Текст книги "Учение Оптинских старцев"

Автор книги: Виталий Кандалинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

5.4. Осторожность и внимательность к спасению

Прп. Амвросий предостерегает:

…Все мы христиане, пока живы, должны быть осторожны и внимательны к своему спасению. И мнящиеся из нас стояти, по слову апостольскому: да блюдутся, да не падут (1 Кор. 10, 12), памятуя всегда ужасающий пример погибшего Иуды. Немощные же из нас и падающие да возбуждаются надеждою исправления, видя утешительный пример благоразумного разбойника, наследовавшего рай [2, т. 2, с. 398].

Те из нас, которые полагают, что усвоили заповеди и хранят их, должны быть всегда настороже: ибо страсти и грехи (гордость, зависть и т. п.) могут застать нас врасплох и направить наше произволение ко злу. Бог предоставляет нас нашему произволению, и не только благому, но и – как показывает «ужасающий пример погибшего Иуды» – злому также. Поэтому до конца жизни надо смиренно признавать свою способность впасть в грех и принимать все возможные меры для избежания падения.

Если же по немощи все же падаем, то опорой нам становится «надежда исправления», которая и свидетельствует самим фактом ее существования в нас, что наше произволение все же обращается к благому, к исправлению, а не к закоренению в грехе. Утешительный пример благоразумного разбойника показывает, что и после больших падений надо не терять эту надежду и с покаянием обращаться к Господу, который силен восставить нас.

Необходимость постоянного внимания к своему спасению предопределяет то, что каждый более должен заботиться о себе. Прп. Амвросий учит:

Каждому из нас более должно заботиться о себе самом, о своей душе и о собственной пользе душевной, потому что, по слову Апостола, каждый из нас сам о себе воздаст слово Богу. – У нас же путаница оттого и происходит, что мы все более склонны к вразумлению других и стараемся не только убедить, но и разубедить и доказать многоразличными аргументами. – Дело же спасения совершается очень просто, как говорит Апостол: мир имейте и святыню, ихже кроме никтоже узрит Господа (Евр. 12, 14). – И паки: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2) [2, т. 2, с. 398].

Как просто: заботиться надо о себе (своем поведении), так как за себя, а не за других, придется отвечать перед Господом. Тем не менее и здесь часто возникает путаница вследствие нашей всегдашней склонности к вразумлению других. В общем, с бревном в глазу зорки до сучков в чужих очах…

В противовес этому старец говорит о том, что спасение не заключается в убеждении и разубеждении других (тем более когда речь идет о навязывании наших несовершенных мнений другим), а заключается в обретении мира и святыни, взаимопомощи в тяготах, чем и исполняется закон Христов.

Поэтому прп. Амвросий резюмирует:

…Все оставим на суд Божий и предадим забвению, заботясь только о своем спасении; так поступая, можем обрести и мир душевный, оставляя свои претензии на других. Если они не так действуют, то они за свои действия будут отвечать. Мы же позаботимся о себе – и довлеет нам [2, т. 2, с. 398].

Много огорчений мы доставляем себе, обращая претензии на других и переживая временное и частное как основное в своей жизни. Помня о том, что Сам Господь оставляет нас нашему произволению, должны и мы уметь оставлять других их произволению. Ибо и им, как и нам, отвечать за свои, а не за наши действия.

С нас довольно позаботиться о себе. Такая забота направлена на стяжание мира и святыни, что возможно только в состоянии бесстрастия. В освобождении от страстей и есть одно из проявлений подлинной свободы человека; к этому надо идти, и если хотя бы малая степень бесстрастия достигнута, то далее надо хранить себя, чтобы не спасть из сего благодатного состояния. Об этом говорит пример жизни святых.

Прп. Иосиф замечает:

Если святые, достигшие бесстрастия, должны были иметь бдение над собою, чтобы не спасть из своего благодатного состояния, то тем паче нам грешным необходимо повседневное внимание и забота о своем вечном спасении. То, что мы еще живы, означает, что Господь терпит наше грехи и ожидает нашего исправления, а если кто законно потрудится о спасении, то того берет Господь в то время, когда он становится достойным милости Божией. Ленивых же и нерадивых берет смерть после того, как они перестанут подавать какую-либо надежду на свое спасение. Нам дана свобода выбирать вечную радость или горе; потщимся же избрать первое [2, т. 2, с. 399).

Бесстрастие – благодатное состояние освобожденности от страстей. В бесстрастии достигаются ясность сознания и контроль чувств, которые позволяют не допускать ошибок омраченного сознания и преступления заповедей, вынуждаемого действием страстей. Данное состояние ценно для спасения, поскольку оно открывает наибольший простор для исполнения заповедей.

Вместе с тем старец указывает, что и святым необходимо было бдение над собой, чтобы не утратить бесстрастия. Грешникам же надо намного больше потрудиться, чтобы удерживать те островки освобожденности от страстей, которые действием благодати в них появляются. Так надлежит поступать, ибо «то, что мы живы, означает, что Господь терпит наши грехи и ожидает нашего исправления». Мы не можем исправиться, если растет наша страстность и усугубляются наши грехи. Исправление возможно в обратной ситуации – когда действие страстей, а вместе с ним и склонность грешить ослабевают в нас.

Тогда мы можем в большей степени выполнять волю Божию и надеяться, что Господь заберет нас в то время, когда мы станем достойны Его милости. Если же вовсе не печемся о спасении души, ленимся и не радеем о заповедях, то рискуем утратить способность к исправлению. В этом случае смерть заберет нас по причине того, что в глазах Божьих мы перестали подавать надежду на свое спасение.

Старец говорит, что нам дана свобода выбирать вечную радость или горе. Потщиться выбрать первое означает выбрать труд и постоянное бдение над собой, чтобы быть достойными милости Божией.

В этом же смысле высказывается прп. Лев:

Прошу тебя внять своему спасению и не верить своим глазам… кои видят издалека чужие пороки, но не свои… [2, т. 2, с. 399].

Не чужие грехи, а свои собственные мешают спасению. Склонность высматривать чужие грехи и не видеть собственные – опасное повреждение духовного зрения. При нем нередко ложное впечатление об особенной греховности других дает и ложное ощущение собственной праведности. Так утрачиваются самоукорение, смирение, терпение и любовь, с помощью которых и совершается спасительный путь.

Прп. Макарий говорит:

…Без самоукорения, смирения, терпения и любви спастись невозможно; с этими средствами и брани облегчаются, и коварства вражии низлагаются [2, т. 2, с. 390].

Труд и бдение над собой как раз и заключаются в выработке и охранении в себе перечисленных старцем средств спасения. Они же есть и оружие против врага. Если оружие крепко (самоукорение непритворно, смирение подлинно, терпение долго и любовь нелицемерна), то и брани облегчаются, и коварства вражии низлагаются, а между близкими царят мир и согласие. Тогда и надежда на спасение основательна.

Если же этого нет, то прп. Макарий говорит о сомнительности спасения:

…Я, сколько мог, говорил им о согласии, о снисхождении друг другу, но они плохо на деле исполняют, и сами говорят, что не могут мирно между собою жить, а что толку из этого? И какая надежда спасения? Не имея плодов мира, любви и смирения, хоть бы и великие подвиги подъяли, но пользы не принесут… Без мира, любви и смирения сомнительно спасение [2, т. 2, с. 390].

Мало абстрактно соглашаться с необходимостью согласия, снисхождения друг другу. Надо еще уметь всего этого достигать в действительности. Склоки, ссоры, взаимные обвинения как раз и указывают нам на нашу гордость, несмирение, завистливость и прочее. С таким «грузом» спасение и впрямь сомнительно…

И чтобы преодолеть таковую сомнительность спасения, нужно понимать, что средства спасения заключены в ближнем нашем и неискании своего. Прп. Макарий подчеркивает:

…Спасение наше в ближнем нашем состоит, и повелено искать не своего си, но еже ближняго к созиданию (1 Кор. 10, 24) [2, т. 2, с. 390].

Любовь не ищет своего, но она живет внутри нас. Жизнь в любви к ближнему есть исполнение закона и обретение Царствия Божия внутри себя. Это и есть спасение, и есть внутреннее христианство, о котором прп. Амвросий написал так:

О себе же самой пишешь, что ты постоянно более желаешь достигнуть внутреннего христианства. И держись этого, памятуя всегда Евангельское слово: Царствие Божие внутрь вас (Лк. 17, 21) и паки: аще внутренняя сткляницы будут чисты, тогда и внешняя будут чисты (Ср.: Мф. 23, 26). Очищается же внутреннее наше исполнением заповедей Божиих, и терпением, и смирением, и искренним раскаянием, чего ежедневно требуем или требуется от нас [2, т. 2, с. 398].

В этих словах и заключен смысл учения Оптинских старцев о спасении. Старцы учат, что спасение заключается в благодатном (совершаемом силой Божией) обретении людьми Царствия Божия внутри себя через очищение души исполнением заповедей, терпением, смирением и искренним раскаянием. Пока мы на земле, нужно беречь и охранять от врага и собственного неразумия это присутствие Царства Божия в нас – ради того, чтобы после смерти навечно в нем поселиться.

Глава 6. Учение о помыслах

С помыслами (скверными мыслями) мы сталкиваемся часто и порой считаем их обычным проявлением нашего собственного мышления. Хорошие ли мысли пришли нам в голову, плохие ли, считаем их по незнанию или недостатку опыта своими. Но помыслы – это не просто плохие мысли. Это не наши мысли, таящие в себе угрозу для нас. Оптинские старцы глубоко и всесторонне осветили важнейшие вопросы, касающиеся помыслов.

6.1. Когда заканчивается безгрешие

Появление мыслей (помыслов, помышлений) далеко не всегда подконтрольно человеку. Поэтому плохие мысли, если они не задерживаются в сознании человека и не действуют негативно на его поведение, не ставятся в грех.

Прп. Антоний говорит:

О помышлениях же ваших святой Давид в книге псаломстей пишет так: весть Господь помышления человеческая, яко суть суетна (Пс. 93, 11). А посему и за грех не ставьте их, о чем я лично вам говаривал, но вы привыкли безпокоиться по-пустому [2, т. 2, с. 67].

Мимолетный помысел не создает вины, так как его возможность вытекает из обычных условий нашего мышления. Мы опытно знаем, что не способны заранее оградить себя от нежелательных мыслей, но и не связаны необходимостью одобрять и принимать любую мысль. Скоротечные и быстро забываемые плохие мысли, не повлекшие никаких последствий, – суетны. Они безрезультатны, и потому беспокоиться о них означает беспокоиться попусту.

Тем не менее было бы серьезной ошибкой полагать, что помыслы вообще не несут никакой угрозы человеку. Опасность – в поддержке помысла своей волей, которая дает возможность помыслу укорениться в сознании, набрать силу желания и превратиться в действия.

Поэтому старцы четко различают две ситуации. Первая – когда человек безгрешен, хотя бы и ему пришла на ум плохая мысль, но не укоренилась и миновала без последствий для самого человека или для другого. Вторая – когда плохая мысль не исчезла, но стала набирать силу и влечь человека к дурным поступкам. Здесь уже наступает ответственность человека за принятие помысла и согласие с ним. Соответственно возникает задача охранения своей души от таких помыслов.

Прп. Варсонофий говорит:

Охранять свою душу от помыслов – это трудное дело, значение которого даже непонятно людям мирским. Нередко говорят: зачем охранять душу от помыслов? Ну, пришла мысль и ушла, чего же бороться с нею? Очень они ошибаются. Мысль не просто приходит и уходит. Иная мысль может погубить душу человека, иной помысл заставляет человека вовсе повернуть на жизненном пути и пойти совсем в другом направлении, чем он раньше шел. Святые отцы говорят, что помыслы есть от Бога, помыслы от себя, то есть от своего естества, и помыслы от бесов. Для того, чтобы различать, откуда приходят помыслы, внушаются ли они Богом, или враждебной силой, или происходят от естества, требуется великая мудрость [2, т. 2, с. 69].

Отсюда мы действительно видим, что наши мысли отнюдь не всегда исходят от нас самих и потому нам неподконтрольны. Наличие трех источников помыслов должно подразумевать и три вида отношения к помыслам.

Мысли от Бога всегда важны, истинны и спасительны. Нам важно учиться распознавать их, всецело принимать и стремиться по ним выстраивать всю свою жизнь. Это бывает непросто. Как мы знаем из притчи Спасителя о сеятеле, слово Божие, к сожалению, может и утрачиваться нами. Бог не принуждает нас к выполнению Своей воли, но ждет от нас добровольного ее принятия. Поэтому наше нерадение может приводить и к отпадению от воли Божией. Преодолевать такое нерадение мы можем через опыт мышления, направленного на распознавание мыслей от Бога и их закрепление в сознании.

Помыслы от себя (от своего естества) столь же естественны, сколь необходимы. Как разумные существа мы, естественно, не можем жить без своих мыслей. Наше мышление в некотором смысле свободно: мы сами избираем предмет своих размышлений, делаем выводы из осмысленного и руководствуемся этими выводами в жизни. Но при этом должны не забывать, что ограниченность личного опыта, знаний и самой способности к мышлению может приводить к ошибкам или неточностям, которые становятся помехой на жизненном пути. В силу этого мы должны соотносить наши помыслы со Священным Писанием и Преданием (в том числе и поучениями старцев). Это позволяет существенно снизить риск серьезных ошибок.

Помыслы от бесов разрушительны и несут серьезную опасность для людей. Они противоположны тому, что человек получает от Бога или законно (в согласии с заповедями и при помощи Божией) вырабатывает сам. Конечная цель таких помыслов – погубить человека, и поэтому учение старцев о помыслах в основном и предназначено для успешного противостояния этой угрозе со стороны врага. Говоря кратко, старцы наставляют правильному мышлению и правильным мыслям. Это правильное мышление вполне реализуется тогда, когда человек полностью очищается от бесовских помыслов и всецело принимает мысли от Бога, что и создает настоящую возможность для свободной и праведной мыслительной деятельности.

6.2. Правила борьбы с помыслами

Как же выстраивается, согласно старцам, линия обороны от душевредных помыслов? Она начинается с некоторого общего уяснения нами ситуации. Прп. Макарий объясняет:

Помыслы стужающие и безпокоящие имеют многое различие: прилог, или приражение помысла, не имеет греха, но есть искус нашего самовластия, к чему оное преклоняется – к ним ли, или к сопротивлению им, а когда бывает сосложение и сочетание с оными страстьми, считается грехом и подлежит покаянию. Не в силах будучи самим противиться оным, должно прибегать к Богу, повергать свою немощь и просить Его помощи, просить и Матерь Божию о помощи на оные. Когда кто одолеваем бывает помыслами, то это знак, что предварила гордость, а потому надобно через оные более смиряться [2, т. 2, с. 66].

Как следует из приведенного наставления, нужно обратить внимание на следующее:

Первое соприкосновение с помыслом называется прилогом, или приражением помысла. Враг «прикладывает» или «приражает» помысел определенного греховного или неудобопроизносимого содержания в надежде на его принятие человеком. Однако сам по себе контакт с этим помыслом, который вне нашего контроля, нашим грехом не является. По сути, он – искус нашего самовластия. То есть значение имеет не то, что помысел появился, а то, как на него человек реагирует – отвергает ли, сопротивляется или пропускает в сознание для дальнейшего рассмотрения (собеседования с помыслом).

Если помысел прошел в сознание, рассматривается и анализируется нами, то произошло «сочетание». Ум принял помысел, а враг получил площадку для дальнейших действий. Ближайшая цель врага – превратить сочетание в «сосложение», то есть добиться согласия человека с помыслом. На основе такого согласия помысел превращается в пленение и страсть – греховные состояния души, выливающиеся и в греховные действия. В сочетании и сосложении уже есть грех человека. Он проявляется в согласии допустить помысел к рассмотрению при сочетании и в согласии с самим греховным содержанием помысла при сосложении. Эти грехи подлежат покаянию.

Чем глубже проник помысел в душу, тем труднее от него освободиться и тем более греховные последствия он имеет. Поэтому при первых признаках немощи, то есть неспособности одолеть помысел и избавиться от него, следует прибегать к Богу, исповедовать Ему свою немощь и просить помощи. Также нужно просить помощи и у Божией Матери. При этом частая подверженность помыслам и трудность освобождения от них нам указывают на неслучайность мысленной брани. Наша гордость приводит к тому, что Бог попускает приближаться к нам тем, кто имеет этот грех в избытке, – бесам, и мы видим, кому мы через нашу гордость уподобляемся. Поэтому покаяние и просьбы к Богу и Божией Матери о помощи должны сопровождаться нашим радением о смирении, каково должно быть достаточно для одоления гордости.

Старцы советуют решительно вступать в борьбу на самой ранней стадии прилога, когда еще есть возможность победить самостоятельно. Прп. Макарий говорит:

Ты не понимаешь, как это: «побеждать и побеждаться от нас зависит»? А как же иначе? Приходит прилог какого помысла скверного; в твоей воле состоит принять оный или отвергнуть; когда сочетаешься с ним и сложишься, то уже пленилась и стала побеждена, а когда отвергла прилог, то победила… [2, т. 2, с. 66].

Когда приходит прилог скверного помысла, еще в нашей воле принять его или отвергнуть. Если же принимаем, то и получаем свидетельство о том, что склоняемся перед относительно слабым действием врага, а потому и мало имеем надежды устоять перед более сильным.

В этой связи прп. Макарий учит:

Сопротивляйтесь первому прилогу мысленному, сокрушайте младенцы вавилонские, пока они еще младенцы, – молитвою и смирением, а когда возрастут, то уже будут исполинами и трудно им сопротивляться [2, т. 2, с. 66–67].

Совет старца прост и логичен. Не стоит ждать, когда прилог произведет сочетание и сосложение, и набрав в этих последних силу, создаст для нас сложную ситуацию. Ведь тогда придется уделять особое внимание борьбе со злой силой, которая уже начала действовать в нас, а сама эта борьба может оказаться трудной и длительной.

Гораздо разумнее отвергнуть помысел, когда он еще не пустил корни в душе человека, не начал забирать из нее соки, не окреп и может быть отброшен сравнительно легко. Лучшее средство борьбы в этом случае – молитва и смирение. По молитве мы можем получить помощь свыше для противодействия (отбрасывания) прилога, а смирением не позволить врагу зацепиться за гордость или иной наш грех, которые предательски вводят врага в наши души.

Простое правило, которым прежде всего надлежит руководствоваться, прп. Макарий сформулировал так:

…Не предавай самовластия твоего первомыслию прилогов, которые по сложению с ними возжигают сласть в теле [2, т. 2, с. 80].

Как только прилог обнаружен, то есть появившаяся мысль идентифицирована нами как плохая и вредная, так сразу же мы должны употребить свою волю для отказа иметь какое-либо дело с этим прилогом. Его нужно игнорировать, «пропускать мимо ушей» и т. д. Уловка врага заключается в том, чтобы мы все же втянулись, по неосторожности ли, из любопытства ли или из приобретенной ранее (увы) склонности к греху, в рассматривание прилога. И хотя субъективно мы можем иметь и благие намерения в этом случае, например, намерение разобраться в содержании прилога и дать ему надлежащую оценку, все же это будет промахом с нашей стороны.

Ибо враг начнет убеждать нас в правильности прилога, искусно подбрасывая ложные, но не выявляемые нами немедленно как ложные аргументы. А это значит, что нам нужно будет рассматривать и эти аргументы, а потом и следующие – и все это время прилог будет внедряться в наше сознание, а враг – искать наши слабые стороны, чтобы добиться своего. Это «свое» заключается в том, чтобы мы в том или ином виде приняли бы прилог («сложились» с ним), в результате чего у врага появилось бы уже и орудие телесного воздействия на нас – сласть в нашем теле.

Прп. Антоний закрепляет это правило, указывая границу между тем, что мы не в состоянии предотвратить, и тем, чего мы уже можем избежать:

А что вы в домашней молитве своей, а иногда даже и в церковной, ощущаете разные мысли и разсеяние, то это бывает так иногда невольно, а иногда произвольно. Например, в Москве и Санкт-Петербурге почти безпрерывно проходят мимо окошек разносчики с разными мелочами и кричат: «купите, купите! продаю очень дешево». Чтобы не проходить им и не кричать, это не в нашей воле, а остановить их и вступить в разговор с ними и в разсматривание разносимых мелочей, это в нашей воле, и мы не без убытка бываем, когда купим у них что. Так должно разуметь и об мыслях. Чтобы они не приходили, это не в нашей воле, а разговаривать с ними в нашей, то есть если усладимся нечистым воображением, от чего да сохранит нас Господь! [2, т. 2, с. 68].

Ненужные мысли часто появляются без нашего согласия на них. Но это несогласие должно сохраняться, то есть мы не должны «разговаривать с ними». Если же такой разговор все же происходит, то это означает, что нечистое содержание ненужных мыслей привлекло нас и мы услаждаемся таким содержанием и влечемся нечистым воображением. Но это и указывает на то, что наше несогласие сменилось на согласие, хотя бы мы и внутренне противились и укоряли себя за это. Старцы предлагают не давать врагу подобных лазеек и призывать Господа в помощь ради сохранения от этого соблазна.

Прп. Макарий показывает, к чему ведет уступка соблазну, и призывает не поддаваться действию врага:

Ежели ж ты повинишься помыслам, влекущим тебя в мир и приносящим удовольствие от плотских наслаждений, то что безумнее этого? Будь уверена, что ни на малое время не получишь утешения, а томление и мучение совести всегдашнее обрящешь, когда же будешь противиться, то помощию Божиею и убежит от тебя враг [2, т. 2, с. 80].

Помыслы зовут в мир плотских наслаждений, представляя его привлекательным. Но они скрывают то, что мир этот обманчив и не дает утешения. Удовольствия скоротечны, и это подталкивает человека к ненасытности, а через «зацикленность» на удовольствиях ослабляется и затрудняется все истинное в человеке. Томление и мучение совести будут постоянным сигналом о нерадении об истинном, и не будет спокойствия и утешения праведности. Поэтому надо сопротивляться помыслам и избегать участи, которой хочет для нас враг, и помощь Божия, если мы ее призываем, отгонит врага с его помыслами.

Борьба с помыслами делает человека духовно искуснее и мудрее. Прп. Анатолий (Зерцалов) говорит так:

Без помыслов не проживешь. Все равно как без навоза хлебушка не вырастишь. Премудрому они венец сплетают. Дай премудрому вину, и премудрший будет. А кто ими оплетается, тот пусть кается, возстает и спасается [2, т. 2, с. 76].

И для имеющего навык ведение мысленной брани не бывает легким. Случается, что и такой человек пропускает прилог и вовлекается в тот или иной помысел. Но обнаруживает позже, с какой мыслью он имеет дело, и чувствует свою вину. Осознание вины побуждает его к большей бдительности, неотложно требует умения быстро распознавать и отражать даже тщательно замаскированные врагом прилоги. От такого опыта человек еще больше умудряется, а терпение и неподатливость греху «сплетают премудрому венец». Но и тем, кто менее искусен, кто «оплетается», то есть запутывается в помыслах, как в сетях, дан тот же самый путь: через покаяние восстать, избавиться от помыслов и спрятанного в них греха и спасаться, держась веры и праведности.

Праведность, то есть правильная и сильная жизнь, есть щит от помыслов и вызываемой ими тяготы. По грехам нашим мы бываем далеки от нее, потому и оплетаемся помыслами, ропщем и малодушничаем. Но и в этом состоянии нужно помнить сказанное прп. Анатолием (Зерцаловым):

А что помыслы мутят, и ропот, и малодушие, то это обычный плод неправильной и слабой жизни. Но придет час, и ныне есть, егда мертвии (то есть духом) услышат глас Сына Божия и услышавши оживут, то есть Духом Святым [2, т. 2, с. 69–70].

Неправильная и слабая жизнь! Как изменить ее к лучшему? Ответ дан: надо услышать голос Сына Божия и ожить Святым Духом. Все старческое учение направлено к пониманию и правильному исполнению заповедей, все в нем указывает через многий опыт на слышание голоса Божия без искажений, которые вызываются нерадением, ограниченностью и привычкой увлекаться внешним. Усвоение учения в его полноте и дает понимание, как неправильная и слабая жизнь может быть исправлена, сделана чище и сильнее. И в этом обновлении жизни отступают помыслы, ропот и малодушие.

Прийти к такой жизни можно только через смирение, о чем напоминает прп. Амвросий:

…Сама сознаешься, что часто бываешь в борьбе с высокоумием. Блюди же за этим и отвергай гордые и всякие другие Богу противные помыслы. Все святые считали себя худшими всех, землею и пеплом, значит, если кто высокое о себе помышляет, тот не идет путем, указанным святыми отцами [2, т. 1, с. 176].

Высокоумие – плод гордости человека, такое состояние ума, в котором ум постоянно упражняется в доказательствах превосходства над другими. Обычные проявления высокоумия: убежденность в собственной непогрешимости, вера в собственную исключительность, пренебрежительное отношение к способностям других и т. д. Святые противопоставляли высокоумию смиренномудрие, то есть мышление, основанное на смирении. И если человек затруднялся следовать смиренномудрию, то это говорило и о его неспособности иди путем, указанным святыми отцами.

Прп. Амвросий замечает:

…Ты не можешь сознавать себя грешнее и хуже других. Чувство это явно горделивое, от которого и рождаются, и укрепляются хульные помыслы и хульные глаголы, как свидетельствует святой Лествичник, говоря: «корень хулы есть гордость». Если желаешь смирить себя, то помни всегда слово одного святого, глаголющего, что самая исправная жизнь человека-христианина подобна только купели, а заповеди Божии подобны неизмеримому морю, как глаголет псаломник Господу: заповедь твоя широка зело (Пс. 118, 96). Если сравнить великое море с малою кадочкою воды, то и нечем возноситься будет возносящемуся [2, т. 2, с. 88].

Гордость мешает нам признавать себя хуже других, мешает принять смирение, в котором гаснут недовольство, раздражительность, гневливость и другие греховные наклонности. Напротив, в горделивом расположении человека эти наклонности получают простор для развития. Гордый человек отягощен постоянными помыслами осуждения других, он мысленно и вслух ругает других, полагая себя во всем более осведомленным.

Если человек не закоснел в гордости, то есть не утратил способность замечать ее в себе и сожалеть об этом, то он рано или поздно захочет смириться. Смиряющимся старец советует помнить о том, что самые лучшие наши дела и самая исправная жизнь всего лишь капля в неизмеримом море добра, которое заключают в себе заповеди Божии. Ощущение этой разности масштабов, несоизмеримости того, что делаем мы, и того, что подразумевают заповеди, и смиряет нас.

Проходя школу смирения, нам надо учиться не смущаться и не унывать от разных неудобств, причиняемых помыслами. Прп. Антоний говорит:

В рассуждении частого разговора вашего с помыслами своими также не должно смущаться вам и приходить в уныние, ибо помышления таковые, кажется мне, не больше, как сонная греза. Некоторые люди бредят только ночью в глубоком сне, а мы с вами грешные часто бредим и наяву… Врачевство на сие одно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную и силою креста Твоего огради моя помышления от суетного и душевредного парения!.. [2, т. 2, с. 67].

Если прилоги не удается сразу отразить и мы по немощи вступаем в разговоры с помыслами, то это становится и некоторым испытанием для нас. Помыслы привязываются к нам, начинают подавать разные поводы для сомнений, тревог, страхов, стыда и других малоприятных переживаний. Но и здесь надо не унывать и тоже применять правило игнорирования, как и в случае с прилогами. Помыслы надлежит рассматривать как сонную грезу, то есть нечто иллюзорное, мимолетное, мало затрагивающее реальную жизнь человека. Чем меньше придается значения помыслам, тем больше они слабеют и в конце концов оставляют человека. От навязчивых и тяжелых помыслов ограждает Господь. Ему и надо в таких случаях молиться.

Прп. Никон также отчетливо выражал эту линию:

Мимолетные мысли, к которым сердце не прилепляется, быстро проходят, как в калейдоскопе. Ум наш никогда не останавливается, всегда занят. Дурные мысли не надо считать своей неотъемлемой собственностью, они не от нашего естества. Не может один и тот же ум и славословить Бога, и хулить. На такие мысли не надо обращать внимание, надо выбрасывать их, как сор, как нечто постороннее. Если же какая-либо дурная мысль неотступно приходит на ум и сердце к ней прилепляется, сочувствует ей, тогда надо приложить все силы, чтобы выбросить ее с помощью молитвы Иисусовой и исповеданием старцу [2, т. 2, с. 76].

Мысли, которым мы не уделяем особенного внимания, образуют своеобразный «фон» в нашем сознании. Они не становятся началом идей или практических замыслов, не притягивают другие мысли и не образуют с ними те или иные сочетания. Они мимолетны, и ум перебирает их, никогда не останавливаясь в своем занятии, но и не цепляясь ни за одну из них. Это свойство ума не привязываться к мыслям – полезно, ибо оно удерживает нас от обязательного рассматривания помыслов, если таковые пришли.

Среди мимолетных мыслей случаются и дурные, например, богохульные. Не нужно сильно смущаться или скорбеть по поводу таких мыслей – старец ясно указывает, что они не наши. А раз не наши, то и нечего беспокоиться, нужно лишь выбросить их из головы как мусор. И лишь в случае особой навязчивости, неотступности дурных мыслей следует освобождаться от них усилием воли, молитвой Иисусовой и исповедью старцу.

По поводу исповеди помыслов прп. Иларион замечает:

На вопрос твой, какие исповедовать надо помыслы. – Только те, которые борют душу, а о прочих много безпокоиться не надо, а то чрез это они будут более стужать [2, т. 2, с. 70–71].

Предметом нашей заботы должны стать не всякие помыслы, но только те из них, которые борют душу. Прочие же помыслы надо игнорировать, не беспокоиться о них. Иначе наше внимание к таким помыслам усилит их, ибо враг, стоящий за ними, ободрится нашим вниманием и предпримет дополнительные усилия для внедрения помысла в наши души.