Текст книги "Самый длинный день в году (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

Глава двадцатая

ГРУ и все, что к нему прилагается

Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 27 мая 1941 года

Этот разговор состоялся почти сразу после того, как закончилось совещание негласного ГКО, вот только кроме хозяина кабинета в этой беседе принимали участие только я и товарищ Берия. Потому что пришло время обсудить состояние разведки. Перед началом достаточно импровизированной беседы принесли чай, бутерброды и печенье, предыдущее совещание по танковым вопросам серьезно затянулось, так что подкрепить силы было просто необходимо. После чаепития я начал свое выступление. И вроде бы не первый раз в этом кабинете выступаю, а все равно волнуюсь, как школьник перед экзаменом. Умеет как-то товарищ Сталин очень сильно воздействовать на свое окружение, вроде бы психологи называют такое свойство харизмой. Не знаю, как это свойство правильно назвать, но силу этой личности современники ничуть не преувеличивают. Ну, как говориться, на Ленина помолясь, приступаем:

– Одной из причин неудач РККА в МОЕЙ истории была откровенная слабость разведки, причем почти на всех ее уровнях. Стратегическая разведка состоит из двух основных подразделений – легальная и нелегальная резидентура. Легальная резидентура сейчас целиком состоит из неподготовленных кадров, которые пришли из армии, спецподоготовки не имеют, как и понятия о работе военных атташе, поставляя в разведуправление выжимки из местных газет, результаты сплетен с такими же атташе, разбавляя всё это домыслами, которые витают в местном «обществе». Противник знает эту нашу слабость: именно по линии атташе наши противники поставляют основную дезинформацию, в первую очередь так работают германские спецслужбы. Достаточно примера о толстостенных танках с броней в 100 мм и больше. Через атташе сливается и ложная информация о начале войны. Мы подготовили новую официальную резидентуру, которая в ближайшее время направится в Великобританию, США, Швейцарию, Испанию, Швецию, Австралию, Канаду и несколько стран Латинской Америки. Примерно через месяц будет готова резидентура для Японии и Китая, а также Турции и Ирана. Еще через два месяца отправится группа резидентов в страны Латинской Америки. Все будут снабжены лучшей аппаратурой для оперативной работы и для связи. А вот работа резидентов-нелегалов – это гордость нашей разведки. Сильна сторона наших нелегалов в том, что это люди, которые искренне сочувствуют нашей стране и работают не за деньги или после шантажа, а на твердой идейной основе. Конечно, мы используем различные методы вербовки, но основная масса нелегалов – наши убежденные товарищи. Большая часть провалов нелегалов связана с контактами и сеансами связи. Разработаны новые технические методы, которые позволяют значительно снизить риск провала нелегальной резидентуры во время передачи информации. Анализ ситуации показал, что основная масса провалов связана с некомпетентностью тех сотрудников ГРУ или НКВД, которые выходили на связь или руководили резидентурой. В моем будущем большинство нелегалов будут провалены в результате предательства сотрудников ГРУ и КГБ. Разработаны меры по усилению качества работы с нелегалами, контроля за сотрудниками, имеющими допуск к данным по нашей резидентуре. Мы не можем изменить человеческий фактор, но люди, о предательстве которых в будущем хорошо известно, никакого допуска к государственным тайнам не получат.

– Мы понимаем, что стопроцентной гарантии от предательства не бывает и даже ваш хваленый полиграф можно обмануть, если знать, как. Верно, товарищ Виноградов?

– Так точно, товарищ Сталин.

– И все-таки, вы настаиваете на создание фактически отдела внутреннего контроля в органах ГРУ-НКВД?

– Такой аналитический отдел давно необходим. Нам нужна объективная оценка каждого провала. А чтобы информация была более полной, таких отдела будет два, один в структуре ГРУ, один в структуре НКВД. Конкуренция – это важный фактор развития, товарищ Сталин.

– Думаете, мне это неизвестно? Тоже мне, открытие совершили! – Сталин сказал эту фразу без иронии, видно, что мое разжевывание информации, к которому я привык со времени общения с людьми в Интернете, его все-таки раздражало. А что вы хотите? Посидите в Сети, и вы поймете, что там собрались идиоты со всей страны, если не всего мира! Адекватно можно общаться с избранными единицами. Чтобы донести свою мысль до собеседника, надо потратить массу времени и усилий. Вот я и выработал метод разложения мысли на маленькие и простенькие составляющие, из которых даже тупак может сложить правильный логический пазл. Ну а если не сможет, то тут даже осколки бисера метать смысла нет.

– Извините, товарищ Сталин…

– Ай, я уже начинаю привыкать к тому, что вы, товарищ Виноградов, держите меня и товарища Берию за невыносимых тупиц! Поверьте, мы умеем думать и делать логические умозаключения не хуже некоторых товарищей из будущего, и не важно, из будущего-1 или -2! Продолжайте!

– Дальняя разведка. У нас ее фактически не было, в том виде, каком я её вижу. Тут важно, что кроме разведывательных подразделений необходимо было создать и оснастить диверсионные подразделения, которые должны работать в стратегических узлах далеко за линией фронта. Подготовлен ряд мероприятий на начало войны, которые создадут противнику серьезные проблемы. Фронтовая разведка. Идет усиленная подготовка фронтовых и армейских разведподразделений, в которых будут включены и отдельные роты подготовленных диверсантов. Они готовятся на базе бригад ОСНАЗа.

– Проблемы с обеспечением диверсионных подразделений всем необходимым решены?

– На восемьдесят процентов, товарищ Сталин. Думаю, через месяц будут закрыты практически все вопросы, а почти стопроцентная готовность, это июль-август месяц. Ближняя разведка усиленно тренируется по утвержденному штату батальонная – полковая (бригадная) – дивизионная – корпусная. Тут мы отстаем из-за отсутствия инструкторов в достаточном количестве. Даже привлечение лучших обученных новичков в качестве инструкторов не спасает ситуацию, этот шаг привел к некоторому ухудшению общего качества подготовки, но учитывая потребности, другого выхода нет. Делаем все возможное.

– Делайте и невозможное тоже, товарищ Виноградов. А почему вы решили снайперские команды готовить в составе разведподразделений?

– Только с целью экономии инструкторов, товарищ Сталин. Учитывая кратчайшие сроки подготовки и острую необходимость в снайперском обеспечении операций РККА, мы сочли такой вариант наиболее эффективным.

– Продолжайте! Технические средства разведки, авиаразведка, мы сумели оснастить наши самолеты-разведчики лучшей швейцарской оптикой. Особенный интерес представляют автоматические фотоустановки с высокой разрешающей способностью. Кроме того, мы уже заканчивать систему радиолокационных станций, которые смогут сообщать о передвижении авиации противника. Главным в этом деле мы считаем создание фронтовых центров обработки и анализа разведданных. Пока подготовленных специалистов крайне мало. Мы привлекаем для этого научных сотрудников математических кафедр. Стараемся форсировать подготовку специалистов. По нашим планам каждое фронтовое управление в должно иметь в своем составе подобную аналитическую группу. Но не менее важно сделать общий координационный центр, в куда будет стекаться информация из фронтовых центров, чтобы получить полную непротиворечивую картину по разведданным.

– Хорошо. По ОСНАЗу, я понимаю, отвечать за все будет товарищ Берия?

– Мы с генерал-майором Виноградовым считаем, что не надо передавать части ОСНАЗ в подчинение армейского начальства. Они не понимают их назначение и будут специальными подразделениями закрывать дыры у себя на фронтах. Это недопустимо. Конечно, можно гвозди забивать и микроскопом, но…

– Лаврентий, ты что, серьезно считаешь наших военных совершеннейшими идиотами? – Сталин готов был вспылить. Решил вмешаться.

– Товарищ Сталин, скажу по своему боевому опыту, когда все горит, когда враг атакует и есть угроза своим частям, так не только ОСНАЗ в бой бросишь, а и роту ангелов небесных, если окажутся под руками. А эти подразделения в качестве линейных частей имеют небольшую ценность. Они заточены и тренированы под совсем другие задачи.

Увидел, что эта реплика Хозяина как-то успокоила. Это заметил и Берия, чуть кивнувший мне – поддержка пришла вовремя. По большому счету и он меня не раз прикрывал, сглаживая некоторые острые моменты, которые возникали у меня от незнания особенностей общения с Иосифом Виссарионовичем. Лаврентий Павлович продолжил докладывать:

– На сегодня полностью готовы и укомплектованы шесть бригад ОСНАЗ, через месяц мы будем иметь в строю еще три бригады, к концу сорок первого года доведем количество бригад до плановых двенадцати.

– Что мешает получить искомые двенадцать бригад уже через месяц, как мы и планировали?

– Два фактора, товарищ Сталин: некомплектность техники, промышленность столкнулась с определенными трудностями, которые преодолеваются с некоторым отставанием от графика. И второй фактор был уже озвучен: недостаточно квалифицированных инструкторов.

Вижу, что Сталин опять начинает раздражаться. Решаюсь вмешаться.

– Товарищ Сталин, не смотря на мои знания и максимальную помощь нашей промышленности, мы все еще расхлебываем проблему брака на военных предприятиях. Так же и с инструкторами. Не все бойцы, прошедшие обучение, и имеющие боевой опыт годятся для этой работы. Некоторым просто не даны преподавательские жилки. Сам сделает все на отлично, а объяснить: как, что делает и зачем не сможет. Но отставание по бригадам ОСНАЗ не считаю критичным. К вероятной дате начала боевых действий мы будем иметь по одной бригаде ОСНАЗ на фронт и две в качестве резерва Ставки. Остальные бригады необходимы либо для замены воюющих подразделений, либо для усиления в самых необходимых точках боевых действий. Форсировать их подготовку возможно только с потерей качества. Считаю, что в этом необходимости нет.

– Ладно… спелись тут два оба… вы должны глотки друг другу рвать, один вперед другого лезть. А у них тут такой европейский концерт[1] намечается.

– На данном этапе считаем более эффективным сотрудничество наших организаций. – это уже Лаврентий Павлович парирует фразу вождя. Но настроение Сталина явно улучшается. Создается впечатление, что его раздражение – это афтершок, но землетрясения так и не состоялось.

– Товарищ Берия, насколько я понимаю, у нас возникла проблема с гражданином МММ[2]?

– Так точно, товарищ Сталин. При попытке ареста успел принять яд.

– Что предлагаете?

– Мы считаем, что пришло время СМЕРША, товарищ Сталин. МММ по документам провести как первого заместителя товарища Меркулова и назначить начальником сверхсекретного подразделения «Альфа», которое он отправится создавать в Челябинск. А позвонить по спецсвязи из Челябинска своим контрагентам он сумеет и в своем нынешнем состоянии. По записям проанализировали особенности речи и общения, нужный голос подберем.

– Значит, надо товарища Меркулова посвятить в некоторые детали его биографии. Скажи Лаврентий, ты, совсем случайно не пригласил комиссара государственной безопасности третьего ранга в Кремль?

– Пригласил, товарищ Сталин.

– И сколько он ждет, товарищ Берия, ждет и не занимается своими прямыми обязанностями?

– Два часа двадцать четыре минуты. – четко, посмотрев на часы, ответил нарком внутренних дел.

– Значит, терпеливый. Это хорошо. На его будущей работе терпение – важнейший фактор достижения успеха. А вот то, что мы сегодня совещания затянули – большой минус, это верно, товарищи…

Судя по всему, настроение Сталина снова стало ровным и деловым. Знаю, ему нравился тот момент, когда очередной посвященный читает свою краткую биографию. Морды лица у них становятся разными. Пожалуй, только Молотов прочитал мой спич о себе совершенно спокойно и хладнокровно. Ну, у него такой опыт по сокрытию эмоций, не человек, а глыба их гранита! Биографию Меркулова был приказ дать в точности, кратко, но без купюр и умолчаний. Сначала несколько ошарашенный заместитель наркома внутренних дел (в ЭТОЙ реальности создания НКГБ не было) дал лично Берии подписку о неразглашении данных особой государственной важности. Потом прочитал справку о своем жизненном пути. Соображал Всеволод Николаевич быстро. Но все равно глаза у него были почти что квадратными. Потом ему Берия ленивым таким движением выдал короткую справку о вашем покорном слуге. И о его мытарствах по временам и весям. Думаю, этим представлением Берия наслаждался не менее Сталина. А что, быть свидетелем темпорального шока – это и интересно, и поучительно.

Мое личное отношение к Меркулову было двояким: то, что это был специалист высочайшего класса – несомненно, но то, что он дал себя раздавить, не смог сработать в связке с товарищем Берия и предотвратить Хрущевский путч… Вообще-то Меркулов еще одно опровержение многих наших идиотских представлений о Советской власти и режиме Сталина. Его отец – потомственный дворянин, капитан Русской императорской армии, участник Русско-Турецкой войны, мать – из известного княжеского рода Цинамдзгвришвили, жена его, Лидия Дмитриевна Яхонтова, так вообще имела дядю в США, который был генерал-майором, товарищем (заместителем) военного министра в правительстве Керенского. И что? Был злобным тираном репрессирован за такое свое непролетарское происхождение? Да нет, стал жертвой оттепелевого дерьмократа, которого в МОЕЙ реальности ненавидят также, как и Горбачева с Ельциным. Обладал множеством талантов, написал две пьесы, которые были поставлены в театрах и имели определенный успех, был биографом товарища Берии, которого знал еще по совместной работе в Грузии. Ну вот, надо добавить, что психологически устойчив – смог очень быстро отойти от шока, войти в рабочий деловой режим.

– Есть вопросы? – ласково так спрашивает товарищ Сталин.

– Много еще людей в курсе? – вот те на, точно оправился от шока. Сразу же о работе.

– Очень узкий круг лиц. Вот список. Ты там крайний. – это Берия ему отвечает.

– Ясно. – быстро просматривает список.

– Есть мнение, что пора создавать СМЕРШ, тем более что один гражданин, занимавшийся контрразведывательной деятельностью, скажем так, МММ, слишком скороспешно нас покинул. Мы вынуждены назначить этого гражданина тебе первым заместителем. Приказом отправишь его к черту на кулички подразделение «Альфа» создавать. Понятно?

– Так точно, товарищ Сталин!

– А с некоторыми наработками, которые помогут тебе справиться с работой ознакомишься у товарища Виноградова. Учти: на первом этапе войны твоим противником будут волки из секретного полка Бранденбург-800, их нейтрализации надо уделить особое внимание. Как и известным именам предателей и коллаборационистов, сотрудничавших с врагом. Особенность твоей работы в том, что большинство из них предательства пока еще не совершили. Могут и не совершить. Но и полного доверия к таким товарищам мы не можем иметь. Понятно?

– Понятно, товарищ Сталин!

– И еще. Особое внимание надо будет уделить украинским и белорусским буржуазным националистам. Не забывай еще о том, что есть крымские татары и чеченцы. Подбери людей на эти направления.

– Будет сделано!

– Тогда совещание закончим. Работайте, товарищи. И мне поработать в тишине не помешает.

[1] Европейский концерт – Венская система межгосударственных отношений в Европе, которая просуществовала почти столетие, с 1815 года и должна была служить главным инструментом решения спорных вопросов между государствами континента. Какой-то хлипкий прообраз Европейского союза.

[2] Так ИВС обозначил комиссара безопасности Михеева.

Глава 21

Глава двадцать первая

Катуков, Богданов и многие другие

Недалеко от Молотова. 2 июня 1941 года.

Маневры подходили к логичному концу. Обороняющаяся сторона занимала позиции по реке Сылва, недалеко от Молотова (более известного как Пермь), от села Насадское до Зарубинского, примерно 30 км по фронту. Оборонялась стрелковая дивизия трехполкового состава, усиленная истребительно-противотанковым батальоном и танковой группой из батальона легких и еще одного – средних танков. Да, по нормативам такая дивизия в полном составе должна оборонять позиции в два раза меньшей протяженности, как минимум, но на войне, как на войне! Наступавшие имели в своем составе танковую дивизию, состоявшую из двух танковых полков (среднего и смешанного), полка мотопехоты, полка САУ, усиленные штурмовым батальоном и отдельным артиллерийским полком. Каждая из сторон могла вызвать один раз авиацию для бомбо-штурмового удара по условному противнику. Обороняющимися командовал полковник Михаил Ефимович Катуков, наступающими – полковник Семен Ильич Богданов. Неделю назад подобное учение проходило немного в другом месте и там наступающими частями командовал Катуков, а оборонялся Богданов. Катуков сумел прорвать оборону, пусть и с потерями вырваться через все линии полевых укреплений, обойдя полковые укрепленные пункты, но почти в самом конце победного прорыва был остановлен бомбо-штурмовым ударом авиации. Этот козырь Богданов держал в рукаве до последнего момента. Одновременно с авиацией во фланг наступающим ударил танковый резерв, а когда его перемололи и откинули, Семен Ильич сумел в этот самый последний момент вытащить на прямую наводку гаубицы, которые окончательно поставили точку в беспримерном по скорости прорыве Катукова. Тот умудрился бросить оставшиеся легкие танки (Т-70 и Т-26) в прорыв по самому краешку позиций, почти по кромке какого-то леска, они смогли выскочить на позиции гаубичного полка и задали им жару, но из-за больших потерь средних «тридцатьчетверок» и тяжелых танков КВ наступление было остановлено. На этот раз события развивались по другому сценарию: Богданов сымитировал наступление на самом ожидаемом участке – от Зарубинска до Зуяты, где река Сылва была мелкой и узкой, но основные силы пошли в наступление на противоположном фланге – недалеко от Насадского, где река Сылва давала солидный такой разлив прежде чем впасть в Чусовую. Переправу наводили перед самым рассветом, используя понтонную переправу Н2П, в ее усиленном варианте, по идее, переправа должна была выдержать машины более тридцати тонн весом. Легкие танки Т-70 и Т-26-е проскочили переправу без проблем, шустро скатились на противоположную сторону реки, более-менее спокойно прошли по понтонному настилу тридцатьчетверки, хотя под ними переправу начало хорошо «водить». После прохождения каждой танковой роты приходилось останавливать движение и давать переправе «успокоиться». А вот новый Т-41 (похожий на Т-44 в нашей РИ) из-за своей более широкой базы вообще переправиться не мог, и вроде бы не такая большая разница с тридцатьчетверкой – а вот тебе на. Не прошли. Про КВ вообще молчок. Первый же чуть было не развалил переправу, с матерком и ветерком от начальственного мата был вытащен обратно, если бы разведчики не нашли брод, то на этом эпупей с переправой КВ и закончился бы. Не опасаясь бомбо-штурмового удара, который Катуков уже использовал, Богданов решил обойти Кузино, но неожиданно напоролся на минное поле, потерял время, а по его наступающей группе ударила вся артиллерия обороняющихся. Когда минное поле удалось преодолеть, наступающие наткнулись на подготовленный узел обороны истребительно-противотанкового батальона, состоящего из дивизионов противотанковых орудий 45-мм, усиленных дивизионом ЗИС-2, которые транспортировали обезбашенные Т-26, превратившиеся в артиллерийские тягачи. Тягачи получились так себе, но ЗИС-2 таскали исправно, что и требовалось доказать. А Катуков воспользовался ситуацией после отражения атаки на своем левом фланге, перейдя двумя пехотными батальонами в контрнаступление и заняв деревни Подъельник и Кыласово, убедившись, что атака на правом фланге захлебнулась, в помощь пехоте был направлен и танковый резерв. По условиям учений, если бы обороняющаяся дивизия перерезала дорогу Молотов-Свердловск, то одержал бы победу. Вот Богданов и развернул мотопехоту вместе с самоходной артиллерией, чтобы прикрыть этот критический участок. В итоге оба учения закончились условной ничейным результатом…

Разбор учений происходил в палаточном городке, разбитом недалеко от Кунгура, где была организована еще и временная взлетно-посадочная площадка. Сюда прибывало высокое начальство, тут наблюдатели и участники учений проводили «разбор полетов». Оба эпизода учений были оценены как ничейные. Раздали плюшки, провели анализ, раздали плюхи, всё как всегда. Правда, на этих учениях было много очень высокого начальства, но оно уже убыло, кроме Василевского, который остался переговорить с воевавшими друг с другом полковниками.

– Что скажите, товарищи полковники? – начал неофициальный обмен мнениями Александр Михайлович.

– Конечно, так воевать можно. Правда, если на тридцать километров обороны придется удар не одной немецкой танковой бригады, а дивизии или корпуса, удерживать позиции будет сложно. Нужно оборудовать резервную позицию, третью, а где надо, и четвертую линию обороны с опорой на артиллерийские укрепленные пункты. И еще. Н2П слабоват. Надо его усиливать. А то говорят, средние танки Т-41, а они как тяжелые, по понтонам не переправляются, – это высказался Богданов.

– Обороняющейся стороне обязательно нужен мобильный резерв, который сможет нанести удар по флангу наступающей группе или усилить оборону в критической точке боя. А то удар пехоты со скоростью хода в две человеческие ноги, это как-то неубедительно. И еще… Мотопехота наша на грузовиках, это, конечно, весьма условная мотопехота. Штурмовики использовали новые бронемашины для перевозки подразделения, если учесть еще и дополнительное вооружение этих машин, получается очень хороший ударный кулак, способный проломить достаточно мощную оборону. На этот случай мобильный резерв – самое то.

– Почему не использовали эффективно гранатометчиков? Причем оба?

– Как-то не знаю… Мне они показались неубедительными в обороне, их эффективность оказалась не так высока, может быть, потому что распределил их по узловым пунктам равномерно, – пожал плечами Богданов

– А я держал их в качестве последнего резерва. Если бы синие все-таки прорвали оборону у Кузино, их и ждали гранатометчики на подготовленных позициях. Я считал, что танки если и прорвутся, то с пехотной поддержкой у них будет не очень. В таких условиях гранатометчики могут отработать более-менее комфортно. – Катуков был совершенно спокоен.

Василевский кивнул головой, после чего заметил:

– Вы создавали противотанковые узлы обороны, это всё правильно. А вот между узлами и надо было создать линии траншей и посадить там гранатометчиков. И не россыпью, а в том месте, где более всего вероятен прорыв танковых соединений. В таком случае неожиданный удар кумулятивными гранатами останавливает танки, которым по бортам начнет эффективнее работать противотанковая артиллерия. Как последний шанс остановить танки тоже можно, но если бы дать гранатометчикам отстреляться до минного поля, а потом быстро отступить, то танки развернулись бы в боевой порядок и потери от мин были бы намного больше. С пушками так не повеселишься. У гранатометчиков высокая мобильность и хорошая скрытность. Учитесь, товарищи полковники, учитесь и учтите это на будущее. Но главного вывода вы так и не сделали, товарищи. Скажите, чего вам не хватило для преодоления обороны? Молчите? А я скажу, потому что именно это показали наши учения во всей красе: вам не хватило пехоты! Нормальной пехоты! Которая могла следовать за танками и поддерживать ее. На мой взгляд, наши учения показали, что для наступательных операций механизированные корпуса и дивизии – более совершенные части, чем танковые дивизии. Прикрыть прорыв танков пехота не может физически, а механизированная пехота… мало ее у нас, а создавать надо.

– А почему бы как временную меру пехоту на танках не перевозить? Наварить скобы, чтобы пехота могла удержаться… – это Катуков предложил, импровизирует, или раньше об этом думал?

– Не нравятся мне все эти временные меры, слишком часть на них останавливаемся и успокаиваемся. – Василевский уставился на Богданова, что тот скажет.

– Нам бы мотопехоту по типу штурмовых батальонов. На бронетранспортерах. Мне кажется, на каждый танковый полк надо бы иметь по два-три таких батальона, самое то было бы. Это еще и дополнительный огневое давление на передовые позиции противника. Особенно эти, где автоматические гранатометы и 20-мм картечницы установлены. Хорошие штучки! – Богданов высказал свое мнение, теперь ожидает ответной реплики начальника Генштаба. Надо сказать, что 20-мм картечницы получились из-за того, что вместо 20-мм ШВАК в авиации стали устанавливать 23 мм пушки Березина и Таубина. А вот кто-то умный подсказал объединить стволы 20-мм ШВАКов в установку типа картечницы Гатлинга с электрическим приводом. Получилось достаточно просто и надежно. И на этих маневрах УШО-2 прошла успешные испытания, тем более, что устанавливалась на универсальной турели, позволяющей вести огонь и по низколетящим самолетам.

– Мало пока что таких частей. Очень мало. Но мы ведь не стоим на месте, а вам… вам надо уметь пользоваться тем что есть, максимально эффективно, товарищи полковники!

Поскольку разговор проходил в палатке, где был накрыт импровизированный стол, то выпили за Сталина, за партию и за успех учений. И только после этого Василевский сказал самое главное:

– Вы сейчас возвращаетесь в округа. Получите новое назначение. Каждый из вас становится командиром танкового корпуса. Не сильно обольщайтесь. Фактически, вы получите по три легкотанковые бригады на Т-26. Ваша задача, в самый кратчайший срок убрать из частей рухлядь и отремонтировать то, что будет пригодно к бою и можно отремонтировать в месячный срок. Думаю, каждая бригада усохнет до штатного полка, если не меньше. Ваш основной маневр – отступление! Действовать только из засад, хорошо оборудованных и замаскированных позиций. В контратаки не лезть. Если контрудар напрашивается, единственный вид действий – кавалерийский наскок: вылетели, постреляли во фланги атакующей группе и так же быстро отошли назад. Вот тут пакет инструкция и рекомендаций каждому с учетом возможностей, условий местности и так далее. Повторяю, война неизбежна, и весьма вероятна в ближайшее время, месяц-два. Из этого вам и надо строить свои действия. Изучите как следует местность, время пока еще есть.

– Будем стараться. – Катуков был предельно краток.

– Да, нам бы сорок первые по полку на этот наш корпус, всё было бы веселее. – это уже Богданов поделился классическими мечтами танкового командира: дай ему танков побольше и самых лучших.

– А что так «тридцатьчетверка» не устраивает, Семен Ильич?

– Так не меня не устраивает, Александр Михайлович. Она экипажи не совсем устраивает. Что главное: тяжеловата в управлении, подвеска ненадежная, коробка передач такая тугая, что двумя руками ее переключать, да еще одну ногу ищут в помощь. А если мехвода откормить до такого состояния, что он эти рычаги давить начнет как прутики, так ни в какой люк у меня такой богатырь не поместиться… А так… хорошая машина. Осваивать ее просто. Но сорок первый и в освоении так же прост, и поудобнее будет.

– Скажу так, Александр Михайлович, – это уже Катуков добавляет, – с «двадцать шестого» на тридцать четверку пересесть довольно просто, а вот на сорок первый – надо потерять время на обучение. Зато экипажи с тридцать четверки на сорок первую переобучить проще простого. А в бой идти, на чем прикажут, на том и пойдем, но лучше всего на КВ!

* * *

Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 9 июня 1941 года.

– Лаврентий, скажи мне: кто опаснее скрытый умный враг или честный преданный дурак? – Сталин сидел в кресле, которое поставили у окна кабинета, было видно, что вымотался и устал.

– Скрытый враг, товарищ Сталин! – уверенно ответил нарком внутренних дел.

– А я вот в последнее время стал в этом сомневаться. Что-то от дураков житья не стало. Да. Вот что мне с Куликом делать? Что? Сидел спокойно занимался ракетными делами. Кстати, что там, в ракетном наукограде?

– БМ-40 доведена до ума, началось серийное производство. Боеприпасы к ним отладили, сделаны достаточные запасы. Формируются полки реактивных минометов. В остальных темах все более-менее нормально. Из графика не выбиваются, но и гениальных прорывов пока что не наблюдается. Жалуются на недостаточное финансирование, но на это все жалуются. Поначалу Кулик серьезно сцепился с Королевым, но инженер с маршалом справился. Там характер такой, что не всякому Кулику по зубам. Сидел маршал спокойно. Контролировал, давал не слишком ценные указания. Но не мешал. Это точно.

– Вот-вот. Потом его обуял писательский зуд и написал письмо в Политбюро. Писатель-2 получается. Требует срочно занять Прибалтийские лимитрофы, так как это слабое звено нашей обороны. Его совершенно не устраивают коалиционные правительства народного согласия в Прибалтике. А то, что удалось без военного вмешательства убрать от власти фашистские режимы этих политических карликов, на это ему наплевать! Требует тотальную коммунизацию и фактическую оккупацию этих территорий. Через час начнется заседание Политбюро. Мне только там драки не хватало.

Берия покачал головой. Действительно, в том круговороте дел, которые накопились непосредственно перед войной, огрызаться в Политбюро было сейчас совершенно не с руки.

– Товарищ Виноградов, что вы думаете про товарища Кулика? Пора его расстреливать или все-таки пусть живет? И где его использовать так, чтобы он дров не наломал? – голос вождя такой же бесцветный, усталый.

– Товарищ Сталин, специалисты составили психологический портрет маршала Кулика. Выводы такие: смелый, принципиальный, излишне прямолинейный, излишне самоуверенный, грубый, заносчивый, неуступчивый, обидчивый, легко ранимый. Если говорить в общем, мы тут имеем феномен узкой специализации психической деятельности. Проще говоря: маршал далеко не дурак. Но он специалист только в одной своей области: в артиллерии. Всё остальное для него менее существенно, вообще непринципиально. Артиллерия считает богом войны и переоценивает, остальному внимания много не уделяет из-за тотальной недооценки. Как все узкие профессионалы, уверен, что его мысли понятны другим, потому что по-другому и быть не может. Не видит, что для непрофессионала многие его мысли будут казаться белибердой. Отсюда туманность постановок вопросов и задач, в ее основе уверенность в том, что его и так должны понимать. Обязаны даже. Поэтому можно и необходимо использовать по его узкому профилю, и никак иначе.