Текст книги "Золото русского эмира"

Автор книги: Виталий Сертаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

17
О РОЛИ ПОДВОДНОГО ФЛОТА

Между «Звездой Востока» и «Магдалиной» темная вода вспенилась, забурлила. Запирая гавань пиратского города, угрюмым серым плавником всплыла рубка подводной лодки.

В соленом воздухе разнеслось протяжное карканье, словно циклопическая ворона прочищала горло. Затем карканье сменилось громоподобной человеческой речью.

С рубки подводной лодки заревел громкоговоритель.

Многотысячная толпа ахнула. Вдоль веретенообразного серого тела катилась косая волна, сначала вынырнул нос субмарины, затем уже показалось все ее хищное, стремительное тело. Лодка всплывала в полной тишине, она была огромна.

Усиленный динамиками голос произнес несколько фраз на итальянском, затем – на французском и английском.

«Внимание всем! С вами говорит командующий эскадрой адмирал Пасконе. Приказываю немедленно сложить оружие и убраться в трюмы! Вытащить замки из орудий! Я повторяю – немедленно разрядить орудия и всем покинуть палубы!.. Если будет произведен хотя бы один выстрел, мы спалим весь ваш сраный бордель! Первую торпеду мы выпустим в танкеры с нефтью! Я повторяю – сложить оружие!..»

Толпа ахнула вторично, на верхних палубах лайнера завизжали, сотни человек метнулись от бортов в глубины своих плавучих домов. Запирая искусственную бухту, почти вплотную к «Звезде Востока» всплывала вторая стальная махина.

– Они спасут наших? – теребили Деда Савву раненые русские моряки.

– Да я вам кто, вещий Алконост какой, что ли? – отбивался Озерник. – Понятия не имею, меня самого туда не пускают. Вы лежите тише, а то опять бинты расковыряете!..

Артур никогда не изучал устройство подводных кораблей. Он напряженно наблюдал за беготней команды, слушал щелканье приборов и гул воды. Так же, как невежественные флибустьеры, он не сумел бы объяснить назначения массы рычагов, кнопок и циферблатов на пультах подводного крейсера.

На стене боевой рубки красовалось изображение британского флага. Не укладывалось в голове, что Англия сумела скрыть наличие атомных ракетоносцев. Англия, которая неделю назад отказалась помогать России в войне! Но еще хуже укладывалось в голове, как неграмотным потомкам моряков удалось справиться с ядерным реактором!

– Мы устроим панику, под шумок высадим десант на ваши корабли – и перерубим швартовы, – возбужденно блестя глазами, объяснил адмирал свой непростой план. – Но мои люди не станут заниматься двигателями. Мистер президент, если вашу команду расстреляли или повесили…

– Тогда я попрошусь к вам на борт, – угрюмо откликнулся Артур. Про себя он подумал, что скорее поплывет в Геную на плоту, чем вернется в Катанию под британским флагом, утопив корабли и угробив три сотни людей.

Пираты не выполнили условий. С борта фрегата дважды ударила пушка. Ударила абсолютно безрезультатно, возле носа субмарины взметнулись столбы воды.

«Внимание всем! Я требую немедленно свернуть работы на захваченных вами российских судах! Всех офицеров и матросов отпустить на борт! Вернуть им все отобранное оружие! Если мои требования не будут выполнены…»

«Витязь» усердно разбирали, но борта пока оставались целыми. Два других российских сухогруза ожидали своей очереди, прикованные к пирсам. К ним уже проложили временные мостки, подвели плавучие краны и катили, тащили, волокли на себе всё, что могли открутить и оторвать. Коваль надеялся, что пираты еще не добрались до машинных отделений. Внешнее убранство, обшивка, орудия – черт с ними, главное – ходовая часть, чтобы дойти своим ходом до Генуи!

«Немедленно освободить русских офицеров и матросов!..»

Подводная лодка выпрыгнула из воды. С палубы «Витязя» разбегались грабители, на утлых лодочках гребли изо всех сил. Артур следом за адмиралом вылез через люк, поднялся на мостик. Подводники готовили к спуску на воду катер. Адмирал выжимал мокрую бороду, возбужденно кричал на подчиненных, которые готовились отбить российские суда. Перед тем как британские десантники высадились, произошло яркое, весьма примечательное событие. Это событие многое расставило по местам, в частности, показало, кто же хозяин на море.

– Торпедное отделение?

– Сэр, лейтенант Джонсон слушает.

– Засади им, Вилли! Прямо по курсу, видишь это жирное китовое брюхо в ракушках?

– Так точно, сэр!

– Торпедой – пли!

Корпус тряхнуло. Это было не самодельное, шкворчащее, свистящее устройство, которыми вооружали турецкие войска супруги Дробиченко, а полновесная «рыба-меч» с тремя сотнями килограммов взрывчатки. Субмарину тряхнуло так, что Артур еле удержался за тонкие поручни. С бортов плавучего города тоже завороженно следили за гигантским веретеном, вспенившим грязную воду бухты.

Торпеда ударила в ближайший из нефтеналивных танкеров. Столб огня рванулся к небу. На несколько секунд солнечный диск померк перед новым светилом. Всех, кто не держался за что-то на палубах, повалило ударной волной. Люди посыпались в воду. По палубам соседних танкеров катились вперемешку живые и трупы. Причальные канаты рвались, как нитки. Над головой Артура неторопливо пролетел якорь, волочащий за собой многотонную цепь.

Возникшее при взрыве цунами ударило в борт сухогруза, едва не перевернув его. От толчка судно смяло причальный пирс. Второй русский сухогруз швырнуло на борт парусного угольщика, приплывшего уже позже, пока Артура держали на Сардинии. Пиратский парусник открытыми люками черпанул воды и немедленно пошел ко дну, утаскивая за собой соседний теплоход. С бортов гибнущих судов прыгали в радужную воду сотни фигурок.

«Внимание! Говорит адмирал Пасконе!.. Всем немедленно отойти от окон и бортов! При невыполнении моего требования пускаем вторую торпеду!.. Внимание русским экипажам! Оставайтесь на местах, вам будет оказана помощь. Раненых мы возьмем на борт!.. Повторяю, всем бросить оружие и отойти от бортов! Всем очистить палубы!..»

– Я должен плыть на первом катере, – всполошился Артур. – Там мои ребята…

– Позвольте! – Хохочущий адмирал моментально стал серьезным, заступил президенту дорогу. – Вы командуете у себя, а здесь я отдаю приказы. Пока мои парни не очистят ваш «Витязь», вы никуда не пойдете!

Пришлось подчиниться.

Откуда ни возьмись на реях и трапах появились люди с белыми флагами. Очевидно, в пиратском сообществе наступил раскол. Одни пытались сдаться, другие им мешали. Застучали пулеметы, заухали винтовки крупного калибра. При этом по субмарине почему-то не стреляли. В ответ ударили тяжелые пулеметы с «Нельсона». Бравые подводники развернули батарею прямо на мокрой палубе субмарины, загородились броневыми щитами, образовав подобие римской «черепахи».

– Рубка, приготовить к пуску вторую торпеду! Капитан Лоуренс, командуйте. Цельте в танкер по правому борту!

– Есть, сэр!

Без всякой торпеды хлопнул и запылал второй танкер. Хозяева плавучего города поступили крайне неумно, скрепив нефтехранилища между собой. От взрыва соседний теплоход встал на дыбы, в воду свалилась шестиэтажная жилая башня, собранная из двадцатифутовых контейнеров. Длинный треск донесся из глубины города. Начали лопаться стальные балки, скреплявшие понтоны. Несколько катеров при взрыве перевернулись и рассыпались в воздухе. Огонь жадно набросился на деревянные постройки. В горящие волны рухнул мост, соединявший танкеры. По мосту как раз пытались перебраться в безопасное место не меньше трех дюжин пиратов. Теперь они корчились и вопили в пылающих волнах. Третий танкер пиратам удалось спасти: сверху, с бортов соседних теплоходов, ударили струи воды. Бегом тащили насосы, поднимали на канатах из трюмов, но явно не успевали. Пламя пожирало город.

Женщины кричали хором, несли на руках детей, бросали свои домишки. В дыму носились ослы и свиньи. Город треснул в двух местах. Пожар распространялся по верхушкам мачт, по крышам, по разложенной для просушки соломе, по скатанным парусам. В дыму витали и кружились мириады тлеющих кусков ткани, щепок и металлических обломков.

– Мы пришвартуемся к вашему кораблю вплотную, – прокричал в ухо Ковалю адмирал. – Ваших людей сейчас выведут наружу, я уже дал команду…

Шша-тахх!

Танкер задрал корму к небу, в его разорванное нутро хлынули сотни тонн воды. Пираты истерически рубили сходни и мостки, соединявшие гибнущий танкер с соседями.

– Мать твою, во жахнули-то! – встряхивая головой, пожаловался Савва, появляясь наверху. За ним вывели забинтованных матросов «Витязя».

Империя Джакарии Бездны медленно разваливалась. «Нельсон» выпустил еще одну торпеду в самый центр скопления военных кораблей, затем на лодке открылись люки. К «Витязю» заскользил второй моторный бот; вдоль бортиков сидели вооруженные до зубов мужчины в морской форме.

– Берегись, сверху!

На «Звезде Востока» со скрежетом начала заваливаться мачта, но до конца не упала, запуталась в переплетении канатов и кабелей. На «Витязе» из люков на палубу выбежали уцелевшие русские матросы, канониры и мотористы. Они обнимались, крестились, многие плакали. Очевидно, их заперли и продержали трое суток в трюмах. Пиратов никто не преследовал, те прыгали с бортов и вплавь кидались к своим горящим кораблям. В недрах плавучего города что-то продолжало трещать и взрываться. Затем, после продолжительной паузы, громыхнуло невероятно, так, что снова заложило уши.

Сначала потрепанные гвардейцы со страхом взирали на мокрые стальные чудища, но вскоре кто-то углядел Коваля – и громкое «Ура!» полетело с борта сухогруза. Гвардейцы не стали дожидаться, пока англичане предоставят им лодку, они сами спустили шлюпку и на веслах кинулись за своим любимым президентом. Не успел президент добраться до родной капитанской рубки, как на нижней пассажирской палубе «Магдалины» показалась очередная делегация с белыми флагами. Парламентеры привели с собой сорок семь человек захваченных в плен русских, в том числе – избитого, окровавленного, но весьма воинственного дона Тинто.

Артур немедленно дал команду рубить концы. Следовало как можно быстрее отойти от борта «Магдалины», пока адмирал не торпедировал ее. Было очевидно: если лайнер пойдет на дно, то непременно захватит с собой всех окружающих. От противоположного борта «Магдалины» отчаливали десятки маломерных судов, туда огонь еще не добрался.

– Господин президент, поверка произведена. Из числа команды убитых – девять, раненых – одиннадцать, без вести пропали четверо. Посты укомплектованы. Докладывал второй помощник Усенко!

– Машины в порядке?

– Так точно, уже отходим!

Откуда-то стреляли, но не прицельно. Адмирал прорычал в усилитель, что запускает следующую торпеду, – и стрельба быстро стихла. Вскоре она снова возобновилась, но стало очевидно, что на этот раз дерутся между собой. Дон Тинто получил в распоряжение сержанта с «Авангарда», сносно говорящего на итальянском. Они отправились к адмиралу и получили карт-бланш на грабеж. Артур счел нужным не заметить, как дон Тинто лупит по мордасам недавних заместителей Джакарии. Английские подводники привезли на палубу «Витязя» шестерых самых обычных мужчин, каждый о двух руках и двух ногах. К русскому президенту подбегали трижды с предложениями присоединиться, но он отмахнулся. Он передал через англичан, что дон Тинто может требовать любые контрибуции за свой разбитый нос, но у российской стороны несколько иные задачи.

«Витязь» с трудом маневрировал среди дыма, кусков плотов, понтонов, перевернутых катеров и обрывков канатов. «Нельсон» отходил в сторону, освобождая путь. Следом за «Витязем» начали разворот остальные российские корабли. Артуру наконец доложили общее число погибших. Двадцать два. И шестеро пропали без вести.

– Господин президент! – подскочил лейтенант гвардейцев, пыльный, ободранный, с кровоточащей повязкой на лбу. – Неужели мы их там бросим? Может, живы еще ребята, а?..

Лейтенант не договорил. Ковалю внезапно показалось, что ватой заложило уши, воздух стал плотным и горячим. Он даже успел засечь боковым зрением, как передний фронт этой плотной, пышущей жаром, но прозрачной волны несется к ним, прямо в спину лейтенанту, успел схватиться за поручень. Но миг спустя поручень легко вырвало из рук, их обоих подняло в воздух и вынесло за борт. С ними вместе с палубы «Витязя» сдуло в грязную воду еще человек двадцать, вместе с доном Тин-то и парламентариями.

Это взорвался один из оружейных складов, принадлежащих пиратам.

Пламя добралось до военных кораблей, которые давно самостоятельно не перемещались, но хранили в трюмах десятки тонн боеприпасов. Адмирал что-то кричал с мостика «Авангарда», широко разевая рот, Коваль его не услышал, но понял по жесту, что надо срочно прятаться. Над бухтой пиратского города со свистом разлетались сотни и тысячи снарядных осколков. Всех, кто находился выше определенного уровня, посекло. Начиная от второй палубы «Магдалины» и выше, борт лайнера превратился в сито. Когда к Артуру вернулся слух, он ничего не мог услышать, кроме коллективных стонов раненых. О парламентерах уже никто не вспоминал, о перемирии и золотой пиратской казне забыли.

Коваля вытащили из воды. Дон Тинто показывал на старенький итальянский фрегат, зажатый между титаническим бортом «Звезды Востока» и японским контейнеровозом. Кое-как удалось понять, что там тоже хранился запас снарядов. Фрегат словно колотило в лихорадке. Внутри него рвались патроны.

– Машины – полный вперед! Уходим!

– Всем вниз, покинуть палубу!

На фрегате вылетели стекла, вскрылась палуба, будто ее изнутри вскрывали консервным ножом. Следующий взрыв разломил стальную громаду пополам, оборвались десятки труб и канатных переходов, с воем взлетела в воздух орудийная башня, протаранила по диагонали сразу несколько этажей «Звезды» и застряла где-то внутри теплохода.

– Берегись!

Пиратам удалось вытолкнуть чадящий танкер из общего ряда. Но с другой стороны от танкера остался без присмотра еще один пассажирский теплоход, «Принцесса». Невидимый на солнце огонь уже обгладывал верхние этажи его элитных кают. На «Принцессе» гремел гонг, с бортов спешно спускали шлюпки, на нижних трапах скопились десятки женщин с младенцами на руках. К трапу пытался причалить катер, но ему мешали рассыпавшиеся доски плотов и фрагменты понтонов.

«Авангард» неторопливо разворачивался в клубах дыма среди бурлящего ада, точно хищная акула, высматривающая очередную жертву. Маленькая бородатая фигурка подпрыгивала на мостике, блестя лысиной и размахивая биноклем.

– Братцы, они же всех тут угробят, – встревоженно вскрикнул один из русских канониров.

«Не успокоится, пока всех не пустит ко дну, – подумал Артур. – Мы валили боевые корабли, а Пасконе топит всех подряд…»

Британские десантники возвращались на субмарину. Трое офицеров непрерывно докладывали адмиралу о ходе боя. Очень скоро операция из боевой превратилась в истребление одуревших от ужаса пиратов. Они бежали на лодках и по навесным мосткам, а кто не успевал бежать, кидались вплавь, прямо в огонь. Вода в акватории «порта» горела, из тонущих танкеров продолжала толчками выливаться нефть. Нескольким скоростным катерам удалось уйти, они беспрепятственно обогнули вторую английскую субмарину и ринулись в открытое море. Адмирал дал приказ их не преследовать, зато по «Звезде Востока» был произведен еще один залп.

«Звезда Востока» превратилась в гигантскую пылающую печь. Этот колоссальный океанский лайнер замыкал подковообразное тело плавучего города, прямо напротив второго итальянского монстра – «Магдалины». Вместе они образовывали нечто вроде ворот крепости. Разглядывая вблизи ряды орудийных стволов, Артур представил себе, что стало бы с «Клинком» при лобовой атаке. Пожалуй, атаковать базу Джакарии не посмел бы ни один надводный флот. Теперь Артуру стало ясно, почему с Бездной боялись связываться итальянские города.

Джакария собрал пушки со всех военных судов, которые сумел подобрать в море.

Орудия «Звезды» пришли в движение, вокруг них суетились сотни канониров. Адмирал коротко рычал в переговорное устройство, отдавал приказания, слушал отчеты, принимал рапорта. За кормой «Авангарда» вспенились буруны, лодка быстро разворачивалась. За Артуром снова прислали катер. Адмирал приглашал на ужин и заверял, что британская эскадра проводит российские транспорты до порта назначения. Отказаться от приглашения было невозможно.

– Идиоты, они еще не наелись моих торпед! – бегая по рубке, вопил Пасконе. – Они потеряли своего дикого хозяина, теперь городом командует всякий, у кого есть револьвер! Идиоты, погубят и себя, и своих детей!

– Вы собираетесь их снова торпедировать? – Артур с сомнением оглядел кварталы пылающих домиков на раскалившихся баржах.

– Да, черт подери! Вы видите, эти мерзавцы не собираются сдаваться. Я дал им все шансы спастись!

Корпус тряхнуло. Еще одна торпеда ушла, на сей раз ее вполне могли запускать без дополнительного прицеливания. От прямого попадания борт «Звезды Востока» раскрылся, точно зацвел невиданный цветок. На несколько секунд наверху все оглохли, а внутри лодки люди ощутили лишь плавный толчок.

«Звезда» заваливалась на бок, увлекая за собой следующие суда, обреченные утонуть вместе с флагманом. Два пассажирских теплохода поскромнее классом встали на дыбы, их неудержимо тащило вниз. Прочность города сослужила его жителям плохую службу. Невозможно было отсечь погибающие части, чтобы спасти целое. Словно блохи с гибнущего пса, во все стороны прыснули паровые буксиры. Неуправляемая громада тихо дрейфовала на юг, оставляя за собой пылающий масляный хвост, в котором плавали сотни трупов.

– Погружение! Срочное погружение!

– Но мне хотелось бы вернуться на «Витязь», – попытался протестовать президент. – Там мои люди, и кроме того…

– Только после того, как мы вместе пообедаем на «Нельсоне», – расплылся в улыбке адмирал. – А кроме того, у меня для вас есть сюрприз.

– Вы спасли меня, сэр, – что может быть лучше этого сюрприза?

– Есть кое-что получше, – туманно глянул адмирал и привычным движением подергал бороду. – Я отвезу вас к человеку, которому вы и правда обязаны своей жизнью. Это он сумел вас найти, он уговорил меня преследовать вашу эскадру. Он считает, что вы давние знакомые.

– Вот как? Насколько давние?

– Мистер президент, он считает, что вы знакомы примерно сто пятьдесят лет.

18
СИВЫЙ БЫК

На сей раз Надя проснулась не от запаха.

Секунду назад, еще не вынырнув из тяжелого забытья, она была уверена, что возле нее кто-то есть. Она так резко открыла глаза, что на мгновение потеряла ориентацию. Переход в вертикальное состояние оказался слишком внезапным. Вероятно, ей опять что-то снилось, снилось, что она стоит или бежит, но одним махом, как пробка из бутылки, вылетела в реальность, и вот – не может унять клокочущее дыхание…

Она ощутила столь резкую боль в промежности, что непроизвольно скорчилась на боку в позе эмбриона, поджав колени к подбородку, и не сразу поняла, что обеими руками держит себя за низ живота. Сердце стучало, как у воробушка, во рту стояло отвратительное винное послевкусие…

На часах половина шестого! Да что же это творится: выходит, что проспала всего три часа. Просто очередной кошмар, ничего больше! Надя напрягла память, пытаясь уловить в хаосе невнятных образов ускользающие обрывки сна. Нет, ничего не получается… Осталось лишь леденящее душу ощущение, что кто-то большой и горячий преследует ее, тянется сзади, нагоняет… Нельзя было столько пить; наверное, это кишечный спазм…

Покачиваясь, Надя добралась до ванной, прополоскала рот, затем долго разглядывала ногти, сидя на унитазе. Кишечник не давал о себе знать, но тупая боль внизу живота так окончательно и не утихла. Уже вставая, она заметила лиловое пятнышко на внутренней поверхности бедра. Голова гудела, а глаза, как всегда бывало со сна, слушались неважно. Надя развернулась к свету, задрала ногу на край ванны, послюнявила палец и попыталась стереть это пятно. В последний момент, уже падая, успела ухватиться за вешалку с полотенцами…

Дрожа всем телом, Надя вернулась в комнату, включила верхний свет и уселась на пуфик напротив зеркала. Обманывать себя дальше не имело смысла. В комнате опять пахло, хоть и не так сильно, как вчера. Странно, что сейчас запах почти не взволновал ее. Возможно, притерпелась или…

Ну, скажи же себе честно! Признайся, что сегодня пахнет вкуснее!

Чуть-чуть напоминает душок от сырой рыбы. Нет, не только рыба; немного похоже пахло от Лапочки, президентского белого тигра, если зарыться носом в его шерсть. И еще кое-что, почти неощутимое…

Надя поставила на пол настольную лампу, повернула плафон в свою сторону и широко расставила ноги. Даже такое простое движение принесло новую вспышку боли…

Она не ошиблась. На бедрах, у самой промежности, отпечаталось несколько синяков. Точно кто-то схватил ее нетерпеливой лапищей за…

Но никто ведь ее не хватал.

Никто ведь не хватал?..

В мерное тиканье будильника вкрался посторонний шум. Надя стремительно обернулась. Непроизвольно сжав коленки, она шуровала рукой в складках скатавшейся простыни. Да где же этот чертов халат?!

Где-то в большой гостиной скрипнула дверца одного из шкафов.

Надя вдруг почувствовала себя абсолютно беззащитной. Во дворце такая хорошая звукоизоляция, что никто не услышит криков и никто не придет на помощь. Не сводя взгляда с распахнутой двери в прихожую, она замоталась в махрового друга, но одежда не принесла уверенности.

В прихожей никого нет и быть не может!

Она не помнила, когда успела избавиться от халата, хотя засыпала в нем, она была в этом совершенно уверена. Она тогда так и не нашла в себе сил раздеться. Свалилась спать в халатике, а проснулась голая.

Снова скрип.

Надя ван Гог ощутила, как предательская слабость охватывает колени. От халата пахнуло целым букетом тяжелых, смутно узнаваемых запахов. Конский пот, дым костра, горящая смолистая хвоя…

Из гостиной опять донесся негромкий стон дерева.

Половица. Так скрипят половицы возле окна, в месте, где когда-то прорвало батарею и паркет вздыбился. Стараясь не принюхиваться, Надя бочком пошла к двери.

Сейчас она перешагнет порог, нажмет в прихожей выключатель – и убедится, что в гостиной никого нет! Слава Богу, Артур не допускал, чтобы Эрмитаж оставался без электричества.

Яркий свет от люстры освещал лишь маленький кусочек коридора, а прихожая и двери в детские, в библиотеку и гостиную скрывались в густой тени. Надя постояла несколько секунд на пороге – и вдруг обнаружила, что старательно сдерживает дыхание. Чтобы включить свет в прихожей, предстояло пройти всего четыре шага и нажать клавишу возле вешалки. Всего четыре шага, сделать которые оказалось очень непросто.

Позвать охрану? Опозориться перед всеми?

У нее внезапно очень сильно зачесалась спина. Не сводя глаз с коридора, она вывернула руку в локте, стараясь дотянуться до лопатки, а когда вернула ее назад, то непроизвольно поднесла к носу. Там, на спине, халат был капельку влажным, и от пальцев теперь шел слабый запах мускуса и еще чего-то приторно-солоноватого. Тревожный, будоражащий и неуловимо знакомый аромат…

Она собралась с духом и шагнула во мрак. К черту, это ее дом, и никакая галлюцинация не посмеет тут командовать!

Вспыхнул светильник, и в ответ ему привычно засиял цветными бликами витраж на двустворчатой двери в гостиную. Дверь совсем недавно перенесли сюда из левого крыла. В холле все оставалось на своих местах. Отсвечивала бликами великолепная бронзовая ваза-фонтан, улыбались по углам купидоны. Никто не украл шубы с вешалки, не тронули ее чемоданы, набитые подарками для больниц, ее ключи и обувь. Лишь три тихих стука сплетались между собой, разбавляя тишину спящего дворца. Тикали ходики на кухне, им вторил будильник, и чуть реже звучно шлепались капли в раковину.

Надя медленно потянулась к ручке двери, ведущей в парадную гостиную. В последний миг пальцы повисли в воздухе, не достав до бронзовой еловой шишки какой-то сантиметр.

Дверь была приоткрыта.

Совсем чуточку: образовалась крохотная щелка, и виднелась освободившаяся собачка замка. Надя совершенно точно помнила, что вчера, перед отъездом в Дом инвалидов, она тщательно все закрыла. Эта глупая, в общем-то, привычка появилась давно, еще когда у нее не было достаточно охраны. Но не было и террористов.

Капель в гостевой ванной внезапно прервалась, будто кто-то закрутил кран.

Она распахнула дверь и хлопнула ладонью по выключателю. Наверное, хлопнула слишком сильно, потому что свет вспыхнул на мгновение, пропал и зажегся лишь со второго раза. Одна из ламп в трехрожковой люстре зашипела и погасла. В момент первой вспышки вся обстановка комнаты отразилась на сетчатке, и Надины глаза дернулись влево, в сторону серванта, потому что там…

Там ничего не было.

Круглый стол под льняной скатертью, коллекция гжели на комоде, в серванте вместо хрусталя – выставка китайских чайничков, лампа под шелковым абажуром, правая стена – картина кого-то из фламандцев, их любил президент. На остальных стенах – десятки гравюр, репродукций и всяких подаренных ей штуковин, годных к тому, чтобы висеть на стене.

В долю секунды, когда свет вспыхнул первый раз, ей почудилась тень возле серванта. Надя обошла гостиную по кругу, чувствуя, как понемногу успокаивается сердце и перестает стучать в ушах. Одна из половиц возле новенькой батареи, замененной после зимней протечки, издала привычный скрип.

…Запах сырых, плохо выделанных кож, весенней, оттаявшей земли, запах крови…

Все еще чувствуя ноющую боль в промежности, Надя проковыляла к серванту. Верхний ящик для посуды был закрыт не так плотно, как три нижних. Она стала вспоминать, когда сюда последний раз лазила, но так и не сообразила. Потянула за ручку, несколько секунд тупо разглядывала сияющее серебро, смешные ножики для сыра и бронзовые подстаканники с вензелями мастеров девятнадцатого века. Всё лежало на своих местах. Между сервантом и окном стояло изящное креслице, а над ним висел войлочный бычок. Самый нелепый экспонат ее домашнего музейчика, держащийся особняком от канонических поделок Запада. Бычка совсем недавно, с огромным уважением, преподнес скромный пожилой человек из Читы. Из самой Читы, куда не ходили караваны, где бедненькие люди жили зимой впроголодь… И эти простые, добрые люди послали ей дорогую для них вещь!

Надя машинально провела ладонью по тряпичной кукле, последний раз оглянулась на закупоренное окно и отправилась восвояси. Зато теперь она обманывала себя, что ищет не человека, а крысу. Да, крыса ведь маленькая, она вполне могла проскользнуть с балкона, когда утром девушки мыли половики и проветривали балкон. Правда, непонятно, как крыса могла попасть на балкон…

…Осталось полтора часа полноценного сна, и снова предстоит быть собранной, волевой и точной. Снова предстоит быть самой лучшей…

В гостиной скрипнула дверца шкафа.

В этот раз Надя не колебалась. Выбегая в прихожую, она со всего маху ударилась коленкой. Не сдерживая стон, нагнулась потереть ушибленное место и тут же замерла, позабыв о боли. По стене гостиной промелькнула тень, словно на долю секунды что-то крупное загородило люстру.

…Это всего лишь муха или мотылек. Неважно, что апрель. Какой-нибудь мотылек вполне мог проснуться, пригревшись у батареи. А теперь он ожил, пролетел и спрятался где-то на шкафу…

Надя вторично обошла вокруг стола, старательно оглядывая потолок. Если бы она заметила эту чертову муху или бабочку, все встало бы на свои места. Мухи нигде не было. В стеклянных дверцах серванта Надя встретила собственное дробящееся отражение.

Внезапно она уловила за спиной легкое движение.

Она развернулась на ватных ногах, еле сдерживая крик. Грубая войлочная фигурка бычка чуть заметно покачивалась на гвозде.

…Ну конечно! Она сама его раскачала, когда проходила мимо. Или когда была тут в прошлый раз. Маленький грозный бычок, подаренный благодарными подданными, он ведь такой легкий! Славный смешной пушистый зверек, которого в числе прочих безделушек принес тот смешной человек в пестром халате… Надя никак не могла вспомнить его имя. Посетителя близко к ней не подпустили, на него постоянно лаяли псы, а он был такой славный и немного испуганный дедуля…

Она так и не смогла себя перебороть – оставила свет включенным. Вернулась в спальню. Подняла одеяло, взбила подушку и уже потянулась к ночнику, когда заметила на простыне небольшое подсыхающее пятно.

…Опять этот запах, противный и странно притягательный…

Непослушными пальцами она развязала узел на пояске, поискала на халате то место, в районе поясницы, где, как ей показалось, тоже было что-то мокрое. Не сразу, но нащупала. Если сопоставить, как она лежала, получается… О, Боже! Получается, что это текло из нее и просочилось сквозь халат на простыню.

Она еще раз провела ладонью по шершавой ткани халата, и на этот раз обо что-то укололась.

Волосы. Три жестких волоса, сантиметров по шесть в длину, похожие на щетину от швабры, желтовато-коричневые с одного конца и почти белые с другого. Надя потерла их в пальцах, затем взяла со столика шкатулку и опустила туда свою находку. Всё проще простого. Теперь она ничего не станет выкидывать, а позовет для начала врачей. И окончательно убедится в своей невменяемости.

Защелкнув замочек шкатулки, Надя почти успокоилась. Как несложно, оказывается, привыкнуть к собственному сумасшествию! Видимо, это примерно то же самое, что жить, зная о смертельной болезни…

Она больше не боялась скрипов и запахов, но терпеть изгаженную простыню не смогла. Брезгливо морщась, собрала белье в комок и отнесла в корзину для прачек.

И только отмыв с мылом руки, поняла вдруг, чем провонял ее халатик. От нового открытия Надю словно ударило током, она опустилась на край ванны и впервые заплакала.

От рук пахло мужским семенем.