Текст книги "Заложники пустоты"

Автор книги: Виталий Абоян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

14

Прямо перед глазами, не исчезая ни на секунду, мерцала широченная белая стрелка. Она указывала путь. И страшно раздражала. Лёшка с большим трудом подавлял иррациональное желание смахнуть доставший по самое «не могу» ориентир – толку в этом никакого, стрелка была нарисованной.

Его разбудили ранним утром. За окном была темень, солнце еще и не думало подниматься, а Лёшку заставили. Нагло взломали «балалайку» и разбудили, активировав личный Лёшкин будильник.

Когда он окончательно проснулся, умывшись и выпив прямо из-под крана несколько больших глотков холодной, отдающей тиной и химией воды, уведомили, что нужно идти к Медной Гадюке. К той, что осталась от бесследно исчезнувшего вместе с конем медного же Петра. Куда топать конкретно и к кому подойти на огромном, самоорганизовавшемся в самом центре столицы рынке, сообщат дополнительно.

Вот теперь и сообщали. В максимально доступной форме – просто вывесили на наноэкраны указатель в виде стрелки. Иногда стрелка поворачивала, Лёшка следовал за указателем. Ничего сложного, очень похоже на обычную навигационную программу. Только маршрут задавал кто-то извне и, не спросив разрешения, рисовал его поверх Лёшкиных глаз. И стрелку зачем-то сделали непрозрачной. Наверное, чтобы не отвлекался на красоты центра – облезлые стены, исписанные уродливыми закорючками граффити, благоухающие и влажные углы в подворотнях, превращенные в бесплатные общественные туалеты, обилие вывесок, наклеек, объявлений и красочной, но явно самодельной рекламы. Его вели по каким-то задворкам, в которых Лёшка никогда не бывал раньше. Потому что в обычной ситуации в эти места просто побоялся бы заходить.

Он, надо сказать, и теперь боялся. Но шел. Не знал, зачем и куда, но шёл. Потому что после встречи, которая должна была состояться у Гадюки, обещали добавить аванс. А этого уже хватит на первичный курс лечения для бабушки.

Лёшка ловко лавировал между снующими вокруг Гадюки людьми, почти не замечая их. Стрелка выписывала кренделя, попадая острием аккурат в пустое место. Лёшка не задумывался, как это работало. Но постарались те, кто его вел, на славу – точность движений стрелки впечатляла.

Дернувшись в последний раз, указатель повернулся вниз и уперся в чьи-то ноги. Лёшка медленно поднял глаза, словно боялся обнаружить перед собой какого-нибудь диковинного монстра. Но монстра не оказалось, здесь стоял явный забулдыга, перетаптывался с ноги на ногу и шмыгал носом. Сегодня не было холодно, время от времени даже выглядывало солнце, но красноносый обладатель стоптанных на сгибах до дыр серо-коричневых сапог на искусственном меху, помятого и местами изорванного ватника и тщательно завязанной под подбородком шапки-ушанки, похоже, мёрз основательно. Может, его просто знобило. От простуды или еще от чего. Причина дискомфорта этого субъекта у Лёшки особого интереса не вызывала.

– Чё смотришь? – прошепелявил забулдыга. Нескольких передних зубов у него не хватало, а оставшиеся, покрытые желтым налетом, торчали в разные стороны.

– Да ничего, – глядя исподлобья снизу вверх, ответил Лёшка.

Природа не наградила Лёшку большим ростом, поэтому большинство людей смотрели на него свысока. Просто из-за разницы в росте, но это накладывало отпечаток и на отношение.

– А чё пришел?

Забулдыга снова поёжился, его глаза начали странно дергаться из стороны в сторону – будто искали кого-то в толпе, но слишком быстро, чтобы что-то увидеть, а по телу пробежала дрожь. Потом асоциальный элемент вздрогнул и разразился отрывистым сухим кашлем.

Странный тип. Лёшка поискал глазами стрелку, но она исчезла. Не может же такого быть, чтобы его вели к этому… к этому бродяге. Тогда, куда?

– Чё молчишь? – снова подал голос бомж.

Он явно не собирался никуда уходить. Видимо, он тут чем-то торговал. Скорее всего чем-то совершенно незаконным. Например, наркотой. Вряд ли высокого качества.

Губы Лёшки непроизвольно скривились в гримасе отвращения. После детального осмотра и появления соответствующих выводов забулдыга стал казаться еще отвратительней, чем прежде.

– Да пошел ты!

Лёшка вытянул руку, чтобы оттолкнуть бомжа с дороги, но в последний момент отдернул ее. Стало противно. А может… Да, он побоялся, что бомж начнет сопротивляться, что он окажется сильнее.

Стараясь придать лицу максимально независимое выражение, Лёшка обошел дрожащего и пританцовывающего забулдыгу. Он хотел найти какой-нибудь знак, что могли оставить здесь для него неведомые наниматели. Те, кто вывесил на его глазные нано-экраны стрелку. Но ничего, что могло бы привлечь Лёшкино внимание, не обнаружилось. Метрах в пятнадцати за спиной бродяги возвышался каменный постамент с извивающимся змеем и сиротливо торчащими из-за него копытами – всё, что осталось от всадника. На постаменте кто-то сидел, на Лёшку тот тип внимания не обращал. Даже смотрел совершенно в другую сторону.

А вот оборванный забулдыга, наоборот, внимательно следил за действиями молодого человека. Какого рожна ему надо?

– Так ты чё ищешь-то? – поинтересовался тот и снова шмыгнул носом. Громко, с присвистом.

– Ничего. Тебе-то какое дело?

В поле зрения Лёшки попали руки бродяги – пальцы длинные, с узловатыми суставами, скрюченные, словно лапы заморенного паука. Пальцы эти заметно дрожали. Так и есть, ему явно не хватало на дозу.

– Денег нет, – не глядя на бомжа, отрезал Лёшка.

– Понятно, – прогнусавил бродяга. – Так ты же не за покупками пришел.

Конечно, не за покупками. Он по стрелке шел. Только пока непонятно, куда пришел.

Секундочку, а откуда этому известно, зачем сюда пришел Лёшка? Молодой человек еще раз окинул бродягу полным пренебрежения и брезгливости взглядом. Тот стоял, пританцовывая, и улыбался во весь свой беззубый рот. Это, что ли, с ним и должен был встретиться Лёшка? Странные у него заказчики, очень странные.

Хотя, какими они должны быть, эти самые заказчики, Лёшка не знал. Никто и никогда ему ничего не заказывал раньше. Так, в Сети кто-то из подобных ему энтузиастов, считавших себя ломщиками, иногда предлагал поучаствовать «в деле». Но Лёшка всякий раз отказывался, чувствуя в предложении подставу. Да и принципам это претило – ломать удел слабых, а Лёшка намеревался стать сильным.

То-то теперь согласился. Стало быть, всё решает только размер оплаты? Каждый имеет цену, так что ли?

Но ведь бабушка…

Лёшка заметил, что его правая рука едва заметно танцует по штанине, имитируя работу на клавиатуре. Да, черт возьми, он хотел побывать в Сети, хотел ощутить её, заняться настоящим делом.

Сердце колотилось, грозя проломить изнутри грудную клетку. Наверное, так сильно Лёшка не волновался никогда в жизни. Бродяга, дергающийся из-за начинающейся ломки, конечно, не заказчик. Просто его прислали, чтобы не привлекать внимания. Но это первый шаг.

Да нет, первый шаг уже сделан, ты взял деньги.

– Чем торгуешь? – стараясь говорить естественно, спросил он у бродяги.

– У тебя же нет денег, – прищурившись, ответил бомж.

– Может, дашь в кредит?

– Может, и дам.

После этих слов он полез рукой за пазуху и вытащил оттуда небольшой черный пакет.

– Специально для тебя держу.

Лёшка протянул руку, но бродяга отдернул пакет.

– Только смотри, если решишь, что тебе это не пригодится, придется оплатить посылку.

Было заметно, что забулдыга тщательно подбирает слова, явно пытаясь повторить дословно то, что ему было велено передать Лёшке. У него даже рот немного свело от натуги.

Цена не названа. Но Лёшка не сомневался, что она окажется намного больше той, что ему уже выплатили в виде аванса. Платить ему нечем, стало быть… Как ни крути, а в данный момент на кону стояла его жизнь.

Лёшка сделал шаг вперед – в лицо ударил смрад, который источал «курьер» – и резким хищным движением выхватил черный пакет. Забулдыга от неожиданности остановил на мгновение свой странный танец, но потом его ноги снова стали дергаться.

– Условия приняты, – сказал Лёшка и, развернувшись, пошел прочь от Медной Гадюки.

– Я так и передам, – крикнул вслед бродяга.

– Передай, передай, – проворчал под нос Лёшка. – Как будто я разговаривал с тобой.

Лёшкины слова были обращены к заказчикам. Они имели доступ к его «балалайке», а значит, слышали всё, что говорил или слышал Лёшка. Он теперь на крючке у этих людей, прочно зацепился, можно не подсекать, а просто неспешно вытащить из воды.

Стрелка больше не появлялась. Заказчики вообще не обнаруживали себя. Видимо, на ближайшее время Лёшка предоставлен сам себе.

Нужно посмотреть, что в посылке. Пальцы пытались надорвать запаянный пакет, а глаза уже заглядывали в образовавшуюся в черной, как смоль, пленке дырочку.

«Да не здесь же!» – одернул себя Лёшка. Мало ли, что там может быть. Возможно, внутри вещи довольно ценные, а ценное на улицах Питера могут отобрать даже в Стрельне, где жил Президент. Что уж говорить про кишащий подозрительными личностями центр Старого города?

И заказчика вряд ли будет интересовать причина, по которой Лёшка лишился этой вещи. Посылку придется оплатить, таким было условие.

Черт, что же там такое?

Лёшку сильно толкнули справа. Он едва не выронил заветный пакет, потерял равновесие и сам плюхнулся на грязный, потрескавшийся асфальт. Инстинктивно прижимая пакет к груди, он посмотрел на того, кто его толкнул.

Обидчиком оказался мужчина лет тридцати, весь какой-то помятый и расхристанный. На Лёшку он не обращал никакого внимания. Мужчина кричал что-то во все горло хриплым, срывающимся на свист голосом. Он то и дело дергал себя за воротник покосившегося пальто, на котором, похоже, уже не хватало двух верхних пуговиц, и резко опускал вниз сжатый кулак, словно заколачивал им невидимые гвозди. Понять, что он кричит, не получалось – мужчина охрип окончательно, и из его уст вылетали лишь отдельные звуки, которые сложить в осмысленную фразу Лёшке не удалось.

Следом за расхристанным мужиком сквозь довольно плотную толпу продающих и покупающих двигалась ватага не менее решительно настроенных граждан. Эти шли молча, распихивая тех, кто не удосужился отойти с их прямого, как стрела, пути. Но вид имели не менее решительный, чем охрипший горлопан.

Лёшка поспешил отползти от странной компании на безопасное расстояние и только там, спрятавшись за спинами заинтересовавшихся происшествием зевак, поднялся на ноги.

Сиплый рык расхристанного не замолкал, в череде звуков удавалось вычленить слова вроде «президент», «народ» и еще целый ряд политических терминов, излюбленных создателями сетевых новостей и всяческого рода аналитических передач.

Потом хриплые крики резко оборвались и послышались звуки возни. Толпа, сформировавшаяся вокруг места событий, беспокойно зашевелилась.

Лёшка поторопился убраться подальше. Возможно, решительно настроенные граждане, настигшие горлопана, принялись его бить. Может, там происходило что-то другое. Не важно. Важно то, что через десяток минут сюда прибудет полиция, а оказаться в участке с пакетом, о содержимом которого Лёшка мог только догадываться, совсем не хотелось.

Станция метро рядом, метрах в пятистах. Сегодня поезда ходили, об этом сообщал экран, установленный прямо над входом – в правом верхнем его углу мерцал ярко-зеленый мультяшный локомотив. На остальной поверхности экрана красовался городской Голова, бодро и с воодушевлением рассказывающий о том, как скоро станет хорошо жить. Не забывал он напоминать, насколько хорошо уже стало. Его, конечно же, усилиями.

Лёшка остановился перед распахнувшимися автоматическими дверьми. В лицо пахнуло теплым, пропахшим электричеством и какой-то особенной химией ветром. По этому запаху можно узнать метро хоть с закрытыми глазами.

Но не утонченность аромата заставила парня остановиться. Он внезапно сообразил, что перед эскалаторами, уносящими людей в глубокое подземелье, установлены наноскопы.

– Эй, чего стал?!

Лёшку пихнули сзади, и он, споткнувшись о невысокий порожек, влетел внутрь. На станции царил полумрак. Здесь было людно, пыльно и шумно. И, как предполагал Лёшка, стояли наноскопы. Целых три. Все-таки центр, в этих краях опасность теракта выше, чем на окраине.

Все три наноскопа включены, у каждого застыли по двое полицейских. Лица у всех серьезные. Не иначе получили какую-то ориентировку. А свободные от наноскопов проходы к эскалаторам – таковых на этой станции два – закрыты.

Нет, не стоит туда соваться. До дома идти далеко, но лучше уж прогуляться, чем попасться так глупо. Тем более, Лёшка до сих пор не знает, что спрятано внутри пакета.

Количество людей, входящих через автоматически распахивающиеся двери, увеличивалось на глазах. Собственно, двери даже перестали закрываться.

Лёшка начал протискиваться к выходу. Сделать это оказалось непросто. И тут он услышал:

– Эй, паренек!

Лёшка почувствовал, что его лоб покрылся испариной. Он замер и весь сжался внутри, ожидая худшего.

– Да, да, ты. С черным пакетом.

Дался вам этот пакет.

Чёрт! Неужели – всё? А как же бабушка, он же не виноват, ему же пришлось…

– Что случилось?

Собственный голос показался Лёшке чужим и далеким. Словно бы говорил кто-то другой, совершенно неизвестный ему человек. Но голос звучал ровно и спокойно. Это-то в первую очередь и казалось странным.

К нему обращался один из полицейских, стоящих у ближнего к Лёшке наноскопа.

Лёшка зажмурился, представив, как полицейский сейчас подойдет, заломит руки за спину и затянет на запястьях пластиковый шнур наручников. Но страж порядка не двинулся с места, а лишь спросил:

– Что там, на улице? Чего народ всполошился-то?

Только теперь Лёшка заметил, что народ и в самом деле «всполошился». На лицах большинства входящих в метро людей легко читалась озабоченность. Они спешили, будто опаздывали куда-то, несмотря на выходной. Толпа ломилась в метро, явно имея неосознанное желание укрыться в подземелье от чего-то, назревающего снаружи.

– Митинг какой-то, – ответил Лёшка, вспомнив крики охрипшего горлопана.

– Ясно, – сказал полицейский и обратился к коллеге, ощупывающему взволнованного вида мужика около другого наноскопа. – Усильте там, сейчас сброд всякий попрёт. Чёрт-те чего в метро потащат.

– Ну, я пойду? – робко поинтересовался Лёшка и тут же отругал себя: его ведь никто не держал, просто спросили; не трогают – и иди себе молча.

– Иди, иди, – махнул рукой полицейский. – Хотя лучше бы не совался туда.

– Да мне надо, – пробурчал Лёшка и протиснулся наконец к дверям.

А снаружи на самом деле начиналось действо. В сторону Медной Гадюки тянулись люди. Большинство из них вряд ли смогли бы объяснить, для чего идут туда. Но их гнал древний инстинкт стаи.

Лёшка вышел на Малую Морскую улицу. Вдали, на Исаакиевской площади, собиралась толпа. Человек триста, не меньше. И люди продолжали подтягиваться. Со стороны собора на каком-то возвышении – уже успели трибуну соорудить? – стоял человек. Он размахивал руками и что-то кричал в толпу. Слов отсюда не было слышно – слишком далеко, но хорошо заметно, что толпа довольно живо реагирует на экспрессивную речь. Мужчина был другой, не тот, что кричал у Медной Гадюки, возможно, тоже уже охрипший, но не тот. А в глубине толпы, похоже, кого-то били.

Лёшка не стал искушать судьбу, рассматривая, кому сегодня досталось на орехи. Он спрятал пакет под куртку, прижав его под мышкой, и, развернувшись, быстрым решительным шагом направился в сторону Дворцового моста. Через Стрелку Васильевского острова в Петроградский район и дальше, на север. Часа через три он до дома точно доберется.

Лёшка активировал «балалайку», выбрал канал новостей и вывел картинку в правый верхний угол поля зрения. Показывали толпу, которую всего пятнадцать минут назад Лёшка лицезрел вживую. Людей на площади стало еще больше, подтянулись силы охраны правопорядка. Над головами собравшихся появлялись редкие прямоугольники транспарантов с коряво начертанными призывами к честным выборам.

Голос диктора на фоне рассказывал об увеличении числа адептов, расплодившихся в последнее время сект, поклоняющихся Цифре:

« Число так называемых адептов Цифры растет день ото дня. Не несет ли этот факт угрозы современному обществу? – вещал за кадром голос диктора. – Достаточно вспомнить тритонов европейского террориста Сорок Два, чтобы дать однозначный ответ на этот животрепещущий вопрос: да, несет! Сегодня ОКР обнародовала данные, ужаснувшие общественность. Тридцать четыре попытки взлома серверов Центризбиркома за последние сутки. И специалисты ОКР не исключают, что одна или две из них увенчались успехом. Ломщики работают слаженно, их становится все больше. Вопрос – кто стоит за всеми этими «обителями» и «домами»? Вероятно, тот, кому выгодно сорвать президентские выборы. Тот, кому выгодно дискредитировать Президента, выбранного волей народа.

Сегодня на Исаакиевской и Сенатской площадях спонтанно начались манифестации в защиту демократических свобод, гарантированных правительством Российской Федерации. Митинги были спровоцированы сообщениями об очередной атаке «адептов» на электронные системы Центризбиркома. Люди не желают мириться с чьим-то желанием посадить на главный пост страны своего человека, поправ все демократические достижения. Мы…»

Лёшка вспомнил бегущие перед глазами нули и единицы – молитву «Обители Цифры». Именно о таких сектах и говорили в новостях. И еще он вспомнил, как на мгновение перед ним открылись потроха «балалайки» Коннектора. Он видел, что и «молитва», и слова, которые произносил их предводитель, приходили откуда-то извне. Он не запомнил никаких данных, его отрезали от сети раньше, но…

Ты же еще в тот раз подумал, что скоро выборы.

Нет, сейчас нужно отбросить все лишние мысли. Сейчас нужно невредимым добраться до дома и разобраться с посылкой. Скоро, совсем скоро его попросят выполнить какое-то задание. Может быть, это те самые люди, что вмешиваются в избирательную систему? Лёшка никогда не проявлял особенной активности своей гражданской позицией, он не задумывался над степенью честности выборов. По большому счету, ему было наплевать, кто в данный момент Президент. Да, традиционное среди россиян убеждение, что «все равно поставят того, кого нужно», превалировало.

Домой он попал только к вечеру. Пришлось огибать еще один «митинг», якобы спонтанно организовавшийся на Черной речке, и шествие по проспекту Испытателей. Как полагается – с криками, транспарантами и мордобоем. Полицейские следовали за разбушевавшейся толпой, но пока никого не трогали. Вероятно, им дали такое указание. Ибо в доброту столичных стражей правопорядка Лёшка поверить не мог.

Вскрытие пакета пришлось отложить. Сначала нужно было заняться бабушкой. Она забилась в тесную кладовку, располагавшуюся между комнатой и кухней. Сначала Лёшка не мог понять, зачем она туда забралась.

Бабушка сидела на старом чемодане, размазывая собственное дерьмо по грязной пыльной крышке, и плакала. Лёшка кинулся было к ней, но так и не смог пересилить брезгливость, когда пахнуло из приоткрой двери кладовки. Нужно было обнять бабушку, успокоить, но Лёшка не смог. Он лишь позвал ее, не понимая, что происходит.

Увидев внука, бабушка перестала всхлипывать и зарыдала в голос. Но неловко поднялась и, вытянув вперед руки, вышла из кладовки.

Лёшке с трудом удалось уклониться от объятий и препроводить бабушку в ванную. К счастью, воду еще не отключили. Кое-как, совместными усилиями, удалось отмыть пожилого человека.

Бабушка перестала причитать и отправилась в комнату, чтобы переодеться. Лёшка, не раздеваясь, ушел на кухню и сел за стол.

– Бабушка, что с тобой случилось?! – крикнул Лёшка.

– Всё хорошо, внучек, – послышался уже ставший бодрым голос.

Значит, всё хорошо. Значит, только что ничего особенного не происходило, и Лёшке это всё пригрезилось. Может, так и есть?

– Ты в кладовке что делала?

– В какой кладовке? – удивилась бабушка.

Ясно, она уже ничего не помнит. Всё, как предсказывал доктор.

– Ты где была весь день?

– Ой, внучек, такое приключилось. Заблудилась я. Пошла… – бабушка замолкла. Наверное, пыталась вспомнить, куда она пошла. – Да что же это я? Куда же я ходила?

Нет, не вспомнила. Стало быть, она собиралась куда-то идти и просто-напросто заблудилась. Случайно забрела в кладовку, ошибившись дверью, и заблудилась в полутора квадратных метрах. Это хорошо, что заблудилась. Если бы бабушка все-таки вышла из квартиры, возможно, найти её не удалось бы.

И решились бы все проблемы.

Лёшка с силой сдавил голову руками, словно пытаясь выдавить из неё дурные мысли. Ничего, теперь у него есть деньги. Завтра они с бабушкой пойдут в клинику и там проведут первый курс лечения нанами. Завтра – обязательно. А сегодня нужно разобраться с заданием.

– В магазин, наверное. – Лёшка автоматически подсказал бабушке ответ. Иначе пришлось бы еще пару часов слушать причитания и рыдания.

– Да, точно. В магазин я пойти хотела. А то ведь тебя кормить надо. Ты же учишься, мозги нужно питать.

– Хорошо, бабушка. Я ел в универе.

Все равно, что говорить. Лишь бы бабушку удовлетворяли ответы. Лёшка давно убедился, что за нитью разговора бабушка следить перестала. Каждая следующая фраза для неё – новый разговор.

– Уже поздно, ты ложись спать.

– Да и тебе пора бы. – В бабушкином голосе промелькнули нотки волнения.

– Конечно. Я немного позанимаюсь и тоже лягу.

Он с утра ничего не ел, но есть, как ни странно, не хотелось. Он слишком устал сегодня, организм требовал отдыха. И не отпускали навязчивые мысли – о бабушке, о цифровых сектах, о странных движениях на улицах города. И о деле, в котором он теперь участвовал.

Пакет остался в прихожей. Лёшка вернулся и поднял черный прямоугольник, подбросил в руке – увесистый, но не тяжелый.

Внутри пакета оказалось настоящее сокровище. Если теперь Лёшка решит выйти из дела, возместить стоимость этой посылки никогда не удастся. «Раллер» – самый настоящий, с двумя «поплавками» внутри (Лёшка проверил, сняв заднюю крышку) – еще один «поплавок» в контейнере, автоматический инъектор и набор ампул с прозрачной жидкостью. На одной из ампул зеленая полоска, на остальных – белая. Никаких надписей, но и так понятно, что внутри: наны (в той, что с зеленой полосой) и «синдин». В пакете лежала троица Сорок Два. Гениальное изобретение цифрового пророка. Который едва не уничтожил саму Цифру.

Чёрт бы побрал это все!

Пальцы расслабились, и ампулы со звоном покатились по столу. Лёшка спешно стал хватать хрупкое стекло, чтобы «слезы Его» не разбились об пол.

Выхода нет. Ему придется. Он сделается наркоманом, возможно, получит ту страшную непонятную болезнь, которой «синдин» награждает каждого десятого. Он подставится и взломает то, что скажут – иначе для чего еще его звали? Только для того, чтобы подставиться. Люди, нанявшие его, обладают такими возможностями в мире Цифры, которых Лёшке не скоро предстоит достичь. Если смотреть на вещи трезво – не предстоит никогда. Исполнители второстепенных ролей не нужны. Они могут испортить блеск звезды.

Но ведь нужно как-то помочь бабушке.

Ценой собственной жизни?

Лёшка сгреб в охапку разложенное на столе богатство. В глазах стояли слезы. Нет, он не отдаст это. Не сможет. И дело совсем не в том, что за «раллер» и «синдин» придется заплатить деньги, которых нет. Дело в Цифре, в той свободе, которую ему так и не удалось ощутить.

Система загрузилась быстро. Почти мгновенно. Стоило только поднять крышку «раллера». Система неизвестная, вероятно, какое-то индивидуальное творчество неведомых Лёшке ломщиков.

Картинка была лаконичной – черное поле с единственной надписью. Время, когда начнется взлом, и сетевой адрес, доступ на который Лёшке предстояло взломать. Или он будет играть роль подставной куклы? Тогда для чего «синдин»?

Пальцы молниеносно вбили адрес в командную строку. Ввод. Ничего.

Совсем ничего – по указанному адресу было пусто. Там не было сервера. Скорее всего, решил Лёшка, его не было пока – взлом должен начаться через два дня. Стало быть, заказчики знали, что здесь что-то появится. Во что же он ввязался?

Лёшка аккуратно опустил крышку «раллера» и положил на еще теплый пластик голову. Усталость взяла свое, и он уснул почти мгновенно.