Текст книги "Нектэрия (СИ)"
Автор книги: Влада Крапицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Я кивнула, и он начал:
– Ты ведь читала Библию, и обратила внимание, что Адам жил 930 лет, его сын Сиф – 912 лет, Енос – 905 лет, не буду перечислять всех допотопных патриархов, напомню тебе только про Мафусаила, который прожил 969 лет, и Ноя, прожившего 950 лет. Видишь, какие длительные сроки жизни? После потопа всё меняется. Сын Ноя, Сим прожил уже около 600 лет, его сын Арфаксад – 438 лет. Следующий потомок Сима, Рагав прожил 239 лет. А Авраам, потомок Рагава прожил 175 лет, его внук Иаков – 147 лет. Видишь тенденцию? Чем дальше, от Адама с Евой, тем короче сроки жизни. Тоже самое и у нас, только срок жизни более длинный. Первые истинные вампиры жили около трёх тысяч лет, их потомки уже около двух тысяч лет, Сейчас самому старому истинному вампиру 1758 лет, если он конечно ещё жив. – Я вопросительно на него посмотрела, и он продолжил. – Понимаешь, такая долгая жизнь иногда приводит к безумию. А некоторые становятся отшельниками. Мы давно его уже не видели. Может он и мёртв уже. – Я понимающе кивнула. – Так вот. Это, истинные вампиры, а адаптанты живут ещё меньше. Самый старый из адаптированных вампиров прожил 947 лет, а потом умер от старости. Сейчас эти сроки ещё меньше. И с каждым поколением мы теряем лет 50–80. Скорее всего, я проживу лет 800–850. А, Николас и Анна, которые тоже были людьми, и вампирами их сделал я, проживут ещё меньше, они стареют чуть быстрее меня. – Он задумался. – Понимаешь, это как делать копию с копии, с этой копию следующую и так далее. Чем дальше, тем хуже качество, – он усмехнулся.
– Вы что вырождаетесь? – удивлённо спросила я.
– Нет, мы не вырождаемся, просто в каждом следующем поколении, срок жизни сокращается, и у нас слабеют сверхспособности. Сила, скорость, красота, слух, зрение, нюх – здесь изменений нет. А вот умение читать мысли, внушение, и тому подобное, встречаются всё реже. Со временем развить их можно, но на это уходят десятки лет или сотни, а врождённых способностей практически уже нет.
– А у тебя есть такие способности?
– Есть, дар внушения. Я могу заставить человека делать, что угодно, могу заставить забыть что-то или наоборот помнить, то чего не было, – он замолчал и стал смотреть на меня. – Не хочешь задать мне вопрос?
– Хочу, – я вздохнула. – Но я уже догадываюсь, что ты ответишь, – он ждал. – Ты применял ко мне дар внушения?
– Да, два раза. Третий и четвёртые раз уже ничего не вышло.
Я с удивлением посмотрела на него:
– Четвёртый? – Я ничего не понимала. Первый раз в долине, второй в лесу, третий, скорее всего, был на пороге, но я смогла стряхнуть с себя оцепенение, четвёртого я не помню. Я посмотрела на него в ожидании ответа.
– В спальне вчера утром. Когда ты направилась за Стефаном, чтобы он отвез меня домой.
– Я ничего не заметила, – растерянно произнесла я.
– Вот это и странно для меня. Противостоять моим приказам могут только вампиры намного старше меня. А ты даже не вампир, а человек. Такого я ещё не встречал. Как ты это делаешь? – он заинтересованно изучал меня.
– Не знаю. Я вообще ничего не делаю. Мне просто не нравиться, когда мне приказывают. А в твоём голосе звучал приказ, и меня это возмутило.
Он задумался. Меня снедало любопытство, и через минуту я не выдержала и задала вопрос:
– У Анны и Николаса тоже есть способности? Сколько им лет?
– Анне двести шесть лет, а Николасу сто два года.
– Но Николас выглядит старше Анны? – удивленно заметила я.
– Он так выглядит, потому что его позже обратили, неужели не понятно? Анну пришлось обратить, когда ей было двадцать два года, а Николаса – когда ему было двадцать девять, – терпеливо объяснил он. – Если хочешь получить ответы на свои вопросы, не перебивай меня, – я кивнула. – Они оба только развивают свои способности. У Анны, что-то наподобие пирокинеза. Дотронувшись до человека или предмета, она может сжечь его, а Николас, что-то вроде ищейки-поисковика. Он может, дотронувшись до предмета, сказать, где сейчас находится сейчас человек или вампир, который его держал до этого. Но их способности ещё слишком малы. Им требуется физический контакт с объектом, надо к нему прикоснуться. Если они достаточно прилежно будут тренировать свои возможности, однажды им не понадобиться прикосновения к предмету, только сила мысли.
– А ты долго тренировался, пока не научился внушать без прикосновения к человеку?
– Нет, став вампиром, я сразу мог использовать свой дар без прикосновений. Но я тоже тренирую свои способности. Пока я могу, что-либо внушать, только объектам, которые находятся в зоне моей видимости, на большом расстоянии ещё плохо получается.
– А почему так получается, что тебе было дано больше способностей, чем Анне и Николасу?
– Всё зависит от того, кто сделает тебя вампиром. Я говорил тебе – копия с копии. Меня сделал вампиром Дейм. Наш Лорд клана. Он истинный вампир. Поэтому мои способности выше, чем у Анны и Николаса, или у большей части нашего клана
– А почему Дейм не сделал Анну и Николаса вампирами сам? – удивленно спросила я.
– Что бы ответить тебе на этот вопрос, надо рассказать предысторию наших кланов. В нашем мире всегда идет война, уже многие тысячи лет. Мы боремся за территории, за власть, за ресурсы. Конечно, боремся не совсем мы. Боритесь, вы, люди, а мы вас направляем. Все воины, которые происходили и происходят на Земле, это борьба кланов. Людей используют как боевую силу. Ваши учёные даже подсчитали, что за последние пять с половиной тысяч лет на Земле произошло более пятнадцати тысяч войн. И за все эти годы, в мире мы жили только 292 года. Раньше кланов было намного больше, чем сейчас, и было намного больше истинных вампиров, чем адаптантов, их было подавляющее большинство. Но постоянные конфликты приводили к жертвам не только среди людей, в боях умирали и истинные вампиры, и адаптанты. Тактика всегда была одна. На интересующую нас территорию направлялись армии людей, когда они захватывали нужный город, приходили вампиры и уничтожали тех вампиров, которые там проживали. Тут я сразу оговорюсь, помнишь, я тебе говори, что истинный вампир – это рождённый вампиром, – я кивнула. – Так вот, истинный вампир может родиться только от двух истинных вампиров. Для примера, у Николаса с Анной детей быть не может вообще, потому что они адаптанты. А теперь представь эти постоянные воины между истинными вампирами, обладающими сильными сверхспособностями. Побеждённого ждала только смерть, никакой пощады. Число истинных вампиров постоянно уменьшалось.
До 1229 года мы жили, не особо, прячась от людей. Кланами правили истинные вампиры, которые воспринимали людей как скот. Но когда учредили Святую Инквизицию, вампиры задумались о необходимости вести более скрытный образ жизни. Когда Святая Инквизиция была в самом расцвете своих сил, и вампиры выслеживались и убивались десятками, оставшиеся в живых задумались. Был собран Форум, на котором, вампиры объединились в тринадцать кланов и территория Земли была поделена между ними. Но затишье оказалось не долгим. Кланами, по-прежнему, правили старые, истинные вампиры. Они ничего не хотели менять. Более молодые вампиры считали, что надо развивать искусство и науки, увеличивать численность населения, чтобы исчезновения и убийства людей, выбранных для питания, не привлекали внимания. Старые хотели оставить всё как есть. Поэтому, случилась ещё одна война, перевернувшая весь мир вампиров и мир людей. Победили более молодые истинные вампиры, старые практически все были уничтожены. Из-за всех этих войн, к концу девятнадцатого века, на земле осталось только восемнадцать истинных вампиров, по крайней мере, про которых мы знаем. Но воины на этом не закончились. В восьми кланах к власти пришли молодые вампиры, которые начали развивать науки и пытались найти способы получения пищи, без убийства людей. В остальных пяти, к власти тоже пришли молодые вампиры, но они по-прежнему относились к людям, как к скоту. И дальнейшее развитие их мало интересовало, им нужна была только власть. Опять началось противостояние. Восемь кланов приняли решение объединиться между собой в Альянс, и достижения в разных сферах наук, помогли им существенно расширить свои территории и потеснить пять остальных кланов. Поняв свою ошибку, эти кланы объединились в Лигу. Но время уже было упущено. Кланы Альянса уже взяли в свои руки всю финансовую систему, военно-промышленный комплекс, науку и медицину. И естественно, политику государств, находящихся на их территории, формировали тоже они. В руках Лиги остались небольшие территории влияния. Только после этого они тоже занялись наукой, финансами и политикой.
– Ты хочешь сказать, что вы полностью контролируете жизнь людей? – у меня голова шла кругом, я была ошеломлена.
– Нет не полностью. В этом нет необходимости. Но основные сферы вашей жизни контролируем мы – политика, экономика, образование и так далее.
– Макс, подожди, дай мне придти в себя. – Я поднялась, и пройдя на кухню, встала возле окна.
Меня как будто оглушили, нелегко осознать, что мир, в котором ты живёшь, совсем не такой, как ты думал. Я не знаю, сколько я так стояла и невидящим взглядом смотрела за окно. Конечно, глупо было считать людей венцом творения. В природе всегда есть дичь, и есть охотник. Но я никогда не думала, что всё обстоит именно так. Кое-как собравшись с мыслями, я вернулась в гостиную.
– Первый вопрос – к какому клану относишься ты? – пробормотала я
– Брегчи. Один из кланов Альянса, – спокойно ответил он.
– Ясно, – я опять задумалась. – Ты не ответил на вопрос, почему Дейм не сделал Анну и Николаса вампиром?
– Дейму один из восемнадцати, оставшихся в живых, истинных вампиров. Сейчас он Лорд нашего клана, но так было не всегда. Когда-то, он был рядовым вампиром и участвовал во всех схватках. Ему 1047 лет, и он не раз видел, как более сильные вампиры уничтожали более слабых, как убивали Лордов клана и их место занимали другие. Придя к власти, он решил не создавать себе лишних конкурентов. Ведь вампир, адаптированный им, изначально будет сильным, а со временем может развить свои способности и убить его. Поэтому сам Дейм очень редко делает кого-либо вампиром. Он только даёт разрешение.
– Но чего ему бояться, ведь вы не истинные вампиры? И ваши силы намного меньше, чем у него. Ведь так?
– Да, но интриги внутри клана ему тоже не нужны. Чем больше сила вампира, тем больше ему хочется власти. Дейм самый сильный вампир клана, и собирается таковым оставаться.
– Логично, – вздохнув, сказала я. Но были и другие, не менее важные вопросы. – Зачем ты мне всё это рассказал? Ведь ты убьёшь меня? – я затаила дыхание.
– Лана, я не собираюсь тебя убивать, скорее наоборот, – он улыбнулся.
– Что значит наоборот? – я окончательно была сбита с толку.
– Давай по порядку. Во-первых, кланы Альянса не убивают людей.
– А как же вы питаетесь? – перебила я его. – Не кровью?
– Кровью, но есть много способов получить кровь человека, не убивая его. И нам не надо вся кровь, нам вполне хватает сто – сто пятьдесят миллилитров, раз в семь – восемь дней. Для этого у нас по всему миру открыты донорские пункты приёма крови. И мы, платим вам, людям за это неплохие деньги. А та кровь, которую мы не используем для питания, передаётся в больницы.
– А так как поблизости нет такого пункта, и ты голоден, ты хочешь моей крови? – я даже не могла понять своих эмоций. Что-то среднее между изумлением и смехом.
– Сейчас я не голоден. Если мы едем в отдаленные места, мы всегда берём с собой запас крови. Если тебя это так интересует – вчера я плотно пообедал, – он опять улыбнулся.
– Тогда я окончательно отказываюсь понимать, зачем ты мне всё это рассказал, если даже моя кровь тебе не нужна?
– Как раз твоя кровь мне и нужна. Вернее не только мне. Она нужна всему нашему клану.
У меня, наверное, отвисла челюсть, потому что он замолчал.
– Или ты сейчас всё объяснишь мне или я буду истерично смеяться. А это зрелище не для слабонервных, – предупредила я.
Такое со мной было в первый раз. Я видела, как иногда люди в стрессовых ситуациях начинали плакать или смеяться. Мне хотелось смеяться. Хотя я предпочла бы поплакать. Я читала, что хорошая пятнадцати минутная истерика снимает стресс за год. А то, что я узнала сегодня, было для меня потрясением. Похоже, сейчас у меня начнётся первая в моей жизни истерика, и я не знала, как взять себя в руки.
– Лана, ты нектэрия.
– Я – кто? – всё, сейчас точно рассмеюсь.
– Нектэрия. Это слово произошло от древнегреческого – нектар. Нектаром называли напиток богов, дававший им бессмертие и вечную юность, и предохранял мёртвое тело от тления. Так как мы вампиры, и пьём кровь, у нас это понятие чуть-чуть видоизменилось. И кровь нектэрии по-другому на нас действует. Она придаёт нам ещё большую физическую силу и самое важное, во много раз усиливает те сверхспособности, которыми обладает вампир.
– Ага, ясно. Ты собираешься отвезти меня в клан и там устроить, так сказать, пир горой, – я уже начала широко улыбаться, и поняла, что до истеричного смеха рукой подать.
– Ничего ты не понимаешь, – внимательно наблюдая за мной, спокойно сказал Макс. – Тебя никто не будет убивать, все наоборот будут заботиться о том, чтобы ты как можно дольше прожила. У тебя просто периодически будут брать кровь, не больше двухсот миллилитров за один раз. Это равносильно тому, как если бы ты сдавала кровь в донорском пункте. Ты знаешь, что кровопускания иногда даже полезны?
– Знаю, знаю, – нараспев произнесла я.
Больше сдерживать я себя не могла, я согнулась, и начала громко смеяться. Макс подскочил ко мне, аккуратно обнял за плечи и стал успокаивающе гладить по спине.
– Я буду, – в перерывах между смехом, я пыталась вставить слова – как дойная корова.
Меня опять скрутило от истеричного смеха.
– Лана, не надо всё так утрировать. Ты понятия не имеешь, насколько ты важна для нас, особенно сейчас, – взволновано сказал Макс.
Дальше я уже не слушала. Начали болеть мышцы живота, а я никак не могла остановиться. Потом я почувствовала лёгкий шлепок по лицу, и меня аж подбросило, от злости, на ноги. Не знаю, что именно меня заставило остановиться – пощёчина, резкий подъем, или злость, но всё закончилось, осталась только жуткая усталость. Я опять села, сил стоять не было. Макс стоял передо мною на коленях и внимательно смотрел мне в лицо.
– Всё закончилось, – безразлично сказала я.
Он поднялся и вернулся на диван, не спуская с меня глаз. У меня в голове была полная неразбериха, крутились какие-то мысли, которые я не могла уловить, мелькнув, они сразу исчезали. Вопросы, которые я не могла сформулировать. Надо было на чём-то сосредоточиться, чтобы вернуться в реальность.
– Который час, – спросила я.
– Почти час дня, – посмотрев на часы, произнёс Макс.
Значит надо заняться приготовление обеда, но сил подняться, пока не было. «Ах да, Стефан ведь ушёл в деревню», – вспомнила я. Мне, есть совершенно не хотелось.
– А какое сегодня число? – рассеяно спросила я.
– Первое октября, – ответил Макс.
Прикольно – вот это ирония судьбы.
– Можешь меня поздравить! У меня сегодня день рождения. Вот это подарочек преподнесла мне судьба! – меня снова начал душить смех.
– Поздравляю, – растерянно сказал Макс. – Сколько тебе исполнилось, если не секрет?
– Тридцать два.
– Тридцать два!? – удивлённо переспросил Макс.
– Ага! – я широко улыбнулась. Во мне проснулся какой-то смешливый бесёнок, умом я понимала, что это ненормально, и я понимала, что это уже не истерика. Наверное, моё сознание не могло справиться с полученной информацией, и всё на что я была сейчас способна – беззаботно смеяться. Как маленький, счастливый ребёнок, или как лишённый разума человек? Не знаю. Сейчас я не в состоянии серьёзно, о чём-либо, думать. Я просто сойду с ума.
Я поднялась, на смену усталости, пришло жажда бурных действий.
– Предлагаю открыть бутылку шампанского, а может и две, – меня так и подмывало показать Максу язык.
Я направилась в кухню. Открыла холодильник и нашла бутылку шампанского. Я равнодушно относилась к спиртному и употребляла его редко, но сейчас мне впервые в жизни хотелось напиться. Я сняла фольгу, и начала раскручивать проволоку, которая держала пробку. Руки тряслись, и я никак не могла с ней справиться. Сзади подошёл Макс и положил мне руку на плечо:
– Лана, давай я тебе помогу, – его голос дышал спокойствием.
– Пожалуйста, – я отошла в сторону, идиотски улыбаясь.
Он открыл бутылку и вопросительно посмотрел на меня. «Ну конечно, ему нужны были бокалы». Я достала два бокала и поставила перед ним, он вздохнул и налил шампанское в один бокал. Взял его со стола и протянул мне. Я схватила его и произнесла со смешком:
– Может тебе накапать моей крови, в честь такого знаменательного события, – задорный бесёнок разошёлся во мне не на шутку, но остановиться я не могла.
Макса перекосило от моих слов.
– Ну, Макс, не надо себя так вести. Ты же хочешь? Что с тобой будет, когда ты выпьешь моей крови? – я с интересов смотрела него.
– Я стану сильнее, – отрешённо сказал он.
– Да!? – протянула я. – Тебе мало той силы, что у тебя есть? Или вы, вампиры, не так сильны, как пишут?
– Мы очень сильны. Ты даже не представляешь себе, насколько, – похоже, он начинал злиться. Подсознание подсказывало: «Не буди лихо, пока оно тихо», но бесёнок продолжал веселиться.
– Насколько? Я хочу видеть это! – я с вызовом посмотрела на него.
Он оглянулся и, подойдя к кухонному набору, который висел на стене, снял двухсторонний, металлический топорик, предназначенный и для рубки, и для отбивания мяса. Спокойно, без всяких усилий, он сломал железную ручку пополам.
– Впечатляет, – я подошла к нему и потрогала сталь руками. – Это максимум, или ты способен на большее?
– Это лишь малая часть моих возможностей.
Я была ошеломлена. Отойдя в сторону, я сделала первый глоток из бокала, потом второй, продолжая рассматривать Макса.
– Слушай, а почему ты не бледный? – в моей голове крутилось много вопросов, и это был лишь один из них.
– Лана, – похоже, мой вопрос развеселил его, – ты продолжаешь мыслить стереотипами. Ну, посуди сама, если мы контролируем все основные области вашей человеческой жизни, мы в том числе, контролируем и косметическую промышленность. Сейчас разработано много средств для получения загара, без использования солнца, – он улыбнулся. – Различные виды автозагаров помогают убрать нашу бледность.
– Извини, не подумала, – я улыбнулась в ответ. – Я один раз попробовала автозагар, и получила чудесный жёлтый оттенок. Все подумали, что я заболела желтухой.
– Да? Интересно. У нас вначале были такие же проблемы. Поэтому мы разработали автозагары предназначенные для вампиров. Сама понимаешь, в свободную продажу они не поступают, – он опять пристально разглядывал меня.
– Жаль, я бы прикупила себе такой. Может, поделишься? – я опять задорно улыбнулась.
– Зачем тебе? Ты прекрасно выглядишь, – он улыбнулся мне в ответ, по настоящему, искренне. Меня парализовало. Так он никогда мне не улыбался, в этой улыбке участвовали и его глаза.
– Нет предела совершенству, – еле промямлила я. Надо срочно выйти из кухни, и взять себя в руки. – Знаешь, нам не хватает музыки, для ощущения торжественности момента, – с лёгкоё долей иронии произнесла я, и выскочила из кухни.
В спальне я схватила первый попавшийся диск и замерла. Макс начинал мне нравиться, и это меня не устраивало. Нельзя идти на поводу у своего сердца. «Разум и логика – вот твои друзья» – подсказывала интуиция. Да, «разум и логика», как мантру стала повторять я для себя.
Выйдя на кухню, я поставила диск в проигрыватель и включила его. Из динамиков раздалась песня Кайли Миноуг «Confide in me». Хуже не придумаешь. Сознание выхватывало отдельные слова: у нас у всех есть крест, который нужно нести; наши проблемы должны быть поделены; отказаться или согласиться? Но сильнее всего были слова: доверяй мне, доверяй мне. Макс не отрывая взгляда, смотрел на меня. Я готова была сквозь землю провалить от досады. Бокал в моих руках, был как спасительный круг, делая маленькие глотки шампанского, я усиленно изображала беззаботность и не понимание.
– Я просмотрел диски, которые ты слушаешь, но так и не смог разобраться какая музыка тебе нравиться? – спросил он, когда песня заканчивалась.
Я была благодарна ему за вопрос, потому что первая не смогла бы заговорить, даже если от этого зависела моя жизнь.
– Разная. Мне нравятся определённые песни, а не сами исполнители. Иногда из всего альбома, или даже из всего творчества певца, мне нравиться только одна песня, поэтому я покупаю диски и делаю микс для себя лично, – в этот момент заиграла следующая композиция. – Вот это, например, Operatika, композиция «Solvejgs Song». Видишь, музыка абсолютно разноплановая.
– А что за песню ты пела сегодня утром?
Если две минуты назад, я думала, что хуже не будет, то сейчас я в полной мере испытала чувство позора. Лучше бы меня сварили живьём. Лицо начало гореть, я в очередной раз поблагодарила природу, за не способность краснеть.
– Это из альбома «Spirit Nation», – это всё, что смогла из себя выдавить.
– Очень красиво, только я слов не понял, – серьёзно произнёс Макс.
– Я тоже не понимаю. Это, какие то индейские напевы. Альбом старый, но мне нравиться, – я продолжала жариться в своей личной печке.
– Мне тоже понравилось. У тебя необычный голос. Голос простора, наверное, так его можно назвать. Он обволакивает. Ты очень красиво делаешь переходы, от звонкого, чистого и льющегося голоса, до мягкого и нежного. Ты брала уроки вокала?
– Нет, ты первый кто услышал, как я пою. Спасибо за комплимент, но больше так не делай. Подслушивать не хорошо, – печка стала гаснуть.
– Тебя трудно было не услышать.
– Мог бы предупредить, что ты рядом, – смущённо сказала я.
– Если бы ты знала, что я рядом, стала бы петь? – хитро прищурившись, спросил он.
– Конечно, нет, – с вызовом, сказала я.
– Вот поэтому я и не предупредил, – он довольно усмехнулся. – Мне очень понравилось. Может, ещё споёшь для меня?
– Нет. Никогда в жизни, – чопорно ответила я.
– Никогда, не говори никогда. Слышала такое?
– Слышала, – улыбаясь, произнесла я.
– Лана, ты знаешь, что с тобой очень легко общаться? У меня такое впечатление, что я знаю тебя лет сто. Такое редко встречается. И мне нравиться твоё самообладание. После того, что я тебе сегодня рассказал, другой человек, наверное, долго бы не мог придти в себя, а ты молодец, держишься, – с удовлетворением сказал он.
– Я понимала, что с этим миром, что-то не так. Ты прояснил для меня некоторые вещи. Но у меня ещё много вопросов, на которые я потребую ответа. И, боюсь, после этого ты перестанешь считать меня приятным человеком.
– Это наврятли, и я с удовольствием отвечу на твои вопросы, – добродушно сказал он.
Допив шампанское, я поставила бокал на стол. Макс, взяв бутылку шампанского в руки, вопросительно посмотрел на меня.
– Гулять, так гулять, – я кивнула и опять улыбнулась.
Он налил шампанское и протянул мне его. Я присела за стол, он тоже опустился на стул, напротив меня. Я сделала глоток и, собравшись с силами, сказала:
– Так, кто я? Нектария? – по-моему, слово звучало глупо.
– Нектэрия, – исправил меня Макс, делая ударение на букву «э».
– Почему я? – я сделала ещё один глоток из бокала.
– Я не знаю, почему это именно ты. Нектэрии, вообще, встречаются очень редко. Ты первая, которую мы нашли за последние 114 года. Мы думали, что все нектэрии вымерли. Может дело в твоей группе крови, а может в чём-то другом.
– И теперь, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Да, ты нам сейчас необходима, как никогда.
– Почему ты думаешь, что я соглашусь? Или моё согласие вообще не требуется? – с издёвкой, спросила я. Мои перепады настроения стали меня пугать.
– Лана, если бы я не хотел получить твоё согласие, ты давно была бы уже в нашем главном клановом замке, – иронично ответил он.
– Интересно как? Твоему дару внушения я не поддаюсь, – в тон ему сказала я.
– Да, но сил у меня намного больше, чем у тебя. Мы могли схватить тебя, посадить в машину, а в ближайшем аэропорту загрузить в самолёт и доставить к нам. У нас даже проблем с таможней не возникло бы. Поверь мне, – примирительно произнёс он.
Он был прав, и я это знала.
– Так зачем я нужна вам? Чтобы получить ещё больше сил и возможностей, контролировать жизнь людей?
– Нет. Дело не во власти, которую мы имеем над людьми, – терпеливо сказал Макс. – Нас устраивает, то, что мы имеем сейчас. Но есть ещё кланы Лиги. Они настоящее зло для людей. Ты даже не представляешь, какую опасность они представляют. Все эти столетия мы сдерживали их. Но сейчас ситуация стала меняться, они набирают силу.
– Не понимаю, объясни.
– Я тебе уже говорил, что они относятся к людям, как к бесправной скотине. Вы просто еда, которой стало очень много. Они считаю, что численность людей на Земле надо сокращать. Раньше они провоцировали военные конфликты, в которых гибло огромное количество населения. Военные конфликты, так же позволяли скрыть все убийства, которые они совершали. Самое главное правило нашего мира – люди не должны знать, о нашем существовании. Мы все его придерживаемся, но по-разному. У нас донорские пункты приёма крови, а они, насытившись – убивают людей. Так что, воины были прикрытием для них, и средством утоления жажды, и средством уменьшения численности людей. Когда кланы Альянса взяли в свои руки внутреннюю и внешнюю политику стран, на подконтрольных нам территориях, число вооружённых конфликтов мы постарались свести к минимуму. Хотя это не всегда и получается. Вторая Мировая война и Балканы, были нашим провалом, мы не смогли их остановить. В конечном итоге баланс сил мы восстановили, но жертвы среди населения были огромными. Больше мы таких ошибок стараемся не допускать. Стараемся сдерживать их, и не выпускать войну за пределы одной страны.
– «Пояс безумия» – ваших дело рук? – потрясённо сказала я.
– И про это слышала? – он удивлённо посмотрел на меня.
– Слышала, только в другом контексте.
– Не мы развязываем эти воины. Их развязывают кланы Лиги. Но это ещё пол беды. Есть и другие способы сократить численность населения, без войны, – мрачно произнёс Макс. – Помнишь, я тебе говорил, что, придя к власти, молодые вампиры кланов Альянса, начали развивать науки? – я кивнула. – Мы вкладывали деньги в развитие технологий, которые помогут человечеству. Когда кланы Лиги поняли свою ошибку и тоже начали вкладывать деньги в развитие наук, они выбрали несколько другие направления. Вспомни Первую Мировую войну. Тогда впервые применили …
– Химическое оружие, – похолодев, продолжила я.
– Да. Нам пришлось тоже начать работы в этом направление, чтобы противостоять им. Но они уже поняли всю силу науки, и к концу 1918 года разработали первое биологическое оружие. Вирус «мамонтового гриппа», или «испанку», как вы его называете. Тогда погибло более 100 миллионов людей. Это было ужасно. Вирус достигал даже самые отдаленных уголков Тихого океана, вымирали целые острова, на Аляске вымирали целые посёлки. Нам пришлось приложить не мало усилий, чтобы остановить пандемию. После этого мы начали усиленно развивать медицину. И теперь стараемся контролировать вспышки различных заболеваний. Но с конца 90-х годов, начались вспышки непонятных заболеваний. Первым попало под удар одно племя североамериканских индейцев, они почти все вымерли, а потом по миру покатилась волна заболеваний, которые забирали жизнь только у определённой части населения. Где-то это были люди, которых можно объединить по национальному признаку, где-то по типу внешности, например, светловолосые и голубоглазые. Мы думаем, что сейчас кланы Лиги занимаются разработкой генетического оружия, – озабоченно сказал Макс. – И это лишь одна из проблем, которая нас волнует.
Я не могла пошевелиться. «Частичное вымирание человечества?» Я вспомнила свои сны, и оцепенела полностью. Я даже не могла моргнуть глаза. Макс продолжал:
– Мы подозреваем, что они пытаются ещё и управлять погодой. За последние десятилетия было много необъяснимых природных катаклизмов. Мы не можем понять – это природное явление или творение чьих то рук. Цунами, землетрясения, торнадо, наводнения, в тех регионах, где раньше такого не наблюдалось, или усиление этих явлений, там, где раньше они были. Помимо человеческих жертв, это наносит большой экономический ущерб кланам Альянса и людям. Но мы точно не знаем – это дело рук Лиги или нет. Мы не можем пробиться через их защиту. Понимаешь? – он пристально посмотрел мне в глаза.
Я не двигалась. Макс протянул ко мне руку и осторожно взял мою ладонь.
– Лана? – взволновано проговорил Макс. Наверное, его испугала моя ледяная ладонь. Сейчас, она была также холодна, как и его.
– Сны…. Как у меня во снах…. Все умирают вокруг, а я жива…. – я не могла связно говорить.
– Какие сны? – удивленно спросил он.
– Во снах я часто вижу, как вокруг меня умирают люди, – я пыталась сосредоточиться. – Это или эпидемии, или война, или стихийные бедствия. Всегда по-разному. Но смысл один. Кругом смерть, – я наконец-то смогла пошевелиться.
Он задумался. Я тоже сидела молча. Моё воображение услужливо выхватывало из подсознания мои сны и дорисовывало ужасные картины, которые могли произойти. Сколько мы просидели так, я не знаю. Наконец-то я смогла заставить себя не вспоминать все те ужасы, которые видела во сне и спросила:
– Чем я могу помочь вам в этой ситуации? – в голосе звучал страх и бессилие. – Я же просто человек.
– Ты не просто человек. Ты нектэрия. Если ты будешь с нами, и разрешишь иногда брать твою кровь, наши возможности возрастут. Понимаешь, для начала, нам надо определить, откуда конкретно идёт угроза. Мы не можем пробиться через мысленную защиту кланов Лиги, а если нашим слиперам дать твою кровь, их способности возрастут во много раз, и мы получим ответы на все вопросы.
– Кто такие слиперы?
– Слиперами называют тех, кто, входя в транс, может перемещать своё сознание в любую точку земного шара, в сознание любого человека и считывать там необходимую информацию. Более сильные, могут её и заменять. Если наши слиперы получат твою кровь, мы быстро узнаем, какой из кланов Лиги причастен к тем, или иным событиям. И мы заставим их учёных свернуть свои разработки. Сейчас у нас это не получается, потому что есть вампиры – экраны, которые защищают своих учёных от нашего мысленного вмешательства.
– Ясно, – прошептала я. Хотя голова уже плохо соображала. Я поднялась и опять подошла к окну.
На роль спасительницы человечества я не претендовала, да и мало, что зависело от меня. Но я постараюсь помощь, как могу. Если ради этого надо будет отдавать мою кровь, то я не против.
