Текст книги "Виктор Цой"

Автор книги: Виталий Калгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«НАЧАЛЬНИК КАМЧАТКИ»

Четвертого февраля 1984 года Виктор и Марьяна, уже давно жившие вместе, зарегистрировали брак. Толчком к этому, как вспоминала Марьяна, послужила именно эпопея Цоя с откосом от армии. Долгое время в ленинградской тусовке ходили всевозможные слухи относительно этого брака, но Виктору и Марьяне это нисколько не мешало.

Инна Николаевна Голубева: «В общем, Витя и Марьяна решили пожениться. Свадьба на носу, а денег не было. И тогда моя мама помогла. Сказала: “Я даю тысячу рублей”. И дала тысячу рублей на свадьбу. Я-то была как церковная крыса, у меня никогда не было денег, естественно. Я сочинила Марьяне туалет, конечно, что-то там юбка, пиджачок… И они с Витей поженились…»[147]147
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Марьяна Цой: «Мы с Витькой сразу же договорились, что с родителями всё будет чинно и благородно. А основное веселье устроим на следующий день, с друзьями. Цою сшили костюм, мне заказали платье у портнихи. В назначенный час пришли родственники в загс. И тут появился Борис Гребенщиков. В каком-то умопомрачительном виде: на лице концертный грим, на шее романтические тряпочки. Кроме того, он приволок несколько бутылок красного сухого… Словом, “приличной” свадьбы не получилось. А на второй день в нашу маленькую квартиру набилось около сотни гостей. Так мы и поженились. А через год родился Сашка»[148]148
  Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.


[Закрыть].

Свадьбу отметили довольно шумно. Гости потом рассказывали, как Владимир Липницкий (брат Александра Липницкого) махал ножом и Майк, по словам Александра, «видом своего нежного, только начавшего набухать животика» утихомирил буяна.

Иван Бахурин: «Мы были у них дома на Блюхера на следующий после свадьбы день… Компания была еще та: Цой с Марьяной, естественно, БГ с Людкой, Липницкий, Жанна Агузарова (тогда она была известна как Ивонна Петерс), Каспарян, Миша

Фанштейн с тогдашней подругой Ирой Казанцевой (не к ночи будет помянута), Африка и ваш покорный слуга. Была задумка устроить пьянку, но она провалилась по причине почти полного отсутствия спиртного и средств. В основном пили чай и говорили кто о чем, вернее, ни о чем. Витька угощал желающих маринованным корейским мясом, извлекая его из трехлитровой банки. Давно это было, подробностей не помню. Помню, что ехали с Блюхера на троллейбусе, поздно ночью, и было жутко холодно…»[149]149
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Инна Николаевна Голубева: «Жили они на съемных квартирах… на Блюхера… Это куда ничего не едет, никакого метро нету. И там был один троллейбус, который ходил раз в полчаса, и больше ничего. До центра доехать было вообще невозможно. И вот они там снимали “однушку”, маленькую такую, маленькую-премаленькую. Я там была один разу них…»[150]150
  Из интервью автору.


[Закрыть]

После свадьбы молодая семья занялась организацией быта, разменом квартир и переездом в трехкомнатную квартиру, после чего Цой и Каспарян стали готовиться ко второму фестивалю рок-клуба. Именно тогда, весной 1984 года, у них возникло желание записать новый альбом, благо новых песен было написано предостаточно. И вот, летом, окончательно «стряхнувший» с себя действие медикаментов и, наконец, пришедший в себя после психушки, Цой приступил к работе над альбомом «Начальник Камчатки», который записывался в июне 1984 года в студии Андрея Тропилло с помощью «Аквариума» и приглашенных музыкантов.

Галина Ординова, экс-участница группы «Колибри»: «Понятно, что сегодня музыканты группы “КИНО” вряд ли расскажут, как они всходили на музыкальный олимп, о том, как вершилась судьба группы на кухне у Гребенщикова… Ведь был же еще Титов, которого откомандировали в группу поднять ее музыкальный уровень…»[151]151
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Галина права. Непосредственно перед записью альбома «Начальник Камчатки» Виктор Цой, мечтавший о полноценном составе группы, обратился с предложением к Александру Титову, бас-гитаристу группы «Аквариум». Александр отнесся к предложению весьма серьезно и после короткого раздумья принял его. Виктор с помощью Бориса Гребенщикова начал переговоры с Андреем Тропилло о записи нового альбома.

Марьяна Цой: «Витя буквально задыхался от обилия незаписанного материала, и это заставило его задать Титу вопрос. Тит отнесся благосклонно. Боб начал переговоры с Тропилло, у которого был записан альбом “45”. Тропилло тоже не возражал. Запись заняла, если мне не изменяет память, не больше трех недель»[152]152
  Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.


[Закрыть].

Юрий Каспарян: «Когда Витя лежал в “дурке”, он обещал, что скоро будет басист, барабанщик и всё будет хорошо. Всё и вправду получилось неплохо – Саша Титов, его безладовый бас… Он был самым опытным музыкантом из всех нас. Витя прислушивался к его мнению. По возрасту он, конечно, не вписывался, но в остальном всё было нормально, играли, ходили, помню, в одинаковых плащах…»[153]153
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Вот что говорил сам Виктор Цой о записи нового альбома в интервью журналу «Рокси»: «Будет больше инструментала. Наверно, и сами песни уже другие. Может быть, не такая конкретность текста… Может быть, я сам стал серьезнее, профессиональнее, трудно сказать»[154]154
  Из интервью Виктора Цоя журналу «Рокси». Ленинград. № 11. 1983.


[Закрыть].

Несмотря на то что постоянного состава группы по-прежнему не было, альбом был записан довольно быстро, буквально за две-три недели.

 
Это странное место Камчатка,
Это сладкое слово «Камчатка».
Но на этой земле я не вижу тебя,
Я не вижу твоих кораблей,
Я не вижу реки, я не вижу моста,
Ну и пусть…
Это странное место Камчатка,
Это сладкое слово «Камчатка».
 

Юрий Каспарян: «Если, например, говорить о “Начальнике Камчатки”, то материал был готов… Ну, если считать, что песня уже есть и должна быть аранжировка, то песня была готова процентов от 20 до 48, например. Я бы не сказал, что это вне поп-музыки, но ориентировка была на западные вещи. С ориентацией на мировой культурный процесс, скажем так. Там много приглашенных музыкантов было: Трощенков, Губерман руку приложил, Гребенщиков и Фанштейн, Бутман, Курехин. Это даже не было чистым экспериментом. Просто было студийное время, надо было его как-то использовать, ну и материал был. Тогда еще не было Георгия, Титов с нами сотрудничал…»[155]155
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Александр Титов: «В студии творился полный бардак, и весь альбом записывался достаточно спонтанно. Это был интуитивный подход, абсолютно без репетиций. Материал делался так: мы приходили на студию, и там Цой показывал вещи. И мы прямо в студии пробовали всё слепить. Я свои партии придумывал на ходу, часто в зависимости от того, какой барабанщик сегодня с нами играет…»[156]156
  Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.


[Закрыть]

Поскольку штатного барабанщика у «КИНО» не было, на барабанах стучали все, кому не лень – то Всеволод Гаккель (ударные в композиции «Генерал»), то Александр Титов (малый барабан в «Транквилизаторе»), то Евгений Губерман и еще некий безымянный ударник, фамилию которого, похоже, сегодня уже не вспомнит никто. По словам музыкантов, участвовавших в записи, в песнях «Троллейбус» и «Каждую ночь» на барабанах играл Петр Трощенков из «Аквариума». Помимо всего этого в альбоме нашлось место и драм-машине, которую программировал Гребенщиков.

Всеволод Гаккель: «На альбоме “Начальник Камчатки” написано, что я играю на барабанах. “Начальник Камчатки” – это было вообще случайное соучастие, обусловленное совместным времяпрепровождением. Не было никакой сверхзадачи. Всё было сиюминутным: “Может, сыграешь?” Нужно было просто сесть и тупо бить в бочку и на офф-бит попадать по малому барабану. Что я как-то элементарно и сделал. Так я сыграл на барабанах в “КИНО”, чем могу гордиться, потому что группа “КИНО” мною уважаема, любима. Но, конечно, это анекдот»[157]157
  Из интервью автору.


[Закрыть].

К самому концу записи в студии появился барабанщик группы «Народное ополчение» – Георгий Гурьянов, однако ему осталась лишь роль перкуссиониста в финальной песне альбома «Прогулка романтика», что совершенно не помешало ему буквально через неделю окончательно занять место барабанщика в группе «КИНО». Он оставался им до 1990 года.

Георгий Гурьянов: «До того мы с Цоем просто пересекались время от времени в каких-то общих компаниях, присматривались друг к другу. Ездили в

Москву не раз вместе… Хотя подружились мы с ним не сразу. Сначала он меня абсолютно очаровал песней “Транквилизатор” – впечатлениями от дурдома, где Цой успешно “косил” от армии. Сама идея молодого человека, который готов пойти в дурдом ради того, чтобы не попасть в армию, уже мне кажется выражением крайнего романтизма…

Поэтому когда я встретил Витю на станции метро “Купчино”, то набрался смелости, подошел к нему и сделал предложение. Конкретное предложение. Он меня выслушал молча, а потом позвонил через несколько дней. Так мы стали работать вместе…»[158]158
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Федор Лавров: «Все разделяли тогда увлечение новым романтизмом. Вернее, не разделяли его и панк. Новая волна – это была музыка того времени. Которая началась с рок-н-ролла “Sex Pistols” и “Ramones”, регги “The Clash”, перешла в авангард “Japan” и “Adam and the Ants”, смешалась с готическим романтизмом “Damned” и “The Cure”, обмазалась синтипопом и растворилась в попсе. Мы не чувствовали себя чужими ни в среде хард-рокеров, ни среди неоромантиков. Особенно в середине восьмидесятых… Георгию очень было интересно на моей студии, я помню, как он говорил, что это как раз та музыка, которая ему дико нравится. Потом он познакомился с Виктором. То есть, когда он еще записывался с нами, его позвали в “КИНО”. Мы же тогда были в подполье, а “КИНО” – в рок-клубе. “Народное ополчение” же не дало ни одного концерта (кроме акустических “квартирников”) до 1987 года, когда группа вступила в рок-клуб. Так что Густав (Георгий Гурьянов. – В. К.) был студийным барабанщиком группы “НО” («Народное ополче-ние». – В. К.). И ему хотелось на сцену. Он восторженно показывал всем наши записи. Причем, я помню, я еще не закончил альбом, а он уже переписал себе треки, которые он наиграл, и убежал с ними. Наверно, прослушивание этих треков и решило его участие в “КИНО”…»[159]159
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Приход Гурьянова привнес в звучание «КИНО» совершенно новые ноты – некую элитарность, яркость, ощущение праздника. Произошла смена имиджа, подачи, одежды, бэкграунда, антуража. Именно такой человек был нужен группе. Человек, который смог уловить дух времени, ветер перемен и придать группе стильный, модный look.

Чтобы всё это подчеркнуть, Георгий ради сохранения стиля и индивидуальности стал играть стоя. Конечно, у великих барабанщиков рока этого способа игры нет, но некоторые потери в музыкальных возможностях возмещались битом, особым «киношным» драйвом и зрелищностью на сцене. Говорят, что когда Цой приглашал Гурьянова в «КИНО», тот говорил, что он скорее художник, чем барабанщик, и Цой привел следующий аргумент: «Будешь лучшим барабанщиком среди художников и лучшим художником среди барабанщиков». Довод был железным…

Итак, альбом был записан. Своим названием, по воспоминаниям Георгия Гурьянова, он обязан художнику Олегу Котельникову, который после прослушивания альбома сразу придумал десяток названий. «Начальник Камчатки» было одним из предложенных вариантов, по аналогии с «Начальником Чукотки» – названием старого советского фильма про молодого человека, которого послали на Чукотку бороться против капиталистов.

Возникшая ассоциация всем понравилась, и Цой решил сделать ее названием новозаписанного альбома.

«Начальник Камчатки» стал первым электрическим альбомом группы «КИНО». Мнения насчет него разделились. Подпольная рок-пресса посчитала его «несколько занудным», но в то же время констатировала наличие в альбоме пяти несомненных хитов.

Как было отмечено ведущими самиздатовскими журналами, записью альбома «Начальник Камчатки» группа «КИНО» сделала очень важный шаг к своей будущей популярности.

В десятом номере самиздатовского рок-журнала «Рокси» за 1985 год Виктор Цой скажет: «Одно время мне “Начальник” очень не нравился. Очень вялый по звучанию альбом. Но любопытно, что сейчас, по прошествии более года, я замечаю, что такой звук – атмосфера занудства – входит в моду».

Почти то же самое Цой повторит в 1989 году в одном из своих интервью: «“Начальник Камчатки” был электрическим и несколько экспериментальным в области звука и формы. Не могу сказать, что он получился таким, каким мы его хотели видеть по звуку, стилевой направленности, но с точки зрения эксперимента это интересно»[160]160
  Кушнир А. 100 магнитоальбомов советского рока. Изд-во «ЛЕАН», изд-во «АГРАФ», фирма «КРАФТ+». М., 1999.


[Закрыть].

 
Гроза за окном, гроза с той стороны окна,
Горят фонари и причудливы тени,
Я смотрю в ночь, я вижу, что ночь темна,
Но это не станет помехой прогулке романтика.
Подворотни страшны, я слышу, как хлопают двери.
Черные кошки перебегают дорогу.
Пусть бегут, я в эти сказки не верю.
И это не станет помехой прогулке романтика.
 

Алексей Рыбин: «На “Начальнике” всё выверено, даже бэк-вокал Каспаряна звучит правильным аккордом. Сохранилась еще Витькина бесшабашность в совокупности с внутренним ощущением звездности своей и всех окружающих его музыкантов – БГ, Курехин, Бутман, Гаккель, Трощен-ков, Тит. Кто же еще, если не они, – тот самый “первый эшелон”, попасть в который Витька всегда стремился. И эта бесшабашность и звездность, помноженная на большой уже концертный опыт и личный опыт сотрудничающих с ним музыкантов, дали отличный результат[161]161
  Из интервью автору.


[Закрыть]. “Начальник” – мой любимый альбом “КИНО”, единственный, наверно, слушая который я жалею, что не играл тогда уже вместе с Витькой. Это такой чистый, крутой и смелый эксперимент, равного которому в так называемом русском роке тогда не было. Может быть, и сейчас нет. Один из немногих альбомов, в котором можно не делать скидку на русскую нищету: мол, вот если бы здесь другую гитару, да другие обработки, да хорошие барабаны, вот тогда бы… Ничего подобного здесь нет. “Начальник” – отчаянно смелая запись. Тропилло здесь, конечно, тоже проявил себя…»[162]162
  Из воспоминаний Алексея Рыбина.


[Закрыть]

После выхода альбома «Начальник Камчатки» многие музыканты и официальные лица Ленинградского рок-клуба, музыкальные критики и прочие стали относиться к творчеству группы «КИНО» серьезнее.

Нина Барановская, администратор рок-клуба: «Всерьез я к Цою стала относиться только после “Начальника Камчатки”. Меня очень удивил этот альбом, особенно то, что его сделал такой еще очень молодой человек. Я до сих пор считаю, что это самый петербургский альбом в истории нашей отечественной рок-музыки. И никто, наверно, меня в этом никогда не разубедит»[163]163
  Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.


[Закрыть].

Еще в марте 1984 года в Ленинград приехала американка Джоанна Стингрей – молодая певица, которая впоследствии сыграла огромную роль в популяризации русского рока на Западе.

Джоанна Стингрей: «Я тогда провела в Москве три дня и никого здесь не знала, по-русски не говорила. Люди вокруг грустные, погода грустная, холодно, одежда у всех серая, темно. И я подумала: ой, какая страна невеселая, я больше сюда не приеду. А потом я поехала в Ленинград. И у меня была задача: найти Гребенщикова. Я его нашла. Он сразу меня повел на какой-то подпольный концерт. Там играл Курехин. И на третий день, в Ленинграде, всё, что я подумала о России в Москве, полностью перевернулось. Я поняла, что на улицах была одна жизнь, а за дверями, в квартирах, – совсем другая. И это для меня стало настоящим открытием, настоящей фантастикой!»[164]164
  Из воспоминаний Джоанны Стингрей.


[Закрыть]

Поскольку Джоанну интересовало абсолютно всё, что касалось русского рока, она через Бориса Гребенщикова и Сергея Бугаева познакомилась с группой «КИНО» и активно начала помогать рок-музыкантам. Благодаря ее усилиям группа «КИНО» вскоре стала самой модной группой Ленинграда.

Георгий Гурьянов: «У нас была постоянная вечеринка. И всё делалось для того, чтобы вечеринка была еще роскошнее. Не верите? Как хотите. Была классная атрибутика, красивые девчонки, элегантные костюмы, модные штучки, хорошие напитки. И это не было каким-либо противопоставлением системе или еще чему-то. Это было просто желание хорошо проводить время, жить так, как хочется… Это же был Советский Союз…

Потом еще высокая миссия довлела… Когда я смотрел на себя в зеркало, я видел отражение pop-star… Мы были богами вечеринок. Конечно. Еще мы хотели быть international… Говорили по-английски, общались с корреспондентами… Я помню интервью Каспаряна: “Ай лав Джоанна ве-ри мач…” И смех такой здоровый… Или вот это: “А вы всегда пишете песни, когда вы пьяный?” – “Да я вообще не пью! Я пью только на вечеринках или когда встречаюсь с тобой…”

И мы всё это время находились под влиянием Бориса Гребенщикова, Высоцкого, Окуджавы и прочих…»[165]165
  Из интервью автору.


[Закрыть]

«БЕЗЪЯДЕРНАЯ ЗОНА»

К маю 1984 года у «КИНО» так или иначе сложился состав музыкантов, и группа начала усиленно репетировать. Спешить был повод. На 18–20 мая 1984 года в Ленинграде был запланирован второй фестиваль Ленинградского рок-клуба.

Слегка сыгравшись, «КИНО» уже в полном составе, который, как вспоминала Марьяна, «два года Вите снился», рвануло на предфестивальное прослушивание. Группу вставили в график и, явившись в назначенный день в рок-клуб, музыканты отыграли перед отборочным жюри короткую программу.

Из-за хронической нехватки времени и слабой подготовки группа почти не удостоилась внимания отборочной комиссии, и «КИНО» в выступлении было отказано.

По словам Марьяны Цой, Виктор, и так молчаливый, на два дня вообще потерял дар речи. Были подняты все возможные связи, и благодаря усилиям некоторых подвижников, которые, кстати, не входили в отборочное жюри, но оказались дальновиднее, ценой участия Гребенщикова и звонка Троицкого из Москвы «КИНО» на фестиваль всё-таки допустили.

Но как оказалось – этого было мало. Фестиваль имел некий патриотический девиз, связанный с борьбой за мир, поэтому всем группам было предложено спеть по одной песне, написанной кем-нибудь из советских композиторов, соответствующей этому девизу. Цой решительно отказался петь песни «совковых сочинителей» и специально для выступления написал «Безъядерную зону». В этом был прямой расчет – кто мог сказать, что Виктор Цой – не советский композитор? Когда жюри прослушало эту песню – все были поражены. Решено было открыть фестиваль этой песней в сольном исполнении Цоя, а само выступление группы «КИНО» поставили последним на фестивале. Так 18 мая 1984 года Цой открыл второй фестиваль Ленинградского рок-клуба. Длился он всего три дня, но за это время зрители в буквальном смысле слова устали от «поноса на уши», и было довольно сложно заставить их встряхнуться и развесить эти самые уши. К тому же «КИНО» больше года не выходило на сцену полным составом. Цой играл акустику несколько раз на квартирах или в малюсеньких залах, сидя на стуле. И всё же он заставил себя слушать! Песня «Безъядерная зона» была признана лучшей антивоенной песней фестиваля. Питерская рок-публика была потрясена.

Владимир Рекшан вспоминал, что потрясенные выступлением «КИНО» представители Ленинградского оптико-механического объединения наградили группу специальным призом, правда, без объяснений причин своих симпатий. Что именно представлял собой приз – история об этом умалчивает. Вероятно, что-нибудь оптико-механическое…

Достоверно известно одно – именно с этого фестиваля начался звездный путь Цоя.

Анатолий Гуницкий: «В оценке выступления группы “КИНО” жюри высказалось вполне солидарно. Всё было блестяще. По эмоциональному настрою финальный концерт группы “КИНО” был настоящим рок-концертом…»[166]166
  По материалам журнала «Рокси».


[Закрыть]

 
В этом мотиве есть какая-то фальшь,
Но где найти тех, что услышат ее?
Подросший ребенок, воспитанный жизнью за шкафом,
Теперь ты видишь Солнце, возьми – это твое!
Я объявляю свой дом Безъядерной зоной!
Я объявляю свой двор Безъядерной зоной!
 

Журнал «Рокси» в то время писал: «Уместно будет к открытиям фестиваля отнести и “КИНО”. Их теперешний триумф подготовлен долгой работой, ходящими по рукам студийными записями и фактом существования Цоя, от которого нельзя было, рано или поздно, не ожидать чего-нибудь в этом роде… Прически коллег Цоя, песня “Прогулка романтика” и многое другое позволяют уловить несомненную близость “КИНО” к новейшим школам»[167]167
  Из материалов журнала «Рокси».


[Закрыть].

Александр Титов: «Группа не складывалась. Я пытался всё это как-то связать, надо было всё это быстро связывать, на ходу… Некогда было придумывать какие-то нюансы и новые аранжировки. Надо было всё вживую слепить вокруг материала… Мы сознавали, что нас может спасти только чудо, которое надо было сотворить. И нам это удалось, потому что концерт был очень мощный, кайфный»[168]168
  Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.


[Закрыть].

ВЕСНА – ОСЕНЬ 1984-ГО

ДК пищевиков. Дом на улице Правды, 10, был построен в 1850-е годы купцом Лобовым. В 1913 году в нем расположился Клуб железнодорожников, а в 1935-м – Дом культуры пищевиков. Это чудное место помнит Высоцкого и Гребенщикова, Цоя и Курехина, Ревякина, Кинчева, митьков и, сложно сказать, кого только не помнит это здание… В 2005 году здание серьезно пострадало во время пожара, на тот момент оно пустовало и было признано аварийным. Ныне, в 2014 году, в бывшем здании ДК расположен отель «Эрмитаж», получивший статус официальной гостиницы главного музея России.

В конце мая 1984 года ДК пищевиков, выполнявший свои прямые функции, был одной из концертных площадок для ленинградских рокеров, и памятник Ленину у его входа, негласно называвшийся «поросенком» из-за несколько расплывающегося образа вождя мирового пролетариата, являлся излюбленным объектом для шуток и острот музыкантов «КИНО». 26 мая 1984 года группа «КИНО» вместе с группой «Аквариум» отыграла в ДК один из концертов.

Юрий Каспарян: «Концерт в ДК пищевиков… Концерты там бывали и часто отменялись. Там комсомольцы рулили делом… А на территории ДК стоял такой большой памятник Ленину. Такой… несколько шире, чем обычно. И Витя, помню, всегда шутил по поводу этого. Говорил: “Крепкий такой… пищевичок…”»[169]169
  Из интервью автору.


[Закрыть].

Влившийся в «киношный» состав Георгий Гурьянов обладал весьма фотогеничной внешностью и очень любил фотографироваться, что незамедли-ло сказаться на увеличении фотосессий с музыкантами «КИНО».

Александр Бойко: «Однажды, весной 1984 года Тимур Новиков предложил мне пофоткать музыкантов “КИНО”… Мы встретились в Доме народного творчества на Рубинштейна, но там поснимать нам не разрешили, и пришлось снимать “КИНО” на пленэре у Инженерного замка. Тимур тут же за кадром был. Это была чуть ли не первая фотосессия “КИНО”, мы сделали тогда много фотографий. Правда, там нет еще отработанных поз… Давно это было. Они не знали еще, как позировать, я не знал еще, как фотографировать. Первая съемка, знакомство…»[170]170
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Фотопленки с кадрами фотосесии, о которой вспоминает Александр, впоследствии были утеряны частично в рок-клубе, куда он передал их по просьбе кого-то из руководства. Вторая часть фотоархива Александра была незаконно изъята сотрудниками КГБ при обыске в его квартире, и после нанесения на фото первичной оперативной информации впоследствии использовалась ими как компромат на музыкантов рок-клуба.

Лишь совсем недавно выяснилось, что небольшая часть негативов была совершенно случайно найдена в рок-клубе фотографом Светланой Лосевой и сохранена. А чуть позже бывшие сотрудники 5-й службы УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области, на плечах которых некогда лежал тяжкий груз ответственности за «контрразведывательную работу по борьбе с идеологическими диверсиями», любезно передали журналистам «Фонтанки» свой немаленький служебный рок-н-ролльный фотоархив – вторую часть бывшего фотоархива Александра Бойко, действуя по принципу «Тогда это было нужно кому-то одному – теперь, видимо, нужно всем»…

Александр Бойко: «Бесценный дар порвавших с прошлым… Хотел бы я посмотреть этим тварям в глаза. Они забрали 99 процентов моих фоток. Весь мой архив негативов и фотографий гэбэшники прихватили, а меня упекли по 224-й… С тех пор никаких следов, дело подсудное, украли все негативы, менты нагло использовали мои фото, делая на них пометки. А теперь, за ненадобностью, благородно слили…»[171]171
  Из интервью автору.


[Закрыть]

После второго фестиваля Ленинградского рок-клуба Цой, ободренный успехом, уволился с работы и, без сожаления расставшись с детской деревянной скульптурой, отправился с Марьяной и друзьями на мини-фестиваль в подмосковный поселок Николина Гора.

Это был дачный кооператив, где жили известные ученые, музыканты, артисты, кинорежиссеры… Там на Москве-реке был и небольшой дипломатический пляж, а рядом дача Александра Липницкого, на веранде которой он время от времени, к неудовольствию некоторых именитых соседей, устраивал концерты «КИНО», «Аквариума», «Центра» и других ленинградских и московских групп.

На том мини-фестивале «КИНО» отыграло программу «Начальника Камчатки», после чего Цой с Марьяной и Владимиром Болучевским отправились в Крым «зайцами» с помощью знакомого, Сергея Фирсова, работавшего тогда проводником поезда Ленинград – Симферополь.

Прятаться в рундуках под нижними полками плацкартного вагона от настырных контролеров не шуточное дело, это весьма рискованная авантюра, особенно когда жара и в пыльных, грязных рундуках практически нет притока свежего воздуха.

Как вспоминали впоследствии Марьяна и Владимир Болучевский, Цой, поначалу легче всех переносивший неудобства и тяготы езды «зайцем», после очередной проверки, едва не стоившей ему жизни, отказался прятаться в рундуке. Фирсову спешно пришлось искать новый тайник, и к вечернему контролю Цоя вместе с Марьяной поместили на багажную полку в купе для проводников, загородив от взоров контролеров довольно габаритным чемоданом… Впрочем, все это дорожные неудобства вскоре сошли на нет, а студенты-железнодорожники, замещавшие проводников, узнав Цоя, вообще помогли скоротать остальное время дороги…

Поскольку денег катастрофически не хватало, поездка в Крым, по словам Марьяны Цой, была по своему безрассудству особенно выдающейся. Приходилось убегать от хозяев, требующих оплаты за проживание, собирать бутылки на пляже, питаться мидиями, красть тефтели в столовой и многое другое. Обо всех этих приключениях можно узнать из воспоминаний участников той поездки…

По возвращении из Крыма отдохнувший Цой стал подыскивать новую работу, в идеале мечтая устроиться кочегаром в котельную. Но пока это не получалось. Мечта Виктора сбылась гораздо позже…

Лето проходило в тусовках и редких выступлениях. 12 июня 1984 года, в ДК им. Крупской, прошел лауреатский концерт по итогам второго фестиваля Ленинградского рок-клуба.

Всеволод Гаккель: «Никаких особенных подробностей о том времени не припоминается… Концерты были редки, и каждый концерт в силу этого становился событием и запоминался уже самим фактом происшедшего. И, безусловно, мы придавали им гораздо большее значение, нежели сейчас, когда в городе еженедельно проходят десятки концертов и иногда молодым людям надо выбирать, на кого же пойти. И сколько концертов в месяц они могут себе ПОЗВОЛИТЬ…»[172]172
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Юрий Каспарян: «Помню, как-то, кажется, в 1984 году, на мой день рождения мы выпили и пошли куда-то гулять, хотели куда-то на вечеринку попасть. И вот, значит, мы выходим задом, идем, а там футбольное поле такое. Георгий, поскольку у него дома всегда была куча гантелей, турники и прочие спортивные снаряды, решает показать нам с Цоем класс. Подходит к стоящим на поле футбольным воротам и, подпрыгнув, повисает на них. С усилиями подтягивается несколько раз, делает подъем-переворот, выход силы, и тут ворота предательски начинают крениться, Георгий не успевает отпустить руки и со всего маху падает, врезаясь лицом в землю… Он довольно сильно травмировал лицо, и когда мы с Виктором вели его домой, нас даже забрали в милицию, подумав, что мы его избили…»[173]173
  Из интервью автору.


[Закрыть]

Девятнадцатого сентября 1984 года Виктор Цой получил на руки военный билет и официально «ушел в запас», а 28 сентября постановлением Министерства культуры группа «КИНО» была внесена в «черный» список групп, которым запрещалось выступать на концертных площадках. Как вспоминала впоследствии методист Ленинградского рок-клуба Нина Барановская, запрет на концертную деятельность «КИНО» получило после выступления в ДК «Невский», поскольку по своей социальной значимости, о которой тогда все любили говорить, выступление Цоя было отнюдь не слабым. И если даже многие рок-клубовские музыканты (например, группа «Теле-У») заметили похожесть одетых в кожаные плащи «киношников» на офицеров СС, то представительница партийных органов, курировавших рок-клуб, сразу после выступления «КИНО» пришла и сказала: «Вы видели, как он стоит на сцене? Он же фашист!» По словам Нины Барановской, дело было, конечно, не в том, как он стоял, а в том, что он пел…

Сам же Цой отнесся к запрету на концертную деятельность совершенно спокойно. Вполне возможно, Виктор считал подобные моменты «капризами природы»…

Виктор Цой: «Я очень философски отношусь к каким-то неприятностям. Считаю, что просто надо переждать, а потом всё образуется…»[174]174
  Из интервью Виктора Цоя А. Ягольнику. Киев, 1990.


[Закрыть]

Георгий Гурьянов: «Нам было совершенно наплевать на систему. Мы ее не замечали. Все эти слежки, стукачи из рок-клуба, агенты КГБ, фотографировавшие из-за угла. Мы хихикали над всем этим, нам не то что не страшно было, наоборот. Мы специально себя вызывающе вели, показывали – вот какие мы, модные, красивые. Снимайте нас, что же вы… Пишите про нас в газетах своих, обсуждайте наши выступления…»[175]175
  Из интервью автору.


[Закрыть]

«Киношники» продолжали репетировать и давать концерты.

Инна Николаевна Голубева: «Концерты давались по каким-то складам, каким-то заброшенным заводам. Где они могли выступать? Их никуда не пускали. Из подвала куда-то в дыру очередную они выходили и там играли свою музыку и пели, и вообще наслаждались друг другом»[176]176
  Из интервью автору.


[Закрыть].

Джоанна Стингрей: «Такая страна и такие порядки. Для нас это была больше игра. Они знали, что мы знаем, но делаем вид, что не знаем. Было даже весело. На всех концертах были агенты КГБ в костюмах. А один раз меня даже украли. То есть задержали. На фестивале рок-клуба. Во время одного из моих первых приездов. Прямо в зале взяли под руки и увели в комнату. Я по-русски еще совсем не говорила. Минут двадцать меня о чем-то спрашивали и не верили, что я не понимаю русский. Когда я начала громко требовать посла, они испугались и отпустили…»[177]177
  Из воспоминаний Джоанны Стингрей.


[Закрыть]

Примерно в это же время наконец-то сбылась мечта Цоя – он устроился работать кочегаром. Работа сутки через трое позволяла ему не отвлекаться от музыки, ездить на гастроли, давала небольшой заработок и ограждала от обвинений в тунеядстве.

Напомню, что в законодательстве СССР с 1961 по 1991 год был предусмотрен состав преступления, заключавшегося в «длительном проживании совершеннолетнего трудоспособного лица на нетрудовые доходы с уклонением от общественно полезного труда». Под «общественно полезным трудом» понимался лишь труд в санкционированной государством форме. Самодеятельный же труд разрешался только в свободное от «общественно полезного труда» время, иначе он приравнивался к тунеядству. Учеба в государственном учебном заведении приравнивалась к «общественно полезному труду». В СССР лицам, обвиненным в тунеядстве, присваивалась аббревиатура – БОРЗ (без определенного рода занятий), и сперва в уголовной среде, а затем и в молодежном «сленге» появились формулировки – «борзбй» и «ббрзый», то есть человек, упорно не желающий работать.