Текст книги "Виктор Цой"
Автор книги: Виталий Калгин
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Пару лет «Асфальт» регулярно исполнялся на акустических концертах, поскольку это была самая тяжелая и мощная вещь из всего репертуара «КИНО». Именно с нее весной 1982 года группа начала свое первое выступление в рок-клубе. В программу входили еще три рок-н-ролльных номера: гипнотический бит «Когда-то ты был битником», пивной марш-бросок «Мои друзья» и монотонная «Электричка», ритмически выдержанная в русле композиции Игги Попа «Passenger» и сыгранная позднее в жестком хард-роковом ключе в альбоме «Последний герой». «Электричка везет меня туда, куда я не хочу», – пел Цой низким голосом под энергичный аккомпанемент двух акустических гитар… Но реноме «КИНО» составили не вышеупомянутый рок-н-ролльный блок и не ироничная псевдоиндийская стилизация «Ситар играл», а по-мальчишески угловатые и романтичные «Восьмиклассница», «Бездельник», «Время есть, а денег нет», а также абсурдистский хит «Алюминиевые огурцы», написанный Цоем по следам осенних сельскохозяйственных работ[85]85
Кушнир А. 100 магнитоальбомов советского рока. Изд-во «ЛЕАН», изд-во «АГРАФ», фирма «КРАФТ+». М., 1999.
[Закрыть].
В итоге вся студийная запись четырнадцати песен группы «КИНО» заняла полтора месяца. Завершив работу, молодые музыканты, горящие желанием сделать что-то принципиально новое, в духе «новых романтиков», занялись оформлением своего первого альбома. Поскольку время записи (вместе с песней «Асфальт», впоследствии выпавшей) составляло ровно 45 минут, то именно это число и увековечилось в названии – «Сорок пять» («45»).
Виктор Цой: «Первый альбом, который предшествовал нашему концертному выступлению, назывался “Сорок пять”. Назывался он так потому, что по времени звучания он длился 45 минут в первоначальной версии, с песней “Асфальт”. Потом мне показалось, что это неудачная песня, мы ее убрали оттуда, а название сохранили[86]86
Из интервью Виктора Цоя. 1986.
[Закрыть]. Записали мы его в принципе быстро, но между днями записи были большие паузы. Она не дописана, вышла без наложений, голый костяк, такой “бардовский вариант”. Я успел только в три песни наложить бас, и то сам накладывал. Мы бы, конечно, доделали, но вышла какая-то лажа со студией, и мы выпустили пленку. Слушать ее мне было стыдно, но уже сейчас, задним умом, понимаю – Борис был прав, пленка сделала свое дело. На мое удивление, она очень быстро и хорошо разошлась. Последовали приглашения на концерты из разных мест страны, мы начали ездить в Москву, были там много и часто, в Ленинграде с выступлениями было сложней, играли часто на квартирах. Как правило, играли акустический вариант.
Алексей Вишня: «Впервые я мельком увидел Цоя летом 1982 года. В тот день ко мне заехал звукооператор “Аквариума”, Слава Егоров, мы собирали временную студию для записи его песен и хотели сложить наше оборудование в один сетап и приступить к работе. Решив, что нам для этого необходимо, мы направились к Андрею Тропилло, в студию Дома пионеров, на соседнюю улицу. Пришли мы не очень вовремя: стены Дома пионеров наполнял странный гул: у-ууу-уу… аа-оаааа… ууууу-ууууу. В студии шла запись… На минутку выскочил Борис, приветствовал нас. Его лицо выражало восторг и озабоченность одновременно: “Идем, послушаем дубль, ломовая группа, ‘КИНО’ называется!” Борис поставил “Бездельника”. Цой смущенно стоял поодаль…»[88]88
Вишня А. Поминальные заметки о Викторе Цое. Specialradio.ru, 17.12.2007.
[Закрыть]
Именно с этой встречи Алексея Вишни и Виктора Цоя, произошедшей в коридоре студии Андрея Тропилло, позже начнется сотрудничество «КИНО» со студией «Яншива Шела», на которой будет записан не один хит «КИНО». А пока Вишня, находясь под впечатлением творчества Цоя, терзал слух родителей на слух подобранным «Бездельником» и фотографировал Виктора и Алексея, беспрестанно зазывая их в гости…
Изначально Виктор с Алексеем планировали сделать несколько фотографий в «новоромантическом виде» (с пистолетами в руках и в рубашках с жабо), чтобы использовать их в оформлении обложки альбома, но впоследствии от этой идеи отказались. Решено было взять за основу принцип оформления альбомов «Аквариума», обложки к которым делал Андрей (Вилли) Усов.
Алексей Вишня: «Когда “45” был полностью готов, я снял с оригинала пару копий, с них у меня переписал альбом весь двор. Захотелось обложку для пленки, подобную тем, какие Вилли Усов творил для “Аквариума”. Созвонились, решили посни-маться. За домом Рыбы на проспекте Космонавтов росла высокая трава, выше человеческого роста. Несколько снимков мы сделали дома, затем отправились к этой траве. Марьяна тонким пером рисовала обратную сторону пленки – названия песен, выходные данные. Я сфотографировал обложку с руки, при солнечном свете…»[89]89
Там же.
[Закрыть]
Фотографии, сделанные Вишней, вышли вполне приемлемыми, и с их помощью ребята качественно оформили обратную сторону обложки, красиво написав названия песен и выходные данные. И вот альбом «родился»…
Даже несмотря на то что альбом был акустическим, он стал довольно популярным в узких кругах любителей рок-музыки, хотя его выход совершенно не рекламировался и не освещался по телевидению.
В интервью журналу «Рокси» Цой называет песни «45» «бардовским вариантом» и признаётся, что был против выпуска этого альбома, поскольку запись, с его точки зрения, получилась сырой. Не менее скептически оценивал альбом и Рыбин, правда, спустя много лет: «Единственное, что в “45” есть хорошего, – это трогательная непосредственность песен. Сами же песни представлены на альбоме очень наивно, а аранжировки отсутствуют как класс»[90]90
Из интервью Алексея Рыбина.
[Закрыть].
«Я думаю, что Цою хотелось, вероятно, не совсем того, что получилось, – вспоминал Гребенщиков. – Скорее всего, ему хотелось рок-н-ролльного звука – звука “КИНО”, который возник на их альбомах впоследствии. Но из-за нехватки людей, из-за моего неумения сделать то, чего они хотят, и их неумения объяснить, чего именно они хотят, получилось “45 ”»[91]91
Из воспоминаний Бориса Гребенщикова.
[Закрыть].
Показательно, что ленинградская рок-тусовка альбом поначалу вообще не заметила, а московский подпольный журнал «Ухо» назвал песни «КИНО» «расслабленным бряцаньем по струнам», в котором «серной кислотой вытравлены всякий смысл и содержание». В тот момент сложно было поверить, что всего через несколько лет бблыиая часть композиций из «45» будет звучать чуть ли не в каждом дворе под приблизительный аккомпанемент ненастроенных шестиструнных гитар…
Алексей Вишня: «Как музыканты они были тогда на уровне нулевом. Ничего не контролировалось на записи, как получалось, так и получалось… Цой умел играть на гитаре, но при этом его называли бряцалыциком, хоть он и умел извлекать из гитары звук. Пускай это был и бряцающий звук, но это был хороший бряцающий звук, хороший чес»[92]92
«Знак кровоточил. Александр Башлачев». СПб.: Лим-бус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2011.
[Закрыть].
Запись альбома тяжело далась Виктору и Алексею. Правда, и звукорежиссеру, и участникам группы «Аквариум» тоже. Виктор, в то время учившийся в художественном училище, отлынивал от занятий, выкраивая время на запись в студии, а Алексей, трудившийся монтажником сцены ТЮЗа, умудрялся получать мифические больничные, чтобы хоть как-то оправдать свое отсутствие на рабочем месте. Родные, конечно же, ни о чем не догадывались – ну, бренчат ребята на гитарах и пусть себе бренчат. Мало кто понимал, что за всем этим стоит…
Валентина Васильевна Цой: «Работу над альбомом “45” Витя засекретил: ходил таинственный, ни о чем не рассказывал. Как-то вечером принес мне плейер: “Мама, послушай!” Мне понравилось. “Во всяком случае, не хуже, чем у других!” – решила я. Дала ему десять рублей, чтобы как-то стимулировать. Думала, он сладкого себе купит, а он вернулся с бутылкой водки. Ну, думаю, обычный парень вырос»[93]93
Из воспоминаний В. В. Цой.
[Закрыть].
Виктор Цой: «А из старых альбомов мне больше всего нравится первый альбом, “45”, потому что… Ну, я не знаю почему, но нравится. Другое дело, что я из него немножко как бы вырос уже»[94]94
Из интервью В. Цоя. Мурманское ТВ, апрель 1989 года.
[Закрыть].
Алексей Рыбин: «Альбом “45” все хаяли. Говорили, что это самодеятельность ниже плинтуса. Нас поддержал Борис Гребенщиков и вся его группа, Майк Науменко привечал, остальные травили»[95]95
Из воспоминаний Алексея Рыбина.
[Закрыть].
Запись альбома дала «КИНО» определенный статус. Группа заявила о себе и была услышана. Как сказал в одном из интервью Виктор Цой: «У нас появилась некоторая репутация, даже авторитет, мы уже сами могли выходить на какие-то студии»[96]96
Из интервью В. Цоя газете «Ленинская смена» (Алма-Ата). 1989.
[Закрыть].
Можно согласиться с Александром Кушниром, сказавшим, что, не умея толком играть на музыкальных инструментах, музыканты «КИНО» записали песни, которые с удивительной точностью передавали атмосферу городской романтики того времени с ее вечным безденежьем, бездельем и океаном нереализованных планов и ночных мечтаний. «Сигареты», «ночь», «телефон», «солнечные дни» – как бы там ни было, а «45» получился одним из самых светлых и лиричных альбомов за всю историю русского рока[97]97
Кушнир А. 100 магнитоальбомов советского рока. Изд-во «ЛЕАН», изд-во «АГРАФ», фирма «КРАФТ+». М., 1999.
[Закрыть].
ВИКТОР И МАРЬЯНА
Примерно в это же время, в начале марта 1982 года, но уже в ходе записи «45», на одной из вечеринок Цой познакомился с молодой художницей Марьяной (Марианной), в скором времени ставшей не только его подругой, но и полноценной участницей группы «КИНО» (в качестве гримера и костюмера), а впоследствии женой и матерью единственного сына Александра.
Игорь Петровский: «С Витей мы познакомились в начале восьмидесятых и приятельствовали до конца 1985 года, потом это как-то прекратилось. С Марьяной я познакомился во второй половине (в конце) 70-х, отчасти благодаря нашему знакомству они с Цоем и повстречались… А тогда у Марьяны был роман с Игорем Гудковым. И вот в тот день, на дне рождения, Марьяна, встретив Цоя, просто поняла, что роман ее с Панкером, собственно, подошел к концу и отношения с ним закончены…»[98]98
Из интервью автору.
[Закрыть]
Как известно, Цой умел нравиться женщинам, и об этом вспоминают многие его знакомые и приятели.
Павел Крусанов: «Разумеется, регулярно появлялся в нашей квартире и Цой. Благо от Днепропетровской улицы было рукой подать до полюбившегося ему женского общежития ПЖДП (прижелезнодо-рожного почтамта) Московского вокзала, располагавшегося (речь об общежитии) в Перцовом доме на Лиговке. Да, этого не отнять: он нравился женщинам – он был обаятелен, хорошо сложен, молчаливость добавляла его решенному в черных тонах образу известную толику романтической загадочности, ну а когда он брал в руки гитару и начинал петь, его и вовсе окутывало облако какого-то запредельного очарования, так что девицы теряли над собой контроль, и глаза их наливались томным матовым блеском. Не устояла даже милейшая и добрейшая майковская Наташка – дело едва не дошло до адюльтера, отчего Майк некоторое время на Цоя ревниво дулся. Собственно, здесь же, на Днепропетровской, Цой увел у Панкера Марьяну. Вернее, она сама увелась: отдадим должное слабому полу – практически невозможно соблазнить деву без ее встречного желания быть соблазненной»[99]99
Крусанов П., Подольский Н., Хлобыстин А., Коровин С. Беспокойники города Питера. СПб.: Амфора, 2006.
[Закрыть].
Наталья Крусанова: «С Марьяной я познакомилась на дне рождения Ильи Куликова – басиста “Зоопарка”. Ее пригласил Иша Петровский, так как Марьяна тогда жила с ним в одном районе. Иша с ней подружился на подготовительных курсах в “Муху” (Ленинградское высшее художественнопромышленное училище им. В. И. Мухиной. – В. К.). Марьяна и Витя увидели друг друга в конкретный день – 5 марта 1982 года на совместном дне рождения Саши Бицкого (одноклассника Иши) и Марьяны…»[100]100
Из интервью автору.
[Закрыть]
Марьяна Цой: «Это было 5 марта… Цой вошел – подбородок вперед, уже тогда, – и говорит: “Меня зовут Витя”. Потом, естественно, все напились, начался полный бардак, все сидели друг у друга на ушах, и тут мне что-то не понравилось. “У-у, какой щенок – Витя его зовут!” И я ему взяла и написала губной помадой чуть ли не на физиономии свой телефон. С этого и началось. Цой начал звонить мне домой, я тоже начала ему звонить»[101]101
Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.
[Закрыть].
Виктор Цой стал вторым мужем Марьяны. Первый раз она вышла замуж в 19 лет. Как вспоминала впоследствии сама Марьяна, она сделала эту глупость только потому, что в те времена не жениться было нельзя. Родители никогда бы не допустили свободных отношений типа гражданского брака.
Инна Николаевна Голубева, мама Марьяны: «Первый ее муж был красивый, симпатичный парень, обаятельный прохвост, скажем так… Она влюбилась, и, хоть им нельзя было позволять жениться, – они поженились… Оба не один раз пытались поступить в “Муху”, жили на Моховой, работали дворниками, им дали там маленькую квартиру, они ходили вечерами на подготовительные курсы, там ваяли, общались. Там паслось много народа, но продолжалось всё это очень недолго, и через год они развелись…»[102]102
Из интервью автору.
[Закрыть]
Когда Марьяну спрашивали о Викторе, она вздыхала с раздражением: «Десять лет я рассказываю о том, как мы познакомились с Цоем! Можно тронуться умом. А как люди знакомятся? Ничего рокового. Просто пришли на день рождения приятеля и познакомились. Мне тогда стукнуло 23 года, Виктору – 19»[103]103
Из воспоминаний Марьяны Цой.
[Закрыть]. Марьяна была старше Виктора, из-за чего первое время Цой переживал и комплексовал, тем более что получал он гроши.
Инна Николаевна Голубева: «Как они с Витей познакомились? Марьяша пошла на день рождения приятеля, и там одна из ее подруг ей сказала: “Обрати внимание вон на того парня…” А парень лежал на полу, раскинув руки и ноги, в белой рубахе. Марьяну это сильно задело… Она написала ему помадой свой номер телефона, он ответил, и они стали общаться. Но мне она ничего не сказала поначалу. Я-то боролась за чистоту рода. А тут моя нордическая барышня, и вдруг такое… И вот потом она привела его. А было это так… Вхожу в комнату, на диване кто-то сидит. И вдруг я вижу такие глаза у Марьяны, которые излучают сияние. Она говорит: “Мамочка, я тебя хочу познакомить с одним человеком”. Я мрачно сказала: “Ну познакомь”. Поднимается это, значит, существо такое темное. “Мама, это Витя”. Я говорю: “Очень приятно”. Он со мной очень вежливо поздоровался, головку поклонил, но я уже это образование, темное такое образование, возникшее в комнате, видеть не могла… Я пошла к себе и долго сидела, и вообще не выходила больше, пока он не ушел. Вот появление Вити. И я думаю: “Что же., куда же я потратила всю свою жизнь? Я всё месила из Марьяны человека”. Это же была не просто моя дочка, это была девочка моей мечты, и я из нее делала вообще не принцессу, боже сохрани, мы жили трудно. Не было у нас никаких излишеств. Но тем не менее вложено было всё то, что я могла отдать… И вдруг – Витя. Пальто до пола, с помойки вытащенное. Уши длинные до плеч, челка – глаз почти не видно, вижу, что вот узкоглазое что-то такое…
Когда они познакомились, группы “ КИНО” толком еще не было. Был какой-то таинственный “Гиперболоид”. Я даже всерьез это не принимала. При Вите был Рыба… Рыба такой был пай-мальчик… Витя в кружевных рубашках, сшитых Валентиной Васильевной, выступал. Он до того, как устроиться на работу, был с волосами и с кружевными этими рубашками, был комильфо такое деревенское…»[104]104
Из интервью автору.
[Закрыть]
По словам Алексея Рыбина, когда Марьяна появилась в жизни Цоя, Виктор назвал ее полноправным членом группы «КИНО» – но не в качестве администратора (администратором тогда был Рыбин), а в качестве гримера (действительно, есть фото, где Марьяна накладывает ему грим), костюмера (в начале деятельности группы «КИНО» она приносила из цирка, в котором работала, какие-то невероятные костюмы для сцены) и художника (Марьяна неплохо рисовала и помогала Виктору оформлять обложки для альбомов).
ВРЕМЯ ТВОРЧЕСКИХ РАЗНОГЛАСИЙ
Еще до записи и выхода альбома «Сорок пять» у молодой группы появились собственные поклонники. Во время одного из «квартирников» на Петроградской стороне Виктор и Алексей познакомились с Владиком Шебашовым, который стал первым официальным фаном группы «КИНО».
Алексей Рыбин: «После новогодних московских домашних концертов у нас состоялся маленький домашний концертик в Ленинграде – в какой-то из бесчисленных мансард Петроградской стороны, и публика опять была в восторге, публика взрослая, серьезная, какие-то режиссеры, художники, богема, одним словом. Это было то, что нам нужно, – приятно было иметь дело с образованными людьми, да мы и понимали, что только они могут помочь нам расти – в конечном счете и устройство концертов, и аппарат, и всё остальное могли пробить только личности, так или иначе имеющие вес в официальной культурной жизни страны – подполье уже явно стало несерьезным и несостоятельным способом существования. Я не помню, кто устраивал этот концертик на Петроградской, но там у нас появился первый официальный фан (поклонник), не принадлежащий к кругу наших друзей. Друзьям-то тоже все нравилось, но друзья есть друзья, а тут незнакомый крепкий молодой человек с мутными глазами и красным носом так прямо и заявил нам: “Я ваш первый официальный фан. Запомните это. Когда станете знаменитыми, говорите всем, что ваш первый официальный фан это я – Владик Шебашов”»[105]105
Рыбин А. Кино с самого начала. Смоленское областное книжное изд-во «Смядынь». Ред. – изд. центр А. Иванова «ТОК», 1992.
[Закрыть].
Чуть позже Шебашов (ныне это преуспевающий писатель, скрывающийся под псевдонимом Борис Карлов) выступит организатором нескольких квартирных концертов.
По воспоминаниям Алексея Рыбина, весной 1982 года у них с Цоем совершенно отпали последние сомнения – быть или не быть группой, имеет ли смысл исполнять песни Цоя в таком виде, в каком они были, – они уже стали группой.
Время шло, и чем дальше, тем больше сдавал свои позиции ленинградский помпезный рок 1970-х.
Александр Аксенов: «В общем, 1981-й и половина 1982 года в Питере прошли в некоем панк-перфомансе, то есть в содружестве определенных людей, как сейчас говорят, в тусовке музыкантов, художников, которых объединяла любовь к панк-року и неприятие не столько окружающей действительности, сколько андеграунда действительности. Мы откровенно насмехались над Ленинградским рок-клубом, потому что там все были волосатые, мрачные, а мы были веселые и, естественно, коротко стриженные… И ходили в невероятных нарядах, из-за которых постоянно попадали в милицию…»[106]106
Из воспоминаний Александра Аксенова, Рикошета.
[Закрыть]
К середине 1982 года питерские панки утратили большую часть абсурдного юмора и стали более брутальными, натуралистичными и подпольными. Если сначала люди в сером не врубались в расклад – панки одевались, как все, только еще хуже, что в СССР было в порядке вещей, – то после того, как они перешли на разноцветную кожаную рвань, цепи, булавки и поднятые портвейном дыбом волосы, внутренние органы к 1983 году смекнули, что здесь дело нечисто. А поскольку в арсенале панк-развлечений были дестрой и вандализм городского пейзажа, акты дефекации на улицах, беготня по помойкам и селф-дистракшн при помощи различного рода химии плюс употребление всевозможных доступных допингов – менты принялись винтить всех без разбора по любому поводу.
«КИНО» постоянно репетирует, посещает всевозможные тусовки и, несмотря на панковское прошлое, активно начинает позиционировать себя «новыми романтиками».
Дмитрий Бучин: «Году в 1982-м я как-то приехал в гости к Гене Зайцеву, отцу всех ленинградских хиппи, а у него уже были гости. На полу сидели два каких-то молодых парня, и играла музыка. Неплохая довольно-таки музыка. Спрашиваю, а что за группа играет? Гена мне и говорит, а вот эти парни и играют. Цой и Рыба. Дуэт. Им Гребенщиков помогал записываться, и у них получилось… Вот так и познакомились…»[107]107
Из интервью автору.
[Закрыть]
В апреле 1982 года руководство рок-клуба предложило «КИНО» выступить в концерте молодых групп. Цой с Рыбиным решили не терять такую возможность и с помощью музыкантов группы «Аквариум» на сцене рок-клуба было успешно исполнено семь песен.
Андрей Крусанов: «Еще со времен “Гарина…” Цоя милостиво опекал БГ – раз или два “Гарин…” выступал в паре с “Аквариумом”, а потом и сольно, на “квартирниках”, а когда весной 1982-го “КИНО”, где на тот момент в постоянном составе числились лишь Цой и Рыба, появилось на сцене рок-клуба с полуэлектрической версией старой акустической программы, подыгрывали этому неведомому дуэту, обеспечивая “наполненный” звук, музыканты того же “Аквариума”: Файнштейн-Васильев и Дюша Романов. На этом, по сути, первом своем полноценном концерте “киношники” решили дать волю артистической фантазии, как они ее на тот момент понимали: разутый, густо залепленный гримом “Рыба” бегал в белых носках по сцене с гитарой наперевес, Дюша в широкополой шляпе остервенело бил по клавишам, Фан с басом был подчеркнуто деловит и сосредоточен, однако не мог утаить лукавую улыбку, за ударника с механической меланхолией работал никогда не использовавшийся доселе в концертной практике питерских рокеров ритм-бокс. Цой, как пригвожденный, непоколебимо стоял у микрофона, позволяя себе лишь нарочито резкие жесты (романтично – а он сознательно предъявлял себя миру в образе неоромантика – вспархивали кружевные манжеты) и демонстрацию мужественного, тоже изрядно подкрашенного театральным гримом профиля. Последним номером в программе был “Битник”. И тут на сцену, как и остальные, в нарядах из тюзовской костюмерки (Рыба работал в ТЮЗе монтировщиком сцены, отсюда и экипировка) вышли Гребенщиков, бьющий в повешенный на шею огромный барабан, и Майк с гитарой, чтобы спеть этот забойный номер вместе с Цоем. И они его спели. В довершение карнавальной картины из-за кулис выскочил деятельный Панкер с саксофоном (в барабанах он к тому времени разочаровался) и разыграл пантомиму: он не мог выдавить из гнутой железяки ни одного чистого звукового пузыря, но, извиваясь всем своим крупным телом, раздувал щеки зверски и вполне убедительно. Разумеется, после такой звездной поддержки публика запомнила “КИНО” надолго. Так, на плечах Гребенщикова и Науменко, Цой эффектно въехал в славный пантеон питерского рока»[108]108
Крусанов П., Подольский Н, Хлобыстин А., Коровин С. Беспокойники города Питера. СПб.: Амфора, 2006.
[Закрыть].
Жизнь продолжалась. Наступило лето…
Алексей Рыбин: «Однажды Майк, вернувшийся из Москвы, между стаканами сухого сообщил, что “познакомился с настоящим мафиозо”. Собутыльники, в числе которых находились мы с Цоем, поохали, поахали, позавидовали и продолжили выпивать. Никто из нас не знал, что вскоре с этим “мафиозо” столкнемся и мы…»[109]109
Рыбин А. Кино с самого начала. Смоленское областное книжное изд-во «Смядынь». Ред. – изд. центр А. Иванова «ТОК», 1992.
[Закрыть]
Этим «мафиозо» был Александр Липницкий – человек, по словам Алексея Рыбина, «сделавший для рок-групп из Ленинграда столько, что это сопоставимо с тем, что сделали для себя сами эти группы».
Летом молодые музыканты «КИНО» провели несколько концертов в Москве, в частности концерт у Александра Липницкого, на память о котором остались удачно сделанная запись и рассказы очевидцев…
Александр Липницкий, музыкант группы «Звуки Му»: «Жаркие дни лета 1982 года. “КИНО” уже гремит – альбом “45” успешно конкурирует в Москве с самим “Аквариумом”. 25 июля я устраиваю группе домашний концерт, пригласив московских художников и музыкантов. Хорошо накрытый стол стимулирует дуэт наших гитаристов, и песня “Лето”, на мой вкус, никогда не была так сильно спета, как в тот день.
К концу лета Цой и Марьяна с друзьями рванули в Крым, в поселок Малореченское, где наслаждались «диким» отдыхом. Чтобы купить билеты и собрать хоть немного денег на поездку, ребятам пришлось хорошенько потрудиться. Цой со своей верной подругой, с помощью Вишни, напечатали несколько обложек к альбому «Сорок пять», украсили ими бобины с записью и сумели реализовать их с помощью приятелей. Но вырученных средств всё равно не хватало. Как вспоминала впоследствии Марьяна, выход нашли сразу. Поковырявшись в родительских домашних библиотеках и найдя наиболее ценные фолианты, молодые люди сдали их в «Букинист», и только тогда им удалось купить билеты в Крым.
Игорь Петровский: «После того как Цой с Марьяной стали жить вместе, мы поехали в Крым. В Малоречку. Сейчас я совершенно не помню, чего мы потащились именно туда? По-моему, Цой с Рыбой там уже бывали раньше. Но по крайней мере идея туда поехать исходила как раз от Цоя. Типа, там всё зашибись. Мы взяли и поехали. А как там было… По приезде нас всех дружно пробрал понос, девчонки обгорели на солнце… Цой сказал, что у него лечебная моча, все стали делать из нее компрессы… Мы жили в палатке на пляже, у нас сперли мясо, деньги быстро кончились… Есть было нечего, мы собирали бутылки, сдавали их… Витя с Марьяшей были хорошими пловцами, ныряли, ловили мидий, мы их чистили, жарили и ели… Чтобы всех развлечь, я ловил каких-то здоровенных пауков, ползающих под камнями, девчонки их жутко боялись… В общем, всё довольно безумно было…»[111]111
Из интервью автору.
[Закрыть]
По возвращении Виктора и Марьяны из Крыма Цой и Марьяна снова встречаются с Алексеем Рыбиным, и «КИНО» продолжило давать квартирные концерты. Алексею Рыбину, выполнявшему на тот момент функции директора группы, удалось создать некое подобие концертного графика. Правда, большинство выступлений проходило в столице. В основном это были квартирные сейшены, но изредка случались и более солидные мероприятия, например совместный с группой «Центр» концерт в МИФИ. Играли Цой с Рыбиным вдвоем, лишь пару раз компанию им составил барабанщик «Аквариума» Петр Трощенков.
Вскоре Цой наконец-то получил диплом «резчика по дереву» и вместе с ним распределение на работу в город Пушкин, в НПО «Реставратор», где обязан был отработать два года. Теперь ему приходилось ездить к восьми утра в пригород и торчать под потолком анфилады Екатерининского дворца. Цой, поначалу ответственно подошедший к делу, вскоре обнаружил, что дореволюционная пыль, летящая с потолков, здорово портит ему пальцы и мешает заниматься любимым делом – игре на гитаре. После этого реставрационный пыл Виктора сильно поугас и он изо всех сил старался не послать старые потолки куда подальше.
Инна Николаевна Голубева: «Он же по специальности был резчик, а его почему-то распределили на лепнину… И он там штукатуром почти каким-то работал, и пальцы его были просто в хлам…»[112]112
Из интервью автору.
[Закрыть]
Однажды, вернувшись домой в небольшую комнату на Московской площади, которую они тогда снимали, Марьяна услышала песню «Последний герой», одну из самых знаковых песен Цоя…
Алексей Рыбин: «Витька продолжал писать, и материала для второго альбома у нас уже было более чем достаточно. Теперь, когда мы разделили обязанности и всеми административными вопросами стал заниматься я один, мой товарищ начал наседать на меня и всё чаще и чаще требовал, чтобы я поскорее подыскал студию для новой записи»[113]113
Рыбин Л. Кино с самого начала. Смоленское областное книжное изд-во «Смядынь». Ред. – изд. центр А. Иванова «ТОК», 1992.
[Закрыть].
Поскольку Андрей Тропилло был очень занят работой с группой «Аквариум» и не имел возможности уделить время группе «КИНО», Гребенщиков предложил Рыбину самостоятельно найти студию для записи и даже снабдил его многочисленными телефонами знакомых звукорежиссеров. В конце концов после долгих поисков Алексею повезло, и он нашел студию звукорежиссера Андрея Кускова в МДТ (Малом драматическом театре. – В. К.). На барабанах группе помогал Валерий Кирилов, впоследствии ставший барабанщиком «Зоопарка». Но к концу работы получившаяся запись перестала нравиться Цою, и он спрятал ее «в шкаф».
Я сижу в кровати, только что из ванной, с мокрой головой.
На улице мороз, и рано, как ни странно, я пришел домой.
За стенкой телевизор орет,
Как быстро пролетел этот год,
Он так похож на прошлый год,
Я в прошлом точно так же
Сидел один, один, один…
В поисках сюжета для новой песни.
Алексей Рыбин: «К сожалению, эту запись мы так и не довели до конца – Витьке вдруг разонравилась эта студия, звук записанных барабанов, хотя, на мой взгляд, он был вполне достойным. Мы собрались в Малом драматическом еще раз, записали голос, и Витька, забрав ленту себе, сказал, что пока на этом остановимся. У него не было настроения писать дальше – это было заметно. Отношения наши продолжали оставаться превосходными, он сказал, что просто устал и ему нужно сосредоточиться, чтобы записать полноценный альбом. А пара песен из записи в Малом драматическом потом так никуда и не вошла»[114]114
Там же.
[Закрыть].
По счастливому стечению обстоятельств, именно Кирилов сохранил копию этой записи 1982 года, которая впоследствии была издана как «Неизвестные песни»…
Наступил 1983 год. По воспоминаниям Марьяны, в конце января Цой, основательно испортивший пальцы трухлявой лепниной дореволюционных потолков, в конце концов добил своего начальника наплевательским отношением к работе, и тот счел за благо отпустить молчаливого молодого реставратора на все четыре стороны.
Виктор, уставший от восьмичасового графика работы, мечтал уйти в дворники или кочегары, чтобы иметь хоть немного свободного времени на занятия музыкой, но ничего подходящего не подворачивалось. В результате он устроился рабочим в Управление паркового хозяйства, располагающееся на улице Лизы Чайкиной, 4/12. Он вырезал детскую деревянную скульптуру в парке «Тихий отдых» на Каменноостровском проспекте, 81, где до сих пор, говоря словами Марьяны Цой, «можно увидеть следы ЕГО топора».
Андрей Усов: «Цой занимался некоторое время рубкой деревянных скульптур в каком-то садово-парковом хозяйстве, и можете себе представить, что работы Цоя стояли на детских площадках – всякие мишки и прочее»[115]115
Из интервью А. Усова. Программа «Культурный слой. Цой жив. Рок 80-е». 2005, Пятый канал.
[Закрыть].
В середине февраля 1983 года рок-клуб запланировал очередную акцию – концерт групп-побратимов по записи альбома «45» – «Аквариума» и «КИНО». Перед Цоем и Рыбиным остро встала проблема расширения состава группы, ведь они по-прежнему оставались дуэтом. А музыка Цоя, по словам Рыбина, уже тогда «могла звучать только в электричестве, с полным составом». Алексей предложил Виктору попробовать на концерте в качестве бас-гитариста Максима Колосова, а чуть позже привлечь еще одного музыканта – гитариста Юрия Каспаряна.
Алексей Рыбин: «Перед тем как уйти в армию, Олег (Валинский. – В. К.) – наш Гиперболоид – работал в одной командочке параллельно с нами, играл с ней на разных свадьбах, вечеринках – подхалтуривал, одним словом. Командочка, впрочем, была некоммерческой направленности: вокалист обожал Джона Леннона, гитарист торчал от “Creedence” – со вкусом у ребят было всё в порядке. Я тогда познакомился с этой группой и теперь решил попытать счастья и созвонился с басистом, Максом. Выслушав мои предложения и условия, Макс согласился поиграть с “КИНО” в качестве сессион-ного музыканта. Я начал ездить к нему (он тоже жил в Купчине, недалеко от меня) и репетировать с ним Витькин материал. Однажды я ехал к Витьке на Гражданку – вышел из метро “Площадь Ленина” и ждал троллейбус, на котором нужно было проехать еще с полчаса, чтобы добраться до Вить-киного нового дома. “Привет”, – услышал я знакомый голос, повернул голову и увидел Макса с бас-гитарой в чехле, а рядом с ним – Юрку. Юрка тоже был с гитарой – они, как выяснилось, ехали домой с какой-то очередной то ли халтуры, то ли репетиции, то ли еще чего-то. “Вы сейчас свободны?” – спросил я Макса и Юрку. “Свободны”. – “Поехали к Витьке. Я как раз сейчас к нему на репетицию. Макс, ты уже можешь показать, что ты там напридумывал, может быть, Юра, и ты что-нибудь поиграешь – хотите? Можно попробовать”. – “С удовольствием”, – ответили продрогшие уже музыканты. Когда мы приехали к Витьке и я представил ему кандидатов в концертный состав “КИНО”, Витька увел меня на кухню и неожиданно устроил мне небольшой нагоняй – впервые за всё время нашей дружбы и совместной работы. Он был страшно недоволен тем, что я привел к нему в дом незнакомого ему человека – Каспаряна»[116]116
Рыбин Л. Кино с самого начала. Смоленское областное книжное изд-во «Смядынь». Ред. – изд. центр А. Иванова «ТОК», 1992.
[Закрыть].
