Текст книги "Волчий пасынок - путь к сухому морю"

Автор книги: Виталий Обедин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– За это вы все заплатите! Вы!.. вы... тупоумные идиоты! Боги и демоны свидетели, вы заплатите не только своими никчемными жизнями, но и жалкими душонками! Небеса дрожат перед моим гневом, ибо я... ( имя потонуло в нечленораздельном визге ) .– ... не только Царь Степей и Пустынь, но так же и Повелитель ЭТОГО!

Отшвырнув в сторону мешающую ему полу плаща, Зиммад выхватил из под него голый, выбеленный временем, человеческий череп, жутко осклабивший неровные желтые зубы.

Пустые глазницы зияли неестественной чернотой, и Гай Канна вдруг поймал себя на мысли, будто череп смотрит в их сторону.

– Трепещите, ничтожества!

– Боги, смилуйтесь над нами. – сдавленно прошептал Кальпун, в священном ужасе воздевая тонкие старческие руки. – Я думал... я подозревал, но до последнего мига надеялся, что... Пресвятой Огжен, яви свою милость и избавь нас от этой напасти, как ты уже поступил прежде!.. Это Ороме'ктан! Раб Черепа! Мы все обречены!

Трясущимися руками старик стал производить какие-то магические пассы, но затем отчаяние исказило его лицо и он, уронив руки, бессильно скорчился в седле.

– Взять его! – приказал Осане, острием меча указывая на главаря бандитов.

Несколько добальтарцев и онокголов на легконогих лошадях, превозмогая обуревавший их страх, помчались к Зиммаду, понимая, что единственный шанс на спасение – убить колдуна-разбойника прежде, чем он успеет выпустить смерть, затаившуюся под сухой белой костью черепа.

... Они не успели. Расстояние оказалось слишком велико...

Череп в руке Зиммада отвесил нижнюю челюсть, распахивая пасть из которой, странно колыхаясь, стало выползать НЕЧТО – первородный мрак, концентрированная тьма, настолько черная и непроницаемая, что человеческий глаз просто не мог сфокусировать на ней взгляд, неумолимо соскальзывая в бездну безумия. Квинтэссенция чернильной мглы – бесформенная, зыбкая, огромная, искажая пространство, нависающая над песками, заплескалась перед людьми, мчавшимися убить Зиммада. Черным провалом, ведущим во вне, в беспредельный Космос, в бездну, наполненную беспросветным мраком, оказавшимся настолько плотным, что стал материальным, зловещий Ороме'ктан завис в воздухе.

Его называли Рабом Черепа. Вечное рабство, такое наказание по древним легендам определил огнеликий Азус – бог-демон, повелевающий в пустынях и степях – собственной тени, вознамерившейся покинуть сурового господина и существовать самостоятельно. Оторвавшись от Азуса, Тень причинила тому немыслимую боль и похитила часть присущих ему сверхъестественных сил. Разгневанный демон схватил дерзкую Тень и незримыми путами накрепко привязал к пустому человеческому черепу, обязав отныне и вовеки веков исполнять волю любого, кто завладеет им. Это было сотни и тысячи лет назад, во времена седой древности.

И Тень, превратившаяся в Ороме'ктана, Раба Черепа стала служить тем, кто повелевал сухими человеческими мощами, волею Азуса превратившимися в рабские оковы. Но темная демоническая сила, кою олицетворяла Тень, отнюдь не была безропотным, во всем покорным слугой. Приходило время, когда Ороме'ктан требовал плату за свои труды. Ныне никто не помнил, что представляла собой эта плата, но все, слышавшие и пересказывавшие эту легенду, единодушно сходились на том, что она была ужасна.

Череп с заключенным внутри черным отражением Азуса переходил из рук в руки, изменяя историю, способствуя возвышению и падению королевств и даже целых народов Юга. Ему случалось так же вторгаться на Запад и Восток, где ныне остались лишь спутанные пугающие мифы о Черном Призраке, пожирающем мир. В конце концов Ороме'ктан попал в руки Преблагого Огжена, святого, почитаемого в Добальтаре равно богам. Видя в Рабе Черепа опасность, грозящую не только человеческому роду, но всякой жизни вообще, Огжен спрятал Череп в месте недоступном людям и существам иных разумных рас. На многие столетия мир забыл о страшном артефакте древних времен, когда боги бродили по молодой еще земле, собственнолично вмешиваясь в дела смертных...

И вот он вновь покинул тень веков, вернувшись в Таннас и по жестокой иронии судьбы попав в руки жалкого крысоподобного Зиммада, заурядного колдуна-недоучки, который, обладая неимоверной силой, способной воздвигать на троны и низвергать с них, довольствовался грабежом караванов!

Всадники, атаковавшие главаря разбойников, в панике начали разворачиваться, круто осаживая обезумевших от страха, встающих на дыбы, лошадей. Десяток щупалец – узких длинных сгустков одухотворенного мрака – вылетел из черноты Ороме'ктана, поразив сразу несколько человек. Не встретив ни малейшего сопротивления плоти, они прошли сквозь людские и конские тела, одним своим прикосновением стирая их из реальности. Одно из таких щупалец коснулось головы добальтарца, прошло по воздуху, смазывая ее, и обезглавленный человек, корчась в седле стал валиться под копыта своей лошади. Падая, он беспрепятственно пролетел сквозь другое, более низкое щупальце...

Песка коснулись две изуродованные половины.

Другой караванный стражник, видя приближающееся к нему колышущееся пятно тьмы с отчаянным криком, глушащим животный ужас, рубанул его мечом. Оружие прошло сквозь Тень, не задерживаясь, легче, чем раскаленный гвоздь сквозь масло. А потом начисто срезанный у рукояти клинок беззвучно упал на песок. Змеящееся щупальце удлинилось, вошло в грудь человека, растворяя его в своей бездонной черноте.

Десятку всадников все же удалось избежать губительного прикосновения колышущейся демонической Тени, и теперь они, бледные, как полотно, с вытаращенными расширенными от панического страха глазами, возвращались назад, нещадно, до крови, нахлестывая своих лошадей.

Ороме'ктан не преследовал их. Убив всех, кто оказался к нему ближе всех, чудовище замерло, ожидая приказаний от тщедушного разбойника с крысиным лицом.

Потрясенный этим невиданным зрелищем, Волчий Пасынок повернулся к Табибу Осане и увидел, что начальник караванной стражи, человек, вне всякого сомнения храбрый и решительный, безвольно застыл в седле с посеревшим от ужаса лицом. Глаза Гая блеснули сталью. Ему приходилось вступать в схватки и с чудовищами и с самой разной нежитью. И повергать их в жестокой, зачастую неравной и заведомо безнадежной борьбе, но такого противника у него еще не было. Однако даже это не умаляло угрюмой решительности Канны сражаться за свою жизнь... К тому же рядом был колдун. Это внушало какую-то надежду.

В воздухе звонко тренькнули несколько тетив, посылая стрелы в ожившую глыбу непроницаемого для глаз мрака. Бесполезно. Смертоносные железные жала, как и незадолго до этого добальтарский меч, были бессильны поразить Тень. Стрелы бесследно истаяли в угольно-черной бездне. Ороме'ктан грозно шатнулся в сторону стрелявших.

– Не стрелять! – выкрикнул оборотень-меченосец, оборачиваясь к лучникам. – Не дразните... ЭТО! ОНО пока еще не поняло, кто здесь враг! Не стреляйте, не то ОНО нападет немедленно.

Но было уже поздно. Зиммад властно выбросил руку в сторону каравана. Губы его кривились, нашептывая не то приказы, не то проклятья. Растопырив веер страшных, змеящихся в воздухе щупалец, Тень стала неумолимо накатываться на караван. Там, где она касалась поверхности пустыни оставалась корка спекшегося в тонкое гладкое стекло песка.

Кто-то закричал, несколько человек бросились бежать в пустыню, но люди Зиммада уже обтекали караван вокруг, намереваясь не выпустить никого. У тех, кто бежал, не было шансов. Да и Тень двигалась все быстрее и быстрее.

– Время! Если бы только у меня было время! – мучительно простонал Кальпун, округлившимися глазами глядя на стремительно приближающуюся громаду Ороме'ктана. – Я смог бы ЕГО остановить... Сдержать! Ненадолго, всего на несколько мгновений, но у тебя появился бы шанс. У тебя, Гай Канна! Только у тебя... Шанс для всех нас!

Старый колдун знал, что говорит. Кроме Табиба Осане, он был единственным в караване, кому было известно, что Гай Канна являлся одним из знаменитых на весь Таннас тур-утнаган – воинов-волков Великого Правителя Северо-западных Земель, императора Урануса. В памяти юноши на мгновение всплыло сосредоточенно сморщившееся лицо Кальпуна, когда тот, упросил во время ночной стоянки Волчьего Пасынка зайти к нему в кибитку и позволить себя осмотреть ( Табиб Осане во время уговоров стоял рядом, и Гай, подумав, решил, что отказ покажется подозрительным, согласился, хотя это было очень ему не по нраву ). Старик бормотал, не закрывая рта : " М-да... совершенно очевидно... оборотничество, если оно контролируется сильной волей, чему безусловно можно приучить с детских лет дает большие возможности в плане физического развития: более быстрая регенерация поврежденных клеток, повышенная сопротивляемость организма, выносливость... ускоренные в несколько раз рефлексы... поразительная эластичность мышц и связок, что, конечно же, является следствием частых метаморфоз... А какие великолепные мускулы! Плоские и длинные, словно у водянух и русалок... Великолепно! Какая мощь, и в то же время абсолютно не закрепощают движения... Нет, право, мне не приходилось еще встречать оборотней с таки поразительным физическим сложением. Здесь видна селекция!.. даже нечто большее. Хирургическое вмешательство? Не исключено. И плюс некоторая мутация, надо полагать. Ну и безусловно частые физические тренировки... И все-таки странно. Позвольте, я уколю вас, молодой человек. Это будет совсем не больно! Поразительно! Клянусь Хонтом! Сокращение мышц просто молниеносно. Даже для оборотня! И потом, заурядным оборотням свойственна... э... повышенная волосатость, и они не способны к управлению магической силой, а здесь наличествует прямо обратное. Нет, определенно селекция! Таких как вы буквально выводили, молодой человек. При большой удаче и разве что в пятом, шестом поколении можно было достичь подобного эффекта... Гм... А вы кусали кого-нибудь. Да что я спрашиваю? Конечно, кусал! И они тоже становились оборотнями? Что? Они становились трупами? Да, такого ответа следовало ожидать. Но скажите честно, укушенный вами или вам подобным, человек может стать оборотнем? Не было случаев? Гм... неужели стерилен?... А с женщинами? У вас... э, получается? Нет! Не нужно на меня злится! Я просто хочу получше узнать... э, простите за бестактность... творение своих западных коллег! А скажите, молодой человек, вы... гм... способны зачать? Постойте же! Постойте! Я должен... эх! молодость!.. Но право же, какой образчик оборотня-мутанта!"

Кресс побери! Гай тряхнул головой, отгоняя не вовремя набежавшие воспоминания.

Волчьи Пасынки, Гвардейцы Крылатого Волка умирают в бою! И он не претендует на то, чтобы стать исключением. Решившись, оборотень-меченосец мрачно сжал губы и тронул поводья, вынуждая коня ступить вперед, навстречу демону. Он был холоден и собран, как всегда в минуты опасности. Вот только бледное лицо уранийца стало от напряжения совсем белым, словно гипсовая маска.

7

Капитан лихого наемного корпуса, состоящего на службе города-порта Пту, Кулдус из Круста, изрыгая проклятия запустил мощную, мозолистую от частых игр с рукоятью боевого топора длань за отворот кольчуги и с остервенением почесал скользкую, мокрую от пота грудь, путаясь пальцами в слипшихся завитках густой шерсти, коей, если верить злым языкам, наемник был одарен на зависть любой юмахавской горилле.

На самом деле Кулдус из Круста был коренным уроженцем Бабарии области лежащей за южными берегами Сухого Моря и пограничной Шарумскому султанату с востока. Об этом наглядно свидетельствовали такие характерные черты, как светлая кожа соломенный цвет по-солдатски коротко подстриженных волос, обильно тронутых проседью, тяжелый приземистый костяк и далеко раздавшиеся вширь бугристые плечи. Вот только всю свою юность и большую часть зрелой жизни Кулдус провел в Крусте, где перенял не только нравы, привычки и обычаи тамошних жителей, но даже манеру думать на их языке. Впрочем, генеалогия Капитана Кулдуса никого особо не интересовала, или вернее сказать никого не интересовала вообще. Старый вояка на совесть справлялся со своей должностью, держа лихих наемников, иной раз очень даже охочих до греха и насилия, в ежовых рукавицах, а враждебные городу племена степных пиратов в почтительном страхе перед неприступными стенами Пту. Большего от него не требовали, и, учитывая странный акцент и некоторые особенности в поведении, характерные жителям Круста, упорно именовали круститом.

Самого Кулдуса подобный нюанс тревожил меньше всего. "Пусть хоть огром назовут, лишь бы с выплатой жалования не опаздывали." говаривал он. И сейчас Капитан ехал это самое жалование отрабатывать.

Вытащив руку из-за пазухи, Капитан поправил притороченный к седлу шлем. Тот негромко бряцнул, стукнувшись о широкое округлое лезвие боевого топора, засунутого в ременную петлю на поясе. Все люди в его отряде изнывали от жары и духоты, истекая кровью под доспехами из кожи и металла, но единственной поблажкой сделанной им было лишь разрешение командира снять шлемы (не то мозги пропекутся на солнце лучше, чем лепешки в иной печи), а панцирникам кроме того было позволено снять кирасы и панцири, надетые поверх кольчуг. Осточертевшие же, насквозь пропитавшиеся едким потом, жаркие и тяжелые доспехи, можно будет сбросить лишь вечером, когда будет разбит лагерь, выставлены часовые и высланы вперед дозорные. Оно и понятно – кто знает, не вылетит ли из-за следующего холма смуглолицый, верещащий кагас с тетивой, натянутой до самого уха. Тогда, поди поздно будет натягивать на себя кольчугу. Уж кагасы-то, проклятые пираты степей, будут похуже даже своих собратьев пиратов-скорпов. Из луков стреляют славно! Чуть зазевался – и стрела под боком на одну треть своей длины! Не зря говорят: кагас с луком, что дафф с пикой, поди выбери, кому сподручнее спровадить твою душу в когти Хогона. Нет, всяко уж лучше потерпеть до вечера, чем поймать в грудь кагаскую стрелу

А всё эти таинственные исчезновения купеческих караванов чуть не из-под самых стен Пту. Вот и отправляйся, старый солдат, со своими наемниками-головорезами шастать окрест караванных путей в поисках бандитов-грабителей. Хватит за шлюхами по кабакам слоняться... И-эх! да поможет нам Уран!

Капитан Кулдус прогнулся в седле, разминая уставшие от тяжелых доспехов мышцы. Затекшие суставы протестующе затрещали. В позвоночнике стрельнула боль, наводя наемника на невеселые мысли. Стар он стал – чувствуется. На подъем не так скор как раньше и ворчлив не в меру. Пора завязывать с этой службой. Не век же вот так по пескам с мальчишками шастать. Еще год, от силы два – и на покой. На этот раз он на уговоры Городского Совета не поддастся. Пусть подыскивают другого Капитана наемным сорвиголовам. Вон молодой сотник Тарен из Голтии чем плох? Горяч, правда, и частенько кулаками думает, но это пройдет. Еще один-два шрама под ребрами заполучит небось успокоится. А так парень с перспективой, толковый, расторопный, мечом владеет отлично, да и военную тактику неплохо разумеет. А главное, есть в нем чувство ответственности за других, без которого командиром хорошим, как не крути, не станешь. Что же до молодости, то разве сам он, Кулдус, старше был, когда командовал полуторатысячным отрядом панцирной конницы в Крусте. Э-хе-хе! Когда это было-то?

Оглянувшись назад, на растянувшийся в длинную цепь отряд в шесть сотен всадников, Кулдус привстал на стременах и зарычал для профилактики :

– А ну подтянуться! Держать строй! Сук-кины дети! Не успели отъехать от казарменных шлюх на два полета стрелы и уже раскисли!

– Неужели вам за столько лет так и не удалось привить им хоть какое-то чувство дисциплины и приходится так орать? – с недоумением и недовольством спросил Капитана высокий мужчина с сутулыми плечами и сухим острым лицом.

Золотая пластина на цепочке, свисавшая с его шеи говорила о принадлежности к Городскому Совету.

– Они вообще кроме вашего рева что-нибудь понимают?

Кулдус невольно покосился на мага, решением Совета Пту вошедшего в состав его людей, и буркнул :

– Это же не какие-то вымуштрованные солдафоны, готовые подчиняться даже надушенному жеманному офицерику с побрякушкой на шее и золоченой безделушкой у пояса. Это самое настоящее отребье, кормящееся с меча! Приказы они готовы принимать только от себе подобного, разве что погорластей да посильнее. Вот и надо им об этом напоминать время от времени. Пусть помнят, чей кулак здесь самый тяжелый.

Грубость старого наемника была нарочитой, специально рассчитанной на то, чтобы задеть мага. Подобно большинству своих собратьев по оружию Капитан Кулдус магов не жаловал, и к волшбе относился с изрядной долей опаски и недоверия. Она казалась темным и нечестным искусством, поскольку шла в разрез с тем, во что наемник искренне верил – справедливостью и правотой сильного. Иной справедливости старый солдат просто не знал. Да и была ли она в этом жестоком, изменчивом, непрестанно борющемся с самим собой и самое себя пожирающем, мире? Об этом Капитан Кулдус как-то никогда не задумывался. Ему всегда казалось нечестным, что какой-то хлипкий на вид колдунишка одним взмахом руки мог сделать не меньше, а то и больше, чем такой воин как он – крепкая косточка с железными мускулами и острым клинком – во всю потея и истекая кровью. Сама мысль об этом претила наемнику. Больше всего на свете Капитан боялся оказаться бессильным перед кем или чем-либо, а магия... она вполне могла поставить его в подобное положение.

Именно поэтому Кулдусу-круститу не нравилось присутствие в отряде чародея, пусть даже и приставленного с благой целью помогать, советовать, а придется – и защищать его людей. Ха! Защищать! Какая ирония! Кто, как не он, Кулдус уже без малого четверть века защищает этот заброшенный в пески город от свирепых степных племен, которые время от времени не прочь побренчать мечами под его стенами? Не зря же степняки дали ему прозвище – Каранг'дэз, что значит Железный Страж и почитают за честь один на один встретится с ним в бою. Хороша, конечно, честь – свалится на песок с разрубленным черепом!

– Скажите, Капитан, а что вы думает о всех этих таинственных исчезновениях караванов почитай у самых стен города? – спросил колдун, вклиниваясь в невеселые мысли крустита.

– Ничего я не думаю. – сухо сказал Кулдус. – Не особо люблю гадать, хоть и приходится порой по долгу службы. Может это какой-нибудь отчаянный кагаский клан. Ты, умник, о Хайканане-Волке слышал? На что ведь хитрая бестия! Командует этими степными дикарями, точно офицер регулярной армией! Клянусь пламенем Урана! Такой вполне мог придумать нападать на караваны в непосредственной близости от города, когда толстосумы-купцы успокаиваются и уже начинают в мыслях барыши прикидывать. А может и даффы. У тех обычай есть, слыхал, наверное, ученая голова, когда каждое поколение молодежи объединяется в особый союз, который перед посвящением в воины должен совершить подвиг, достойный уважения предков и одобрения старейшин племени. А предки и старейшины у них сам знаешь какие! Юнцы, народ бедовый, чего только не придумают. Им ведь до этого не разрешают никаких вольностей: ни вино пить, ни с женщинами спать – терять, можно сказать, нечего. Жизни не нюхали, страха в голове нет, зато уверенность в себе – тою аж распирает. Такие могут рискнуть даже ко льву в пасть забраться, чтобы добычу украсть. Ну а если и дальше домыслами делиться, то скажу, что не исключаю мысли о предательстве внутри городских стен. Чиновники в Пту – люди алчные и могущественные. Иные готовы на всякое пойти, лишь бы сорвать солидный куш.

– О чем вы таком говорите, почтенный Капитан! – разом вскипел маг. – Ставить под сомнение Городской Совет?! Да как вы смеете?! Да я...

– А чего бы и не сметь! – едко сказал Кулдус, втайне довольный тем, что сумел воткнуть в колдуна острую булавку. – Разве Втрин Кырг, один из старейших членов Городского Совета не продавал торговые суда толстосумов пиратам-скорпам? А Борскнак Твас, оказавшийся не только благородным нобилем Пту, но и тайным шарумским соглядатаем, ужель не платил деньги даффским племенам, чтобы те нападали исключительно на онокгольские караваны? От этого, правда, все только выиграли – даффы до того обленились, что даже мелкие караваны трогать перестали, вылетят из-за барханов, повоют, оружием потрясут и обратно. Деньги-то идут, а уговору, что мол каждый караван уничтожить необходимо, не было – так налететь, напугать, пощипать... Ежели тебе и этого мало, ученая голова, могу еще что-нибудь вспомнить. Мало ли случаев было? Да и ваша колдовская братия свою руку к грязным делишкам не раз и не два прикладывала. Молчи! Не спорь! Заврешься. Или не потому тебя, умника к нам, боевым псам прикомандировали, а? Чтоб меня поразило молнией с крыла Урана, если здесь не замешано треклятое чародейство!.. Я как на привезенные в город трупы караванщиков взглянул, так сразу и понял – без чар-шмар не обошлось! Никогда не видел таких страшных увечий. Ни мечом, ни рукой, ни зубом, ни когтем подобные раны нанести просто невозможно! Уж в этом можешь мне поверить, я за свою жизнь трупов и увечий навидался. Не ошибусь! Да и отрубленных частей тел – руки, там головы, у кого чего не хватает нигде не нашли.

Колдун счел за благо промолчать, хотя выпад Кулдуса в сторону волшебников пришелся ему не по вкусу. О, да! Его отнюдь не по пустой прихоти отправили в пустыню вместе с отрядом этих диких вояк! И отправили даже не столько для того, чтобы защищать бравых молодчиков Капитана Кулдуса от чужих чар и наветов, хотя и для этого, кончено, тоже, ведь случись что, в Городском Совете будут отнюдь не рады услышать о гибели такого количества опытных, хорошо обученных воинов вместе с знаменитым Железным Стражем Пту. Нет, ему Фандлу Хосту, одному из сильнейших чародеев города, поручили нечто большее. А именно – найти и завладеть магическим артефактом, сообщающим дерзким и в то же время безмозглым грабителям караванов такую страшную разрушительную силу, одни следы которой ужасали всякого, кто их видел. Капитан был абсолютно прав, когда говорил, что ни зверь, ни человек не в силах сотворить подобное. Перед глазами мага, как на картинке промелькнули останки изуродованного человеческого тела, местами словно бы стертые небрежными мазками кисти неведомого художника-великана. Сомневаться здесь не приходится. Все это – дело рук (рук ли?) существа сверхъестественного порядка, могущественного не менее, чем дэв, ифрит или джин, а то и поболее! И Фандл даже подозревал, что это могло быть за существо.

Конечно, сомнительно, чтобы... Все-таки столько веком минуло, да и в силе Преблагого Огжена не усомнишься. Но вот если...

Хогон! Ведь похоже же!

Эх! Подумать только! Грабить караваны с помощью космической силы, способной стирать из реальности целые города и армии! Силы, жонглирующей судьбами народов и государств! Великие боги и гнусные демоны! Есть ли предел ограниченности и тупости смертных?! Вот если эта сила попадет в руки Городского Совета! Тогда можно будет разом покончить и с кагасами, и с даффами, и с кочевыми стаями церсов, и со скорпами и, наконец, с этим жалким полузависимым от Добальтарского мальберата положением Пту. О! Это будет началом Золотого Века города! Безопасная торговля сделает Пту самым богатым, самым великим, самым процветающим полисом в мире! С ним не сравнится даже канувший в историю Ур Блистательный, уничтоженный северными варварами, или Шаранган, город, прозванный еще Средоточием Западных Земель. И не исключено, что со временем Пту станет столицей великой империи. Может быть даже более великой, чем был когда-то Уранус...

Конечно, все это будет возможно лишь в том случае, если подобную силу будет направлять человек умный, дальновидный, проницательный и искушенный в колдовских науках... Например такой, как собственно он сам, Фандл Хост!

– Передовые возвращаются. – негромко проворчал Капитан Кулдус, козырьком поднося ко лбу широкую ладонь. – Похоже, впереди что-то есть. Но не слишком ли скоро? Это уже не дерзость, а наглость какая-то! Эй! Ребята! Котелки на голову! Ремни на доспехах затягивайте покрепче, не то первый же удар порвет их к демонам!

– Что вы их не перестраиваете, Капитан Кулдус? Наши легковооруженные воины помешают латникам атаковать. Это ясно даже мне! – забеспокоился Фандл, разом отрешаясь от своих сладостных грез.

– Хм... Много ты знаешь о стратегии, ученая голова. презрительно хмыкнул Железный Страж. Смотри лучше, что за знаки передовые показывают. Видишь – руки пусты. А-а, ни хрена ты не видишь! Ажно сморщился весь. Пустые руки, говорю! У передовых. Это значит, что поблизости явных врагов нету, не то бы мечами размахивали. Караван впереди. Большой...

И, словно позабыв о только что сказанных словах, Капитан тут же во весь голос заорал :

– Оружие держать наготове! Тарен, латников в кулак! Лучники вперед, остальные по бокам. Без моей команды ничего не предпринимать! Хоть один сукин сын стрелу пустит – ноги поотрываю, и еще кой чо, ежели прихвачу! Шевелите задницами, дери вас Хогон!

– Если это простой торговый караван, то зачем же такие предосторожности? – не унимался встревоженный Фандл Хост.

Волнуясь, он даже не обратил внимания на очередное оскорбление, небрежно оброненное Капитаном. Куда больше мага смущала мысль о том, что всем его честолюбивым и амбициозным планам может прийти конец, если вдруг этот седоусый вояка с громовым голосом окажется не настолько хорош, как о нем говорят. Он, конечно же, колдун не из последних, и постоять за себя сможет (да еще как постоять!) но только со стрелой под лопаткой не сильно-то поколдуешь. Магия, чары... а ведь, в конце концов, все решают в большинстве случаев самые обыкновенные мечи и копья в лапах таких вот полудиких мужланов. Чародеев, как известно, боятся, им завидуют, их именами грозятся и пугают, однако никто никогда не забывает, что они такие же смертные, как и все остальные.

– Вот зануда. – как бы про себя, но так, чтобы маг мог его слышать пробурчал наемник, нахлобучивая шлем на голову. – Ведь не знаешь же, а лезешь, книжная голова! У степняков это первая привычка – прикидываться простым караваном, а чуть приблизишься – изо всех телег и тюков целая прорва этих воющих демонов повыскакивает. Коварны, засранцы! Нет, большие купеческие караваны я наперечет знаю! Пока сам не убежусь, чей это, буду держать своих парней, как псов перед травлей, против холки поглаживая... Помоги-ка ремень затянуть, все одно без дела глаза пучишь. Тяни сильнее, не корсет на бабе затягиваешь! Судя, по депешам, принесенным яггами, сейчас в нескольких днях пути от города всего три больших каравана и где-то с полдюжины мелких. Это должен быть либо караван онокгольского толстосума Аль'Гы, тот раньше всех вышел, либо Фахима бан-Аны, шарумского богача, либо братьев Егуды и Кода из Бабарии. Хотелось бы, чтоб оказался Фахим! На него работает мой старый приятель Табиб Осане... Да все, отпусти ты этот ремень, вцепился, как младенец в юбку! Оставайся с парнями, магик, не путайся под ногами!.. Хей!

Понукая лошадь, Капитан Кулдус сопровождаемый несколькими лучниками, быстро отделился от отряда и поднялся на вершину высокого песчаного холма с удобным пологим склоном, обогнув по пути несколько других, более близких, но менее крупных. Копыта лошадей вязли и выпрыгивали из песка, взметывая его фонтанчиками. Какое-то время Кулдус и его телохранители гарцевали наверху, разглядывая сверху обнаруженный караван, затем Капитан сделал знак своим людям занять холм. Один из лучников, повинуясь его приказу, развернул полотно сигнального флага с символикой наемного корпуса состоящего на службе Городского Совета Пту, и принялся размахивать им в воздухе.

Когда лошадь Фандла Хоста поравнялась с высоким статным и широкогрудым жеребцом Железного Стража, маг, бросив лишь мимолетный взгляд на растянувшуюся внизу черную ленту каравана, торопливо спросил, не в силах унять грызущего его беспокойства :

– Это степняки? Разбойники?

– Трудно сказать, – приглаживая топорщащиеся во все стороны усы пробормотал Капитан. – Выглядят, как самый обычный караван, даже малость потрепанный одной-двумя мелкими стычками. Вон тот парень, кажись, нянчит руку в лубках, а у другого, что слева чуть поодаль, вроде бы голова перевязана, конечно, если он не от солнца себе тюрбан плохонький намотал.

Фандл щурил близорукие глаза, посаженные бесконечным чтением древних рукописей и магических фолиантов, но подобных мелочей разглядеть так и не сумел. Зато он увидел, как от общей массы каравана отделилась маленькая человеческая фигурка и поскакала, направляясь к холму.

– Да не трясись ты, ученая голова! – насмешливо воскликнул старый наемник. – Клянусь Ураном и всеми его молниями! Тебя ли учить храбрости?! Ваш брат-колдун небось по нескольку раз на дню якшается с разными демонами, призраками и всякими потусторонними тварями, одним словом, страстей до хрена видит! Стоит ли после этого боятся жалкой горстки степных разбойников?

– Их ведь не запрешь в пентаграмму! – съязвил Фандл Хост.

Кому, как не ему искушенному магу знать, что человеческая порода таит себе не меньше самых реальных и страшных опасностей, нежели даже самые лютые демоны Преисподней! А то и поболее... потому что демона вызывать отваживаешься лишь в том случае, если будешь уверен, что полностью сможешь им управлять... Кроме того Фандл Хост стыдился признаться, что он никогда, никогда еще в своей жизни не выбирался за пределы городских стен Пту, зато рассказов о жестокости и свирепости обитающих за ними степных и пустынных племен наслушался премного.

– Так превратишь их в лягушек и дело с концом... Хо! Да это же Улук-онокгол! Значит, караван-таки принадлежит Фахиму. Этот малый, уже лет десять работает на старину Табиба.

– А вы уверены, что его не сумели переманить на свою сторону степные грабители, которые вполне могли захватить этот караван, напав на него ранее? – осторожно поинтересовался Фандл.

– Я уже говорил тебе, друг хренов, что ты порядочный зануда? раздраженно спросил Капитан Кулдус, которому робость колдуна уже порядком осточертела. – Кто из нас ответственен за сохранность этих людей от стрел и сабель степняков, ты или я? Кровь Урана! да тебя сам Хогон выгнал бы из Преисподней за твои причитания! Я, едрить тебя, уверен, что никакие степняки не переманивали к себе Улука! Потому что я уже различаю толстозадую фигуру Табиба, а пока этот старый пес охраняет караван, ни один кагас или дафф, будь он даже трижды сраный Хайканан не будет в нем хозяйничать!