем отступить в полном порядке! – командовал Римас.

Римас снова запер подвал. Мы повернули к выходу. И вдруг в освещенном квадрате двери перед нами возник сам охотник. С собакой. Пес злобно зарычал и стал рваться с поводка.

– Спокойно, дружок! – Охотник потрепал его по шее. – Воришки получат по заслугам. – Он с презрением смотрел на нас: – Ишь ты, и шкуру сцапали, и варенье… Постереги-ка их, дружище, а я схожу за милицией.

Охотник снял с собаки ошейник. Пес улегся на пороге, вытянул лапы. Уставился на нас злющими глазами. Мы стояли у стены. Я даже забыл, что держу эту поганую шкуру. Первым спохватился Андрюс.

– Давайте все отнесем на место. Быстро!

Но едва он шевельнулся, пес приподнялся и угрожающе зарычал. Было ясно: мы в плену. В плену у страшного зверя.

– Я говорил, надо отравить собаку! – стонал Римас. – Она нам всю операцию сорвала.

Тут мы услышали, как подъехала машина, хлопнула дверца и в подвал вошел старшина. Вместе с охотником.

– Этих двоих не знаю! – Охотник показал пальцем на Римаса с Андрюсом. – А этот очень даже знаком. Тот, что в руках шкуру держит. Моего рекордного кабана! Сосед, называется. Раньше такие симпатичные старички жили, а теперь воришка поселился. Кто бы мог подумать…

– Что ж, разберемся, – кивнул нам старшина. – Живенько в машину. И без фокусов – все равно собачка достанет.

Мы и не думали удирать. Римас вскинул голову и первым вышел наружу. За ним я нес шкуру, последним – Дракон с банками варенья. Синяя крытая машина ждала нас.

7

Весть о том, что приедут старшие, была встречена всеми по-разному. Кто обрадовался, кто перепугался, а были и такие, которым все равно.

Я был рад и не рад. Как-то не по себе было оттого, что мама увидит меня здесь. Андрюс – тот усмехнулся, и больше ничего. Римас забегал по лагерю.

– Надо украсить нашу крепость. Давайте вывесим у ворот флаг, выставим почетный караул. Дорожку, по которой пойдут гости, надо посыпать песком. Еще полагалось бы испечь кабана, выкатить бочки с пивом, да у нашего Студента дождешься, как же… Ему бы только на работу гнать.

Я повернулся к Римасу и с сомнением покачал головой. А он наморщил лоб и продолжал развивать свой план встречи гостей. Вполне возможно, что он замышлял очередную «операцию». Но случилось такое, чего ни я, ни Андрюс, ни даже сам Капитан не предвидели.

Мы разошлись по палаткам, легли. Было тихо и душно. Пахло прелой травой. В палатку набилось комарье. «Не надо было оставлять вход открытым, – подумал я. – Теперь всю ночь воюй с комарами». Они зудели, кружились над головой. Лоб и руки уже были искусаны. Я не вытерпел и пополз к выходу.

– Капитан…

Я вздрогнул. Тихий голос был мне знаком.

– Римас, там Пипеш…

– Молчи! – шикнул на меня Римас и вылез из палатки.

– Капитан, я буду ждать вас на озере. Слева, там, у старого тополя, – плыл голос из темноты. Потом раздался едва слышный шорох, и все стихло.

– Одевайтесь! – приказал Римас.

– Откуда он взялся? Как узнал, где мы? – дивился Андрюс.

– Не забывай, Дракон: Пипеш знает все. Я чуял, что он нас найдет. По-моему, настал час, когда можно поджечь крепость. Как полагаешь, Индеец?

– Перестань! – Я чуть не заорал на него.

– Ладно. Пипеш все решит. Вперед!

Осторожно, как и в тот раз, когда мы шли за яблоками, выскользнули мы из лагеря. Ребята, да, наверное, и сам дядя Антанас, после трудового дня спали крепким сном. Правду говоря, я ничего хорошего от появления Пипеша не ждал. Чего ради он добирался сюда из города, что он задумал?

Пипеш ждал нас в тени высокого тополя. Выглядел он совсем не так, как в городе. Бороду сбрил, длинные кудри состриг. С первого взгляда и не узнаешь.

– Никто не заметил? Не идет за вами? – настороженно спросил он.

– Все спят как убитые, – подтвердил Римас.

– Я прибыл к вам, чтобы выяснить положение. Замок пришлось покинуть – вокруг шныряют подозрительные личности. Не проговорились ли вы в милиции? А? Не нарушили нашу клятву? – В его голосе послышалась угроза.

Римас начал рассказывать, как стойко держались мы в детской комнате милиции. И он говорил правду, наш Капитан. Напрасно долговязый старшина допытывался у нас, где мы добыли ключи, да не подучил ли нас кто воровать, да на что нам кабанья шкура, куда мы собирались ее девать. Мы молчали или говорили: «Просто так, захотелось, и все, сами придумали». Честное слово, они ничего от нас не добились, не узнали ни про замок, ни про Пипеша, ни тем более про нашу клятву.

Около старшины все время сидел широкоплечий дядька. В штатском. Потом нам велели называть его дядей Антанасом. Он смотрел на нас и молчал. Только под конец произнес: «По-моему, товарищ старшина, тут что-то не так. Детишки бы сами так не сработали это дело. Тут взрослая рука чувствуется».

Тогда вызвали наших родителей. От Андрюса не явились ни отец, ни мачеха. А моя мама, как только увидела меня в милиции, расплакалась. А когда узнала, как все произошло, заладила: «Это все я, я во всем виновата».

Папаша Римаса был в командировке, а его мама не только не стала плакать, но еще набросилась на длинного старшину. А когда тот велел ей замолчать, она напустилась на нас с Андрюсом. Послушать ее – мы и уличные мальчишки, и хулиганье. Оказывается, это мы, гадкие, свели с пути истинного ее сыночка. Она расшумелась, потом пригрозила: «Мой муж лично разберется!» – и ушла, вся надушенная, расфуфыренная. «Нет уж, теперь придется нам разбираться», – покачал головой дядя Антанас.

– Ладно, – остановил нас Пипеш. – Что за дядя Антанас?

– Студент какой-нибудь. Искатель приключений, – пренебрежительно протянул Римас.

– А по-моему, дружинник, – осмелился вставить я.

– Гм… – Пипеш задумался. – Как бы там ни было, держите язык за зубами. И не унывайте, все образуется. Через месяц встретимся в нашем замке. Главное – тайна. Не забывайте нашу клятву. Вы меня не видели и не слышали. Пока! – И Пипеш повернулся, чтобы пуститься в дорогу. Но ушел он недалеко.

Из кустарника выскочил человек, бросился ему наперерез и ударом кулака свалил на землю.

– На помощь! – закричал наш предводитель.

– Вперед! – воскликнул Римас и первым кинулся туда.

Мы с Андрюсом тоже помчались.

– А ну отойдите, щенки! – грянул сердитый голос.

Это был дядя Антанас. Он прижимал к земле Пипеша. Вязал ему руки кожаным ремнем. Мы встали как вкопанные. Но через мгновение Римас возбужденно запрыгал:

– Поединок решит, чья армия победила!

Дядя Антанас приподнял Пипеша. Руки у того уже были связаны.

– Что смотрите? Марш в лагерь! – строго прикрикнул дядя Антанас. – И ты, Пипеш, ступай. Только не вздумай шутки шутить.

– Вы, уважаемый, что-то путаете. Какой Пипеш? Не знаю я такого. За рукоприкладство ответите. Ребята подтвердят.

– Кончай, Пипеш! Наконец-то ты мой. Изволь-ка пошевеливаться! – И дядя Антанас подтолкнул Пипеша вперед.

Связанного по рукам и ногам Пипеша дядя Антанас втащил к себе в палатку. Потом позвал меня:

– Комендант, вот тебе поручение. Вопросов не задавать. Возьми это письмо. Беги в правление – там допоздна бывает народ. Если никого нет, постучись в любую избу, отдай письмо кому-нибудь из колхозников. А там уж они сами…

Я взял письмо, но с места сдвинуться не мог.

– Очень важно, Тадас! – И дядя Антанас положил руку мне на плечо. – Для твоей же пользы и для остальных ребят. Скоро все узнаешь…

И все же, когда я оказался за воротами нашей «крепости», я замедлил шаг. Остановился. Развернул записку. В лунном свете с трудом удавалось разглядеть буквы. Вот что я прочитал:

ЗАДЕРЖАН ДОЛГО РАЗЫСКИВАЕМЫЙ ВОР-РЕЦИДИВИСТ. КЛИЧКА – «ПИПЕШ». СРОЧНО СООБЩИТЕ В РАЙОННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.

Лейтенант милиции А. Мишкинис

– Вор-рецидивист… «Пипеш» – кличка… лейтенант милиции… – оторопело повторял я слова записки. И как кинусь бежать со всех ног к деревне.

…Солнце палило. В тени и то можно было задохнуться. О прохладе, о радостном плеске воды мы и не мечтали. Потому что все еще находились на свекольном поле. Пололи отведенный нашей бригаде участок. Трудились в одних трусах, но от этого было не намного легче. Спина горела огнем, плечи облупились. Мальчишки недовольно ворчали, но не слишком громко, чтобы не услышал дядя Антанас. Все уже знали о том, что случилось ночью и кто был на самом деле наш дядя Антанас. Римас скорчился над своей бороздой и что-то бормотал. Вдруг он выпрямился, подошел ко мне и говорит:

– Вот что: мы поступили, как самые настоящие предатели. Надо было спасать Пипеша. А твое поведение вообще не поддается объяснению.

Я не повернул головы. И без того тошно, а он еще рассуждает! Капитан! Сорвиголова! Болтать – это он умеет, а соображать, что к чему, никогда. А самое неприятное было то, что вот-вот приедет мама и надо будет разговаривать с ней про эти дела. Ведь дядя Антанас, как только за Пипешем приехала машина, сказал мне: «Ну, Тадас, держись, скоро все выяснится». «Выяснится»!.. Мне и так все ясно. А Римас продолжает игру. Я повернулся к нему и сказал сквозь зубы:

– Не трепись. Лучше работай.

Даже Андрюс удивился, когда услышал от меня такое. Он замер с тяпкой в руках, поглядел на Римаса.

– Вот это да! Тадас за главного, что ли?

– А может, тебя Студент на свою сторону перетянул? – возмутился Римас.

– «Студент, Студент»! Забыл, какой он «студент»?

– Довольно ссориться! – кинул нам Андрюс. – Кто за вас работать будет?.. Будто не знаете!

Римас напомнил ему, кто мы такие.

– Ты, Дракон, потерял голову. Мы в осаде, значит, нам положено питаться травой. Вот этой проклятой свеклой. А разве тебе неизвестно, что щи из крапивы – изысканная еда? Мы докажем врагу, что наши луженые желудки переварят и камни.

– Ну и болтун ты, Римас! – Я даже сплюнул. Наклонился над бороздой, но работалось плохо.

Как он сказал? Ага: «…перетянул на свою сторону». Это он про то, что дядя Антанас позвал меня к себе в палатку. Пипеша увезли, и дядя Антанас расспрашивал меня, как все получилось там, в городе, с чего началось… Но я молчал. Он сидел и ждал. Мне не хотелось выкладывать ему наши тайны, хотя дядя Антанас мне нравился. Он был большой и сильный. Как он быстро скрутил Пипеша! Но, по-моему, слово «предатель» – такое же позорное, как и «трус». «Зря, Тадас, отмалчиваешься. Себе во вред и остальным ребятам тоже. Можешь идти. Подождем, пока родители приедут».

Первыми прибыли отец и мать Римаса. Сразу после обеда. Мы поели и разбрелись по лагерю кто куда. Смотрим – подкатывает к воротам «Волга». Из машины вышел высокий человек в дорогом костюме, а за ним – пухлая, разряженная тетенька – мамочка нашего Капитана. Римас кинулся к ним. Они стали обниматься, целоваться. Я отвернулся. За ними появились другие старшие. А вот и моя мама – идет пешком с автобусной станции. Мама тоже поцеловала меня, а потом наклонила голову и вытерла платком глаза. Этого я вынести не мог. Вот-вот сам зареву… Хорошо, что в это время дядя Антанас позвал всех гостей на беседу. Там, возле его палатки, мы заранее сколотили столик из досок и длинные лавки. Дорожку посыпали чистым песком. Над воротами нашего лагеря красовалась надпись: «Добро пожаловать, дорогие гости!» И вот они уселись на дощатые лавки, а мы сгрудились в сторонке и стали ждать. Дядя Антанас стоял за столиком. Что он говорил, нам не было слышно. Зато мы услышали фырканье мотора и очень даже хорошо увидели милицейскую машину. Она остановилась около ворот. Из нее вышли два милиционера и кого-то вывели.

– Пипеш! – вскрикнул Андрюс.

– Где? Какой Пипеш? Тот, кого ночью поймали? – оживились все ребята.

– Ну да! Он самый!

Пипеша подвели к дяде Антанасу. Римас жался к родителям, я – к маме. К Андрюсу никто не приехал, и он встал около меня. Стало очень тихо. Можно было расслышать, как ветерок шевелил ветки деревьев. Дядя Антанас заговорил:

– Мне кажется, нам в какой-то мере удалось установить, кто ввел в заблуждение трех приятелей – Римаса, Андрюса и Тадаса…

И дядя Антанас рассказал, как на озере он выследил Пипеша и слышал, о чем тот с нами шептался. Тогда он окончательно убедился, что нами руководит взрослый человек. Это вор, его уже не раз судили. Теперь он действует под кличкой «Пипеш», а раньше был «Артистом», «Художником», «Путешественником», «Робинзоном»…

– Господи, куда смотрит милиция! За порядком не следят, жизни нет никакой! – возмущенно воскликнула мать Римаса.

– Как видите, за порядком мы все-таки следим, преступник задержан, – спокойно отвечал дядя Антанас. – А насчет того, что не следим, то тут мы можем спросить у многоуважаемых родителей: отчего сами не следите за своими детками? Сейчас не время доискиваться, кто виноват. Пусть ребята расскажут, как все было. А вдруг правда один Пипеш виноват?

– При чем тут я? – вскинулся Пипеш. – Ничему я их не учил. Правда, судимости у меня были, но сейчас я живу тихо-мирно. Вон этот, – и Пипеш показал пальцем на Римаса, – сам ко мне пришел. Он и шайку сколотил, и заправила у них он. Воровали-то они, а не я…

– Пипеш! Клятва! – закричал Римас.

– Мальчик мой, деточка! – Мать Римаса зарыдала.

А отец достал сигарету и затянулся.

– А что скажут Андрюс, Тадас? – Дядя Антанас повернулся к нам.

Я не мог поднять головы. Не хотелось ничего ни видеть, ни слышать. Вскочить бы на ноги и бежать куда глаза глядят. Но вот до меня донесся голос Андрюса. Он говорил тихо:

– Пипеш врет… Это не Римас виноват, а он… В развалинах мы сначала играли в войну… А когда пришел Пипеш, все пошло по-другому… Мы ходили в гастроном воровать конфеты… потом – телефонные трубки… потом еще с нами стал ходить Тадас… потом…

– Конфеты! – воскликнула мать Римаса. – Но у моего сына всего вдоволь…

– Замолчи, Стефания, слышишь! – сердито остановил ее Римасов отец.

– Я и говорю… – Андрюс запинался, но продолжал.

И он рассказал про все: и про замок в развалинах, про нашу клятву, про то, как у них дома…

– Ну, а ты почему молчишь, Тадас?

Я вздрогнул.

– Андрюс все правильно сказал, – прошептал я.

– Ясное дело… Валят все на меня. Где уж тут ждать порядочности. В этом мире разве что у дикого зверя найдешь совесть.

– Это мы слышали. Знакомая песенка… – Дядя Антанас не дал Пипешу закончить. Повернулся к милиционерам и кивнул: – Можно увезти.

Пипеша повели к машине. Он шел, сгорбленный, бледный, с обритой наголо головой. Тогда заговорили старшие. Мамаша Римаса говорила долго, громким голосом, а закончила так:

– Вот и все. Мы берем мальчика и уезжаем. Слава богу, эта история закончилась.

– Нет, уважаемая, – возразил дядя Антанас. – Вы – пожалуйста, можете ехать, а ваш сын пока побудет тут.

– Как это? – удивился и отец Римаса.

– Очень просто. О вашем сыне позаботимся мы. Дел-то он натворил, вот и придется отработать, возместить ущерб. Правда, Римас? – Дядя Антанас повернулся к нему. – Или мы не люди чести? А потрудиться никогда не вредно.

Старшим было разрешено остаться у нас до вечера. Они ходили по лагерю, беседовали со своими ребятами. Мама привезла мне конфет и клубники. Ничего не лезло в горло, а на конфеты я и смотреть не мог.

– Не надо было нам переезжать, вот что, – сказал я. – Тогда бы ничего не случилось…

– Нет, это я, я виновата… – без конца вздыхала мама.

Взрослые уехали, и мы втроем собрались у палатки. Римас притащил большой целлофановый пакет со сладостями, открыл и положил перед нами. Римас заговорил:

– Надоело мне тут до чертиков. Студент ничего интересного не придумает… Скучная он личность, я так и подумал с самого начала. Вот уеду с папкой на Черное море… На дельфинах кататься.

– А мы с мамой поедем в деревню, к родным, – сообщил я.

– А мне здесь нравится, – робко произнес Андрюс.

И вздохнул. Я подумал: где же он теперь будет жить? Ведь дома ему лучше не показываться.

– Конечно, тут ничего… – Мне захотелось плакать.

– Поживем, Андрюс, в лагере, а там увидим… Не пропадешь, не бойся, дружище.

Это сказал дядя Антанас. Мы и не заметили, как он подошел. А он взял на руки Андрюса и высоко поднял. Мне представилось: вот он шагает широким шагом и несет Андрюса туда, куда убегают свекловичные борозды, где синеет кромка леса, и еще дальше, далеко-далеко – нашего славного малыша Андрюса.

1971 год