Текст книги "Парень в шагающем саркофаге (СИ)"
Автор книги: Влад Тепеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Печь работает медленно, хоть плачь, клинкера производит в сутки хрен да ни хрена. Установку для смеси клинкера с гипсом я собрал намного быстрее, чем печь, а потом и бетономешалку. Провел трубу от озерца к помпе – с ведрами мне бегать, что ли? – ну и пошла работа. Ну как пошла – поползла. Килограммов десять цемента в сутки в лучшем случае – но все равно лучше, чем ничего. И да, черт возьми, это первый ресурс, который я произвел на месте сам. Ура мне!
За этот месяц произошло всего два происшествия.
Однажды ночью пошел метеоритный дождь. Не сильный, и до поверхности ничего не долетело, хотя я занервничал маленько.
Второе случилось через день после метеоритного дождя: я обзавелся «домашним животным».
* * *
Глоссарий
Вандализм – слово, которым обозначается бессмысленное разрушение объектов и произведений искусства. Однако термин исторически неточный и несправедливый.
Когда Рим был осажден вандалами, папа римский Лев заключил с вождем вандалов, Гейзерихом, соглашение: сдача в обмен на обещание не устраивать резни, не разрушать и не сжигать город.
Гейзерих, надо сказать, был «фанатом» Римской империи, высоко ценил порядок и организацию. Он даже предлагал себя и своих вандалов Риму как новую армию, предлагал влить молодую кровь своего народа в вены дряхлеющей империи. Римляне высокомерно отказались, и нуждающиеся в зерне вандалы пошли на Рим войной.
Гейзерих сдержал данное слово: две недели вандалы грабили Рим, но при этом показали себя дисциплинированными и организованными. Не было ни резни, ни разрушений, вандалы систематически грабили все ценное, даже сняли золотые пластины с крыши храма Юпитера, но сам храм уцелел, и то, что варвары забрать не смогли или не захотели – то осталось целым. В итоге вандалы покинули Рим, угнав также богатых пленников ради выкупа, но историки не отметили никаких серьезных бедствий для города, в чем была заслуга папы Льва. Ну и Гейзериха, который честно выполнил договор.
Короче говоря, Рим очень дешево отделался – но только в первый раз.
А во второй раз пришли уже не вандалы, а вестготы Алариха. И вот они Рим таки сожгли.
Так что слово «вандализм» – несправедливость по отношению к вандалам. Правильнее было бы называть бессмысленное разрушение «вестготизмом».
Жуки и бараноиды
Новый сосед оказался чем-то, похожим на большого – размером с футбольный мяч! – жука. О его появлении мне сообщил искин ночью: дескать, движение на базе.
Я просмотрел записи с камер и увидел, как по базе с трудом ползает, волоча тело, странное членистоногое существо. Увеличив изображение, я заметил, что у него некомплект лапок, а само тело выглядит как обломок, да еще и обугленный местами.
Видимо, несчастное существо пострадало, сунувшись к работающей клинкерной печи.
Наутро я застал этого «жука» недалеко от одного из посадочных модулей: он старался, приподнявшись на нескольких лапках, дотянуться одной конечностью до мясистого побега, растущего на небольшом кусте. Завидев меня, попытался метнуться за модуль – ну как метнуться, когда ты обрубок обожженный? Так, пополз, панически скребя лапками по земле.
Я обошел модуль и увидел, что под ним выкопана неглубокая ямка, в которой этот жук и укрылся. И вот я стою и смотрю туда, а из темноты поблескивает три круглых выпуклых оранжевых глаза. Он наблюдает за мной, не собираюсь ли я вытащить его из убежища.
Мне стало жаль его: вот так, было дело, и я стал покалеченным обрубком… Жаль, что он полез к печи, знал бы – обнес оградкой. А теперь этот покалеченный жук из последних сил цепляется за жизнь, пытаясь оттянуть неизбежное.
Я вздохнул, переключился на рабочего меха, Марио, подошел к кусту, отломал ветку с теми крупными мясистыми побегами, которые пытался достать жук, и положил возле его норы. Пусть хоть поест.
К тому моменту, когда я вернул работягу на место и взглянул снова, из норы торчал только кончик ветки.
Так-то насекомые – существа не живучие, для них любое повреждение смертельно, это обезьяна может выжить, потеряв одну, две или даже три конечности. У членистоногих насекомых регенеративные способности минимальны, они берут не живучестью, а числом потомства. Но – это земные, которые почти все очень мелкие и потому просто не имеют в своем теле запасов питательных веществ и механизмов для самоисцеления.
А это не Земля, и жук размером с мяч, это при том, что от него осталась только часть. Вполне возможно, что он более живуч, а в идеале обладает способностями к регенерации. Ну или будет вот так жить, если повреждения не смертельны, а я буду его подкармливать. Он травоядный – проблем быть не должно. Хоть какая-то компания, даже если это всего лишь жук.
* * *
Вскоре я обнаружил, что жук умирать не собирается: получив такие повреждения и ожоги, он все еще жив и очень хочет кушать. Я нашел поблизости несколько растений размером с куст или дерево, которые имели части, похожие на фрукты, и принес несколько к норе жука – он не стал отказываться ни от чего и схарчил все с треском.
Попутно я сделал несколько интересных открытий: во-первых, жук способен отращивать и конечности, и глаза. У него стало чуть больше лапок, теперь он украдкой лазает по базе уже не так мучительно и медленно, а чуток резвее. К тому же он отрастил одну особенно длинную лапку с большим числом члеников, ею он затаскивает к себе в нору то, что я ему приношу.
Во-вторых, этот жук какой-то неправильный. Его лапки разные по длине и непарные, у него стало больше глаз – все глаза оранжевые и сферические, но разные по размерам, они более-менее равномерно распределены по его панцирю, обеспечивая ему круговой обзор, но никакого намека на симметричное расположение. Я потратил некоторое время, рассматривая фотографии с камер и пытаясь понять, как он выглядел, когда был целым, но так и не понял этого. Собственно, потому-то я так и назвал его – Кривой Жук.
В-третьих, его интеллект оказался повыше, чем у насекомого. Он быстро усвоил, что появление еды связано с «Марио», и я, подходя к его убежищу с плодами или сочными побегами, постоянно вижу его поблескивающие глазки: жук уже ждет.
– Как ты, если такой умный, умудрился на печке обгореть-то, а? – задал я ему риторический вопрос, наблюдая, как он длинной лапкой затаскивает в нору очередной фрукт.
Впрочем, теперь я не беспокоюсь, что он сунется к печи еще раз: жук способен к обучению. Пусть себе живет: мне уже любопытно, как он будет выглядеть, когда восстановится.
* * *
Через месяц я в итоге накопил достаточно цемента, чтобы замуровать ущелье, сделал на самом большом принтере простую бетономешалку, ну и замуровал, как это и было запланировано. Сквозная пещера с наружной стороны всего-то щель три метра в высоту и два в ширину – то есть не бог весть сколько там этого цемента надо.
Процесс прошел в несколько этапов: положил бетон, в бетон – камни в один ряд в высоту и три ряда в ширину, дал застыть. Через пару дней следующий слой и так далее, пока до потолка не замуровал. Долго, но зато с опалубкой возиться не надо. Получилось трындец как коряво – но получилось.
Расчеты оправдались: весь сквознячище попер в последний оставшийся «рукав». Я притащил из лесу один ветрогенератор и установил его в ущелье, у самого выхода из него. Результат меня порадовал: генератор увеличил выработку энергии в два-три раза. Скорость воздушного потока колеблется, потому и такой разброс, но самая минималка – вдвое против того, что выдавала эта турбина в лесу. По всему получается, что все мои ветротурбинки, переустановленные в ущелье, дадут мне количество энергии, сопоставимое с выработкой двух аварийных энергоблоков. То есть, если сейчас я могу питать два-три агрегата, то станет три-четыре.
Еще несколько дней я занимался обустройством «электроущелья». Расчет снова оправдался,полученный прирост позволил мне, среди прочего, распаковать и привести в боеготовность второго, бОльшего боевого меха. То есть, гулять он никуда не будет, просто сидит на базе, чтобы не тратить энергию даже на стояние, но в любой момент готов подняться в бой. Супер.
Я решил, что электроущелье надо расширять. Там еще много-много генераторов можно установить – значит, надо устанавливать станок для намотки якорей генераторов и электродвигателей, печатать сами якоря и корпуса.
За прошедшее время Кривой Жук так и не умер: тяжелейшие повреждения и ожоги оказались для него не смертельными. Он даже как-то чуть бодрее стал передвигаться по базе, окреп слегка. Правда, его единственный маршрут – к лужам, которые остаются после дождей, напиться.
Я обратил внимание, что место, выбранное жуком для укрытия, находится под посадочным модулем, который стоит на возвышении примерно в метр над уровнем остальной базы, а потому его не заливает водой во время дождя. Случайность или этот жук – специалист по копанию нор?
Чтобы ему не приходилось бегать по базе, я поставил возле его норы пустую крышку от контейнера из-под ударного дрона и налил туда воды. Жук быстро оценил это нововведение и перестал отходить от норы дальше, чем до «миски» с водой. Ну а зачем, если еду и питье приносят к порогу?
Я стал подумывать о том, чтобы собрать и наладить большой «антиконвейер». Схема простая: стоит длинный «стол» с двумя длинными рельсами по краям, по каждой рельсе ездит один робосборщик. По одну сторону от антиконвейера стоят принтеры и станки, по другую – ящики и стойки с инструментами. Вдоль стола и принтеров ходит меньший рабочий мех, Марио, который обслуживает и заправляет принтеры, а также вынимает из принтеров крупные детали. Имея такое «рабочее место», искин может достаточно эффективно производить небольшие простые вещи в полностью автономном режиме.
Все это, само собой, будет находиться в «цехе», который я построю на бетонной основе, стены и потолок – из парашютного материала. Ну и освещение и вентиляция для охлаждения. Первое, что этот цех произведет – еще несколько робосборщиков разного типа, простых, с узким функционалом. Но с ними общая эффективность вырастет, с появлением специализированных робосборщиков можно будет создавать более продвинутые вещи.
Я подсчитал – понадобится намного больше энергии. Мой нынешний на скорую руку построенный антиконвейер намного меньше, работает крайне медленно и часто простаивает, когда какой-то агрегат забирает себе всю энергию.
Так, первое – фундамент. Надо больше цемента, ну и повпахивать придется.
* * *
Однажды я проснулся и обнаружил, что запланированные работы искином не выполнены, нужные детали не отпечатаны, да и рабочие мехи заряжены не полностью.
– Что случилось? – спросил я у искина.
– Уровень производства электроэнергии упал ниже запланированного, – сообщил искин, – дефицит составил тридцать восемь процентов от прогнозируемой выработки.
– Где просадка?
– Ветрогенераторы выдали недостаточно высокую выработку из-за непредсказуемого уменьшения скорости воздушного потока.
– Блин. С чего бы?
Я покормил Жука и пошел проверять Электроущелье.
Все оказалось так, как и сказал искин: скорость ветра не превышает прежних значений. Хм…
Я совершил прогулку по ущелью до основного рукава – да, сквозняк фигачит по старому маршруту. Какого хрена⁈
Прогулявшись на все шесть километров до пещеры, я получил ответ на свой вопрос: проход оказался проломлен снаружи.
Я почувствовал, как у меня на голове дыбом встает давно удаленный волосяной покров.
Кто?!!
Я вернулся на базу, запустил разведдрона и обследовал местность вокруг входа в пещеру. Зацепка одна: четко отпечатавшийся в грязи след, похожий на неправильный пятиугольник. И крупный след, надо заметить, как у среднего слона.
Происшествие так меня встревожило, что я выволок из припасов крупнокалиберный пулемет, выполненный в виде автомата для четырехметрового солдата и не нуждающийся в креплении на корпус, зарядил и проверил одиночным выстрелом. Так, теперь я готов защищаться всеми тремя мехами и дронами-камикадзе.
Но больше ничего не случилось, кто бы ни проломил мою «стенку», он так и не появился. Вероятно, просто прошел по ущелью, не сворачивая в мое электроущелье.
Я предпринял меры предосторожности, установив еще две камеры, одна «пасет» мою электроплантацию, вторая – подход к пещере снаружи. Ту, что смотрит за пещерой, пришлось запитать от аккумулятора, который заряжается от солнечной батареи, установленной неподалеку на стене отвесной скалы. Питать приходится только камеру и передатчик, так что на ночь запаса энергии хватит.
Потратив пару дней, я заново замуровал пещеру, но когда я закончил работы, искин сообщил, что камера засекла движение.
– Дай картинку с камеры.
На экране я увидел крупного бараноида, который неспешно приближается к только что замурованной пещере со стороны леса. Хм… Бараноид? Тут? Они же ходят по равнинам стадами, а этот одиночный и из лесу… Какого хрена он тут забыл⁈
Ответом мне стал удар в только что уложенную кладку. Бетон, положенный недавно, сразу же сдал.
В полном бессилии я наблюдал, как чертово животное разрушает мой труд. А что поделать, если он с той стороны, а я с этой?
Камера показала мне метод действий бараноида: он бьет в стену не головой, как я думал, а ногой. Из-за того, что передние и задние ноги у него длиннее средней пары, бараноид ходит как бы на полусогнутых, то есть эти конечности уже как бы заряжены для удара, если цель находится ниже, например, по мелкому хищнику.
Проделав пролом, бараноид присел и заглянул в дыру. При этом оказалось, что у него с каждой стороны головы по два глаза, спрятанных под крупный костяной надбровный валик. И смотрит не просто в пролом – он на меня глядит.
Мы смотрим друг на друга, затем чертова тварь ударила ногой по камню, который еще как-то держался, и выбила и его, при этом не отрывая от меня взгляда. Это получилось как-то ну очень демонстративно.
– Ну и нахрена такое делать⁈ – возмутился я.
Бараноид не удостоил меня ответом, просто повернулся и пошел обратно в лес.
Тваюжмать.
Больше всего меня возмутила откровенная бессмысленность этого акта вандализма: проход три метра в высоту, два в ширину. То есть, четырехметровый бараноид не пролезет просто никак, у него костяной хлебальник только два с половиной метра в ширину, а бочкообразное тела так все три. Если б я перегородил его привычную тропинку – было бы понятно, но он в проход не пролезает, какое ему дело до ущелья?!!
Проводив паскуду взглядом, я снова принялся за работу. Ничего, еще раз увижу тебя – пожалеешь. Я же тебе, паторочь поганая, ничегошеньки плохого не сделал, я даже не бывал ни разу на этих твоих равнинах и лугах, даже в глаза не видел ни тебя, ни твоих сородичей – с хрена ли ты ко мне приперся? Просто напакостить?
– Искин, поднимать тревогу при любом попадании таких существ в поле зрения камер.
– Так точно, командир.
* * *
Следующий день ушел на ремонт большого работяги, Луиджи: вышел из строя сервомотор руки. Пришлось снимать всю руку и менять на запасной. Испорченный починю, когда установлю цех как положено, станок для намотки электродвигателей занят производством.
Завершив ремонт, я продолжил работу над намеченными задачами. Пока я занимался заливкой бетонного фундамента под большой цех – ну как большой, для меня он пока большой – искин сумел произвести и собрать шесть новых ветрогенераторов. В них все сделано «с нуля», если не считать медную проволоку, токосъемники да магниты. Я обошелся даже без подшипников, только втулками. Ну и материал для печати тоже из запаса, до самообеспечения мне пока далеко. Благо, запасов пока много и хватит на пару-тройку лет.
Автоматические зонд-буры, ползая в округе, сумели отыскать недалеко от базы самородную медь, причем общий вес трех скоплений, вероятно, измеряется десятками тонн, а если это на самом деле не три скопления друг возле друга, а одно скопление – то там счет пойдет на сотни тонн. Редкая удача.
Второй находкой стал гематит – вторая удача. То есть, я и так знал, что строю базу поблизости от залежей железа, но вопрос был в конкретном виде руды. Гематит удобен тем, что я смогу добыть железо без сложных технологий типа доменной, так называемым прямым методом. То есть, метод сам по себе не быстрый, но потребует только простых агрегатов.
Кривой Жук в значительной мере восстановил свою жизнеспособность, в частности, отрастил еще несколько ног, похожих на паучьи, и теперь уже не мучительно ползает, кое-как волоча поврежденное тело, а ходит, опираясь исключительно на конечности. При этом эти самые лапки у него растут во все стороны и двух одинаковых среди них нет.
Я по этому поводу малость поудивлялся: неужели он изначально был весь такой несимметричный? Но потом я заметил, что Жук не просто несимметричный – у него к тому же нет «зада» и «переда», он меняет направление движения, не меняя своей ориентации в пространстве, ему чужд такой маневр, как «разворот». Подбежал к миске с водой, попил, сделал несколько шажков в сторону – ну то есть бочком – и хапнул фрукт. А затем, снова не разворачиваясь, убегает в норку, при этом, получается, он двигается назад-наискось. И скорость движения в любую сторону одинакова.
Единственная причина для разворота у Жука появляется тогда, когда он подбегает к миске с водой, потому что хоботок у него только с одной стороны. И я заметил, что иногда он подбегает к воде хоботком вперед и сразу начинает пить, а иногда – бочком или задом, что вынуждает его разворачиваться. То есть в буквальном смысле существо, не имеющее зада, переда, оси симметрии. Охренеть, это что-то новое в этой галактике, потому что на Земле ничего подобного нет.
Вторая уникальность Жука – в двойном органе питания. Воду он впитывает через хоботок, но фрукты и побеги жует неким ротовым органом, который у него находится снизу. Что процесс является жеванием или грызением, видно по тому, как трясется ветка, когда он затягивает ее под себя и начинает есть побеги.
То есть, я как бы на другой планете, про которую ни хрена не знаю, но тут живые существа также подчинены закону симметрии. Даже тот хищный «суперцветок» хоть и имел пять «лепестков», но каждый из лепестков обладал осевой симметрией. Цветы с непарным числом лепестков на Земле есть, и у них есть если не центр симметрии, то ось. У этого «цветка» тоже есть общая ось симметрии и каждый лепесток имеет свою ось симметрии.
А вот Жук не имеет никаких центров или осей. Он полностью и во всем несимметричен. Исключение – его глаза, они круглые и выглядят как правильные или почти правильные сфероиды.
В общем, воистину уникальное существо. И я даже рад, что у меня такой питомец: это не просто зверушка, а крайне интересный для наблюдения объект.
* * *
Дней через шесть меня рано утром разбудил сигнал тревоги: искин засек приближающегося к замурованной пещере бараноида, и судя по размеру, это тот же самый зверь.
И я догадываюсь, что к пещере они идет не случайно.
Ну что ж, вандал бараноидный, сейчас я отучу тебя разрушать то, чего ты не строил.
Бункер
Ну что ж, вандал бараноидный, сейчас я отучу тебя разрушать то, чего ты не строил.
И я на полной скорости припустил к выходу из ущелья.
Само собой, что вовремя успеть не удалось: бараноид обнаружен в полутора километрах, а мне шесть топать. Так что к моменту, когда я подоспел, чертова тварь как раз доламывала стену – в третий раз, мать ее за ногу.
Вот же домахалась дрянь, придется учить жестко.
Заслышав мое приближение, бараноид развернулся в мою сторону и принялся бить ногой в землю, ну примерно как бык перед атакой.
– Ну-ка поди сюда, скотина, – сказал я через динамик.
Бараноид чуть скосил голову, чтобы видеть меня, глаза-то у него по бокам.
И тут у меня промелькнула мысль: а кулаки дредноута вообще-то не предназначены для того, чтобы гигантским баранам мозги вправлять, это рабочий инструмент для условно тонких операций, ударопрочности там кот наплакал. Мой мехасьют приспособлен для дистанционного боя при помощи огнестрела, не для размена ударами. То есть, у меня есть запасные детали, да я могу и «эрзац» произвести – только не хочется ломать ценный инструмент, запасы которого ограничены.
С другой стороны – высокопрочный металл против плоти, сервоприводы против мышц. Бараноид связался не тем противником. Настучу по кумполу маленько – он быстро поймет, что к чему.
Сближаемся, я при этом поднимаюсь по пологому склону. Тридцать метров – он стоит и смотрит. Это животное вообще понимает, что я ему собрался люлей выписать?
Двадцать метров – бараноид все еще стоит и смотрит. Ну теперь-то поздно камушком притворяться, после того как ты три раза мою работу похерил.
Приближаюсь. У него глаза под костяные надбровники упрятаны, он не может смотреть вверх. Когда подойду близко – занесу кулак да по темечку ему стукну разок. Он не сможет уклониться от удара, который не сможет увидеть.
Пять метров, шагаю вперед и заношу кулак.
И в этот момент бараноид пошел в контратаку.
Я успел увидеть, что у него на самом деле глаз не четыре, а шесть, и вот эти два лишних глаза как раз сверху на черепе, расположены не рядом, а друг за другом, оба защищены костистыми веками и костяными валиками. И вот передний глаз видит вперед, а задний – вверх, и мой замах незамеченным не остался.
Бараноид наклонил голову и неспешно меня затаранил, а затем попер вперед. Я опускаю кулак ему на спину – на голову уже не получается, он ею мне в корпус уперся – и обнаруживаю, что под толстенной шкурой нет твердого скелета вроде хребта. То есть, хребет-то может и есть, но глубже, поверх него – толстый слой жировых запасов, видимо.
В общем, удар получился как по подушке – а бараноид знай себе прет.
Я запоздало осознал, что это не поединок металла против плоти – это состязание в сцеплении с грунтом. Я, вероятно, сильнее – но две ноги против шести. Моя попытка упереться в землю ничего не дала, мои ступни просто оставляют за собой две борозды – и бараноид знай себе прет, хоть я и навалился на него сверху.
Я еще дважды врезал ему по спине без какого-либо результата, а потом он дотолкал меня до овражка и спихнул вниз. Я теряю равновесие, мир крутанулся дважды – и я на дне.
– Какая же ты конченная тварь! – возмутился я, глядя на бараноида снизу вверх.
Бараноид, стоя на краю обрыва в трех метрах надо мною, проревел в ответ:
– ДАААААААААААААААААААААААААА!!!
– Ты издеваешься, скотыняка упоротая?!!
– ДААААААААААААААААААА!!!
Я принялся крыть его матом приблизительно на восьми языках, ибо ругаюсь я на куда большем числе оных, нежели говорю, а это хреново отродье, стоя на обрыве, начало ногой сыпать на меня песок и мелкие камушки. Само собой, что это не могло причинить вреда не то что мне, а даже какому-нибудь мелкому шакалу, но сама процедура показалась мне предельно унизительной, как если бы он на меня просто помочился.
Баранина злогребучая, ты серьезно⁈ Неужели у этой твари неразумной способность демонстративно унижать противника заложена в ДНК⁈ И вообще, какого хрена? Я никогда не был на равнинах, я никогда не приближался к нему и его стаду, я никогда и не замышлял против него ничего злого! А он? Уничтожает мой труд, унижает меня, еще и «дакает!»⁈
Да мы вообще на одной стороне, потому что я прилетел не захватывать его планету, а освобождать от присутствия мне подобных!!! С хрена ли он до меня доколупался⁈
Бараноид, решив, что он мне все доказал, повернулся и преспокойно пошел прочь, оставив меня сидеть в овраге.
В принципе, у меня имеется одно объяснение. На Земле такая штука, что социальные животные, живущие стадами и стаями – ну там волки, моржи и всякие жвачные – бывают одиночками из-за своего характера: когда сородичи более не могут терпеть их сволочную натуру и изгоняют из своего стада. Тут, видимо, та же картина: этот бараноид та еще падлюка. А что до его «ДАААА!» – ну, это просто совпадение. Овца говорит «бееее», коза – «меее», корова – «мууу», а это бараноидное чмо – «дааа»…
Меня захлестнула досада: лететь за одиннадцать световых лет – СВЕТОВЫХ ЛЕТ, КАРЛ!!! – с намерением уничтожить все колонии, но при этом отсосать у местного неразумного бычары. На свете вообще есть более унизительная ситуация⁈
Ну погоди, мазафака злогребучая, ты все-таки связался с тем, с кем не стоило связываться. Из всех земных тварей есть один монстр, особенно злобный и жестокий, и имя ему – Человек.
Поглядим, кто из нас запоет, кто заплачет![1]
* * *
Бой закончился для меня мелкими поломками: крепление наспинного блока питания местами повырывало из пазов, когда я по склону вниз на спине ехал. Пришлось снять, разобрать и пару деталей заменить. Ничего, я это ему еще припомню.
Я изготовил себе солидную дубину из выдранного с корнями деревца – древесина оказалась на редкость прочной – и теперь уже почти предвкушаю нашу следующую встречу. Все, больше никакого гуманизма, никакого беспокойства о поломках: отмудохаю, как сидорову козу, и пощады не проси, буду хреначить до тех пор, пока не сломается дубина или пока это чудо шестиглазое от меня не убежит. Тебя, каналья жиробасная, твоя родня терпеть не смогла – а я и подавно не буду, таких трендюлей выпишу – вовек не забудешь.
Я в четвертый раз замуровал пещеру и стал ждать нового визита, но ожидание затянулось, потом затянулось еще сильнее, а потом как-то призабыл об этом поганце.
* * *
День шел за днем, месяц за месяцем, и я постепенно стал терять им счет, погружаясь в рутину ежедневных дел. Можно было бы сказать, что год пролетел незаметно, но это не совсем так: я просто перестал считать время. Зачем его считать? Считают те, у кого есть будущее – а у меня его нет. Считать время значит вести учет собственных страданий, нафига оно надо? Моя задача просто уничтожить все колонии, а потом умереть в одиночестве, избавившись от мук этого мира.
Мне удалось добиться значительного прогресса: я создал настоящую сборочную линию, которая способна производить устройства условного «четвертого класса», при том, что в «первый класс» входит почти все то, что я привез с собой, иными словами, «первый класс» производства – это почти выход на самообеспечение, другой вопрос, что до этого даже при благоприятных условиях года четыре, а то и шесть.
Я отыскал не только железо и медь, но также свинец, серу, кобальт и другие минералы, правда, в основном в составе железных руд. Следующими важными вехами в развитии стали выплавка меди, станок для производства медной проволоки, а также выплавка железа и стали. Отсюда остался последний шаг до самообеспечения.
Мой питомец Жук за год слегка подрос, кроме того, с ним произошли и другие изменения. Он отрастил острые шипы по всему панцирю, явно предназначенные для защиты, и бегает по базе почти без опаски, впрочем, не отходя далеко от норы или других мест, где при нужде можно спрятаться. Я все еще подкармливаю его, а Жук все так же без возражений с аппетитом трескает все, что я ему приношу, тем более что поблизости от норы уже кончилась растительность.
Некоторое время спустя Жук отрастил еще и перьевидные усики-антенны, так что теперь выглядит даже забавно. Его поведение изменилось: я уже почти на сто процентов уверен, что приручил Жука. Ну или он меня приручил. Так или иначе, он перестал бояться моих мехов и откровенно использует их как прикрытие, то есть, двигается по «кормовым» маршрутам в те моменты, когда там ходит какой-то из мехов. Бегает позади меха от укрытия к укрытию и по пути собирает «урожай» побегов, а когда мех разворачивается и идет обратно – бежит впереди обратно к норе. Хитрый, понимает, что никакой хищник не рискнет приближаться к грохочущей махине, и потому чувствует себя спокойно, находясь между базой и мехом.
При этом мне не понадобилось обносить мои агрегаты оградой: Жук очень острожен и никогда не приближается ни к установкам, ни к меху, всегда соблюдая уважительную дистанцию.
Одно время я даже пытался научить его прибегать за едой по команде, но затея потерпела фиаско: либо жук слишком тупой на самом деле, либо просто глухой. Скорее и то, и другое, так как «слышит» он, вероятно, ногами, и не колебания воздуха, а колебания грунта, это почти сто процентов. Ну и антенны, я заметил, что он обнаруживает приближение тех плоских летающих рыбов с большого расстояния и заблаговременно прячется. У меня даже родилась теория, что эти самые рыбы летают за счет мощного магнитного поля, которое создает эффект «летающей лягушки», а жук это поле как раз ловит. И из-за поля дроны начинают получать сигналы с перебоями, если приближаются к такому рыбу.
Сами рыбы, впрочем, Жуком не интересуются от слова совсем.
Время шло. Я сумел произвести порошковую сталь для «металлического» лазерного принтера и теперь по ряду направлений производства вышел на самообеспечение. Сами принтеры, правда, на «первом классе» производственных способностей, но есть запасы деталей.
Моя электроплантация насчитывает сотни генераторов среднего класса: стойки произвожу сам, корпуса произвожу сам, лопасти произвожу сам, якоря произвожу сам, проволоку для намотки произвожу сам. В середине второго года я смог произвести первые магниты, и теперь генераторы состоят исключительно из добытого тут материала. Одна проблема – токосъемники якоря медные и быстро стираются, приходится регулярно менять. Графит я уже нашел, но пока не могу обрабатывать.
Моим самым большим достижением стали промышленные среднегрузные дроны, что увеличило радиус эффективной деятельности на десятки километров. Те же поисковые буровые дроны медленные, они могут действовать только в паре километров от базы. Но когда появляется дрон, который может принести заряженную батарею за десятки километров и забрать разряженную – все меняется.
Ими же я – верней, искин – сумел поднять один буровой дрон на несколько сотен метров в горы, и там я как раз и нашел серу. Кварцевый песок был найден ранее, так что до получения серной кислоты осталось всего ничего.
* * *
В конце второго года Жук меня оставил. К этому моменту он уже достиг размеров крупного ротвейлера, и это считая только тело. По массе – там раза в два больше. К тому моменту я уже понял, что Жук на самом деле детеныш, которого я вырастил до более-менее взрослого состояния.
В последние дни он уже не прятался в нору, а проводил дни и ночи на открытом месте, впрочем, поблизости от мехов. Его перьевидные усики прям аж расцвели, и Жук, образовав из них некое подобие сателлитарной тарелки или радара, частенько «прослушивал эфир», направляя их то в небо, то по сторонам, то на объекты на базе, не исключая и мехов. Летающих рыбов он бояться перестал вовсе.
В один из дней я обнаружил, что он сидит посреди базы и распускает прозрачные крылья. Хренасе, ты еще и летающий⁈
Еще больше я удивился, когда понял, что крыльев у него пять и они все разные по длине, ширине и расположению.
