Текст книги "Сыщик из Тулы (СИ)"
Автор книги: Влад Порошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Сыщик из Тулы
Глава 1
Многотысячный столичный город Морква, воздвигнутый в незапамятные времена на речке Морковке, традиционно просыпался очень рано. Первыми поднимались хлебопёки, которым сначала требовалось растопить огромную древесную печь, чтобы уже к открытию городского рынка порадовать всех гостей свежей выпечкой. Затем полусонные слуги крупнейших торговых бояр открывали многочисленные лавки и мастерские. И уже после стражники с неизменными алебардами в руках распахивала ворота в белокаменную столицу, куда тут же устремлялись торговцы из других земель и городов, а так же разные сомнительные бродяги в поисках лучшей доли. И когда уже знойное летнее солнце припекало потные спины неутомимых водоносов, Морква вовсю гудела своей беспокойной и шумной жизнью. Кстати, печатный листок «Морковских вестей», который по полудню разносили голоногие мальчишки, добавлял дополнительного ажиотажа в столичную суету сует.
– Ведьмина вода! Ведьмина вода! – Лениво покрикивала из-за рыночного прилавка 40-летняя женщина с приятными правильными чертами лица, которую все знакомые за глаза называли просто Горгоной, хотя при встрече, уважительно кланяясь, величали исключительно Медузой Горгоновной. – От всех болезней ведьмина вода! Покупай, налетай, торопись, – пробормотала женщина и, поправив на голове синий кокошник, уставилась в печатный листок, где большими буквами внизу первой страницы было написано, что за поимку опасного преступника Тугарина Змеевича сыскной приказ обязуется выплатить награду в десять золотых монет.
«Опять во дворце что-то спёрли, – догадалась Медуза Горгоновна. – И ещё не факт, что это дело рук Тугарина. Просто на него проще всего все прегрешения повесить. Ну, а как же? Отъявленный злодей и душегуб, семь раз бежавший из-под стражи. Кстати, за поимку этого Тугарина дьяк сыскного приказа боярин Юрка Длиннорукий семь раз получал премии, а за побег разбойника ни одного взыскания. В паре они работают, что ли?».
– О майн гот! – Вскрикнул перед прилавком Медузы Горгоновны какой-то господин в иноземном платье и в шляпе треуголке с перьями, указывая на огромную бутыль с прозрачной жидкостью внутри. – Это и есть знаменитый «морковский водка»?
– Ваше высок благородие, это есть ведьмина вода, – виновато затараторил, прислуживающий иноземцу мужик в сером зипуне и в чёрной высокой цилиндрической шляпе.
– Это ведьмин водка? – Переспросил иноземец в красивом камзоле и в очень смешных штанах до колена и чулках.
– Это так сказать микстура, – замялся слуга. – Допустим, с вашей фрау в пастели что-то не то получается, не тот эффект. Выпьешь этой ведьминой воды, и всю хворь как рукой снимает. Я сам не проверял, но мужики очень хвалили.
– С моей фрау у меня всё окей, – гордо произнёс иностранец.
– Тогда чё вылупились⁉ – Не выдержала вспыльчивая Горгоновна. – Нужна «морковская водка» вон кабак. Шнель, шнель.
– Но я из уважений к вашей царство возьму один бутылька, – ещё более напыщенно сказал иноземец с перьями и сунул золотую монету своему слуге.
Мужик же в зипуне в свою очередь аккуратно положил блестящий на солнце золотом кругляш на прилавок и виноватыми глазами уставился на Медузу Горгоновну, которую побаивался каждый нормальный человек столичного города.
– Нет сегодня торговли, – проворчала женщина и пол-литровую бутылку с ценной микстурой отдала странным покупателям, после чего матерчатым пологом закрыла свою лавку.
Честно говоря, продавать волшебные лекарства Медуза Горгоновна не любила. Её откровенно бесили разные зеваки и глупые озабоченные покупатели, особенно покупательницы. Но её личному терему давно требовался капитальный ремонт, а денег, чтобы нанять толковых мастеров не имелось. Вот и пришлось местной знахарке и колдунье открыть личную лавку на шумном городском базаре. Радовало лишь то, что торговлю можно было в любой момент прикрыть. В лавке имелась небольшая комната отдыха, где на столе стоял огромный самовар, и почти всегда была припасена свежая выпечка.
– Итак, – пробубнила Горгоновна, вынимая из резного деревянного ларца колоду старых гадальных карт. – Что же на сей раз украли в царском дворце?
Царь и самодержец Великой Морковии Евагрий Седьмой Великолепный являлся дальним родственником ведуньи, и поэтому кража из царских покоев могла нанести вред не только государству, но и самой Медузе. Женщина сорвала с головы синий кокошник, который её раздражал даже больше покупателей и, зажёгши свечу, начала тасовать волшебную колоду. Сам процесс смешивания карт привёл ведунью в умиротворённое медитативное состояние. Затем дрогнул огонёк свечи и на старую дубовую столешницу полетели дамы, короли, вальты, тузы и прочие мелкие масти, которые дополняли тревожную картину.
– Король бубён, – прошептала Медуза, – это царь Евагрий Великолепный, не видит ничего, что под носом делается. Дама червей – это юная царевна Синеглазка, что хочет, того сама не ведает. Дама треф – новая царица Варвара, чтоб ей пусто было. Валет треф – это младший брат царя Аристипп, набожный и безобидный человек. Дай Бог ему здоровья. Валет червей – это заморский принц Геркулес Героевич. Что-то слишком много про него небылиц народ сказывает. К гадалке не ходи – врут. И туз пик – дерево раздора. Так это яблоню что ли спёрли с молодильными яблоками? Вот народ пошёл, ничего святого не осталось.
– Бум! Бум! Бум! – Вдруг кто-то тревожно затарабанил в дверь торговой лавки и Медуза Горгоновна невольно вздрогнула.
– Закрыта на переучёт, приходите послезавтра! – Крикнула Медуза. – Продажа ведьминной воды времена прекращена!
– Открой тётушка! Это я, Василиса! – Пискнул из-за двери звонкий девичий голосок.
Ведунья медленно подошла к двери и надтреснутым наполненным болью и страданием голосом произнесла:
– Ах, это ты Василисушка. Приходи завтра, у меня мигрень разыгралась, наверное, к непогоде.
Однако с улицы ответом было полное молчание, зато какой-то наглец, пролез за матерчатый полог и стал карабкаться в лавку через прилавок, из-за чего что-то бабахнулось на пол и с громким треском разбилось. А уже через пару секунд на Медузу Горгоновну смотрела любимая племянница Василиса Гороховна Премудрая, у которой кокошник сбился на бок, красная епанечка задралась под подбородок, а сарафан из дорого сукна был в репейнике и в придорожной пыли.
– Яблоньку с молодильными яблоками из царской оранжереи умыкнули! – Выпалила растрепанная черноволосая девушка с огненно-карими глазами. – Грядёт скандал международного уровня. Вызывай сыщика из другого мира! Срочно!
– А Змея Горыныча тебе не вызвать, чтобы он всю Моркву спалил дотла? – Огрызнулась Горгоновна. – Нет города, нет международного скандала. Кажется, именно так говаривал Александр Македонский.
– Да ну вас с вашими древними шуточками, – отмахнулась девушка, приводя себя в порядок. – Помните – десять лет назад, когда царскую корону иноземный посол прихватил, дело чуть до войны не дошло, правильно? Тогда ведь вызвали сыщика? И сейчас как бы не шарахнуло. Кстати, есть что поесть? А то я сутра на ногах, почти весь город оббегала, пока с мальчишками из всех районов перетёрла.
– Кого перетёрла? – Опешила Медуза, наливая племяннице чай и выставляя на стол кадку с ватрушками.
Но прежде чем внятно ответить Василиса откусила половину ватрушки и принялась её жадно пережёвывать, запивая тёплым чаем.
– Отстаёте от жизни, тётушка, не вкуриваете современного языка, – хохотнула девушка, когда немного прожевалась. – Перетёрла – это значит побазарила, то есть побалакала, то есть потрещала, ну переговорила, значит. К сожалению, никто ничего не знает, и даже не слышал. А Юрка Длиннорукий опять Тугарина своего разыскивает, ведь ему главное отчитаться. Подумаешь яблоньки он не найдёт, значит, разбойник её порубил и бросил в костёр. Это называется – одно сплошное очковтирательство, а не сыск. Ух! – Вдруг вскрикнула Василиса. – Что же я тут одна сижу да лопаю? Меня же на улице телохранитель – боевой холоп моего батюшки Гераська дожидается. Тётушка ему бы тоже чего-нибудь пожевать и желательно побольше.
– Подождёт, – коротко ответила Горгоновна. – Ты мне вот что объясни, что с этими молодильными яблоками не так? Почему из-за них такой переполох?
– Если бы я вас с детства не знала, то подумала, что вы из тундры только сегодня откинулись, – дерзко заявила Василиса. – Значит так. Два дня назад к нам пожаловали иноземные послы, приехали обговаривать свадьбу нашей воображули Синеглазки и ихнего принца хвастуна Геркулеса. Вот будет парочка – гусь да гагарочка, ха-ха.
– Допустим, что дальше? – Нетерпеливо подогнала Горгоновна свою племянницу, у которой с Синеглазкой оставались старые счёты.
Долгое время девушки воспитывались в одном классе школы благородных девиц и как две самые яркие ученицы часто сталкивались в словесных диспутах. И если в науках Василиса чаще превосходила свою однокашницу то, когда барышни подросли, по части женихов Синеглазка выиграла с разгромным счётом в одни ворота. Ведь к царевне выстроилась целая очередь как заморских, так и местных боярских женихов, а к Василисе, не смотря на её объективно красивую внешность, женихи что-то не спешили. А если кто-то и отваживался посвататься, то несносная племянница прилюдно устраивала такие интеллектуальные испытания претенденту на её руку и сердце, что потом над незадачливым юношей гоготала вся округа.
– А дальше по традиции наш царь Евагрий Великолепный должен послать волшебную яблоню в дом жениха, как символ мира, согласия на брак и тому подобное, – ответила Василиса. – И именно эту самую яблоню, которая уже через месяц начнёт плодоносить, взяли и спёрли. Можно было бы подыскать и другое растение, но этой зимой кто-то в оранжереи порубил все остальные волшебные деревья. И как всегда схватили беднягу Тугарина, который естественно во всём признался, а потом благополучно куда-то сбежал.
– Дааа, дела, – задумчиво протянула Медуза Горгоновна и добавила, – попахивает международным скандалом.
– А я о чём битый час толкую? Поэтому срочно вызывай сыщика из другого мира! – Решительно сжала маленькие кулачки Василиса Гороховна. – На нашего боярина Длиннорукого никакой надежды нет. Между прочим, через три дня иноземное посольство возвращается на Родину, а яблоня, правда самая обыкновенная, им уже вручена. Как бы не было войны, когда обман вскроется.
– Ладно, сегодня вечером приходи в мой терем, – согласилась с племянницей ведунья, – в полночь начнём колдовской обряд.
Глава 2
В древнем деревянном тереме Медузы Горгоновны, который неизвестные мастера возвели без единого гвоздя в шаговой доступности от царского дворца, можно было смело открывать музей прикладного народного творчества. Резные прялки, расписная посуда, медные горшки с изысканным орнаментом, какие-то зеркала, утюги, загадочные оловянные фигурки животных, а так же полотнища, где разыгрывались сцены из всемирной истории. Всё это полностью занимало стены терема, где кроме хозяйки Горгоновны и жирного рыжего кота Пыжика, никто не проживал. Лишь на одной отдельной полочке покоился портрет усатого мужчины в странной иноземной фуражке, который никак не вписывался в окружающий ансамбль древностей.
– Сыщик? – Кивнула на портрет Василиса Гороховна, пока в большущем котле закипало колдовское варево, а кот Пыжик, забравшись на шкаф, дремал после сытного обеда. – Тот самый, который десять лет назад спас нашего царя от войны?
– Нет, – недовольно буркнула Горгоновна, размешивая тёмно-мутную жидкость деревянным половником, – это Кощей Бессмертный.
– Хи-хи-хи, похож, – захихикала Василиса. – Я давным-давно хотела спросить, а почему сыщик здесь не остался? Чем ему наше Морковское царство не угодило? И царь его богато отблагодарил, саблю подарил из булатной стали и должность ему высокую предлагал. Мой батюшка сказывал, что сыщик почти что был согласен, но в последний момент вы, тётушка, с ним сильно поругались. Правда ли?
– Теперь-то уж какая разница? Время назад не перемотаешь. – Опять недовольно произнесла Медуза Горгоновна и бросила в котёл пучок какой-то перетёртой травы и жидкость в магическом вареве мгновенно забурлила. – Женат был сыщик этот, да и дети у него в том мире остались. Он хоть и поклялся, что в разводе, но я по глазам всё чётко прочитала – ни покоя, ни счастья ему здесь не видать.
– Ясненько, – с сомнением хмыкнула девушка, – наговорили вы ему, значит, с испугу всякой разной ерунды, нафантазировали себе всяких нелепостей. И поэтому у нас в государстве сейчас такой бардак в сыскном приказе.
– Чего? – Горгоновна вытащила из загадочного варева свою деревянную магическую поварёшку и, ухватив её словно боевую дубину, угрожающе посмотрела на любимую племянницу. – Повтори, что ты сейчас сказала, чертовка мелкая?
– Во-первых, я не мелкая, мне уже 18 лет! – Пискнула Василиса. – Во-вторых, испугались вы за сыщика замуж выходить, вот и весь сказ!
– Что? Убью! – Заревела ведунья и кинулась на племянницу, чтобы огреть её по слишком умной голове.
Однако молодая и проворная девушка ловким обманным движением увернулась и пустилась прочь из большой гостиной комнаты в смежную. Ведунья, не ожидав такого манёвра, снесла поварёшкой несколько заранее заготовленных оловянных фигурок на пол и, размахивая ей словно шашкой, бросилась вдогонку. Но нагнать племянницу оказалось не так-то просто. Ведь все четыре комнаты на первом этаже терема были объединены проходными дверями, поэтому сделав круг, родственницы вновь оказались по разные стороны от кипящего котла.
– Я сейчас отдышусь, догоню, ухвачу тебя за косу и так врежу, что язык твой несносный отсохнет! – Пророкотала Медуза Горгоновна.
– Что, правда глаза колет? – Криво усмехнулась Василиса, быстро смахнув рукавом сарафана пот, выступивший на лбу. – Нашу правду не задушишь, не убьёшь! Нашу правду распевает молодёжь!
– Какая правда, дурында малолетняя⁈ – Выкрикнула ведунья и хотела уже наговорить ещё много нелицеприятного про то, что племянница сама всех своих женихов разогнала, что и характер у неё ещё более несносный, но тут часы с кукушкой стали бить полночь, и поварёшка сама собой выскользнула из руки. – Скорей бросай фигурку медведя в котёл! – Взревела Медуза Горгоновна. – Быстрее! Вон он – под твоей ногой!
– Где⁈ – Растерянно завизжала Василиса. – Где этот ваш медведь⁈
– Быстрееее!
– Гдеее⁈
Девушка запрыгала на месте, несколько раз повернулась вокруг своей оси и, заметив оловянную фигурку на полу, нагнулась, схватила её и с последними звуками кукушки из часового механизма метнула в кипящую жидкость, которая тут же резко вспенилась.
– Успели, – устало улыбнулась ведунья. – Процесс пошёл. Всё, завтра ровно в 12 часов дня на базарной площади встречай своего сыщика. Всё, – пролепетала Горгоновна и вдруг заметила, что фигурка оловянного медведя неподвижно валяется на полу. – А ты, Василисушка, чего в котёл-то сейчас уронила?
– Спокойно, как в поваренной книге прописано, так и бросила, я своё дело знаю, – уверенно произнесла девушка, но, всё же скосив глаза на пол, заметила, что медведь в кипящее варево так и не попал. – Кхе, значит завтра в 12 часов на базарной площади? Тогда я домой пошла, выспаться нужно, привести себя в порядок, сделать причёску, щёки нарисовать, брови подвести, почистить сарафан.
На этих словах Василиса незаметным движением ноги пнула по оловянному медведю так, чтобы тот улетел куда-нибудь подальше. Однако фигурка из-за сложной и угловатой формы полетела не по прямой, а по дуге, и высочила точно под ноги любимой, но крайне нервной тёти Медузы Горгоновны.
– Только спокойствие, я всё могу объяснить, – тихим голоском пропищала юная хулиганка.
– Значит медведь здесь, – буркнула Горгоновна. – Лиса, вон валяется. Росомаха? Где росомаха? Аха, вон на полке стоит. Так это ты зайца что ли швырнула, дурында малолетняя?
– Я всё могу объяснить, – снова пискнула Василиса, сделав большие невинные глаза. – Кстати, не ошибается только тот, кто ничего не делает.
– Вот и наворотили мы с тобой дел, – криво усмехнулась ведунья. – Ладно, чему быть, того не миновать.
* * *
Младшего сержанта московской милиции Глеба Самоварова, после непродолжительных милицейских курсов, начальник РОВД майор Герман Киселёв уже на третий день решил бросить в бой, доверив ему персональное задание. Конечно, рановато было отпускать, недавно дембельнувшегося бойца пограничных войск, в свободное плавание, но вышестоящее начальство требовало повышение раскрываемости. Почти еженедельно первый секретарь московского горкома КПСС товарищ Виктор Гришин напоминал, что ровно через год столицу ждут самые грандиозные Олимпийские игры в Мире, и уронить высокую планку советской законности мы не имеем права. Ходили слухи, что сотрудники КГБ даже предложили вызвать на разговор самых авторитетных воров в законе и заключить с ними перемирие на срок проведения Олимпиады.
Медведеподобный Герман Мстиславович, сидя за столом в своём кабинете, пригладил поседевшие усы и, окинув взглядом безусого и безбородого белобрысого новичка, у которого на щёчках играл юношеский румянец, тяжело вздохнул.
– Я подобрал несколько дел, соответствующих твоей квалификации. – Похлопал он по трём тоненьким бумажным папкам. – Так что можешь приступать к выполнению служебных обязанностей. Только для начала возьми, что попроще.
– Понял вас, – заулыбался Самоваров, проявив две аккуратные ямочки на щеках. – Мне парни уже намекнули, что вы хотите поручить дело о нападении на инкассаторов на Чистопрудном бульваре? Я справлюсь!
– Правда? – Усмехнулся про себя майор Киселёв.
– Я всё уже продумал и решил, – зашептал младший сержант, – я внедрюсь в банду. Меня ведь пока никто в городе толком не знает. Пошатаюсь по пивным, прикинусь блатным, тыры-пыры, трали-вали, вы и глазом моргнуть не успеете, как пешка шагнёт в дамки.
Глеб Самоваров так разволновался, что махнув рукой, сбил, лежащую на столе служебную фуражку, которая просвистев по кабинету, словно неопознанный летающий объект, воткнулась в стопку служебных бумаг и разметала их по полу.
– Значит так, – товарищ майор хлопнул кулаком по столешнице и сквозь зубы пророкотал, – пешка – это шахматы, а дамка – это уже шашки, ясно? Возьмёшь дело о пропаже пастельного белья у гражданки Воронцовой, кстати, тоже недалеко от Чистопрудного бульвара. Первое – осмотр места преступления, второе – опрос свидетелей, третье – разработка предварительной версии. Поговори с грузчиками из близлежащих магазинов, загляни в кафе на Чистых Прудах. Запомни, в каждом деле всегда найдётся человек, который что-нибудь видел или что-нибудь слышал. Работай сыщик.
– Как же инкассаторы? – Пролепетал Самоваров, который в силу нежного возраста всё ещё мечтал о великих подвига и грандиозных свершениях.
– Инкассаторами займутся более опытные коллеги, – мгновенно успокоившись, ответил майор Киселёв. – Вопросы?
Глеб покосился на саблю, висящую на стене, в изумительно красивых ножнах, украшенных необычным растительным орнаментом, на котором выделялся странный герб – крылатый единорог, и спросил:
– В отделе поговаривают, что вам этот клинок подарил царь. Как такое может быть, когда царя мы прогнали ещё в 17-ом году?
– А это был его дальний родственник, который приезжал в Москву на экскурсию, – недовольно пробурчал Герман Мстиславович. – Между прочим, эксперты из музея подтвердили, что сабле минимум 500 лет, а на гербе изображён древнеассирийский пегас Аликорн. Свободен, товарищ младший сержант.
«Вот ведь заразы, – подумал майор Киселёв о своих юморных коллегах, когда за младшим сержантом закрылась дверь, – ещё не было ни одного новичка, который не спросил бы про саблю. Как же давно это было? Неужели после той странной истории прошло целых десть лет, пролетело как один день? Невероятно, но факт».
* * *
«Эх, не везёт, – подумал Глеб Самоваров, присев на лавочку в тени аллеи напротив Чистого пруда. – Где это пастельное бельё гражданки Воронцовой теперь искать? Ясное дело, что простыни давно уже проданы, а деньги ещё раньше пропиты. Или вообще простыни сразу же были обменяны на бутылку. Засаду бы устроить для воришек, вывесить новое постиранное бельё во дворе, а потом скрутить их с поличным. Только товарищ майор такую самодеятельность не одобрит. Одним словом – невезуха! Служил на границе, думал – там буду диверсантов и контрабандистов ловить, а на самом деле кроме лосей и медведей никто через нейтралку так ни разу и не пробежал. Как вообще можно прославиться в таких невыносимых для подвига условиях?».
Одетый в штатское Глеб положил отцовскую шляпу на скамейку, а сам принялся ковырять мороженое в бумажном стаканчике специальной деревянной палочкой. День неуклонно клонился к полудню, июньское солнце нещадно припекало, и для полноценной работы мозговых извилин юного московского сыщика срочно требовалась глюкоза, поэтому порция советского мороженого пришлась как нельзя кстати.
Самоваров быстро и самоотверженно расправился со сладко-холодным мгновенно тающим во рту десертом, ещё раз тяжело вздохнул, глянул на часы, стрелки которых показали ровно двенадцать, и внезапно что-то сильно кольнуло младшего сержанта в бок. В глазах Глеба на какую-то секунду даже потемнело. И вдруг неизвестно откуда взявшийся толстый рыжий кот схватил зубами отцовскую шляпу и потащил её куда-то вдоль аллеи.
– Стой, стрелять буду, – прохрипел осипшим голосом Глеб Самоваров и бросился за уличным пройдохой, который даже не подумал сбавить свою кошачью скорость. – Я тебе человеческим языком повторяю – стой, несносное животное. Догоню, хуже будет. – Продолжал сипеть юный сыщик, перейдя на вполне спортивный бег.
И сыщик так увлёкся погоней, что даже не успел удивиться тому факту, что недавно многолюдная аллея как-то резко опустела. А кот словно издеваясь, ускорился, затем остановился около толстого развесистого дуба, оглянулся на Глеба и прыгнул прямо в дупло, утащив шляпу за собой.
«Откуда здесь посреди Москвы на Чистых прудах дубы с дуплами? – подумал Самоваров, подбегая к дереву. – То есть дуб с дуплом?».
– Эй, там, мяу-мяу, кис-кис-кис, шляпу верни, – сказал Самоваров, заглянув в пугающе чёрное и огромное дупло, куда свободно мог вместиться даже человек. – Зачем тебе шляпа, дурик? Давай я тебе молока куплю. Кис-кис-кис. – Ещё раз повторил Глеб и вместо того, чтобы вызвать подкрепление в виде наряда милиции, сам сунул руку в черноту.
