Текст книги "Нектэрия (СИ)"

Автор книги: Влада Крапицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Я согласна поехать с тобой. Когда выезжаем? – я повернулась к Максу.

У него, как будто гора с плечь упала. Он расслабился и с энтузиазмом сказал:

– Здесь не всё так просто. Надо время, что бы уладить некоторые формальности. Можно пригласить сюда Анну и Николаса?

– Да, приглашай.

Скоро в моей жизни будут одни сплошные вампиры. С одним я была знакома, и страха он у меня не вызывал. Интересно, а как я буду чувствовать себя рядом с другими? Знакомство с Анной и Николасом, поможет мне ответить на этот вопрос.

Макс достал телефон и, набрав номер, сказал:

– Анна, звони Нику. Я жду вас в доме Ланы.

Отключив телефон, он встал и подошёл ко мне. Через пять минут раздался стук в дверь дома. Я удивленно взглянула на Максимилиана.

– Они не могут зайти без твоего разрешения, – добродушно улыбнулся Макс.

– Ах, да.

Я вышла из кухни и открыла входную дверь. Теперь я смогла в полной мере оценить красоту Анны. У неё были длинные, черные, прямые волосы, которые только подчёркивали изумительный персиковый оттенок её кожи, а черные глаза завораживали своей глубиной. Я не могла оторвать от неё глаз. Она вопросительно подняла бровь, и в этот момент Николас произнёс:

– Нам можно войти? – я перевела на него взгляд и увидела его открытую улыбку. «С ним у меня точно не возникнет проблем в общении».

– Да, да, конечно. Добро пожаловать, проходите, – я улыбнулась им, широко открывая дверь и отходя в сторону.

Они переступили через порог.

– Простите, что я вас так разглядываю, но не каждый день увидишь такое прекрасное зрелище. Вы очень красивы…

– Как и все хищники, – подходя ко мне, сказал Макс. – Лана, познакомься, это Анна.

Я, улыбаясь, протянула руку, а потом, опомнившись, спросила её:

– Можно? Я не вспыхну синим пламенем?

– Нет! – она рассмеялась в ответ и пожала мою руку. Её улыбка была искренней и заразительной. Похоже, и с ней мы поладим.

– А это Николас, муж Анны, – продолжил Макс.

– Просто Ник, – поправил он Макса.

Я пожала его руку, уже без всякого страха.

– Надеюсь, церемонии закончены? – я вопросительно посмотрела на Макса. Он кивнул – Тогда присаживайтесь, – я показала на диван.

Анна с Николасом подошли к дивану, и присели, я устроилась в кресле. Макс зачем-то направился в кухню, но уже через секунду вернулся, неся в руках бутылку шампанского и мой бокал.

– У Ланы сегодня день рождения, представляете? – сказал он, обращаясь к своим друзьям, и передавая мне бокал.

Не дав им даже открыть рот, я сказала:

– Никаких поздравлений, пожалуйста. Я совершенно случайно проболталась об этом. И шампанское не в честь для рождения, а скорее как средство снять психологический стресс.

– Ясно, – улыбаясь, сказала Анна и, бросив взгляд в сторону Макса, продолжила, – Наверное, вывалил всё как снег на голову?

– Не знаю, всё или нет, вопросы у меня ещё остались. Но то, что я узнала, было скорее лавиной, а не снегом, – смущённо ответила я.

– Понимаю тебя, для меня это тоже когда-то оказалось потрясением, – с нотками грусти в голосе, произнесла Анна.

Я сделала глоток шампанского и перевела взгляд на Макса, потом опять на Анну:

– Теперь я вижу между вами сходство. Хотя подождите, – я вспомнила разницу в возрасте и окончательно запутавшись, замолчала.

Макс понимающе посмотрел на меня и сказал:

– Извини, тогда я не мог сказать тебе правду. Анна мне не племянница, а моя двоюродная праправнучка. Мой родной брат, её прапрадедушка.

– Круто, – промямлила я.

Анна улыбнулась и продолжила:

– Примерно то же самое подумала и я, когда узнала, кем мне приходится Макс. Попробую, тебе сейчас всё объясню. Мы с Максимилианом происходим из знатного итальянского рода Бессани, который проживал в городе Римини, на берегу Адриатического моря. В истории нашей семье записано, что Макс в 1650 году уехал в Болонский университет и пропал. Единственное, что осталось у нашей семьи, в память о нём, это его портрет. А теперь представь: 1826 год, по Европе катиться эпидемия холеры. Сначала умер мой отец, потом заболели мы с мамой, но и она долго не протянула. Ужасная болезнь, – Анну передёрнуло от воспоминаний. – Шансов выжить практически не было, и тут в нашем замке появляется Макс, и предлагает мне спасение. Мне было двадцать два года, я была молода и хотела жить. Я плохо понимала в тот момент, что говорил мне Макс, я слышала только два слова – «будешь жить», остальное меня не интересовало. Так я стала вампиром. А потом уже Макс, в доказательство, того, кем он мне приходится, указал на портрет в нашей галерее. У меня тоже был шок. Представляешь – двоюродный прапрадедушка, который выглядит на тридцать лет? – она так заразительно рассмеялась, что мы тоже не выдержали и начали смеяться вместе с ней.

Неожиданно все замолчали и прислушались. Спустя пару секунд, Макс сказал:

– Стефан вернулся.

Я поднялась с кресла и, подойдя к двери, открыла её. Только сейчас я обратила внимание, что на улице уже темно. Стефан, как раз зашёл во двор. Выглядел он уставшим.

– Стефан, ты припозднился. Уже темно. Что-то случилось?

– Нет, просто задержался в деревне.

– А у нас гости.

– Вижу, – мрачно сказал он и бросил взгляд мне за спину.

Я повернулась и увидела стоящего рядом Макса. Тем временем Стефан направился к себе.

– Стефан? Ты голоден? – беспомощно спросила я.

– Нет, – не оборачиваясь, ответил он, и скрылся в конюшне.

– Макс, пожалуйста, чтобы ты ему не приказал, верни всё на место. Я не могу видеть его в таком состоянии, это бесчеловечно, – умоляющее произнесла я.

– Не волнуйся, когда мы будем уезжать, я всё верну на свои места. Он даже не вспомнит, что знал меня. Сейчас этого нельзя сделать, потому что я не могу отдать ему приказ забыть меня, а потом опять находиться здесь. Это будет разрывать его мозг противоречиями. Потерпи чуть-чуть. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась я.

– И кстати, если ты так заботишься о Стефане, может, позаботишься о себе? – он опять улыбнулся. – Тебе самой надо поесть.

При упоминании еды, я почувствовала, что действительно проголодалась. Я кивнула, и, закрыв дверь, пошла на кухню. Есть хотелось, но готовить сил не было. Я открыла холодильник и достала ветчину. Сделав бутерброды, быстро перекусила.

– И это всё? – недоумённо спросил Макс. – Ты вообще слышала о здоровом питании?

– Слышала, – устало ответила я. Поев, я почувствовала усталость, и меня стало клонить в сон. День выдался слишком длинным. Голова уже отказывалась воспринимать информацию. – Знаешь, я, наверное, пойду спать.

– Да, тебе надо выспаться. Мы останемся здесь,

Я вышла из кухни и только открыла рот, чтобы с извинениями удалиться в спальню, как Анна сказала:

– Спокойной ночи.

– Приятных снов, – добавил Ник.

Я кивнула. Хорошо, что у них чуткий слух, и не надо двадцать раз объяснять одно и тоже.

В спальне я стянула с себя одежду и, упав в кровать, сразу заснула. Мне опять снились кошмары, но как только меня начинал охватывать страх, я ощущала прохладу, и кошмар исчезал.

Утром, открыв глаза, я увидела Макса. Он сидел в кресле, возле окна и читал книгу.

– Что ты здесь делаешь? – недоуменно спросила я.

– Тебе опять, что-то снилось, и ты металась во сне, – закрывая книгу, сказал Макс. – Вставай, я жду тебя на кухне, – он встал и вышел из комнаты.

Я поднялась и, надев халат, направилась в душ. Спустя двадцать минут, выйдя из душа, я оделась в спортивный костюм и пошла на кухню.

Запах я услышала, не доходя до кухни и меня сразу начало подташнивать. Зайдя на кухню, я увидела Макса, стоявшего у плиты.

– Что ЭТО? – враждебно спросила я, указывая на тарелку с оладьями.

– Оладьи, – растерянно сказал Макс.

– Я вижу, что не блины! Если это мне, можешь не стараться. Я говорила, что не завтракаю по утрам, – напомнила я ему.

– Ты должна сбалансировано питаться, это важно. Неужели так трудно сесть и поесть? – он начал терпеливо меня уговаривать. – В детстве ты же завтракала, почему не начать делать это опять?

– Я и в детстве, не завтракала, – я подошла к кофеварке и включила её.

– Как это? Неужели твоя мама не кормила тебя завтраками? – недоумённо спросил Макс.

– Моей матери было глубоко наплевать, завтракала я или нет, – не подумав, ответила я.

– Что это значит? – заинтересованно спросил Макс.

– Ничего, – отрезала я. На эту тему мне не хотелось разговаривать.

Он уловил мой тон, поняв моё нежелание говорить. И решил зайти с другой стороны.

– А я так старался, готовил. Думал ты оценишь, – с вздохом сказал Макс.

Мне стало стыдно, и за мой тон, и за моё поведение.

– Хорошо, – примирительно произнесла я. – Я попробую твои оладьи, но обещай мне, что это первый и последний раз, когда ты пытаешься накормить меня завтраком.

– Обещаю, что я больше не буду кормить тебя завтраками, – он хитро прищурился, делая упор на «я».

Я вздохнула и села за стол. Тошнота накатывала волнами. Через силу взяла первый оладушек, макнув его в сметану, и откусила. Вкус был изумительный, воздушный. Я удивленно подняла глаза на Макса. Он рассмеялся.

– А ты вкусно готовишь! Откуда такой талант? – удивленно спросила я.

– Жизнь по-разному складывалась, – неопределённо сказал Макс.

Я съела ещё четыре оладушка, и сказала:

– Всё, хоть убейте, больше не могу. Спасибо большое.

– Пожалуйста, – он убрал тарелку со стола и загрузил посудомойку. – Чем будем сегодня заниматься?

Я пожала плечами и, встав, налила себе кофе. Макс с укором посмотрел на меня и сказал:

– Чай полезнее.

– Боже, мне, что теперь всегда будут указывать, что надо делать, и насколько, что полезнее? – прищурившись, спросила я.

– Нет, конечно, нет, – успокоил меня Макс.

Я вернулась за стол и только сейчас обратила внимание, что нет Анны и Ника.

– А где Анна с Ником?

– Анна рано утром выехала в наш главный клановый замок, чтобы предупредить Дейма о том, что мы нашли тебя. Николас проводит её до аэропорта Ивано-Франковска, а потом вернётся обратно. К вечеру он будет уже здесь.

– А почему, мы не могли уехать вместе, скажем дня через три или неделю? – спросила я.

И тут я с грустью и страхом поняла, что мне придётся покинуть мой любимый дом, лошадей, Стефана. Бросить всё, что было мне дорого. Я, наверное, уже никогда не поднимусь на свою рассветную гору; не искупаюсь в своей реке, ранним утром; не услышу, как летом, на рассвете поют соловьи. Я любила этот период своей жизни. Здесь я была счастлива, как нигде и никогда. Я оцепенела. Что ждёт меня впереди? «Неизвестно, поэтому, наслаждайся тем, что пока ты здесь», – внутренний голос был прав.

В это время Макс мне что-то говорил, и я, перебив его, спросила:

– Что? Прости, я отвлеклась, – Макс понимающе посмотрел на меня. – Знаешь, давай выйдем из дома, прогуляемся по долине, – он кивнул.

Мне захотелось использовать эти оставшиеся дни моей свободной и безмятежной жизни, для того, чтобы запечатлеть в своей памяти, всё – самые мелкие подробности окружающей меня природы; ощущение счастье от скачки на лошади, почувствовать приятный ветерок, на своём лице; пройтись босиком по берегу речки, послушать её спокойное журчание.

Я поднялась и, пройдя в спальню, переоделась. Выйдя во двор, я направилась в конюшню.

– Ты собираешься взять лошадей? – спросил Макс

– Да. А что? – удивленно спросила я. А потом вспомнила, как лошади реагируют на присутствие Макса, и расстроилась.

– Давай договоримся так – пусть Стефан запрягает лошадей, ты спускаешься на них в долину. Только без бешеных скачек, – он в упор посмотрел на меня. Я кивнула. – Там отпускаешь их, и мы спокойно гуляем неподалёку. Договорились?

– Да, спасибо тебе Макс.

Моей благодарности не было предела. Я побежала в конюшню, а Макс остался во дворе.

– Стефан, – позвала я, – запрягай Агата.

Когда из своей комнаты вышел Стефан, я уже притащила седло. Он спокойно забрал его у меня из рук и сказал:

– Я сам всё сделаю, – отодвигая меня в сторону.

Ясно, после вчерашнего, он окончательно утвердился во мнение, что мне нельзя доверять запрягать мне лошадь. Ну и ладно. Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Когда всё было закончено, он стал выводить лошадей из стойла, на улицу.

– Здравствуй Стефан, – сказал Макс.

– Здравствуйте, – пробурчал он в ответ, и передал поводья мне. А потом опять скрылся в конюшне.

Кэсси увидев Макса начала пританцовывать на месте. Агат вёл себя спокойней.

– Жду тебя в долине, – сказал Макс, и исчез.

Я непонимающе уставилась туда, где он только что стоял. Он исчез в мгновение ока. «Неслабо» – подумала я и повела Кэсси с Агатом к воротам. Выйдя со двора, я вскочила в седло и начала спускаться по склону, ища глазами Макса. Его нигде не было. Спустившись в долину, я ещё раз осмотрелась. Никого не увидев, мне пришла в голову шальная мысль, нарушить своё обещание и пронестись галопом. Я начала потихоньку подстегивать Агата, а он, почувствовав опять свободу, начал набирать темп. «Боже, какое счастье!» – это всё, что я успела подумать, когда периферийным зрением заметила движение, слева от себя. Я повернула голову и у меня отвисла челюсть. Макс бежал в метрах четырёхстах от меня, не уступая в скорости Агату. Я начала притормаживать, и Агат послушно начал сбавлять темп. Когда он остановился, я слезла с него, отстегнула уздечку Кэсси от седла Агата и предоставила им свободу. Ещё раз оглянулась и, найдя Макса глазами, пошла к нему.

Судя по выражению его лица, ничего хорошего меня не ждало. «Ну и пусть, зато я пронеслась галопом» – подумала я, и гордо вскинула голову. Он неожиданно рассмеялся и, подождав пока я подойду к нему, сказал:

– У тебя потрясающее самообладание. У тебя аристократов в роду не было?

– Нет, – я была сбита с толку его реакцией, я ожидала порицания и упрёков, а он смеялся.

– Просто, сейчас ты выглядишь, как надменная аристократка, которой наплевать на мнение других людей. И не боишься принять вызов или посмотреть опасности в глаза. Гордо поднятий подбородок, поджатые губы, спокойствие в глазах – такое я видел последний раз в 1918 году, во времена эмиграции у русских аристократов. Они всегда вызывали у меня восхищение. С какими бы трудностями они не сталкивались, они всегда сохраняли потрясающую выдержку. Когда я увидел тебя во второй раз в лесу, я подумал, что ты живёшь под лозунгом: «Лучшая защита – это нападение», но теперь понимаю, что ошибся.

– Всё зависит от обстоятельств, – улыбнулась я. – Иногда действительно защищаясь, я могу напасть. Но на тебя глупо нападать, и потом, сейчас я виновата, и я это понимаю, поэтому предпочитаю принять твоё негодование с гордо поднятой головой. У меня другого выхода нет, – я смиренно посмотрела в его глаза.

– Ладно, что сделано, то сделано. Но больше так не делай.

– Но ведь опасности не было. Седло было хорошо закреплено, и я уверенно себя чувствую на лошади. Я ни разу не падала с лошади, даже когда училась ездить. Просто вчера я плохо затянула подпругу. Поверь мне, я знаю, что я делаю.

– Лана, я видел и лучших наездников, которые ломали себе шеи и умирали, – грустно сказал он.

– Ну, ты же рядом, и всегда успеешь меня подхватить, – я вопросительно подняла брови.

– Ты невыносима. Железная логика, – он засмеялся.

Мы подошли к реке и я, сняв ботинки с носками, села на большой валун и опустила ноги в воду. Макс присел на соседний валун.

– Лана, расскажи о себе, – попросил Макс.

– Что именно? – стараясь сохранить спокойствие, спросила я. Это была не лучшая тема для разговора, и я не хотела вдаваться в подробности своей жизни.

– Где родилась, как жила до приезда сюда, чем занималась, – внимательно наблюдая за моей реакцией, сказал Макс.

– Родилась в Белоруссии, но прожила там не долго. Моя мама увезла меня на Дальний Восток, потом был Крайний Север, там закончила школу, и опять вернулась в Беларусь. Получив средне-специальное образование, пошла работать. Потом переехала в Украину. Работая, получила ещё два высших образования. А потом, когда заработала достаточно денег, построила здесь дом и переехала сюда жить. Ничего интересного, – равнодушно сказала я.

– Ты немало поездила по бывшему СССР, – добродушно произнёс Макс.

– Ага, – я улыбнулась, – везде успела пожить, и на востоке, и на севере и на западе. Поэтому, когда люди начинают обсуждать вопросы национальной принадлежности, и спрашивают мою национальность, я отвечаю – что я славянка. Потому что и Беларусь, и Россия, и Украина, дали мне что-то хорошее, и чему-то меня научила.

– А почему вы так часто переезжали?

– Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, – я пожала плечами.

– А кем ты работала?

– Сначала экономистом, а потом финансовым аналитиком. Предыдущий опыт работы и сейчас помогает мне зарабатывать деньги.

Макс задумавшись, замолчал. А я просто наслаждалась прекрасным солнечным днём, легким ветерком и красками осени, которые окружали меня. Вода была уже холодная и я, вынув ноги из воды, согнула их в коленях и обхватила руками, продолжала смотреть на речку. Спустя минут десять, Макс, спросил:

– Ты говорила, что с отцом вы не общаетесь, а с матерью?

– Созваниваемся. А раз в год или два, я езжу к ней в гости, на пару дней. Мы с ней не особо близки. Я больше близка с бабушкой.

– А друзья? Ведь когда ты жила в городе, у тебя были друзья? – он с любопытством смотрел на меня.

– Почему были, они и сейчас есть. У меня есть две подруги, мы с ними часто созваниваемся. Я крёстная мама у их детей. Видимся мы редко, но метко, – я опять улыбнулась. – Понимаешь, я считаю, что настоящих друзей, которым я могу доверять, не может быть много.

Мы опять замолчали. Я оглянулась, чтобы посмотреть, как там Кэсси с Агатом. Они паслись неподалёку и были спокойны, похоже, начали привыкать к Максу. Солнце поднималось всё выше и, не смотря на начало октября, воздух был по-летнему тёплый. Я бросила взгляд на сидящего в лучах солнца Макса, и, не удержавшись, сказала:

– А в мифах и легендах говорится, что вы не можете находиться на солнце.

– Лана, – с укором, произнёс Макс, – эти мифы и легенды мы сами и создали. У нас есть специальные отделы, которые контролируют СМИ и Интернет, мы сами забрасываем туда дезинформацию, чтобы запутать людей, которые нами слишком сильно интересуются. А большая часть людей вообще не верят в наше существование, и мы поддерживаем в них эту веру. Чем нелепее слухи, тем меньше вера в наше существование.

– Так что, солнце вообще на вас никак не влияет?

– Влияет, – вздохнул Макс, – на солнце мы теряем часть физической силы.

– Как это? – удивлённо спросила я. – Я видела с какой скоростью ты недавно бежал. Ты что можешь и быстрее?

– Я могу намного быстрее, особенно ночью. Днём мы быстрее устаём, становимся менее активными. Солнце нас изнуряет….

– А знаешь, я понимаю, о чём ты говоришь, – я перебила его. – Когда наступает лето, я стараюсь избегать солнца. Я становлюсь какой-то апатичной, не комфортно себя чувствую, любое движение требует неимоверных усилий.

Макс опять начал пристально разглядывать меня.

– Что? – недоумевая, спросила я.

– Ничего, – загадочно ответил Макс, и отвернулся.

Меня мучил один вопрос и, немного подумав, я решила его задать:

– Макс, а как ты стал вампиром?

– Если тебе интересно, – он повернулся ко мне, – я расскажу. Как говорила уже Анна, я родился в знатной итальянской семье. Я был вторым сыном, а это значило, что титул и деньги достанутся моему старшему брату. У меня было только три пути: военная карьера; служение церкви или изучение наук. Я всегда тяготел к знаниям, поэтому выбрал третий путь. Получив начальное образование в родном городе, я решил поехать учиться в Болонский университет. Первый год обучения ничем особенным не запомнился, я полностью погрузился в изучение наук. На второй год своего обучения я стал интересоваться происходящим и вокруг меня. В те времена получили распространение публикации ордена розенкрейцеров – «Весть о братстве», «Исповедь братства» и «Жидкая каша на свадьбе Христиана Розенкрейцера». Прочитав их, я был потрясен их взглядами на мир. Понимаешь, в то время Европу раздирали религиозные воины, между католиками и протестантами, а они открыто называли Папу Римского змеем и Антихристом. Они отрицали учение Птолемея, о том, что Земля центр Солнечной системы, обсуждали тайну сотворения мира, не признавали расовой, социальной или половой дискриминации в Братстве. Они мыслили прогрессивно для тех времён. Они утверждали, что все мыслящие люди должны вместе трудиться на благо человечества и постигать законы природы и Бога. Что им неведомы ни жажда, ни голод, ни болезни, ни старость. Как и любой молодой человек, я считал себя умным, много повидавшим и всё знающим. Юношеский максимализм, – он с грустью усмехнулся. – Я решил присоединиться к Ордену. Мне, в некоторой степени, повезло. В те времена Болонский университет был одним из лучших, и последователи Ордена розенкрейцеров нашлись и в нашем университете. Сначала, после вступления в Орден, я просто посещал разного рода собрания и принимал участие в дискуссиях. А спустя некоторое время меня пригласили на коллегию Святого духа. Именно там, я узнал всю правду. Ты помнишь, что я вчера рассказывал тебе про молодых, истинных вампиров, которые хотели развивать искусства и науки? – спросил он. Я кивнула. – Они стояли у истоков этого общества, впрочем, как и у истоков всех последующих тайных обществ. К тому времени, они уже взяли власть в кланах в свои руки, и им стали требоваться молодые кадры, потому что после очередной войны численность вампиров сильно сократилась. Они решили делать вампиров из людей, которые могут мыслить прогрессивно. Но действовали они всегда аккуратно. Лишь единицы узнавали настоящее положение вещей. Я попал в их число. Дейм, сделал меня вампиром, потому что увидел мой потенциал, мою тягу к знаниям. А остальных использовали в тёмную, давали гранты на развитие тех, или иных направлений науки. Кого-то продвигали вверх по политической лестнице. Тем, кто имел талант в сфере финансов, давали деньги на открытие банков и развитие промышленных предприятий.

– Самое страшное зло всегда скрывается под маской самой прекрасной добродетели, – с грустью сказала я.

– Кто это сказал? – удивлённо спросил Макс.

– Не знаю, может и я. А может, я перефразировала, кого-то из древних философов, – что-то крутилось в моей голове, но уловить мысль я не могла.

Макс задумался, а потом продолжил:

– Мы не одно столетие строили систему, которая позволяет нам сейчас контролировать всё в этом мире. Ты даже не представляешь, насколько мы могущественны. Может быть, потом я тебе расскажу обо всём, если тебя это заинтересует, – я опять закивала головой, и он, улыбнувшись, продолжил. – Сначала я был рядовым членом клана. Я поступал в высшее учебное заведение и там, отбирая талантливых студентов, агитировал их для вступления в тайное общество, для дальнейшего их продвижения. Спустя пол века я уже преподавал, и сам создавал тайные общества, становясь их главой. Люди даже не подозревают, что за этими тайными обществами стоим мы. Названия всегда разные – Иллюминаты; Розенкрейцеры, Масоны. В северной Америке – это Череп и Кости; Свиток и Ключ; Олимпийцы, но смысл один – отобрать самых способных и заставить их работать на нас. Эта система работает и до сих пор, уже на протяжении четырёхсот лет. Правда, последние лет двести, мы создаём вампиров всё меньше и меньше. Стараемся поддерживать численность кланов на одном уровне.

– И сколько вас сейчас в вашем клане? – затаив дыхание, спросила я.

– Почти полторы тысячи человек.

У меня опять отвисла челюсть.

– Ты пойми, нам очень многие вещи нужно контролировать. У нас есть подразделения, которые занимаются только наукой, или политикой. Кто-то отслеживает СМИ и Интернет, кто-то работает с финансами. Есть отдельные боевые отряды, которые следят за кланами Лиги. Есть отряды, которые наблюдают за кланами Альянса. Есть специальные группы, которые в высших учебных заведениях отбирают будущих политиков и учёных. Даже есть группа, которая ищет таких, как ты. Нашему клану принадлежит почти вся Европа, и нам приходиться контролировать развитие всех государств, которые находятся на нашей территории, поэтому наш клан считается одним из самых больших. Такие большие кланы как наш, есть только в Южной Америке и Африке. Остальные меньше по численности. У нас по всей Европе разбросаны штаб-квартиры, куда стекается вся информация, от работающих на нас людей. А оттуда она уже попадает в главный клановый замок. Он находится в Швейцарии, недалеко от Берна. В самом замке живут только избранные. Дейм не любит суеты. Тебе там понравиться.

– Хм, так это вы не допускаете на территории Швейцарии последние двести лет боевые действия?

– Вообще-то, последние четыреста восемь лет. Прохождение войск по нашей территории не считай, – он улыбнулся.

Я опять задумалась. Размах их деятельности меня впечатлял.

– Неужели никто из работающих на вас людей, не понимает, кто вы такие? – спустя некоторое время спросила я.

– Нет. Здесь тоже всё давно отлажено. Всё зависит от сферы деятельности. Например, если это касается банков и промышленных предприятий, принадлежащих нам, то мы нанимаем управляющих компаниями, а сами выступаем в роли акционеров компаний, отошедших от дел. Как правило, управляющих мы меняем раз в семь-десять лет, для того, что не вызвать подозрения у работающих на нас людей, тем, что мы медленно стареем. Иногда мы устраиваем фиктивные несчастные случаи с акционерами, если кто-то из общества начинает сомневаться на наш счёт. Вампира, который представлялся учредителем, переводят в другое подразделение, а на его место ставят другого вампира и человек успокаивается, когда появляется более молодой наследник акционера. С учёными ещё проще, меняется организация, которая даёт грант на исследования, меняется и вампир, которые следит за разработками. Тоже самое и с остальными сферами деятельности. Члены нашего клана постоянно переходят из отдела в отдел. И потом, мы никогда не ищем внимания, поэтому контролируем прессу. Все наши предприятия и активы оформлены на разные имена и фамилии. Иногда, в некоторых больших банках или предприятиях, наши акции оформлены на 20–25 разных фамилий. И эти фамилии никогда не фигурируют в СМИ.

– А ты какую фамилию носишь? Свою – Бессани?

– Нет, сейчас я Максимилиан Сарто.

– А ты до сих пор занимаешься преподаванием и тайными обществами?

– Нет, последние сто восемьдесят два года я живу в главном замке. Мой талант полезен не только для вербовки студентов. У меня сейчас разнообразный круг обязанностей – от различных конгрессов политиков, до различных съездов учёных и финансистов. У нас в клане есть Яромир, он умеет читать мысли. Мы работаем с ним в тандеме. Приезжая на съезд или конгресс, он читает мысли людей, и если они не соответствуют нашим интересам, я помогаю людям изменить их мнение, направляю их мысли в другое русло. Хотя это тоже не всегда возможно. Кланы Лиги имеют таких же способных вампиров, как мы с Яромиром.

– Расскажи мне про кланы более подробно, – попросила я.

– Как я уже говорил, у нас существует тринадцать кланов. Восемь из них входит в Альянс, пять в Лигу. За каждым из кланов Альянса закреплена определённая территория, которую они контролируют. Европейский клан, то есть наш, называется Брегчи; Азиатский – Ихаса; Ближневосточный – Мениду; Южно-Американский – Бунсис; Африканский – Парки; Северо-Американский – Гасты; Австралийский – Аруак; и Евразийский – Зугины. Кланы Лиги, которые нам противостоят есть не на всех континентах, поэтому их меньше и за ними закреплены маленькие территории. Они находятся как раз в «поясе безумия». Есть клан Ансету – он борется с кланом Мениду. Клан Фарса борется с Южно-Американским кланом. Нашим основным противником является клан Гарудас. Северо-Американскому клану Гастов противостоит клан Кегарид. Но самый кровожадный из всех кланов – это Лигры. Они не придерживаются определённой территории. Вступают в схватки и с Евразийскими Зугинами, и с Азиатскими Ихаса, и даже появляются на нашей территории.

– Ты меня запутал, кто против кого, и где. Я поняла только, что есть восемь хороших кланов, и есть пять плохих. Самый плохой из них – клан Лигров. И что ваш клан называется Брегчи. Больше я ничего толком не запомнила, – растерянно сказала я.

– Тебе это сейчас и не надо. А может и вообще не понадобиться. Ты будешь жить в главном клановом замке, и не будешь вообще соприкасаться с главами кланов или его членами. Ты их увидишь только один раз, на Форуме.

– Что такое Форум?

– Форум – это сбор представителей всех кланов Альянса. На нём мы разрабатываем стратегию дальнейшего развития человечества. Собираемся мы раз в год. Кстати, устав и правила вашего ООН было скопировано с нашего Форума. Знаешь основные принципы работы ООН? – спросил Макс, я кивнула, и он продолжил. – Так вот, мы тоже выбираем себе временных глав Форума из Лордов кланов Альянса, хотя все остальные Лорды кланов имеют равные права. Глава Форума, это скорее координатор. Он принимает решение, о том, когда и в какой стране мы соберёмся. Собираемся мы всегда в разных странах и на разных континентах. На Форуме, помимо разработки дальнейшей стратегии развития, представляют ещё и новых членов различных кланов. Происходит своего рода посвящение.

– Я тоже пройду это посвящение? – с интересом, спросила я.

– С тобой несколько другая ситуация. Ты – нектэрия. Мы должны тебя представить, чтобы закрепить право обладать тобой.

– Я что, вещь, для вас? – я поморщилась.

– Нет, Лана, конечно, нет, – поспешил ответить Макс. – Здесь всё очень сложно. Пойми, нектэрия – это сила. А этой силой хотят обладать все кланы. Однажды из-за нектерии чуть не распался Альянс. Вас с каждым веком становилось всё меньше, мы хоть и придерживаемся мира между кланами Альянса, подковёрная борьба идёт и между нами, и что произойдёт сейчас при твоём появление предсказать очень сложно. Это будет проверка на прочность кланов Альянса. Очень важно заявить права нашего клана на тебя на Форуме. По нашему уставу, после закрепления наших прав, ни один клан Альянса не имеет право отбить тебя у нас. И если кланы Лиги попытаются выкрасть тебя, кланы Альянса должны помочь вернуть нектэрию в клан, которому она принадлежит. Пойми, кровь нектэрии даёт нам, вампирам, неимоверную силу, и чтобы отбить нектэрию у одного клана, должны объединиться несколько кланов. То есть, если случиться беда и какой-то из кланов Лиги, выкрадет тебя, все кланы Альянса должны будут вступить в войну, что бы вернуть тебя в наш клан.

Я похолодела. В голове крутилось столько страшных картин, что я вскочила на ноги и стала прохаживать по берегу. Макс поднялся и тоже стал прохаживаться рядом со мной.

– Надо как можно быстрее представить меня на Форуме. Почему мы не поехали с Анной? – с волнение, спросила я.