355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Сертаков » Пастухи вечности » Текст книги (страница 7)
Пастухи вечности
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 11:52

Текст книги "Пастухи вечности"


Автор книги: Виталий Сертаков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13
МИЛЛИОН И ГРАЖДАНСТВО

– А если я откажусь?

– У вас небогатый выбор.

Валька лежал, как фон-барон, на высокой кровати с колесиками, а трое сидели поодаль. Оттис с тросточкой, переводчик и врачиха за пультом. Правую руку освободили, и можно было лентяйкой поднимать и опускать подголовник. Б вену на левой – продолжали вливать какую-то желтую гадость, а на груди и голове пластырем крепились проводки. За ширмой виднелся кусок высоченного стрельчатого окна (без решетки!) и краешек мраморной каминной полки.

– Он чё, по-русски не понимает?

– Господин Оттис говорит на греческом языке. Если вам удобно, господин Оттис предложил бы перейти на итальянский, испанский, арабский либо английский.

Старший заткнулся.

– Баш организм подвергся чрезвычайно сильной интоксикации, с огромным трудом удалось сохранить жизнь. Использование связного офхолдера не по прямому назначению, в боевом режиме, приводит к отравлению продуктами сброса и повреждениям нервной системы. Вне соответствующей белковой подкормки активизируется программа самосохранения, позволяющая в течение… – Тут иностранцы переглянулись. – В течение некоторого времени использовать кровь носителя. Без применения препаратов очистки жизнедеятельность носителя прекращается.

– Значит, я умру? – вздрогнув, спросил Старший.

– Теперь нет. Исходя из предположительной антропометрии и… состояния одежды, вы потеряли более восьми килограммов веса. Вам предстоит третье переливание крови, ряд укрепляющих инъекций и усиленное питание.

– Вы пришельцы, да? – поражаясь собственной догадливости, спросил Старший. – С другой планеты?

Оттис расхохотался. Под закрученными серебристыми усиками блеснул ряд идеально белых зубов.

– Отнюдь. Никакой магии и мистики. Я – такой же житель этой планеты и так же был бы рад познакомиться с пришельцем. Слушайте внимательно. Через двадцать минут у вас кормление, потом вы на четыре часа уснете.

– Я выспался.

– Релаксация необходима, данные кардиограммы и… других исследований указывают на значительное… значительные отклонения. Предыдущие попытки похищения связных офхолдеров заканчивались неминуемой смертью носителей – так спроектирована функция защиты…

– Я ничего не воровал!

– Мы знаем. Тем более удивительно, что вам удалось его адаптировать и управлять функцией пассивной обороны. Очевидно, Лукасу целенаправленно стреляли в руку, дабы лишить руководства Эхусом.

– Эхом? – Старший окончательно запутался.

– Называйте как вам удобно. К счастью, пастух успел запрыгнуть в карман…

– В карман?!

Переводчик что-то быстро сказал Оттису. Тот кивнул:

– Для успешного выполнения миссии нам придется передать вам необходимый минимум информации…

– Ага, эти тоже говорили «подписка, безопасность страны, не разглашать…»

– Дело не в этом. Мы не являемся гражданами России, и патриотические спекуляции нас совершенно не занимают, – переводчик протер очки. – Вы сами предпочтете все забыть, дабы не возбуждать интереса организаций типа той, с которой вы уже столкнулись.

– У них забудешь… – Старший вспомнил глаза Седого.

– Кроме того, по окончании миссии вам и вашей семье предоставляется вид на жительство в любую из шести предложенных стран, с полной легализацией и заменой документов, а также сумма, адекватная миллиону евро, в любой валюте, наличными, либо в указанном вами банке.

Валька оцепенел.

– В случае отказа, вы умрете без нашей помощи. Если пожелаете покинуть здание, за вашу безопасность мы ответственности не несем. Как минимум одна российская и две зарубежные силовые структуры озабочены вашей персоной.

– Руку… отрезать можно, – предположил Старший.

Греки переглянулись.

– Сами резать будете? Нет? Тогда к делу.

– Они сказали, что этот Лукас ваш, украл… это… как его… биологический компонент. А вы, стало быть, его покрываете?

– Ничего подобного. Лукаса действительно необходимо найти, но к оружию это не имеет ни малейшего отношения. Очень давно, – я подчеркиваю – очень давно, группа исследователей вырастила, как бы это теперь назвали, «путем направленных мутаций», высокоорганизованное живое существо, способное решать ряд… медицинских задач. Возможности этой «скорой помощи» не безграничны, она обслуживает весьма скромное количество пациентов…

Оттис разгорячился, точно на больную мозоль ему наступили, принялся вышагивать по комнате, вращая тростью.

– Живое… Это он корову нашу съел! – пожаловался Старший.

– Аа… корову? Эхус утилизирует любую белковую субстанцию.

– И людей ест?

– Были такие попытки… В голодные времена. Нет, к человеческому мясу он равнодушен. Мой названый братец возомнил, что может игнорировать решения Коллегии. Он отличный пастух, но никто не вправе использовать Эхуса вне очереди… Но самое печальное не это.

Оттис подошел и сел на край кровати. Вальку обдало ароматом парфюма.

– Самое печальное, если Эхуса захватят спецслужбы, либо негосударственные криминальные корпорации.

У Старшего в голове все перепуталось.

– Так если этот ваш организм… такой полезный, отдайте его в больницу.

Лицо грека стало жестким.

– Насколько я информирован, французскую и американскую разведки меньше всего интересуют медицинские аспекты, их в гораздо большей степени занимают варианты передвижения, способность к мимикрии… К маскировке, так понятнее? У русских интересы схожие. Сложно даже представить, что произойдет, если одна из конкурирующих сторон получит доступ к технологии темпорального кокона… Чтобы вам было яснее – для начала рухнет нефтедобыча, сама концепция наземного транспорта окажется под вопросом. Потеряют актуальность любые системы пограничного контроля…

– Но я-то, что могу?

– Вы найдете Эхуса. Лукас, безусловно, вырастил новый офхолдер, но пока жив этот… Завтра я научу вас держать волну.

– Он коз и баранов ест, – сообщил Валька. – Вчера ночью видел.

Переводчик выронил папку. Оттис подскочил, словно на кнопку напоролся.

– Господин Оттис говорит, что у вас потрясающие сенсорные способности. Как только вы определите направление, мы начнем преследование. Вас постоянно будут сопровождать несколько наших сотрудников. Теперь о главном, – грек ослабил галстук. – Как только по закрытым каналам прошел сигнал о том, что один из членов Коллегии вывел свободное животное из охраняемой зоны выпаса в Канаде, мы начали поиск. Мы имеем предположения о том, почему он на это решился, и примерно представляем маршрут. При полноценном кормлении животное способно покрывать за сутки до двух тысяч километров. На европейской территории России выпасов нет, поскольку при коммунистах была запрещена продажа земельных угодий. Скорее всего, Лукас будет двигаться в сторону Саянского хребта, там у нас есть… гм!.. Назовем этих людей «друзьями». Пока что остается время его перехватить, но появление русской спецслужбы в точке выхода на Белом море говорит об утечке информации. Среди членов Коллегии предательство невозможно, значит, перекупили или внедрили кого-то в обслугу. Для данной ситуации четкого алгоритма не разработано.

Или мы, с вашей помощью, возвращаем животное к плановым пациентам, или Лукаса настигнет другая мобильная группа. В ее составе боевой Наездник… Как вам объяснить? В Коллегии возникли разногласия, часть моих друзей готовы уничтожить Эхуса. Цена провала слишком высока. Пока Лукас находится в движении, он почти неуязвим, но стоит перейти в режим реанимации, вне зоны выпаса, его немедленно обнаружат со спутника…

Старший, как на уроке, поднял руку. Слово «реанимация» после батиной смерти он помнил слишком хорошо.

– А кого ваш Лукас спасать собрался?

– Все, что мы знаем, – печально скривился Оттис, – это какая-то женщина.

Глава 14
СНОВА В БЕГАХ

В темноте потрепали по плечу и тут же мягко закрыли рот ладонью. Старший со сна решил, что власть опять переменилась, но в худощавом силуэте на фоне окна узнал Оттиса. Тот прижал палец к губам, пресекая попытку заговорить, и беззвучно заскользил в угол. Позади Вальки, на ходу кутая его в одеяло, двигались еще две внушительных размеров фигуры, кто-то придерживал Вальке голову. У подсвеченного ночником столика докторши вращалось пустое кресло. В полной тишине прошли холодным коридором, свернули, затем стало совсем низко, запахло сыростью, капала вода.

Наступил босыми пятками в ледяную лужу, оглянулся, пытаясь понять, откуда вылезли. Успел заметить глухую бетонную стену, низкие ночные тучи, и… попал на заднее сиденье такси.

Обычное такси, счетчик, рация, фонарик зеленый. На водительском сиденье улыбался незнакомый блондинистый парень в китайском пуховике. Потом блондин надел любимые дымчатые очки, и все встало на свои места. По бокам уместились двое в спортивной форме, закидали Старшего одеждой. «Таксист» с места набрал бешеную скорость. Валька не раз катался с отцом на «Волге», но не предполагал, что она способна на такие пируэты. Стрелка спидометра лежала на «140», блондин переводил, не отрываясь от дороги.

– Мы сочли нужным подстраховаться. Для оставшихся в резиденции все будет выглядеть как ваш побег. Утром я сам подниму тревогу и мы сможем оценить реакцию противника. Если они начнут искать вас в городе, значит, информатор в моей группе. Так или иначе, дальше отправитесь с Дима-сом (шофер кивнул), Лешей и Крисом. Проглотите эту таблетку, подействует на борту, не пугайтесь. Это успокаивающее. Вам необходимо расслабиться. Поможет взять направление. Как только вы найдете Эхуса, я немедленно вылечу к вам.

Почти не снижая скорости, царапая днищем, «Волга» свернула с асфальтового шоссе в лес. Димас дважды пиликал, дважды из мрака появлялись ворота, фигуры в плащ-палатках. Выходил к часовому квадратный Леша, фонариком светил в документы. Старший лежал под ногами Криса, прикрытый одеялом. Оттис извинялся, повторяя, что в стране нищих он доверять никому не может.

Пилот вертолета, очевидно, в число нищих не входил. Он поджидал их у последних ворот в новеньком раскрашенном под акулью пасть «лендкрузере». Поморгав фарами, повел за собой, уверенно объезжая во мраке покрытые пятнистой сетью угловатые сооружения. Выбравшись из машины, тотчас принялся ругаться на английском. Топорщил толстые пальцы в перстнях, колотил себя в толстый живот, крутил толстой шеей, опутанной двойной цепью. Посреди зимы топтался на снегу в цветастой Рубашке. Магнитола «лендкрузера» исходила воплями. На фоне общей конспирации, пилот походил, скорее, на безумного туриста.

Не прекращая наезжать на Оттиса, обменялся рукопожатием с парнями, щелкнул Вальку по носу, проворно забегал пальцами по рядам тумблеров. Димаса потрепал по крашеным волосам, обзывая «мой сладенький», Крису провел короткую серию ударов в корпус. В довершение задом наперед нацепил идиотскую шапочку с мышонком на козырьке.

«Этот клоун нас угробит», – сказал себе Валька. «Клоун» обнялся с Оттисом, кинул ему ключи от джипа и запустил двигатель вертолета.

– Зураб командовал элитной ротой грузинского десанта, – Димас протянул Старшему фляжку. – Хлебни, расслабься… Он с бедра шесть раз в полете банку пива пробивает. И господину Оттису дважды обязан жизнью.

Валька приклеился к иллюминатору. Намного круче, чем в самолете. Внизу угадывались очертания засыпанных молодым снежком ангаров, вышка с прожекторами. Из десятка светили два, заливая неровным светом огромные буквы на рулежных дорожках. Мелькнули верхушки сосен, горизонт косо пополз вниз, последним усилием зрения Валентин разглядел микроскопическую фигурку с тростью, задравшую лицо, и… все поплыло.

«Тебе тепло… Тепло, спокойно… Вокруг друзья… Ни о чем не думай… Вокруг приятная тишина, тепло. Ты слышишь Эхо… Не надо напрягаться, ты и так прекрасно слышишь. Ты знаешь, где он. Ты покажешь, в какой он стороне… С каждой минутой ты слышишь его все сильнее… Покажи рукой…»

Сначала Старший честно пытался применить слух, но настроиться не получалось. Он забыл, как это удавалось тогда, на чердаке. Вспомнив чердак, стал думать о беспризорниках, как они там, ребята… Белка, Молодой, Димон с гитарой…

И услышал.

Поднял непослушную, ватную руку.

Там, где спал Эхо, тоже была ночь, но совсем не такая. Влажная, предрассветная, со множеством звезд, окрашенная одним краем в пурпур. Эхо был сыт, переваривал свежее мясо… и не только мясо. Еще сено. Сено нравилось меньше, но тоже годилось. Каким-то образом, не прерывая сна, он пил. В организм поступала жидкость.

В левой пазухе спал человек, пастух. Сладкое, доброе чувство. Нежность, защита, забота, знание… Слишком быстро промелькнуло. Как и прежде, Старшего захватило необычное ощущение кругового обзора, но что-то мешало – пелена, словно на реснице волосок застрял… Птица. Хищная ночная птица с загнутым клювом и вытянутыми вперед крючками когтей, тормозя распушенными крыльями, готовилась вцепиться в кого-то маленького на земле. Уже прицелилась, уже приоткрыла серповидный голодный рот и… застыла, приклеилась к воздуху в метре от покрытых инеем камней. Словно искусно выполненный витраж, словно чучело в музее…

Долю секунды Валька концентрировал внимание на птице, затем перед глазами снова поплыло, ладонь пронзила пульсирующая боль, он вскрикнул… и столкнулся лбом с Димасом. Попытался словами передать увиденное, злясь на собственное речевое бессилие. Но Димас охотно слушал, кивал, одновременно укрепляя на Валькином предплечье аппаратик для измерения давления.

Руку с офхолдером забинтовали, проложив внутри ладони тугой марлевый валик. Кулак теперь стало не сжать. Валька насторожился, когда это заметил, но Димас показал тонкий скальпель в кожаном футлярчике, засунул Старшему в один из внешних кармашков куртки. Кармашек на липучке, если что – в две секунды можно распороть повязку. А куртку вручили отпадную, и куртку, и штаны. Изнутри мех на кнопках, можно отстегнуть, под воротником скатан меховой же капюшон, на рыбалку ходить – самое то, карманы на «липе». Правда, великовата оказалась. Но когда на Старшего примерили то, что предстояло носить под курткой, то пришлась впору.

Это был даже не бронежилет, как у ОМОНа, а длинный тяжелый панцирь, свисающий ниже задницы, Крис отрегулировал на плечах лямки и заставил походить, помахать руками. Потом кольчугу разрешили снять, и Старший о ней немедленно забыл, потому что рассмотрел вытащенный из багажника зурабовского джипа багаж. Судя по потенциальной огневой мощи, Зураб планировал захват небольшого государства.

Маслянистым блеском отсвечивали пулеметные ленты. В узком ящике, укутанное соломой покоилось нечто длинное, решетчатое, с откидным прицелом. Вальке доверили ведерко с ветошью, Крис передавал для протирки куски железа, потом забирал, придирчиво осматривал, наводя на свет, и снова поливал из масленки. Чистить оружие оказалось даже интереснее, чем помогать Зурабу управлять вертолетом. Зураб паясничать прекратил, охотно пояснял назначение приборов, наконец раздобрился, разрешил подержаться за рукоятки управления. Стоило слегка двинуть ручку вперед, как стрелочки на циферблатах снимались с места, какие-то ползли влево, другие вниз. Здорово, рассказать пацанам, – не поверят!

Потом Димас, несмотря на сопротивление, загнал Старшего в дальний угол, на откидное кресло, пообещал сделать укол в ухо, если не спится. Не очень-то честно: амбалистый Леша как раз вынимал из баула жутко любопытную штуку с раздвижным прикладом и таким размером дула, что кулак пролезет… Но Димас приказал спать, потому что через два часа опять сеанс контакта. Старшему предстояло скорректировать курс и определить, насколько они приблизились. И еще придется сесть для заправки.

При слове «заправка», Зураб в кабине оживился, посоветовал вызвать Оттиса и предложить тому самолично крутить винт, поскольку горючее осталось лишь в зажигалке, и если у некоторых не хватает ума предупредить заранее…

Валька просыпался трижды. Первый раз – когда Димас растолкал померить температуру и скормил очередную горсть таблеток. Потом вертолет стоял на земле, снаружи подъехала цистерна, но шторки открывать не велели. Сквозь щелочку Валя разглядел вооруженного автоматом Криса, двоих стриженых парней, разматывающих шланг, послушал завывание дизеля и опять провалился. В третий раз проснулся, почуяв пьянящий запах жареной свинины. Крис ножом выуживал истекающие соком куски из армейского зеленого термоса, раскидывал по пластмассовым тарелкам, бросал сверху колечки лука, заливал грузинским сливовым соусом.

Давненько Старший так не обжирался. Набив живот, потянулся в кресле, но Димас попросил сосредоточиться и поискать контакт. К Валькиному удивлению, вышло быстрее, чем в прошлый раз, и темнота не потребовалась. Снаружи светало, Зураб удерживал машину предельно высоко, над слоем облачности, двигаясь почти навстречу встающему холодному солнцу.

Прикрыв глаза, Старший расслабил тело, и вместо бескрайней перины облаков, увидел под собой воду. Вразброд плывущие тонкие льдины, синие круги солярки на поверхности, справа – низкий ободранный борт с привязанными автомобильными покрышками, пенящиеся потоки из сливных отверстий… Он сделал попытку приоткрыть левый глаз, но тут река ринулась навстречу. Валька не успел вскрикнуть, как погрузился в темно-зеленый сумрак, в колыхание густых многометровых водорослей. Плавное движение сменилось мощными рывками, полупрозрачные глыбы льда преломляли солнечный свет над головой. Впереди на секунду возник ржавый, обросший мхом трос, над которым в вышине болталось пузатое тело буйка. Возник, и сразу остался позади. Эхус плыл все быстрее, пожалуй, быстрее любой моторной лодки…

У Старшего заломило в висках. Он непроизвольно дернул головой, и… вернулся в кабину. Вторично настроиться не сумел, но подтвердил Зурабу – летим правильно – может, чуть правее надо. Насчет расстояния Димас от него ничего путного не смог добиться. Ближе стало яснее – это без сомнения, но никак не точнее.

Всякий раз после сеанса офхолдер напоминал о себе самым неприятным образом – гудели плечо и позвоночник. Сжав зубы, переживая очередной приступ боли, вспомнил, что главное-то у Оттиса не выяснил. Когда же «медузу» снимут?

– Вернешь офхолдер Эхусу, – пожав плечами, ответил переводчик.

Вот так, все просто, где взял, туда и положи.

– А вдруг не догоним?

– Пока ты жив, генацвале, – игриво поддержал беседу Зураб, – мы будем догонять. Постарайся остаться живым, да?

Глава 15
ТХОЛ

– Летающая тарелка… – брякнула Анка первое, что пришло на ум. Все, кроме Маркуса, сидели, точно завороженные.

– Он вырос, – непонятно откликнулся Маркус. – Как вам, доктор?

– Примерно так я себе и представлял… Но при таких габаритах, – перешел на деловой тон Шпеер, – какой требуется выпас? Не убеждайте меня, что ему хватает Суматры.

– Я и не убеждаю, – уклончиво ответил кучерявый. – Последние лет пятьдесят этот провел на Калимантане, дальше посмотрим. Вопрос не в территории, скорее, в граничных возмущениях…

Анке показалось, что доктор хотел что-то спросить, но сдержался. Ник с товарищем продолжали находиться в ступоре: запрокинув шеи, уставились вверх. Младшая приказала себе не бояться. Маркус же не боялся, значит, ничего плохого не произойдет. Напротив, подобрав с сиденья плед, он выпрыгнул на песок и как ни в чем не бывало отправился закутывать Марию. Будто над ним не висела в десятке метров, закрывая плотной косой тенью кусок моря, серая приплющенная чаша, диаметром со школьное хоккейное поле. А может, и крупнее… Дальний край загибался вверх и непрерывно шевелился, напомнив Младшей переливы северного сияния. А возможно, шевелился только горячий воздух…

Анка представила, что случится, если Тхолу надоест висеть и захочется слегка понежиться на мелководье. Размажет вместе с машиной, как лягушек под сапогом! Ее едва не стошнило. Громила на багажнике, наверное, испытывал нечто подобное, он издал булькающий звук и сплюнул. Даже черная физиономия Ника приобрела сероватый оттенок.

И вдруг раздался смех. Смеялись Мария с обнявшим ее Маркусом, хихикали о чем-то своем, глядя на волны. И словно излеченные этим смехом, все задвигались свободнее. Ник полез за очередной сигаретой, Шпеер дрожащей рукой протянул ему квадратик «Ронсона», усмехнулся Анке:

– Дождались. Это вам не в «кукурузнике» плестись…

А потом Мария распорядилась всем забрать вещи и собраться в кучу. Ник завел машину и отъехал с напарником в сторону. Помахал Анке на прощание.

Тарелка дрогнула и пошла к земле. Вжав голову в плечи, Младшая изучала блестящего черного жука под ногами. Метрах в двадцати у края опушки с хрустом переломилось дерево, широкие листья затрепетали, словно моля о пощаде. Затем хрустнуло второе деревце, третье… Маркус что-то сказал, Мария засмеялась, погладила его по руке. С протяжным стоном рухнула ближайшая пальма. По песку, в сторону леса, опрометью пронеслись несколько крупных ящериц.

Младшая почувствовала, как зашевелились волосы на голове, проскочила слабая искра – и не стало больше ни берега, ни жука под ногами. Тхол опустился.

В розовом сумраке кто-то взял ее за руку.

– Обопрись на меня, – скомандовала темнота голосом Марии. – Шагайте вверх! И глотайте, если уши заложит. Теперь не шевелитесь, а лучше сесть. Семен, вас тоже касается, и глаза открываем постепенно. Станет плохо – ложимся…

За спиной прерывисто дышал Шпеер. Маркус мурлыкал какую-то бодрую мелодию. Мгновение спустя Анке действительно стало плохо. Колени подогнулись, она разжала руку, плюхнулась на бок, щекой проехалась по пружинистому, пахучему. Пахло не то чтобы неприятно, а кисловато, будто курицу свежую потрошишь, и одновременно сладко, как у мамани на полке, где ваниль, корица, порошки всякие. И нет выхода: противное чувство, будто со всех сторон тебя окружает метровая, незыблемая преграда, каменный мешок. Ни окон, ни дверей, горячий сумрак, где вязнут любые звуки. «Это не камень, – призналась себе Анка, – это… желудок». Она поняла, что если немедленно не станет светло, то завопит во все горло и долго не сможет остановиться!

Словно повинуясь, возник слабый багровый свет.

Младшая почти очухалась и собралась открыть глаза, но тут стало плохо по-настоящему. Тело налилось тяжестью, непослушный язык заткнул горло. Распластавшись, Анка боролась с тошнотой. Сквозь непрерывный гул в ушах доносился кашель Шпеера. С натугой выдавливая из груди воздух, Младшая поблагодарила Бога, что умирает не в одиночестве.

Либо Тхол замедлил скорость подъема, либо она притерпелась. Периодически возвращались позывы к тошноте, но появились силы встать на четвереньки. Сквозь склеившиеся от слез ресницы пробивался свет, сменивший мрачную багровую окраску на розовый оттенок. Вначале она увидела задранные вверх ребристые подошвы ботинок, затем запрокинутый подбородок доктора со струйкой крови. Шпеер валялся посреди груды сумок и чемоданов, в белках его глаз полопались мелкие сосуды, но доктор ухитрился улыбнуться и показал большой палец. Опять качнуло, вдавило в пол, локти у Младшей разъехались, прикусив язык, она шмякнулась лбом о застежку рюкзака.

Маркус куда-то делся, а Мария оказалась неподалеку. У командирши был такой вид, словно она готовилась сигануть с обрыва в реку: стояла, расставив босые ноги, просунув кисти рук в натянутые розовые кольца, подобные гимнастическим. Потом Анка пригляделась и заметила, что и ступни Марии продеты в кольца, то есть она не стоит, а почти висит, растянутая крестом. Царила абсолютная тишина.

При первом взгляде на окружающее пространство напрашивалось сравнение с огромной каплей в куске сыра, с пустой изнутри луковицей. Теплый, почти горячий, пол, цвета разведенной марганцовки, плавно переходил в морщинистые, подвижные стены, смыкающиеся наверху подобием узелка. Только Младшая предприняла вторую попытку подняться, как вдруг стены испарились. Непрозрачным остались два симметричных пятна на полу и потолке, метров шести в диаметре, остальная часть «капли» распахнулась панорамным обзором.

Анке, с перепугу, захотелось за что-нибудь уцепиться, но, бросив взгляд наружу, она окаменела от восторга. Сердце рванулось из груди, краешек сознания ей подсказывал, что никто и никогда из ее родных и знакомых не испытывал и не испытает ничего подобного. Намного страшнее, чем взлетать и садиться в самолете, но и намного красивее! Оказалось, если приблизиться и смотреть в упор, то прозрачность пропадала, уступая место переплетению тоненьких косичек, связанных, в свою очередь, в более толстые серовато-розовые канаты. Анка, не доверяя непослушным ногам, подползла к самому краю нижнего пятна, к Марии, чьи голые пятки, казалось, висели над пропастью.

Тхол летел не просто высоко, он летел на высоте, где вряд ли могло встретиться любое воздушное судно. Внизу, километрах в трех, параллельным курсом шли два военных самолетика, казалось, они зависли на одном месте. Младшая провожала их не более десяти секунд, затем ее внимание захватил горизонт. Он закруглялся! Почти незаметно, но если долго и внимательно наблюдать, кривизна Земли становилась очевидной. Проносились белые пушистые острова, ступенчатые ватные замки веером расходились навстречу, а затем словно проваливались, неизменно оказываясь ниже, и исчезали позади.

Из пустоты возник озабоченный Маркус, за его спиной цветочными лепестками раскрылся и тут же захлопнулся округлый проход. На секунду, пока Маркус пролезал в «луковицу», послышалось равномерное тяжелое уханье, и сразу вернулась тишина. Теперь Младшая заметила, что пол и стенки едва заметно ритмично подрагивают: один удар сильный, два слабее. Маркус подал руку Шпееру, вытянул с потолка несколько гибких колец, одно сунул Анке.

– Вот, доктор! Пример задачи на стыке дисциплин, – Маркус уселся на рюкзак, вскрыл упаковку сока. Он чувствовал себя, по всей видимости, как дома. – Помните, мы с вами обсуждали? Почему при переводе Тхола на саванную растительность в течение, допустим, пяти лет, теряется как минимум 2g стартового ускорения? Вы же химик, обоснуйте зависимость аэродинамических свойств от природы потребляемого белка?

– Вероятно, замедление метаболизма, – хмыкнул Шпеер, вытирая платочком прокушенную губу. Шланг в его руке опустился, врастая в пол, образовал тонкую колонну с лямкой посередине. – А по мне, так и слава Богу, что теряется…

– Все претензии к Наезднику, – шутливо поднял ладони Маркус.

– Да, да, я помню. Принцип перемещения – за семью печатями…

– Управлять, доктор, вовсе не означает понимать принцип действия. Аналогия с близкой вам гомеопатией. Сколько сотен тысяч душ отравились насмерть, пока знахари не поймали нужную пропорцию? Разгадан ли механизм воздействия, почему надо именно тридцать миллиграммов, а, скажем, не тридцать два?

– Вас послушать, так наука стоит на месте.

– Не стоит, но движется с явным технократическим уклоном. И до той поры, пока эта тенденция будет сохраняться…

– Можно не продолжать. Известная песенка. До тех пор вам с наукой не по пути!

– Нам по пути, и вы прекрасно осведомлены об этом. Было бы не по пути, не получала бы ваша клиника миллионов. Или вы предлагаете мне профинансировать разработки нового топлива для ракет?

– Хорошо, молчу. Ваше право определять приоритетные направления… Я потрясен. Если раньше и имелись сомнения…

– То есть вы предполагали познакомиться с плотоядным дирижаблем на реактивной тяге? В этом скепсисе весь современный человек. Лет триста назад люди брали очевидные вещи на веру и жилось им проще. Впрочем, взгляните – обещанное доказательство…

Он что-то быстро сделал с эластичной розовой петлей, обмотанной вокруг левой кисти. Узловатый канатик, тянущийся с потолка, напрягся, стены «капли» резко потемнели. Сверху упали фосфоресцирующие нити, переплетаясь, образовали в центре помещения нечто вроде объемной координатной сетки. Голубоватые тени группировались на белом фоне, вытягивались, обретая знакомые очертания. Люди оказались внутри огромного сплющенного глобуса. Лица у всех приняли неземной серебристый оттенок. Младшая робко вытянула руку, палец свободно прошел сквозь мерцающий лоскут Австралии.

– Я так понимаю, что интенсивность цвета отражает физический рельеф, – хрипло пробормотал Шпеер. От волнения он бросил свою подпорку с петлей и, нагнув голову, пробежался по кругу. Анка с завистью следила за тем, как доктор легко обрел подвижность. У нее до сих пор при попытках встать прямо дрожали колени. Самый сильный страх в жизни она испытывала от высоты, и вот опять ее мучают высотой. Лучше бы в воду кинули…

– Совершенно верно, только в непривычной вам гамме, – невозмутимо развивал мысль Маркус. – Вы ничего не замечаете? Спросим-ка нашу юную пассажирку. Анна, ты изучаешь географию?

Младшая кивнула.

– Итак, покажи Северную Америку… Австралию? Правильно. Теперь посложнее. Найди Италию, Грецию… Левее, отлично. – Анка втайне боялась, что после случая с чемоданом все начнут над ней смеяться, но Маркус, напротив, вел себя гораздо уважительнее. И перестал при каждом удобном случае обзывать ее «чудесным ребенком».

– Не стоит, я вижу, – вмешался доктор.

– Вот здесь и здесь – как называются острова?

– Э-э-э, может, Кипр? – задумалась Анка.

– Сравним с оригиналом, – засомневался Маркус. – Хотя смотря что считать оригиналом, не так ли, доктор? Взгляните, – и жестом фокусника развернул обычную бумажную карту мира. – Кипр, говоришь? А это тогда что?

Теперь заметила и Анка. На ватмане в том месте разбегались пунктирами морские, судоходные пути и мелкими цифрами отражались замеры глубин. А на струящейся иллюзорной поверхности «глобуса», на фоне белесого океана, расползались несколько неровных клякс…

– Значит, все-таки Атлантика? – почтительно выдохнул доктор. – Собственно, Платон писал о «народах, обитавших по ту сторону Геракловых столпов», но были ведь и версии Средиземноморья.

– Браво, док! – не меняя висячего положения, откликнулась Мария. – Если вы такой начитанный, напомните нам мнение любимого ученика Платона на сей счет.

– Аристотель считал сказание египетских жрецов выдумкой учителя, – развел руками Шпеер. – Если бы ваша Коллегия захотела внести ясность, отпал бы повод для дискуссий…

– Внести ясность? То есть посадить Тхола на Красной площади и пригласить в рубку ваш Генеральный штаб?

– Я не это имел в виду. Но если бы вы выбирали, с кем поделиться полномочиями, естественно, я предложил бы российское руководство.

– Док, неужели вам не хватило разборок с НКВД? Я не пытаюсь оскорбить ваши национальные чувства, но столь запоздалый патриотизм в отношении режима просто смешон.

– Режимы уходят, – огрызнулся Семен. – И я не считаю, что, например, Гувер или Маккарти были в чем-то симпатичнее, чем Берия или Громыко. Вы прекрасно сознаете, что Штаты подомнут все. Если и дать кому-то шанс, то только России…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю