Текст книги "В августе сорок третьего (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Почти ночью в штабе советской делегации состоялась встреча между Вышинским, Руденко и мною – с советской стороны и представителями британской и американской делегаций с их переводчиками. Было договорено неукоснительно соблюдать договор о нежелательных темах, а нежелательные свидетельства этого дня из окончательного протокола изъять. Англосаксонским друзьям заявили, что такое поведение стало крайне нежелательным, если же оно повториться, будут обнародованы данные и о тех финансах, которые германские спецслужбы тратили на действующих до сих пор агентов влияния в обоих странах. Не называя фамилий и фактов, одними намеками, удалось вернуть наших союзников в конструктивное русло. Правда, через три года мы вынуждены были издать «Полные протоколы Нюрнбергского процесса», но это бриты с амерами сами нарвались.

В итоге удалось выйти на определенные договоренности не только по нацистским преступникам, но и по коллаборационистам всех мастей и марок, было решена передача тех участников белого движения и РОА, которые сотрудничали с гитлеровским режимом. Были перечислены и коллаборационистские организации, запрещенные, а на их участников распространялись процедуры денацификации, в том числе запреты на профессии. В итоге мне пришлось пробыть в Нюрнберге до конца трибунала. И именно тут меня застала новость о том, что жена опять непраздна.

Глава двадцать пятая. И на Тихом океане…

1 сентября 1944 года

Токийский залив

8 августа СССР разорвал Договор о ненападении с Японской империей. За это время на Дальнем Востоке была сосредоточена достаточно мощная группировка, превосходящая ту, что в МОЕЙ реальности сосредотачивал Василевский. Он и сейчас командовал войсками, которые вошли как нож в брюхо Квантунской армии, за две недели завершив ее разгром, после чего только лишь добивала ее остатки. А потом началась серия десантных операций, которые оказались сюрпризом не только для потомков самураев, но и для наших союзников. Англосаксы наотрез отказались продавать СССР десантные корабли, хотя бы для того, чтобы мы сосредоточились на сухопутных операциях. Но не забрать Курилы? Это означало держать флот во Владивостоке взаперти. Для американцев стало сюрпризом, что десантные баржи (корабли с плоским дном), которых в СССР было создано не так уж и много – в основном это были не самые удачные «Болиндеры» и более массивные «Эльпифидоры», проекты еще дореволюционных времен, вдруг стали такими многочисленными. Дело в том, что завод в Комсомольске-на-Амуре перешел на выпуск быстроходных десантных барж немецкого образца, такие же корабли производились в Ленинграде и были быстро переброшены железнодорожным путем на Дальний Восток. А во Владивостоке массово лепили коробки с моторчиком – малые десантные катера, с низкой мореходностью и никаким запасом хода, их перевозили специальные корабли-доки, и спускали на воду непосредственно невдалеке от прибрежной черты. Удалось построить и сеть бетонных аэродромов. Достаточную для завоевания господства в воздухе. Конечно, приготовления Советского Союза не были для Японии очень большим сюрпризом: скрыть такую подготовку и переброску военных сил было невозможно, но ситуация для Страны Восходящего Солнца стала складываться очень непросто: промышленность США заработала на всю свою мощь. Нанеся поражения англо-американскому флоту в двух больших морских сражениях, Япония впервые понесла очень серьезные потери, много кораблей, в том числе три самых мощных авианосца срочным образом ремонтировались на верфях островов. Все самые мощные корабли японского флота вынуждены были сосредоточиться у Гавайев: Япония проглотила слишком большой кусок, которым сейчас и давилась. В марте сорок четвертого года самураи сделали высадку на Новую Зеландию, а первого апреля – высадили десант в Австралии. Но тут они натолкнулись на сопротивление местных жителей, не аборигенов, а перебравшихся в эти страны англосаксов. Знавшие местность, отлично мотивированные, они сражались более чем достойно, сдерживая попытки десанта выйти на оперативный простор. Британия напряглась, отправив к Австралии практически все свои большие корабли, чем снизила агрессивную поддержку десанту со стороны японского флота. Сложность логистики обеспечила его «голодный паек», в первую очередь, по боеприпасам. Американские линкоры и авианосцы смогли потрепать японский флот у берегов Новой Зеландии, и теперь стало очевидной очередь Гавайских островов. Они стали ключевой точкой приложения сил союзников на Тихом океане.

А дальше мы стали воплощать тактику «от острова к острову» – в нашем, советском, варианте. Как только Дальневосточный фронт пошел в наступление через Гоби и Хинган, авиация Советской армии (как теперь переименовали наш доблестную РККА) нанесла три мощных удара по территории Японии: сначала по объектам ПВО, затем по аэродромам, затем по военно-морским базам, уничтожая не только ремонтирующиеся суда, но и корабли береговой обороны, патрульные и прочую мелочь, которая могла сильно помешать десантным операциям. На Сахалине мощные удары артиллерии и боеприпасов объемного взрыва перемололи оборонительные линии Котонского укрепрайона самураев, заставив тех отступать к береговой черте, но и там их быстро принудили сдаться. Генерал-лейтенант Тоитиро Мэнеки был убит, оба его заместителя сделали сепукку. Но окончательно остатки японских вооруженных сил сдались только после капитуляции своей страны. Кроме Курильских островов, был высажен мощный десант на Хоккайдо, причем для противника оказалось неожиданностью то, что десант высаживался в районе Саппоро, где удалось захватить и военный аэродром, на который высадился воздушный десант сначала на планерах, а потом пошли и транспортные самолеты, доставившие основную массу десанта и технику. Они же обеспечили высадку морского десанта, захват портовых сооружений и создание мощного плацдарма в глубине обороны японской армии, основные силы самообороны сосредотачивались ближе к Сахалину и Курилам, ну так кто обещал, что мы будем действовать стандартно? Вскоре почти весь остров кроме города Хакодате и окрестностей находился пол контролем советских войск.

Через наших людей в Китае удалось донести до японского руководства, что условия капитуляции Японии перед СССР могут быть более чем разумными, и мы не будем настаивать на смене их строя и уклада, при получении определенных гарантий, при этом гарантировалась с нашей стороны неприкосновенность императорской семьи. 28 августа было заключено перемирие. 1 сентября в Токио должна была состояться церемония подписания акта капитуляции Японии. На этот раз союзники решили участвовать в подписании этого документа. На подписание с советской стороны прибыли маршал Василевский и адмирал Юмашев на эсминце «Решительный». История этого эсминца была по своему интересной: построенный на Николаевской верфи, эсминец «Решительный» при транспортировке в тяжелую погоду потерпел крушение, разломившись на три части. Переходом его на Тихий океан руководили командир – будущий адмирал Горшков и командующий Тихоокеанским флотом Кузнецов, ставший вскоре главкомом ВМФ СССР. И, что самое удивительное, никого из них злобный Сталин к стенке за это не поставил. Почему-то эсминцам, идущим на Тихий океан, давали имена на букву Р. Решили передать туда уже построенный «Поспешный», который и стал «Решительным» – типа хорошее имя освободилось. Во время операции против Японии участвовал в обеспечении Южно-Сахалинской операции и высадки десанта на Хоккайдо. Командовал кораблем капитан третьего ранга Борис Михайлович Ламм, который честно говоря, сильно волновался, тем более, что делегация союзников явилась на роскошном и самом быстроходном легком крейсере ВМФ США «Хелена», который мог дать скорость выше заявленных 32,5 узлов, показав как-то на испытаниях все 34 узла. По сравнению с нашим корабликом могучий бот англосаксов производил впечатление. Правда, еще большее впечатление производил остов выгоревшего линкора «Ямато», поврежденного в бою с американской эскадрой и сожженного в Токийской бухте при налете авиации СССР.

Надо сказать, что наглы и их кузены опять поступили как истинные пираты: уже после объявления капитуляции высадились на островах архипелага Рюкю, причем англичане высадились на островах Сакисима, а амеры – на Окинаве, Осиме и между ними. Остановились они из-за того, что СССР высказало свое большое «фэ» и сказало, что в качестве компенсации за эти приобретения заберет себе японский флот, который не спустил флаги, а возвращался в метрополию. Давать большевикам такой мощный флот союзники не собирались.

Подписание акта капитуляции произошло на борту американского крейсера – этот шаг был дипломатическим «даром» союзникам, сделанный широким жестом, мол, всё-таки вы с ними столько боролись! Ну а мы скромные такие! После того как побежденные покинули борт «Хелены», как Юмашев предложил «отметить» столь важное событие, как окончание Второй мировой войны. Подошедший к борту крейсера катер доставил на борт крейсера подготовленные напитки и закуски, ну, хозяева тоже постарались «тряхнуть мошной», так что стол был весьма обильным, особенно в плане обилия спиртных напитков. Короткая радиограмма с борта «Решительного» никого не удивила. А вот то, что через двадцать минут после начала торжественного обеда в аэропорту японской столицы приземлился транспортный самолет с красными звездами на крыльях, было связано именно с этой передачей. Из самолета, который летел к Японии по маршруту, рассчитанному до минут, выбрался сам товарищ Молотов, которого встречал японский премьер-министр. И пока союзники праздновали, СССР заключил с Японией мирный договор, по которому обязался вернуть Империи остров Хоккайдо в обмен на Тайвань, при этом военные базы нашей страны становились гарантией мирной японской державы, оговаривались размеры ее армии и флота, а занятые союзниками острова признавались «спорными территориями». Советский Союз брал на себя обязательства не вмешиваться во внутреннюю политику Японии, а правительство побежденного государства гарантировало свободу выражения коммунистической и социалистическими партиям. Не менее важным был факт подписания торгового соглашения, которое гарантировало поставку в Японию стратегических материалов. При этом верфи Японии сразу же загружались строительством большого флота авианосцев.

Глава двадцать шестая. Преемник

Москва. Кремль. Кабинет Сталина

3 сентября 1944 года

– Алексей! Знаешь, зачем я тебя вызвал?

Сидящий напротив вождя человек немного заерзал на стуле, ему трудно было выдерживать взгляд янтарных глаз Сталина почти что в упор. Но мгновенно собрался, после чего произнес:

– Уверен, что вы хотите дать мне новое поручение, товарищ Сталин.

– Верно, Алексей Николаевич, хочу дать тебе поручение. Очень ответственное поручение. Даже, я бы сказал, смертельно опасное поручение! С предыдущим моим поручением ты справился. Это верно. Сам знаешь, что мой стиль руководства – давать поручения все более сложные и ответственные. Так вот, от этого поручения ты отказаться не сможешь.

Иосиф Виссарионович подошел к окну, немного раздумывал, набить трубку табаком или нет. Отказался. В последнее время стал курить намного меньше.

Алексей, которого вождь впервые назвал по имени-отчеству ошарашенно молчал. Он знал, что так Сталин называл очень и очень немногих. Неужели он каким-то чудом попал в этот узкий круг?

– Я хочу, Алексей, чтобы страна знала, кто станет меня замещать тогда, когда меня не будет. Вот и возникла у меня мысль, сделать тебя своим преемником.

В кабинете повисла тягучая тишина, сказанные таким будничным тоном слова пришпилили Алексея Николаевича Косыгина к стулу, превратив в каменное изваяние. Иосиф Виссарионович как будто и не заметил этого, продолжая разговор в том же размеренном, даже несколько монотонном темпе речи. И эта обыденность и говорила о том, что принимал вождь не спонтанное решение, а вынес свой вердикт после очень глубоко анализа и многодневных раздумий.

– Но не просто назначить: если я так сделаю, тебя уберут, около меня знаешь, какие фигуры! Сразу же решат тебя раздавить! Убить тоже могут, это да! Дело завести могут! И расстрелять могут! Стоит мне только отвернутся. Да! Я тебе так скажу, Алексей! Я решил, что страну надо изменить! Сделать ее еще сильнее, чем она была! Над этим планом реформ трудился один человек. Ты с ним еще познакомишься, вроде бы вы немного знаете друг друга, но познакомиться все же придётся. Поедешь на дальнюю дачу. Три дня у тебя есть на то, чтобы проанализировать экономическую часть этого блока и дать своё видение политических моментов. Уже сейчас я планирую отделить партию и правительство, при этом правительство будет иметь приоритет. За партией остается только идеология и забота о воспитании советского человека. Ну и пропаганда наших идей во всем мире, не будем в этом партию ограничивать. То, что тут не написано: станешь предсовнаркома. Я и несколько моих верных соратников уйдем в Верховный суд, посмотрим, как ты тут справляться будешь. Маленков уйдет полностью на партийную работу. Силовой блок будет курировать Булганин – на первое время. Я тебе советую опереться на Постышева, как крепкого хозяйственника и партизана, на Рокоссовского – он у военных в авторитете. Хотя свою команду ты должен собрать сам. Это я по старческой привычке брюзжу. Учись быть жестким и даже жестоким. Пригодится! Через три дня я тебя там навещу еще с одним человеком. Поговорим. Вопросы есть?

Косыгин набрался смелости, после чего глубоко вздохнул и спросил:

– А почему не Вознесенский? Или Кузнецов? Или тот же Жданов?

– Хороший вопрос! Главное, что не спросил почему не Берия или Маленков, значит, понимаешь… да! А Жданов какой – старший или младший?

Косыгин пару секунд что-то взвешивал, после чего сказал:

– Младший, у старшего, говорят, со здоровьем совсем плохо, на него вы ставить не будете!

– Младший всем хорош, кроме одного – рохля и не умеет свое мнение отстаивать. Жидковат. Не потянет. Сожрут. Эти два тоже. Они еще щенки, а тут вокруг волки. Ты уже пообтерся, ты их знаешь. Нет в тебе юношеской восторженности и увлеченности. Думать умеешь. Это хорошо! Но надо понимать, что лидер должен принимать и страшные, непопулярные, ответственные решения. На преступления идти должен. Если так надо. Не для себя надо – для страны. Сумеешь закалить в себе этот стержень, хорошо! Эта папка будет ждать тебя на дальней даче. Супруге сообщат, что ты занят. Несколько дней будешь занят. Иди! У меня еще дел невпроворот. Через два дня поговорим. Долго.

Когда Косыгин ушел, Иосиф Виссарионович позволил себе набить трубку и закурить. Этот разговор вытянул из него слишком много сил. В свое время Косыгин оказался очень удачным «вторым номером» в команде Брежнева. Сможет себя показать? Для этого предпосылки есть. Он вспомнил психологические портреты, составленные командой Виноградова, интересная его зацепила там фраза, что нуждается в поддержке силовиков, как условии решительных действий. Осторожность, основанная на балансе сил. А вот с этими двумя силовиками они составляют очень интересный триумвират. Тут вошел Поскребышев, принес расшифровку радиопослания Молотова. Тот справился со своими задачами на Дальнем Востоке. Единой компартии Китая не существовало. Их было три! Маньчжурская, Северо-Китайская и Южно-Китайская. При этом МКП сразу же взяла курс на присоединение к СССР, а вот против Гоминьдана активно собиралась бороться только ЮККП, а мы ей и поможем, вот только Тибет, Уйгурия и северный Китай станут социальными республиками, которые предстоит интегрировать в СССР. Кстати, никаких двух Корей! Порт-Артур снова будет нашим. База там для стоянки военного флота так себе, но как символ – пригодится.

Еще раз Сталин вернулся к сейфу, вытащил из него папку с досье на кандидатов в преемники и все документы сжег. Их было там немного, этих листков с именами и краткими характеристиками, горели они весело, но вождя вид горящей бумаги ничуть не тревожил. Он взял тот аргумент, который стал главным в его решении: план экономического сотрудничества между странами социального блока. Никакой помощи забесплатно или просто так. Никакого разрушения хозяйственной структуры. Распределение товарооборота, своя валюта для внутреннего рынка – золотой рубль. В общем, все дельно и четко, все это было принято к действию и сейчас должно было выйти в виде постановлений партии и правительства. «Ну что же, постою чуть в стороне, над схваткой, интересно ведь, справится или нет? А если нет, то есть у меня запасной вариант». – решил про себя вождь и впервые за последние дни позволил себе беззаботно улыбнуться!

Эпилог

Москва. Красная площадь

23 февраля 1992 года

Сейчас моему телу исполнилось девяноста три года[120]120
  Комбриг Алексей Иванович Виноградов родился 12 февраля 1899 года.


[Закрыть]. Я еще достаточно бодр, скорее всего, я был моложе своего физического носителя, вот до восьмидесяти с хвостиком бегал вполне себе живчиком. Это после девятого десятка, как раз после юбилея, стал сдавать. Здоровье! Ну, все равно… на девяносто с гаком не выгляжу! Максимум на восемьдесят пять! Сейчас стою, и наблюдаю за колоннами военной техники, которая движется по брусчатке Красной площади. А страна-то живёт! И крепко стоит на ногах! И не собирается распадаться! Да… а вот мои дети – Виктория и сын Андрей. Тоже среди почетных гостей. Утром собирался, подумалось, что пройдусь еще в колонне Бессмертного полка на 1-е сентября! Да почувствовал, что не судьба. И что-то сердце так сжало, никогда так еще больно не сжимало! И почему это я наблюдаю за тем, как мое второе тело куда-то уносят? И зачем тут скорая помощь, и что врачи могут сделать со мной, с которым уже никто ничего сделать не сможет! Летали уже, в курсе вещей, товарищи!

Октябрь 2021-март 2022 года Винница.