Текст книги "Невероятные истории. В Тридевятом царстве и другие сказочные повести"

Автор книги: Виталий Губарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Как трудно, оказывается, быть королевой! С той минуты, когда Оксана оказалась во дворце, у неё уже не было ни минуты покоя!

Она плохо запомнила, как выглядит дворец, потому что сначала её окружили врачи и долго выстукивали и выслушивали. Наконец самый древний из докторов, академик Флокс, очень похожий на высохший репей, сказал, тряся своей белой бородкой:

– Её величеству можно принимать ванну.

Полдюжины молоденьких служанок раздели и окунули её в огромную ванну, вода в которой тонко пахла духами. А высокая и худая, как высохшая жердь, первая фрейлина её королевского величества графиня Жозефина де Пфук то и дело погружала в ванну градусник в платиновой оправе. Длинное серое лицо первой фрейлины с большим тяжёлым подбородком и горбатым носом было при этом сосредоточенно надменным и холодным. Графиня поджимала тонкие губы и, сдвинув реденькие брови, смотрела на Оксану ледяными бесцветными глазами.

Оксана решила, что графиня всех ненавидит, и невольно сжималась под её неподвижным взглядом.

Наконец Оксану вынули из ванны и закутали в мягкую простыню. Сама первая фрейлина надела на неё лёгкий тёплый халатик и проводила в спальню. Пришёл академик Флокс, долго считал Оксанин пульс, неторопливо шевеля губами, и разрешил одевать её величество к обеду. Явились другие хорошенькие служанки, чтобы надеть на королеву чулки, туфли и строгое обеденное платье из голубой шерсти. Первая фрейлина графиня Жозефина де Пфук застегнула на шее Оксаны ниточку жемчуга, и новоиспечённая королева вздрогнула от прикосновения её холодных, старческих пальцев.

По длинной анфиладе залов с огромными стрельчатыми окнами и старинными лепными украшениями Оксану проводили в столовую с массивным дубовым столом, ножки которого были не тоньше, чем ноги слона. Она одна сидела за этим гигантским столом, чтобы выпить полчашки куриного бульона и съесть ломтик жареной телятины со спаржей. Пока она ела, первая фрейлина стояла за её спиной, словно солдат на часах, и Оксана несколько раз поперхнулась, чувствуя на своём затылке леденящий взгляд графини.

– А теперь, ваше величество, прежде чем перейти к послеобеденному отдыху, – сказала графиня, – вам надлежит принять по неотложным государственным делам начальника королевской канцелярии. – Графиня понизила голос: – Не очень-то доверяйте этому бездельнику, ваше величество! Кстати, знаете ли вы, почему у него свёрнут нос набок? Ему перешибли нос простолюдины на окраине Грижа, куда он явился однажды вечером по следам молоденькой продавщицы!

«Какое мне до этого дело? – подумала Оксана. – Когда же меня освободят из моего странного плена?»

Оксану проводили в просторный королевский кабинет и оставили на несколько минут одну. Она прошлась по толстому ковру, покачалась на пружинах величественного кожаного кресла, заглянула в пустые ящики письменного стола и вдруг почувствовала, что ей нестерпимо хочется спать.

Но тут в кабинет вошёл какой-то придворный чин и произнёс:

– Секретарь королевской канцелярии герцог де Моллюск.

Чин замолчал, выжидательно глядя на королеву, и Оксана догадалась, что ей нужно сказать:

– Просите.

В кабинет вошёл щеголеватый молодой человек в чёрном фраке, с папкой из крокодиловой кожи.

– Здравствуйте, ваше величество, – церемонно проговорил он, склоняя голову с расчёсанными на ровный пробор тёмными волосами, блестящими от какой-то парикмахерской жидкости.

Она потёрла сонные глаза и сказала:

– Здравствуйте… – И, кашлянув, прибавила: – … герцог. Молодой человек смотрел на юную королеву тем взглядом, в котором довольно легко можно было разглядеть подобострастие подхалима и сознание своей собственной неотразимости. «Ишь ты, какой красавчик явился!» – сердито подумала Оксана и вдруг спросила:

– Чем у вас намазана голова, герцог?

Де Моллюск побледнел и оторопело уставился на королеву.

– Это бриолин, ваше величество…

– Зачем?

Де Моллюск помялся.

– Зачем же, герцог?

– Для… красоты, ваше величество…

– А это красиво?

– Если вам не нравится, ваше величество, то я…

– Перестанете мазать голову бриолином? Нет, пожалуйста, продолжайте, если вам приятно спать на грязной подушке.

– О, ваше величество! Я чрезвычайно внимательно слежу за своей головой!

Де Моллюск сделал судорожное движение горлом, словно подавился пищей.

– Ваше замечание означает, ваше величество, что я должен подать в отставку немедленно? – подавленным тоном спросил он.

– Подать в отставку? – удивилась она. – Это значит уволиться с работы?

– Да, если вам угодно так назвать этот акт…

– Но я не знаю, хорошо или плохо вы работаете, герцог?

– О, ваше величество, вы очень скоро сможете убедиться, что я самый верный вассал моей любимой королевы! – с дрожью в голосе произнёс герцог. – Я точно знаю, кто посеял сомнения в вашу душу… Это козни первой фрейлины, ваше величество! Не верьте ей, заклинаю вас! Я очень скоро сделаю доклад вашему величеству о невероятных злоупотреблениях первой фрейлины!

– О'кэй! – сказала Оксана, внезапно вспомнив американское выражение королевы Изабеллы. – Мне самой не очень нравится графиня де Пфук…

Впрочем, подождём вашего доклада… А теперь перейдём к делам.

В эту минуту Оксана подумала, что урок оживлённой болтовни, который ей дала сегодня утром королева Изабелла, не пропал даром. «Главное – болтать без запинки, – решила она. – Вот будет о чём рассказать ребятам! Надо только немного продержаться, пока меня не найдут наши». А то, что её найдут, она не сомневалась ни одной минуты.

– Ваше величество, благоволите познакомиться с постановлением кабинета министров, – сказал де Моллюск, открывая папку из крокодиловой кожи.

– Что это?

– Постановление о запрещении забастовки угольщиков и электриков.

– А почему они забастовали?

– Требуют прибавки к заработной плате на десять процентов.

– Только-то и всего? А не проще ли прибавить им эти десять процентов?

– Хозяева не соглашаются, ваше величество.

– Почему?

– Уменьшается прибыль. Благоволите поставить свою визу на постановлении.

– Я отменяю… как это говорится?.. Я отменяю своей королевской волей это постановление!

– Но, ваше величество…

– Что «но»?..

– Это беспрецедентный случай в государственной практике Карликии! Наши короли уже двести лет не накладывают вето на постановления своего правительства.

– Но я не король, а королева, герцог, а у женщин сердца мягче, чем у мужчин, – улыбнулась Оксана. – Послушайте, герцог, право же, люди не будут бастовать от хорошей жизни! Пусть они не работают, пока хозяева не выполнят их требования. Давно они уже бастуют?

– Шахтёры вторую неделю, а рабочие-электрики забастовали только сегодня.

– Совсем малость… Дайте-ка мне это постановление…

И Оксана подумав, крупно написала на протянутой ей бумаге: «Нет».

– Что ещё у вас, герцог?

– Всё, ваше величество.

– Вы свободны, герцог.

Де Моллюск попятился к порогу. И пока за ним не закрылись тяжёлые двустворчатые двери красного дерева, она видела на его лице полнейшую растерянность и изумление.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Теперь королеве больше не хотелось спать, хотя первая фрейлина и уложила её в постель.

Оксана лежала на огромной кровати посреди зала, именуемого королевской спальней, и от скуки разглядывала лепные украшения на потолке. В самом центре парили на своих крылышках улыбающиеся амуры, готовясь поразить королеву серебряными стрелами. А в углах спальни четыре нимфы поддерживали гирлянды из роз, которые, ниспадая, тянулись под потолком вдоль всех стен, Затем Оксана перевела взгляд на резную спинку кровати и подумала, что под нежнейшим розовым одеялом на этой кровати могла бы уместиться половина девочек из её десятого класса.

На изящной белой тумбочке, отделанной слоновой костью, Оксана обнаружила кнопку телевизора, нажала её и прямо перед ней на стене засветился большой голубой экран. Подвижный и, как показалось Оксане, обрадованный телевизионный комментатор, взмахивая то и дело руками, сообщал зрителям, что вето её величества королевы Изабеллы поставило угольный и электроэнергетический концерны в весьма затруднительное положение. Сегодня ночью правления двух концернов соберутся на совместное заседание, чтобы определить своё отношение к решению юной королевы. Что касается кабинета министров, то он уже заседает в обстановке полной секретности; по всей вероятности, премьер-министр сегодня обратится к её величеству за дополнительными разъяснениями.

Оксана отбросила одеяло и выпрыгнула из постели. Ей было весело: как быстро, однако, стало известно всей стране о её вето!

Королева набросила на плечи халатик и на цыпочках подошла к белой, с золотыми разводами двери. В приоткрытую дверь она увидела на диване соседней комнаты первую фрейлину, академика Флокса и офицера королевской охраны с аксельбантами. Первая фрейлина пожимала плечами, закатывая глаза, и Оксане показалось, что она расслышала, как графиня несколько раз повторила трагическим шёпотом слово «вето». Офицер неопределённо посмеивался, а Флокс безмолвно тряс белой бородкой.

Ветер раздувал портьеру на открытом окне. Оксана отодвинула портьеру и влезла на мраморный подоконник. Заходящее солнце на несколько секунд ослепило её. Зажмурив глаза, она с наслаждением вдыхала свежий аромат цветов и зелени парка. А что, если погулять по парку? Неужели она должна спрашивать разрешения у графини? Нет уж, дудки!

С подоконника – на балкон, с балкона по широкому карнизу – до белой колонны, а там она легко спрыгнула на площадку перед наружной дверью и по мраморной лестнице спустилась на посыпанную синим песком аллею.

Удивительно устроена природа! Утром в горах она видела зиму, а здесь совсем тепло, зеленеют деревья и цветут цветы!

Парк был очень велик и, пожалуй, красив несколько больше, чем следует.

Слишком ровно росли в нём, будто в парикмахерской подстриженные, деревья, слишком много ровных дорожек пересекали его во всех направлениях, слишком часто на пути возникали величественные цветочные клумбы и уж совсем часто из-под земли били, сплетаясь и расплетаясь, журчащие и посвистывающие струи фонтанов. На крошечных озёрах плавали белые и чёрные лебеди, какие-то птицы резвились на деревьях.

И ни одного человека! Пустые дорожки, пустые скамьи, пустые беседки… Да разве может этот парк сравниться с теми густыми и кудрявыми лесами, пахнущими мятой и грибами, с поросшими осокой ручьями и озерцами, по которым в жаркий летний день на длинных тоненьких ножках стремительно пробегают водяные жучки? Сколько раз она ходила по грибы в эти леса, когда приезжала к бабушке и дедушке.

Для кого растили и холили этот парк? Неужели для одного человека?

Она шла вдоль очень высокой ограды, слышала приглушённый шум города и один раз отчётливо разобрала, как прокричал мальчишка-газетчик:

– Сенсационная новость! Королева отменила запрещение на забастовку угольщиков и электриков! Акции падают!

На бирже паника!

Наконец-то Оксана увидела в парке людей. В самом дальнем уголке у небольшого флигеля перед ней быстро встала со скамьи хорошенькая молодая женщина, по-видимому садовница. А за ней неторопливо поднялся угрюмый, очень высокий парень в солдатской форме.

– Ваше величество! – дрожащим голосом проговорила хорошенькая садовница и вдруг упала перед Оксаной на колени. – Простите нас, ваше величество!

– За что? – с искренним изумлением воскликнула Оксана. – Прошу вас, встаньте. Это отвратительно, когда люди становятся на колени!..

– Ах, ваше величество! – быстро говорила садовница, поднимаясь и тщательно отряхивая платье. – Мой Поль получил сегодня в части увольнительную на один день…

Оксана приветливо улыбнулась:

– Вероятно, он ваш жених?

– Значит, вы не сердитесь на нас, ваше величество? робко спросила молодая садовница.

– Да за что же я должна на вас сердиться?

– Ведь вы запретили мне встречаться с ним…

– Я?!

– Вы, ваше величество… – вздохнула Марго. – А мы так любим друг друга! И отец не против, чтобы мы поженились…

– Ну, так и женитесь, пожалуйста! Лица жениха и невесты засветились, как электрические лампочки.

– Спасибо, ваше величество! Какое у вас доброе сердце! Поль, благодари её величество!

– Спасибо, – поморгав глазами, сказал Поль и кашлянул.

– Значит, нас обманул мажордом, – журчал голос Марго. – Он говорил, что спрашивал у первой фрейлины, а первая фрейлина будто бы спрашивала у вас.

А вы, ваше величество, будто бы ни в какую не согласны! Вроде бы вы так и сказали: если, мол, хочет Марго выходить замуж, пусть вместе со своим отцом убирается вон из парка! А куда мы можем пойти, ваше величество? Я спросила мажордома, почему бы королеве, то есть вашему величеству, не разрешить нам поселиться в этом флигеле? А королева, то есть вы, ваше величество, будто бы сказали первой фрейлине, что не хотите превращать парк в проходной двор!

– Ох, уж эта мне первая фрейлина! – проворчала Оксана негромко. – Я только сегодня подумала, что в этом парке очень безлюдно и скучно.

– Значит, ваше величество, Полю больше не нужно прятаться, когда он приходит ко мне?

– Ну конечно, нет! Скажите, Марго, а каким образом Полю удаётся приходить сюда незамеченным? – вдруг оживилась королева. – Наверно, вам известен тайный ход, через который могла бы пройти и я?

– Какой там ход, ваше величество! – моргая глазами, пробасил Поль. – Посмотрите на, мой рост… Два метра десять сантиметров! Я просто перемахиваю через забор, когда часовой смотрит в другую сторону!

– Жаль, – сказала королева печально. – Скажите, пожалуйста, не солёные ли огурцы в большой миске лежат на вашем столе? Вон, я вижу ту миску, в открытом окне…

– Огурцы, ваше величество, – растерялась Марго. – Я знаю, от них очень сильно пахнет чесноком… Извините, пожалуйста, мой отец очень любит чеснок… Я их спрячу сейчас в холодильник!

– Наоборот, – смущённо сказала Оксана, – я хотела просить вас, чтобы вы угостили меня одним огурчиком.

– Господи! – засуетилась Марго. – Съешьте хоть пяток. Да нет, хоть целый десяток! Заходите в дом, ваше величество!

– Заходите, ваше величество, – поморгал глазами великан Поль.

– Очень люблю солёные огурцы, особенно если они с чесноком, – сказала Оксана, входя в маленькую, оклеенную обоями комнату и усаживаясь за стол, накрытый весёлой, яркой клеёнкой. – Ух, какие они крепкие и ароматные! – прибавила она, с хрустом разгрызая огурец и жмурясь от удовольствия. – У моей бабушки тоже получаются очень вкусные огурцы.

Марго и Поль недоуменно уставились на королеву.

– Простите, ваше величество, мы не ослышались: вы сказали «у моей бабушки»?

– Да…

– Да неужели же ваша бабушка… солила огурцы?

– И еще как! Солила и солит!

Марго и Поль со страхом переглянулись.

– Покойная королева солит огурцы? – Марго начала заикаться. – Ваше величество, я или… не дай бог…

– Ага, – улыбнулась Оксана, – вы думаете, что я сошла с ума? Так я вам скажу всю правду, раз уж проговорилась… Знайте же, что я совсем не королева! Меня сделали королевой силой!

И Оксана подробно рассказала о своём стремительном восхождении на престол.

– Вот так дела! – вырвалось наконец у надолго онемевшей от изумления садовницы. – Теперь-то я понимаю, почему вы говорите с таким акцентом.

– И я теперь понимаю, почему вы разрешили бастовать шахтёрам и электрикам! – проговорил Поль, довольно потирая руки. Его флегматичность словно сдунуло ветром, он широко улыбался и подмигивал своей невесте. – Только вы уж побудьте королевой подольше! Народ будет доволен!

– И то верно! – сказала Марго. – Если вы станете упорствовать и утверждать, что вы не королева, а русская девушка, академик Флокс вас быстренько упечёт куда-нибудь под наблюдение психиатров! Очень-то вам нужно, чтобы газеты написали, будто наша королева сошла с ума!

– Но что же мне делать? – спросила Оксана, с трудом сдерживая подступающие слезы. – Я не хочу быть королевой!

– Мы вам поможем, – успокоила её Марго. – Дайте только срок… Уж и не знаю, как вас теперь называть?..

– А по-моему, – пробасил весёлый Поль; который всё ещё не мог успокоиться и продолжал потирать руки, – надо по-прежнему вас называть – ваше величество… Ух, ваше величество, вы даже не подозреваете, как довольны шахтёры и электрики! Хотя, конечно, при нашей дороговизне прибавка в десять процентов не так уж много значит.

Оксана задумалась.

– А какая же должна быть зарплата, чтобы она что-нибудь значила?

– А вот какая, – поморщив лоб, сказала Марго. – Надо, ваше величество, взять счёты и подсчитать, сколько требуется на жизнь одному человеку.

Арифметика простая… Сколько, допустим, в один день съедает хлеба рабочий человек? Положим это на счёты… Дальше: хотя бы двадцать граммов масла нужно одному человеку в День? Нужно! Положим и масло на счёты. Теперь возьмём мясо. Установим по двести граммов на человека… Дальше пойдут овощи, ну и так далее, ваше величество. Сюда надо и квартирную плату прикинуть, и стоимость городского транспорта, ну и одежонку, конечно! А дети, ваше величество? Ведь обувь горит на их ногах! Всё это надо сложить – вот и будет ясно, какая сумма полагается трудовому человеку каждый месяц. Пусть хозяева почешут голову! Если хочешь платить больше этой суммы – пожалуйста! А меньше платить не смей, потону что на этот счёт есть королевский указ!

– Такой указ будет! – горячо сказала Оксана. – Послушайте, Марго, у вас профессорский ум!

– Уж и не говорите, ваше величество, – заметил Поль. – Я иной раз диву даюсь, до чего она толкова.

– Я сделаю вас, Марго, королевской помощницей!

– Нет уж, ваше величество, – усмехнулась Марго, – никто меня во дворец не пустит! Для этого надо быть графиней или герцогиней… Или хотя бы, на худой конец, какой-нибудь маркизой…

– Вы будете маркизой!

– Нет, ваше величество, не надо. Уж больно высоко занесёт меня. и тогда Ноль не дотянется до Марго даже при своём росте!

– Да, ваше величество, – забеспокоился Поль, – дворец – это не ограда в парке!

– Не беспокойтесь, друзья! – ликующим голосом сказала Оксана. – Пока мне не удалось отсюда сбежать, я сделаю что-нибудь хорошее и для вас. Поль тоже получит звание маркиза и будет произведён в генералы.

– Ой, не надо в генералы, ваше величество! – испугался Поль. – Мне достаточно быть капралом.

– Хорошо, Поль, я вам дам чин поменьше: вы будете полковником! Хорошо?

– По рукам! – быстро ответила Марго.

А Поль всё ещё колебался, морщась и почёсывая затылок.

– Что же вы молчите, Поль?

– Страшно, – признался он, – да уж ладно, ваше величество, будь по-вашему, я согласен на генерала. Эх, посажу я на гауптвахту своего полковника, который целый месяц не отпускал меня к Марго!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда Оксана возвращалась во дворец, в воздухе уже похолодало. Солнце скрылось за деревьями, и на западе в чистом небе ярко горела первая вечерняя звезда.

Оксана продрогла в своём лёгком халатике и поэтому бежала ко дворцу напрямик сквозь заросли кустов, по мягким зелёным газонам. Скоро её халатик стал совсем мокрым от росы.

У самого дворца перед ней выросла щеголеватая фигура начальника королевской канцелярии.

– Ваше величество, прошу вас выслушать меня, – склоняя голову и прикладывая руку к сердцу, возбуждённо проговорил де Моллюск.

– Я вас слушаю, герцог, – ответила королева, пританцовывая на аллее и постукивая зубами. – Только, если можно, поскорее!

– Несколько секунд, ваше величество… Я обещал вам дать доказательства злоупотреблений первой фрейлины.

– Ну? – нетерпеливо подёргала она плечом.

– В ридикюле первой фрейлины, ваше величество, лежит принадлежащая вам бриллиантовая диадема стоимостью полтора миллиона!

– Ждите меня в кабинете! – сказала королева, нисколько не удивляясь услышанному, и прибавила уже на ходу: – Да, чтобы не забыть…

Опубликуйте, пожалуйста, мой указ о присвоении титула маркизы Маргарите Шарман, а также титула маркиза и звания генерала Полю Грананж.

– Слушаюсь, ваше величество, – послушно проговорил начальник канцелярии, шагая рядом с королевой и записывая на ходу её распоряжение. – Итак, – повторил он, – Маргарита де Шарман и Поль де Грананж…

В спальне королеву поджидала первая фрейлина её величества графиня Жозефина де Пфук. Она ходила из угла в угол большими мужскими шагами, сухая, длинная и несгибающаяся, прижимая одной рукой к своему корсажу большой золотистый ридикюль. Другую руку графиня то и дело подносила к горлу, словно её душили чьи-то пальцы, и она силилась освободиться от этих злых пальцев.

Увидев королеву, графиня остановилась и быстро заговорила:

– О, как вы жестоки, ваше величество! Простите меня за эти слова, но я не могу не высказать их! Только подумать, что величайшая из королев Европы, как девчонка-простолюдинка, вылезает из своей спальни в окно! Вы посмотрите в зеркало, ваше величество, на кого вы похожи! Бог мой, королева в неглиже ходит по парку! Теперь я вижу, что пять лет, проведённые в заокеанском пансионе, дали свои плоды… Не говоря уж об ужасающем американском акценте, вы позабыли элементарнейшие правила этикета!

После каждой фразы фрейлина нервно вздёргивала лошадиной челюстью.

– Боже! Вы смеётесь, ваше величество!

– Мне совсем не весело, графиня! Прошу вас пройти со мной в кабинет.

В кабинете де Моллюск уже стоял с непроницаемым липом у письменного стола.

Своим тонким придворным нюхом первая фрейлина почувствовала недоброе и в растерянности остановилась посреди кабинета.

– Герцог, – будто бы между прочим проговорила королева, – не правда ли, у графини прелестная сумочка? Де Моллюск поперхнулся.

– Так точно, ваше величество!..

– Графиня, – продолжала королева, – не разрешите ли вы мне взглянуть на вашу сумочку поближе?

Первая фрейлина что-то пробормотала и не сдвинулась с места.

– Будьте любезны, герцог, помогите графине показать мне сумочку.

Де Моллюск протянул к первой фрейлине руку, но она попятилась и истерически вскрикнула:

– Нет!..

– Вы не хотите мне показать её? – удивлённо подняла брови королева.

Первая фрейлина трясущейся рукой протянула ридикюль Оксане, та взяла его и тут же уронила.

– Ах! – вскрикнула королева. – Что это вывалилось из сумочки?

Герцог быстро согнулся и поднял с ковра засверкавшую в его руке бесчисленными искрами бриллиантовую диадему.

– Это ваша диадема, ваше величество. Второй такой нет во всём мире! Мне только непонятно, как она попала в ридикюль графини…

– Подбросили! – вдруг завопила первая фрейлина, вскидывая свой тяжёлый подбородок и выкатывая глаза. – Подбросили!

– Это невозможно, графиня, – холодно сказал де Моллюск, – ключ от сейфа с драгоценностями её величества всегда хранился у вас. Он и сейчас находится в вашем ридикюле… Вот он!

Графиня вдруг упала на колени и зарыдала. Оксана видела, как она раскачивается из стороны в сторону, слышала её рыдания, напоминающие квохтание рассерженной клуши, и никак не могла решить, что делать дальше.

Сердобольной Оксане даже стало немного жалко первую фрейлину – она не выносила ничьих слез, да ещё слез старого человека. Оксана выжидательно посмотрела на де Моллюска. На его гладко выбритом и напудренном лице застыла ироническая ухмылка.

– Обратите внимание, ваше величество, – проговорил он негромко, – на одно весьма странное обстоятельство: графиня рыдает, как на похоронах собственной мамаши, а меж тем на её лице не видно ни одной слезинки…

– Дрянь! – вдруг визгливо крикнула де Моллюску первая фрейлина, переставая рыдать и поднимаясь. – Выскочка! Да знаешь ли ты, что мои предки служили при дворе Карла Великого, а твой прадед торговал восточными пряностями и купил себе титул герцога!

– Ха-ха! – серьёзно сказал выскочка. – Меня душат слезы умиления от геральдических познаний этой особы!

– Клоун! – провизжала первая фрейлина. – Он смеет, ваше величество, разговаривать в вашем присутствии на шутовском языке! Он забывает, что это не рынок, а дворец!

– Душат слезы! – повторил выскочка. – Я прошу, ваше величество, решить, кто из нас в настоящую минуту больше походит на… представителя рынка!

Наступила пауза. В тишине было слышно, как тяжело дышит первая фрейлина.

– Я понимаю, ваше величество, что оставаться во дворце мне больше нельзя, наконец снова заговорила она.

– Да, конечно, – подтвердил де Моллюск, усмехаясь. – Это самое разумное, что вы сказали сегодня.

– Хорошо, я уйду! Но я уйду, хлопнув дверью! – злобно проговорила она, пронизывая начальника королевской канцелярии ненавидящим взглядом. – Ваше величество, попросите герцога показать королевскую чековую книжку, которой он имел право пользоваться только по вашему указанию.

В вечернем сумраке, как бы ползущем из углов кабинета, стало видно, как побелело и без того белое от пудры лицо де Моллюска.

– Он молчит, ваше величество! – торжествующе вскрикнула графиня де Пфук. -

Он молчит, потому что ему нечего сказать! Но всё-таки заставьте его дать отчёт, зачем он выписал чек и куда истратил сто тысяч накануне вашего приезда из Америки!

Де Моллюск не шевелился.

– Почему вы не отвечаете, герцог? – спросила королева, с любопытством взглянув на его застывшую, будто статуя, фигуру.

– Потому, ваше величество, – глухо ответил де Моллюск, – что мне действительно нечего сказать… Я полагал, что вы простите мне эту вольность в связи с некоторыми финансовыми затруднениями…

«Один стоит другого! – подумала Оксана. – Ну и дворец! Скорей бы мне отсюда выбраться! Как хочется домой!..»

В эту минуту тяжёлая дверь королевского кабинета бесшумно открылась, и она услышала торжественный голос:

– Их сиятельства маркиза де Шарман и генерал де Грананж!

Даже в сумраке было видно, как сверкают генеральские эполеты и аксельбанты Поля. А как была великолепна садовница Марго в вечернем туалете королевской фрейлины!

– Добрый вечер, ваше величество, – пропела маркиза каким-то чрезмерно тоненьким голоском.

Королева приветливо помахала вошедшим рукой. Теперь она знала, как ей следует поступить.

– Ваше величество, – печально кашлянул де Моллюск, – кому я должен передать королевскую печать и чековую книжку?

– Генералу де Грананжу. Я назначаю вас, генерал, начальником королевской канцелярии, а вас, маркиза, я прошу быть моей первой фрейлиной.

– Я, ваше величество, не возражаю, не боги горшки обжигают, – сказала маркиза обычным голосом садовницы Марго, но, вдруг спохватившись, тоненько прибавила: – А вот насчёт генерала я не совсем уверена… Справится ли он, ваше величество?

– Вы уж лучше за собой последите, маркиза, – сердитым басом сказал генерал. – А мы в своём деле как-нибудь и сами разберёмся!

Графиня де Пфук и герцог де Моллюск поклонились и молча удалились. Как только за ними закрылась дверь, королева взволнованно сказала:

– Генерал, велите арестовать их, пока они не скрылись! Я не успела их задержать.

– А зачем, ваше величество, их арестовывать?

– Они воры, их надо судить!

– Ну тогда я мигом, ваше величество!

Едва он вышел, как ей доложили:

– Премьер-министр с членами правительства вашего величества.

– Пусть войдут, – сказала Оксана.