Текст книги "В августе сорок третьего (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава двадцатая. Тегеранские вечера

Тегеран-43. Тегеран

31 октября 1943 года

Как прошёл второй день переговоров? Постараюсь быть кратким: слишком много дел сегодня еще предстоит. На этот раз (скорее всего по договоренности) начал дипломатическую атаку президент Томас Дьюи. Был неожиданно остро поднят Итальянский вопрос. Ситуация стала сложной из-за Кессельринга, который еще Гитлером был назначен командующим группой войск в Италии. Этот немецкий авиатор сумел поддаться на уговоры союзников, проявив странную нерешительность, чем дал возможность американцам и британцам овладеть Сицилией, а потом и высадиться на полуострове. В Италии очень быстро появился новый командующий (генерал-фельдмаршал фон Лееб) и наступление англосаксов резко затормозилось, а в битве при Монте-Кассино немцам удалось окончательно стабилизировать линию фронта. Польские части застряли в Египте, так что выбить из этих крепких позиций противника было некем. А фон Лееб считался весьма неплохим специалистом в организации обороны, при этом действовал решительно и смело. Еще больше решительности командующий группой армии Вермахта проявил при подавлении антифашистского заговора против Муссолини. Королевская семья была арестована и вывезена в Германию, восстание в Риме было подавлено, при этом полевые части Вермахта выполняли типичные карательные функции. Но тут свое слово сказал Малиновский, чьи части прорвались в Северную Италию из Албании. Их поддержали красные бригады, а взятие Милана было самым большим успехом совместных действий РККА и Освободительной Гарибальдийской армии Свободной Италии. При очень громком названии людей у Итальянского сопротивления было не так много: фактически, наскребли на две полноценные пехотные бригады. Но они прекрасно знали местность и обеспечили поддержку местного населения, недовольного провалами правительства фашистов. В Милане была провозглашена Итальянская Социальная Республика. Почти сразу же с этим в Неаполе провозглашена Великая Италия под англосаксонским протекторатом. Папа Римский молчал. Дьюи заявил о претензиях Великой Италии на всю территорию Аппенинского полуострова, потребовав роспуск ИСР. Но тут коса нашла на камень. После капитуляции Германии части Красной армии вошли в Рим, а немцы передали им позиции у Кассино. Поэтому Сталин сначала сопротивлялся, набивая цену, а потом согласился на две Италии, при проведении через пять лет референдума о создании Единой Италии, пусть народ сам выберет, в какой республике ему жить. Аналогичная ситуация была и в Греции, где южная часть страны была под англо-американскими войсками, а северная занята РККА. Там тоже договорились о двух зонах влияния. Сталин знал, как в Италии и Греции расправлялись с коммунистами в МОЕЙ реальности, стоило только им подобраться к власти. В ЭТОЙ реальности, когда позиции СССР были намного сильнее, Иосиф Виссарионович идти на ненужные компромиссы не собирался. И вот тут начала чувствоваться напряженность из-за того, что и британцы, и их кузены стали проявлять недовольство: им почти ничего толком не досталось и все вкусные континентальные плюшки должны были попасть Советскому Союзу. Тем более, что вопрос Франции Сталин отказался рассматривать вообще. Тогда наш руководитель очень мудро предложил рассмотреть будущее Африки, в которой и Франция, и Италия показали себя странами, которые не могут завоевать и удержать свои колонии. Следовательно, необходимо разрешить вопрос об Африканском наследстве. И тут Иосиф Виссарионович сумел бросить очень большой кусок в виде приманки партнерам по коалиции, понимая, что сил удержать и захватить всё у него не будет. Зато Чёрный континент станет ареной очень длительного передела и череды локальных военных конфликтов. Так пусть у французов растет зуб на англосаксонских соседей. Чем больше зуб, тем лучше стоматологу!

Это позволило спокойно завершить конференцию, тем более, что Сталин намекнул Черчиллю, что не будет возражать, если Израиль добровольно передаст Синайский полуостров находящемуся под британским влиянием Египту. Было решено провести отдельно конференции по Ближневосточной и китайско-японской тематике. Намечены контуры послевоенного мироустройства с созданием организаций по типу Лиги наций, вот только Дьюи предложил две таких организации – одна из стран двух американских континентов, а вторая – европейско-азиатская. Черчилль предложил три, кроме Американской выделив еще Европейскую и Азиатскую. Сталин неожиданно поддержал позицию британского премьера. И последним вопросом стало участие СССР в войне с Японией. Оно стало тем более актуально, что американский флот провел крайне неудачно еще одно сражение с японским, потеряв у рифа Меллиш линкор и авианосец. Японцы обошлись затонувшим крейсером, что, согласитесь, не совсем равноценный обмен. Еще одним приятным бонусом для союзников стало согласие СССР на передачу всего флота Германии Британии и США. Ну, а в самом конце конференции был принят секретный протокол, по которому СССР взял на себя обязательство вступить в войну с Японией, при этом союзники брали взаимные обязательства не заключать сепаратных соглашений с Империей Восходящего Солнца. Но точной даты начала операций войск СССР Сталин не называл, пока почти под ночь не получил сообщение из Китая.

* * *

Яньань

23 октября 1943 года

Ло Фу, генеральный секретарь Коммунистической партии Китая был разбужен среди ночи: состояние товарища Мао стало снова критическим, он просил собраться своих самых верных соратников. В последние два года после удачного Великого похода китайских коммунистов, когда стотысячная, но недостаточно вооруженная армия сумела прорваться и уйти на Север, закрепившись в районах провинций Шэньси – Ганьсу – Нинся, отношения между Ло Фу и Мао Цзэдуном ухудшились. Как только армия под руководством «группы 28 марксистов» и коминтерновских товарищей вышла в более спокойные районы, оторвавшись от гоминьдановских преследователей, Мао стал брать всё больше власти в свои руки. И одним из проявлений укрепления этой власти стала кампания самокритики, на которой настаивал их лидер. Человек, которого еще не называли «Великим кормчим», сумел перехватить рули власти в партии, сделав ставку на выходцев из села, а своим тезисом ставку на революционное сознание крестьянских масс, противопоставляя его предательству и ревизионизму горожан. На самом деле Мао не устраивало слишком сильное влияние Коминтерна и русских в компартии, будучи настоящим китайским националистом он решил сделать ставку на самую «забитую» и отсталую часть китайского социума, которым легче было бы управлять. В декабре 1942 года происходит выдвижение идей «Чжэнфэнь» – борьбы за стиль работы, или как его еще называли китайские товарищи «борьба за правильную каллиграфию». Фактически, это была кампания чистки партии от вероятных противников Мао, точнее, от настоящих коммунистов и коминтерновцев. Поводом для «каллиграфической» кампании стал большой приток в партию сельского населения и бывших сторонников Гоминьдана, что требовало проведения столь же масштабной пропагандистской кампании. В апреле 1943 года Мао удалось всё-таки утвердить положения движения «Чжэнфэнь» на партийной конференции, казалось, что власть в партии переходит к его сторонникам окончательно. Был утвержден и главный руководитель намечавшейся кампании Кан Шэн, который в 1938 году возглавил Шуэхэйбу – главное управление по социальным вопросам компартии Китая. Фактически же его отдел занимался разведкой и контрразведкой. Учился же товарищ Шэн у такого «специалиста по безопасности» как Ягода. Несмотря на то, что Коминтерн официально был распущен, товарищ Хуа Фу (он же Отто Браун) находился среди китайских соратников и имел большое влияние, возросшее после Великого похода. 11 мая в Китай приехала группа специалистов из СССР, которую встречал сам товарищ Фу. Отто задержался в Китае по просьбе самого Мао. Его успехи в подготовке командиров армии коммунистов были настолько очевидны, что ближайшие соратники уговорили своего вождя оставить немецкого специалиста на своей должности: педантичный и аккуратный он умел привить не страдающим организованностью вчерашним крестьянам понятие о железной дисциплине и порядке. Для руководства СССР это был серьезный подарок – Отто Браун был человеком, на котором строилась контрольная сеть партии большевиков в Китае. Никто не собирался допускать прежних ошибок, приводя к власти националиста Мао, который возьмёт у нашей страны всё и потом уйдёт своим курсом. Увидев среди спускавшихся хрупкую женскую фигуру, «китаец» немецкого происхождения непроизвольно замер. Это была она! Он узнал бы ее из тысячи. Отто признавался себе давно: он любил только эту женщину, только ее одну. Несмотря на то, что они расстались более десяти лет назад, Браун был и оставался однолюбом! Да, это была его молодость: Баварская республика! Тогда его и застала эта Любовь! Потом был разгром восстания и арест. А позже – дерзкий и удачный побег из Моабитской тюрьмы. Группа коммунистов выкрали его прямо из здания суда и она, Ольга, была в этой группе. Потом они скрывались в Чехословакии, пока им не организовали переход в СССР, в Москву. Учёба и работа в разных структурах Коминтерна. Они расстались, когда Отто проходил учебу в академии имени Фрунзе, а Ольга Бенарио стала членом исполкома молодёжного Коминтерна, отвечая за пропаганду среди молодежи Франции и Италии. Причиной расставания стала ревность. Отто любил только одну Ольгу, но волочился за многими юбками[107]107
  В РИ именно появление в гостях у товарища Хуа Фу (известного еще как Карл Вагнер) одной известной танцовщицы, к которой был благосклонен сам Мао, послужило причиной его высылки в СССР. Официально Отто вёз Сталину личное послание Мао, в котором Великий кормчий просил подателя письма расстрелять. В дороге Отто вскрыл письмо, прочитал, запечатал и передал Сталину. Вождь поинтересовался, знает ли тот содержание послания. Отто ответил утвердительно. «Значит, будем считать, товарищ Вагнер, что ты расстрелян». – ответил вождь, пожав руку уже Отто Брауну, одетому в форму комбрига РККА.


[Закрыть]. В конце сорок первого года он получил указание не критиковать товарища Мао и сблизиться с ним. А также избегать китайских танцовщиц, ибо и в Китае всё зло исходит от женщин. Дисциплинированный товарищ Хуа Фу приказ партии выполнил, поэтому и продержался в Китае до сего времени. И тут явление Ольги! Последний раз он слышал, что та работала в Бразилии, помогая капитану Престесу, «Рыцарю надежды». В 1934 году они были переправлены в Бразилию, в 1935 году участвовали в ноябрьском восстании против диктатуры Варгаса. Их схватили в январе 1936 года. Но Луис Карлос Престес остался в заточении в бразильской тюрьме, а вот Ольгу выдали немецкому гестапо, несмотря на то, что в момент передачи женщина была беременна (как часто бывает, между соратниками по борьбе возникла любовь). Берлинской еврейке-коммунистке в застенках СД не светило ничего хорошего. Она в женской тюрьме Берлина рожает девочку, Аниту Леокадию Престес. Малышку забирает госпожа Леокадия Престес, мать Луиса Карлоса, который официально признал свою дочь. А Ольгу после череды допросов отправляют, в конце 1939 года, в концлагерь Равенсбрюк. Летом 1942 года Ольга попадает в группу из двух тысяч женщин, отобранных для медицинских экспериментов. Но уже в сентябре 1942 года один весьма тучный, но далеко неглупый нацистский бонза начал искать точки соприкосновения с советами, которые явно переигрывали Третий Рейх в затянувшейся войне. Большевики попросили доказать серьезность его намерений. Понимая, что вытащить такую фигуру, как Эрнст Тельман было нереально, был предложен список из семи женщин-коммунисток, которые находились в Равенсбрюке. Там как раз должна была начаться серия испытаний новых отравляющих веществ, созданных химическим гигантом Третьего Рейха, Фарбениндустри. В этом концерне у Геринга были свои верные люди, как ни странно, но верные Герману люди были не только в промышленности, но и в спецслужбах Третьего Рейха. Вещества, имитирующие состояние клинической смерти, были хорошо известны к этому времени в Европе, одним из таких препаратов воспользовался доверенный доктор Фарбенидустри, который отвечал за испытание новых БОВ. Десять женщин получили его, потом их тела были переданы для вскрытия в лабораторию самой фирмы, как было записано в заключении «из-за неожиданной реакции на примененное вещество». Из этих десяти выжили четверо, химия не такая уж надежная штука, особенно когда мишени ее применения уже истощены пребыванием в концлагере. Среди вытащенных таким опасным методом были трое из того списка, который был передан доверенному человеку Геринга. В числе спасенных была и Ольга Бенарио, которую в документах уже в СССР провели как Ольгу Престес. Она не знала, что попала в спасительный список благодаря самому товарищу Сталину, который, узнав о ее мужественном поведении в концлагере, заметил, что такими кадрами разбрасываться нельзя! Трое из семи – тоже неплохой вариант. За это Герман получил записочку с номером счета в одном из банков одной совершенно нейтральной страны, который обещали не трогать. Вот тут авиатора, ставшего прообразом Карлсона[108]108
  Писательница Астрид Линдгрен не скрывала, что прообразом Карлсона был Герман Геринг, с которым она была знакома и поддерживала дружеские отношения.


[Закрыть], живущего на крыше, проняло по-настоящему. Если большевики владеют такой информацией, то… Ничто так не стимулирует к сотрудничеству, как тот факт, что некто держит ваш кошелек в своей руке. Не верите? Спросите у господина Януковича из МОЕЙ реальности.

– Ольга!?! – вопрос Отто прозвучал почти неслышно.

– Товарищ Чжэнь Хань Шу, а вы – товарищ Хуа Фу? – Ольга сделала вид, что они не знакомы. Хм… Значит, так надо.

– Так точно!

– Вам личное послание товарища Первый. Когда я смогу встретиться с товарищем М.? – Ольга передала товарищу Брауну запечатанный конверт, в котором были зашифрованы инструкции руководства СССР.

– Завтра в шестнадцать часов вас проведут на встречу. Я проведу вас к месту отдыха. Извините за условия, но лучших нет.

Отто хотел очень многое сказать Ольге, но что-то не давало ему говорить. Они так и прошли к ее помещению в одной из пещер в Яньане молча, не сказав друг другу и пары слов. Короткое прощание. Завтра ее будет провожать другой. Ночью отряд товарища Ху с товарищем Фу идут в экзаменационный рейд. Новая партия красных китайских командиров партизанских отрядов готовилась уйти в тыл Гоминьдана. Но сначала надо было проверить, как они усвоили сложную военную науку.

Если точность – вежливость королей, то товарищ Мао, по всей видимости, подчёркивал свою близость к народу. Встречу с человеком Сталина он начал на час и одиннадцать минут позже им же назначенного срока. Охрана внимательно осмотрела товарища Шу, но у Справедливой[109]109
  Шу – на китайском означает «справедливая».


[Закрыть] посетительницы руководителя китайский коммунистов ничего предосудительного с собой не было. Мао, сидевший за столом даже не поднялся, встречая представителя СССР. Ему было не очень приятно, что прислали женщину, тем более такую некрасивую. Ольга действительно симпатичной считалась только в молодости, как говорил один известный писатель, её спасала «красота молодости». Вытянутое лицо с большим острым носом, круги под глазами, неприятная болезненная худоба – наследство Равенсбрюка. От молодости остались только густые кучерявые волосы, кое-где уже тронутые сединой. Мао уже располнел, на круглом лице иногда проскальзывала неприятная улыбочка, голова светила большой залысиной, он был одет в военный френч без знаков различия. Но ум его оставался острым, а взгляд – пронизывающим собеседника насквозь. Он вчера заработался, составляя сборник собственных цитат, поэтому принимал посланника Сталина намного позже назначенного. Мао Цзэдун был выходцем из семьи не самого большого и знатного провинциального чиновника, получил обычное для китайца образование, сдал экзамен на низшую должность в иерархии служащих императора. Экзамен заключался в умении писать (знание нескольких тысяч иероглифов – это вам не три десятка букв и несколько десятков грамматических правил!). Вторым экзаменом было знание цитат из Конфуция! Вот и сейчас руководитель КПК считал, что его сторонники должны вместо цитатника Конфуция вызубрить и сдавать во время будущей кампании по исправлению каллиграфии цитатник Мао. Поэтому и создавал изречения в стиле Конфуция, не воруя его мысли напрямую, но создавая нечто высокоумное и многозначимое! И никто не скажет, что в этих изречениях не было золотых россыпей мудрости!

После коротких, но цветастых приветствий (ох уж эти восточные реверансы) товарищ Ши передала товарищу Мао личное послание Сталина. В небольшой пещере, где располагалась личная резиденция лидера китайских коммунистов кроме Мао и Ольги был еще переводчик и товарищ Кан Шэн, которому вождь безгранично (в меру своего понимания этого термина) доверял. Письмо взял Шэн, он вручит его товарищу Мао только после того, как само письмо будет тщательно проверено. В Китае издревле знали толк в самых различных средствах отравления неугодного друга. Сидя лицом к будущему диктатору Китая, Ольга спиной чувствовала, как за ней следят преданные вождю охранники, готовые ее уничтожить при малейшей, исходящей от нее, угрозе. Мао поинтересовался, не велел ли великий Старший брат передать что-то на словах? Ольга утвердительно кивнула головой, вытащила из нагрудного кармана обычную ручку-самописку, не Паркер, отнюдь. На листе бумаги, который лежал рядом с нею, аккуратно провела шесть чёрточек и повернула полученное изображение к вождю, при этом приподняла лист так, чтобы Мао увидел, что у неё получилось. Китайского руководителя передернуло от того, что иероглиф был написан таким варварским, почти что оскорбительным образом. Правила каллиграфии требовали использование краски, кисточки и лист рисовой бумаги, подготовленной особым образом. Но вот содержание написанного было более чем приятным. Иероглиф Син, обозначающий «Одобрение». Это означало, что Сталин поддерживает курс на усиление власти товарища Мао, чем развязывает ему руки в отношении так называемых «двадцати восьми марксистов», гнезда его врагов и недоброжелателей. Ольга расслаблено откинулась на спинку стула: дело было сделано. Как только она одела на ручку колпачок и провернула его, в воздух распылилась незаметная струйка бесцветного, безвкусного яда, не имеющего запаха, произведенного в лаборатории товарища Майрановского. Посланец смерти приняла антидот заранее, еще в самолёте. Через две недели у товарища Мао стала отказывать поджелудочная железа. Рисовый крахмал работал прекрасным и надежным активатором яда. Как известно, без поджелудочной железы человек жить не может. Врачи предлагали вождю прооперироваться, но он интуитивно прогнал их и стал голодать. Как ни странно, голод спас кормчего, позволив понадеяться на выздоровление. Но тут сыграло то, что яд вызывал полиорганную недостаточность и у товарища Мао стали отказывать печень и почки. Фактически, с середины июня он был неработоспособен, сосредоточившись на борьбе за жизнь. Против Майрановского стала играть местная традиционная медицина, которая гению европейского ученого мужа тем не менее, проигрывала. При европейской медицине смерть товарища Мао наступила бы в начале июня, а он сумел «протянуть» до конца октября!

Ло Фу появился в жилище товарища Мао одним из первых. Среди соратников Мао не было товарища Кан Шэна, погибшего в конце мая от рук гоминьдановских наемников. Генеральный секретарь знал о том, что почти в один день с ним пропал и переводчик Мао с русского языка, а вместе с товарищем Шэном погибли и несколько охранников, присутствовавших при переговорах с посланницей Сталина. Через час пламенный китайский коммунист, лидер национально-освободительного движения китайского народа против японских милитаристов и международных империалистов отошел в мир иной. Было решено на время засекретить смерть «Великого кормчего». О ней сообщили только 15 ноября. За это время в Особом районе Китая бесследно исчезла группа самых видных сторонников умершего лидера.

Великий Китай пошёл своим, никому еще неизведанным путём.

Глава двадцать первая. Новый курс

Москва. Кремль

7 ноября 1943 года

XIX партконференцию было решено собрать в годовщину Октябрьского переворота, который еще шесть лет назад никто не называл Великой Октябрьской социалистической революцией[110]110
  В двадцатые годы в работах Сталина события Октября назывались переворотом, в положительном смысле этого слова, подчеркивая незначительность сил, его совершивших. В конце тридцатых утвердилось название Великая Октябрьская социалистическая революция.


[Закрыть]. У места собрания делегатов висел скромный плакат: «26 лет Октября» и большой портрет Владимира Ильича Ленина. Война, которая только-только закончилась, стала поводом для того, чтобы провести это представительное собрание в максимально скромной и деловой обстановке. На конференцию прибыло 316 делегатов и 27 приглашенных гостей[111]111
  На XVIII партконференции в феврале 1941 года принимало участие 456 делегатов с решающим и 138 с совещательным голосом.


[Закрыть]. И большинство делегатов представляли армию. Сейчас роль военных в обществе возросла многократно, не воспользоваться этим было бы крайне неразумно. В повестке дня было два вопроса: доклад товарища Молотова об итогах Великой Отечественной войны советского народа с нацистской Германией и ее сателлитами, пути развития СССР в послевоенный период, это доклад делал Маленков. Были запланированы и организационные вопросы, среди которых изменения состава ЦК ВКП(б) и избрание новых кандидатов в члены ЦК и ЦКК. Интригу составлял вопрос: будет ли товарищ Сталин выступать на партконференции, например, со вступительным словом, или нет? На предыдущей, восемнадцатой, Иосиф Виссарионович не выступал, а основные доклады делали Маленков и Вознесенский. Я впервые присутствовал на таком большом и важном собрании, причина моего внепланового бдения была очевидной – я был избран делегатом конференции, кроме того, Иосиф Виссарионович планировал провести меня в кандидаты в ЦК ВКП(б). Правда, я знал и о других сюрпризах, которые приготовил вождь, и о той гигантской организационной работе, которую провел секретариат при подготовке этого форума. Товарищ Сталин хорошо понимал важность правильной предварительной работы, считая, что большинство делегатов должны быть преданы делу партии и лояльны центральному руководству. Очень симптоматичным был факт, что ни один из руководителей республиканских партийных организаций делегатом конференции избран не был. Они были в числе приглашенных гостей, и не имели даже совещательного голоса.

Вступительного слова вождя не было. Был большой доклад товарища Молотова, который рассказал об общих итогах войны, озвучив потери СССР в этой страшной бойне, при этом были озвучены не только потери РККА, с точностью до человека, но и количество жертв среди мирного населения, а также экономические потери СССР от военных действий. Отдельно были выделены преступления агрессора на территориях СССР и в покоренных странах Европы. Достаточно подробно товарищ Молотов остановился на международной обстановке, которая сложилась после окончания войны и продвижения советских войск не только в Европе, но и в Азии. Потом был сделан перерыв в конференции, делегаты отправились на возложение венков к Мавзолею Ленина. И я в том числе. Хочу сказать, что всегда не слишком уютно чувствовал себя среди большого скопления людей. Что-то типа агорафобии, но только в легкой форме, намеком. Я не боялся больших человеческих толп, а именно опасался, чувствовал себя некомфортно, скорее всего, из-за подсознательного ощущения незащищенности, невозможности контролировать ситуацию. А вот во время возложения успокоился. Почему? А я очень четко видел, как аккуратно работники Власика и Берии «вели» толпу, фактически, разбив ее на небольшие группы, каждой из которых управлять было сравнительно легко. Людей, которые оказались в непосредственной близости к своему телу я знал и более-менее им доверял. Это были ребята из охраны вождя. Первый день конференции закончился обсуждением доклада Молотова, причем основная часть выступающих были военные: Тимошенко, Жуков, Рокоссовский, Василевский. Сталин не выступал.

* * *

Москва. Кремль

8 ноября 1943 года

Иосиф Виссарионович целые сутки наблюдал за делегатами конференции. Он не спешил с выступлением: вся история жизни приучила его к тому, что в политике спешка слишком дорого обходится. В тридцать седьмом он поспешил, будучи уверенным в своей победе и поддержке со стороны верных партийцев. И его чуть было не сковырнули, отодвинув от принятия решений, понадобилось два долгих года, чтобы снова взять власть в свои руки. Кадры решают всё – сам ведь выдвинул такую аксиому. Он внимательно изучил донесения о разговорах в кулуарах, результаты прослушки. Самое главное: выводы аналитиков. Эх! Раньше подобную работу делал он лично или только самые доверенные лица. Потому что есть информация, которая не должна выходить за очень узкий круг, а теперь, получается – есть группа товарищей, которые знают очень и очень много! Представить себе, что будет, если хотя бы один из них сбежит или попадет в руки врагов! Поэтому их охраняют еще более тщательно, нежели меня. А охранников держат под микроскопом. В январе установили контакты одного из сотрудников охраны с родственницей известного партийного деятеля. Родственница очень дальняя, чуть ли не пятиюродная сестра, младшая, естественно. Парня из охраны убрали, после того, как поговорили с дамочкой под правдомером, это так наши ребята полиграф назвали, правильно назвали, нечего иностранные названия двигать, у нас свои отечественные есть. Судьба этой молодой авантюристки незавидная, разве что Берия решит завербовать и использовать для своих оперативных нужд.

Сталин аккуратно через щелочку, посмотрел в зал, делегаты партконференции занимали свои места, вот прошли члены президиума, ждут. Его ждут. Иосиф Виссарионович тоже выжидал, ему нужен был тот момент, когда ожидание наэлектризует толпу (а делегаты были той же толпой, только разобранной по уютным креслам), стремился подгадать пик нетерпения. И вот теперь пора. Точно пора! Он спокойно входит в зал, который взрывается аплодисментами. Своё место в Президиуме не занимает, приветствую всех легким движением руки. Делегаты аплодируют стоя. То ближе, то дальше раздаются крики: «Да здравствует товарищ Сталин!». И тут он идёт к трибуне и занимает место за нею. Зал опять взрывается громом рукоплесканий, но, подчиняясь воле вождя, мгновенно затихает. С небольшим шумом люди рассаживаются по местам. Сейчас они превратились в слух, будучи готовы ловить каждое его слово. Он не был оратором, настолько виртуозным, каким были Троцкий и Ленин, тот же Свердлов, Каменев, Зиновьев. Эти умели говорить. Говоруны были нужны, необходимы, особенно на начальном этапе переворота, когда надо было разговаривать с народом, с рабочими, ставшими становым хребтом новой власти. И ведь в самые тяжелые годы Гражданской войны именно питерский пролетарий, слышавший Ленина и его товарищей, стал опорой, позволившей выжить и победить. Великое дело – правильно и вовремя сказанное слово! Вот сейчас и проверим этот последний тезис!

– Товарищи! Сейчас стало ясно, что выбранный нами путь на индустриализацию страны, коллективизацию сельского хозяйства, укрепление нашей армии был правильным! Если бы не курс партии на подготовку страны к этой войне, стоял бы вопрос о существовании не только нашего государства, но и нашего советского народа, товарищи! Сейчас мы смогли убедиться в том, что враг намеревался уничтожить, физически уничтожить десятки миллионов людей, оставив себе жалкие крохи в качестве рабов. Но мы выдержали! Мы выстояли! Мы смогли победить!

Переждав спонтанно возникшую волну оваций Иосиф Виссарионович продолжил:

– Я не собирался выступать с докладом на конференции, но после детального подведения итогов войны, которые сделал товарищ Молотов, у меня возникло желание акцентировать ваше внимание на некоторых важнейших моментах. Передовая теория марксизма, получившая творческое развитие в трудах Ленина и его соратников, сделали возможным прогнозирование политических событий в мире на десятилетия вперед. Хочу сказать, что мы считали, что война начнется в сорок втором году, все наши предвоенные планы строились из этого срока. Наша ошибка была в том, что мы не видели возможность войны Германии на два фронта одновременно. Но та работа, которая уже была сделана партией и правительством позволила нам победить и пронесли красное знамя Октября по всей Европе и большей части Азии!

Делегаты очень четко почувствовали эмоциональный посыл вождя, снова раздался грохот рукоплесканий. Сталин жестом попросил тишины. Зал быстро затих.

– Что позволило нам победить? Одним из важных факторов нашей победы стало то, что появилась новая общность людей – советский народ! Плечом к плечу на фронтах сражались все народы Советского Союза: русский и украинец, казах и татарин, молдаванин и грузин, армянин и еврей, все народы сражались плечом к плечу. Были ли у нас национальные части? Нет, товарищи, у нас были многонациональные части! В казахских дивизиях сражались все национальности, которые живут в Казахстане, жители самых разных национальностей воевали в составах украинских и белорусских фронтов. И ни у кого не возникало этой глупейшей мысли, что в составе Второго Украинского фронта были одни украинцы!

В зале оживление, смешки.

– Товарищи! В первые десятилетия советской власти мы сделали акцент на развитие национального самосознания вместе с развитием пролетарского интернационализма. Это дало нам ценные национальные кадры, которые сделали очень много для нашей общей победы!

Аплодисменты, переходящие в овации.

– За это время мы сделали очень много для того, чтобы все народы СССР чувствовали себя комфортно в единой семье советского народа, ломая границы национальной обособленности. И это дало свой эффект. Если же мы чувствуем себя единым советским народом, зачем нужна графа национальность в нашем паспорте? Зачем нужна национально-территориальная обособленность? Нации и народы, вошедшие в СССР, уже совершили свой выбор, реализовав свое право на самоопределение. Они выбрали советскую власть, выбрали Советский Союз!

Аплодисменты, оживление, недоумение на лицах некоторых делегатов. Ничего, сейчас всё получите, сполна!

– Товарищи делегаты и гости партконференции, нами, политбюро, разработана политико-административная реформа, учитывающая реалии и запросы современного мира. Мы предлагаем отказаться от национальных республик, разделив страну на тридцать пять регионов, построенных по географо-экономическим принципам. Каждый из регионов будет иметь свое правительство, свой Верховный совет, фактически, все права советской республики, вот только права выхода из СССР у него уже не будет. Вы скажете, что это возврат в Российскую империю с его губерниями. Нет такого пути назад, товарищи! Принципиальное отличие от губерний будет в том, что глава региона будет избираться всеобщим тайным голосованием из трех кандидатур, предложенных партийной организацией этого региона. Впрочем, подробнее о предполагаемой реформе вам доложит товарищ Маленков, я не буду забирать хлеб у товарища Маленкова. Единственное, что важно, о чём я хотел еще сказать, так это о переименовании нашей партии.

Тут зал затих, стало слышно, как муха жужжит, только мух в зале не было.

– Скажите, товарищи, есть ли в этом зале меньшевики? Пусть они не боятся, поднимут руку! Нет ни одной руки, товарищи! Как и нет в партии меньшевиков и прочей оппозиции. Наша партия носит воистину всенародный характер. Особенно четко видно стало это во время Великой Отечественной войны нашего народа с нацистским режимом Гитлера. Мы предлагаем назвать партию Коммунистической партией Советского Союза!