Текст книги "Почерк зверя"

Автор книги: Влад Вегашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Глава XIII
ПОДАРОК ДЛЯ ЛОРДА

Чуть пошатываясь от выпитого самогона, Мантикора вышел на улицу. Опустился на скамью у дома, подставил лицо холодным струям дождя.

В голове нестройным роем надоедливо жужжали обрывки мыслей. Они смешивались, без того рваные и нечеткие образы накладываясь друг на друга, вовсе теряли хоть какой-нибудь смысл.

Талеанис ждал чего-нибудь. Хоть чего-то, что поможет внести ясность в происходящее и даст хоть какую-то определенность.

Сработало ли проклятие? Жива ли Лианна? Зачем Раэл'а'Раину полуэльф? Для чего Растэн отдал ученику этот меч? Почему Маар-си до сих пор ничего не передал и даже не пытался с ним поговорить, хотя с того вечера, когда париасец планировал выйти на связь, прошло уже больше трех дней?

Внезапно ответ на последний вопрос пришел сам собой, и Мантикора едва удержался, чтобы не расхохотаться над собственной глупостью. Маар-си не мог с ним связаться, кольцо обеспечивало одностороннюю связь! Тут же Талеанис побледнел от страшной мысли – а что, если слуга Левиафана решил, что Мантикора предал его, и что-нибудь сделал с Лианной?

Опьянение слетело, будто полуэльф бросился в ледяную прорубь. Он схватился за кольцо и дрожащими пальцами повернул камень.

Ответ пришел не сразу, и за эти несколько минут он едва не поседел.

– Ушам своим не верю, неужели я в самом деле имею удовольствие вновь слышать вас, господин Талеанис! – Приглушенный голос париасца был полон ядовитого сарказма.

– Простите. Я не мог с вами связаться по некоторым обстоятельствам, – напряженно проговорил Мантикора, судорожно оглядываясь и едва сдерживаясь, чтобы не спросить сразу, жива ли Лианна.

Видимо, Маар-си почувствовал его страх и, к удивлению полуэльфа, успокаивающе проговорил.

– Не волнуйтесь, лорд Левиафан занят своими делами, и Лианна пока что цела и невредима, и даже в относительной безопасности. А раз вы вышли на связь и, как я понимаю, отнюдь не планируете в одностороннем порядке разрывать наш договор, то она и останется в безопасности.

– Спасибо… – выдохнул Талеанис, на миг и в самом деле испытав к парнасцу почти что благодарность.

– Итак, я слушаю. Где вы сейчас находитесь и что произошло за это время?

– Мы в каком-то городке – я не помню его названия – находящемся неподалеку от тракта. Направляемся в Мидиград. Все члены отряда живы и здоровы. Из-за отвратительной погоды Арна решила, что мы задержимся здесь немного, пока не закончится полоса дождей.

– Ого, сколько всего нового! – воскликнул Маарси. – Хорошо, а теперь давайте по порядку. Почему отряд изменил маршрут, что вам еще удалось узнать о планируемых Арной и Гундольфом действиях против Левиафана и что лично вы собираетесь предпринять далее.

– Отрядом командует Арна, как бы странно это не звучало. Орк и рыцарь слушаются ее почти во всем, хотя между ней и Грифоном порой бывают некоторые размолвки. Арна и решила, что мы отправимся в Мидиград, а потом уже – в Хайклиф. Она говорила что-то о том, что до встречи с Гундольфом сама собиралась в столицу и потому, выбирая между Хайклифом и Мидиградом, она выбрала Мидиград. Что касается планов действий против Левиафана, то если даже таковые имеются, я об этом ничего не знаю. Мне не очень-то доверяют. А я сам планирую пока что следовать с отрядом, в надежде на то, что все же смогу получить какую-либо информацию об их дальнейших планах.

– Даже так… Что ж, хорошо. Следуйте за ними, и в особенности присматривайте за девушкой. И вот еще что – если встретится вам на пути графство Сайлери, объезжайте его как можно дальше.

– Да как скажете, – деланно равнодушным тоном проговорил ничуть не удивленный Мантикора – он подсознательно ждал чего-то в этом духе. – А чего такого в этом графстве?

– Ничего особенного для вас, а вот ваша спутница может кинуться защищать несчастных и обиженных, – усмехнулся париасец. – А это уже может повлечь за собой неприятности для всего отряда, включая вас… и, следовательно, для маленькой госпожи Лианны. Свяжитесь со мной, когда будут новости… или же через два дня, даже если новостей не будет.

– Хорошо.

Связь прервалась.

Талеанис медленно провел ладонями по лицу. Раз с Лианой все в порядке – то можно немного успокоиться. Вот только проклятие…

– Я не помешаю? – внезапно прозвучавший рядом голос заставил его вздрогнуть.

– Я не слышал, как ты подошла, – сказал он стоящей рядом Арне.

Холодная хватка страха сжала сердце полуэльфа – что, если Танаа слышала его разговор с Маар-си?

Почему он то и дело начинает так меня бояться? – вскользь подумала Арна. Танаа уже не в первый раз замечала, что иногда, когда она бесшумно приближалась к нему, Талеанис нервно вздрагивал, и от него начинали исходить волны тщательно сдерживаемого страха.

Не услышав отрицательного ответа – как, впрочем, и положительного – Арна опустила руку на плечо Мантикоры.

– Я хотела бы с тобой поговорить. Давай отойдем под крышу, если ты не против – моя одежда только успела высохнуть, и мне бы не хотелось опять промокнуть до нитки, – улыбнулась она.

– Можно и под крышу, – тяжело вздохнул тот, поднимаясь. Ничего хорошего от Арниного «желания поговорить» он не ждал.

– Талеанис, что произошло сегодня на площади? – тихо спросила Танаа, усаживаясь на ступеньках крыльца, под козырьком, защищающим от воды.

– Что ты имеешь в виду? – ответил вопросом на вопрос полуэльф, стараясь протянуть время и придумать хоть какое-то связное объяснение.

– То, что ты бросился спасать эту эльфу, даже не попытавшись выяснить, что происходит и за что ее казнят.

– Ты говорила, что тоже готова была сделать то же самое.

– Сперва я бы попыталась выяснить хоть что-нибудь.

– У меня не было времени на выяснения – у нее выбили опору из-под ног.

Арна помолчала, собираясь с силами.

– Талеанис, позволь, я буду откровенна? – негромко начала она. – Я хочу тебе помочь. И я хочу тебе доверять. Для того чтобы тебе доверять, я должна хотя бы примерно знать, чего я могу от тебя ожидать. Сегодняшний твой поступок поставил под удар весь наш отряд – я не виню тебя, так как не сомневаюсь, что были веские причины поступить так, как ты поступил. И не надо говорить о том, что я на твоем месте поступила бы так же… Безусловно, поступила бы. Но я иначе выросла, и я иначе воспитана. Для тебя убивать – это норма жизни. Ты воин, ты был наемником, ты рос среди орков – и для тебя совершенно нормально убивать, защищая свою или чью-то жизнь, или по приказу, или еще как-то… Для меня убийство – неприемлемо. И спокойно смотреть, к примеру, на казнь, я тоже не могу. Мой учитель не раз говорил, что у меня еще будут из-за этого проблемы… но я все равно не могу. Так что то, что вмешалась бы я – это естественно и понятно. А вот то, что ты бросился спасать незнакомую эльфу, прекрасно понимая, чем это может грозить твоему отряду, – это уже странно. Поэтому я спрашиваю – почему ты, рискуя своей и нашими жизнями, попытался ее спасти? Я чувствовала, даже после того, как ты понял, что она собой представляет, ты какой-то частью себя не хотел, чтобы ее убивали. Почему? Я не верю, что дело в трепетном отношении к эльфийской расе, полуэльфам оно не свойственно… по вполне понятным причинам. Также я не верю в шутливое предположение Эстиса о внезапно вспыхнувшей любви к демону в обличии ангела. Так почему? – Арна, выдохнув, умолкла. Талеанис ощущал, что все чувства Танаа сейчас направлены на него, что ей станет известно о любом его колебании и о любой его лжи.

Оставалось только одно – сказать правду.

– Этот твой рыцарь-Грифон на днях хвастался, что смог бы разглядеть любое проклятие, – немного грубее, чем хотел, начал Мантикора. – Так вот, это – чистой воды хвастовство, не подкрепленное никакими реальными способностями. Ну, в лучшем случае – неслабая переоценка собственных возможностей. Ведь мое проклятие он не только не разглядел – он вообще не заметил его, сказав, что меня никто и никогда всерьез не проклинал. А меня прокляли, да так, что… В общем, несколько лет назад я совершил преступление. Страшное преступление против одного эльфийского поселения в родном княжестве, – Талеанис замолчал на минуту, подбирая слова. И тут его осенило – если Арна, с ее обостренным чувством справедливости и добра, узнает, что за тварь на самом деле представляет собой Мантикора – то она откажется путешествовать с ним! В таком случае и сама Арна со своими друзьями уцелеет и Маар-си не к чему будет придраться – Танаа сама откажется брать полуэльфа с собой!

И он начал рассказывать о своем преступлении. В подробностях. Начиная с того момента, как получил от Левиафана «подарок» – возможность уничтожить эльфов, которые в свое время не помешали Нортахелу убить его мать. Талеанис вспомнил каждый крик, каждую жертву свою, каждую смерть. Он вспомнил лица каждой изнасилованной им на алтаре Левиафана эльфы, хотя думал, что они не отпечатались в его памяти. Он в деталях описал, что сделал демон с тифлингой и что он сам сделал с Маалинни, а потом уже вкратце упомянул о приходе Дианари Лиаласы и о проклятии, выкрикнутом Маалинни перед смертью, и так же в двух словах рассказал о том, как впервые почувствовал его действие и как впоследствии стремился не убивать Перворожденных – только из-за проклятия. Потом Мантикора рассказал о Ночи Возмездия и о приходе Маалинни, сообщившей о новых условиях проклятия.

– Она сказала: «Не дай боги, ты – случайно, намеренно, своими руками или чужими, или даже просто бездействием своим, но погубишь хоть кого-то из эльфов – конец и тебе, и твоей расе». А сегодня на моих глазах убивали эльфу. Я не знаю, что именно включено в понятие «погубить бездействием», но подумал, что этот вариант вполне подходит под такое определение, потому и бросился ее спасать, – закончил Талеанис, посмотрев на Арну.

Посмотрел – и вздрогнул. По щекам девушки катились слезы, повязку Танаа судорожно комкала в руках.

– Создатель, за что же тебя так покалечили? – очень тихо прошептала она, поворачиваясь к полуэльфу.

Мантикора опешил.

– Ты меня не поняла. Я сам виноват. Пошел на поводу у желания мести и вырезал деревню. Изнасиловал девушек по приказу Левиафана. Я сам заслужил свое проклятие, и мне просто не хотелось бы, чтобы из-за меня прекратила существование целая раса, которая может появиться от меня и Лианны, – негромко проговорил он, глядя в распахнутые синие глаза – невидящие, но пронзительные…

– Я не о том… Я о том, что было раньше и позже… Как же покалечили твою душу… Талеанис, прости, что заставила тебя это снова пережить. – Она подалась к нему, обняла за плечи, прижалась всем телом.

Перед глазами все поплыло. Мантикора упрямо затряс головой, пытаясь отогнать наваждение – на несколько секунд помогло, а потом все вновь заволокло странным туманом, искажающим зрение. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что это просто слезы выступили на глазах.

– Арна, я…

– Не надо… пожалуйста, не говори ничего. Я чувствую тебя и чувствую твое желание показаться хуже, чем ты есть, чтобы я бросила тебя и мне не грозила опасность, которую ты можешь мне нести…

– Не «хуже, чем есть», а таким, какой есть на самом деле, – упрямо ответил полуэльф, отчаянно пытаясь смахнуть слезы так, чтобы собеседница этого не заметила.

Танаа только прижалась к нему крепче, мотая головой.

– Я вижу тебя таким, какой ты есть на самом деле. Вижу даже лучше, чем ты сам можешь увидеть. И я не брошу тебя. Мы вместе справимся с Левиафаном, после того, как вернем тебе Раэл'а'Раин. Обещаю…

– Арна, если проклятие сработало, то мне уже незачем ни ехать за мечом, ни сражаться с Левиафаном… Все бессмысленно, – пробормотал полуэльф сквозь слезы.

Девушка вскинула голову.

– Талеанис, какой же ты иногда бываешь глупый и невнимательный! – с укором воскликнула она. – Я видела тебя на помосте, когда меч Эстиса пронзил ее насквозь. Знаешь, такая рана в живот – это очень больно и, кстати говоря, смертельно. А потом он еще и отрубил ей голову. А ты как стоял, так и стоял, не хватаясь ни за живот, ни за шею. Понимаешь, о чем я?

– Если бы я был виноват в ее смерти, то я бы ощутил все, что, умирая, ощутила она… – проговорил Мантикора, поднимая голову. – Какой же я идиот! Я ведь и правда не почувствовал ничего, кроме страха, что все кончено!

– Ты позволяешь себе слишком много страхов, – серьезно проговорила Арна, выпрямляясь. – И в результате страхи затмевают твой разум и твои чувства. Ты оказываешься в их власти и начинаешь делать ошибки. Боясь Левиафана, ты никогда не сможешь его победить. И пока ты боишься делать ошибки так, как ты боишься этого сейчас – твой страх будет делать ошибки за тебя. Ты должен научиться контролировать свой страх.

– Учитель говорил, что не боятся только безумцы и дураки, – неуверенно возразил полуэльф.

– А я не говорю, что надо не бояться. Надо уметь контролировать свой страх и не позволять ему контролировать тебя.

– Я постараюсь, – тихо пообещал Талеанис.

На душе было гадко. Он как никогда явственно ощущал, какая же он мразь и предатель…

– Если понадобится помощь – приходи, – Арна поднялась на ноги, поднесла повязку к лицу. – Я всегда рядом…

– Спасибо…

Когда полуэльф ложился спать, он был уверен, что не сможет заснуть. Однако спустя пять минут его глаза закрылись, и он погрузился сперва в легкую дрему, а потом и в глубокий и спокойный сон без сновидений. И уже не видел, как осторожно поднялась с края его постели оставшаяся незамеченной Арна.

– Думаете, это сработает? – недоверчиво поинтересовался Змей.

– Да. Смотрите, пока он и его люди будут отвлечены, Гундольф и Талеанис, каждый во главе своего отряда, проникнут в замок через эти подземные ходы, – пальцы Арны проскользили по карте и остановились точно напротив двух тайных переходов, отмеченных неровным пунктиром. – Наша задача проста – убить Птицу. Скорее всего, заклятие, действующее на тех наемников, которых вы привезли с собой, после смерти заклинателя спадет. А там уже действуем по плану Гундольфа – я не сильна в тактике.

– Можно попробовать. Но в случае неудачи… мы теряем все.

– Я знаю. Но если мы не попробуем, мы теряем все в любом случае, просто чуть позже.

– Вход во второй подземный ход виден со стены, – недовольно пробурчал Эстис, указывая на крестик на карте. – Их подстрелят еще до того, как они спустятся вниз и тут же поднимут шум. Вы полагаете, я не думал о возможности атаки изнутри?

– Люди Птицы не так уж и дисциплинированы, кроме того, они привыкли, что здесь им ничего не угрожает. А завтра будет сильный ливень. Даже если стража на стенах и будет, то они не разглядят небольшой отряд за пеленой дождя, особенно, если ваши люди будут аккуратны.

– Допустим. Значит, мы с вами идем к Птице, господа Гундольф и Талеанис со своими отрядами проникают в замок через подземные ходы, а Орогрим?

– Я иду с вами, – тоном, не терпящим возражений, заявил орк.

Молодой граф пожал плечами.

– Тогда я иду собирать людей. Выступаем за час до заката, так?

– Именно.

– Эй, там! Открывайте! – заорал Орогрим во всю мощь легких.

На стене замка кто-то зашевелился, выглянул, стараясь не высунуться под обрушивающиеся с неба потоки воды.

– Кого еще Ярлиг принес? – раздалось сверху.

– Его сиятельство Эстис де Карнэ, графа Сайлери желает видеть лорда Птицу и говорить с ним о деле, не терпящем отлагательств! – проорал орк.

Арна поправила капюшон и улыбнулась, вспоминая, как Грим сегодня повторял эту фразу раз десять, прежде чем понял, как именно ее надо произносить, чтобы добиться нужного эффекта.

Надо заметить, его тренировки не пропали даром – на стене еще покопались, а потом мост со скрипом начал опускаться. Однако ворота остались запертыми.

– Что-то заподозрили? – тихо спросила Арна у замершего рядом Змея.

– Вряд ли. Просто разумная предосторожность. Сперва нас проверят за стеной замка, а потом уже впустят внутрь… или прирежут на месте, а тела сбросят в ров, – хищно улыбнулся граф.

– Вы, я смотрю, оптимистично настроены, – хмыкнула Танаа.

– О, да! Я полон оптимизма, как никогда!

– По-моему, вы полны исключительно сарказма.

– В моем случае он с успехом заменяет оптимизм, – уже совершенно серьезно отозвался Эстис, направляя коня к мосту.

Копыта гулко простучали по мокрым доскам, и Арна, Змей и Орогрим оказались на небольшом каменном пятачке между воротами и мостом. Заскрипели проржавевшие уже цепи, и мост за спинами гостей начал подниматься. Зеленокожий и граф спешились, Грим подхватил коня Танаа под уздцы.

Сверху сбросили веревку, по ней на пятачок по очереди соскользнули трое людей в темной одежде.

– Оружие, кроме мечей, есть? – спросил один из них на не очень правильном имперском.

– Секира, – простодушно ответил орк.

– Кинжал, – Эстис откинул полу плаща, демонстрируя висящий на поясе кинжал, пару к мечу.

– Давайте сюда!

Змей с неохотой отстегнул перевязь с оружием и протянул ее второму мужчине. Орогрим, рыча сквозь зубы, отдал секиру.

– Зачем пришли? – грубо спросил первый.

– Поговорить с лордом Птицей, – проговорила Арна из-под капюшона.

Лучше бы она этого не делала! Голос мгновенно выдал пол гостя. На лицах всех троих мгновенно появились похабные улыбочки, а рука ближайшего бандита – а иначе их было не назвать – потянулась к бедру девушки.

Змей среагировал мгновенно. Бросив извиняющийся взгляд на Танаа, он шагнул вперед, оказавшись между ней и мужчиной.

– Приятель, лучше убери руки, а то как бы тебе их не пообрубали, – дружелюбно улыбаясь, сказал он.

– Кто, ты, что ли? – бандит осклабился и потянулся за мечом.

– Нет, лорд Птица. Во-первых, за то, что держишь важных для него гостей на пороге, а во-вторых, за то, что тянешь свои грязные волосатые лапы к тому, что не твое!

– А чья эта киска? Я куплю!

– Это подарок для лорда Птицы, дубина! – рявкнул Эстис.

Орогрим сдавленно зарычал, но пальцы наклонившейся Арны мгновенно сжались на его запястье, останавливая руку орка на полпути к засапожному ножу.

– Так надо, – шепнула она еле слышно.

Громко выдохнув, Грим чуть расслабился – но Танаа прекрасно знала своего побратима и понимала, что если потребуется – зеленокожий превратится в машину для убийства раньше, чем кто-либо успеет моргнуть.

А бандит, слышав, к чьему будущему «имуществу» только что тянулся, заметно побледнел и отступил на шаг. Змей улыбнулся – бандит сделал еще шаг назад, и… полетел с пятачка в ров. Ветер донес дикий крик – и все стихло.

Орогрим шагнул к краю площадки, посмотрел вниз – острый взгляд орка различил, что вода во рву окрасилась алым.

Тем временем оставшиеся двое бандитов поднялись обратно по веревке, а через минуту со скрипом открылась одна створка ворот. За это время Грим успел сообщить Эстису и Арне, что дно рва утыкано острыми кольями, лишь на полфута скрытыми водой.

Их пропустили сперва в наружный двор, потом провели в залу с огромным камином, где гостей оставили на час. За это время они успели обсохнуть и тихо обсудить дальнейший план действий – уже с несколько иной ролью Арны.

Через час с небольшим дверь залы распахнулась и на пороге появился полуседой мужчина средних лет, в темно-синей ливрее с распахнутыми птичьими крыльями на плече.

– Лорд Птица согласен принять вас, господа, – торжественно, но в то же время странно-естественно проговорил он.

– Шениль, как же вы так… – еле слышно пробормотал Эстис. Но дворецкий дома Карнэ услышал.

– Вы поймете меня, юный господин, когда сами узрите Его величие, – тихо добавил он, обращаясь к Змею. – Следуйте за мной, господа!

Шениль вел их через помещения внешнего замка, через внутренний двор и сквозь анфиладу комнат – в главный зал, как пояснил на ходу граф. Арна, проходя мимо некоторых дверей, содрогалась – слишком сильны были мучения несчастных девушек, отданных на растерзание людям Птицы, и эманации боли и ужаса до сих пор витали в воздухе. На миг Танаа подумала, что она на месте Эстиса не стала бы здесь жить. Даже потом, когда последний из преданных Птице людей умрет и эти земли вновь вернутся под руку де Карнэ.

Наконец дворецкий остановился перед высокой дверью, возле которой замерли по стойке «смирно» четверо вооруженных людей. По знаку Шениля один из них отворил дверь, и дворецкий приглашающим жестом указал Змею на проход.

– Лорд Птица, к вам граф Эстис де Карнэ со спутниками! – объявил он, низко поклонившись сидящему в высоком кресле худощавому мужчине. Арна почти услышала, как заскрипели зубы Змея, – Птица сидел на месте его отца.

Лорд и правда смахивал на париасца цветом волос и чертами лица, но довольно светлая кожа явственно указывала на наличие предков-имперцев, а то и северян. Глубоко посаженные темно-карие, почти черные глаза быстро пробежали по лицам вошедших.

– Что привело тебя ко мне, враг мой? – негромко осведомился он, остановив взгляд на лице графа.

Эстис сделал несколько шагов вперед и, не дойдя до захватчика чуть больше десяти футов, опустился на одно колено.

– Лорд Птица, ваши люди постоянно нападают на нас. И пусть нам пока что удается отбивать атаки – но я прекрасно понимаю, что продлится это ровно до тех пор, пока вам не надоест. А потом вы сметете наш город с лица земли и убьете всех, кто не подчинится вам.

– Вы правы, граф. Только в одном ошибаетесь – когда я наконец возьмусь за вашу деревню, я убью всех. Те, кто хочет остаться в живых, сами придут ко мне еще раньше, – спокойно проговорил Птица, поглаживая кончиками пальцев лежащий на подлокотнике кресла крылатый шлем.

– Я предполагал нечто в этом роде, – кивнул Змей. – Потому и пришел. Лорд, мы готовы отпереть ворота и, если вы потребуете, вообще снести частокол. Я пришел с предложением нашей верности вам и вашему господину, – выпалил он и задержал дыхание, нервно кусая губы.

– Даже так? – по худощавому лицу самозваного лорда скользнула усмешка. – Граф, я прекрасно осведомлен о клятве, которую вы принесли на могиле жены и дочери, и я понимаю, что на самом деле вы желаете только одного – мести. За семью, за всех ваших людей, за отца, за то, что я сейчас сижу в его кресле и ваш по праву замок принадлежит мне, как и все ваши земли, за исключением того крохотного клочка, что вы гордо зовете городом. Почему я должен вам верить?

– Потому что я – не вы, – зло бросил Эстис, поднимая голову. – И мне дороги жизни моих людей. Я не хочу, чтобы они умирали из-за моего желания мстить. Сперва я должен позаботиться о том, чтобы им ничего не угрожало, а потом уже – о мести.

– Достойно, – похвалил Птица. – Так зачем именно вы пришли?

– От лица нашего… нашей деревни принести извинения и просить о милости. Мы сдаемся и просим лишь сохранить нам жизнь, и не трогать наших женщин.

– Вот с последним могут быть проблемы, – лорд поморщился. – Мои воины – люди несдержанные, а здешние девушки красивы на свою беду.

– Понимая и осознавая это, я пришел не с пустыми руками, – Змей поднялся, сделав Арне знак подойти. – Лорд Птица, в знак нашей невраждебности и добрых намерений, я подкрепляю просьбу не трогать женщин подарком. – Он рывком сорвал с Танаа плащ.

Орогрим с шумом втянул воздух. Даже Эстис, знавший, что скрывается под грубоватой серой тканью, и тот не смог удержать восхищенного выдоха.

Птица чуть подался вперед, в его глазах засверкало вожделение. Казалось, его можно было убить прямо сейчас – настолько он был заворожен «подарком».

Стройное, гибкое тело скрывали несколько полос шелка, некогда бывшего любимым плащом графа, поверх которых было наброшено несколько слоев прозрачной ткани, укутывавших точеную фигуру полупрозрачным облаком. Живот и бедра обвивали тонкие цепочки – Эстис собрал весь запас украшений, какие только были у него и какие остались от его жены. Горло охватывал тонкий золотой ошейник, сделанный из ожерелья, от него тянулась цепочка. В рассыпавшихся по плечам волосах поблескивали нити мелкого жемчуга, а умело наложенный макияж превратил просто милую девушку в роскошнейшую красавицу, за которую бешеные деньги отдал бы любой париасец, хоть сколько-нибудь интересующийся женщинами. Да и немало кто из тех богатых имперцев, что игнорировали закон о запрете рабства.

Эстис взял кончик цепочки, подвел Танаа к Птице и с поклоном передал конец цепочки ему.

– Я прошу лишь не трогать тех немногих женщин, что остались у нас, – вкрадчиво проговорил он.

Лорд кивнул, не отводя взгляда от просвечивающих сквозь тончайший шелк сосков. Он был искренне восхищен редчайшей красотой подарка – золотые волосы, необычайные сапфировые глаза, кожа, на вид напоминающая бархат… Он хотел ее, хотел прямо здесь и сейчас. Но тут же понял, что сейчас – все же не стоит, такой цветок лучше сорвать в спальне, ночью, когда все уйдут, и ничто не помешает ему насладиться стонами и криками, слетающими с этих коралловых губ.

– Поздравляю, граф, вам удалось убедить меня выполнить вашу просьбу, – хрипло проговорил он, проводя рукой поверх ткани по соблазнительному изгибу бедра девушки.

Арна задрожала, в глазах блеснули слезы. Птица вопросительно поднял бровь.

– Она совершенно невинна, лорд, – с поклоном пояснил Эстис. – Этого тела никогда не касались мужские руки, и вы станете для нее первым, кому она отдаст свое тело.

– Великолепный подарок! – с восхищением пробормотал Птица. – А что она умеет?

– Лишь то, чего можете захотеть вы. Эта рабыня не предназначена для каких-либо работ, ее дело – доставлять эстетическое и плотское наслаждение. Она прекрасно поет, великолепно танцует, обучена шахматам и знает множество сказок и легенд.

– Танцует? Что ж, думаю, вы и сами не откажетесь на это взглянуть. Шениль, позови музыкантов!

Через минуту в зал в сопровождении дворецкого вошли скрипач, виолончелист, и молодая некрасивая девушка, на плече которой висел чехол с сэйрой. Музыканты быстро расселись у стены, чуть подстроили инструменты, и сэйристка вежливо поинтересовалась, что желает услышать лорд.

Лорд пожелал что-нибудь, подо что можно танцевать сольный танец. Девушка кивнула, перекинулась парой слов с остальными музыкантами, и в зале зазвенели серебряные струны сэйры.

Арна отступила на шаг, быстрым движением обмотала цепочку от ошейника вокруг горла – чтобы не мешала. И начала двигаться, вслушиваясь в музыку телом – как учили ее в Дан-ри, где немало внимания уделялось танцам, как способу добиться великолепного контроля движений.

Звенела сэйра, плакала виолончель, летела по залу мелодия скрипки – Танаа полностью отдалась упоению танца. Взлетали и опускались прозрачные ткани, на мгновения обнажая тело почти полностью, ритмично позвякивали цепочки, золотой волной стелились волосы…

– Стойте, – Птица поднял руку, музыка мгновенно стихла. Арна остановилась, повернулась к лорду, делая вид, что смотрит на него. – Я хочу, чтобы ты, танцуя, снимала с себя одежду.

Орогрим, зарычав, шагнул вперед – и тут же в его сознании прозвучал резкий оклик сестры: не надо! Если ты сейчас все испортишь, то мы пропали.

– Как пожелает мой господин. – Девушка покорно склонилась.

Вновь заиграла музыка – на сей раз, медленнее. Танаа закружилась в танце.

Взмах руки – на пол облаком опускается первый слой покрывала. Шаг, пируэт – Арна на миг замирает возле Эстиса, подхватывая свой посох, оставленный графу. Пируэт, изгибы тела мелькают в неверном мерцании свечей – Птица приказал погасить факелы. Полированное древко упирается в пол, и девушка кружится уже вокруг него, к креслу лорда летит еще один кусок прозрачной ткани… Босыми ногами Танаа нащупывает выщерблину в полу, с силой вгоняет посох в нее – и стелется почти по воздуху уже вокруг импровизированного шеста. Музыканты наращивают темп, последние слои покрывала соскальзывают с тела…

– Дальше… – требовательно шепчет Птица, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла.

Арна чуть бледнеет, но она полна решимости идти до конца – и через минуту тонкая полоска шелка падает на колени лорда, уже неспособного отвести взгляда от темных ареол вокруг торчащих сосков, от небольшой, упругой груди…

– Дальше…

Шаг за шагом, крадучись по-кошачьи, изгибаясь и демонстрируя каждую линию тренированного тела, Танаа приближается к Птице. Опускается перед ним на колени, прижимается животом к ногам, трется щекой о его ладонь, игриво не позволяя ей лечь на свою грудь. Затем Арна гибко поднимается, ускользая от похотливых прикосновений, и, положив ладони на колени лорда, чуть влечет его на себя, вынуждая почти что лечь в кресле. Стремительно выгибается навстречу ему, садится верхом на его колени, чувствуя кожей его возбуждение…

Возьми ее… прямо здесь, прямо сейчас – возьми ее! Плевать на остальных, терпеть уже невозможно! Возьми ее! – бьется обезумевший от похоти голос в голове Птицы.

Лорд трясущимися руками тянется к пряжке ремня, пытаясь расстегнуть ее, Танаа, закидывает ноги ему на плечи… Напряжение достигает предела.

Резкое движение вниз – и руки Птицы прижаты к его бедрам стальным захватом стройных ног.

Эстис оборачивается, выхватывает меч у стоящего рядом стража, которого Орогрим тут же вырубает, опустив кулак на голову. Граф в несколько прыжков оказывается возле еще не успевшего осознать происходящее захватчика и отточенным ударом сносит ему голову.

– Есть! – выдохнул Змей, глядя на катящуюся по полу голову его врага.

Арна остервенело стирала с тела кровь Птицы полой плаща. Грим протянул ей рубашку и брюки – Танаа в считанные секунды оделась, сорвав с себя все украшения и шелковые ленточки. Внутри ее всю колотило – танец, к удивлению девушки, пробудил в ней что-то, чего она еще не понимала, но это «что-то» огненным комком вибрировало внизу живота, не давая сосредоточиться ни на чем.

Тем временем Эстис отстегнул с пояса лорда меч отца, снял с его руки фамильный перстень и, коснувшись камня губами, надел на руку. Потом подошел к окну, распахнул его и трижды махнул зажженным только что факелом, подавая условный знак спускаться в подземелье.

– Надо идти, – бросил он, опуская факел в подставку.

Орогрим, стоявший у двери, толкнул тяжелую створку.

Безрезультатно.

Орк навалился плечом – но дверь явно была заперта снаружи.

– Эта дверь заблокирована! – Арна метнулась к другому выходу – но и там был тот же результат.

– Ловушка, – проговорил Эстис, глядя на обезглавленное тело.

– А как вы догадались? – раздался насмешливый голос откуда-то сверху.

На небольшом балкончике примерно на середине высоты стены, которого почему-то никто до этого момента не замечал, стоял лорд Птица.