Текст книги "Десять книг об архитектуре."

Автор книги: Витру́вий Марк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава IV. Правильное расположение помещений

Книга VI. Глава IV. Правильное расположение помещений. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius «De architectura libri decem») публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.

1. Теперь мы объясним, как следует располагать разного рода помещения и в смысле их назначения и по отношению к странам света. Зимние столовые должны выходить на зимний закат, потому что в них приходится пользоваться вечерним светом, а кроме того, заходящее солнце, направляя прямо в них свой блеск при ослабевшем зное, вечернею порою, мягко нагревает эту сторону. Спальни и библиотеки должны выходить на восток, потому что назначение их требует утреннего света, а также для того, чтобы в них не портились книги. Ибо в библиотеках, выходящих на юг и на запад, в книгах заводятся черви и сырость, так как их порождают и питают доносящиеся сюда сырые ветры и, наполняя свитки сырым дуновением, покрывают их плесенью.

2. Весенние и осенние столовые – на восток, потому что, когда они обращены окнами на эту сторону, солнце, проходя по своему пути к западу, нагревает их умеренно к тому времени, когда ими принято пользоваться. Летние столовые – на север, так как эта сторона, когда во время солнцестояния остальные из-за зноя делаются жаркими, благодаря тому, что она не обращена к солнечному пути, всегда бывает прохладна и при пользовании ею способствует и здоровью и удовольствию. Это же относится к картинным галереям и вышивальням, а равно и к мастерским живописцев, для того, чтобы при работе, благодаря постоянству освещения, краски их не меняли своих оттенков.

Глава V. Расположение домов сообразно потребностям хозяев

Книга VI. Глава V. Расположение домов сообразно потребностям хозяев. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius «De architectura libri decem») публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.

1. После расположения помещений по сторонам света надо перейти к рассмотрению тех правил, на основании которых в частных домах следует строить личные комнаты для домохозяев, а также общие для них и для посторонних. Ибо в личные комнаты нельзя входить всем, а только приглашенным; таковы спальни, столовые, бани и другие подобного же назначения покои. Общие же – это те, куда имеют право входить любые люди, даже и незваные, то есть вестибулы, кавэдиумы, перистили и другие, могущие служить для подобных же целей. Поэтому людям среднего состояния нет нужды ни в великолепных вестибулах, ни в таблинумах и атриумах, так как они сами ходят к другим для оказания услуг, а не к ним ходят другие.

2. У тех же, кто ведет торговлю сельскохозяйственными припасами, в вестибулах должно делать стойла и лавки, а в домах – подвалы, амбары, кладовые и прочие помещения, служащие больше для хранения припасов, чем для изящества и красоты. У ростовщиков и откупщиков дома должны быть удобными, видными и защищенными от грабежа; у судебных деятелей и ораторов они должны быть изящными и просторными для собраний и приемов; а людям знатным, которые, занимая почетные и государственные должности, должны оказывать услуги гражданам, следует делать царственные вестибулы, высокие атриумы и обширнейшие перистили, сады и аллеи, разбитые с подобающим великолепием; кроме того, их библиотеки, картинные галереи и базилики должны сооружаться с пышностью, не уступающей общественным постройкам, потому что в их домах часто происходят и государственные совещания, и частные суды и разбирательства.

3. Итак, если дома будут расположены по этим правилам, соответственно положению отдельных лиц, как указано в первой книге по поводу благообразия, то не к чему будет придраться: устройство их будет удобным и безукоризненным для всякого рода целей. Такие правила применимы не только к городским, но и к сельским постройкам, кроме того, что в городе атриумы обычно находятся прямо у входных дверей, а в деревне, в домах, построенных по городскому образцу, сначала идут перистили, а потом уже атриумы с окружающими их вымощенными портиками, выходящими на палестры и аллеи.

Насколько я мог в общих чертах наметить правила постройки городских домов, я их изложил; теперь я скажу о возведении сельских построек и о том, по каким правилам следует их располагать, чтобы ими удобно было пользоваться.

Глава VI. Сельские постройки

Книга VI. Глава VI. Сельские постройки. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius «De architectura libri decem») публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.

1. Прежде всего надо обратить внимание на выбор здоровой местности и располагать усадьбы по странам света в соответствии с тем, что было указано в первой книге относительно расположения города. Размеры усадеб должны соответствовать площади именья и величине урожая. Размеры усадебных дворов определяются числом голов скота и тем, сколько пар волов должно там помещаться. Самое теплое место на усадебном дворе отводят под кухню, рядом с которой помещают коровники, ясли которых должны выходить к очагу и на восток, из-за того, что волы, обращенные к свету и к огню, не шершавеют, да и земледельцы, хорошо разбирающиеся в сторонах света, считают, что не следует быков обращать ни на какую другую сторону, кроме как на восток.

2. В ширину же коровники должны быть не меньше десяти и не больше пятнадцати футов; в длину же таковы, чтобы каждая пара волов занимала не меньше семнадцати футов. Бани также должны быть рядом с кухней, потому что тогда не долго будет управиться с деревенским мытьем. Давильня тоже должна быть около кухни, потому что тогда удобно будет управляться с выжимкой плодов. Рядом с нею должно быть помещение для вина, освещаемое окнами с севера, так как при окнах с другой стороны, откуда может греть солнце, вино, слитое в таком помещении, от жара делается слабым.

3. Помещение же для оливкового масла располагается так, чтобы освещаться с юга и с жарких сторон, потому что масло не должно застывать, но держаться жидким в тепле. Величина же этих помещений устанавливается по количеству собираемого урожая и числу глиняных бочек, которые, если они двадцатиамфорные, должны занимать в ширину по четыре фута. Самую же давильню, если точило не заворачивается винтами, а нажимается посредством брусьев и рычага, делают не менее сорока футов в длину; тогда будет довольно места для давильщика. В ширину она не должна быть меньше шестнадцати футов; так можно будет свободно и удобно действовать работникам у точила. Если же потребуется место для двух точил, то на ширину отводится двадцать четыре фута.

4. Овчарни и хлевы для коз надлежит делать такой величины, чтобы каждой скотине было место не меньше четырех с половиною и не больше шести футов. Помещения для зерна ставят на возвышении, и они должны выходить на север или на северо-восток; тогда хлеб не сможет скоро разогреваться, но, охлаждаемый ветром, будет сохраняться долгое время. Ибо с прочих сторон света заводятся хлебный червь и другие мелкие твари, обычно повреждающие хлеб. Под конюшни отводятся самые теплые места усадьбы, лишь бы только они не выходили к очагу, так как, если упряжные животные стоят около самого огня, они шершавеют.

5. Также далеко небесполезно помещать ясли вне кухни, на открытом месте, обращенными на восток, так как, если туда зимою в хорошую погоду пригоняют рано утром волов, они от кормежки на солнце становятся глаже. Риги, сеновалы, овины, мельницы полагается делать вне усадьбы, чтобы предохранить усадьбы от опасности пожара. Если в усадьбах надо будет произвести какие-нибудь более изящные строительные работы, то следует в них применять ту же соразмерность, что установлена выше для городских домов, но так, чтобы это не мешало сельским потребностям.

6. И необходимо озаботиться, чтобы все постройки были светлыми, но в усадебных это, очевидно, легче достижимо благодаря тому, что тут не может помешать никакая соседская стена; в городе же этому препятствуют и создают темноту или вышина общих стен или теснота места. Поэтому тут надо производить такое испытание: с той стороны, откуда должен падать свет, с верху могущей загораживать его стены следует протянуть шнур к тому месту, куда надо пропускать свет; и если, смотря вверх по этому шнуру, можно будет видеть значительный кусок открытого неба, то свет будет доходить сюда беспрепятственно.

7. Если же тут будут мешать балки, или притолоки, или верхние этажи, то прорубать надо выше и пропускать свет оттуда. И вообще для того, чтобы здания были светлыми, надо размещать окна там, откуда можно видеть небо. Окна совершенно необходимы как в столовых и прочих комнатах, так и в проходах, на спусках и на лестницах, потому что здесь чаще случается сталкиваться идущим навстречу друг другу с ношей.

Насколько я мог, я объяснил расположение наших отечественных построек, чтобы оно не было неясно для строителей; теперь же я в общих чертах изложу, каким образом располагаются дома по греческому обычаю, чтобы и это не оставалось неизвестным.

Глава VII. Греческий дом

Книга VI. Глава VII. Греческий дом. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius «De architectura libri decem») публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.

1. Так как греки не пользуются атриумами, то и не строят их, но для входящих через наружную дверь делают не очень широкие проходы с конюшнями по одной стороне и с комнатами для привратников по другой, а сейчас же в конце проходов – внутренние двери. Это место между двумя дверями называется по-гречески θυρωρέtov. Отсюда входят в перистиль. По трем сторонам у этого перистиля – портики, а в части, обращенной на юг, на значительном расстоянии друг от друга – две анты на которые кладут балки, и в две трети расстояния между антами дают вглубь. Это место у некоторых называется простад, а у других парастад.

2. Внутри за этими местами устраиваются большие залы, где пребывают хозяйки дома вместе с прядильщицами. Справа же и слева простадов помещаются спальни, из которых одна называется талам, а другая амфиталам. Кругом же портиков устраиваются ежедневные столовые, спальни, а также комнаты для рабов. Эта половина дома называется гинеконитид.

3. К этим покоям примыкают более обширные и с более роскошными перистилями, окруженные четырьмя одинаковой вышины портиками, из которых один, обращенный к югу, делается иногда с более высокими колоннами. Такой перистиль с одним более высоким портиком называется родосским. У этих покоев прекрасные вестибулы и собственные великолепные двери; портики перистилей отделаны у них лепными, штукатурными или столярной работы потолочинами, а в портиках,, обращенных на север, – кизикские столовые и картинные галлереи, на восток – библиотеки, экседры – на запад, а в обращенных на юг – квадратные залы, столь обширные, что в них при установке четырех тройных обеденных лож остается достаточно просторное место и для услужения и для забав.

4. В этих залах происходят мужские пиры, ибо у греков не принято, чтобы в них возлежали хозяйки дома. Эти перистили дома называются андронитиды, то есть помещения, занимаемые мужчинами и куда женщины не допускаются. Кроме того, справа и слева устроены покойчики, с отдельными дверями и уютными столовыми и спальнями, чтобы принимать приезжих гостей не в перистилях, а в этих гостиных. Ибо, когда греки жили роскошнее и были богаче, они устраивали для приезжих гостей столовые, спальни и кладовые со съестными припасами и в первый день, приглашали их обедать, а в дальнейшем посылали им цыплят, яйца, овощи, плоды и прочие сельские припасы. Поэтому живописцы называют– картины с изображениями того, что посылалось гостям, Ксениями. Так, семейные люди, находясь в гостях, не чувствовали себя на чужбине, благодаря предоставляемой им свободе жить отдельно в этих гостиных.

5. Между двумя перистилями и гостиными находятся проходы, называемые месаулы, потому что они расположены посредине между двумя аулами; у нас же их называют андронами.

Но чрезвычайно удивительно то, что это не может иметь одного и того же значения и по-гречески и по-латыни. Греки ведь называют ανδρωνες те залы, где обычно происходят мужские пиры, потому что туда не входят женщины. Есть и другие подобные примеры, как xystus, prothyrum, telomones и еще некоторые такого рода слова. Ведь ξυστάς по-гречески значит большой ширины портик, где зимней порою упражняются атлеты; у нас же xysta называются аллеи под открытым небом, которые греки называют παραδρομίδες. Также πράθυρα по-гречески значит вестибулы перед дверями, мы же называем prothyra то, что по-гречески называется διαΟυρα.

6. Также изваяния в виде мужей, поддерживающих мутулы или карнизы, у нас зовутся telamones – словом, которому, как и почему оно возникло, не находится исторического объяснения; греки же называют их άτλαντες. Ибо Атлант описывается в предании, как поддерживающий небосвод, из-за того, что он первый, благодаря силе своего ума и проницательности, озаботился разъяснить людям путь солнца и луны и круговращения всех звезд, и поэтому живописцами и ваятелями изображается за это благодеяние поддерживающим небо, а его дочери, Атлантиды, которых мы называем vergiliae, греки же – πληαδες, сопричислены к небесным звездам.

7. Однако я привел это не ради изменения обычных наименований или словоупотребления, но счел нужным изложить это к сведению филологов.

Каковы обычные способы постройки домов на италийский лад и па греческим правилам, я изложил и указал пропорции, относящиеся к соразмерности тех и других домов. Теперь же, так как о красоте и благообразии их было написано раньше, мы, переходя к вопросу о прочности, изложим, каким образом надо их строить сохраняющимися на долгое время без изъянов.

Глава VIII. Фундаменты

Книга VI. Глава VIII. Фундаменты. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius «De architectura libri decem») публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.

1. Здания, воздвигающиеся на ровной поверхности, будут, без сомнения, прочными и долговечными, если фундаменты будут сделаны так, как нами указано в предшествующих книгах по отношению к городской стене и театрам. При устройстве же сводчатых подвалов фундаменты их должны быть толще каменной кладки верхних частей зданий, стены, столбы и колонны которых ставят по отвесу на середине стен фундамента, чтобы они приходились над его массивом; ибо если стены или колонны с их нагрузкой будут приходиться над пролетами, они не смогут надолго сохранить прочность.

2. Кроме того, если под притолоками поставить косяки, примыкающие к столбам и антам, то это последним не повредит. Ведь если притолоки или перемычки нагружены кладкой, то, прогибаясь, они ломают и разрушают кладку стены; если же будут подведены и заклинены косяки, они не дадут перемычкам оседать и повреждать ее.

3. Также надо озаботиться облегчить нагрузку стены посредством сводов из клинчатых камней, линии швов которых пересекаются в центре. Ведь если над перемычками или притолоками будут клинчатые арки, то, во-первых, от облегчения нагрузки дерево не будет прогибаться, а во-вторых, при какой-нибудь порче от ветхости его можно будет легко заменить без устройства подпорок.

4. Также в зданиях, строящихся со столбами и в которых своды делаются клинчатыми со швами, пересекающимися в центре, крайние столбы следует делать большей ширины для того, чтобы они были в силах противостоять распору сводов, которые, под тяжестью лежащей на них кладки оседая к центру, распирают устои. Поэтому, если угловые столбы будут значительной величины, они, сдерживая своды, придадут постройкам прочность.

5. Озаботившись, чтобы все это было исполнено тщательно, надо еще наблюдать, чтобы вся кладка стен была выведена по отвесу и ни в какой своей части не была наклонной. Особенное же внимание должно быть обращено на фундаменты, потому что земляная засыпка может причинить им безмерный вред: она ведь не может всегда сохранять одинаковый вес, обычный для нее летом, но в зимнее время, впитав в себя обилие дождевой воды, она и своим весом и своим объемом разрушает и распирает каменную кладку фундамента.

6. Поэтому для предотвращения этого вреда надо поступать так: во-первых, выводить кладку такой толщины, которая соответствовала бы объему засыпки, а во-вторых, с внешней стороны стены, одновременно с ее выкладкой, выкладывать контрфорсы, или быки, ставя их друг от друга на расстоянии, равном вышине будущего фундамента, и такой же, как он, толщины. Внизу они должны выступать соразмерно толщине, установленной для стены фундамента, а затем ступенями уменьшаться так, чтобы выступ на вершине их был равен толщине самой этой стены.

7. Кроме того, изнутри, навстречу земляной засыпке, выкладывают зубцы, соединенные со стеной наподобие зубьев пилы так, чтобы каждый такой зубец выступал из стены на расстояние, равное вышине, какая должна быть у стен фундамента; толщина же кладки зубцов должна быть равной толщине стены. Также в крайних углах, отступя от внутреннего угла на расстояние, равное вышине стены фундамента, по обе стороны делают метки, а от этих меток выкладывают стенку по диагонали; от середины же этой стенки пойдет другая, на соединение с углом стены. Тогда зубцы и диагональные стенки не дадут земле всей тяжестью давить на стену, но, сдерживая, распределят напор засыпки.

8. Каким образом следует производить постройку без недостатков и уберегаться от них при начале, я изложил. Что же касается замены черепиц, брусьев и обрешетин, то это не так существенно, как вышеуказанное, потому что, как бы они ни были повреждены, их легко заменить. Поэтому, так как они не считаются крепкими, то я и не изложил, каким способом их можно сделать прочными и как их ставить.

9. Что же касается того, какого рода материалами следует пользоваться, то это не зависит от архитектора из-за того, что не во всех местностях имеются всякого рода материалы, как это было указано в первой книге, а кроме того, зависит от воли хозяина, желает ли он строить из кирпича, бутового или тесаного камня. Итак, оценка всех строений производится трояким образом, а именно: со стороны изящества исполнения, со стороны великолепия и со стороны расположения. Когда видно, что работа исполнена с великолепием, будут хвалить хозяина, не поскупившегося на издержки, когда – с изяществом, будут одобрять тщательность исполнения, когда же она будет производить впечатление своими прекрасными пропорциями и соразмерностью, то будет слава архитектору.

10. Все это может быть с успехом осуществлено, когда архитектор не отвергает советов ни мастеров, ни обывателей. Ибо всякий человек, а не только архитектор, может оценить то, что хорошо, но между обывателями и архитекторами та разница, что обыватель не в состоянии судить о работе иначе, как видя ее оконченной, архитектор же ясно представляет себе и ее красоту, и удобство, и благообразие, как только он ее обдумал, и до того, как он приступил к ее исполнению.

О том, что я считаю полезным для частных зданий, и о способах их постройки я, как только мог яснее, написал; об отделке же их, чтобы они были изящными и сохраняли свою прочность на долгое время, я буду говорить в следующей книге.

Книга VII

Вступление.

Книга VII. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius «De architectura libri decem») публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.

1. Предки наши положили начало и разумному и полезному обычаю передавать потомкам посредством памятных записей свои мысли, дабы они не пропадали, но, обогащаясь от поколения к поколению в издаваемых книгах, со временем достигли высшего научного совершенства. Поэтому надо воздавать им не умеренную, а бесконечную благодарность за то, что они не скрыли в завистливом молчании своих знаний, но, записывая всякого рода наблюдения, озаботились передать их потомству.

2. Ибо, если бы они этого не делали, мы не могли бы знать ни о том, что происходило в Трое, ни того, как рассуждали Фалес, Демокрит, Анаксагор, Ксенофан и прочие физики о природе вещей, и какие цели Сократ, Платон, Аристотель, Зенон, Эпикур и другие философы ставили человеческой жизни; или разве было бы известно, какие совершали дела Крез, Александр, Дарий и остальные цари и как они их совершали, если бы предки, собирая наставления, не сохраняли их для памяти потомков в своих записках.

3. Поэтому, как этих следует благодарить, так, наоборот, тех, кто обкрадывает их сочинения и выдает за свои, надо осуждать; и все те писатели, которые опираются не на собственные мысли, но из-за своей завистливости стремятся прославиться, похищая чужое, достойны не только порицания, но и осуждения и наказания за свое преступное поведение. И такие поступки, как известно, древними не оставлялись без расследования и кары. Не лишним будет привести свидетельства о приговорах, выносившихся в таких случаях.

4. Когда цари Атталиды, увлеченные великими прелестями словесности, основали, ко всеобщему удовольствию, превосходную библиотеку в Пергаме, то и Птоломей, побуждаемый бесконечным рвением и духом соревнования, с не меньшим усердием постарался собрать подобную же в Александрии. Но, устроив ее с величайшим тщанием, он счел, что этим нельзя удовольствоваться, если и дальше не заботиться о расширении ее плодотворным развитием сделанных насаждений. Поэтому он учредил игры в честь Муз и Аполлона и установил награды для победителей на литературных состязаниях, как для борцов.

5. Когда все это было устроено, надо было для наступающих игр выбрать образованных судей, которые присуждали бы награды. Имея уже шесть избранных граждан, царь не мог достаточно скоро найти подходящего седьмого и поэтому обратился к заведующим библиотекой с вопросом, не знают ли они кого-нибудь, к этому способного. Они ему ответили, что есть некто Аристофан, который ежедневно чрезвычайно усердно и внимательно читает книгу за книгой. И вот, когда народ собрался на игры и были выделены и распределены сиденья для судей, вместе с прочими вызван был и Аристофан и сел на отведенное ему место.

6. Когда прочли свои произведения поэты, выступавшие в первую очередь, то весь народ стал подавать знаки судьям, указывая, за кого надо им высказаться. Таким образом, при опросе каждого в отдельности шестеро судей единогласно высказались за того, кто, как они видели, наиболее понравился большинству, и присудили ему первую награду, а вторую следующему. Аристофан же, когда спросили его мнения, велел объявить победителем того, кто меньше всего понравился народу.

7. Когда же царь и все прочие сильно вознегодовали, он встал и настоятельно попросил его выслушать. И вот, при водворившемся молчании, он доказал, что только один этот – поэт, а другие читали чужие стихи; судьям же подобает награждать не краденое, а сочиненное. И пока народ изумлялся, а царь был в сомнении, он на память достал из определенных шкапов множество книг и, сопоставив их с прочитанным, принудил повиниться самих обокравших. Тогда царь приказал судить их за воровство и, по осуждении, удалил с позором; Аристофана же одарил щедрыми дарами и поставил во главе библиотеки.

8. Несколько лет спустя из Македонии приехал в Александрию Зоил, присвоивший себе прозвище «Гомерова бича», и прочел царю свои сочинения против Илиады и Одиссеи. Но Птоломей, видя, что он оскорбляет отшедшего прародителя поэтов и вождя всей словесности и поносит того, чьи произведения почитаются всеми народами, в негодовании не дал ему никакого ответа. Зоил же, после довольно длительного пребывания в царстве, стал испытывать нужду и обратился к царю с просьбой чем-нибудь помочь ему.

9. Царь же, говорят, ответил, что раз Гомер, скончавшийся тысячу лет тому назад, непрестанно питает многие тысячи людей, то и тот, кто считает себя одаренным выше него, должен уметь кормить не только одного себя, но и большое количество народа. И вообще о смерти его, как осужденного за отцеубийство, рассказывают по-разному. Одни писали, что он был, по приказанию Филадельфа, распят на кресте, иные – что он был побит камнями на Хиосе, другие – что он был заживо сожжен на костре в Смирне. Но, как бы то ни было, он получил заслуженное наказание. Ибо ничего другого не заслуживает человек, вызывающий в суд тех, которые не могут пред лицом всех быть ответчиками за смысл ими написанного.

10. Что же до меня, Цезарь, то я не выпускаю этого сочинения под своим именем, заметая следы чужой работы, и не намерен доказывать свою правоту, опорочивая чьи-либо мысли, но, напротив, я приношу бесконечную благодарность всем писателям за то, что, собрав из прошлого превосходные творения человеческого гения, они, каждый в своем роде, накопили изобильные запасы знаний, благодаря которым мы, как бы черпая воду из источника и проводя ее для собственных нужд, имеем возможность писать красноречивее и свободнее и, опираясь на таких авторов, осмеливаемся давать новые наставления.

11. Итак, увидав, что они открыли мне готовый путь к достижению задуманного мною, я, руководствуясь этим, пошел дальше по этому пути.

Впервые в Афинах, в то время когда Эсхил ставил трагедию, Агафарх устроил сцену и оставил ее описание. Побуждаемые этим, Демокрит и Анаксагор написали по тому же вопросу, каким образом по установлении в определенном месте центра сведенные к нему линии должны естественно соответствовать взору глаз и распространению лучей, чтобы определенные образы от определенной вещи создавали на театральной декорации вид зданий, и чтобы то, что изображено на прямых и плоских фасадах, казалось бы одно уходящим, другое выдающимся.

12. Затем Силен выпустил книгу о соразмерности дорийских зданий; о дорийском храме Юноны на Самосе – Феодор; об ионийском храме Дианы в Эфесе – Херсифрон и Метаген; об ионийском святилище Минервы в Приене – Пифей; далее, о дорийском храме Минервы на афинском акрополе – Иктин и Карпион; Феодор Фокейский – о круглом здании в Дельфах; Филон – о соразмерности священных храмов и об оружейной палате, бывшей в гавани Пирея; Гермоген – об ионийском псевдодиптеральном храме в Магнесии и моноптере Отца Либера на Теосе; далее, Аркесий – о коринфской соразмерности и об ионийском храме Эскулапа в Траллах, собственноручно им самим, говорят, построенном; о Мавзолее – Сатир и Пифей, которым счастье даровало величайшую и высшую удачу.

13. Ведь в этом здании благодаря своим замыслам создали превосходные творения те, искусство которых считается достойным на все времена благороднейшей славы и остается цветущим во веки веков. Ибо в украшении и усовершенствовании отдельных его фасадов принимали участие, соревнуясь друг с другом, Леохар, Бриаксий, Скопас, Пракситель, а иные думают – и Тимофей, исключительное и выдающееся искусство которых привело к тому, что это здание сделалось одним из семи чудес света.

14. Кроме того, многие менее известные писали о правилах соразмерности, как, например Нексарий, Феокид, Демофил, Поллий, Леонид, Силанион, Меламп, Сарнак и Евфранор, а о машинах такие, как Диад, Архит, Архимед, Ктесибий, Нимфодор, Филон Византийский, Дифил, Демокл, Харий, Полиид, Пирр и Агесистрат. Из их сочинений я извлек и собрал воедино, что я нашел полезным для своего труда, и сделал это главным образом ради того, что, как я заметил, по этому предмету греками выпущено много книг, а моими соотечественниками до крайности мало. В самом деле, Фуфиций был первым, предпринявшим издание книги по этим вопросам; далее, Теренций Варрон написал одну книгу об архитектуре в сочинении своем «О девяти науках», а Публий Септимий – две.

15. Более же подробно до сих пор никто не углублялся в писание подобного рода сочинений, хотя в старину было много крупных архитекторов среди наших граждан, которые могли бы и писать с немалым изяществом. Так, например в Афинах архитекторы Антистат, Каллесхр, Антимахид и Порин заложили фундамент для храма Юпитера Олимпийского, строившегося Писистратом; по смерти же его они бросили начатое из-за смут в государстве. И вот, когда, приблизительно четыреста лет спустя, царь Антиох обещал уплатить издержки на это сооружение, то громадную целлу, диптеральную кругом колоннаду, а также архитравы и прочие украшения, размещенные согласно требованиям соразмерности, с большим уменьем и величайшим знанием дела превосходно воздвиг римский гражданин Коссутий. И это произведение пользуется известностью за свое великолепие не только вообще, но и как одно из немногих.

16. На самом деле, в четырех местах сооружены храмы, отделанные мрамором, из-за чего эти храмы и пользуются величайшей славою, совершенство же их и глубокая мудрость их устройства заставляют взирать на них с благоговением. Прежде всего-это храм Дианы в Эфесе, начатый в ионийском ордере Херсифроном Гносским и сыном его Метагеном, оконченный впоследствии, как говорят, гиеродулом Дианы Деметрием и Пеонием Эфесским. В Милете храм Аполлона, также ионийский по своей симметрии, начали тот же Пеоний и Дафнид Милетский. В Элевсине огромной величины целлу в дорийском стиле без внешних колонн, для простора при совершении богослужений, закончил до самой крыши Иктин.

17. Впоследствии же, при владычестве в Афинах Деметрия Фалерейского, Филон, поставив с фасада перед храмом колонны, обратил его в простиль; так, увеличением предхрамия он придал и простор для посвященных и высшее величие сооружению. Наконец, в Афинах Олимпийский храм, сооруженный с применением крупных модулей, по коринфской соразмерности и пропорциям, как было указано выше, предпринял возводить, говорят, Коссутий, от которого не сохранилось никаких записей. Однако не только от Коссутия не осталось, к сожалению, сочинений по нашему предмету, но и от Гая Муция, который, опираясь на большие знания, по всем правилам искусства создал соразмерное построение целлы, колонн и архитравов в Мариевом храме Чести и Доблести. И если бы этот храм был мраморным и поражал бы не только тонкостью искусства, но и своим великолепием и своей стоимостью, его называли бы в числе первых и наивысших творений.

18. Итак, раз и наши древние архитекторы были не менее велики, чем греческие, да и на нашей памяти было их довольно, но лишь немногие из них издали руководства, я счел нужным не молчать, а последовательно изложить каждый отдельный вопрос в отдельных книгах. Поэтому, так как в шестой книге я разъяснил правила постройки частных домов, в этой, по счету седьмой, я изложу то, что относится к отделке, и каким способом она может иметь и красоту и прочность.