Текст книги "Учение Оптинских старцев"

Автор книги: Виталий Кандалинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

1.3. Богоугодное видение жизни

Этот дар сообщения человеку богоугодного видения жизни достиг высокой степени в наиболее известном Оптинском старце – прп. Амвросии (1812–1891). Его меткие, афористичные высказывания надолго запоминались и привлекли к старцу большое количество людей всех сословий. Повторяя и многократно разъясняя своим духовным чадам и подопечным все сказанное его предшественниками о воле Божией, прп. Амвросий ярко выявил еще одну черту старчества – глубокий психологизм, видение и понимание самых потаенных движений человеческой души.

Распознавая в душах стремление к особенным подвигам и праведности, старец говорил по этому вопросу точно и убедительно:

Напрошенный крест трудно нести, а лучше в простоте сердца предаваться воле Божией. Не попустит бо Бог искуситися паче силы, но сотворит со искушением и избытие (Ср.: 1 Кор. 10, 13). Его же бо любит Господь, наказует: биет же всякаго сына, его же приемлет. …Аще же без наказания есте …убо прелюбодейчищи есте, а не сынове (Евр.12, 6, 8) [1, с. 238].

Напрошенный крест… Необычное, но интуитивно понятное выражение. Старец как бы говорит: вы можете вашими просительными молитвами действительно получить от Господа те испытания, о которых думаете и к которым стремитесь. Но тяжесть этих испытаний может оказаться слишком высока и вместо мужества произведет в душе малодушие, а то и отчаяние.

Прп. Амвросий здесь деликатен. Он не развивает эту тему в направлении заповеди «не искушай Господа, Бога твоего». Хотя у некоторых людей отсутствие должного рассуждения о собственных чувствах приводит к смешению понятий: крест испрашивается в надежде на благодать, которая сделает несение этого креста легким. То есть люди на самом деле стремятся к получению благодати, а не несению креста, как они это утверждают. А это уже небезобидно. Ибо искушение Господа часто в том и заключается, что человек как бы вместо Бога принимает решение, что он будет так-то и так-то поддержан и даже чудесно избавлен от напасти, к которой он сам же и стремится.

Вместо этого старец сразу дает оптимальное решение – «в простоте сердца предаваться воле Божией». «В простоте сердца» означает отсутствие всяких измышлений на сердце – где, при каких обстоятельствах и как будет явлена воля Божия в отношении данного человека. То есть характер грядущих на жизненном пути событий надлежит определять не человеку, а Богу. При этом простота сердца является свидетельством, что человек действительно отказался от мечтаний о себе и вверил себя воле Божией, справедливо полагая, что Господу лучше известно, как раскрыть его лучшие качества.

Прп. Амвросий на положениях из Священного Писания показывает преимущества «креста назначенного» над «крестом напрошенным». Ибо в этом случае Бог Сам определяет меру испытаний для людей и не позволяет им (испытаниям) превысить возможности человека по несению скорбей. Личный крест нужен человеку не для удивления других, а для исправления себя. Он нужен для того, чтобы осознать скорби как наказание, данное Господом с любовью, то есть возможностью исправления и принятия Богом в качестве Его сына или дочери.

Поэтому старец сказал еще и так:

Иди – куда поведут, смотри – что покажут, и все говори: да будет воля Твоя! [1, с. 238].

В этом высказывании явственно видна установка на отказ от своей воли. Своя воля здесь воспринимается как помеха действию воле Божией в человеческой судьбе. Но отказ от своей воли не означает бесхарактерность в человеке, его равнодушие к происходящему или пассивность. Следует подчеркнуть, что отказ от своей воли в учении старцев означает не безвольность, а отказ от своеволия – духовно и нравственно ошибочных действий, вытекающих из ограниченности человеческого опыта и поврежденности человеческой натуры грехом.

В словах прп. Амвросия как раз и видна устремленность к свершению воли Божией, что не отрицает, а предполагает активные действия в ситуациях, когда нравственный и духовный смысл событий стал очевиден для человека. Подобная очевидность воспринимается верующим как то, что Бог ему открыл должное видение происходящего, следовательно, открыл и свою волю, как человеку надлежит действовать.

Старец Амвросий дал разъяснение и относительно пределов времени в человеческой жизни:

Господь долго терпит. Он тогда только прекращает жизнь человека, когда видит его готовым к переходу в вечность или же когда не видит никакой надежды на его исправление [1, с. 239].

Человек уходит из жизни не тогда, когда он устал жить и страдать, а тогда, когда Бог выявил его дальнейший статус. Многие страдания Господь посылает своим избранникам ради их высокой доли в Царстве Небесном. Оптинским старцам это было известно как никому другому.

Прп. Анатолий (Зерцалов) (1824–1894) говорит так:

Скорбей у Бога не проси, а пошлет – терпи. В скорбях сокровенна есть милость Божия! [1, с. 276–277].

Сокрыта в скорбях милость Божия! Вот почему все Оптинские старцы так много писали и говорили о скорбях. В их учении о воле Божией скорби (болезни, немощи, недоумения и т. д.) раскрываются как инструмент исправления и совершенствования человека Богом, Его труда над человеком по освобождению последнего от пороков и греховных привычек.

Прп. Анатолий «Старший» (Зерцалов) уделил в своих наставлениях много внимания этому вопросу. Он говорил о необходимости быть готовым встретить скорби тем, кто полюбит молитву Иисусову, – ибо враг не оставит без отмщения эту нестерпимо жгучую для него молитву. Но одновременно старец заповедовал «скорби собирать как сокровище», поскольку это очень способствует Иисусовой молитве.

В этих наставлениях ярко выразилось понимание Оптинскими старцами роли скорбей в осуществлении воли Божией в человеческой жизни. Можно отметить несколько моментов этого понимания:

1. Неизбежность и неустранимость скорбей. Ссылками на Священное Писание и собственными разъяснениями старцы учили, что скорби хотя и неприятны, но играют такую же роль, как телесная боль, – то есть указывают на болезнь души, которую надобно врачевать. И до уврачевания души скорби будут посещать человека, хотя Господь по своей милости дает и утешение в скорбях.

2. Стремление к отсутствию скорбей неправильно, ибо по сути такое стремление является отказом от духовно-нравственного совершенствования, следовательно – отказом от исполнения воли Божией.

3. Самостоятельное искание скорбей есть такое же заблуждение, как самостоятельное искание лекарства от неизвестной человеку болезни. Вместо исцеления в этом случае можно получить еще более тяжкое увечье.

4. Полезны только те скорби, которые посылает человеку Господь, ибо не скорби важны для Бога, но разумение человека причины и характера его болезни. По достижении такого разумения Господь подает и исцеление, а вместе с ним и избытие скорбей.

5. Перенесение скорбей требует от людей мужества и терпения, воспитывает привычку к постоянной молитве и производит другие, хотя и отчасти вынужденные, но полезные изменения в человеке. Поэтому в учении старцев за скорби надлежит благодарить Бога, являющего через них Свою волю к исправлению и спасению человека.

Прп. Исаакий I (1810–1894) старался убедить иноков в необходимости терпения при случающихся скорбях:

Надо терпеть. Как же святые-то терпели? Что же после этого мы за монахи, если и малых оскорблений переносить не будем! [1, с. 309].

Прп. Иосиф (1837–1911) подчеркнул необходимость упования на Бога в обстоятельствах скорбного земного пути:

Будущее же наше в руках Божиих. И без искушений прожить век нельзя. Не то, так другое, не другое, так третье. Поэтому и Господь предостерегает: «будите готови». Впрочем, если всегда будете молитвенно прибегать ко Господу, с упованием на Его милость, то всегда будете обретать благовременную от Него помощь [1, с. 333].

Старец Иосиф был искусен в наставлениях, посвященных воле Божией. Он умел кратко повторить сказанное старцами-предшественниками и в то же время охватить новый круг вопросов, которые жизнь ставила перед его духовными чадами и подопечными.

В приведенном высказывании прп. Иосиф вновь акцентирует сказанное первыми Оптинскими старцами о том, что «Господь вся весть, еще и несодеянное наше» (прп. Лев), а посему и будущее наше, конечно же, тоже в Его руках. Со столь же несомненной уверенностью старец присоединяется и к оценке своих наставников, что без скорбей и искушений прожить нельзя – «не то, так другое, не другое, так третье».

Следовательно, соединение первого со вторым дает абсолютно логичное и единственное решение: многосложные проблемы жизни, которые иногда рвут человека на части, нужно соединить в себе молитвой к Господу и упованием на Его милость, от чего будет благовременная помощь и возможность жить дальше.

Прп. Иосиф говорил, что всегда должно помнить мудрую пословицу: «Живи не так, как хочется, а как Бог велит». В понимании старца это означало, что как устроились жизненные обстоятельства, так и должно жить. Ибо окружающие нас обстоятельства устраиваются не случайным образом, а Промыслом Божиим.

И здесь мы имеем со своего рода расширением рассматриваемой ситуации. Прп. Иосиф обобщил сказанное ранее старцем Амвросием «иди – куда поведут» на всю жизнь. Уже не частная ситуация требует отказа от своеволия, а ситуация всей жизни. В том, что в жизни устойчиво сложилось положительного, – это от Бога. И потому не надо поддаваться соблазну разрушения данного скромного, но достаточного уклада ради надуманного и неосуществимого плана, коренящегося в недостатке смирения, а отнюдь не в недоиспользованном потенциале человека.

Вероятно, здесь старец исходил из той тайны, которая Оптинским старцам была известна опытно. Суть ее можно определить так: чем сильнее смирение, тем более достойную дает Бог человеку жизнь. И потому не внешняя эффектность жизни (например, слава, известность, богатство, влиятельность и т. д.) составляет ее внутреннюю необходимость, но глубокое переживание своей причастности и неотъемлемости воле Божией, из чего жизнь данного человека раскроется с необходимой силой и вовне. При этом смирение первично и самоценно, то есть оно не является «инструментом» получения внешних благ, но само является внутренне данным благом, благодатью.

Прп. Варсонофий (1845–1913) хорошо выразил таковое смирение следующими словами:

Вся жизнь есть дивная тайна, известная только одному Богу. Нет в жизни случайных сцеплений обстоятельств, все промыслительно. Мы не понимаем значения того или другого обстоятельства. Перед нами множество шкатулок, а ключей к ним нет… [1, с. 365].

С новой силой звучит здесь сказанное первым старцем Львом о пределах, положенных человеческому пониманию. В нашей жизни нет случайных комбинаций условий и обстоятельств, все предопределено и вызвано к существованию Богом. Порыв ли ветра, хлопнувший ставнем и позвавший человека из дома, встреча ли с незнакомым человеком, боль или радость, слава или бесчестие – все неслучайно, все есть рассказ Бога нам о нас.

И оттого-то так непонятен этот рассказ, что многое в нем сокрыто, окутано тайной. Бог хочет нам что-то сказать, но Его мысли – не наши мысли. Потребуются долгие годы духовной работы, размышлений, нравственного совершенствования, опыта исполнения заповедей, прежде чем мы хотя бы немного научимся видеть свою жизнь, освещенную Светом, исходящим от Бога. Но и тогда жизнь не станет простой и понятной. Она станет еще более сложной через возросшую степень ответственности за себя и других, через требование мыслить точно и ясно, приходить на помощь всегда, сострадать другим не мыслью о сострадании, а самим взятым на себя страданием.

В какой-то момент мы начнем немного понимать, что значит быть настоящим человеком. И увидим, что это совсем не тот человек, к которому мы привыкли на земле. Мы увидим, что этот духовный человек проходит страдания и испытания ради того, чтобы в нем все сильнее светил Свет, в котором нет никакой тьмы. В этом Свете тайное становится явным, все обретает свой смысл и предназначение, жажда познания утоляется. Но перейти к этому Свету означает перейти из смерти в жизнь.

И ради этого перехода старец Варсонофий наставляет нас помнить об одной вещи:

Все человечество можно разделить на две части: фарисеи и мытари. Первые погибают, вторые спасаются. Берегите это сознание своей греховности [1, с. 368].

Познание и обретение в себе воли Божией возможно только в сознании своей греховности. Нельзя стать чистым, не понимая, что ты грязен. Нельзя прийти к истинному Свету, если за свет принимать свою тьму. И нельзя стать совершенным, не понимая, что ты не совершенен.

Поэтому старец учил не гордиться и не тщеславиться ни самим в себе, ни перед другими. Учил считать себя хуже всех и свыкаться с мыслью, что мы приговорены к адским мучениям. Что избавиться от них можем только по милости Божией. И говорил, что это нелегко, что только святые достигали того – считали себя достойными адских мучений, считали себя хуже всех.

Наше достоинство здесь, на земле, определяется мерой познания нашего недостоинства. Чем лучше мы знаем себя, тем лучше видим, сколь мы недостойны, – и оттого, что видим и принимаем эту правду о себе, становимся причастны самой Правде, и через то обретаем и некоторое достоинство.

Прийти к подлинному пониманию нашей трагедии – это значит прийти к страшному выводу о себе – что не кто-то, а конкретно ты достоин быть в аду, и что не кто-то, а именно ты хуже всех. И через это полное осознание своего недостоинства Бог приводит человека к святости, жизни ради Него и в Нем Самом. Той самой жизни вечной, в которой человек обретает свое вечное достоинство, полноту бытия и свершения Божественного предопределения о нем – что человек есть человек только в Свете, а во тьме его нет.

1.4. Направление к Свету Лица Божия

Прп. Анатолий «Младший» (Потапов) говорит, словно чеканит:

Чрез всех и все с тобою говорит воля Божия, доставляя тебе богатно случаи запечатлеть, засвидетельствовать мыслью, словом или делом добротность твоего направления к Свету Лица Божия, а не на поиски изменения жизни с полезностью душевной работы твоей над собою. Направь себя сначала молитвой на путь спасения, тогда и станешь христианкой, кротким молчаливым примером, влекущей других на путь сей [1, с. 399].

Старец приоткрывает тайну жизни, в полноте известной одному Богу, но сообщаемой Им нам через все явления нашего бытия. Воля Бога говорит через всех и через все, и потому Бог не является для нас неведомой, далекой и молчащей реальностью. Он действительно рядом.

И воля Бога, который рядом, состоит в том, чтобы мы имели направление к Свету Его Лица. Прп. Анатолий «Младший» говорит о том, что в жизни человека существенно именно направление к Богу. Не частные, хотя и благие цели – поиски изменения жизни, стремление иметь некий полезный результат душевной работы над собой и т. д. Эти цели не предосудительны сами по себе, но они не имеют окончательного значения.

Почему не имеют? Потому что они направлены к нашей личности, ограниченной способом земного существования, но не к Богу, Светом Его Лица открывающего истинную сущность человека – и дающего ответ на вопрос, кто мы есть и зачем живем. Стремление просто исправиться, стать хорошим человеком и найти в этом смысл своего существования – иллюзия.

Оптинские старцы указывают на другой путь. Они предлагают через смирение, дающее зрение подлинного масштаба нашей греховности, увидеть наше бессилие как коренную черту всего того, что исходит от нас самих. Это бессилие обесценивает любые наши нравственные поиски и свершения, ибо в этих поисках и свершениях человек лишь черпает новые свидетельства своей немощи.

Вы можете быть богаты – и быть несчастнее нищего. Вы можете быть умны – и вас могут не понимать. Вы можете быть красивы – но ваша красота не только не спасет мир, но и вас самих. Когда мы измеряем мир своей личностью, он становится чужд, глух и беспощаден к нам.

Но сознание своего бессилия открывает человеку дверь к пониманию того, что есть только одна сила, творящая человеку благо совершенно, – воля Божия. Иметь волю Божию в себе – значит иметь направление к Свету Лица Божия, иметь путь спасения. И исходным пунктом, «станцией отправления» здесь выступают не поиски частных целей и путей их достижения, а молитва.

Старец Анатолий «Младший» говорит о том, что направить себя на путь спасения надо молитвой. Суть христианской молитвы заключается во всецелом полагании себя воле и милости Божией. Христианин, молитвенно обращающийся к Богу, признает, что сам он не может сделать ничего, и верит, что Бог силен подать ему все, что нужно для жизни, – и любовь, и разумение, и силу, и мудрость, и кротость, и смирение…

Старец наставляет:

Трудно бы было жить на земле, если бы и точно никого не было, кто помог бы нам разобраться в жизни… А ведь над нами Сам Господь Вседержитель, Сама Любовь… Положись на волю Господню, и Господь не посрамит тебя [1, с. 399].

Молитва есть общение с Господом. Нельзя получить ответы, не спрашивая Того, Кто способен дать истинный и окончательный ответ. И если Бог нам говорит через всех и все, то через молитву и мы можем говорить к Господу. Источник познания воли Божией – Сам Господь. Он являет нам Свою волю, Он же и помогает нам ее понять. Молитва есть первое и неотложное дело в познании воли Божией. Она также есть средство и получить помощь в исполнении воли Божией.

Прп. Нектарий (1853–1928) усиливает эти положения:

…Только в общении с Господом, в послушании Слову Его, в чтении оного, только вера и праведность (или стремление к ним ежечасное), взятые вместе, а не раздельно, только безропотность и благодарение Бога за все посылаемое избавляют нас от всяких болезней, скорбей, напасти, возмещая все сии миром и радостию о Духе Святе [1, с. 433].

Молитва есть первейшее средство к общению с Господом. Но и ее не довольно к стяжанию богоугодной жизни. Важно ведь не только то, что мы обращаемся к Господу с верой, важно и то, в качестве кого мы это делаем. Оптинские старцы напоминали, что Бог слушает праведных, а грешных Он только милует.

Прп. Нектарий разворачивает универсальную (то есть должную для всех) картину обретения богоугодной жизни, которая и есть как познание, так и исполнение воли Божией. Он говорит о том, что общение с Господом – это общение в послушании Его заповедям, постоянном чтении Священного Писания и размышлении над ним, в соединении веры и праведности, ибо нет подлинной веры без праведности и нет подлинной праведности без веры; наконец, старец говорит, что общение с Богом надлежит совершать только безропотно и с благодарением Бога за все посылаемое, ибо Господь все посылает нам по своей милости и заботе о нас.

Почему старец так настойчиво говорит об этом? Потому что он желает нам, чтобы мы, обратившись к Господу, были услышаны. Ибо быть не услышанным означает для нас, что мы не поняли и не совершили волю Божию о нас. И это есть трагедия для человека, ибо в этом он познает, что если Бог его не слышит, у него нет в жизни пути.

Господь есть Путь, и Истина, и Жизнь. Потерять Господа в своем сердце – потерять свой путь, свою истину и свою жизнь. Оптинские старцы умели помочь людям правильно осознать свой путь в жизни и убедительно показывали людям: если хочешь, чтобы Бог услышал твой голос, услышь сначала Его голос. Если хочешь, чтобы Бог выполнил твою волю (твои прошения, твои мольбы), выполни сначала Его волю. Если хочешь, чтобы Бог дал тебе жизнь, не избирай себе смерть – ибо плата за грех есть смерть.

Прп. Нектарий вновь и вновь повторял самое существенное в учении Оптинских старцев:

Спрашиваете, «Каким путем идти к Богу?» Идите путем смирения! Смиренным несением трудных обстоятельств жизни, смиренным терпением посылаемых Господом болезней; смиренной надеждою, что не будете оставлены Господом, скорым помощником и любвеобильным Отцом Небесным; смиренною молитвою о помощи свыше, об отгнании уныния и чувства безнадежия, которыми враг спасения тщится привести к отчаянию, гибельному для человека, лишающему его благодати Божественной и удаляющему от него милосердие Божие [1, с. 436].

Отчаяние – это то состояние души человека, в котором уже невозможно ни познать, ни выполнить волю Божию. Это потеря благодати, потеря в себе силы Божией, которой человек соблюдается к спасению. Недаром враг ищет именно этого состояния души, в котором он может властвовать (по причине богооставленности души) над ней и творить волю свою. Какую волю? Волю мести, волю ненависти, волю смерти.

Так вот, антиподом отчаяния является смирение. Бог не допустит страданий душе сверх должного, не возложит на душу непомерное бремя. И потому смирение доступно человеку во всех обстоятельствах его жизни, сколь бы тяжкими они ни казались. Посему Бог ищет в нас смирение, в котором Он может сотворить волю Его – волю милости и прощения человеческих грехов, волю любви, волю жизни. Поэтому смирение – это путь к Богу.

Прп. Никон (1888–1931) категоричен:

Если всецело положиться на волю Божию, тогда все будет хорошо, и неприятное будет приниматься как должное… Любящим Бога все поспешествует во благое (Рим. 8, 28) [1, с. 471].

Весьма важный жизненный ориентир. Для нас не столько важно знать, каким будет наше будущее, сколько то, что оно будет хорошим. Основываться только на своих расчетах и предположениях – дело ненадежное. Любой человек может припомнить, сколько раз он полагал что-то реально осуществимым и даже решенным – и затем испытывал разочарование.

Да если бы только это одно! У скольких людей относительно безоблачная и полная надежд жизнь терпела крушение, и приходили суровые, на грани человеческих возможностей, испытания. Сколько людей испытывали нравственный надлом, теряли веру во что бы то ни было – смысл жизни, необходимость нравственности, возможность жить достойно.

Старец Никон раскрывает единственный способ избежать любых разочарований – всецело положиться на волю Бога. Тогда мало-помалу изменится не только течение жизни (в благоприятную сторону) человека, но изменится и его система оценок происходящего. «Простое и естественное» – вроде здоровья и благополучия – будет восприниматься как дар благодати и потому надлежаще цениться. Неприятности будут рассматриваться как должное, но не как беспричинное и несправедливое ущемление личности.

И это не «техника релаксации». Это приход в истинное состояние души, в котором душа получает как защиту свыше, так и знание о тайных и явных механизмах ее страдания и исцелении таковых. Короче говоря, во всецелом полагании на волю Божию заключен неискаженный взгляд на человеческую жизнь. Не искаженный иллюзиями и мечтаниями о себе, незнанием духовного смысла пребывания на земле, незнанием того, чем определяется перспектива жизни и смерти человека.

В полагании на волю Божию, в смирении есть угодный Богу путь познания Его воли. Прп. Никон отмечал, что постижение воли Божией доступно чистым по жизни своей и что такие люди получают дар рассуждения, который, по оценке Оптинских старцев, «выше всех добродетелей». И старцы действительно считали, что основа их служения – дар рассуждения, умение распутать клубок противоречий и хитросплетений человеческой жизни, умение ясно изложить суть людских проблем и дать их эффективное решение.

Разумеется, выдающиеся результаты их служения на данном поприще были обусловлены и их другими особенными духовными дарованиями, в частности, даром целительства и вообще чудотворения и даром прозорливости, то есть способности видеть будущие события и распознавать устроение души. Но, в конечном счете, Оптинские старцы все же главной своей задачей видели помощь людям в познании воли Божией, которая (воля Божия) и являлась источником их уникальных способностей чудотворения и прозорливости.

В одном из своих высказываний прп. Никон как бы резюмирует учение Оптинских старцев о познании и исполнении воли Божией:

…Наша жизнь устрояется не самолично, а Промыслом Божиим, успокоение обретается в отречении от своей воли, полного удобства никогда нельзя найти, невозможного Господь не требует от нас и посильное исполнение заповедей Божиих возможно везде и всегда. За посильное понуждение себя в данном месте и положении ко благочестию Господь, увидев человека приуготовленным, исполняет во благих желание его, сподобляя его желанию и образ жизни, если же не сподобляет, значит, оно пока еще для человека не полезно, но во всяком случае сподобляя спасения [1, с. 472].

Глубоко символично было житие последнего из прославленных Оптинских старцев – преподобномученика Исаакия II (Бобрикова) (1865–1938). Он явственно показал, что Оптинские старцы учили следовать воле Божией всей своей жизнью, и если на то есть воля Божия – то смириться перед ней «даже до смерти». Своей мученической кончиной старец Исаакий II это засвидетельствовал.

Также символично и то, что, по некоторым сведениям, был и пятнадцатый Оптинский старец – Амвросий II. Он ушел от нас уже в послевоенное время (после Великой Отечественной войны), когда Оптина Пустынь была закрыта. Жизнь его также протекала большей частью вне этой святой обители, и о ней (о жизни) известно сравнительно мало. Символичность жития Амвросия II заключается в том, что среди русского народа жил Оптинский старец тогда, когда сам народ этого не знал. И тем самым как бы символично открыто было то, что Оптинские старцы не только были, но они есть и будут с нами всегда. Даже тогда, когда мы этого не подозреваем. И потому они по-прежнему учат и будут нас учить следованию воле Божией.