Текст книги "Чужие в доме"

Автор книги: Виталий Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Флетчер знал, что надо делать. Враг был уничтожен, и радость переполняла сердце старшего лейтенанта. Но он придумал, как превратить свой триумф в еще более значимый. Следовало очаровать Дженифер Рол, затащить к себе в постель девушку Митревски, тем самым не просто отомстив Пирату, но еще и поглумившись над его любовью.

Дженифер Рол была очень хороша собой, даже когда плакала. Наметанный глаз Флетчера сразу определил, что красотка стоит того, чтобы потратить на нее время. Тем приятнее окажется победа. Флетчер не сомневался, что Дженифер не устоит перед его чарами. Рой возьмет ее. Причем не силой, нет. Это было бы не то. Смазливая девчонка сама отдастся ему, по доброй воле. Именно тогда любовь Митревски будет брошена на пол вместе с одеждой красотки. Брошена на пол и растоптана!

Но дальше последовала череда разочарований, и каждый новый удар судьбы воспринимался все более болезненно. Поначалу он не смог добиться расположения Дженни. Старания оказались напрасны. Неприступная красотка не легла с ним в постель, несмотря на то что Рой приложил к этому титанические усилия. Дженифер Рол не хотела его, она даже не рассматривала Флетчера в качестве сексуального партнера.

Это уязвило самолюбие старшего лейтенанта. Он уже готов был подкараулить девчонку и взять ее силой, как вдруг события начали развиваться настолько стремительно, что ему стало не до мелочей.

Оказалось, что Рам Митревски – его заклятый враг – жив. Хуже того, и Митревски, и Рол приняли участие в операции по захвату группировки Антонио Фонетти. Именно тогда Даниэль Райтон, правая рука бандита Тони, покончил с собой, не желая сдаваться Звездному Надзору.

Все это надломило Флетчера. Его противники были живы и невредимы, более того, Пират и Барс получили очередные воинские звания в связи с успешными действиями на Тенете против преступной группировки. Враги Роя вышли сухими из воды. А Флетчер остался один, совсем один. Теперь в этом мире у него не было никого, даже дяди.

Рам Митревски и Дженифер Рол убили последнюю живую нитку, связывавшую Роя с предыдущими поколениями Флетчеров. Осталась только пустота.

Нет! Внутри клокотала, рвалась наружу глухая злоба на «сладкую парочку». Теперь старший лейтенант мечтал только о том, чтобы влюбленные попали к нему в руки, беспомощные, жалкие. Он бы заставил Митревски валяться на коленях, умоляя пощадить сучку. Флетчер уже воображал, как мечется прикованный к стене Пират, глядя на людей Хитроу, забавляющихся с его возлюбленной.

– Рам, ну погоди же! – Дженифер догнала Митревски только на повороте, там, где начинался коридор в жилую зону: капитан шагал стремительно и не оборачивался.

Пират нехотя остановился.

– Давай не будем устраивать сцены при посторонних, – холодно отрезал капитан и вновь повернулся к девушке спиной. Он дошел до двери в их «квартиру», нервно провел электронным ключом по замку, распахнул створку, кивком головы приглашая Дженни пройти внутрь.

– Рам, ну ты же ничего не понял! – снова начала Багира, как только они оказались внутри помещения и дверь за ними захлопнулась.

Митревски прошагал в гостиную, раздраженно швырнул ключи на стол.

– «Ничего не понял»? – с бешенством переспросил он. – Что я, слепой? Не ожидал от тебя! Пока Рам Митревски на дежурстве, его «верная» жена обнимается с капитаном Морли!

– Рам, ты с ума сошел?! – в негодовании воскликнула Дженни.

– Знаешь, что страшнее всего? – как будто не слыша ее, продолжал капитан. – Стивен Морли – мой друг. Мы знакомы со школы пилотов и тысячи раз прикрывали спину друг друга на боевом задании. А теперь мне хочется его убить.

– За что? – в отчаянии простонала Дженифер, прижимая ладони к щекам. – Рам, боже, какой ты у меня глупый! Я просто хотела пройти полосу…

– И для этого требуется обниматься с инструктором? – язвительно спросил Митревски.

– Рам!!! – Дженни вдруг разозлилась и стала похожа на дикую кошку. – Я дважды пробовала пройти тренажер, понимаешь ты? Второй раз у меня что-то начало получаться, но на одном из отрезков полигона помутилось сознание. Мишени мелькали то справа, то слева, то сзади. И этот жуткий грохот в ушах. Столбы дыма. Я попросила Стивена остановить макет, а потом почувствовала, что почва уходит из-под ног. Как только все стихло, как только меня чуть отпустило – сразу закружилась голова. Я чуть не упала! Понимаешь? Стивен просто подхватил меня, когда я валилась наземь.

– Жуткая история, – колко заметил капитан, остывая. Он вдруг понял, что и впрямь мог превратно истолковать картину, которую увидел в тренажерном зале.

То, что говорила Дженифер, было похоже на правду. У новичков часто кружилась голова на полигоне – мелькание столбов огня, целей, жуткий грохот могли довести и не до такого. У некоторых с непривычки желудок выворачивало наизнанку…

– Господи, и за что мне это?! – Девушка вдруг опустилась на кресло и заплакала, закрыв лицо изящными узкими ладонями.

– Дженни, ну… – Митревски опешил, застыл посреди комнаты. – Родная моя! Ты чего?

– Я… я! – размазывая слезы по щекам, в отчаянии выкрикнула Дженифер. – Ни разу тебе не изменила! Ни разу! Хотя твои – эти, – Багира махнула рукой по сторонам, – «коллеги» дружно пялятся на мои ноги и грудь. У меня и мыслей не было, чтобы с кем-то из них…

– Дженни, девочка моя, – глупо пробормотал Митревски, чувствуя себя последним идиотом.

– А я… я – ни разу! Ни с кем! И ждала тебя, всегда ждала. Когда ты уходил на сутки, то на дежурства, то в наряды. То на тренировки. Да! Я ждала. Сидела в четырех металлических стенах, как в клетке! И ждала. Тебя! Дура…

– Дженни. – Капитан опустился на колени перед девушкой, поймал ее мокрые от слез пальцы, принялся целовать. – Дженни…

– Потому что люблю тебя… идиота, – горько вздохнув, закончила Дженифер. Она порывисто поднялась, чтобы уйти в другую комнату.

– Дженифер, любимая. – Митревски подхватил девушку на руки, крепко прижимая к себе. – Прости меня, прости. У меня… видно, голова не в порядке. Видно, я полный болван.

Багира всхлипнула, прижимаясь к груди капитана.

– Кретин! – Дженни вздохнула. – Тупица! Толстокожий слон! Урод!

Девушка вдруг засмеялась, обхватила руками шею Митревски, шмыгнув носом, как ребенок.

– Нет, – сказала она после большой паузы. – Хороший. Просто очень ревнивый. Но ты должен всегда помнить, что я люблю тебя. Только тебя. И ни о каком другом мужчине не мечтаю…

– Угу! – глупо улыбаясь, промычал Пират.

– Ну что ты радуешься? – горько посетовала Багира, глядя на него. – Довел жену до слез. Главное, был бы повод!

– Ты моя жена? – спросил Митревски, пропуская мимо ушей все остальное.

– Конечно, глупый! – стукнув его по лбу, ответила девушка. – Неужели ты хоть один день в этом сомневался?! Разве штамп в документах – самое главное? Нам ведь суждено быть вместе… Помнишь, как все началось на Лауре?

– Еще как помню! – ответил Рам.

– Тогда постарайся избавиться от этой глупой ревности, капитан, – очень серьезно сказала Багира. – Чтобы я пореже ревела.

– Прости меня! Прости! – Митревски крепко прижал девушку к себе, сожалея о дикой вспышке бешенства, которая еще недавно лишила его разума. – Я заглажу свою вину…

Он спиной толкнул дверь в соседнюю комнату, отделанную под спальню. Не включая свет, донес девушку до постели и мягко опустил ее на перину.

– Прости меня, дурака! – страстно целуя Дженни, шептал он. Его губы прикасались к мокрым от слез глазам, к шее Дженифер.

– Рам, как я устала без тебя, – едва слышно выдохнула девушка, притягивая его к себе. – Мне тяжело одной, когда ты уходишь…

Губы Митревски целовали плечи, шею, руки Дженифер. Багира выгибалась всем телом, то обнимая голову Митревски и горячо отвечая на его поцелуи, то отпуская его и позволяя сдвинуться ниже.

Капитан приподнял девушку, одним движением стаскивая с нее футболку.

– Рам… – прошептала Дженни, закрывая глаза и откидываясь назад.

Митревски крепко прижал руки Дженни к постели, не позволяя ей двигаться. Теперь губы и язык капитана скользили по животу девушки, и прикосновения Рама вызывали дрожь в ее теле.

– Рам… – простонала Дженни, теряя рассудок.

Капитан потянул девушку к себе. Длинные волосы упали на лицо. Митревски быстрым движением откинул их. Куда-то в сторону полетело кружевное белье, и губы капитана впились в упругую грудь.

– О-ох! – простонала девушка, падая на кровать и увлекая за собой любимого. – Сейчас! Скорее!

Митревски чуть приподнялся, стаскивая с девушки узкие, в обтяжку, джинсы. Под ними были маленькие кружевные трусики.

«Дуреха! – мелькнула мысль. – На тренажер – в таком виде…» Впрочем, это проскочило очень быстро, потому что в следующую секунду капитан неистово целовал ноги Дженни.

– Давай уедем, – хрипло прошептал он, скользя губами от маленьких пальцев до бедер, – удерем отсюда, хоть на несколько дней. Будем вместе, ты и я… Нам никто не нужен…

– Да, да, да! – шептала девушка, извиваясь всем телом под горячими ладонями капитана, обнимая его ногами. – Иди ко мне.

Рам продвинулся чуть вперед, язык Багиры тут же встретился с его губами. Еще мгновение, и Дженни оказалась сверху. Она крепко прижалась к капитану.

Настойчивая трель коммуникатора заставила их замереть.

– Слава богу, это не твой, – прошептала девушка, лежа на Митревски и прислушиваясь к сигналам вызова.

– Да, это «домашний», – горячо выдохнул ей в ухо капитан. И тут же тихонько укусил Дженифер за мочку. – Хочу тебя. Прямо сейчас. К черту все вызовы…

Его губы снова потянулись к шее девушки.

– Дженни, ты дома? – включился автоответчик, и они услышали голос Тагора Рола. – Это папа. Если дома, возьми, пожалуйста, трубку…

– Это отец! – Дженни вскочила с кровати, в темноте налетела на шкаф и громко ойкнула от боли. Скрипнула дверца, девушка искала свой халат. Спустя миг босые ноги застучали по полу в гостиной.

– Да, папа! Привет! – весело ответила Багира, активируя видеофон коммуникатора. – Как у тебя дела?! Как здоровье?

– Ну что за жизнь? – пробормотал сквозь зубы капитан, от досады хрустнув суставами пальцев. – Ни минуты покоя, остаться наедине с дамой просто невозможно. Нет, точно надо уезжать отсюда. Хоть ненадолго…

Он поднялся с кровати, в темноте шаря по полу в поисках своей одежды.

– Что-то я нервничаю, – признался Командующий Звездным Надзором, как только дежурный офицер вышел из комнаты. Сказав это, адмирал встал с кресла, прошелся по небольшой комнате.

– Не понял, ты из-за Моровича? – удивился Геннадий Волков. На его худом лице ясно отразилось недоумение.

– Да нет, – проворчал Свенссон, – с Моровичем все ясно. Я из-за предстоящих слушаний. Все время о них думаю. Уж больно весь этот маскарад смахивает на попытку расправиться с «верхушкой» Надзора.

– А-а-а, – понимающе протянул Лис, и его глаза стали ледяными, колючими. – Ну, что же делать, Норт. Традиционно оставим Командующего вице-адмирала Крэга, а сами отправимся отдуваться за все прегрешения молодости…

– Ты все шутишь, Гена, – серьезно сказал адмирал. – Как бы в этот раз не подкопались под нас…

– Там видно будет, – отмахнулся Волков. – Доживем до завтра. А пока, кстати, думай о Дрю Моровиче. Сейчас его приведут.

– А чего тут думать? – поморщился Свенссон. – Предатель – он и есть предатель. Закрытый суд, пожизненное заключение. Рудники.

– Я все прикидываю: как просто сломать человека… Вроде бы жил Дрю Морович, никого не трогал, никому не мешал. Одну только ошибку допустил – тут же на ней подловили.

– Ошибка там или не ошибка, – хмуро отозвался адмирал, – а из-за него столько важной информации попало в руки бандитов.

– Так-то оно так… – задумчиво протянул Волков.

Скрипнула железная дверь, и в небольшое помещение, внутри которого разговаривали Командующий Надзором и его заместитель, заглянул офицер из охраны следственного изолятора.

– Прошу разрешения! – сказал он.

– Входите, лейтенант! – тут же ответил Норт Свенссон.

– Господин адмирал, подследственный доставлен. Вводить?

– Да, пожалуйста!

Офицер отступил назад, приоткрывая дверь, махнул рукой конвойным:

– Давай!

На пороге появился бывший сержант Звездного Надзора Дрю Морович, бледный, похудевший, с запавшими щеками. Морович никогда не отличался упитанностью, но сейчас одежда висела на нем как на вешалке.

– Лейтенант, – попросил Волков, покосившись на Командующего. – Прошу вас подождать за дверью.

– Но… – замялся офицер, нерешительно оглядываясь на конвоиров с оружием. – Это преступник, господин вице-адмирал. Я не имею права оставлять Командующего Надзором наедине с заключенным без соответствующей охраны.

– Не волнуйтесь, – ободрил его Свенссон. – Ответственность я беру на себя.

– Есть! – коротко ответил лейтенант, знаком приказывая солдатам охраны покинуть помещение. – Разрешите идти?

– Да. Будьте неподалеку. Мы скоро позовем вас. Стальная дверь гулко лязгнула, оставляя предателя наедине с двумя высшими офицерами Надзора.

– Знаете, что самое обидное для вас, Морович? – начал адмирал после короткой паузы.

Бывший «крот» вздрогнул, поднял на командира глаза. Отрицательно мотнул головой, не проронив ни звука. И Норт Свенссон, и Геннадий Волков уже обратили внимание на то, что Морович словно бы пребывал в полусне. На его исхудалом лице жили только глаза, они двигались, обращаясь к лицам офицеров, будто спрашивали о чем-то, затем снова опускались к полу.

Волков извлек из кармана фотографию, бросил ее на стол.

– Узнаете? – спросил адмирал. Предатель смотрел на картинку несколько минут, затем отрицательно покачал головой.

– Что? – удивился Волков. – Неужели не помните?! Это Рене Бенуа, только чуть постаревший.

– Рене Бенуа, – эхом повторил заключенный, продолжая витать в полусне. И вдруг он все понял! Яркая картина возникла в памяти…

– Нет! – прошептал сержант, с ужасом оборачиваясь к рулетке. Но горевший знак лишь подтвердил то, что звеновец уже понял по чужим лицам. Он проиграл. Проиграл огромную сумму денег. Чтобы отдать ее, требовалось работать двадцать лет. Когда Дрю осознал это, комната поплыла перед глазами. А напротив стола, совсем рядом, ухмылялся жалкий пьянчуга, выигравший целое состояние.

– Не может быть! – прошептал Морович, глядя, как исчезают кредитки в карманах пальто его бывшего противника.

– Расслабься, старик! – оскалился тот. – В этой жизни бывает все, что угодно.

– Сволочь! – Кровь ударила в голову звеновца. Прилив дикой, бешеной ярости лишил его рассудка. Дрю прыгнул вперед, вцепился в горло противника. – Сволочь! Урод! Все ты, ты виноват!

Кто-то закричал за спиной. Кажется, с игрового стола посыпались фишки. Сержант видел только выпученные глаза хрипящего пьянчуги и давил, давил ему на горло, прижимая врага к полу. А потом рухнул на тело поверженного счастливчика.

– Рене Бенуа! – дико закричал заключенный, вскакивая со стула и хватая фотографию. Он жадно впился взглядом в лицо человека, изображенного на фото…

Маленькая комната с тусклой лампой наверху. И стол, на котором неподвижно лежал человек. Тот, кто выиграл у звеновца кучу денег…

– Нет! – в отчаянии прошептал Морович, тряся головой, "как безумный. – Нет! Нет! Нет!

– Трупешник, самый натуральный, – заверил Антонио, когда сержанта притащили обратно в роскошный кабинет и бросили на стул. – Можешь не сомневаться. Ты убил его, Дрю.

Морович продолжал качать головой из стороны в сторону, пытаясь не слышать того, что говорил хозяин кабинета.

– Есть куча свидетелей, Дрю. И видеозапись. Ты душил Рене Бенуа на глазах у посетителей бара. Кстати, его звали Рене Бенуа… Он был полицейским, из патрульно-постовой службы. Вот, в кармане лежали документы. Это пожизненная ссылка на рудники, Морович. Если передать тебя в руки местной полиции. А вот если Волкову…

– Рене Бенуа… – опускаясь на стул, едва слышно повторил Дрю.

Заключенный с минуту сидел молча, о чем-то размышляя. Потом вскинул глаза и посмотрел на адмирала:

– Так он жив?

– Рене Бенуа жив, – вздохнув, ответил Волков. – Он никогда не был полицейским. Так, мелкий клерк, любитель азартных игр. В ту ночь громилы Антонио Фонетти заставили его сыграть роль мертвеца.

– Они обманули меня, – изумленно прошептал Морович.

– Это была подстава, сержант. Театральное представление, – жестко сказал Волков. – И вы на него купились.

– Значит, я не убивал, – думая о своем, пробормотал «крот».

– Да, вы не убивали, – подтвердил адмирал. – Своими руками… Но после тога, как начали работать на Фонетти, информация, что была передана преступной группировке, привела к цепи трагических событий.

– Я не убивал, они обманули меня, – как заведенный, повторил Морович. И вдруг зарыдал, спрятав лицо в ладони.

Свенссон и Волков переглянулись, и Лис презрительно сморщил нос.

– Вас ожидает ссылка на рудники, Морович, – медленно произнес Норт Свенссон, поднимаясь из-за стола. – Военно-полевой суд не вынес смертного приговора, потому что конвенцией Межгалактического Союза расстрелы запрещены. Поэтому пожизненная ссылка. Вы отбываете в тюрьму уже сегодня.

Морович не ответил, его плечи тряслись, а лицо по-прежнему было закрыто руками. Волков, вопросительно посмотрев на Командира, нажал кнопку вызова охраны. Лейтенант и конвоиры возникли на пороге почти мгновенно.

– Увести! – коротко приказал вице-адмирал, забирая смятое фото со стола.

– Дженни, у меня все хорошо, – говорил Тагор Рол в тот момент, когда Рам Митревски появился в комнате. – О! Привет, Рам! Ты чего такой взлохмаченный?

– Здравствуйте, Тагор! – улыбаясь, ответил капитан, устраиваясь за спиной подруги, так чтобы отцу девушки было хорошо видно обоих. – Я только недавно сменился с вахты, вот как раз планировал вздремнуть пару часиков…

– Понятно! – ответил Рол-старший, переводя взгляд на дочь. – Дженни, ты выглядишь усталой. И, по-моему, какой-то грустной. У тебя все в порядке? Правда?

– Не волнуйся, папа, – скороговоркой ответила девушка. – У меня действительно все в порядке. У нас, – поправилась она. – Все хорошо. Просто трудно привыкать к новой жизни. Но это только первое время. Кроме того, я скучаю без тебя.

– Я тоже без тебя скучаю, девочка. Знаешь, меня только что осматривали врачи. Говорят, дело идет на поправку, но переходы через гипер запретили еще на несколько месяцев. Вот.

– Это грустно, – вздохнула Дженни. – Значит, все это время тебе придется провести в госпитале.

– Угу, – отозвался Тагор Рол. – Вы бы хоть иногда навещали меня, раз уж я не могу полететь к вам.

Дженни и Рам быстро переглянулись, и капитан почувствовал, как виноват перед Тагором и его дочерью. Это он, Пират, не хотел отпускать Дженни одну, но все никак не мог выбрать время, чтобы слетать в госпиталь ЗвеНа к отцу Дженифер.

– Обязательно! – выпалил Рам. – Мы как раз думали на несколько дней покинуть базу, провести их вместе. Почему бы не посетить вас, Тагор?

– Несколько дней отдыха – это прекрасно! – заявил отец Дженни. – Но, что касается поездок, у меня есть идея получше. Дженни! Я обещал тебе показать Землю, но так и не сдержал слова. Раз уж вам выпадет несколько дней, может, вы слетаете туда вдвоем? Все-таки родина твоей матери, девочка. А уж на обратной дороге ко мне завернете.

– На Землю? – что-то прикидывая в голове, переспросил Рам.

– На Землю! На Землю! – запрыгала на стуле Дженифер, радостно хлопая в ладоши. – Рам, милый, ну давай слетаем, а?

– Вы подумайте, – сказал Тагор. – Не торопясь. Потому как, Рам, отвезти туда Дженни я не смогу еще долго. А вам прыгнуть через гипер – дело пяти минут. Посмотрите на колыбель человечества, может, посетите город, где жили бабушка и дедушка Марии Рол, матери Дженни…

– Идея занятная, – задумчиво потирая подбородок, вымолвил Рам.

– На Землю! На Землю! – радостно заголосила Дженни, похлопывая руками по столу в такт придуманной ею же мелодии.

– Избалованный ребенок! – хмуря брови и скрывая улыбку, вынес приговор Тагор. – Ну ладно, ребята. Вы подумайте. Если что – дайте знать. Я тут почти все время у коммуникатора. Из палаты выхожу редко: Дженни! Рам! Счастливо! Пусть у вас все будет хорошо…

– Пока, папочка! – Девушка послала отцу воздушный поцелуй.

Пират приветственно махнул рукой, и экран отключился.

– Рам, милый, – вставая из-за пульта и поворачиваясь к капитану, проворковала девушка. – Ну что, увезешь меня на Землю? Давай слетаем, а?!

Митревски не ответил, набирая какие-то команды на пульте коммуникатора.

– Что ты делаешь, милый? – прошептала Багира, приникнув к Раму всем телом. Пират усмехнулся:

– Отключаю коммуникатор…

– Зачем? – легонько укусив любимого, осведомилась девушка.

– Потому что ты мне очень нравишься в этом халатике, – серьезно сказал Митревски, подхватывая девушку на руки и направляясь в спальню.

– И? – выпучив круглые непонимающие глаза, спросила Дженифер.

– Щас будет «и», – веско проговорил капитан. – Без халатика ты мне нравишься еще больше. Но я не хочу, чтоб нас отвлекали. Ближайшие несколько часов…

– Маньяк! – шлепнула его по спине Багира, не слишком настойчиво пытаясь вырваться из объятий офицера. – Что за обращение со свободной женщиной?

– Ты не– свободная женщина! – сообщил ей Митревски, а потом бросил подругу на постель и принялся развязывать ей поясок халата.

– Вот это номер! – Глаза Дженни наполнились изумлением. – Как же так?

– Ты моя женщина! – гордо заявил капитан, стягивая с девушки халат. – Ты принадлежишь мне. И сейчас будешь выполнять все прихоти своего господина…

– Ни за что! – отрезала Дженифер, пытаясь закрываться руками. – Я не позво…

Капитан легко развел руки девушки в стороны и жадно припал губами к телу подруги. Дженни подумала, что для продолжения игры неплохо было бы расцарапать нахалу спину, но тут же решила, что не стоит перегибать палку.

А еще спустя несколько мгновений она уже ни о чем не думала, растворяясь в горячем облаке рук и губ Митревски. Ласковых и нежных, знающих все о ее теле, способных довести до безумия и лишить воли…

Лязгнула за спиной тяжеленная стальная решетка, отсекая путь в обычный мир. Морович невольно вздрогнул, на миг поднимая глаза от бетонного пола и с тоской глядя на сытого и довольного офицера, оставшегося по ту сторону забора. Только что охранник проверил документы вновь прибывшего осужденного и пропустил его на территорию зоны.

– Вперед! – коротко приказал конвоир, указывая направление.

Неширокие серые коридоры, мрачные стены, от которых веяло унынием и безысходностью. Бывший сержант Надзора очень хорошо почувствовал ауру тюрьмы. Нечто бесформенное, безликое тяжелой массой опустилось на плечи, давило, прижимая к земле. Мешало дышать. Он и сопровождавшие конвоиры медленно шли по длинному пустому коридору. Слева и справа были камеры со встроенными в двери системами наблюдения за заключенными.

«Почему такая тишина? – подумал Морович, и тут же сам нашел ответ. – Ах да. Середина дня. Все на копях, добывают руду».

– Санобработка! – бросил конвоир, указывая на серое помещение с маленьким зарешеченным окном. – Раздеться.

– Полностью? – робко спросил Дрю.

– Да-а-а! – рявкнул охранник, для убедительности взмахнув дубиной. – Не тормози! А то быстро останешься без ребер.

Морович принялся лихорадочно стаскивать с себя одежду, нанизывая ее на специальные проволочные кольца, так, как приказали охранники. Затем один из конвоиров нажал кнопку на маленьком настенном пульте, и кольца с одеждой поехали в открывшуюся печь, из которой жарко дыхнуло пламенем.

Моровича подтолкнули в спину, давая понять, что следует пройти в дальний конец, за черту, нарисованную на полу. Сержант, спотыкаясь, вошел в помещение. Створка за его спиной тут же захлопнулась, что-то загудело. Со всех сторон ударили струи горячей воды. Морович ртом хватал воздух, уворачиваясь от тугих струй. Потом давление упало, вода прекратила бить из скрытых в стенах разбрызгивателей. Комната наполнилась паром.

Дрю удавалось дышать с огромным трудом – было очень горячо. Морович жадно глотал воздух, широко открывая рот. Потом снова ударили струи воды, только уже прохладные. Дрю с удовольствием подставлял спину и бока упругим потокам. Что-то снова загудело за стенами помещения, облако порошка окутало бывшего сержанта, и затем его в последний раз обдали водой, смывая с тела остатки нейтрализатора.

Дверь распахнулась.

– Выходи! – коротко приказал конвоир.

Одежда Моровича уже висела в предбаннике, на тех же самых кольцах. На ощупь все было очень горячим. «Санобработка на насекомых, что ли?» – подумал Дрю, торопливо натягивая на тело белье.

Они снова зашагали по длинному коридору, в обратную сторону. У одной из камер конвоиры остановились. Щелкнул электронный замок, дверь легко распахнулась.

– Заходи! – кивнул охранник, пропуская Моровича внутрь. – Здесь четверо заключенных. Пятая, не застеленная койка – свободна. Занимай ее.

– А… – начал Морович.

– Раздача белья вечером, – отрезал охранник. – На одежду нашить личные метки, выдаст старший по камере. Одежду для работ на шахте также получишь у старшего.

– Но… – попытался возразить бывший сержант.

– Обед через полтора часа. Все подробности узнаешь у сокамерников. Они быстро введут тебя в курс дела. – Массивная дверь захлопнулась, оставляя Дрю наедине со своими мыслями.

Он опустился на голую, не застеленную койку, медленно огляделся по сторонам. Четыре спальных места, грубый стол у зарешеченного окна, несколько привинченных к полу табуреток. Матовые лампы в нишах под потолком, тоже забранные решетками.

– Господи, – прошептал Дрю. – И чего мне не жилось спокойно…

Он прикрыл лицо ладонями, начал раскачиваться взад-вперед, тихо подвывая. Затем кинулся к окну, вцепился пальцами в решетку, жадно разглядывая картину по ту сторону преграды.

Прямо под окнами располагался плац с размеченными местами для построения. «1 отр.», «отр.» – прочитал Морович. Заключенные делились на отряды… Чуть подальше, очерчивая большую площадку, высился забор, верх которого был забран колючей проволокой и странными мерцающими устройствами. «Детекторы движения, – подумал бывший сержант ЗвеНа. – Или что-нибудь аналогичное, реагирующее на тепло, пси-поле…»

По краям плаца были установлены здоровенные вышки с козырьками, защищавшими от непогоды. Сощурив глаза, Морович сумел разглядеть на одной из них часового. Тот стоял, привалившись к стенке, и потому сливался с черной поверхностью. Другого караульного видно не было.

«Конечно, – сообразил экс-звеновец. – Сейчас на плацу никого нет, чего им напрягаться, нести службу, как в уставе написано… Здесь ведь тоже живые люди…»

И вдруг Морович отчетливо ощутил всю разницу. Только в этот миг Дрю до конца осознал: люди были по ту сторону проволоки. А по эту – заключенные. И любой караульный, оттащив наряд, мог пойти по своим делам. Туда, куда ему вздумается. Завалиться на койку в казарме, выпить пива, получить увольнение и провести время в приятном обществе дамы. А то и просто побродить по городку, посидеть у деревьев, глядя на то, как ветер взлохмачивает их кроны.

У Дрю не было на это права. Он больше не мог идти туда, куда ему хотелось. Он не мог сесть под деревьями и праздно наблюдать, как бегут по небу облака. Все это осталось в другой жизни, от которой сержанта отделяла крепкая решетка.

От понимания этого факта вдруг невыносимо защемило сердце. Дрю больше не был человеком. Теперь, здесь он стал одним из многих, кому предстояло вставать по приказу, жрать по приказу, мочиться по приказу. И, главное, по приказу добывать руду, нужную МегаСоюзу. Так будет до самой смерти. Пока однажды сердце бывшего сержанта не остановится, устав от монотонного серого конвейера, который следует называть жизнью.

Его зашьют в грубый мешок и бросят в печь крематория. Черный дым развеется над шахтами, где покорные муравьи будут все так же ковырять стены, богатые минералами. В компьютерную систему внесут пометку: «Дрю Морович, умер такого-то числа такого-то года». И все. Ничего не изменится. Его просто вычеркнут из списков живых, но никому не будет до этого дела. Потому что сейчас, именно сегодня, когда он очутился за решеткой, на нем поставили жирный крест.

Морович вспомнил о деньгах, припрятанных в укромном месте. Он, владелец приличного состояния, о котором не успел узнать даже Антонио Фонетти, вынужден будет сгнить на рудниках… Ирония судьбы! Часть денег бывший сержант успел положить на счет в надежном банке… Там будут исправно начислять проценты, увеличивая состояние Моровича, который никогда не сможет явиться за своим капиталом.

Подумав об этом, Дрю еще раз взглянул на плац, обнесенный забором, на помигивавшие индикаторами приборы контроля, на сонного часового и вдруг истерически захохотал. Он упал на стол, начал биться головой о грубо сколоченную, дощатую столешницу, из перекошенного рта экс-звеновца вырывались нечленораздельные звуки.

А потом за дверью камеры прогудел какой-то сигнал, и бывший сержант Звездного Надзора услышал, как тяжелые сапоги бухают по коридору. Огромное количество ног топало по лестницам, шаркало по бетонному полу. Заключенные возвращались с работы на обеденный перерыв.

«Среднегалактическое время 16 часов 00 минут, – возвестил бортовой информатор. – Выпуск новостей мы начинаем с только что поступившего сообщения: адвокатом главаря известной преступной группировки Антонио Фонетти утвержден Марк Шейдер. Тридцатитрехлетний Марк Шейдер, представляющий гильдию юристов Тенеты, был одним из первых, кто подал заявку на участие в процессе по делу Фонетти. Сегодня, закрытым голосованием, правительственная комиссия утвердила его кандидатуру. Подзащитный Шейдера, Антонио Фонетти, обвиняемый по девяти статьям межгалактического уголовного кодекса, в настоящее время находится в следственном изоляторе Звездного Надзора. Транспортировка заключенного к месту проведения слушаний, на базу „Октант“, намечается на завтра.

К другим темам выпуска…»

Адвокат Марк Шейдер, невысокий мужчина с уже наметившимся брюшком и тщательно зализанной лысиной, лениво протянул руку к пульту бортового информатора, меняя настройку. Из динамиков полилась легкая приятная музыка. Марк услышал все, что хотел услышать. Разумеется, он и раньше знал, что его кандидатура утверждена межгалактическим советом, но так приятно было услышать о себе по общей сети вещания!

Рука Марка снова легла на руль – его мобиль несся к дому, будто ракетный катер, расслабляться не стоило. Если бы Шейдера спросили, почему он гонит по пустынной трассе с такой скоростью, он не смог бы объяснить. Наверно, сказывалось напряжение последних дней, когда он ожидал окончательного решения совета. И вот теперь, когда все осталось позади, он мечтал поскорее вернуться домой, расслабиться. Принять горячую ванну, может, выпить бокал хорошего старого вина. А уж потом, крепко выспавшись, он продолжит анализировать, как выстроить защиту своего клиента.