Текст книги "Магнолия мадам Бовари"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Когда с этим было покончено, он не удержался и спустился в морг. Зачем – он и сам не до конца понимал. Но тела на столе уже не было, куда его забрали, Эрик не знал, да и не хотел.

Отчет он сдал Анри лично в руки. Распорядитель, тоже наблюдавший за вскрытием, был в гораздо лучшем настроении, чем он. Как будто не первый раз видел! А может, и правда не первый…

– С вами все в порядке? – участливо поинтересовался он. – Вы выглядите подавленным!

– Все нормально. Я выполняю свою часть договора.

– Это похвально, Эрик, продолжайте в том же духе.

Он уже знал, что будет продолжать… куда ж он денется!

Зато теперь он понимал вечно мрачных сотрудников базы. Эрик предполагал, что и сам со стороны смотрится так же. Но он-то понятно почему, а они что? Тоже такое наблюдают?

Сейчас Эрику было плевать на них, против него играло собственное подсознание. Оно снова и снова подбрасывало ему картинки с дневного вскрытия, заставляло чувствовать тот запах… Казалось, что кровь проникла в его кожу через перчатки и теперь с ним произойдет то же самое!

Отвлечь его не могли ни старательные тайки, ни болтливый бармен. Под конец Эрик просто забрал полную бутылку текилы и направился на пляж. Там сейчас никого не было, только волны с кошачьей грацией подползали к плетеным шезлонгам.

На пляже он был один, но недолго. Мягкий песок поглотил шаги, зато голос за своей спиной Эрик услышал прекрасно.

– Ты изменился сегодня. Догадываюсь почему.

Надо же, Линн наконец-то соизволила подойти к нему первой! Должно быть, он и в самом деле выглядит паршиво…

– И почему же? – осведомился Эрик, не оборачиваясь к ней.

– Потому что тебе показали, чем является это место на самом деле. Пляж, массажи, коктейли – это все вторично и неважно, когда узнаешь правду.

– Ну а ты как узнала? Что, тоже труп показали?

Она опустилась на соседний шезлонг. В коротких джинсовых шортиках и свободной майке, да еще и без косметики, Линн казалась чуть ли не ребенком. Только зеленые глаза были постарше этого образа… слишком много им пришлось увидеть.

– А что, тебе труп показали? Этого следовало ожидать. Анри сказал, что ты хирург… Нет, мне ничего не показывали. Здесь вообще прямых демонстраций не устраивают. Правду ты узнаешь в ходе своей работы.

– И что у тебя за работа?

– Химией занимаюсь.

На этот раз она не стеснялась его, как это бывало обычно. Не краснела и не заикалась, не пыталась хамить. Похоже, этим вечером Линн чувствовала себя абсолютно комфортно рядом с ним. Словно новая общая тайна значила больше, чем непривычные эмоции и замешательство.

Эрик не был обижен. Может, в других обстоятельствах это и уязвило бы его самолюбие, но не теперь. В спокойном, рассудительном друге он сейчас нуждался больше, чем в несмышленой влюбленной девчонке.

– Тот человек был в ужасном состоянии… Не представляю, от чего он умер… А ты знаешь? Это связано с химией, которой ты занимаешься?

– Нет, – покачала головой Линн. – Я работаю в другом отделе. Мы к этому отношения не имеем. То, что делаем мы, не настолько плохо. Но отделов здесь хватает! Кто-то напортачил, получился труп. Тебя заставили вскрыть этот труп, чтобы в будущем выявить ошибку и избегать ее.

– Но Анри сказал мне не проводить анализ! Как же они найдут ошибку?

– А ты здесь не единственный специалист, не зазнавайся. Более того – ты новичок. Ты недостаточно знаешь о том, что здесь происходит, что и как работает, чтобы делать выводы. Потом, может, и будут привлекать тебя к этому. А пока тебя проверяют на прочность. Что ты решил?

– В смысле? – нахмурился Эрик.

– Ты еще можешь уехать отсюда. Ты многого не видел, совсем мало времени прошло. Если ты скажешь, что все это не по тебе, это страшно, они не станут тебя удерживать.

– Может, и не станут. Вот только уезжать я не собираюсь!

За кого она его вообще держит?! Эрику стало стыдно за свою реакцию. Походил по базе с траурным видом, и теперь даже эта девица его жалеет!

– То есть того, что ты увидел сегодня, тебе недостаточно?

– Чтобы уехать, бросить все? Нет уж! Я не говорю, что ничего не почувствовал, но и не собираюсь из-за этого отступать! Аворио предупреждал меня о чем-то подобном, просто завуалированно, так что это не полная неожиданность. Это мой шанс побыстрее выплатить кредит, помочь родителям, и я не собираюсь так просто отступать!

– Поступай ты как знаешь. – Линн вытянула вперед руки, посмотрела на собственные изящные пальцы. – Если бы мне с самого начала все толком объяснили, я бы, наверное, уехала. Чтобы не натворить такого, о чем жалеть придется… А теперь-то уже какой смысл?

– А что, тебя тут силой удерживают?

– Нет… Здесь никого силой не удерживают. И в то же время нет никого, кто радуется пребыванию здесь. Мы в этом раю потихоньку сходим с ума… Ты это позже поймешь, когда почувствуешь. Теряем главные ориентиры, что ли, и уже не видим смысла бороться за ту жизнь, которую считали правильной раньше.

– Жутковато звучит! – поежился Эрик.

– Да так и есть! – Девушка взяла бутылку, стоящую возле его шезлонга, и уверенно сделала глоток. – Собрать вещи и уехать мы можем в любой момент. Но, по-своему, мы все уже обречены остаться здесь навсегда!

Глава 4

Иногда в такие моменты Вика чувствовала себя состоявшейся матерью семейства. «Милый, ты ведь посидишь с ребенком, пока меня не будет?» И эта мысль вызывала улыбку, потому что за ней следовало представление себя в выцветшем халате, бигудях и с половником в руке.

Впрочем, достаточно вспомнить «деточку», о которой шла речь, чтобы понять, что классика жанра здесь неуместна. Следить за ней надо не потому, что ей нужна опека, а потому, что окружающие от нее не застрахованы!

Хотя Марк все равно удивился ее желанию отправиться на встречу с Катей в одиночестве. Он был полностью убежден, что никакие сюрпризы Еве не нужны. Вот если ей позволят свернуть шею приглашенному клоуну – да, она обрадуется. Но милые детские радости?.. Она их в лучшем случае молча стерпит!

Однако Вика стояла на своем. Они ведь так и не научились понимать, что происходит у Евы в голове! Может, ей как раз мелочей и не хватает…

Да и потом, романтический отдых прекрасен, но приятно было ненадолго вернуться к своей привычке путешествовать в одиночестве и знакомиться с кем-то уже на месте. Так было до появления в ее жизни Марка, и, хотя перемены ей и нравились, небольшой сеанс ностальгии определенно не повредил бы!

А со стороны Кати это и вовсе благотворительность. Не похоже, что девушка таким образом зарабатывает деньги, не тот человек. Скорее, это нужно воспринимать как одолжение соотечественнице.

К условленному месту Катя пришла даже раньше нее. Теперь, когда она сменила цветастое платье официантки на майку и подвернутые джинсы, она ничем не отличалась от толпы прогуливающихся по городу туристов. А вот на местную точно не походила – не было в ней ничего итальянского. Светло-русые волосы успели выгореть на солнце и от этого казались мелированными, разрез серых глаз был типично русским – круглым, как у матрешек бывает, а пушистые ресницы лишь подчеркивали это. По щекам рассыпались бледные веснушки, которыми природа наделяет только натуральных блондинок.

– Привет еще раз, – улыбнулась Вика. – Спасибо, что согласилась помочь! Но ты уверена, что стоит?

– Конечно! Почему спрашиваешь?

– Да усталая ты какая-то…

Здесь Вика не кривила душой, а говорила вполне честно. Утром Катя была гораздо бодрее, вертелась волчком между столиками, умудрялась нести сразу два подноса. А теперь такой искристой энергии нет…

– Пустяки, – отмахнулась официантка. – Просто день выдался тяжелый.

– И всегда так?

– Не всегда. Если нормальные люди приходят, вот как вы, то работа только в радость. Я могу и всю смену отстоять, и на пару часов дольше остаться, и в клуб потом пойти. Но если пожалует какое-нибудь чмо, то весь день испоганит, даже если работы как таковой было немного!

– И что, сегодня оно пожаловало?

– Это точно! Такое, что всем остальным до него расти и расти! Знаешь, бывают просто пчелки, а бывает королева-мать? Так вот, сегодня к нам приперлась прямо чмошная королева-мать!

– Заинтриговала! – призналась Вика. – И как она выглядела?

– Выглядела она как раз не слишком впечатляюще. Молодая девка совсем, точно младше меня! Но раскрашена… как индеец на войне. Да и платье такой длины, как у меня топики, и кажется, что она на свой зад шорты забыла натянуть! Спасибо хоть, что трусы надела. Правда, я бы все равно предпочла, чтобы она своими труснярами не светила на каждом шагу, к нам ведь и с детьми семьи приходят!

– А что, выставить сразу вы ее не могли?

– Не положено, – вздохнула Катя. – Распоряжение начальства: обслуживаем всех, кто трезв и платежеспособен. А она трезвая была, просто от рождения тупая! Пришла и сразу начала качать права: тут ей дует, там ей душно, подушки слишком жесткие, кажется, она видела рядом с собой пчелу, дети слишком шумят, а мороженое отвратительно. При этом столь низкое мнение о нашем заведении не заставило ее уйти, не подумай! Уселась своим костлявым задом на диван – и ни в какую никуда! Все требовала чего-то… Уж не помню чего: то ли омаров, то ли человеческих жертвоприношений… Короче, мне все это надоело и я ей сказала валить, а то за шкирку вышвырну.

– Что, так и сказала?

– Ага. Охраны как таковой у нас нет, есть общая охранная служба для нас и других кафешек на берегу. А мужики у нас рохли – что бармен, что хозяин кафе. Пришлось самой разбираться, потому что жалко было других девочек-официанток: из них она вообще всю душу высосет!

– И что, она ушла?

– Громко, со скандалом, но свалила. Ай, мне не впервой. Если надо – и вытолкать могу!

Все-таки необычная официантка им попалась… Вика таких еще не видела. И по уровню решительности, и по степени уверенности в себе.

Особенно если учитывать, что она в чужой стране и, по идее, должна держаться за эту работу обеими руками, о клиентах не то что плохо не говорить – даже думать плохо нельзя! Откуда она вообще взялась?

– Слушай, Кать… а как ты попала в Геную?

Они свернули на менее оживленные улицы. Здесь можно было прогуливаться спокойней, не опасаясь лобового столкновения с группами туристов. Видно, иностранцев, как это всегда бывает, водили по одним и тем же маршрутам. А здесь отдыхали местные, наслаждавшиеся предзакатными лучами солнца.

Обстановка определенно способствовала разговорам. Однако Вика все равно не ожидала того откровенного ответа, который получила. Чувствовалось, что эмоции давно накапливались в душе Кати, перемежаясь с сомнениями. Хотелось выговориться – а не перед кем! А тут все вместе сложилось: трудный день, возможность поговорить на родном языке, собеседница, которая как минимум по возрасту подходила ей в подруги.

Да и потом, бывает так, что незнакомцу рассказать даже самую тяжелую правду проще, чем близкому человеку.

– Все началось с того, что я сошла с ума… – признала Катя. – По крайней мере, мне так потом все сказали.

Жаловаться на жизнь Кате не приходилось никогда: характер не позволял, да и обстоятельства, скорее, способствовали успеху, чем мешали. Семейство ее даже в самые сложные времена стабильно удерживалось в среднем классе, а порой взбиралось на его верхушку. Поэтому Катя и ее брат ни в чем не нуждались.

Но это не означало, что она и дальше хотела жить на всем готовом. Это была, скорее, черта ее старшего брата, который в точности копировал поведение матери. Девушка же унаследовала волевой и сильный характер отца. Она не хотела всю жизнь быть завуалированной «содержанкой» – сначала родителей, потом мужа. Поэтому училась Катя усердно, получила сначала экономическое, а потом и юридическое образование. Устроилась юристом в крупную компанию – на открытую вакансию, без поддержки отца.

Карьеру нельзя было назвать состоявшейся, и все-таки девушка могла считать, что поставила ее на рельсы: теперь путь один – вверх. Сложнее дела обстояли с личной жизнью. Внимая требованиям матери, Катя честно пыталась кого-то найти. С одним жила год, с другим – полгода, и каждый раз надеялась, что уж с этим-то навсегда! Но в конечном итоге они начинали ссориться, и кто-то уходил первым. Как правило, она, чтобы потом выслушать очередную нотацию на тему «так и умрешь в девках».

Ничем, кроме нотаций, родственники повлиять на нее не могли, потому что зарабатывала девушка прилично и содержала себя сама. Однако Кате их вечного недовольства хватало. К тому же она и сама не отказалась бы от семьи – время-то шло!

В свой двадцать девятый день рождения она твердо решила, что уж со следующим-то кандидатом на руку и сердце что-нибудь получится! Она приложит для этого не меньше усилий, чем когда-то для получения образования!

Вскоре она познакомилась с Никитой. Никита был умерен во всем. Отличался умеренной полнотой, которую подруга Кати охарактеризовала как «комплекция пельменя», но обещал исправить это и даже купил тренажер, на который потом вешал галстуки. Умеренно привлекателен – по крайней мере, некрасивым его нельзя было назвать. Как и красивым. Как и запомнить его лицо после первой встречи. Никита получил умеренно престижное образование и теперь работал за умеренную зарплату.

С точки зрения матери Кати, он был ангелом. Он не разбрасывал по дому носки, мог беседовать с потенциальной тещей больше десяти минут и умел варить борщ, пусть и умеренно съедобный. Теперь, когда ее мечты о зяте наконец-то получили материальное воплощение, она насела на дочь с удвоенной силой.

А Катя и сама толком не могла сказать, что ей не нравится. Ну он же милый, не так ли? Не пьет, не курит, делает все по дому. Да и вообще – много чего делает… Но только если ему скажешь. Никита был просто великолепным исполнителем, покорным и безропотным. А вот что такое «инициатива» – он не знал в принципе. В реальной жизни это оборачивалось отсутствием подарков на праздники – если только она сама не говорила ему купить что-то, – отсутствием сюрпризов и полной предсказуемостью жизни. Если Катя начинала скандалить, Никита собирался и уходил к маме, а возвращался только через день, зная, что вспыльчивая невеста к этому моменту угомонится.

– Что тебе не нравится? – возмущалась ее мать. – Тебе надо, чтобы он был альфа-самцом, который сегодня таскает тебе в зубах розочки, а завтра пойдет к соседке? Дорогая моя, только в фильмах принцы милы и влюблены! В реальности же соплями ты с таким «принцем» умоешься! Для нормальной жизни нужен нормальный мужчина, без вывихов в психике!

– Я знаю, мама, но… Думаешь, цветы на мой день рождения – вывих психики?

– Это архаизм! Цветочки тебе кто угодно подарит, а кто тебя будет всю жизнь терпеть? Давай, скажи мне, кто лучше Никитки… разве лучше есть?

– Нет, наверное…

– В том-то и дело, что нет! Не упусти такой шанс! Оттолкнешь его от себя – другая заберет с удовольствием, уж будь уверена!

Катя первой заговорила о свадьбе. Никита согласился. Она занялась организацией: выбором ресторана, ведущего, приглашениями. Никита одобрил все, что она предлагала, но его скучающий взгляд выдавал, что ему хочется поскорее избавиться от лишних обязанностей. Каждый день он привычно садился к компьютеру.

И вот, в очередной раз наблюдая за его спиной, заслоняющей компьютерный монитор, Катя неожиданно поняла, что так будет всегда. За тот год, что они жили вместе, ничего не изменилось. Если перемены и случались, то по ее инициативе, а он лишь подчинялся.

По этому принципу и будет жить их семья. Она будет заниматься планированием всего, он – исполнением. Это даст ей полный контроль, даже больше, чем у нее есть на работе! Однако девушка почувствовала, что этот ее утомляет. Расслабиться ведь нигде нельзя! На работе заваливают поручениями, дома необходимо постоянно держать в памяти все, что нужно сделать. Катя стала замечать за собой нервозность, постоянную раздражительность. Она почувствовала, что ей уже на все плевать и ей, как и Никите, хочется, чтобы эта дурацкая свадьба прошла и больше не было никакой суеты!

Тут Катя и осознала, что пора остановиться. Она забрала документы из ЗАГСа, обзвонила всех гостей и сказала, что свадьбы не будет. Никита, узнавший об этом одним из последних, лишь плечами пожал:

– Как хочешь… Хотя неплохо было бы расписаться. По-людски все-таки!

Он так и не понял, что отмена свадьбы – это и конец отношений. Никита воспринял это лишь как изменение плана.

А вот Катя неожиданно оказалась под волной критики. Ей почему-то казалось, что это ее решение поддержат так, как все ее предыдущие решения. Не тут-то было! Понятно, что генералом «армии сопротивления» стала мать, которая уже фактически начала вязать носочки будущим внукам. Отец был более сдержан, но и он, отводя глаза, рассуждал, что «парень-то неплохой, надо просто дать ему время», и ссылался на все то же «по-людски». Брат занял нейтральную позицию, ибо ситуация его ни на каком этапе не касалась.

Но если от своего семейства девушка еще могла ожидать подобного, то реакция подруг ее добила. Фанатками Никиты оказались даже те, кто уверенно записывал его в «пельмени».

– Не кипятись только… Чего дергаться? Сама знаешь, нормальных мужиков все равно не осталось! Правильно твоя мама говорит: будешь клювом щелкать, и этого заберут.

– Тебе не кажется, что мечтать о принцах уже поздновато? Ты хоть одного видела вне экрана телевизора?

– Некрасивый? Ты бабкину мудрость слушай: с лица воду не пить! Раньше об этом помнили, поэтому и браки были на всю жизнь!

– Тебе, вообще-то, поздновато вот так скакать с цветка на цветок веселой стрекозой! Не девочка все-таки, тридцатник уже!

То, что все это произносилось с милой улыбкой, не спасало. Катя почувствовала себя загнанной в угол. Как дошло до дела, так никто не поддержал! Все только и делали, что советовали: мол, они лучше знают, что нужно для ее блага! Девушке казалось, что еще чуть-чуть, и ноги ее подогнутся, а тогда она уже не встанет. Отдыха не было нигде, напряжение нарастало и на работе, и дома.

Тогда Катя и сорвалась. Побросала в сумку самые необходимые вещи, забрала документы и первым же самолетом вылетела в Рим – потому что итальянским языком она владела даже лучше, чем английским. Уже оттуда позвонила родителям, попросила не искать ее и не приставать. Она вернется тогда, когда успокоится.

Из столицы девушка отправилась в Геную и устроилась официанткой. В студенчестве она так подрабатывала, поэтому профессию знала. Катя подозревала, что будет тяжело – из грозного и уважаемого юриста превратиться в обслуживающий персонал. Но оказалось, что относительно простая работа, связанная с постоянным общением, стала лучшим для нее лекарством.

Буквально за месяц, проведенный у моря, девушка ожила. Исчезли темные круги непроходящей усталости под глазами, кожа покрылась ровным загаром, Катя наконец сбросила пару лишних килограммов, набранных за годы офисной работы. Впервые за долгое время она смотрела в зеркало с чувством, что нравится себе!

При всем этом девушка понимала, что постоянно так жить не сможет. Как только силы восстановятся, напомнит о себе стремление к карьерным высотам. Но пока что она наслаждалась контрастом, морем, солнцем и безумно красивым городом на склоне холма.

– Вообще, не знаю, почему рассказываю тебе это, – завершила Катя. – Надеюсь, я не выгляжу абсолютной сумасшедшей?

– Потому что тяжело такое все время в себе держать, вот и рассказываешь. Жестоко, конечно… Но в некотором смысле я тебя понимаю. От меня маман внуков требует уже давно, чуть ли не с того момента, как я получила физиологическую возможность их рожать! У меня еще первый брак был фиктивный, так мать разве что не в трауре ходила! А сейчас вот Марк для нее стал чуть ли не лучиком надежды, подозреваю, что она на него втайне молится!

О том, что ее мать и Марк объединили усилия, призывая Вику к деторождению, она решила не упоминать. Катя сейчас не то надеется услышать.

– Если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что ты была права, – добавила Вика. – Нельзя так жить, когда тебя все раздражает… Зачем вообще?

– Потому что это правильно…

– То, что делает тебя несчастной, не может быть правильным! Я, если честно, не подозревала, что встречу кого-то вроде Марка, пока с ним не познакомилась. Так что есть смысл ждать.

– Одно дело – ждать, другое – знать, что у тебя за спиной все мосты горят! С работы меня точно уволили уже, причем с соответствующей записью. Родители будут дуться и фиг помогут! С подругами я сама общаться после такого не хочу. По сути, единственный, кто сам захочет со мной общаться, это Никита, потому что он воспримет все произошедшее как «подумаешь, баба психанула»!

– Не думай ты сейчас об этом! Придет время возвращаться – тогда и озадачишься. А пока все эти теории тебе только мешают!

– И то верно… Слушай, мы ведь должны были выбирать подарки для девочки, а обсуждаем мои проблемы!

– На подарки у нас еще времени хватит, не переживай!

Разговаривая, они не слишком следили за маршрутом. Вика город просто не знала, а Катя увлеклась и не обращала внимания на окружение. Теперь же они оказались на улице, застроенной определенно дорогими домами. За оградами разной степени роскоши и дизайнерского мастерства пышно цвели сады, за ними проглядывали аккуратные стильные особнячки. Красивое место, но не то, где им нужно быть!

Девушки уже собирались развернуться, когда произошло то, чего никто из них не ожидал. Ворота одного из домов открылись, оттуда вышли четверо рослых мужчин в строгих костюмах. Не говоря ни слова, они бесцеремонно оттолкнули в сторону Вику, да так, что та упала на мостовую. А Кате умело скрутили за спиной руки и потащили к дому. Девушка, которая их явно не знала, пыталась сопротивляться, да куда ей! Силы были до смешного не равны.

То, с какой скоростью и решительностью это было проделано, выдавало настоящий профессионализм. Буквально парой минут позже ошарашенная Вика обнаружила, что осталась совершенно одна на пустой улице. Вот так нагло, еще до наступления темноты и прямо у нее на глазах, похитили человека! А значит, мужчины, появившиеся из дорогого дома, точно знали, что делают, и уж полиции наверняка не боялись!

Что делать дальше – Вика не представляла.

* * *

Кристаллы белого порошка один за другим сыпались в пробирку. Лишь когда все они оказались внутри и крышка была плотно закупорена, Линн могла вздохнуть свободно. Еще бы! Эта небольшая доза стоила больше, чем половина базы!

Сегодня она задержалась. Изначально девушка этого не планировала, но где-то в середине рабочего дня им поручили изготовить значительное количество одного из препаратов старой серии. Зачем – не сказали, но это как раз и не удивительно, перед ними никто никогда не отчитывается.

Само по себе задание было несложное, просто трудоемкое. Потом они вернулись к привычному графику. Но планируемый объем работ не уменьшился, а два часа уже пропали.

Из своей лаборатории Линн уходила последней. Циферблат часов показывал, что на назначенную встречу она уже безнадежно опоздала. А для него все выглядит так, будто не пришла! Связаться с внешним миром возможности не было, только не из лаборатории. Девушка даже подумывала попросить кого-то из коллег, покидавших здание раньше нее, передать Эрику сообщение, но отказалась от этой идеи. Не нужно, чтобы об их общении знали посторонние!

В переодевалке Линн бросила халат и маску в специальные корзины и направилась в душ. Каждый раз она уставала настолько, что все эти нудные процедуры хотелось попросту пропустить. Но – нельзя. В воздухе вокруг них ведь много всякой дряни, а это тоже опасность! Причем не только для нее…

Стоя под струями теплой воды, Линн думала, что работа у нее не самая худшая. По крайней мере, среди всех отделов на ее лабораторию выпадает наименьшая психологическая нагрузка. Конечно, и они не прохлаждаются, но если послушать, что Эрик о трупах рассказывает, так вообще мурашки по коже идут! А ведь другие отделы имеют с этим непосредственный контакт… Им девушка могла только посочувствовать.

Еще она думала о том, какой неожиданный оборот приняло их с Эриком общение. Изначально-то она зареклась с ним сближаться! Его присутствие на нее странно влияет, значит, надо его избегать! Вот она и избегала, пока не увидела вечером на пляже. Из объекта необъяснимого притяжения он превратился в обычного человека, который оказался в той же ловушке, что и она.

Эрик вначале пытался делать глупости вроде замены нормального разговора сплошными пустыми комплиментами. Но Линн быстро положила этому конец.

– Кто тебе больше нужен здесь? – спросила она. – Человек, которому ты доверяешь и который тебя поддержит, или очередной трофей в юбке? Я не говорю, что не поддамся, если ты продолжишь в том же духе. Но уважать друг друга мы точно не сможем, а без уважения толкового общения не получится!

Прозвучало, может, даже слишком серьезно, однако Линн не жалела. Он тогда ничего не ответил, но уже на следующий день изменил манеру общения с ней. Это ее вполне устраивало.

За минувшие дни она узнала об Эрике больше, чем о многих своих коллегах – за долгие месяцы, проведенные на базе. Он родился в Вашингтоне в семье с четырьмя сыновьями. В отличие от своих братьев, довольных простыми рабочими профессиями, он хотел делать карьеру, поэтому самостоятельно переехал в Нью-Йорк.

Родители были бы и рады ему помочь, да не получалось, и он набрал кредитов. Но со своего пути не сошел. Потому что к этому моменту Эрик уже убедился, насколько близка ему медицина. Этим он хотел заниматься всю жизнь!

Линн не была уверена, является ли это достаточным основанием для работы на Аворио. Хотя… ей ли судить? Несмотря на то, что ей смотреть на трупы каждый день не приходилось, она не заблуждалась по поводу своей работы. Знала, к каким результатам приводят ее труды. И она-то, в отличие от Эрика, о семье не думала! Она все делала только для себя.

Так что оба они грешники. Эрик такие определения находил смешными, он вообще ни во что не верил, хотя своим личным моральным принципам следовал четко. Линн и не пыталась его ни в чем убедить. Она верила за двоих.

Вдвоем им было легче выживать здесь. И оба они это знали.

Девушка завернула в полотенце мокрые волосы и направилась во вторую комнату для переодеваний, где дожидалась ее собственная одежда. Помещение предсказуемо пустовало: женщин-сотрудниц вообще немного, а теперь и они ушли.

Зато в мужской раздевалке еще кто-то оставался, Линн слышала голоса, эхо которых приносила вентиляция. Поначалу девушка не обращала на них внимания, а потом невольно начала вслушиваться.

– Ты уверен, что это правильно?

– С каких пор здесь кого-то волнует, что правильно, а что – нет? Очнись, по сторонам посмотри! Это личный приказ Аворио, а его приказы не обсуждаются.

Линн без труда узнала мужчин. Один – ее профессор, второй – его коллега, руководитель другой группы.

– Ну да, партия ведь уже готова… Когда ее будут им давать?

– Завтра за обедом.

– Почему именно за обедом?

– А когда еще? Завтрак многие игнорируют, за ужином больше бухают. А обед не пропускает никто.

– Но Аворио ведь знает, что срок задержки перед приемом противоядия не может быть дольше месяца?

– Знает, конечно. Думаю, через месяц он даст им противоядие, а еще через недельку повторит курс!

Она могла бы и не догадаться, о чем идет речь, ведь ничего напрямую мужчины не сказали. Но Линн почему-то поняла сразу. И от этого понимания стало не по себе.

Так вот зачем их заставили срочно изготовить партию препарата! Теперь все стало на свои места.

На базе нарастало недовольство. То, чем они занимались, слишком давило на людей. Приближался момент, когда даже деньги для многих из них потеряют значение. Может оказаться, что лавина уже зависла, достаточно одного камушка, чтобы сдвинуть ее.

И этим камушком может стать первое увольнение. Один сотрудник, потом второй, третий… База рискует лишиться до половины персонала, а это огромные потери. Аворио такого в жизни не допустит!

Он достаточно беспринципен, чтобы травить собственных сотрудников, а потом шантажировать их противоядием. Но о последствиях он вообще башкой своей подумал?! Месяц ожидания – это средний показатель. А ведь бывает еще индивидуальная реакция! Кто-то протянет три месяца, а кто-то умрет на второй неделе. Видно, Аворио считает это допустимой погрешностью.

Об опасности предупрежден только руководящий персонал. Получается, она, сама того не зная, могла принять препарат, который изготовила!

Хорошо хоть, удача сработала. Она в последнее время часто срабатывает – словно в компенсацию за все то, что уже отняла у нее.

Никакими разоблачениями Линн заниматься не собиралась. Это ни к чему не приведет, все равно Аворио найдет способ посадить их на короткий поводок. А ее так и вовсе уберет! Ее бессмысленный героизм никому не поможет.

При этом полностью игнорировать новую информацию Линн тоже не собиралась. Она уже продумала, как можно избавиться от обеда так, чтобы никто и не заметил, что она его не съела.

А еще нужно предупредить Эрика! Но с этим могут возникнуть проблемы. При всей практичности у него бывают свои заскоки, он как раз может попробовать устроить публичное разоблачение. Врач все-таки! Поэтому информацию ему нужно подать в особом виде, чтобы он лишнего не наворотил.

Сегодня уже поздно говорить о таком. Нужно будет перехватить его завтра утром, все равно раньше обеда опасности не будет!

С этой уверенностью Линн и отправилась в свой временный дом. А на деревянных ступеньках, ведущих к бунгало, обнаружила до боли знакомую фигуру.

Эрик сидел на крыльце с книгой. Очевидно, света фонаря над входом ему хватало, фонариком он не подсвечивал. Заметив девушку, он сделал закладку из сорванной травинки, закрыл книгу и поднялся навстречу Линн.

– Что ты здесь делаешь?! – изумленно поинтересовалась она.

– Тебя жду.

– В полночь?

– Вообще-то, уже почти час. А договаривались мы с тобой на сколько? На десять! Мать моя, я, конечно, слышал, что девушки долго собираются, но чтобы столько… На пляже я прождал полчаса, потом пошел сюда, но тебя и дома не было.

– Так ты здесь столько часов ждал? Зачем? Я бы завтра все объяснила!

– Не вариант. Линн, мы ведь не на настоящем курорте! Мы оба знаем, что здесь происходит. Мне нужно каждый день убеждаться, что ты жива и тебе ничего не сделали! Ты серьезно думаешь, что я смог бы спокойно спать, ожидая твоих завтрашних объяснений? Чтобы утром обнаружить тебя у себя на рабочем столе? Я, конечно, утрирую, но суть такая…

Это он думает, что утрирует. Что ж… откладывать разговор не придется.

– Заходи. – Линн взяла его под руку и потащила за собой к двери.

– Зачем? Уже и правда поздно… Я убедился, что ты жива и здорова, остальное обсудим завтра!