Текст книги "Сыщик из Тулы (СИ)"
Автор книги: Влад Порошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Глава 9
– Одиннадцать – три! – Восторженно кричала Василиса Гороховна, когда в тереме боярина Премудрого на многочисленные синяки, шишки и ушибы Глеба Самоварова накладывала целебную травяную мазь Медуза Горгоновна. – Я представляю, что напишут завтра в печатном листке «Морковских вестей»! Сыщик из Тулы – чемпион по гарпастуму. Команда фракции Гуманистов разбита в пух и прах! Царь Евагрий Эзопович Седьмой вручает чемпиону серебряный кубок! Обалдеть!
– Варварская игра, – недовольно проворчала Горгоновна. – Ещё немного, ещё чуть-чуть и нашего Глебушку просто бы изувечили. А ты тоже хорош, – цыкнула ведунья на сыщика, – зачем надо было самому загонять целых десять мячей в эту сетку? Тебе же царь человеческим языком подсказывал, чтобы ты пасовал на него. Бояре нашего самодержца тронуть бы не посмели.
– А я не знал, ой, ой, ой, – Самоваров схватился за бок, – не знал, что у вас здесь играть никто не умеет. Одни костоломы в команде у этих гуманистов собрались. И потом, сколько можно было пасовать на Евагрия Эзоповича, когда он из пяти верных моментов, запорол четыре?
– Жаль, меня на поле не было, – пробасил Герасим. – Я бы этим хуманитариям все ноги бы переломал. Голова не болит? – Здоровенный телохранитель Василисы указал на огромную сечку на лбу сыщика.
– Нет, – крякнул Глеб, но тут Горгоновна нанесла на рану что-то мерзко-зелёное и сыщика обожгла нестерпимая адская боль. – Аааааа! – Заорал он.
– Терпи, зато шрама не будет, – прорычала ведунья.
– Зря, шрамы украшают мужчину, – высказалась довольная до ушей Василиса.
– А мне дополнительные украшения без надобности, я не новогодняя ёлка, – огрызнулся Самоваров и стал постепенно терять сознание.
И как только мир перед глазами расплылся в радужных облаках, перипетии прошедшего матча тут же всплыли перед его внутренним взором. Ему вспомнилось, как он закатывал мяч за мячом, а обозлённый соперник, сообразив, от кого исходит основная угроза, принялся колотить настырного спортсмена при каждом удобном случае. Глеба толкали, сбивали с ног, гонялись за ним по трое и по четверо. И один раз даже пнули по лбу. А он, словно в него вселился разъярённый и упрямый бык, забивал и забивал.
Он ловил на себе восторженные взгляды царевны Синеглазки, довольную холодную усмешку царицы Варвары, раздражённую гримасу царя Евагрия и ещё сотни удивлённых и потрясённых лиц. Он расслышал, как отчаянно свистит Василиса, и как соперники шепчут в спину, что сейчас сломают его пополам. А на холме, где сидела простонародная публика, какой-то рифмоплёт сочинил заводную речёвку, которую постоянно горланили тысячи перевозбуждённых зрелищем человек:
Ту, ту, тульский пострел – три гола забить успел!
Ту, ту, тульский пострел – четыре штуки забить успел!
Ту, ту, тульский пострел – пять раз забить успел!
Ту, ту, тульский пострел – шесть мячей забить успел!
– Сомлел, родимый? – Медуза Горгоновна привела сыщика в чувство, сунув ему под нос какую-то вонючую гадость. – Ничего сейчас всё переболит, заживёт, и вечером на балу будешь как новенький.
А в этот момент весёлая Василиса Гороховна прыгала по комнате и задорно напевала:
Ту, ту, тульский пострел – восемь раз забить успел!
Ту, ту, тульский пострел – девять штук забить успел!
Ту, ту, тульский пострел – десять мячей забить успел!
– Даааа! – Заорала она вместе с Герасимом, как это делали тысячи человек на прошедшем матче. – Глеб, ты же вошёл в историю нашей страны как лучший голпасист в мире! Обалдеть!
– Да уж, вляпался я с вами в историю, – проворчал Самоваров, – давайте обговорим план сегодняшней операции. Значит так, слух, что новый неучтённый саженец волшебного растения доставлен в столицу, запущен. Сам царь об этом объявил в раздевалке всем боярам, которые естественно приглашены на вечерний бал. Тройной дозор сторожевых стрельцов перед оранжереей уже выставлен. Вашего великого ботаника Григория Матвеевича Сазонова ввели в курс дела. Так же внутри здания спрятались ещё четверо крепких бойцов. Далее кремль имеет несколько надвратных башен, и они все, кроме самой главной сегодня будут закрыты. Охрана этих ворот возложена на дьяка сыскного приказа Юрия Долгорукого, то есть Длиннорукого. При дьяке будут находиться ещё пятеро его людей.
– Стопе! – Подскочила Василиса. – А если Юрка сам заказчик кражи? Ему в таком деле доверять нельзя!
– Поэтому, за Юрием уже установлена тайная слежка, – спокойно ответил Глеб. – Однако чтобы не полагаться на слежку, когда начнётся бал, то бишь спустя час, я сделаю вид, что мне уже хорошо и в сопровождение Герасима, который так же сделает вид, что ему хорошо, захватив кувшин пива или вина, пойду к людям Юрия Длиннорукого. Присмотрю за ним одним глазком. А в это время вы, Медуза уважаемая Горгоновна, с эликсиром правды ждёте на балу во дворце. Всё! Сцапаем голубчика как миленького!
– А где буду в это время я? – Прошипела Василиса Премудрая, догадавшись, что её хотят оставить вне игры.
– Присмотришь за батиной квартирой и за тётушкиным котом Пыжиком, – ответил Глеб. – Вон, у него какая морда наглая, жрёт сегодня целый день, даже кашу твою горелую слопал, которую мы выбросить не спели. Я так понимаю, без этого рыжего пройдохи мне в свой мир не вернуться?
– Правильно понимаешь, – кивнула головой ведунья, как вдруг разбушевалась её несносная племянница Василиса:
– Стояяять! – Завизжала она на ультразвуковых частотах. – Без меня на дело не пущу! А это ты видел?
Девушка вытащила из голенища длинную кожаную плеть. Затем этот кнут обрисовал окружность вокруг головы Василисы и, рассекая воздух, устремился одним концом к керамическому кувшину, который никому не мешая стоял в пяти метрах на полке.
– Бац! – Раздался громкий треск, и сосуд из обожжённой глины разлетелся на множество мелких кусков.
– Повторяю вопрос, где я буду находиться во время специальной операции? – Сверкнув глазами, спросила сыщика Василиса, сжимая кнут в руке.
– Как где? – Переспросил Самоваров. – Я же сказал, будешь охранять, кхе, тётушку Медузу Горгоновну с ценнейшим эликсиром правды. Ты сегодня в нашем деле – ключевая фигура. Только давайте чего-нибудь перед царским балом перекусим, – после того, как боль во всём теле отступила Глеб почувствовал нестерпимый голод.
– Правильно, пора бы и пожрать, – лаконично поддакнул Герасим.
* * *
Самые знатные гости в кремлёвский царский дворец стали стекаться всего лишь за пять минут до объявленного бала. Чтобы этим самым показать, что они и царя уважают, и сами не на помойке найдены. К этому времени Глеб Самоваров со своей «группой быстрого реагирования» слонялся по дворцу не менее получаса. Он перекинулся парой слов с изобретателем Емельяном Щукиным и растениеводом Григорием Сазоновым, которые, не дожидаясь официального открытия, уже что-то выпивали и это что-то закусывали солёными огурцами.
Глеб спросил учёных о том, как они относятся к проблеме таяния ледников на северном полюсе? На что изобретатель самодвижущейся печки Щукин резонно заметил, что если лёд в одном месте растаял, то значит, в другом месте обязательно нарастёт и переживать не о чем. Самоваров возразил, что подъём уровня мирового океана касается всех. А ботаник Сазонов раздражённо шикнул, что мировая экосистема устроена гораздо умнее, чем воображают об этом люди. Если повысится уровень мирового океана, то климат станет более тёплым и влажным, значит, растения начнут приобретать гигантские формы и впитают всю лишнюю воду в себя. А затем добавил: «Устроили из моей оранжереи чёрте что». Поэтому сыщик, чтобы не нагнетать конфликт, пошёл гулять дальше, рассматривая множественные картины предков царя Евагрия Седьмого.
– С вами хотят говорить, – вдруг раздался голос из-за спины Глеба.
Самоваров обернулся и увидел очень маленького человека, почти карлика. Затем сыщик еле заметно кивнул тётушке Медузе Горгоновне, чтобы та была начеку, и ответил:
– А если я разговаривать не хочу? Нет настроения.
– С вами хочет поговорить сама царица Варвара, – тихо добавил карлик.
– Любопытно, – буркнул сыщик и пошёл следом за этим маленьким человеком.
Проводник вывел Глеба из общего зала, потом куда-то резко завернул и прошмыгнул в потайную дверь, за которой сыщика ждал самый настоящий лабиринт. И путь по этому лабиринту человечек осветил керосиновой лампой, которую он вытащил из складок своей многослойной одежды.
«Если этот карлик меня здесь бросит, сам не выберусь, – думал Самоваров, стараясь не отстать от расторопного проводника. – Интересно, что от меня хочет царица Варвара? Неужели она и в правду ведёт свою игру? Или так из любопытства решила посмотреть на знаменитого футболиста-голпасиста? Угораздило же хорошего мужика Евагрия жениться на такой женщине. Нашёл бы кого попроще и жил бы сейчас припеваючи».
И вдруг лабиринт закончился тупиком. Однако карлик нажал на один из кирпичей в стене, и открылась ещё одна совершенно незаметная дверь. Дальше Глеба оставили одного в небольшой меблированной комнате. Хорошо, что слуга, прежде чем выйти, разжёг подсвечник из пяти свечей, ведь за окном солнце уже катилось к закату, а оказаться с царицей один на один в сумерках было как-то неприлично.
– Добрый вечер, – поздоровалась Варвара, войдя через несколько секунд в комнату.
Одета стройная черноволосая восточная красавица была в пышное иноземное платье, которое Самоваров видел в исторических фильмах про Петра Первого. Но больше всего его поразила сверкнувшая десятками бриллиантов диадема, вплетённая в высокую причёску царицы.
– Здравствуйте, – засмущался сыщик и ляпнул, – не правда ли, хорошая погода была сегодня днём?
– Да, – усмехнулась она, – с погодой нам сегодня повезло. Скажите, пожалуйста, как продвигается ваше расследование?
– Уверяю вас, всё идет по плану. – Ещё сильнее разволновался Самоваров. – Отрабатываем несколько рабочих версий. Пока беспокоиться не о чем.
– Тем более что нашёлся ещё один саженец волшебной яблони, – Варвара буквально вперилась в лицо сыщика. – Кстати, Григорий Матвеевич сказал, что не помнит, когда он дарил эту яблоню вашей Туле.
– Гражданин Сазонов – большой учёный, – Глеб моментально взял себя в руки и заговорил очень уверенным тоном. – Голова Григория Матвеевича летает в высоких научных сферах, поэтому, что делается у него под носом, он часто не замечет. Даже стих такой есть – человек рассеянный с улицы Бассейной, вместо шапки на ходу он надел сковороду. Давеча, когда украли саженец, товарищ Сазонов даже не вспомнил, как сыграл в шахматы с гражданином Щукиным.
– Возможно, возможно, – сказала нараспев царица. – Так вот для чего я вас пригласила. Мне очень понравился сегодняшний матч. Сегодня было столько страсти, эмоций, забитых голов, что прошу принять от меня в подарок вот это серебряное кольцо.
Варвара протянула сыщику блестящее белое кольцо, по наружной части которого шла надпись, искусно выполненная объёмными латинскими буквами.
– Здесь написано: «Acta est fabula!» – Торжественно произнесла царица Варвара. – Что означает: «Пьеса сыграна!».
– Да, неплохо сегодня сыграли, – согласился Самоваров, любуясь и примеряя неожиданный подарок на средний палец правой руки. – Могу быть свободен?
– Конечно, пройдёмте к гостям. Тем более бал уже начался.
Глава 10
Более скучных потанцулек Глеб Самоваров не видел давно. Точнее говоря, эти бесконечные шаги, повороты, поклоны под унылую инструментальную музыку сыщик обозревал впервые в жизни. Однако местные бояре и заморские послы находили такое время препровождение довольно весёлым и забавным. То тут, то там слышался смех и мелькали мужские и женские улыбки. Кстати, женщины все без исключения держали в руках эти глупые вееры. Кто-то ими усилено махал перед собственными глазами, хотя в зале было совсем не душно. Кто-то этим сложенным веером постукивал по левой руке, а кто-то по правой. А одна нервная барышня вообще разорвала веер пополам.
«Деньги девать некуда, эксплуататорам трудового крестьянства, – подумал Глеб, посмотрев на часы, которые показали, что сорок минут этой нудной каторги уже минули. – Что же хотела у меня выведать царица Варвара? Чего она меня вызвала? Кольцо и так можно было передать с посыльным и запиской. У меня, как-никак, законченное среднее образование, читать, писать и считать умею».
Сыщик ещё раз скучным взглядом окинул зал, где танцевали и веселились гости, одетые в самые разнообразные костюмы, начиная от средневековых европейских и русских народных платьев, заканчивая греческими туниками в пол. Необычней всех, пожалуй, выглядела царевна Синеглазка, которая танцевал в хулиганской пиратской треуголке и в укороченном русском сарафане. И кавалеров, надо признать, у дочери Евагрия Седьмого было с десяток. Сам царь то же пару раз прогулялся под музыку в центре зала с царицей Варварой и на этом счёл для себя танцевальную программу выполненной. Затем Евагрий Эзопович занял место на троне и иногда украдкой поглядывал на Самоварова, как бы ожидая условного сигнала. Но пока всё было тихо.
– Привет, чемпион! – Неожиданно окликнула Глеба царевна Синеглазка, которая как-то умудрилась оторваться от ухажёров и незаметно подкрасться сзади.
– Да ладно, какой чемпион, – Глеб от смущения даже покраснел. – Так, забил несколько мячей, всего и делов-то?
– Потанцуем? Я приглашаю!
Сыщик пожал плечами, и хотел уже было согласиться, но вдруг выскочила с боку Василиса Гороховна и, сдвинув кокошник на затылок и уперев руки в бок, заявила:
– Чего пристала к человеку? Видишь, он на работе не танцует? Вон Оболенский ножкой дрыгает от нетерпения, иди с ним развлекайся.
– Да я, честно говоря, по-вашему и не умею, – виновато буркнул Самоваров.
– Вот и замечательно! – Капризно топнула ногой царевна. – Значит, будем плясать по-вашему, по-тульски. Папенька! – Завопила царская дочь, бросившись к отцу. – Сыщик Глеб Самоваров сейчас обучит нас всех своему тульскому танцу!
– Ну, Василиса Гороховна, – проворчал Глеб Василисе. – Кто тебя за косу тянул? Ты что сейчас делать должна? Вот и охраняй ценнейший эликсир вместе с тётушкой.
– Подумаешь, командир нашёлся, – криво усмехнулась юная сыщица и спокойно отошла в сторону.
А на Глеба Самоварова моментально уставилось сотни любопытных глаз. Более того царь Евагрий Седьмой, привстал с трона и дал знак музыкантам, чтобы те сейчас же перестали пиликать на скрипках, виолончелях, дуть во флейты, трубы и бить в большой оркестровый барабан. «Ёкарный бабай, – пробормотал про себя сыщик. – Вот это залёт! Хорошо хоть в армии научили на гитаре тренькать. Спокойно, боец! Главное не опозориться. Значит так – а эм, дэ эм, жэ и цэ, остальные аккорды сами вспомнятся по ходу дела».
– И как же танцуют у вас в Туле? Неужто без музыки? – Хохотнул царь Евагрий и все гости, даже те, кто плохо понимал местный язык, грохнули со смеху.
– От чего же, ваше величество? – Выдохнул Глеб и двинулся к музыкантам. – И под музыку танцуют и слова поют. Только у нас всё гораздо веселее, не как на похоронах и на поминках. И движения более разнообразные без шагания туда и сюда и без ненужных разных поклонов. Свободный стиль, называется – шейк.
Самоваров забрал у одного музыканта какую-то бандуру похожую на шестиструнную гитару и провёл по струнам. Вроде бы звучал инструмент как надо, но может быть чуть-чуть по-другому, но теперь это не имело никакого значения! Так как нечего было гражданину царю, делать при всех из Глеба какого-то клоуна.
– Песня называется! – Выкрикнул сыщик. – Песня про зайцев! Начало медленное, припев танцевальный и быстрый.
«Спасибо армии родной, что в дом вернулся не больной», – подумал Самоваров и запел:
В темно-синем лесу, где трепещут осины.
Где с дубов-колдунов облетает листва.
На поляне траву зайцы в полночь косили.
И при этом напевали странные слова! – Глеб ещё раз выдохнул и убедился, что буквально все замерли, затаили дыхание и ждут этого самого припева.
А нам все равно! А нам все равно! – Заорал сыщик во всю силу своих легких:
Пусть боимся мы волка и сову.
Дело есть у нас в самый жуткий час
Мы волшебную косим трын-траву!
– Грянули, ромэлы! – Скомандовал Самоваров музыкантам, и они действительно грянули с листа, подхватив простенький мотивчик заводного припева. – Танцую все! – Снова закричал разбушевавшийся парень и, выскочив на центр зала вжарил шейк вперемешку с гопаком.
– А нам все равно! А нам все равно! – Горланил Глеб выделывая ногами такие кренделя, что у всей собравшейся публики повылазили глаза из орбит.
И закончилось бы такое спонтанное выступление Самоварова полным позором и провалом, если бы не царевна Синеглазка. Она подбежала к сыщику и очень ловко скопировала все его танцевальные па. Более того, царевна двигалась даже лучше некоторых профессиональных танцовщиц. Поэтому следом в плясовое безумие ринулись и остальные гости. Музыканты же быстро сориентировались и мастерски на мотив простенькой песни стали импровизировать. Со своими соло вступали то струнные инструменты, то духовые, то лупил по басовому барабану товарищ барабанщик.
– А нам все равно! А нам все равно! – Беспрерывно напевая одну и ту же строчку, около сыщика вдруг оказался, отплясывая в присядку, и гражданин царь. – Жги, Глебушка! – Заорал он. – Танцуют все, едрить через коромысло!
– Дело есть у нас в самый жуткий час! – Тяжело дыша, напевал разошедшийся сыщик.
– Мы волшебную косим трын-траву! – Звонким голоском подпевала царевна Синеглазка.
И сколько бы такая скачка продлилась – неизвестно, но вдруг Самоварова дёрнул за плечо Герасим и одним глазами показал: «срочно на выход!». Глеб без вопросов и лишних разговоров бросился бежать, стараясь сильно не задеть кого-нибудь из бояр или иноземных послов. Неприятностей и без того хватало. А из царского зала, по коридору два добрых молодца уже неслись во всю прыть.
– Что случилось⁈ – Крикнул Глеб в спину Герасиму.
– Сам не знаю, – буркнул телохранитель Василисы. – Прилетел какой-то стрелец и сказал срочно кликнуть сыщика из Тулы.
– Молодец! – Похвалил Самоваров напарника и прибавил скорости.
Только на улице, где уже сгустился сумрак, и слуги зажгли газовые фонари, этот самый стрелец объяснил, что произошло, пока дорогие и знатные гости выпивали, закусывали и плясали.
– Значит, этак, – начал свой рассказ крепкий бородатый мужик в стрелецком кафтане. – В оранжерей заявился Григорий Матвеевич Сазонов и устроил скандал. Мы, дескать, дубины неразумные, ему мешаем семена новые в землю высевать. И всю засаду из здания выгнал, стращая гневом батюшки-царя. Вот я и пришедши сюдым. Прям не знашь – кого слухать?
– Ясненько, глас вопиющего в пустыне услышан, – кивнул головой сыщик и коротко скомандовал, – за мной.
И вся троица легкой трусцой понеслась к зданию оранжереи, которое находилось в пятидесяти метрах от парадного входа в царский дворец. А через несколько секунд, завернув за угол и увидев, что растениевод Сазонов уже вышел из своей вотчины и ругается со стрелецким караулом, Самоваров заголосил:
– Гражданин Сазонов, мне всё известно! Руки вверх!
Но мирный интеллигентный учёный, светило ботанической науки и мастер шахматных комбинаций, повёл себя крайне странно. Вместо того чтобы поднять руки и дождаться вмешательства просвещённого царя Евагрия, он размахнулся сумкой, в которой был, судя по размерам спрятан небольшой деревянный ящик и саданул двух стрельцов, преграждавших ему путь. Служивые парни от неожиданности отлетели в сторону, а растениевод бросился бежать по направлению к единственной открытой надвратной башне.
– Стой, сволочь! – Заорал Глеб. – Догоню, все тычинки с пестиками поотрываю! Держи его хлопцы!
На дорогу откуда-то выскочил ещё один сторожевой стрелец, но Сазонов бросил в него ящик и очень расчётливо дал с ноги по колену. Естественно, служивый рухнул на газон и смачно выматерился, но мятежного ботаника не остановил.
– Быстрей! – Рявкнул сыщик уже на своих спутников, которые, к сожалению, футболом не занимались и всё сильнее отставали от Самоварова, а надвратная башня становилась всё ближе и ближе для беглеца.
– Не уйдешь, гад! – Прохрипел Самоваров, ускоряясь уже из последних сил, потому что подсознательно чувствовал, что у башни может произойти что-то нехорошее.
И, к сожалению, дальше случилось то, чего больше всего он и боялся. От ворот навстречу ботанику Сазонову выбежал дьяк сыскного приказа Юрий Длиннорукий и, выставив перед собой пистолет, надавил на спусковой крючок.
– Бух! – Громко хлопнул выстрел, и учёный с мировым именем, вскрикнув, повалился навзничь.
Но это было ещё не всё. Когда Глеб подбежал к покойнику, тот прямо на глазах уменьшился в размерах и разительно поменялся в лице.
– Оборотное зелье, – тяжело дыша, сказал, прибежавший быстрее стрельцов Герасим. – Это этот…
– Тугарин Змеевич, – презрительно скривив губы, произнёс дьяк Длиннорукий. – Добегался, проклятый расхититель царской собственности.
«Руки бы тебе, боярин, твои длинные оторвать, – зло подумал сыщик Самоваров. – Значит вот почему, когда в последний раз воровали волшебный саженец, изобретатель Щукин дважды легко обыграл в шахматы ботаника Сазонова. Потому что под его личной был этот разбойник Тугарин, а сам учёный спал в это время у себя в комнате. Вопрос – кто подпоил Сазонова и отнёс его в кровать, скажите ка гражданин Юра Длиннорукий? Молчите? Ну, ну».
– Там это, в мешке у разбойника нашли бездонный ларец, – шепнул в ухо сыщику здоровяк Герасим. – Он этим ларцом деревья волшебные выносил.
– Ясно, всё ясно, – сквозь зубы произнёс Глеб, посмотрев на то, как суетится над трупом дьяк сыскного приказа, боярин Длиннорукий.
* * *
Спустя полчаса в небольшом рабочем кабинете царя Евагрия Седьмого, Василиса Премудрая, Медуза Горгоновна и Глеб Самоваров получили за проделанную работу неплохое вознаграждение в виде золотых монет царской чеканки с крылатым единорогом на тыльной стороне. Сыщик уже прикинул, что сделает с монетами – он их сдаст как клад, а на полученные 25 процентов от стоимости, купит себе джинсы и магнитофон. Сам же самодержец в эти минуты был мрачен и молчалив.
– Я же говорила, что Юрка Длиннорукий и вся его родня – предатели, – пискнула Василиса.
– Согласен, – медленно проговорил Евагрий Эзопович. – Топтун, который следил за дьяком, рассказал, что он сам привёл Тугарина в кремль.
– И что им сейчас за это грозит, к стенке поставят? – Спросил Глеб.
– Нет, бояре в моей державе личности неприкосновенные, – покивал головой Евагрий. – Отправлю служить в Тмутаракань. Жаль, Юра же умный парень? Зачем? Ради чего?
– Жениться, наверное, хотел на Синеглазке, – высказался Самоваров.
– Да, любовь зла, – сказал царь, подошёл к Глебу, обнял его по-отечески и пожал руку. – Медуза Горгоновна, можете возвращать сыщика в его чудный мир. А нам всё равно, пусть боимся мы волка и сову, – пропел Евагрий и с грустью добавил, – дело закрыто.
