Текст книги "Красно-белый (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 8

На назначенный Константином Бесковым отбой я опоздал, причём опоздал минут на сорок. Константин Иванович в компании второго тренера Фёдора Сергеевича Новикова перехватил меня на первом этаже спального корпуса.

– Ещё один попался, Фёдор Сергеевич, – удовлетворённо крякнул мэтр. – Иди сюда Никонов. Ответь сразу честно – пил?

– Алкоголь не употребляю, – пробурчал я, подойдя ближе.

– Врёт! – Заявил Новиков. – Я его на базе пьяным видел и не раз.

– Я хотел сказать, что больше не употребляю, мне теперь это не интересно. – Насупился я.

– А что у тебя на скуле? Дрался? – Присмотрелся внимательней Константин Иванович. – Ты вообще соображаешь, что творишь?! Мы здесь на Кубок СССР играем. А ты ввязываешься в пьяные драки.

– Извините, что не сказал про Кубок хулиганам, которые на девушку напали, – огрызнулся я.

– А давайте мы его в воспитательных целях от следующей игры с «Тереком» отстраним, – вдруг предложил Фёдор Новиков.

– Правильно, – согласился Константин Бесков. – Ступай спать.

«Ловко же ты мне, Фёдор Сергеевич, отомстил за свой казус на вчерашнем разборе игры», – подумал я, но ничего вслух не сказал, ведь с «Тереком», который сейчас выступал в первой лиге, «Спартак» мог легко разобраться и без меня, и без Ярцева и даже без плеймейкера Гаврилова.

* * *

На следующий день, 5-го марта, мои неприятности с тренерским штабом получили новое продолжение. После основного тренировочного занятия, меня отстранили и от товарищеской игры между первым и вторым составом «Спартака». Лично я просто горел желанием доказать, что все эти никчёмные хлопоты по контролю над сном взрослых дядек футболистов – есть лишь бессмысленная показуха, которая всем мешает жить. Всё равно, после одиннадцати кто хотел занимались своими делами, кто в карты играл, кто бегал на свидания, кто немного злоупотреблял. Мне даже представлялось, как вытянутся лица тренерского штаба, когда мой второй состав вновь расколошматит основу, ведь индивидуальная техника неуклонно возвращалась к моим ногам. Но Новиков и Бесков сыграли на опережение.

– Нарушители режима, – ткнул пальцем в меня Константин Иванович, – должны полностью осознать свою вину.

– А в официальных матчах, мне случайно забивать голы не запрещается до полного осознания своего проступка? – Хмыкнул я, и некоторые парни тихо захихикали.

– Ты сначала в состав пробейся, голеадор! – Шикнул Бесков. – Забил пару «дураков» и звезду поймал? Так что ли Никонов?

– Не пару, а целых пять «дураков». Три мяча в первой игре было, – устранил я небольшую неточность.

– Ты, Никонов, не забывайся, кто есть ты, а кто – Константин Иванович! – Кирнул второй тренер Новиков, после чего команды разошлись по футбольному полю, а я пошёл на беговую дорожку оттачивать всевозможные заковыристые финты.

На этот раз моя вторая команда пропустила первый гол после первой же атаки – Юра Гаврилов бросил в прорыв Георгия Ярцева, который выкати на пустые ворота Сергею Шавло. И хоть во второй состав вернули дирижёра атак Федю Черенкова, другого лидера, который повёл бы дублёров в решительный бой против основы, не нашлось. А без лидера, уже к десятой минуте счёт стал – 3 : 0. После чего я, окончательно перестав украдкой следить за тем, что творилось на футбольном поле, выставил на беговую дорожку три фишки вряд и стал между ними оттачивать «финт Мэтьюса». Уход в одну сторону, за счёт работы стопы правой ноги, и уход в другую строну за счёт работы одной левой стопы. Далее разворот и по всё новой, чтобы ноги сами во время реальной игры выполняли этот финт «на автомате».

– Никон, кхе, – вдруг услышал я богатый тембр голоса Николая Петровича Старостина. – Ты на Костю не обижайся. На обиженных у нас воду возят.

– Константин Иванович слишком заигрался в воспитателя детского сада. – Буркнул я, продолжая свои упражнения. – В футболистах надо воспитывать самостоятельность. А у нас получаются одни инфантильные мальчики, которым надо сопли вытирать, на горшок садить и кашкой кормить.

– Ну, ты тоже уступи, он – тренер, а ты – всего-навсего футболист.

– После «Терека» поговорю, – кивнул я. – Но виноватым себя не считаю. Был трезв, подрался, чтобы защитить себя и девушку. Я вообще решил брать с вас пример, Николай Петрович. Вы же алкоголь не употребляете. Вот и я – завязал навсегда.

– Посмотрим, – усмехнулся, потёртый жизнью и посидевший в сталинских лагерях, Николай Старостин.

* * *

Во вторник 6-го марта в Сочи стояла замечательная солнечная футбольная погода – 10 градусов по Цельсию. И не холодно и не жарко, играй не хочу. Однако на двенадцатитысячный стадион пришло от силы тысяча человек. Поэтому все те, кто не попал в заветную заявку на матч, а в конце семидесятых, разрешалось вносить в протокол всего 16 человек, сидели на зрительской трибуне. Лично мне, наш стартовый состав категорически не нравился. Например: в защите Бесков разбил нашу сыгранную четвёрку оборонцев – Букиевского, Самохина, Хидиятуллина и Романцева, отправив Володю Букиевского отдыхать ко мне на трибуну. Кстати, Вова Бук так же как и я попался в это воскресенье, нарушил так сказать «комендантский час».

– Ну, расскажи, с кем хоть ты на этот раз повоевал? – Усмехнулся Букиевский, сидящий рядом.

– А ты что, в газетах разве не читал ничего? – Удивился я.

– А чё там? – Встрепенулся Бук.

– Ну как же. Иду я в воскресенье по набережной, дышу свежим морским воздухом. Смотрю – акваланги валяются, а рядом тройка подозрительных мужиков не по-нашему балакают. Я сразу к ним – хенде хох, предъявите аусвайс!

– А они?

– Они? На меня попёрли. Я одному хрясь по рогам, второму бац по сопатке, третий сунулся враз копыта откинул. Да про это вчера все местные газеты написали, и статья называется «Акваланги на пне».

– Да ну тебя, брехло, – загоготал Букиевский. – Ты это, меня извини за прошлый раз. Мир? – Протянул мне защитник свою огромную лапищу.

– Мир, конечно, – буркнул я, пожав его «клешню».

И тут на поле впервые за матч произошло что-то более внятное. Юра Гаврилов сыграл в стеночку с Георгием Ярцевым, вышел на ударную позицию и с восемнадцати метров катнул мяч не сильно, но точно в угол команды из Грозного, сделав счёт – 1 : 0.

– Сейчас без шансов раскатаем, – хмыкнул Букиевский.

– Наверное, – пробубнил я, ведь характер игры мне совсем не нравился – команда первой лиги очень уверенно периодически атаковала, заставив Рината Дасаева дважды спасать наши ворота.

Кстати, в стартовый состав не попал и Федя Черенков, который дисциплинированно сидел на скамейке запасных. В атаке же наш старший тренер опять сделал ставку на Георгия Ярцева и Мишу Булгакова, который играл на позиции атакующего полузащитника. Хотя я бы с первых матчей наигрывал бы Черенкова, который действуя под нападающим, мог бы много пользы принести всей команде. А тем временем главный судья матча Гурам Гванцеладзе из Тбилиси, дунув в свисток, объявил первый тайм законченным. Команды потянулись в подтрибунные раздевалки, а кое-кто из запасных игроков наоборот пошёл на поле, чтобы поразмяться с мячом. Двинулся на поле и я, и вдруг меня окликнул какой-то странный человек неприметной внешности:

– Владимир Александрович, уделите мне пару минут. Всё равно пока перерыв.

– Да рано мне пока автографы раздавать, – отмахнулся я.

– У меня к вам деловое предложение.

Я с завистью посмотрел на то, как Букиевский фигачит по воротам Прудникова, тяжело вздохнул и подошёл к странному товарищу. «Если будет предлагать сдать игру, сломаю челюсть», – подумал я.

– Я раньше тоже играл, – начал мужик издалека. – Но из-за травмы пришлось закончить раньше времени.

– Знакомая история, – кивнул я.

– Я посмотрел два матча с вашим участием, и не скрою – впечатлён. – Мужчина тревожно посмотрел по сторонам. – Особенно мне понравился второй гол, который вы забили «Нефтчи». Кинжальный проход на двадцать метров, раскидали оборону бакинцев как детей, а это финт вначале дриблинга – просто улёт, я такой вообще никогда не видел.

– Что вы хотите? – Не выдержал я.

– Хочу предложить вам перейти в московское «Динамо», – тихо шепнул незнакомец. – Тоже Москва. Квартиру вам постараемся к концу года выбить. И получают у нас парни побольше вашего. А в «Спартаке» вам года три придётся жить в «Тарасовке». И в стартовый состав вы не попадаете. В «Динамо» всё будет по-другому.

– Я понял. – Прервал я мужичка. – Меня пока золото и бриллианты не интересуют. Мне сейчас важно работать на имя, побеждать, чтобы потом имя работало на меня. А ваше московское «Динамо» до 2017 года больше чемпионат не выиграет. Да и в еврокубках достижений у вас больше не будет.

– Это ты откуда знаешь? – Опешил динамовский «разведчик».

– Цыганка нагадала, – хохотнул я и рванул на футбольное поле.

* * *

На разборе игры «Спартак» Москва – «Терек» Грозный, которая закончилась со счётом 1 : 1, в кабинете для тактических занятий стояла гнетущая тишина. Константин Бесков щедро осыпал своих подопечных двойками, тройками с минусом и даже колами.

– Вы хоть соображаете, что натворили? – Кричал он всю команду. – Уступили первой лиге! Точнее сыграли вничью, что равносильно поражению. Может кто-то из вас по первой лиге соскучился? Никой самоотдачи, никакой жажды победы. Вы что думали – Грозный сам себе будет забивать? Вот ты, Гаврилов, забил один мяч – молодец, но у тебя было ещё два стопроцентных момента, и ты из выгоднейшей позиции отдал плохой пас! Чем ты тогда соображал?

– То есть вашей вины в неудовлетворительном результате вы не видите? – Внезапно даже для самого себя сказал я, позабыв, что уже не тренер детской команды, а простой игрок взрослого серьезного коллектива.

– Что ты сказал?! – Рявкнул Бесков и весь «Спартак» как по команде посмотрел в мою сторону.

Даже Николай Старостин, привстал со своего места у входа, где он иногда любил поспать под долгие теоретические занятия нашего старшего тренера.

– Виктор Колядко из «Терека» ответный мяч нам забил на 50-ой минуте. – Начал объяснять я свою точку зрения. – Впереди ещё 40 минут игры. Так почему вы не произвели ни одной замены? Мишу Булгакова на поле «затоптали», а на лавке сидит гренадёр Саша Калашников, который может навязать борьбу на втором этаже. Так чё же он там так и просидел? Команде нужен был игрок с сильным дальним ударом, а Букиевский смотрел весь матч, как и я, со зрительской трибуны, в заявку не попал из-за бутылки пива.

– Что ещё?! – Гневно сверкнул глазами Константин Бесков.

– Ещё? Пожалуйста, – разошёлся и я. – Грозненцы отрядили для Юры Гаврилова персонального опекуна, а кроме Юры неожиданный пас больше никто отдать и не может. Зато Черенков всю игру сидит на лавке. Он-то чем провинился? Можно ведь было убрать за 15 минут до конца матча одного защитника и выпустить дополнительного атакующего хава, а сзади оставить трёх защитников играющих в линию – Романцева, Хидиятуллина и Самохина! Вот теперь у меня всё.

– И у меня тоже всё. – Махнул рукой, покраснев до багрового цвета, Константин Иванович. – Ты, Никонов, у нас ведь из Новосибирска приехал? Николай Петрович, – обратился он уже к Старостину. – Приготовьте, пожалуйста, бумаги, пусть этот слишком умный сопляк валит в свой Новосибирск! А теперь – все свободны.

Глава 9

Где-то около девяти часов вечера после выволочки, устроенной мне Бесковым, я вспомнил, что нужно срочно позвонить в Свердловск, где со дня на день должна была случиться вспышка сибирской язвы. Поэтому наплевав на «комендантский бесковский час», всё равно завтра из команды попрут, я принялся одеваться. Натянул брюки, рубашку, легкий свитер.

– Ты чего, куда? – Спросил меня Черенков, сидя на кровати и листая какой-то учебник по горному делу.

– Сейчас на вокзал и в Москву, – соврал я. – Пойду прямо в Спорткомитет, правды добиваться.

– Какой правды?

– А такой, Фёдор Фёдорович, – продолжил я свою игру. – Разве имеет право, пусть даже великий и заслуженный тренер, чихвостить футболиста последними словами? И сопляк я для Бескова, и недоносок, и мудак. Мне для правды ничего не жалко.

Внезапно в дверь нашей комнаты постучали. Я рыкнул, что не заперто, и на пороге появились три «добры молодца» – Олег Романцев, Георгий Ярцев и Вагиз Хидиятуллин. «Вас мне только ещё не хватало, – подумал я. – Потолкался же с вами уже разок, еще, что ли захотелось?».

– Никон, – сказал Романцев. – По сути ты прав, замены нужно было делать по ходу матча.

– Ну? – Нетерпеливо хмыкнул я, завязывая кроссовки.

– Ты пока не уезжай, мы с Константин Иванычем завтра переговорим. – Продолжил капитан команды Романцев. – Возьмём тебя на поруки.

– Да подожди ты одеваться, когда люди с тобой разговаривают, – тут же набычился Хидиятуллин.

– Он в Москву поехал, в Спорткомитет, – сдал меня Черенков.

– Да, Никон, ты пока не суетись! Бесков на всех орёт. Это нормально. Он же тренер, – вступил в разговор и Ярцев, будущий тренер сборной России.

– Значит, возьмёте на поруки, – пробормотал я. – Тогда ты, Олег Иваныч, мне пообещай. – Я ткнул пальцем в Романцева. – Когда ты сам станешь тренером и возглавишь через десять лет наш «Спартак». В жизни же всякое может произойти. Бесков, между прочим, тоже сначала был футболистом «Динамо».

– Допустим, – растерялся Олег Романцев.

– Пообещай, что не продашь команду, под водочку и солёный огурчик, залётным бандитам-коммерсантам.

– Я «Спартак» никому не продам, – утвердительно кивнул будущий старший тренер красно-белых.

– Молодец, – усмехнулся я и протянул руку Романцеву, а после рукопожатия сказал. – Посторонитесь, я пошёл.

– Куда? – Хором выпалили все.

– На переговорный пункт слетаю по-быстрому, мне в Свердловск нужно звякнуть брательнику троюродному.

Загоготал я и выскочил в коридор, потом пробежал до лифта, где меня перехватил начальник нашей команды Николай Петрович Старостин:

– Никон, – после небольшой паузы сказал он. – Ты не горячись. Я с Костей завтра сам поговорю. А если он упрётся, то я Андрюше в Москву позвоню.

– Брату Андрею Петровичу, который сейчас председатель тренерского совета СССР? Или Андрею Андреевичу Громыко, который член ЦК КПСС? – Задал я вопрос на уточнение, чем вызвал смех у Николая Петровича.

– Это ты сейчас смешно сказанул. – Пророкотал Старостин. – Не бей копытом раньше срока. Ты на скачках, когда-нибудь играл?

– Нет, – буркнул я, когда подошла кабинка лифта. – Я против унижения достоинства.

– Чьего достоинства? – Опешил он.

– Достоинства кобылы и достоинства коня, – улыбнулся я, заскочив в лифт. – Спасибо Николай Петрович за поддержку. Мне сейчас нужно срочно на переговорный пункт. А завтра я на все сто буду готов к тренировке. Я думаю так – этот Кубок в этом году надо брать и выходить на поля Европы. Пора дать достойный бой лучшим европейским командам!

* * *

Примерно через десять минут, поймав машину и попросив водителя довезти до междугороднего переговорного пункта, в дороге я вдруг передумал и сказал шефу, что требуется изменить маршрут на санаторий «Новые Сочи». Дело в том, что Ольга, когда мы расстались в воскресенье вечером, пообещала прийти на сегодняшний футбол, но не пришла. Она, конечно, могла разочароваться во мне как в кавалере, ведь после драки с хулиганами была слишком напугана, но вдруг что-то произошло?

Поэтому я, оставив три рубля недовольному водителю, вбежал в главный ход здания чем-то смутно напоминающее древнегреческое античное строение, шесть могучих колон, большие окна, лепнина и высокие потолки. И лишь около стойки ресепшена сообразил, что фамилий своих знакомых девушек не знаю, номер комнаты помню и больше ничего.

– Что вам молодой человек? – Поинтересовалась администратор санатория, женщина лет сорока в строгих учительских очках.

– Мне бы Олю и Лену из 342 номера, – скороговоркой выпалил я.

– Как фамилия?

– Моя? – Выпучил я глаза. – Никонов. Товарищи зовут Никон. Но так я – Владимир Александрович, простое русское имя и отчество.

– Девушек твоих как фамилия! – Хлопнула ладонью по столешнице администраторша.

– Я разве не сказал? Оля Ленина, простые русские имя и фамилия.

– Плохо шутите, молодой человек, – заворчала женщина, но, тем не менее, что-то посмотрела в своём столе и протянула мне сложенную вчетверо записку с моей фамилией написанной сверху. – Уехали ваши девушки ещё вчера вечером. Вызвали их срочной телеграммой.

Сама же записка была коротка и лаконична. Там было начертано – Дом аспиранта и стажёра МГУ, номер комнаты и подпись Оля. «Всё что ни делается – всё к лучшему», – подумал я и тут же спросил администратора:

– Можно от вас позвонить по межгороду в Свердловск. Деньги есть, заплачу.

– Куда тебе нужно? – Посмотрела на меня из-под очков сердобольная женщина.

– В областное УВД. Сон плохой приснился, что случилась утечка вируса сибирской язвы из боилаборатории. Хочу, чтоб приняли к сведению и усилили контроль.

– Сны что ли вещие видишь? – Усмехнулся администраторша, готовая расхохотаться.

«Не веришь чучундра?», – разозлился я про себя и сам же себе мысленно задал вопрос, что плохого произойдёт в Сочи в ближайшее время? И словно на картинке невидимого монитора перед глазами мне прилетел ответ – авария самолёта Ил-18Д 10 мая, рейс Сочи – Челябинск.

– Значит, записывайте! – Потребовал я в категорической форме. – 10 мая произойдет авария самолёта Ил-18Д, рейс Сочи – Челябинск. Получат ранения 5 членов экипажа и 10 пассажиров. Давайте срочно звонить в Свердловск!

* * *

На следующий день в среду 7-го марта Константин Бесков усиленно делал вид, что меня на тренировке нет, но с поля адлеровского стадиона «Труд» не прогонял. Я же усиленно пахал, потел в квадратах и прочих упражнениях направленных на развитие культуры владения мячом и культуры паса. «Невозможный Бесков» уже сейчас приучал «Спартак» игре в максимум три касания, к которой постепенно придёт весь лучший европейский футбол нулевых годов. О вчерашнем видении, которое промелькнуло перед глазами в санатории «Нового Сочи», я постепенно забыл, посчитав, что сейчас футбол для меня – превыше всего.

А перед тренировочной двухсторонкой произошло чудо, меня и Фёдора Черенкова старший тренер определил в первый состав команды. Я занял место левого нападающего рядом с Георгием Ярцевым. Фёдор же был поставлен на правый край полузащиты. Далее в центре привычно расположился Гаврилов, левым полузащитником стал его лучший друг Шавло. В защите тоже вернулись к прежнему сочетанию игроков: левый край – Романцев, чистильщик – Самохин, центральный защитник – Хидиятуллин, правый край – Букиевский, в воротах – Ринат Дасаев. Оставалась ещё одна позиция опорного полузащитника, который должен был выполнять всю черновую работу за дирижёром наших атак Юрием Гавриловым. И это место после небольшого совещания, тренерский штаб отдал на откуп Александру Сорокину. И хоть я в команде был без году неделя, Саша Сорокин только на моей памяти побыл: левым защитником, потом правым игроком обороны, затем правыми полузащитником и вот теперь наш «Сорока» – опорник.

Наконец, второй тренер Фёдор Новиков дунул в свисток и матч начался. И тут случилось чудо номер два, партнёры по команде внезапно разглядели меня на поле. Юра Гаврилов часто пасовал на меня. Серёжа Шавло, с которым я по позиции просто обязан был комбинировать на левом краю, тоже активно пасовал точно в ноги. И даже Федя Черенков, нарушив приказ играть через средний и мелкий пас, наградил меня с правого края дальней точнейшей передачей на левый угол штрафной площади. И я, ворвавшись на высокой скорости, подпрыгнул и с лёта вколотил первый мяч в ворота Лёши Прудникова.

– Пруд, не переживай, – шепнул я ему как бы невзначай пробежав мимо.

– Да, ладно, – буркнул он.

А через пять минут около левой бровки получив пас пяткой от Сергея Шавло, я решился на сольный проход, так как защита соперника слишком сильно растянулась. Мне в голову буквально за доли мгновений пришло видение, что сейчас накручу двоих, и мы с Ярцевым останемся два в два. То есть вдвоём против двух игроков обороны. На сей раз мне хватило одного финта «Мэтьюза» и грамотной игры на противоходе, чтобы уйти от двух полузащитников второго состава. А с Георгием Ярцевым я уже сыграл в «стеночку». Отдал ему на «дальнюю ногу», рвану вперед, и тут же получил мяч на ход. Затем одним касание его подработал и, когда навстречу вылетел Прудников, катнул мяч под опорную ногу голкипера.

– Нормально исполнил, – буркнул Ярцев, поздравив с забитым мячом.

– Чётко дал, – ответил я и искоса глянул в сторону стоящего около самой бровки футбольного поля Бескова. Мэтр, разгромом второго состава, судя по улыбке, гуляющей на его губах, был удовлетворён.

* * *

Вечером хорошее настроение старшего тренера передалось и команде, хотя молодые здоровые парни и так грустить не привыкли. Кстати, средний возраст команды был около двадцати пяти лет. Самым возрастным футболистом являлся Георгий Ярцев, которому скоро должен был исполниться 31 год. А самому молодому Лёше Прудникову, второму вратарю команды, было всего 19. Поэтому на дискотеке сегодня отрывались почти все.

Гремела убойная композиция группы «Boney M» «Распутин», хит прошлого 1978 года. Однако песню, где звучало, что Ра-Ра-РаспутИн – ловер оф зе рашен квин, то есть любовник русской царицы, официально запретили в СССР. Естественно её вырезали и из грампластинки фирмы «Мелодия», которая называлась ансамбль Бони М «Ночной полёт на Венеру». Но неофициально «Распутина» крутили на всех танцевальных вечерах от Калининграда до Владивостока, где аполитичному народу было откровенно до балды, о чём пели западные немцы на английском языке.

– Я уж думал всё, выпрет тебя Бесков в наш новосибирский «Чкаловец», – сказал мне Саша Калашников, когда мы присели выпить молочного коктейля.

– В каком смысле в наш? – Не понял я.

– Ты, глянь на него Лёха, – толкнул он в бок Прудникова. – Два сезона с ним в «Чкаловце» отпахал от звонка до звонка, а он теперь морду воротит.

«Вот я балбесина! – выругался я про себя. – Нужно же было хотя бы Федю поспрашивать про парней, кто, откуда. Калашников-то оказывается мой бывший одноклубник из Новосибирска, а я и знать не знал».

– Никон, вообще стал какой-то другой. – Подозрительно посмотрел на меня Лёша Прудников. – Раньше ходил весь в себе, смурной, нелюдимый. А сейчас ржёт громче всех, рот до ушей. И даже ростом стал выше.

– Человек растет до двадцати пяти лет, – хмыкнул я. – И тебя Калаш я в «Чкаловце» отлично помню. Я даже вот что думаю … Только это между нами. На острие атаки мне с тобой, Калашников, играть сподручней, чем с Ярцевым. У него рост 176, у меня чуть выше, мы там впереди бегаем как два штыбзика среди великанов. А так бы тебя вперёд выдвинуть, чтобы ты своей кучерявой башкой мячи на меня скидывал – и будет порядок.

– Кхе, – кашлянул Саша Калашников. – А Ярика куда? Он, между прочим, в прошлом сезоне стал лучшим бомбардиром чемпионата, девятнадцать мячей наколотил.

– Молодец, что сказать, – пожал я плечами. – Но в этом сезоне к нему защитники соперника приспособятся и такой результативности уже не будет. Я бы Георгия поставил на правый край полузащиты. У него скорость хорошая, может пахать вдоль всей бровки. А Черенкова я бы перевёл в центр к Гаврилову.

– На место опорного полузащитника? – Удивился Калашников.

– В опорной зоне может и Хидиятуллин повкалывать за двоих, у него всё равно в защите работы мало, – ответил я. – И вот тогда команда начнёт выдавать свою лучшую игру, потому что в полузащите заработает двойной мозговой центр.

– Хватит про футбол, – улыбнулся Прудников. – Пойдёмте с кем-нибудь познакомимся. А кстати, где те девушки Оля и Лена?

– Ещё в понедельник вечером в Москву укатили, – буркнул я, пока не решив, встречаться ли мне с Ольгой, когда вернётся в столицу Родины наша спартаковская команда, или нет.

* * *

В пятницу 9-го марта перед обедом Константин Бесков собрал всех футболистов и попросил каждого написать на листочке свой стартовый состав. Я, конечно, про что-то такое раньше слышал, но участвовал в подобном обряде впервые. Поэтому к заданию старшего тренера отнёсся с полнейшей ответственностью. Я сначала нарисовал разметку футбольного поля, затем ближе к своим воротам добавил три кружка в линию, которые по моей задумке должны были играть в защите, и подписал слева на право – Романцев, Самохин, Букиевский. Далее шёл кружочек чуть выше тройки защитников – Хидиятуллин. Рядом с эти кружочком в центре я добавил ещё два кругляша и подписал – Гаврилов, Черенков. Потом нарисовал два маленьких круга по краям: левый – Шавло, правый – Ярцев. И наконец, ближе к воротам соперника добавились моей шариковой ручкой ещё два кружка. На самом острие я поставил подпись – Калашников, чуть ниже – Никонов. Данную игровую схему я подписал так – 3-5-1-1. И ещё чуть-чуть подумав, на месте вратаря вывел имя – Ринат Дасаев.

– Ты что, Никонов на институт имени Сурикова нацелился? – Спросил второй тренер Новиков, собирая листочки.

– А что вы имеете против тяги к прекрасному? – Усмехнулся я. – Кстати, Гавриил Дмитриевич Качалин сборную СССР в полном составе в своё время водил в театр.

Фёдор Сергеевич недовольно закрякал, но ничего внятного возразить не смог. Ведь против Качалина на хромой козе не попрёшь. А когда Константин Бесков увидел мои художества, он минуту простоял как вкопанный. Даже Николай Старостин, аккуратно подойдя с боку, посмотрел на мои кругляшки поверх футбольной разметки.

– Что скажешь, Костя? – Поинтересовался Николай Петрович.

– Химера, – рыкнул Бесков и мою бумажку порвал на мелкие кусочки.

«Такой химерой ЦСКА Кубок УЕФА выиграл, – подумал я. – А Курбан Бердыев с казанским «Рубином» уделал волшебную «Барселону» и футбольный клуб «Ростов» привёл к серебру чемпионата России. Да и дело вообще не в схемах, которые по ходу матча могут легко трансформироваться одна в другую, а в том, чтобы Гаврилов и Черенков уже сейчас превратились в самый убийственный мозговой центр Высшей лиги чемпионата СССР».