Текст книги "Новая жизнь. Финал (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Но…

– Вы хотели чуда? Вот вам и чудо! Живите! Любите! Ни о чем не жалейте! Знайте, вы все мои возлюбленные чада! – с этими словами свет на долю секунду моргает, откуда-то летят искры, из динамиков раздается низкий звук «Хумм!» и когда я промаргиваюсь, то вижу прямо перед собой разъярённое лицо девушки-лисички.

– Какого черта тут… – шипит она и ее голос внезапно раздается из всех динамиков. Она бросает взгляд на микрофон у моего рта, тоненькую проволоку от гарнитуры и делает шаг назад. Зал сходит с ума.

Когда я иду по полутемным коридорам за кулисами – меня нагоняет правая девушка-лисичка, впереди – встает вторая. В руке у нее нож. Надо полагать, что у стоящей позади – тоже.

– Что тут произошло и где Зрячий-сама⁈ – требует она, наступая на меня: – говори, ну!

– Что здесь произошло? – пожимаю я плечами: – чудо. Вы верите в чудеса?

– Не заговаривай мне зубы! Я тебе сейчас кишки выпущу! – прищуривает она глаза: – куда он пропал⁈

– Погодите. Вы же его телохранительницы, не так ли? Вы его стражи. Неужели вы хотите сказать, что кто-то смог увести Зрячего прямо у вас из-под носа, буквально в метре от вас и вы ничего не заметили? Разве такое возможно? – удивляюсь я: – для меня он только что был и тут же исчез. И для всех в зале – тоже. Он же и правда пророк, как кто-то может его похитить?

Девушки – переглядываются. Та, что спереди – опускает нож. Та, что стояла позади – делает шаг вперед и прижимает лезвие вакидзаси к моей шее.

– Мне плевать на эти выкрутасы, я сейчас перережу тебе глотку, и ты захлебнешься в своей крови. – говорит она мне прямо в ухо.

– Может быть о своей сестре подумаешь сперва? – раздается голос в полутьме коридора и лезвие меча скользит вдоль шеи второй лисички, изрядно побледневшей и замершей на середине шага: – показушницы. Вы даже ножа толком держать не умеете. А еще телохранительницы…

– О, а вы же не знакомы. – весело говорю я: – эта прекрасная девушка, что держит меч – некто Сора. Настоящая мечница. Говорят, что в тесном пространстве вроде этого у короткого клинка есть небольшое преимущество, но учитывая разницу в классе… учитывая кто именно держит меч, а кто – нож, я не так уверен в результате вашей короткой стычки.

– А вот я – уверена. – говорит Сора, поднимая подбородок девушки-лисички своим клинком: – хотя я бы посмотрела, как они попробуют.

– У нас преимущество. Отпусти ее или я перережу ему глотку. – говорит та, что удерживает меня. И я вздыхаю.

– Давайте поговорим. Я не знаю, что случилось со Зрячим и сейчас вы можете хоть на детекторе лжи меня проверить, – говорю я: – кроме того, если вы сейчас признаете, что его похитили – то это станет вашей ответственностью. Личной, персональной ответственностью перед всеми верующими в него. Это вы стояли на расстоянии метра от события и не смогли не то, что его спасти, но даже увидеть, что произошло. Представляете, что с вами будет? – рука, держащая нож у моего горла – чуть дрогнула. Еще бы. Их просто на клочки разорвут, а девушки-лисички все еще не достигли такого уровня фанатизма, чтобы вот прямо мученицами стать готовы. Кроме того, если ты сам во что-то очень хочешь поверить, то ты обязательно поверишь. Именно потому я и обеспечил наличие такой толпы зрителей. Если все видели все своими глазами, снимали на телефоны и выкладывали в сеть – то они верят в то, что видели. А большинство присутствующих, как я уже и говорит – последователи Зрячего. И во что же им легче и безболезненней поверить – что их Зрячего словно мешок с картошкой похитили, а они все даже не заметили, или же в то, что он на самом деле Пророк и Мессия, обладает сверхъестественными силами и в состоянии исчезать когда захочет? Человеческий мозг удивительная вещь, мы видим то, во что верим, на что обращаем внимание. Именно так все и происходит, когда фокусник прямо на наших глазах подменяет карту или вытаскивает четвертак из уха. Нас отвлекают, наш мозг следует привычному паттерну, и никто не видит, что же происходит на самом деле. А самые слепые люди в этом смысле – именно верующие. Именно они видят то, что недоступно другим – все эти чудеса, которых на самом деле не было. Уже завтра исчезновение Зрячего обрастет такими легендами и слухами, едва ли не сама Аматэрасу с небес спустилась вместе с Девой Марией и Святым Духом и все это видели. Мне как раз эти сутки переждать и общественное мнение окончательно определится в том, что именно произошло.

– Не заговаривай мне зубы. – шипит та, что позади: – думаешь ты можешь меня запугать⁈ Я готова пожертвовать свой жизнью и жизнью своей сестры! Зрячий-сама рассчитывает на нас!

– Так я же про это и говорю. Прямо сейчас ты – сомневаешься в нем. В его истинно божественной природе и думаешь, что такой как я – мог похитить или убить его. Именно это неверие и нанесет вере в Зрячего больший урон чем что-либо еще! Вы – самые приближенные к нему люди, и если вы будете в этом сомневаться – вы представляете сколько людей станут колебаться в истинной вере⁈ Своими действиями вы подрываете эту веру! Разве этого хочет Зрячий⁈ Вы и правда так не верите в него⁈

– Но…

– Его сила – невероятна, Его пути – неисповедимы. Я не знаю, почему он выбрал меня своим наследником, но я готов исполнить Его волю до самого конца. Готовы ли вы? – говорю я твердо. Лезвие у моей шеи снова колеблется. Иногда приходится применять альтернативные способы убеждения. Я все еще колеблюсь.

– Ты… змей! Я не верю тебе!

– А тебе и не надо. Верь в Зрячего. Верь в то, что он сказал. – говорю я. Сейчас у лисички очень простой выбор – или начать сражение, перерезав мне глотку, что сразу же ставит их в очень дурное положение. Так они фактически признают свою профнепригодность, у них из-под носа увели VIPа, пойдут против общего мнения всех верующих в Зрячего и его силу, а вдобавок – могут и умереть в этом самом коридоре, потому что Сору здесь все знают. И знают на что она способна, неважно в тесном коридоре или на открытой местности. Второй же выбор – немного проплыть по течению. Поверить в то, что Зрячий действительно помазанник божий и пророк, может исчезать и появляться, при этом они только в плюсе остаются, напрягаться не надо, вот только…

– И, кстати, наверное, теперь уже мне потребуются телохранительницы. – задумчиво говорю я в пространство: – ведь в мире так много людей, которые хотят погасить свет Божественной Истины.

Лезвие вакидзаси пропадает где-то в полутьме и я – массирую свою шею. Было опасно. Или нет?

– Мастер. – преклоняет одно колено передо мной девушка-лисичка: – я ни минуты не сомневалась в словах Зрячего. Конечно же никто не может похитить пророка. Он сам выбирает когда ему появится, а когда – исчезнуть.

– Вот и ладушки. – говорю, а Сора – отступает от второй лисички и с легким шелестом вкладывает свою катану в ножны. Вторая – также опускается на одно колено. Мы идем дальше.

– Удивительно как ты вовремя. – говорю я Соре: – прямо вот как чувствовала.

– Я знала, что ты не сдашься. Знала. Ну и была тут на случай – если все-таки сдашься. Вдруг тебе все-таки голову отрубить нужно будет. Скажи, как ты это сделал?

– Что именно?

– Ну… они же были совсем рядом! Как ты сделал так, чтобы он пропал⁈

– Во-первых никто никуда не пропадал. Ломоносов в свое время сказал, что если где-то прибыло, то в другом месте убыть должно. Просто мы не видим, где именно. Во-вторых ты удивишься, насколько люди не видят то, что происходит прямо у них на глазах. Так что, если тебе очень нужно чтобы что-то пропало, и никто на тебя не подумал – надо делать это на виду. Понимаешь, с того момента как телохранитель перестает быть безликой тенью за спиной и становится субъектом, как на него направлены взгляды, и он вынужден играть какую-то роль – он перестает следить за своим подопечным, его внимание рассеивается. – здесь я не упоминаю и того, что все внимание в тот момент было именно на девочках-лисичках. Конечно, это всем понятно.

– Но… как ты заставил Зрячего все это произнести⁈

– Я и не заставлял. – отвечаю я. Действительно, заставить его сказать все это? Невозможно, я же не гипнотизер. В момент, когда из динамиков звучала якобы речь Зрячего – софиты начали работать в стробоскопическом режиме, плюс туман. Зрячий ничего не говорил, а может быть даже говорил, что это не его голос, но его микрофон был отключен, на динамики шла запись, а движения губ из-за стробоскопов – не удалось бы отследить. Но я просто молчу. Кто его знает, вдруг Зрячий – прозрел? Все что мне надо прямо сейчас – пропасть из поля общественного зрения вместе с Бьянкой и девочками. Спасибо Юрико, которая работала в цирке и очень-очень помогла на всех этапах. Это она дирижировала освещением и звуками, она задавала тон всему. Нет, положительно, Ю-тян красотка во всех смыслах.

– И что теперь⁈ Нет, где он⁈ Что дальше?

– Да ничего. Мы продолжаем жить дальше.

– Но, как⁈

– Знаешь, Сора, я тут недавно разговаривал с Юрико и узнал, что заставить человека исчезнуть со сцены – это такой старый и банальный трюк, что это уже и фокусом не назовёшь. И способов – сотни. Раз и нет человека. Вот только что был и нет. Тут главное не в том, как именно он пропал, а в том – где он потом оказался…

– И где⁈

– Это уже совсем другая история. Пошли скорей, девочки нас ждут.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

– И все-таки мы были вынуждены задать эти вопросы снова. – говорит мне следователь по особо важным делам Макото Сираи-сан, закрывая свой блокнот и щелкая кнопкой обычной шариковой ручки. В комнате нету окон, есть только одностороннее зеркальное окно, за которым не видно ничего, даже теней. Стол, привинченный к полу, два стула и лампа, вот и все убранство. Не хватает только металлического слива в кафельном полу. Мрачновато как-то.

– Правда, Макото-сан? Я вот уже в третий раз у вас. Не надоело одно и то же выслушивать? Для разнообразия я могу рассказать какую песню слушал, куда ходил, или вот мы с Бьянкой недавно на морской курорт катались, там тепло и такие вкусные коктейли приносят прямо в половинках от кокосовых орехов и с такими маленькими зонтиками сверху. Не представляете как вкусно.

– Не рановато тебе алкоголь потреблять, Кента-кун? – качает головой Макото: – ах, да, ты же у нас эмансипирован, считай взрослый уже. Как родители-то к этому отнеслись?

– По-разному. – признаюсь я: – папа поругал немного, но принял. Говорит, если твое зрелое решение, то так тому и быть. Даже с переездом помог. А вот мама… боюсь, что она никогда этого не примет. Для нее я все еще маленький мальчик.

– Да уж. – вздыхает женщина-следователь и разминает указательным пальцем висок: – у меня такая же история в свое время была, Кента-кун. Ты не переживай, рано или поздно она поймет. – она снова щелкает кнопкой шариковой ручки. Вздыхает.

– Чертовы формальности, – жалуется она мне: – все уже давно понятно, а в самый сок нам лезть не дают. Не следует лезть в дела духовные. То есть, ты пойми меня правильно, Кента-кун, я ж не отрицаю божественность и всемогущество твоего предшественника Зрячего, нет. Как государственный служащий я обязана уважать религиозные воззрения всех концессий и верований. Просто сперва говорят, мол человек пропал, а потом говорят, что нечего в духовное лезть. А как тут расследовать, если все произошедшее – есть официально признанное Обществом Божественной Истины вознесение его первого лидера к лику Пресветлой Богини Аматэрасу и растворение его в эфирном пространстве с тем, чтобы искупить грехи человечества и отсрочить конец света… я все правильно сказала?

– Почти. Правильно говорить не вознесение, а – Ascensio Domini. – поясняю я: – но мы в Обществе Божественной Истины не так уж и строги ко всем этим правилам.

– Вот и как расследовать то, что является формально признанным чудом и в то же время не влезть в религию с головой? – сокрушается следователь: – и у тебя были все возможности отказаться от допроса под полиграфом, Кента-кун.

– Ну что вы. Для меня только в радость помочь расследованию хоть в чем-то. Правда сейчас мне немного непонятна причина вызова сюда. Я ведь прошел полиграф, не так ли? Неужели он показал, что я соврал и что-то скрываю?

– Нет. Вы действительно не знаете, что произошло со Зрячим, куда он пропал и где находится в данный момент. – в какой-то момент Макото начинает переходить на «вы» в строгом формальном стиле, а в какой-то момент – снова на «ты» и так, будто мы в одном дворе росли. Такая уж она, никогда не теряет надежды очередное преступление раскрыть. Докапывается до самого конца, пусть это даже пустая формальность.

– Что же. – говорит она и встает из-за стола: – вот и подошел к концу наш разговор, Кента-кун. Полицейское управление ни в чем тебя не подозревает и искренне надеется, что ты не держишь камня за пазухой ни на управление, ни на меня персонально. В конце концов ты у нас сейчас влиятельный человек. Самый влиятельный из старшеклассников Японии, если хочешь мое мнение. Удачи тебе в твоей будущей жизни. Надеюсь, никогда больше не увидеть тебя за этим столом. – и она протягивает руку.

Когда я выхожу из здания полицейского управления – на улице уже идет снег. Крупные хлопья падают с неба и сразу же тают под ногами, превращая тротуары и дороги в темное, блестящее полотно, от которого отражается свет ночных огней и неоновых реклам города. Рядом со мной останавливается черная, бронированная туша автомобиля представительского класса и из него легко выпрыгивает Нему, «Говорящая Рыба», в своем неизменном офисном костюме и в очках, которые она на ходу поправляет рукой в тонкой кожаной перчатке.

– Все ли в порядке, босс? – спрашивает она, открывая передо мной дверь.

– Все в порядке, – отвечаю я ей: – машину не надо пока. Я пешком пройдусь немного, хорошо?

– Как скажете, босс. – Нему кивает и исчезает в недрах автомобиля. Автомобиль – тут же дает газу и красные стоп-сигналы его исчезают вдали, заслоненные другими красными огоньками. Вот кто не задает лишних вопросов, так это Нему. Лисички бы вопросами замучали, а почему пешком, это может быть небезопасно, смотрите какой район неблагополучный, вы бы хотя бы бронежилет одевали и каску с лицевой броней. Но «Говорящая Рыба», несмотря на свое прозвище – не сильно любила языком трепать.

Я иду по вечернему городу, вдыхая воздух, наполненный выхлопными газами и женскими духами, легкими нотками теплого лета и моря с солнцем, иду, так и не застегнув пальто и улыбаясь чему-то про себя. Все на свете однажды заканчивается, не правда ли? Вот и история про обычного японского школьника подходит к концу. Потому что с какого-то момента я перестал быть обычным японским школьником. И это по-своему грустно. Ведь там, на допросе у следователя я сказал правду, я не знаю, что именно произошло с Зрячим и понятия не имею, где его искать. Подозревать – подозреваю, но ведь это как со всяким подозрением – к делу не пришьешь. Под современной сценой «Seiteki Dome», вниз – этажа три всяких технических помещений, труб и коридоров, куда именно пропал со сцены бывший глава культа я не знаю. И что именно с ним случилось – тоже не знаю. Я знаю, с кем именно он там, в своем неизвестном никуда, – встретился. С Шизукой-тян, которая покинула сцену заранее. А еще я знаю, что для слепого человека оказаться в ярко освещенном и незнакомом помещении, помещении, где со всех сторон играет громкая музыка и он не может сориентироваться на слух – это как для обычного человека оказаться в Темной Комнате. Хотя… мне кажется, что Ши-тян не стала бы его мучить. Она уже переросла все это и в ней я не видел желания отомстить. Скорее закрыть гештальт. Поставить точку. В любом случае, когда она в тот вечер вернулась в «Логово» – она ни слова не сказала об этом, а мы у нее и не спрашивали. Прошло – забыто. Страница перевернута.

И да, Ши-тян – уехала. Она тоже попыталась пройти процедуру эмансипации, но ей не разрешили, учитывая попытку ее похищения и прочие истории. Так же настоятельно рекомендовали сменить место жительства и назначили новых опекунов. Драться с системой защиты детей было не с руки, да и сама Ши-тян сказала, что вернется как паспорт получит, а пока уехала на Окинаву. В тепло.

Косум и ее девочки оправились от травли органами и комитетами города, Ю-тян передала им в дар то самое поместье в пригороде, где Шизуку держали, полностью частные земли, никаких проверок больше, хотите пройти – будьте добры ордер в суде получите сперва. Мы с Косум выпили в том самом баре за успех и дружбу. Выпили и подрались, конечно же. Помирились потом.

Папа… вроде бы у него с мамой все наладилось, хотя какая-то напряженность все еще присутствует. Он продолжает работать в Бьянка Петролеум, компания все еще работает, не смотря на многочисленные иски. Неожиданно – мама устроилась на работу. Ну… не то чтобы на официальную работу, она у меня начала курировать Нему-сан, потому как она с «Говорящей Рыбой» оказывается лично была когда-то знакома. Что, конечно, только добавило папе подозрений. Так что у нас в доме появилась домработница, какая-то из девиц Нему, с татуировкой на шее и постоянной улыбкой во все тридцать два зуба. Хината ее обожает, называет не иначе как Сакура-онэ-сан. Сакура-старшая-сестра и никак иначе. Что тоже подозрительно. Так и вижу, как эта самая Сакура мою сестру плохому учит, а та рада стараться, уж чего дурного она как губка впитывает. Ну, во всяком случае травить ее в школе сразу же перестали, как узнали, что за ней Сакура-онэ-сан заходит, с татуировкой на шее и кастетом в кармане, как и полагается любой порядочной горничной. Ах, да, еще и перевели Хинату в Академию Белого Феникса, пусть соседи облезут. После всего происшествия весь комитет соседей по благоустройству приходил к нам в дом в полном составе, едва на коленях не ползали, умоляли мою маму простить их и зла не держать. Ну мама зла держать не стала и все им высказала в лицо. Не сдерживаясь в выражениях. Хината когда рассказывала – даже сказала что парочку новых ругательств узнала. Впрочем, я теперь с ними не живу, эмансипировался же. Вот и приходится новости через сестренку узнавать. Она, кстати, писала, что Айка очень хочет встретиться, да только времени у меня совсем нет.

Что еще? Натсуми так и не отвечает на звонки и сообщения, а жаль. Зла на нее я не держу, поступила она правильно, вот только поговорить с ней все равно охота. Девчонки-одноклассницы, староста и Томоко – вот они с удовольствием поддерживают связь, даже пару раз сходили в караоке, откуда я потом сделал вывод что школьницам газированный алкоголь категорически противопоказан.

Я иду по вечернему городу и снег падает сверху вниз большими белыми хлопьями. Рядом, коротко взвизгнув сиреной – останавливается полицейский «Крузер», с бронированными боками, все-таки усилили местный департамент после всех этих перестрелок в городе. Раньше на патрульные автомобильчики без слез не глянешь, а сейчас – вот такая бронированная туша, с армированными стеклами и внешней решеткой на боковых панелях.

– Эй! – окликает меня офицер, открыв дверь и ступив из «Крузера» на тротуар одной ногой: – а ну стоять! Ты арестован!

– Да? – поднимаю я бровь: – и какое же преступление я уже успел сегодня совершить?

– Ты просто преступно мил и похитил сердце моей напарницы! – поднимает палец офицер Морико-сан и изображает выстрел указательным пальцем прямо мне в голову. Бум!

– Я так полагаю, Оя-сан сегодня не с вами? – уточняю я: – она бы со стыда сейчас умерла.

– Она у автоматов пачинко осталась. – машет рукой Морико: – читает молодежи знаменитые Три Проповеди Ои. А я все это уже раз триста слышала, вот решила пока тебя задержать. Хоть какой-то улов сегодня – симпатичный мальчик, да еще такой красавчик!

– Вот все расскажу Нобу-сенпаю. – угрожаю я: – он ревнивый.

– А ты не рассказывай. – предлагает мне Морико: – пусть это будет наш секрет. А потом Нобу узнает и голову тебе оторвет.

– Правильно мне телохранительницы говорили – неблагополучный райончик, – говорю я: – не успел от полицейского участка отойти и уже угрозы жизни и здоровью.

– Да ладно тебе! – улыбается Морико: – чего в гости не заходишь… – в этот момент рация внутри «Крузера» пикает, шипит, издает гортанные звуки и Морико – быстро впрыгивает назад в машину, опускает стекло и машет рукой: – мне пора, Кента-кун! Заглядывай к нам иногда! – и бронированный полицейский «Крузер» врубает мигалку и сирену, рвет с места прямо в сутолоку вечернего города. А я иду дальше.

На каком-то углу меня берет под руку девушка. Юрико. Она молча идет рядом со мной, удерживая меня за руку и время от времени – поднимая голову вверх и отмахиваясь от снежинок, норовящих сесть ей на лицо.

– Ты чего тут делаешь? – спрашиваю я у нее: – прогуляться вышла?

– Я ж тебя отслеживаю по городу. Ты у нас видный парень, а я одинокая девушка, мне богатый любовник нужен, – серьезно отвечает мне Юрико: – вот и вышла на охоту.

– Какой я богатый любовник. У меня ни йены за душой, все Обществу отдал, забыла? – усмехаюсь я.

– Серьезно? – поднимает бровь Юрико: – вот со мной не надо в такие игры играть, Кен-та-кун. Знаешь, сколько всего активов у Общества Божественной Истины по всей стране? Да, они формально принадлежат Обществу, но распоряжаться этим имуществом единолично можешь только ты. И ты это знаешь, мерзкий, хитрый и двуличный тип. До сих пор поражаюсь твоему иезуитскому складу ума. Подарить все свое и тут же забрать и свое, и чужое. И это меня называют мошенницей.

– Тебя называют дочкой мошенника. Сама ты еще не доросла до высокого звания. – говорю я, вдыхая холодный воздух: – но тебе есть куда расти. В тебе вижу я потенциал немалый, падаван юный.

– Ну вот. Обучи меня путям силы, о великий джедай… хотя какой из тебя джедай, ты же вылитый ситх. Слушай, а интересно получается. Выходит, что из вас двоих теперь ты богаче? – задается вопросом она. Вернее – делает вид, что задается. Именно она финансами у нас ведает и совершенно точно знает, что именно у меня есть и где.

– Какая уже теперь разница, – отвечаю я: – мы с ней теперь как сиамские близнецы – связаны до конца наших дней. Так ты тут случайно?

– Какое там, – фыркает она: – меня твой Кексик прислала. Так и знала, говорит, что забудет, а у нас чартерный рейс, окно для вылета.

– Ах ты ж… точно. Окно для вылета. Вот черт. Надо же домой заскочить, документы и чемодан…

– Все уже на борту. Твои эти, которые бесполезные телохранительницы доставили. – сообщает Юрико: – уже час как примерно.

– Чего это они бесполезные? – обижаюсь я за девушек-лисичек, которых мысленно называю Правая и Левая, настолько не запоминаю их имена. Ну, если нужно позвать одну – то Ближняя.

– Бьянка говорит, что ты с ними не спишь. Сора говорит, что телохранители из них как из говна пуля, значит – бесполезные. – клеймит их позором Юрико: – и вообще, только деньги на них тратить. Знаешь какая у них зарплата⁈ Да на эти деньги…

– Ну, они мне в качестве антуража нужны скорей. – говорю я: – у Зрячего не так уж много было атрибутов его власти над Обществом. К сожалению скипетра, державы и короны он не носил, а считать слепоту таковым признаком я отказываюсь. Зато он повсюду с этими двумя показывался. Пока рисковать, меняя их не буду. Кроме того, скупердяйка ты такая, а сколько доходов на счета Общества поступает⁈ Жмуришься? То-то же.

– Ой, все. – машет рукой Юрико: – поехали в аэропорт, а то твой Кексик обидится. И на мне все выместит потом, а у меня кожа нежная, синяки потом по три дня сходят, как и засосы. И вообще, чего ты пешком шляешься, за тобой же Нему поехала.

– Да так, решил пройтись.

– Ну, Нему-сан далеко отъехать не должна… но теперь уж на глаза не покажется. Возьмем такси! Все, поехали!

Пока мы ехали в аэропорт – я смотрел в окно. Из-за снегопада начались пробки в центре города и мы еле-еле двигались через заторы. Юрико сидела рядом и пялилась в свой телефон. Потом оторвалась и толкнула меня плечом.

– Кента, а Кента… – сказала она: – ты о чем думаешь?

– Да ни о чем. – честно признался я: – просто смотрю.

– А я – думаю. – говорит она: – знаешь, я же вроде как всего достигла, ну чего хотела. Вы же мне долю дали. Черт с ней с зарплатой, но долю. Я уже сейчас богата. Всю жизнь мечтала из долгов и говна вылезти и вот наконец. А счастья нет, скорее грусть. Как будто и не живу уже. Вот пока у нас кризис на кризисе был – жила, а как всего добилась, так все. Конец. Ну… как будто книгу читаешь о приключениях своих любимых героев, а они наконец дракона победили и все. Эпилог, конец книги, конец истории. Это у меня, наверное, сезонное, зима все-таки…

– Если сезонное, то мы через несколько часов будем у теплого моря на пляже валяться. Там и взбодришься. – отвечаю я: – а что до остального… понимаешь, история на самом деле не заканчивается. Ее тебе просто не показывают. Герои разделывают дракона на части, продают шкуру и кости, покупают небольшой домик за городом и живут долго и счастливо. Или недолго и несчастливо, тут уж как повезет. Но про нас… если ты думаешь, что мы дракона победили, то ты сильно ошибаешься, драконы еще впереди.

– Как это? Зрячий… пропал. Все его состояние, все его Общество – теперь твое. А там состояние то не просто на миллионы, на миллиарды, и не только по стране, но и за рубежом. Его бывшие последователи теперь у тебя едва ли не с руки едят, никаких уголовных преследований… все же хорошо, нет?

– А ты подумай, Ю-тян. Ты подумай. Это же не подарочек, такое вот Общество на руки получить, это проклятье скорее. Это вот как если тигра оседлать – слов нет, тепло и шикарно выглядит, да вот только слезть ты с него не слезешь – сожрет. Думаешь, вот прямо все в этом Обществе за меня? Как в любом коллективе там есть внутренние течения и заговоры, есть раскольники и еретики, вот уверен. И самое главное – я хочу реформировать Общество Божественной Истины, хочу, так сказать, сеять разумное, доброе, вечное. Хочу взять вот так их за головы и прокричать туда, в эту пустоту между ушами – вы чего делаете, дебилы⁈ Как можно верить во всякую чушь? Живите своим умом! Но я знаю, что не поймут, им нужны инструкции, вот я и дам им инструкции. У меня впереди грандиозные планы. Раз уж мне в руки попал такого масштаба инструмент, было бы глупо им не воспользоваться. Я не идеалист, не собираюсь выращивать одну Любовь и Добро, все что я хочу создать – это нормальных людей. Готовых принять на себя ответственность за свою жизнь. Уверенных в себе. Бесстрашных. Людей будущего.

– Вот теперь я вижу, чего Бьянка в тебе нашла, – говорит Юрико: – ты же мегаломаньяк почище чем она будешь. Вот от кого-то я такие же идеи про человека будущего слышала, ничем хорошим не кончились.

– Ошибки предыдущих попыток – учтем. – говорю я: – а, уже приехали. Почти.

– Здесь остановитесь, – бросает Юрико: – дальше пешком. Ближе будет. – и мы выходим из машины в снегопад и бежим в здание аэропорта.

Когда мы поднимаемся по лестнице вверх, в открытую дверь небольшого рекативного «Гольфстрима» выглядывает Бьянка.

– Опаздываешь. – говорит она и прижимается ко мне. Я чувствую привкус лесных ягод на ее губах. Новая помада?

– А Кента будет новое общество создавать, человека будущего выращивать и вообще мир в покое не оставит. – ябедничает Юрико, протискивая в салон мимо нас: – никакого покоя!

– Какая замечательная идея. – тут же отзывается Бьянка, чуть отстранившись от меня: – а вы знаете, что в каждом обществе есть только два процента людей, которые являются примерами и социальными моделями поведения? Если мы заменим два процента людей во всем мире на искусственных, либо на своих людей – то мы и в самом деле можем построить утопию. Конечно, было бы недурно сперва сократить общее количество людей во всем мире… скажем до миллиарда. Тогда нам нужно будет воспитать только двадцать миллионов человек. Ресурсы сэкономим.

– Вы это… свое мальтузианство прекратите. – отзывается Юрико из глубины салона, она уже успела сесть в кожаное кресло и достать из мини-бара бутылку шампанского: – ресурсов достаточно. Чем больше людей, тем лучше. Люди – это тоже ресурс. И вообще, что за идеи такие.

– Ты ее не слушай. Это у нее депрессия от снега. – говорю я, входя внутрь. Стюардесса закрывает за мной дверь. В салоне на своих местах в хвосте – сидят девочки-лисички и делают вид, что не прислушиваются к нашему разговору.

– Она грустит, что история заканчивается, – говорю я Бьянке: – говорит, мол добилась чего хотела и ей грустно. И снег.

– Снег это не проблема, – отмахивается Бьянка: – а история не заканчивается. Никогда не заканчивалась за все время существования, от большого взрыва и до тепловой кончины обозреваемой Вселенной. Хотя, есть теория, что и до этого мир все еще существовал. И после будет существовать.

– Жалко, Шизука не полетела. – говорит Юрико: – и остальные тоже. Я, кстати, с Сорой связывалась, у нее соревнования.

– Я тоже Соре звонил.

– Надо было отслеживать ее расписание в сети, и не получалось бы таких конфузов, – откликается Бьянка: – я каждый день за ней слежу. Вчера она домой поздно пришла, да еще и выпила. Совсем от рук отбилась.

– Подумать только, я теперь даже к этому привыкла, – говорит Юрико: – что ты за нами всеми в режиме двадцать четыре на семь можешь следить. А этим – она кивает на Правую и Левую в хвосте самолета: – тоже маячки вживим? Вдруг потеряем где? Я даже знаю – куда!

– Пожалуйста, займите свои места, скоро взлет, – говорит нам стюардесса: – займите места и пристегните ремни.

– А я думала, что на чартерах можно, как угодно взлетать, тут же даже кровать есть. А как в кровати пристегиваться? – задается вопросом Юрико.

– Во время взлета находится в кровати запрещено. – уточняет стюардесса: – во время взлета нужно быть в кресле. Пристегнутым.

– Ну вот. Ладно – вот взлетим, тогда кровать и опробуем! Жаль, что так.

– Можно свой такой самолет купить. – пожимает плечами Бьянка: – а не чартерный рейс оплачивать. Тогда ты можешь в кровати сколько угодно валяться.

– Хорошая идея.

– Хотя я думаю, что даже там я могу тебя пристегнуть. К кровати. – уточняет Бьянка.

– И воспользоваться по прямому назначению. – киваю я: – кроватью.

– Вижу, зря я расстраивалась что все заканчивается, -хмыкает Юрико, пристегиваясь к креслу: – все только начинается.

КОНЕЦ ДЕВЯТОЙ КНИГИ

Всем спасибо! Это было невероятное приключение, которое мы прожили вместе. Думаю, что приключения Кенты в другом качестве – только начинаются, а вот будем ли мы следить за ними и если будем, то когда – я пока не знаю. Ах, да и если вам понравилось – пожалуйста прожмите сердечко, мне будет приятно. Всего вам самого хорошего и помните, что конец одной истории всегда означает начало новой! )))