Текст книги "Все запущено у Путина"
Автор книги: Виталий Загорский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Раздались оглушительные аплодисменты, врубилась музыка – ремикс песни «Этот день победы!» с голосом Льва Лещенко под ритмичные биты, все танцевали, обнимались, целовались, заказывали напитки и закуски из организованного прямо на амвоне бара, было всем очень классно!
Пи-пи-пи-пи, пи-пи-пи-пи, – запищал будильник, я вскочил и сразу в телефон, новости узнавать. Первое, что выскочило на экране – президент Владимир Путин поручил создать на базе Национального медицинского исследовательского центра психиатрии имени Сербского новый институт, который среди прочего займется исследованием поведения ЛГБТ-людей. Об этом сообщил министр здравоохранения Михаил Мурашко во время обсуждения законопроекта о запрете «смены пола» в Госдуме. Другими словами, в России будут применять конверсионную терапию, направленную на изменение сексуальной ориентации с гомосексуальной на гетеросексуальную. Разумеется, гомосексуальность будет рассматриваться как болезнь, вопреки мировому научно-доказанному пониманию этого явления, как нормы. Неужели Мурашко настолько плохо учился в институте, что не знал этого? Вот Гитлер и доктор Менгеле этого не знали, поэтому пытались очищать немецкую нацию от непонятного им сброда. Как показала практика, уменьшить количество гомосексуалов это не помогло, зато Германия после оздоровления разрешила однополые союзы со всеми вытекающими последствиями. Самые красочные гей-парады, кстати, проходят теперь именно в Германию.
Давно установлено, что существуют физиологические основы для развития гомосексуальности. Гипоталамус – участок головного мозга, ядра которого у гомосексуалов меньше, чем у гетеросексуальных собратьев. Такое явление наблюдается в живой природе у полутора тысяч видов животных, и в любой популяции, невзирая на усилия по его истреблению в концлагерях и Мурашкиных институтах. Гомосексуальностью нельзя заразиться, что было доказано в наблюдениях за детьми, воспитываемыми в однополых семьях. Возможно, так как у человека все сложнее, чем у животных, это можно обрести в результате психотравмы. Но не из-за гей-парадов или той самой пропаганды, якобы от которой гей Володин защищает детей, вероятно появившихся через суррогатную маму. С 1986 по 2009 годы все исследования не смогли предъявить ни одну научную, доказанную, эффективную методику по изменению сексуальной ориентации. В большинстве своем, участники исследования продолжали интересоваться своим полом, многие вообще теряли интерес к любому из полов, а многие лишь обретали психологические проблемы, доводившие некоторых вплоть до самоубийств.
Таким образом гомосексуальность невозможно изменить. Таких людей в любой популяции и в любой культуре будет около 10%, так задумано природой. Так как зачастую это касается двоих совершеннолетних партнеров, вступивших в союз по обоюдному согласию, то почему бы государству не перестать влезать в чужую постель.
Разумеется, однополая семья в виде мамы и бабушки, в формате которой воспитывалась половина России, гораздо благоприятнее для психики ребенка. Как быть с чайлдфри семьями? Как быть просто с одинокими людьми, не желающими вступать ни в какие союзы вообще? Вот девственник Вассерман, заявивший об этом открыто, тоже должен быть объявлен нетрадиционным и ломающим скрепы?
Страны, что уровняли в гражданских правах гомосексуальные семьи наравне с гетеросексуальными, по статистике являются самыми счастливыми. Ни у кого из детей в детском саду, например в нашей Бритовеликании, не возникает вопросов, почему за Джоном пришли два папы или две мамы. Это с малых лет понятно и приемлемо для всех!
Кстати, у гомосексуалов бывают дети, поэтому мысль о том, что мы все вымрем, не выдерживает никакой критики. А Господь, существование, которого совсем не доказано, не испепелил пока страны ЕС и США, как Содом и Гоморру, так как ничего антиприродного или антибиологического в гомосексуальности нет! Если бы Мурашко лучше учился и не прогуливал лекции, то до такой очевидной омерзительной глупости он бы не стал опускаться. Но, к сожалению, он предпочел лизнуть недалекому престарелому ботоксному фюреру-гомофобу, ведущему здоровый образ жизни в бункере в крепких объятиях пресс-секретаря Пескова и репортера Зарубина. Въеду в Кремль, сразу же отправлю их всех на принудительную терапию в их же говно-институт.
Сон номер 5. Я видел в Чечня много всякой фигня
Этот сон, да и глава мне тяжело дались, я очень долго приходил в себя, и читатель сейчас поймет почему. Кадыров – это настоящее животное, погрузившее собственный народ в средневековье, присоединивший Россию к Чечне. В 90-е он воевал на стороне ваххабитов против федеральных войск, но потом, неожиданно для всей армии, взлетел на самый верх и стал единоличным правителем республики. Дикарь, именующий себя академиком, герой России, орденоносец, генерал-полковник, практикующий пытки, похищения и заказные убийства из списка 300 личных врагов, подлежащих уничтожению. Если вы читаете эти строки, то это значит, что книга вышла после позорного краха режима и, как следствие, нейтрализации Кадырова.
24 сентября 2008 года на моих глазах был расстрелян Руслан Ямадаев, прямо в центре Москвы, на Смоленской набережной, демонстративно и внаглую, всего лишь из-за того, что два кортежа с двумя баранами Кадыровым и Ямадаевым отказались уступать друг другу дорогу на трассе «Кавказ» в районе Гудермеса.
Ровно так же демонстративна была убита Политковская, Немцов, Эстемирова, оставшиеся братья Ямадаевы. Его все боятся, даже Путин, поэтому и откупается, отваливая из бюджета неприлично огромную дань почему-то дотационному региону, который просто напичкан залежами нефти и месторождениями газа, которых хватило бы на безбедное существование на много поколений.
– Откуда деньги Рамзан? – спросила его как-то Марианна Максимовская в интервью.
– Аллах даёт. Не знаю. Откуда-то берутся деньги. – отвечает Рамзан.
Вот и поговорили…
У меня две отвратительные истории, связанные с Чечней, заставившие меня сильно повзрослеть. Первая – это взрывы домов в 1999 году, а вторая – захват заложников в «Норд-Осте» в 2002 году.
Начну чуть издалека – 31 августа 1999 года – отличная погода, у нас день первокурсника, мы поступили в МГУ, впереди была учеба и интересная, насыщенная студенческая жизнь. «Погнали на Манежку, погуляем» – предложил кто-то из новоиспеченных студентов. Это предложение нашло отклик у многих, в том числе и у меня, и мы все толпой словно проплывали над городом, парили из метро в сторону «Охотного ряда» – а там Макдональдс, онлайн салон с почасовым выходом в интернет, игровые автоматы. Жизнь прямо налаживается на глазах. У фонтанов пофоткались, в Александровском саду потусили, на Красную площадь зашли, даже до гостиницы «Россия» добрели, а там снова в метро: «до завтра? – до завтра!»
Вернулся я домой в приподнятом настроении, включил телевизор, а там экстренный выпуск новостей – теракт в «Охотном ряду», лифты, на которых мы катались еще пару часов назад, сорвало, игровые автоматы, на которых мы играли, оказались просто смяты, Лужков трындел про очевидный чеченский след, а Гэбуха взялась за расследование. Это был первый теракт перед серией взрывов домов в России, вошедшей в историю как «черный сентябрь 1999».
Не успел я настроиться на учебу, как случились очередные трагические события одно за другим:
4 сентября 1999 взорвался пятиэтажный дом в Буйнакске, 64 человека погибло.
После чего 9 сентября взлетела на воздух девятиэтажка на улице Гурьянова, 106 человек лишились жизни.
13 сентября последовал взрыв на Каширском шоссе, отправив 124 человека на тот свет, среди которых наша студентка, поступившая вместе с нами и проучившаяся чуть больше недели. В здании МГУ некролог, большая трехлитровая банка с цветами, слезы, горе.
19 сентября – Волгодонск, взрыв, унесший 19 жизней.
22 сентября – Рязань, то ли сахар, то ли гексоген, жители дома отделались испугом.
В таком ужасе было страшно засыпать вечером, каждый шорох вызывал дикую тревогу и учащенное сердцебиение, а утром мы нарадоваться не могли, что проснулись живыми. В нашем подъезде организовали дежурства, надеясь, что принятые меры нас защитят. Паника чувствовалась на улицах, любое лицо «кавказской национальности», а также женщины в платках и длинных юбках вызывали подозрение. Разумеется, хорошей учебе такая атмосфера не способствовала, напряжение росло, было просто страшно жить. В сухом остатке – независимое расследование не было проведено, парламентская комиссия так и не была создана, экспертизу проводило ФСБ, а паренек, который зафиксировал гексоген в мешках с сахаром в Рязани вообще на пресс-конференции через два года, сообщил, что не было у него газоанализатора. Все напрочь засекретили, адвокат Астахов, который «защищал» жителей в Рязани, уговаривал их не судиться с ФСБ. Работу выполнил на отлично, получив очередное повышение и теплое место омбудсмена по правам ребенка. Удивительным образом взрывы прекратились, как рейтинг Путина поднялся с 31 до 80%, что гарантированно давало ему возможность въехать в Кремль.
Дальше – хуже. В 2000 году был взрыв в переходе на Пушкинской площади, 2001 – взрыв на «Белорусской», потом Астрахань, Каспийск, Владикавказ, снова Москва, да не один раз. А 23 октября 2002 года случился «Норд-Ост».
Наверное, этот день я не забуду никогда, потому что мне позвонил один друг, мой тезка, который занимался профессионально хореографией и сказал, мол, есть возможность сходить либо на «Норд-Ост», что на Дубровке, либо на американский мюзикл «42 улица», что показывали в МДМ. Я подумал-подумал и ответил, что «Норд-Ост» очень привлекателен, но ехать не очень удобно. А это среда это была, у меня возникли дела в районе Фрунзенской, поэтому выбор МДМ казался более разумным. Мы договорились с ним встретиться без четверти семь около входа. Когда я подошел к зданию, все напрочь было перекрыто, в толпе прошел слух, что ждут Ельцина с Наиной. На улице было прохладно, лупил снег с дождем, мы стояли и мерзли, ожидая пока туша президента-пенсионера не доедет с мигалками, чтобы пройти в зал. Потом уж должны были заходить мы, обычные смертные! Только ленивый не покрывал всю эту унизительную ситуацию пятнадцатиэтажным матом, а мне подумалось, что лучше бы я согласился пойти на «Норд-Ост», там казалось поспокойнее.
Я наконец-то отыскал своего приятеля, мы вошли в зал и расположились на своих местах. «На сегодняшнем представлении присутствует первый президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин» – торжественно объявил голос через громкую связь. Почти весь зрительный зал, аплодируя встал, а я продолжал демонстративно сидеть, активно ставя анлайк жестом в виде большого пальца вниз, приправляя все это негромким звуком «Фууу!», дабы не навлечь на себя внимание ФСО. «Какое ж вы все-таки необучаемое быдло!» – думал я, – «вас всех только что унизительно держали на холоде из-за этого алкаша, а вы радуетесь и приветствуете его, как родного».
В общем мюзикл начался, все роли исполняли иностранные артисты с Бродвея на английском языке. Для непонимающих английский были предоставлены наушники с устройством, через которое шел синхронный перевод. Ельцин и вся его свита, владеющая только русским и то со словарем, разумеется, смотрели это шоу с переводом, что не добавляло очков в их коллективный IQ. Зрелищный спектакль завершился небольшим джемом, который устроил оркестр. К оркестровой яме подошли Борис Краснов – постановщик-декоратор российской версии, Лариса Долина, Александра Пахмутова со своим Николаем Добронравовым. Даже мне дали возможность продирижировать оркестром, всем было радостно и кайфово.
Все эти персонажи затем отправились за кулисы выпить с Ельциным, продолжая нализывать зад президенту-пенсионеру с причмокиванием! Продолжили они этот беззастенчивый лизинг и Путину. Одесситка Долина стала уверенным голосом Z-операции против Украины, Пахмутова, присягнувшая всем генеральным секретарям СССР и президентам России, лобызала все 23 года Путина так, что ему самому порой неудобно было перед людьми. Очередной юбилей композиторши сопровождается одной и той же песней: «Ой, ВладимВладимирыч, ой, как приятно, спасибо, счастья вам, крепкого здоровья, спасибо за награду, это большая честь, и давайте чайку попьем, и хуе-мое!» За 93 года Александра Николаевна оставила глубокий отпечаток нежных композиторских губ на всех государственных жопах от Сталина до Путина. Не уверен, что Добронравову на правах супруга хоть что-то перепало, его уже не спросить, так как первый, что называется, пошел.
Мне непонятно только одно – ну она же пришла домой в тот день, скорее всего включила телевизор и увидела ужас, творящийся в «Норд-Осте», который случился по вине Путина и его игр в войну в Чечне, неужели ничего не щелкнуло в сердце, не оборвалось в душе? А Лариса Долина, неужели не связала политику президента и тот теракт? Неужели настолько деньги не пахнут? Они же сами в тот день рисковали быть захваченными прямо на шоу «42 улица», тем более что путь террористов начался у Лужников и пролегал через МДМ, который рассматривался в качестве одной их площадок нападения.
Вы только вдумайтесь, красный Ford Transit, синий Volkswagen Caravelle и белый Dodge Ram 250 с головорезами и оружием неслись по вечерней Москве мимо нас, когда мы в компании с Ельциным смотрели мюзикл. Почему не заехали, тем более что им было очень по пути? Наверное, их кураторы из ФСБ предупредили, что лучше взять «Норд-Ост», там Ельцина и прочей вип-компании точно не будет.
Начались тягомотные и трагичные 56 часов, закончившиеся применением неизвестного газа и уходом из жизни 130 человек. Отлично сработало НТВ и Эхо Москвы, они выводили заложников в эфир, пытались их успокоить, показали штурм здания утром в субботу не в прямом эфире, в чем потом их обвиняли, а в момент, когда бездыханных людей выносили и складывали на крыльце ДК. Наверное, террористы уже к тому времени уже не смотрели телевизор, а были заняты позированием для фотосессии напрочь убитыми, но с бутылкой коньяка в руке, элегантно срежиссированной ФСБ. Отлично и профессионально сработали корреспонденты «Намедни», оперативно сумев подвести итоги операции «по спасению». За это Путин накидал хуев в тележку гендиректору НТВ Борису Йордану, обвинив во всех смертных грехах, припомнив американское гражданство медиаменеджеру и уволив его с телеканала.
Каждый год 23 октября я отмечаю, как второй день своего рождения. Смерть тогда по касательной прошла около меня, промчалась мимо по Комсомольскому проспекту в сторону Дубровки. Уже тогда стало кристально ясно, что Путин со своей дороги никуда не свернет, невзирая на человеческие потери. Решение уехать из этого токсичного имперского и опасного для жизни болота тогда было принято окончательно и бесповоротно.
В контексте этих раздумий мне приснился Дон Кадыров, который пришел по вызову в мой кабинет кандидата в президенты в Кремле. Я помню проходящий через весь сон животный страх от одного его взгляда, вон он сидит передо мной, еще не начал говорить, а очко уже сжалось.
– Вызывали, Виталий Иванович? – начал осторожно Дон со страшной жутко одутловатой рожей.
– Да, Рамзан Ахматович, вызывал, есть разговор, – с подчеркнутым уважением выдавил я из себя. – Рамзан, как вы понимаете, в марте я стану президентом страны, которая должна будет встать на путь самоочищения. Вам в новой России места нет, так как в вашем послужном списке похищения, пытки и убийства людей, что в цивилизованном мире оценивается как безусловное и тяжкое преступление. В Чеченской Республике будет современный руководитель, который окажется способен воплотить наши реформы в жизнь. «Сука, ну что же ты так пялишься своим сверлящим взглядом, обосраться от страха можно с тобой» – подумал я, пытаясь скрыть дрожь в ногах и руках.
– Что вы предлагаете? – пытаясь разрядить напряженную обстановку, спросил меня Кадыров.
– Я инициирую всероссийский референдум по признанию прав ЛГБТ через легализацию однополых союзов, – начал было я разъяснять «академику», который быстро перебил меня.
– Чечня на это никогда не согласится, у нас нет геев, они шайтаны, дон, это против наших традиций и религии, дон.
– Рамзан, видите ли, в чем дело, Россия – светское и цивилизованное государство, и, хоть вам сложно поверить, но геи есть везде, даже у вас в республике. Их права должны быть и будут защищены. Вы обязаны прекратить свою порочную практику преследования, пыток и внесудебных казней таких людей. Ваши методы по конверсионной терапии совершенно неприемлемы. Мы готовы закрыть глаза на ваши прошлые преступления, если вы подготовите до марта свое население и уговорите принять тот факт, что гомосексуальность – это абсолютная норма, даже в Чечне. После чего мы ожидаем 146% на референдуме за однополые браки. Если вы откажетесь, то пожизненное заключение вам гарантировано в Соликамской колонии УТ89/14 «Белый лебедь», да, именно там, где неожиданно для всех умер ваш коллега Радуев. Для усиления моих аргументов я прошу вас пройти в комнату отдыха, где с вами продолжит беседу наш лучший, даже элитный боец Президентского полка по имени Акроман, лейтенант казачьих войск. Этот тот самый, что когда-то утопил и задушил своего любовника-арт-директора и поставщика кокаина гостям клуба Leps Bar, Рахмана Неймарк-Коена, на почве ревности. Это к вопросу об отсутствии гомосексуалов среди чеченцев.
Раскрасневшийся Рамзан без слов поднялся со своего места, прошел к двери комнаты отдыха, нерешительно открыл ее и скрылся в потемках этого закрытого для посторонних глаз помещения. Я же открыл спец приложение на телефоне и моему взору предстала картина со встроенной в стену видеокамеры. Акроман с голым торсом и в кожаных штанах находился в довольно развратной позе на диване в окружении свечей и благовоний. Рамзан безмолвно сел рядом, Акроман начал его обнимать, постепенно раздевая, ласкать соски, волосатую грудь.
Акроман был по совместительству элитный эскортник для членов правительства, ГосДумы и Кремля. Его нельзя было купить ни за какие деньги, он выполнял задачи государственного значения. Если нужно было убедить Жириновского, Володина или Хинштейна принять сомнительный закон – Акроман выводился на сцену, точнее направлялся с ними в сауну. Он был молчаливым, делал свое дело профессионально, нежно и эффективно.
Хуй у Дона вскочил мгновенно, Акроман принялся за работу, нежно вылизывая ствол, целуя яйца, брал глубоко во всю свою многострадальную государственную глотку. Рамзан постанывал, сидя с закрытыми глазами. Было очевидно, что Медни никогда не доставляла мужу столько удовольствия, несмотря на наличие у них 12 детей. Затем Акроман снял с себя штаны, едва не порвавшиеся из-за собственной железобетонной эрекции, встал раком, намазал очко маслом и придвинулся к Рамзану на том же диване для ебли. Дон не растерялся и вошел в нашего качка своим жалом. Такой жаркого секса мне не приходилось видеть ни в одной порнухе. Кадыров ебал его так, что дым шел, было даже немного страшно за бойца. Минут через 10 все завершилось каким-то неебическим оргазмом, причем синхронно, у двоих сразу. Диван подлежал санитарной обработке, а Дон отправке обратно в свой кишлак убеждать жителей наконец-то стать цивилизованными.
Тут я проснулся в жутком поту раньше положенного, с чувством адского омерзения от увиденного. Разумеется, не так надо решать проблему гомофобии в горных районах северного Кавказа. Подобный дискурс должен вестись авторитетными профессионалами от медицины и науки, возможно эволюционным путем. Еще недавно в США общественное мнение по поводу гомосексуальности было крайне негативным. Харви Милк был убит в 1978 году за свои убеждения, а в 2015 году во всех штатах США были узаконены однополые браки. Вот и в России уже через каких-то 50 лет в ЗАГСАх по всей стране будут регистрировать, а в ХХС венчать всех желающих независимо от их ориентации. Мракобесие длиться бесконечно не может, хотя в России возможно абсолютно все.
Сон номер 6. Еще не Познер
Это по счастью последний сон, что мне приснился и запомнился. Я так долго писал эту книгу, что попутно случился Ковид, затем бойня в Украине и ордер международного уголовного суда в Гааге. Я предполагал, что именно этим и закончатся фокусы, которые Путин выкидывал все эти 24 года пребывания на престоле. Еще задолго до ордера мне снилось, как Путина судят, он получает пожизненное за многократные преступления против человечности, с ним рядом Шойгу, Кадыров, Пригожин, Медведев, а также человек 30 воспевающих войну артистов и пропагандистов.
Итак, я проваливаюсь в сон, и мне снится студия Первого канала в Останкино, вокруг беготня, подготовка к важному прямому эфиру, интервью с военным преступником Путиным, только что приговоренным отбывать пожизненное заключение. Познер, который должен был вести эфир, почему-то в моем сне отправился к маме Жеральдин, папе Владимиру и брату Павлу на небеса, ему было не до нашей суеты. А я был вызван Эрнстом, каким-то образом, избежавшим наказания, но быстро адаптировавшимся к новой нормальной жизни.
– Виталий, будет прямой эфир с трансляцией во все страны мира с синхронным переводом, – перехватил меня Эрнст по пути в гримерку, – ожидаемая аудитория около 6 миллиардов зрителей, не подкачай.
– Ни хрена себе, – ответил я, устраиваясь в кресле для нанесения грима и почувствовав серьезный мандраж от свалившейся на меня ответственности, – а как с ним разговаривать то, главное, о чем? Он скользкий кагэбэшник, который всю дорогу врал, это же его профессиональная черта.
– Не в его нынешнем положении, – успокоил меня Эрнст, – сейчас-то он готов все рассказать от начала до конца. А для нас это будет завершением истории, с которой мы все ужасным образом налетели с ним во главе. Ему исповедь, а нам окончательные похороны режима, принесшего одни беды и страдания.
– Хорошо, сделаю все от себя зависящее, вы мне только в ухо фактическую часть подсказывайте, а то я не все его злодейства помню за 23 года то, – попросил я, и, покинув гримерку красивым и причесанным, направился в студию.
В громкоговорителе прозвучало «до прямого эфира 10 секунд», обратный отсчет дошел до нуля и запустилась заставка новый программы «Поздно».
– Многому вопреки, добрый вечер! – начал я эфир, – меня зовут Виталий Загорский, сегодня на обновленном Первом канале впервые выходит программа «Поздно», которая станет достойной заменой программы «Познер». Владимир Владимирович, к великому сожалению, покинул нас, с началом войны в Украине ментально, а недавно и физически со всеми своими паспортами и гражданствами. Другой Владимир Владимирович, к не менее глубокому сожалению, жив и здоров, он отбывает пожизненный срок по приговору Гаагского трибунала за многократные эпизоды преступлений против человечности. Итак, первый гость нашей программы – Владимир Путин, военный преступник и кровавый маньяк, принесший горе и страдания всей планете. С омерзением и зажатым носом, я через «не хочу», приветствую вас, Владимир Владимирович.
На экране появился постаревший Путин, восседающий на стуле на лужайке парка Схевенинген в оранжевой тюремной робе в солнцезащитных очках, прикрывающих наглый особистский взгляд.
– Здравствуйте, Виталий Иванович, – ответил мне Путин.
– Как самочувствие, почему в черных очках?
– Спасибо, не жалуюсь, день сегодня солнечный, сильно слепит.
– Я бы хотел сегодня у вас выяснить, как вы дошли от президента больших и высоких надежд для населения России до банального и кровожадного массового убийцы, получившим пожизненное, что этому поспособствовало, и какие были предпосылки.
– Я готов вам все рассказать.
– Прекрасно! Пойдем издалека, в 1985 году вы приезжаете в Дрезден руководить отделом КГБ в восточной Германии.
– Все верно!
– Что входило в ваши обязанности?
– Вербовка неонацистов для провокаций, установка контактов и шантаж тех, кто владел и мог передать важную информацию, устранение ненадежных персонажей с помощью ядов, не оставляющих следов в организме, которые мы тогда разрабатывали и тестировали.
– Ничего себе, – выпалил я, никак не ожидая такой откровенности, – вы отдаете себе отчет, что признаетесь в еще больших преступлениях?
– Мне все равно, я приговорен сидеть до конца жизни, поверьте, хуже не будет точно. Поэтому я действительно готов вам рассказать все, так как терять мне нечего.
– Спасибо! Почему все-таки вас отправили служить именно в Дрезден, это же такая периферия Восточной Германии?
– Действительно, никаких суперсерьезных заданий я не получал, официально числившись переводчиком, был вхож в Штази, приглядывал за советскими гражданами, прибывшими в Германию, особенно за нашими студентами, также смотрел за агентами и предателями. Аналитические записки направлялись мной в Москву. В начале ноября 1989 года за несколько дней до падения Берлинской стены я предупреждал Крючкова, что такой вариант развития событий очень вероятен. Перевода в ФРГ я так и не дождался в связи с объединением Германии и потерей наших ресурсов. Я должен отметить, что была и другая причина, по которой ФРГ и другие страны западной Европы оказались закрыты для меня. За 10 лет до Дрездена я выполнял одно важное поручение КГБ в Бонне, где меня довольно быстро арестовали и экстрадировали в СССР. В Ленинграде и Москве я прошел переподготовку, дослужился до майора и уже с набором необходимых навыков был отправлен в Дрезденский отстойник, куда помещали самых бесперспективных. Даже восточный Берлин мне не доверили. Вообще, в отместку я мечтал, чтобы меня завербовали иностранные разведки, чтобы стать в перспективе перебежчиком, но я им был абсолютно неинтересен. В итоге пять лет спустя, ничем особенным себя не проявив, кроме поиска контактов с ФРГ, меня отозвали в Ленинград, а год спустя, я, разочаровавшись в КГБ, где каждый первый оказался предателем, покинул контору, как тогда казалось, навсегда. Мой оперативный псевдоним был «Моль», что говорило многое об истинном отношении моего работодателя ко мне. В 1990 году, после возвращения в Ленинград контора меня направила в резерв в ректорат ЛГУ, а затем присматривать за профессором Собчаком, которого как раз двинули в Ленсовет. Собчак как раз был тайным осведомителем в КГБ, но его нужно было контролировать, так как по причине своего гуманитарного образования, он мог и не заметить, что враги его используют втемную.
– Получается, что демократ и оппозиционер Собчак был вашим? То есть профессиональный стукач взял на работу собственного куратора?
– Да, действительно так! Контора не спускала поводок никогда, даже в момент развала страны в 1991. Собственно, поэтому мы смогли вернуться во власть, так как везде были внедрены наши сотрудники. Собчак был жадный ворюга и демагог, очень аморальный тип, подлый и похабный. Нарусова же его вторая жена, а первая жена Нонна Гандзюк прожила с этим ублюдком 20 лет, у них даже дочь была. В какой-то момент Собчак закрутил роман с ее лучшей подругой, как раз с Нарусовой, а у Нонны видимо из-за стресса случился рак груди, закончившийся операцией по удалению. Разводились они тяжело, через суд, где Собчак публично заявил, что жена-инвалид без сисек его больше не возбуждает и он испытывает к ней глубочайшую брезгливость.
– Очень интересный штрих к портрету демократа Собчака. А как была организована ваша работа, когда тот стал председателем Ленсовета?
– Мы стали зарабатывать! В Питере тогда был голод, почти как в блокаду. Очереди из обезумевших людей, которые стояли за хлебом, водкой, сахаром, устраивали мордобои. Собчак понял, что это прекрасная возможность срубить хорошо деньжат. Он меня направил в Москву к Гайдару выбить полномочия на выдачу лицензий для продажи сырья из госзапасов, чтобы на вырученные деньги купить продовольствие городу. Гайдар тоже был взяточник, поэтому наши два чемодана с долларами за свою подпись на этой бумаге он взял с удовольствием. За пару месяцев мы удачно толканули сырье – нефтепродукты, цветные и редкие металлы, лес за границу, а деньги распределили по-братски. Контролировалось все бандитами сначала из солнцевской, а потом и тамбовской ОПГ. Кумарина помните? Вот он всем и дирижировал.
– М-дя, однако… А чем еще занималась ваша демократическая команда?
– Мы выдавали лицензии на работу казино. Разумеется, эта сфера тоже контролировалась бандитами, которые заносили нам с Собчаком в качестве взноса за сам документ и так называемую «абонентскую плату» за возможность продолжать работать. У меня и у Собчака были счета во Франции, и каждую неделю я их пополнял наличкой через Питерской подразделение банка Credit Lyonnais, который в свою очередь переправлял все во Францию. Затем в город стал поступать морским путем кокс из Аргентины. На этом зарабатывал Кумарин, а нам отстегивал процент за общее покровительство. Многочисленные объекты недвижимости в Питере были переданы во владение фирмам тамбовской братвы. Всех неугодных менеджеров и дотошных акционеров они перестреляли, сажать было бессмысленно, так как за небольшую сумму денег все равно кого надо выпускали. К моменту введения в эксплуатацию Петербургского Нефтяного Терминала мы смогли оформить оффшоры в Монако и Лихтенштейне для отмывания денег, что можно тогда было делать нагло и открыто. Собчак не любил и не умел общаться с бандитами, эту задачу он возложил на меня, а сам только подмахивал бумажки.
– Значит, ваша роль состояла в налаживании контактов между криминалом и мэрией? Людей голодных не было жалко?
– В целом, да, моя жизнь была организована с учетом предлагаемых обстоятельств. Страна разваливалась, никаких перспектив не просматривалось, поэтому это был момент для заработка больших денег. А что касается людей, то у них тоже была возможность вписаться в новые условия, пусть и с огромным риском для жизни. В Питере тогда по несколько заказных убийств в день случалось. Самые безбашенные заплатили собственными жизнями, самые ушлые выжили, кто-то спился и снаркоманился, но никто не мешал простому парню из Питерской подворотни, такому, как я, срубить бабла. Тогда, собственно, и работал механизм под названием «естественный отбор», что в итоге пошло на пользу эволюции.
– Куда тратилось все наворованное непосильным трудом?
– В основном, в Испанию. Я еще в 1994 году присмотрел неплохое место в Торревьехе, где планировалось инвестировать в агентство недвижимости, которое смогло бы продавать квартиры и дома состоятельным гражданам из России. Детали этого события можно узнать из уголовного дела 144128, закрытого и отправленного в архив после того, как я стал и.о. президента. А в то время меня уполномочили выкупить целый жилой дом, в котором были квартиры для Собчака, Кудрина, Маневича, Кожина. Из бюджета Петербурга на нашу компанию «ХХ трест» выдали кредит на строительство объектов в городе, но все деньги были переведены сразу же в Испанию. Деньги вообще в стране было оставлять не принято, все выводилось за рубеж, иначе все разворуют другие. Некто Кабачинов, возглавлявший тогда контрольно-ревизионное управление размотал этот клубок, но неожиданно сгорел в бане в конце 1999 года. Прокурор ударился в религию и ушел в монастырь, а следователь Зыков до сих пор живет, пытались мы его посадить, но безуспешно, он все это время ходил и оглядывался.
