Текст книги "Он - Капитан Сорвиголова"

Автор книги: Владас Даутартас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Что – испугался?

Передо мной стоял мальчишка лет тринадцати. Чуть повыше меня, пошире в плечах, растрепанные волосы.

– Вот еще! – безразлично ответил я.

– Я Капитан Сорвиголова. Тебя позвали для беседы, – высокомерно сообщил он.

– Вот оно что: значит, «К. С.» – это ты, Капитан Сорвиголова… Ладно. Меня зовут Тадас.

– Следуй за мной. Оружие оставишь тут.

– Чего?

– Оружие, – спокойно повторил он.

– Какое еще оружие! – удивился я. – На, смотри, – и вывернул перед ним свои карманы.

Откровенно говоря, я сам себя не узнавал. Должно быть, здорово на меня подействовало это таинственное письмо, вся эта игра, развалины, незнакомый заносчивый мальчишка. Возник, точно из-под земли, даже шороха не издал. Ловкий! Вот я и потащился за ним, покорный как собачка. Мы перелезли через две обвалившиеся стены, потом спустились в какой-то черный подвал, оттуда стали подниматься по лестнице и наконец попали в большую комнату. Настоящую, с окнами и стенами. Только вместо потолка было просто небо. Пол завален кусками штукатурки, обломками кирпича, всяким мусором.

– Ты находишься в зале гостей нашего замка! – Мальчишка вскинул вихрастую голову. – Учти, этот замок, двор, соседняя улица – владения Капитана Сорвиголовы, то есть мои. Все ребята мне подчиняются. Ты – пришелец. Отвечай на вопросы ясно и прямо.

Вот так новости! Ничего подобного не бывало там, на окраине, где мы с мамой жили раньше. Там, конечно, играли в войну, в партизан и всякие другие игры, но не так чтобы всерьез, просто для интереса. А этот мальчишка, по всему видать, не шутит – ишь какой важный.

– Сколько ты прикончил кошек?

– Ни одной, – ответил я и тоже вполне серьезно. – Не люблю мучить зверье.

– А птиц? Неважно каких…

– Тоже.

– Шпагу сделать можешь?

– Лук. Индейский.

– Это уже куда ни шло.

Потом мальчишка стал расспрашивать, где я учусь, с кем вожусь, где мама работает, кто мой отец…

На последний вопрос я не ответил. Закусил губу и стою.

– Чего молчишь? Скрываешь? Изволь отвечать.

Я молчал. Вдруг расхотелось говорить, и все. Какое ему дело, этому барану нечесаному, до моего отца! Никто у меня не вырвет мою тайну, никому на свете не расскажу! И про ночь, когда я увидел отца, и про бинокль, и про все. Никто и никогда!

– Отвечай! Тебя спрашивает сам Капитан, – донесся до меня голос откуда-то издалека. Я даже вздрогнул и оглянулся. Никого не видно.

– Это свои, – заявил мальчишка. – Итак, мы ждем…

– Нету у меня отца…

– Превосходно… – раздался далекий голос.

– А что ты умеешь? – допытывался настырный мальчишка.

Я облегченно вздохнул.

– Умею что?.. Комнату прибирать, картошку чистить, даже мясо покупать, – начал я, но остановился, так как Капитан с явным презрением поглядел на меня.

– О, мне он нравится! Наивность, простота – отличные качества в человеке! – неслось издалека.

– Кто там? – воскликнул я.

– Терпение, терпение, – осадил меня Капитан. – Ты давай говори, что умеешь делать.

– Я уже сказал… Ну, лук индейский… Еще кораблик из бумаги, браунинг… Умею стрелять из лука.

– В кого?

Я объяснил ему, что мы жили за городом и там я бегал со своим индейским луком по полям, пугал бродячих собак.

– Отлично! Замечательно! – обрадовался вихрастый Капитан. – Я не ошибся в тебе. Хочешь стать воином этого замка? Или, может, ты трус?

Это было слишком. «Трус»! Что может быть обиднее? Ведь я оставался дома один, даже по вечерам сидел в комнате без мамы, не боялся выходить в сад, когда бывало совсем темно.

– Поосторожнее, приятель… – И я покосился на него. – Не бросайся словами.

– Выходит, хочешь?

– Да, конечно… Могу…

– Ладно. Только сначала ты докажешь, что имеешь право носить звание воина, что ты верен и смел.

– Правильно. Обязан доказать, – опять донеслось непонятно откуда.

– Ты проведешь операцию «К-1».

Я ничего не соображал.

– Операция шифрованная, – терпеливо разъяснял мальчишка. – «К» означает «Кошка», а «1» – это потому, что на операцию отводится один день.

– Все равно непонятно, – признался я.

– О боги, как он торопится, этот простодушный… Поспешность губит людей, – произнес тот, скрытый.

– «Кошка» – тоже шифр. Это вовсе не кошка, которая бегает во дворе…

– Там, на длинном балконе! – выпалил я.

– Вот тебе и говорят, что не об этой кошке речь. «Кошка» – продавщица в конфетном отделе гастронома, понял? Глаз у нее зоркий, как у кошки, но ты должен ее провести.

И мальчишка кратко, деловито объяснил, каким образом я должен доказать свою доблесть.

– Капитан! Незаметно ли страха в его глазах? – зазвучал повелительный голос.

– Все будет сделано! – Я поднял голову.

– Тогда – вперед! Да сопутствует удача нашему будущему воину! – важно проговорил мальчишка, а сам чуть не прыгал от радости. – Через сутки в этот же час мы ждем тебя здесь.

Я повернулся и, не чуя ног под собой, двинулся через руины.

Ночью я метался, плохо спал. Снилось, будто кто-то гонится за мной, невидимый, а голос зловещий, как у того, в развалинах. Я громко вскрикнул и разбудил маму. Она встала, зажгла свет. Подошла ко мне, пощупала лоб.

– Весь в поту… Болит что-нибудь?

– Не-е!

Мама принесла какую-то таблеточку и заставила проглотить.

Я проглотил.

– Может, с непривычки на новом месте… – размышляла мама.

Взять и рассказать маме. Она такая ласковая, добрая. Я же ей всегда все говорю. Скажу про Капитана Сорвиголову, про его друга-невидимку, про развалины… И операцию «К-1»… Но ведь это будет предательство. Или нет? Нет, все-таки, наверное, предательство. А что случилось? Ничего, совсем ничего. То есть покамест ничего. И я сказал:

– А знаешь, мама, я ходил сегодня около развалин. Недалеко от дома…

– С войны остались, детка. Спи, – вздохнула она и выключила свет. – Постарайся уснуть. Мне ведь рано на работу.

…Хлебный отдел, молочный и мясной уже были мне знакомы. В левом крыле большого зала помещались кассы, а за ними – низкие полки, где были разложены квадратные пачки киселя, мешочки с сахаром, кульки кофе в зернах, а дальше – конфеты. Круглые металлические коробочки с леденцами, прозрачные стограммовые пакетики шоколадных… Пестрые обертки… Я медленно приближался к этим полкам. Народу было много. Люди подходили, трогали пакетики, вертели в руках, клали обратно. Они выбирали то, что им нравилось, и шли к кассам. Платили. Сколько раз и я точно так же ходил в гастроном – проходил мимо полок, брал то, что надо, шел к кассе, мне отсчитывали сдачу… И вот сегодня… Сердце стучит – сейчас выпрыгнет. Я должен, и все. Я – не для себя. Это задание.

Я смотрел на товар и одновременно старался не выпускать из виду продавщицу. «Кошка» стояла недалеко от крайней кассы, и можно было подумать, что она не глядит на полки. Но это только казалось. На самом деле ее узенькие колючие глазки прочесывали зал. Исподтишка. Да, «Кошка» видела все и всех. Стоило кому-нибудь задержаться у полок подольше, как она сразу оказывалась рядом и принималась «помогать» выбирать товар. Я совсем растерялся. Коленки противно дрожали. Я уже прошел мимо полки с кофейными зернами и лавровым листом, по левую руку остались баночки с детскими смесями. Передо мной лежали коробки конфет. Вот они, длинные, четырехугольные, пахнут шоколадом. Я вскинул глаза. Вот эта. На зеленоватой крышке всадник на коне. Та, которая мне нужна. Я взял ее в руки. Так и есть. «Медный всадник». Она у меня в руках. Операция идет успешно. Теперь надо мгновенно засунуть коробку под рубашку. Меня прошиб пот, я видел, как дрожит моя рука. Мимо прошли какие-то покупатели, а я все стоял.

– Не знаешь, какую взять, детка?

Я вздрогнул всем телом и положил коробку на место. Передо мной стояла «Кошка».

– «Медный всадник» – дорогая коробка… Может, возьмешь «Василек» или «Спорт», а?

– Не знаю… Мама говорила… я не знаю… – забормотал я, а «Кошка» как будто с большим участием слушала.

– Ах ты, малыш, – пропела она. – А ты сбегай к своей мамочке и спроси еще раз. Идешь в магазин, а что купить, не знаешь…

Я пулей выскочил из гастронома. Помчался домой. Ничего, ой, ничего мне не надо, честное слово! Мне казалось, все на меня смотрят. Да, смотрят и знают, что я собирался сделать. Как нарочно, на лестнице мне встретился сосед.

– Что ж, давай, дружок, познакомимся! – Он протянул руку. А овчарка его ощерилась на меня, точно на преступника. Вот-вот накинется. Но хозяин разговаривал дружелюбно, и пес тоже присмирел. Когда сосед со своей псиной удалился, я вбежал в квартиру, кинулся на кровать.

– Вор, вор, ворюга! – так я бормотал и катался по кровати. – Пусть! А что я скажу теперь Капитану, его друзьям? Я, выходит, не просто вор… Трус – вот кто я такой, самый настоящий трус.

Кое-как пришел в себя. Стал подметать комнату. Ну конечно же… Разве им не все равно, как я раздобыл конфеты? На них же не написано… Главное – принес. Сдержал слово, вот. Скорей бы только мама пришла. Я весело орудовал щеткой. План мне показался просто замечательным.

Как только мама вернулась с работы, пообедала, я подошел к ней и попросил:

– Мам, дай мне, пожалуйста, денег.

– На что?

– А в кино охота…

Мама вынула из сумки полтинник.

– Вот, возьми. А что идет?

– Приключенческий фильм. Две серии. Ты мне еще дай. Я и конфет хочу.

– Конфет? Совсем ты у меня еще маленький… – И она погладила меня по голове. – Ладно, приду из клуба – принесу.

Я потоптался на месте, для убедительности облизнулся. Может, лучше сразу сказать маме? Объяснить, зачем мне деньги, на КАКИЕ это конфеты. Ведь мне нужно много. А пятьдесят копеек – что на них купишь: кулечек мятных конфет…

– Мама, мне больше надо! – У меня уже дрожал голос.

– Больше не могу! – Мама вдруг рассердилась. – Рубли с неба не валятся. Их заработать надо.

Я тяжело вздохнул… А мама уже не обращала на меня внимания. Открыла шкаф и вынула выходное платье.

– Конфет захотелось… – Она покачала головой. – Что ж, принесу тебе даже, может, шоколад. Жди.

Я остался один. Слонялся по комнате и не знал, как мне быть. Очень захотелось плакать. Сесть и заплакать. Нет! Не могу я выставить себя на посмешище. А ведь они издеваться станут, по всем дворам слух пустят, что новенький – трус. В этом Капитане что-то есть такое, ну, не знаю… в общем, мне бы хотелось с ними дружить. Тогда настанет конец моему одиночеству. Я буду в замке, и можно будет целыми днями играть с ребятами.

А день уже близился к концу. Надо было что-то предпринять. Там, в развалинах, уже, наверное, ждут меня. Я запер дверь, спустился по лестнице, вышел во двор. Ноги сами понесли меня в гастроном.

5

Я проснулся от сильного толчка в бок. Открыл глаза и не сразу сообразил, где я и кто это меня будит.

– Пора выступать, – услышал я приглушенный голос Римаса. – Хрюкаешь как поросенок. Я вот всю ночь глаз не сомкнул.

– Как – выступать? – не мог я понять.

– В поход. Понял? Идем на операцию «КСЯК».

– Да ну тебя с твоими «ксяками», спать охота… – И я устроился поудобнее на мешке с травой.

– Именем нашей клятвы, Индеец, повелеваю тебе, – не отставал Римас. – Я пойду первым, за мной – Дракон, потом – ты. Главное, гробовое молчание. У Студента чуткое ухо.

И он выполз из палатки. Андрюс потащился за ним, что-то проворчал себе под нос. Ничего не поделаешь, придется, значит, и мне идти. Капитан напомнил о клятве, а ведь мы присягнули ему, и это уже навсегда. В палатке было темно. Я пополз и ткнулся лбом в Андрюса.

– Не бодайся, – зашипел Дракон. И еще тише прибавил: – Что-то будет, а? Капитан не станет почем зря будить нас. Правда, Тадас?

Мы выскользнули наружу. Небо все еще было темное, переливались звезды. От лунного света трава и кусты выглядели серебристыми. И озеро светлее. Я прикинул, что уже за полночь. Все вокруг спало. Римас обошел палатку дяди Антанаса, и мы очутились около изгороди. Капитан осторожно развел ветки, мы пролезли через «стену». Для пущей уверенности еще немного продвинулись ползком, а потом встали и пошли. Брюки промокли от росы, пальцы перепачканы землей. Ах, как слипались глаза!

– Да ты скажи толком, что будет-то? – Я здорово разозлился на Римаса.

– Терпение, Индеец, терпение, – спокойно отвечал он. – Разве ты не видишь, как умело и как удачно я вывел вас из крепости, прямо под носом у врага, разнесчастного этого Студента.

– Ты мне зубы не заговаривай!

– О несчастный! Ты погряз в сомнениях. Может, ты подозреваешь, что я намерен напасть на крепость? Нет, дружище, покамест нет нужды в кровопролитии. У тебя могло возникнуть подозрение, что я замыслил побег. Но и это было бы ошибкой.

– Да говори ты, балда, в чем дело! – закричал я громко. – Спать я хочу, и все.

– Ори, ори громче – провалишь операцию, – упрекнул меня Римас.

Он значительно помолчал, а потом тряхнул вихрами и провозгласил:

– Операция «КСЯК» означает: крепость, сад, яблоки, крепость. Ясно?

– Так бы и сказал: айда яблоки воровать… – Я пожал плечами.

– Все-таки не будет от тебя проку, – поморщился Римас. – Сколько раз тебе говорить, что нет такого слова – «воровать». Стыдись, Индеец.

Я на это ничего не ответил. Зато Андрюс донельзя обрадовался, когда ему расшифровали операцию.

– Эх, соскучился животик мой по витаминчикам! – тараторил он. – Давай, Капитан, веди!

– Я не пойду! – Я остановился.

Ребята молчали. В лагере кто-то кашлянул. Мы повалились в траву. Кашель не повторился. Римас приподнял голову и обратился к Андрюсу:

– Дракон, а ну-ка скажи, пожалуйста, как называется такое поведение?

– Гм… – замычал Андрюс. – Ну, вроде как бы… предательство получается.

– А как поступают с предателями?

– Их казнят, Капитан.

– Казнят, – отчеканил Римас.

– Да ну вас, пошли, – огрызнулся я. – Только быстро и без болтовни. Скоро рассвет. Влипнешь тут с вами.

– Наивное ты создание, Индеец. Как это – влипнешь? Я все рассчитал и предусмотрел. Капитан я, в конце концов, или нет?

– Ты, ты наш вожак! – торопливо зашептал Андрюс. – Потопали в сад!

Мы видели этот колхозный сад, когда грузовик вез нас сюда, на озеро. Сад был огромный, ветви гнулись под тяжестью яблок. От озера до сада было километра два. Римас почему-то вел не напрямик, а в обход по узким тропкам. Я спросил его, почему не прямо, и он пояснил:

– На дороге можно нарваться на запоздалого путника. Ну, на лазутчика или еще кого-нибудь. Надо подкрасться к саду незамеченным. Враг должен быть застигнут врасплох.

– Да брось ты: «враг, враг»!.. Обыкновенные яблони – какой там враг! – Андрюсу не терпелось. – Пошли напрямик.

Я тоже был за то, чтобы прямо, но Римас стоял на своем. Он то и дело отступал в тень кустарника, озирался и нам приказывал прятаться. Иногда он вдруг замирал и прислушивался.

– Все спокойно. Враг не чует. Можно идти, – отрывисто объявлял он.

Смех меня разбирал, но и досадно было тоже. Я никак не мог понять, что со мной творится. Делал то, что мне было противно, шел туда, куда не хотел. Тут мне стало до того мерзко, что хоть реви. Я ненавидел и Капитана, и Дракона, и дядю Антанаса… И даже на маму злился. Что она сейчас делает? Дома спит или веселится в своем распрекрасном клубе?

– Отправляются на штурм Индеец и Дракон! – скомандовал Римас. – Я буду в дозоре. Чуть что, дам сигнал тревоги. Свистну три раза. Поняли?

– Поняли, Капитан, – ответил Андрюс.

«Сам небось не полезет, а нас посылает!» – подумал я. А потом: «Ну и что?» И пошел.

Вот они перед нами, яблони, тени огромными пятнами расплылись по траве. Мы с Андрюсом пошли вперед, а Римас остался. В дозоре. Большущий сад стоял без забора. Мы переходили от дерева к дереву и срывали яблоки. Андрюс работал обеими руками. Хватал яблоки и совал за пазуху.

– Дрянь, кислятина, – бормотал он и швырял в траву надкусанные недозрелые плоды. – Тадас, эти еще не поспели, пошли другой сорт поищем.

Я тоже подумал, что для яблок еще рановато. Мелкие, зеленые. Откусишь, и сразу вяжет рот. Но вот мы вышли к одному дереву, на котором яблоки оказались покрупнее. Зато высоко, не дотянешься. Андрюс сразу нашелся. Обхватил шершавый ствол руками, ногами, подтянулся и вскарабкался наверх.

– Вот это да! – услышал я. – Медовые!

– И мне! – Я запрокинул голову.

Красиво стояла эта яблоня с серебристыми плодами. Сказочное, волшебное дерево. А по нему белкой сновал Андрюс. Рвал яблоки и кидал мне. Они падали в траву, я наклонялся, подбирал их, совал в карманы, за пазуху. Вдруг в саду послышался какой-то непонятный шум, возня, тяжелая поступь. Я окаменел. Топот нарастал. Андрюс стал спускаться по стволу яблони. Тут раздалось ржание. Лошадь – вот оно что! Я хотел было остановить Андрюса, но в это время ночную тишь трижды прорезал громкий свист. Это нам. Тревога! Андрюс скатился с дерева и кинулся наутек. Я – за ним.

– Враг! Укроемся в кустах! – расслышал я голос Римаса, когда мы выбежали из сада.

Я мчался со всех ног, но за Андрюсом не угонишься. Где остался Римас, я понятия не имел. Примерно через полчаса мы с Андрюсом столкнулись в кустах. Упали в траву и отдышаться не можем. Вдруг слышим – кто-то приближается. Тяжело дышит. Мы узнали Римаса.

– Кто это там был, Тадас? – выговорил наконец Андрюс, а сам все ловит ртом воздух.

– Не знаю, по-моему, лошадь.

– А как же сигнал тревоги?

– Это пусть тебе Капитан говорит, не я свистел.

Римас ничком упал около нас.

– К земле прижимайтесь, к земле, – стонал он и прятал голову в траву.

– Заметил кого-нибудь? – спросил я.

– Они двигались цепью в нашу сторону. Я сам видел, – шептал Римас.

– Кто – они?

– Да враги же, о простак Индеец… Но мой соколиный глаз их высмотрел. Вы остались живы и невредимы.

– По-моему, это лошади в ночном. Заржали, и все.

– Забавное ты существо, Индеец. Это был коварный враг. Выкладывайте добычу, будем делить! – приказывал Римас.

– Вот беда – все сладкие растерял, пока драпал, – сокрушался Андрюс.

У меня тоже не слишком много оставалось. Мы сложили все яблоки в кучку. Римас выбрал себе несколько штук.

– Капитану по праву принадлежит доля в добыче. Я считаю, что операция удалась. Благодарю вас, отважные воины. Теперь – в путь, назад в крепость.

И, не глядя в нашу сторону, Римас повернул к лагерю. Мы с Андрюсом послушно двинулись за ним.

– Неужели правда кони, а? – не мог прийти в себя Андрюс. – До чего яблочек жаль – такие сладкие, – вздохнул он и надкусил кислое. – Хоть назад беги, правда?

Нет уж, спасибо…

…Не знаю, как остальные, а я не слышал горна. После нашей лихой операции спал как убитый.

– Комендант лагеря обязан показывать пример, – тормошил меня дядя Антанас.

Я вскочил. Римас с Андрюсом даже не пошевелились. То ли спали, то ли прикидывались, не поймешь. А хуже всего, что около Андрюсова изголовья валялись яблоки. Я сделал движение, чтобы прикрыть их, но дядя Антанас уже заметил.

– Что, хороши яблочки? – спросил он.

– Кислятина. Живот схватило, – вдруг буркнул Андрюс.

Римас поднялся.

– Что, Капитан, зря времени не теряешь? – обратился к нему дядя Антанас.

Римас упрямо наклонил голову.

– Похвальная откровенность, – усмехнулся дядя Антанас. – За поход отчитаешься. Перед всем лагерем. А теперь – марш на линейку.

Голова дяди Антанаса исчезла за пологом, я облегченно вздохнул. На всякий случай ткнул Андрюса кулаком в бок.

– Три яблочка слопать не мог…

– Убери лапы! – вскинулся на меня Андрюс. – Ой, братцы, что мне снилось. Страхотища такая! Будто осьминог меня схватил и душит. Проснусь и сразу на двор. Вы все храпите, а я мучаюсь. Да ну их, кислятину эту. Ой! – И Андрюс выскочил из палатки.

– Нас раскрыли, Капитан, – повернулся я к Римасу. – Что теперь будет?

– Ничего особенного. Пусть Студент знает, что мы не сдаемся.

– Тебе ведь надо отчитываться…

– Да ну тебя, Индеец. Это же замечательно! Все узнают о нашем славном походе! Вот увидишь – уж я расскажу так расскажу. Неужели, по-твоему, нам тут от скуки подыхать? Еще и не то будет. Выше голову, Индеец! Капитан действует! А пока, так и быть, пошли к Студенту, узнаем, чего ему надо… – И Римас вылез из палатки.

Я даже зубами заскрипел. Доведет он меня, этот Капитанище. Вот возьму и заеду ему по шее. И вообще, с чего это я должен ему подчиняться? Ведь я комендант крепости, а не он. Конечно… А присяга, а развалины?.. Я вздохнул и тоже вылез. Посреди лагеря уже строились ребята. Были там и Римас с Андрюсом. Дракон переминался на месте, морщился и тер ладонью живот. Я подбежал и встал в конце строя.

– Коменданту положено стоять впереди, – заметил дядя Антанас.

«Вот навязался!» Я чуть было не выговорил это вслух, но тем не менее пошел вперед.

Дядя Антанас без лишних разговоров объявил нам распорядок дня. Завтрак, потом – работать. Мы будем полоть сахарную свеклу.

– Не умеем мы полоть! – закричали мальчишки.

– Не боги горшки обжигают, – спокойно произнес дядя Антанас. – Научитесь.

– В такую жару! Да сегодня только в воде торчать.

– После работы искупаетесь.

– На что нам работа! Охота была!

– А есть охота? – возразил дядя Антанас.

Ребята молчали.

– Значит, распорядок известен. Соблюдать дисциплину. Правда, Капитан?

– Совершенно справедливо! – серьезно отвечал Римас.

Но мальчишки нехотя отправились на поле. Еле плелись.

А Римас (наверное, потому, что дядя Антанас поинтересовался его мнением) подошел ко мне и объявил:

– Этого врага мы уничтожим в два счета. Возвратимся с победой.

– А ты видал когда-нибудь, как растет сахарная свекла? – спросил я.

– Какая такая свекла? – изумился Капитан.

– Сахарная. Которая растет на колхозных полях.

– Далась тебе эта свекла. Слушай побольше своего Студента. При чем тут свекла… Выше голову, Индеец! Вперед!

Андрюс вдруг жалобно пискнул и метнулся в кусты.

– Вот видишь, до чего довел его твой поход! – съязвил я.

– Вероломный враг вздумал отравить нашего Дракона. Если он скончается, мы воздадим ему воинские почести. Можно, например, предать его тело сожжению на костре – это очень почетно.

Толкуй с ним…

Плантации сахарной свеклы тянулись по обе стороны шоссе. Направо и налево, насколько хватал глаз. В одном месте работала бригада полольщиц, и там темнели горы выдернутых сорняков, борозды уходили вдаль четкими рядами. А там, где было не прополото, свеклу невозможно было разглядеть в гуще буйной зелени. К нам подошел бригадир.

– Привет молодежи. Поможете одолеть сорняк? – весело обратился он к нам.

Римасу только того и надо было.

– Ваше генеральское высокоблагородие, враг будет уничтожен! – выпалил он. – Наш стяг победоносно взовьется над этим полем.

Бригадир удивленно покачал головой. Дядя Антанас улыбнулся. А ребята давай орать:

– Капитан! Веди в бой! Вперед, на врага!

Бригадир объяснил, что от нас требуется, показал участок. Потом он ушел.

Дядя Антанас раздал нам тяпки, развел по бороздам. И сам скинул сорочку. Взял тяпку и начал полоть.

Мое место оказалось рядом с Андрюсом, а за ним сражался с «врагом» наш Римас. Выдирать сорняки для меня дело привычное: ведь раньше у нас с мамой был огород. За лето его пропалывают по два, по три раза. Знал я, что это скучное дело. Картошку чистить и то лучше. Андрюс срезал тяпкой парочку стеблей, скорчился и пожаловался:

– Доконают меня эти яблоки. Мне бы в постели лежать, а не мучиться тут, на жаре. Ты же комендант, Тадас. Распорядись.

– Сам устраивайся. Сходи к дяде Антанасу, может, отпустит. А как ты ему скажешь?

– По-твоему, человеку и умереть нельзя спокойно?

– Нет, все-таки, наверное, можно…

Но Андрюс не побежал к дяде Антанасу. Немного посидел на земле и опять начал орудовать тяпкой. Подсекал, выдирал стебель за стеблем и понемножку продвигался вперед. Мне стало жаль его. Может, сказать дяде Антанасу? Но тут я услышал громкий клич. Гляжу – Римас воинственно размахивает тяпкой. Он обогнал всех и шел впереди, как настоящий командир. Удар – и сорняки валятся в борозду. Еще удар – еще шаг вперед. Дядя Антанас тоже был далеко. Вот он разогнулся и оглянулся на нас. Быстро подошел к Римасу. Наклонился над бороздой.

– Комендант, иди-ка сюда! – позвал он.

Я – к нему. И Андрюс тоже. И еще ребята.

– Взгляните, что он натворил.

Я сразу догадался. Римас «разил» врага, не разбирая, где сорняки, где свекла. Длинные стебли вьюнка были оборваны как попало, корни оставались в земле. Ребята засмеялись. А дядя Антанас даже не улыбнулся.

– Как называется такая работа, а, комендант? – обратился он ко мне.

Я молчал. У меня возникло подозрение, что Римас просто не знает, как выглядит свекла.

– Этак можешь не рассчитывать на обед. Колхоз платит только за полезный труд, – строго предупредил Римаса дядя Антанас.

Все разошлись по своим местам, а я подобрал с земли срезанную свекольную ботву и показал ее Римасу.

– Без тебя знаю! – обозлился он. – Тоже мне выискался…

Я пошел на свой участок. Работа эта медленная и трудная. Земля оказалась ссохшаяся, неподатливая. Тяпка с трудом поддевала сорняки. Я тоже нечаянно срезал несколько свекольных листьев. И все-таки мы продвигались вперед. Один Римас теперь отставал. И вид у него был жалкий. Наш Капитан обливался потом, щеки перепачканы землей. Он стоял над своей бороздой, несчастный, пришибленный. Андрюс занес тяпку:

– Выше голову, Капитан! Вперед, враг отступает!

Мы возвращались в лагерь. Ребята молчали. Мрачнее всех был Римас. Таким я его еще никогда не видел. Он показал мне волдыри на ладонях и мстительно произнес:

– Студенту это даром не пройдет. А, Дракон? Он переступил всякий предел. Не кажется ли тебе, Индеец, что он глумится надо мной?

Меня так и подмывало сказать ему что-нибудь обидное, но Римас с этими натертыми ладонями выглядел очень уж жалко. Я и не стал его дразнить. А он продолжал:

– Слушай, Индеец, не пора ли поднимать паруса? Крепость кишит предателями. И потом, ведь нас ждут. Ну, там, в городе…

Мне было не до Римаса. Я думал об озере. Вот оно, я видел его перед собой. Нет, не то озеро, где можно будет сегодня же искупаться, а совсем другое – далекое, большое. То, куда мама обещала меня повезти, когда будет отпуск. Но все сложилось по-другому, и ни я, ни она ничего изменить не можем.

В сумерки дядя Антанас подозвал меня.

– Давай, комендант, обсудим наши дела, – сказал он. – Как наш Римас, готов к отчету? Пусть объяснится перед всем лагерем. И перед тобой, комендантом.

Дядя Антанас посмотрел мне в глаза. Я молчал. А потом взял и сказал:

– Не надо мне от него отчета.

– Это почему же?

– Потому что… я тоже… ну… был там, в саду!

– Ладно, Тадас! – Дядя Антанас задумался. – Передай ребятам, что завтра приедут родители. Будем все вместе решать, как дальше жить. Понял?

Правду говоря, ничего я не понял. Просто побежал к палаткам. Было и грустно, и радостно. Хорошо, что Римасу не придется отчитываться о нашем ночном походе. Хорошо, что приедет мама. И что дядя Антанас сказал: «Ладно, Тадас»… И все равно было тяжело, обидно до слез.

6

Честное слово, не помню, как я вышел из гастронома, как очутился у развалин. Помню только, что всю дорогу мне чудилось, будто за мной гонятся. Я старался ускорить шаг, но так, чтобы было незаметно, а под конец не выдержал и помчался бегом. Правой рукой прижимал к груди коробку с «Лесной сказкой». В зале гостей меня поджидал Капитан Сорвиголова.

– На! – Я протянул ему коробку.

Мальчишка не спеша взял ее, повертел.

– А ты ее, случайно, не купил? – Он подозрительно прищурился. – Тогда операция «К-1» считается проваленной.

– Я… нет… Унес…

– Отлично! Если сумел провести «Кошку», ты достоин нашего доверия.

– Правильно, Капитан, веди его дальше. В зал церемоний, – услышал я откуда-то из-под земли холодный, бесстрастный голос.

– Слушаюсь.

Мы спускались в подвалы, потом карабкались наверх по выкрошившимся ступенькам, двигались по коридорам. Остановились перед дверью, которая неизвестно каким образом держалась в стене. Капитан вел меня, лицо его было строго и торжественно. Он гордо нес коробку со «Сказкой». Возле двери он остановился и четыре раза стукнул куском штукатурки.

– Путь открыт, – раздался все тот же голос, теперь уже близко, из-за двери. – Открыт для всех открытых сердец.

Дверь заскрипела, и мы очутились в престранном помещении. Я догадался, что до войны, когда дом был цел, тут находилась кухня: на полу валялись осколки кафеля, кирпичи, несколько конфорок. Штукатурка, наверное, давно осыпалась с потолка – теперь там были просто доски, щели заткнуты тряпьем. На ободранных стенах висели картины и все какие-то диковинные: на них изображались люди, но почему-то со звериными мордами. Еще на стене висела шпага, лосиные рога. В дальнем углу стоял столик и кособокий диванчик.

Из-за столика поднялся человек и пошел к нам навстречу. Он был в черном пиджаке, с бородкой и длинными волосами. На шее у него висела блестящая цепь. Нос с горбинкой, бледное лицо. Он показался мне довольно молодым, даже бородка его не старила.

– Операция «К-1» проведена успешно, – доложил Капитан Сорвиголова и протянул бородатому мою «Сказку».

– Неси на стол, Капитан, – распорядился человек.

Вот кто, значит, говорил этим ледяным, таинственным голосом. Ледяными показались мне и его пальцы, когда он положил свою руку мне на лоб.

– В его глазах нет страха, – произнес он. – Он достоин быть принятым в ряды воинов замка. Но прежде – маленькая формальность.

Бородач пристально глянул на меня.

– Мне сообщили, что у тебя нет отца.

– Нету, – прошептал я.

– Где работает мать?

Я сказал.

– Отлично! Капитан, достань шпагу! Все сюда.

Я увидел еще одного мальчишку – маленького и щуплого. Он выступил из самого темного угла и тенью скользнул к нам. Встал за спиной у бородатого и зашмыгал носом.

– Ты должен присягнуть! – раздался властный голос. – Капитан, шпагу!

Бородач взял шпагу и приставил к моей груди. Как раз в том месте, где бьется сердце. Я вздрогнул.

– Ты посвящен в нашу тайну, – пояснил бородатый. – А теперь – клятва!

Он нажал на шпагу, и я почувствовал укол. Мальчишки замерли по стойке «смирно», а бородатый закатил глаза и начал нараспев:

– Вступая в ряды защитников замка, клянусь ни за что и никогда, никому на свете не выдать тайну. Всегда и везде беспрекословно выполнять приказ повелителя. Если я нарушу клятву, да постигнет меня за это самая страшная кара. Да сопровождает меня эта клятва до гробовой доски.

– …до гробовой доски, – закончил я в ужасе.

Бородатый открыл глаза и опустил шпагу. Вздохнул.

– Теперь ты наш брат. Твой истинный дом здесь. Тут ты всегда сможешь найти прибежище и отдых. Меня зовут Пипеш. Капитана ты уже знаешь, а этот брат – Дракон. Твоя кличка будет «Индеец». Это в честь того, что ты умеешь мастерить индейский лук.

– Ура Индейцу! – в один голос заорали Капитан и Дракон.

Потом Капитан пожал мне руку.

– Когда мы не в замке и не на задании, зови меня Римасом, – сказал он.

– А я – Андрюс, – представился Дракон.

– Прошу всех к столу! – Пипеш величественно простер руку.

Мы подошли к столику, Пипеш открыл «Лесную сказку» и придвинул к нам, а себе налил стакан вина и залпом выпил. После второго стакана бледное лицо Пипеша раскраснелось, глаза заблестели.