Текст книги "Искатель. 1983. Выпуск №2"

Автор книги: Виталий Гладкий

Соавторы: Юрий Медведев,Дмитрий Де-Спиллер,Олег Воронин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

6

Судмедэксперт, кандидат медицинских наук Лазарев, высокий, слегка сутуловатый мужчина, вошел в кабинет полковника Шумко, где уже сидели майор Клебанов и капитан Бикезин.

– Добрый день, Вениамин Алексеевич. Как успехи?

– Есть кое-что… Заключение сейчас печатают.

– Я бы просил ввести в курс дела товарищей, так сказать, из первых уст.

– Хорошо, товарищ полковник. В общем результаты получены довольно, интересные и, я бы сказал, неожиданные. Дело в том, что и профессор Слипчук, и Лубенец погибли в результате отравления. В обоих случаях причиной смерти явился яд из группы контактных.

– Простите, что значит контактный яд?

– Группа контактных ядов обширна и, насколько мне известно, недостаточно изучена. По крайней мере мне в моей работе пришлось столкнуться с ними только один раз. Это яды как растительного, так и животного происхождения, которые проникают через кожу.

– Почему наши медэксперты не смогли установить причину гибели профессора и Лубенца?

– Дело в том, что для нас это было полнейшей неожиданностью. Симптомы отравления этим ядом практически едва заметны, и даже при вскрытии невозможно точно определить причину смерти. Мне помогло одно обстоятельство – скорая смерть Лубенца. Признаки отравления были еще достаточно свежи. Кроме того, удалось установить, что доза контактного яда была чрезмерно велика и, судя по всему, попала в организм через кишечный тракт.

– То есть кто-то подсыпал яд в пищу Лубенцу?

– Подсыпал – это не совсем точно… Ну, в общем, этот вариант не исключен. Правда, есть одно «но»: мы исследовали пищу, одежду, посуду, домашнюю утварь в доме Лубенца и Слипчука – и ни малейшего намека на присутствие яда. Короче говоря – в этом вопросе зашли в тупик. Мистика – и только…

– Да-а, хорошая мистика… Задали вы нам задачку, Вениамин Алексеевич. Мертвецы встают из могил и отправляют на тот свет людей дьявольскими методами, не оставляя следов…

– Товарищ полковник! Надеюсь, вы понимаете, что мы сделали все зависящее от нас. Сегодня мы еще раз продублируем наши исследования, но боюсь, результат будет прежний.

– Перечень производных для изготовления контактного яда вы составили?

– Да, в заключении это указано.

– Ну а каким конкретным ядом отравлены Лубенец и Слипчук?

– Затрудняюсь ответить правильно на ваш вопрос. Могу сказать только, что яд животного происхождения, вероятнее всего – змеиный.

– Ну что же, Вениамин Алексеевич, спасибо. Не смею больше вас задерживать…

– Кстати, товарищ полковник, если вам понадобится высококвалифицированный эксперт-консультант по змеиным ядам, я могу одного порекомендовать. Однажды уже обращались к нему, он приезжал к нам. Это кандидат медицинских наук Гостев. Диссертацию защищал именно по змеиным ядам. Правда, это очень сложный человек…

– Почему?

– Пристрастился к спиртному…

– Где он живет?

– В Средней Азии. У меня есть его адрес.

– Большое спасибо, Вениамин Алексеевич. Адрес Гостева вы нам, пожалуйста, оставьте…

Как только за Лазаревым закрылась дверь, полковник сказал:

– Должен вам сообщить, что оперативно-розыскные мероприятия будем осуществлять мы с вами. Будем работать… В загробную жизнь мы не – верим – это уже плюс. Значит, изощренное, жестокое преступление. И убийца пока па свободе. Сидит где-то в своей норе и радуется: лапши нам, видите ли, на уши навешал. Посмотрим. Как у пас на Украине говорят: «Не кажы гоп…» Итак, майор, с чего начнем?

– Дело сложное, товарищ полковник… В помощь Бикезину думаю дать напарника – старшего лейтенанта Кравцова. Кроме этого, нужно срочно встретиться с Михайлишиным… И будем отрабатывать план розыскных мероприятий – есть у меня кое-какие соображения. Вечером доложу.

– Ладно. А вот капитану придется съездить к Среднюю Азию, к Гостеву. Время не терпит. Пусть медэксперты приготовят все необходимое – и вперед.

7

Средняя Азия встретила Бикезина неимоверной жарой. Капитан терпеливо переносил тряску и клубы пыли, которые то и дело заползали в салон полупустого автобуса. Зелень оазисов постепенно уступала место чахлым кустарникам, среди которых перекатывались пушистые шары колючек. Затем и вовсе вид из окна автобуса стал безрадостным: желто-серые пески волнами уходили к горизонту, и только колея дороги нарушала скудное однообразие пустыни.

В серпентарий автобус пришел под вечер. К небольшим стандартным домикам примыкала высокая сетчатая изгородь, на которой висел выгоревший под солнцем транспарант с надписью «Осторожно – змеи!». В одном из домиков Бикезин нашел директора серпентария. В кабинете, кроме него, сидел молодой быстроглазый брюнет и что-то строчил бисерным почерком, время от времени заглядывая в папку-скоросшиватель.

– Вы ко мне?

– Да. Старший инспектор уголовного розыска капитан Бикезин,

– Романов Борис Антонович. А это старший лейтенант милиции Ахмедов, наш участковый.

– По какому делу? – полюбопытствовал Ахмедов, крепко пожимая руку Бикезина. – Если не секрет, конечно…

– Мне нужно видеть Гостева. Насколько я знаю, он работает здесь.

– Что?! Гостева? – в один голос воскликнули Ахмедов и директор.

– Извините, что вас так удивило?

– Дело в том, что Гостев пропал, – волнуясь, ответил Романов, снял очки и принялся тщательно протирать стекла куском фланели. – Я виноват… Поздно спохватились…

– Как пропал? – Теперь пришла очередь удивиться капитану.

– Он отпросился у меня, чтобы съездить в Москву, к сыну с женой. Гостев развелся года два назад… Сказал мне, что сын в больнице и его присутствие в Москве крайне необходимо. Когда он в срок не возвратился обратно, я решил не поднимать шума: мало ли почему человек задерживается. Но когда он не появился и через неделю, я, знаете, разозлился: работы невпроворот, а начальник лаборатории где-то разгуливает и даже не возьмет на себя труд хотя бы сообщить о причинах задержки. Заказал переговоры с Москвой, и представляете, Гостева там и близко не было. Мало того, оказалось, что и сын его в полном здравии. Значит, он меня обманул? Вот тогда я и позвонил в милицию…

– Плохо, очень плохо, – в сокрушении покачал головой капитан. – Это же надо так неудачно…

– Извините, зачем вам понадобился Гостев? – спросил Романов.

Бикезин коротко рассказал директору серпентария и Ахмедову суть дела, которое его привело сюда, а именно: для консультации по поводу определения наименования яда. Подробности, связанные с убийством профессора Слипчука и Лубенца, он Опустил…

– Я думаю, что мы в состоянии вам помочь даже в отсутствие Гостева. Здесь работают очень способные и опытные специалисты. Так что, если не возражаете, мы проведем экспресс-анализ. Надеюсь, результаты будут положительные…

К обеду следующего дня данные экспресс-анализа были в руках Бикезина.

– Скажите, откуда это у вас? – сдерживая нетерпение, спросил директор, серпентария.

– Почему это вас так заинтересовало?

– Дело в том, что это контактный яд. Вот состав, тут все расписано: ферменты, альбумины, глобулины, вода, соли… Но это не главное. Главное заключается в следующем: в качестве антикоагулянта применен яд гремучей африканской змеи!

– Что же здесь необычного?

– Видите ли, это особый подвид гремучих змей, водится только в определенных районах Южной Африки и в крайне, незначительных количествах. И, самое главное, яд этих змей в Советском Союзе имеется только у нас. В мизерных количествах. Мы лишь недавно начали его исследовать…

Когда директор серпентария рассказал об исчезновении Гостева, Бикезин вначале не придал этому значения: мало ли причин может быть у человека, чтобы вовремя не появиться на работе! И уж тем более капитану не приходило в голову, что это исчезновение может быть как-то связано с порученным ему расследованием. Но стоило Романову упомянуть о яде гремучей африканской змеи, как он заволновался, почувствовал: вышел на след. Он принялся детально изучать биографию Гостева, его образ жизни, привычки, личные контакты, пытаясь найти какую-либо связь с событиями в их городе. И все было впустую: судя по полученным данным, Гостев никогда и ни при каких обстоятельствах не мог встречаться со Слипчуком и Лубенцом. Оставалось только предположить, что он передал яд неизвестному преступнику, который и воспользовался им, чтобы убить профессора и директора зоомагазина. Но из каких побуждений? Кому?

Только перед самым отъездом удалось установить интересный факт: оказалось, что Гостев несколько раз звонил по телефону в город, где работал Бикезин. Абонента установить было нетрудно – некий Ковальчук.

8

Полковник Шумко встретил Бикезина довольно прохладно.

– Вот что, Алексей, принимай отдел. Клебанову сделали сложную операцию, и дай бог., чтобы он приступил к работе хотя бы через полгода.

– Но я пока не смогу совмещать…

– Никаких «но», – перебил его полковник, хлопнув для убедительности ладонью по столу – Другой кандидатуры у меня нет Работу ты знаешь отлично, придется попотеть, дружище. Ну а теперь давай выкладывай, с чем приехал…

Он внимательно выслушал Бикезина и туг же позвонил в справочное.

– Ковальчук Федор Антонович… Ковальчук… Что-то знакомое… Постой, да это же лучший дантист нашего города!

Теперь вспомнил Ковальчука и капитан – ему случилось года четыре назад встречаться с ним. И убедиться, что слава лучшего зубного врача города вполне заслуженна, – пломбы, которые поставил ему Ковальчук, стояли до сих пор.

– Интересно… – Полковник задумчиво потер ладонью подбородок. – Слушай, капитан, как твои зубы? В порядке? Ну что же, придется искать в горотделе сотрудника, который нуждается в срочной зубопротезной помощи… – Вдруг лицо его приобрело жесткое и сосредоточенное выражение. – Старею, Алеша, старею, – сказал он, не глядя на Бикезина. – А ведь мне докладывали… Забыл. Помер Ковальчук намедни. При весьма странных обстоятельствах, вместе с женой – взорвался газ в доме. При весьма странных – теперь это можно сказать с уверенностью. Прохлопали мы тогда, доверились пожарной инспекции, а теперь вон оно как оборачивается. Еще одна загадка в деле Слипчука и Лубенца.

– Неужели Гостев?..

– Будем искать Гостева. И трудно детально разобраться в истории со взрывом… И еще одно, пожалуй, самое главное в теперешней ситуации – Михайлишин. Сейчас он под контролем наших московских товарищей. Должен вернуться домой завтра – время прибытия уточним. Нужно смотреть в оба. Если и эта ниточка оборвется, грош нам с тобой цена, капитан.

Адвокат Михайлишин жил в пятиэтажном доме недалеко от автовокзала. Жена его умерла три года назад, дети – сын и дочки – проживали в других городах.

В квартиру адвоката Бикезин вошел почти сразу же после его приезда. Тот стоял в прихожей и просматривал корреспонденцию, накопившуюся в его отсутствие.

– Если вы ко мне по делам судейским, я пока не работаю. Приходите через неделю.

– Нет, товарищ Михайлишин. У меня дело несколько иного порядка. Прошу, – капитан протянул адвокату свое удостоверение.

– Ну что же, тогда проходите. Я к вашим услугам. Извините за беспорядок в квартире – долго отсутствовал… Садитесь сюда, пожалуйста. Если вы не возражаете, поставлю чайник и просмотрю корреспонденцию – не терпится. Это займет две-три минуты.

Адвокат принялся бегло просматривать содержимое конвертов. Он был выше среднего роста, плечистый, волосы светло-русые, лицо загорелое и слегка усталое с дороги, руки крепкие, жилистые, с хорошо ухоженными ногтями. «Крепкий мужик», – подумал капитан и невольно обратил внимание на костюм адвоката – он висел на нем нелепыми складками, словно был с чужого плеча и размера на два больше.

– Удивлены? – засмеялся адвокат, подметив недоумение Бикезина. – Лучше комплимента для меня сейчас не придумаешь. Вы посмотрели бы на мою фигуру месяц назад – пуговицы этого пиджака застегивал с трудом. Не верите? Ей-ей! Лечился голоданием – и вот результат. Даже астма сдалась. Теперь буду бегать, в бассейн ходить – знаете, как это прекрасно – чувствовать себя здоровым? А, что я вам об этом говорю! Завидую вашей молодости, по-хорошему завидую.

Адвокат раскрыл еще один конверт, прочитал письмо и неожиданно с раздражением протянул его капитану.

– Черт знает что! Ахинея какая-то! Вы только посмотрите. Кто мог написать такую чушь?..

Капитан взглянул на листок бумаги и похолодел – еще одна записка! Число! Дата смерти – двадцать второго июня… Но ведь сегодня двадцать пятое! Капитан пристально, в упор, посмотрел на Михайлишина. В глазах адвоката светилось искреннее недоумение и неподдельное негодование.

9

Полковник Василий Кириллович. Шумко в последнее время чувствовал себя неважно. Застарелая язва все больше и больше давала о себе знать тупой неутихающей болью и спазмами в желудке. По ночам полковник ворочался, кряхтел, то и дело поднимался с постели, шел на кухню и глотал очередную порцию лекарств. Но это мало помогало. И тогда он одевался и выходил на улицу. Побродив часок-другой по пустынному ночному городу, снова ложился в постель и только тогда засыпал тревожным сном. Ко всему прочему его угнетала пустота в квартире: дочка забрала внуков и уехала л мужу в Магадан, а жену направили в двухмесячную заграничную командировку. Потому полковник дольше обычного задерживался на работе. Правда, последние две недели дело Слипчука и Лубенца отнимало почти все время. Но пока что оно не сдвинулось с нулевой отметки. Гостев словно в воду канул, даже объявленный всесоюзный розыск ничего не давал. Повторная экспертиза обстоятельств гибели Ковальчука с женой с привлечением самых опытных специалистов тоже не добавила ничего нового. Заключение прежнее: взрыв газа вызван электрической искрой при включении выключателя. Дом сгорел дотла, что еще больше усугубило и так многотрудные изыскания экспертов-криминалистов. Не лучше было и с одним из главных вопросов следствия – каким образом яд попал в организм профессора и Лубенца…

Полковник Шумко, тяжело вздохнув, нажал кнопку селектора:

– Капитан Бикезин! Зайди с материалами ко мне…

Бикезин, как всегда подтянутый, в ладно скроенном костюме стального цвета, молча раскрыл папку и протянул Шумко несколько листов с машинописным текстом.

– Это все?

– Пока да. Но здесь есть кое-что интересное. Вот. – Он открыл один листок.

«…Ковальчук Ф.А., 1923 года рождения, уроженец города Ивано-Франковска, беспартийный, профессия – зубной врач. В городе с 1958 года. Родители умерли, детей нет… Судим не был. Родственников за границей нет…»

– Данные проверены?

– В настоящий момент уточняем.

– Ну так что же здесь примечательного?

– А вот здесь, ниже…

Ковальчук был взят на заметку ОБХСС в связи с незаконными занятиями частной зубоврачебной практикой. Но потом он приобрел патент, и все обвинения по этому поводу в его адрес отпали.

– На каком основании ему был выдан патент?

– История темная и чрезвычайно запутанная. Работаем и в этом направлении.

– Ясно. Что еще?

– Затем он опять попал в поле зрения ОБХСС, на этот раз в связи с золотом. По некоторым косвенным данным, Ковальчук скупал золото, которое затем применял в своей зубоврачебной практике. Доказать это не удалось, но свой патент он потерял и опять пошел работать в городскую стоматологическую поликлинику…

– Почему отобрали патент?

– Дело в том, что ему было запрещено ставить зубы и коронки из золота клиентов. А он этим запретом пренебрег. Криминала, в общем-то, здесь большого не нашли, тем более что его клиенты в один голос твердили о непричастности Ковальчука к махинациям с золотом.

– Криминала, говоришь, не нашли? М-да… Ладно, придется поднять и это дело из архива…

– И самое главное – опять-таки по косвенным данным – Ковальчук занимался скупкой антиквариата, в частности старинных икон. И притом ворочал большими суммами.

– Вот это уже кое-что!

– Да, товарищ полковник, я тоже так думаю. И занимаюсь в настоящее время отработкой его связей среди антикваров.

– Что у Лазарева?

– Все то же… Изменений в лучшую сторону пока никаких.

– Плохо, Алексей, очень плохо…

– Товарищ полковник! Я сейчас ума не приложу, что мне предпринять по отношению к Михайлишину.

– Ты предполагаешь, что он замешан в убийстве?

– Трудно сказать… Меня очень волнует записка. Почему он остался жив? Ведь до сих пор убийца был весьма точен в свои обещаниях.

– Предполагаешь, что Михайлишин сочинил себе такое оригинальное алиби?

– Алиби у него стопроцентное. Это мы уже проверили.

– Михайлишина, я знаю много лет, и очень сомневаюсь в его причастности к убийству. А вот записка. Я считаю, это все-таки очень серьезно. Боюсь, что жизнь адвоката под угрозой.

Полковник, тяжело вздохнув, поднялся из-за стола и подошел к окну. Солнце уже закатилось, оставив после себя золотисто-розовые следы на курчавых облаках, которые толпились у края темно-фиолетовой тучи. Зигзаги молний кромсали ее тяжелое тело, настойчиво подгоняя поближе к городу. Ночь обещала пролиться живительной влагой на иссушенную зноем землю.

10

Маленький антикварный магазин находился в полуподвальном помещении старого особняка, приспособленного под различные учреждения. Обшарпанные ступени привели Бикезина в просторный зал с серым, в ржавых разводах потолком. Вдоль стен стояли обломки мраморных колонн, какие-то горшки самых разнообразных форм и размеров, деревянный резной столик на причудливо изогнутых ножках, огромные канделябры с искорками облупившейся позолоты. В глубине магазина, у длинного застекленного прилавка, стояли две женщины, рассматривали красивый фарфоровый сервиз. Под стеклом витрин уютно расположились старинные фолианты с застежками, маленькие иконки, разнообразные поделки из яшмы, малахита, сердолика и других камней, бронзовые статуэтки, пепельницы, старинный письменный прибор, портсигары, бумы, гребни, кучи всякой антикварной мелочи.

– Вы что-то хотели купить? – Невысокий полноватый человек в старом потертом халате неопределенного цвета приветливо улыбнулся Бикезину из-за прилавка.

– Нет, нет, я совсем по другому делу. – Капитан протянул свое удостоверение.

– Опять милиция! Месяц назад – милиция, вчера – милиция, сегодня тоже. Бог мой, что такое? Чем провинился этот несчастный магазин?..

– Извините, с кем имею честь?

– Либерман, Давид Моисеевич. Директор, продавец, грузчик, уборщица и еще бог знает кто в одном лице…

– Мне нужно с вами побеседовать.

– О, я так и знал. Сначала беседуют, потом забирают… А потом извиняются и выпускают. Что можно иметь с этого барахла? Кроме неприятностей?..

– Давид Моисеевич! Я к вам пришел, представьте себе, на консультацию.

– На консультацию? Это меняет дело! Вы правильно пришли, молодой человек. Простите, товарищ капитан… Давида Либермана многие знают. Он может ответить на любой вопрос касательно антиквариата, оценить правильно любую вещь…

– Во-первых, Давид Моисеевич, этот разговор должен остаться между нами…

– Ой вей! О чем речь?! Я буду нем как могила.

– Во-вторых, насколько мне известно, через ваш магазин вместе с различной дребеденью иногда проходят вещи большой исторической ценности, которые, естественно, и стоят приличную сумму.

– Да, вы правы. Но что вас конкретно интересует?

– Иконы. Как производится купля-продажа, цены и кто покупает?

– Если на комиссию поступают иконы, то прежде всего их осматривает эксперт художественного фонда. Некоторые из них, имеющие большую ценность, покупают по рекомендации эксперта музеи. Остальные идут в продажу.

– А цены?

– В пределах от пятидесяти рублей и до пяти тысяч.

– Да-а, приличные суммы… И покупают?

– Вы спрашиваете!..

– А кто постоянно скупает иконы высокой стоимости?

– У меня есть квитанции, но я могу и так назвать, если это вам нужно.

– Пожалуйста…

– Колядко, Зильберштейн, Козлов, Брагин… Ну и еще, пожалуй, Сосновский.

– А Ковальчук у вас покупал иконы?

– Товарищ капитан! Так бы, вы сразу и сказали, что вам нужен Ковальчук. О-о, это был великий человек! Он сюда и не заходил, его наш хлам не интересовал. Ковальчук знал толк в иконах, он имел большие деньги и большие связи. За одну икону из своей коллекции он мог безбедно дожить до глубокой старости…

– Откуда вам это известно?

– Либерман все знает! Одну из его икон я держал в руках. Это такая икона!.. Нет, вы себе не можете представить…

11

Старший лейтенант Кравцов долго стучал в калитку ворот соседей Ковальчука. Здоровенный пес лаял взахлеб, кидался на сваренные из стальных прутьев ворота, угрожающе щелкая белыми клыками почти на уровне лица инспектора уголовного розыска. Наконец дверь отворилась, и на крыльцо вышел худой взъерошенный хозяин дома в полосатых пижамных брюках и линялой тенниске.

– Вы ко мне?

– Да, к вам. Уберите, пожалуйста, собаку.

– Рябко! Пошел вон! Сейчас я его закрою в будке.

Уютная небольшая комната встретила истомившегося от полуденного зноя Кравцова приятной прохладой. Торопливо смахнув с полированной крышки стола невидимые пылинки, хозяйка усадила его на стул у окна и выскочила на кухню.

Вошел хозяин, переодетый в новые брюки и рубаху.

– Вы как раз кстати – мы только обедать собрались. Сейчас Мотря на стол накроет.

– Спасибо, я не хочу. Мне нужно кое-что спросить у вас…

– Э-э, нет, нет! У нас так не водится! – Хозяйка постелила скатерть и принялась торопливо ставить на стол все возможные закуски, соленья, салаты. – Уж коль вы в гости к нам пожаловали – будьте добры к столу.

– Незваный гость хуже татарина, – пошутил Кравцов. – Да еще из милиции.

– Ну не скажите! Мы люди честные, это пусть у других поджилки трясутся при виде милиционера, у тех, кому есть что скрывать. А гостя не приветить – грех большой, так меня еще мама учила, царство ей небесное…

После обеда, уютно устроившись в тени небольшой беседки в глубине сада, Кравцов начал расспрашивать гостеприимных хозяев о их бывшем соседе Ковальчуке.

– А что можно сказать о нем? Человек простой, обходительный, муху не обидит. Но денежки у него, конечно, Водились… Да вы сами посудите – зубной врач! И притом хороший, люди к нему валом шли, отбоя не было. Ну и, ясное дело, не бесплатно…

– Да ты что, Иван, заладил! – вмешалась хозяйка. – Что ты о нем знаешь?! Вам, мужикам, главное – если не отказывается рюмку за компанию опрокинуть, значит, хороший человек. Изверг он был! Оно и нельзя про покойника плохое говорить – так ведь правда же. Жена его, Ксюшка, через день в синяках ходила, взаперти ее держал, как собаку цепную. А ты – обходительный…

– Скажите, а вот в ночь, когда пожар у Ковальчуков случился, вы, ничего не заметили необычного: шум, может, какой-нибудь, кто-либо приходил к ним или еще что? – спросил Кравцов.

– Нет, не заметили, – ответил хозяин, закуривая.

– Иван, тебе что, память отшибло? Про машину забыл?

– Что за машина? – насторожился Кравцов.

– Вот чертова баба! При чем здесь та машина? Тебя же спрашивают про Ковальчуков…

– А все-таки о какой машине речь?

– Да с работы я, со второй смены возвращался – работаю тут неподалеку, дом строим – напрямик шел, через посадку. Вот и приметил – стоит в кустах машина легковая. Я еще подивился: на нашей окраине ни у кого нет машин, только мотоциклы. Чья бы это могла быть? Подошел поближе – никого. Ну и пошел домой.

– Какой марки машина?

– «Запорожец» старой модели.

– Номер случайно вы не запомнили?

– Номер? Нет, не посмотрел…

– И какого цвета – тоже не помните?

– Трудно сказать, темно было…

Вечером того же дня Кравцов докладывал капитану Бикезину.

– …Машину мы разыскали, что, впрочем, особого труда не представляло. Оказывается, в ту ночь ее угнали из гаража некоего Костюка, который проживает в деревне Тихая Долина – это примерно в тридцати километрах от города.

– Почему он не заявил в милицию?

– В том-то и дело, что заявил. Да только под вечер ее разыскали в целости и сохранности неподалеку от деревни. Решили, что местные пацаны угнали ради баловства – такое уже случалось.

– А куда и зачем ездил угонщик?

– Удалось установить примерный маршрут. Если следовать версии, что угонщик выехал из деревни около полуночи в должен был во избежание недоразумений справиться со своим делом к рассвету, то получается, что он, возможно, заехал в город, а затем отправился на железнодорожную станцию.

– Кого-то отвозил?

– Не исключено. Потому и не поставил машину в гараж. Если, конечно, предположить, что он из местных жителей. К тому времени уже рассвело.

– Замок гаража взломан?

– Открыт отмычкой. А замок довольно сложный. Тут требуется незаурядная сноровка.

– Специалисты подобного профиля в деревне и окрестностях не числятся?

– Нет, проверено.

– Нужно срочно отправить людей на станцию; и пусть поспрашивают водителей – может, кто заметил в ту ночь «Запорожца» где-нибудь на трассе. Распорядись:

– Хорошо. И еще одно, Алексей Иванович, НТО нам сюрприз преподнес. Читай…

«…Все три записки отпечатаны на пишущей машинке системы «ундервуд»; владельцем которой является адвокат Михайлишин Б.С.».