Текст книги "Инструменты (СИ)"

Автор книги: Виталий Благин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

  Или в случае Олмоса Глана виноват многостраничный список его болезней? Ежедневный прием десятка разноцветных таблеток разрушал желудок, ограничения на физическую активность исключали из жизни спорт и регулярные нагрузки. Постоянное дыхание через рот, наверное, тоже не добавляло здоровья... Возможно, без своих денег он не дожил бы и до нынешнего возраста?

  – Я знал, что вы не примете мое предложение, – прервал размышления Бадди «клиент». – Вы не самостоятельны. Вы – инструмент.

  – Чего?

  – Идет большая Игра, но вы – не игрок, не Мастер Игры, не Творец. Если вы по-настоящему не принимаете решений о своей судьбе, значит, их принимает кто-то другой. Мы все в Игре, а кто не игрок, тот – инструмент, NPC, фишка на поле.

  Сначала я думал, что вами движет стремление к успеху и жажда денег. Но дело в другом. Вы считаете себя товаром. И не просто товаром, а уже купленным товаром.

  Вы даже свое тело считаете лишь средством выполнения заказов. Как некоторые женщины готовы заменять натуральные губы, глаза, волосы и грудь на имплантанты, так и вы заменяете здоровые части тела на протезы, чтобы быть более эффективным и востребованным инструментом. Вы считаете себя товаром и пытаетесь повысить свою стоимость, чтобы выбить лучшие условия продажи.

  Вы продаете себя. И свое призвание вы видите в том, чтобы честно отрабатывать свою часть сделки.

  Удобно для хозяина, но недальновидно для товара. Ведь товар всегда используют, а потом выбрасывают или заменяют другим, более удобным и современным товаром. Наверное, чувствуя это, проданные женщины даже замужем продолжают всеми силами повышать свою стоимость, а вы, Бадди, обречены заменять одну часть тела, затем другую, пытаясь остаться в гонке. Но эта гонка белок в колесе, по кругу. Всегда найдется тот, кто купил более дорогое и эффективное улучшение, всегда впереди будет маячить очередная морковка. В этой гонке не бывает победителей.

  – Мы все там бежим, – сказал Бадди сквозь сжатые зубы.

  – Есть и другой путь: играть, видя перед собой свою цель. Не навязанную, не ложную, а ту, что вы хотите всей душой достичь. У вас есть собственная цель?

  – Я хочу накопить много денег и уехать на один из теплых и безопасных островов, где полуголые девушки будут подавать мне коктейли с трубочками в виде зонтиков.

  Бадди попытался рассмеяться, но вышло что-то среднее между хмыканием и кашлем.

  – Вы обманываете себя, – сказал Глан. – Денег никогда не будет достаточно, потому что по-настоящему вы боитесь остаться на обочине, а ничего другого, кроме как быть наемником, не умеете. Поэтому вы боитесь нарушить приказ нанимателя. Для вас – это конец вашего уютного мирка наемничества. Ваша гонка не закончится никогда.

  – Заткнитесь! – сказал Бадди. – Или я вас ударю по лицу.

  – У меня хрупкие кости, – самодовольно сказал Глан, будто стремился к хрупкости всю жизнь. – Вы мне сломаете челюсть, я не смогу говорить и ваш хозяин...

  – У меня нет хозяина!

  Глан мерзко хихикнул.

  – Конечно, есть. У инструмента всегда есть хозяин. Кстати, собаку моего дворецкого зовут «Бадди».

  – Если я прострелю вам ногу, то говорить вы сможете...

  – Здесь звуки разносятся далеко и выстрелом вы привлечете половину Пустошей.

  «...сожженный автомобиль с двумя трупами внутри...»

  В тишине кабины автомобиля слышно скрипнули зубы Бадди.

  Глан расхохотался в голос.

  – Как же вы несвободны! Вы ничего не можете сделать самостоятельно, против воли хозяина! Руки у вас коротки...

  Из пальца экзо-кисти выскользнул нож и Бадди с наслаждением воткнул лезвие в ногу Глана.

  Тот неверящим взглядом уставился на темно-красное пятно на синем комбинезоне.

  – Больно, – с каким-то неуместным удивлением сказал старик.

  По опыту Бадди знал, что на непривычных к дракам и ранам хлюпиков боль действует отрезвляюще и лишает показной самоуверенности.

  И впрямь: спесь Глана словно рукой сняло.

  Бадди огляделся по сторонам и остановил машину на обочине в тени сгоревшего грузовика.

  Осторожно разрезав штанину комбинезона, он обнажил рану и вытер обильно натекшую кровь. Привычным движением Бадди приладил к дыре травм-пакет и закрепил его парой витков бинта вокруг ноги.

  – Не бойтесь, Глан, это не смертельно, – сказал Бадди. – Я выполняю обещания. В следующий раз будете думать, прежде чем языком трепать.

  В следующий раз... Маловероятно, что у старика будет возможность последовать совету. Наоборот, если хоть крупица про войну Семей – правда, то Глану в ближайшие дни придется изрядно постараться, в мучениях выбалтывая секреты собственной Семьи.

  – Мне холодно, – сказал Глан. – Укройте мне, пожалуйста, ноги.

  Бадди достал из-за сидений теплый клетчатый плед и накрыл старика до самой шеи.

  Следующие пару часов пролетели в молчании.

  Глан присмирел и безучастно смотрел в окно. Бадди тоже не завязывал разговора.

  С каждым километром цель путешествия становилась все ближе, а тонкая связь двух людей посреди Пустошей – все тоньше.

  Темнело.

  Бадди, чтобы не выдать себя светом фар включил специальное оборудование для ночного видения и сбавил скорость. Вождение в таком режиме требовало повышенной концентрации. Благо до заброшенного карьера, назначенного местом встречи с заказчиком, оставалось недолго.

  Через некоторое время Бадди отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на «клиента».

  Тот сидел тихо, уткнувшись головой стекло. Слишком тихо.

  Из-под пледа выглядывало лишь лицо, в темноте казавшееся бледным кругом. Слишком бледным.

  – Глан, вы в порядке?

  – Да, – сказал старик, с трудом разлепив губы.

  Бадди хотел задать еще вопросы, но колесо пикапа попало в выбоину и пришлось сосредоточиться на дороге.

  Кап – услышал он через полчаса. Кап.

  Протечки в автомобиле посреди Пустошей – очень плохая примета.

  Бадди прислушался, надеясь, что показалось.

  Кап.

  Звук шел со стороны Глана и откуда-то снизу. Странно, памперсная система никогда раньше не подводила, – подумал Бадди, но рука уже приподняла плед, скрывающий тело старика. В следующую секунду плед полетел на пол.

  – Боже, – вырвалось у Бадди. – Какого черта?

  Штаны Глана были черными от крови. Сиденье было черным от крови. Кровь была повсюду.

  Она текла из-под бинта и травм-пакета и впитывалась в кресло автомобиля. Когда сидение напиталось кровью, то она начала капать на пол машины. Сладковатый запах разложения забирался в ноздри.

  – Какого черта? Не могло же из-за пустяковой раны...

  Сколько крови вытекло из старика? Два литра? Три?

  Бадди остановил автомобиль, схватил распечатку личного дела Глана и судорожно перевернул несколько страниц, пытаясь быстрее добраться до списка болезней, отсортированного по алфавиту.

  Артрит... Атеросклероз...

  Дальше!

  Варикоз...

  Дальше! Дальше!

  Вот оно!

  Гемофилия.

  Бадди уставился на злосчастное слово, мысленно проклиная себя за лень, невнимательность и позорный непрофессионализм.

  Генетическое заболевание... Несвертываемость крови... Редкая форма... Постоянный прием лекарств заместительной терапии... Таблетки три раза в день...

  Проклятье! Угораздило же так облажаться!

  Старик дышал слабо и прерывисто, губы его казались двумя тонкими белыми ниточками.

  – Глан, не вздумайте отключиться! – сказал Бадди, пытаясь найти в аптечке что-то подходящее. – Почему вы мне ничего не сказали?

  – Мне нельзя попасть живым в руки Моуров. Несмотря ни на что я – Глан и знаю слишком много того, что можно обратить против моей Семьи....

  Бадди продолжал копаться в аптечке, пока до него дошел смысл сказанного.

  – Так все, что вы говорили... – от запоздалого прозрения перехватило дыхание. – Все это только для того, чтобы я вас... Вы меня использовали, чтобы сдохнуть!

  – Да, – сказал Глан, с видимым трудом шевеля губами. – Я пытался договориться с вами по-хорошему... Но...

  – Не смейте умирать!

   Бадди активировал гипотермический пакет и тот быстро понизил температуру, превращаясь в кусок льда. Зафиксировав пакет на ноге старика, Бадди вколол Глану стимулятор и вдавил педаль газа в пол. Автомобиль с визгом шин рванулся с места.

  Дорога неслась навстречу. Выбоины, трещины в асфальте, камни, остовы брошенных машин на обочине. Бадди согнулся, обхватив обеими руками руль и напряженно вглядываясь в осветленную прибором ночного видения темноту.

  Нужно быстрее добраться до треклятого карьера, где ждет заказчик! Наверняка, у принимающей стороны найдутся средства для спасения старика. Что-нибудь для остановки и переливания крови. Главное, успеть!

  – И... еще... – послышался слабый голос Глана. – Я... уже отыграл свою роль... и выбываю из Игры... Но вы... Вам стоит повернуть назад... Ничего хорошего впереди не ждет... Делайте то, что выгодно вам... Думайте... Творите свою жизнь... Играйте на себя... Или проиграете...

  Тирада далась Глану с трудом. Он откинулся на кресло и, видимо, потерял сознание.

  Судя по карте, съезд на дорогу в сторону карьера приближался и Бадди включил фары, чтобы не пропустить поворот. Даже если Дикие заметят...

  «... тела полностью обгорели... личности установить не удалось...»

  Главное сейчас – успеть на встречу с заказчиком.

  В конус света перед автомобилем попадали то надписи указателей ближайших населенных пунктов, то картинки рекламных билбордов, то руины придорожных заведений.

  Бадди бросил быстрый взгляд на Глана. Кровь уже не шла, но мраморная кожа и слабое дыхание намекали, что без медицинской помощи старик долго не протянет.

  Надо же так влипнуть! Проехать через Пустоши, избежать встречи с Дикими и так бездарно провалить дело! Непростительно!

  Говорил Джеф: делай то, за что платят, и не делай то, за что не платят!

  И зачем нужно было болтать с «клиентом»?

  Действительно, зачем?

  Бадди прокрутил в голове последние часы от въезда в Пустоши до нынешнего момента. События и слова выстраивались в одну цепочку.

  Проклятье!

  Глан с самого начала дурачил его! Спровоцировал выключить хоминитатор, чтобы помешать распознать ложь, и травил байки про войну Семей, чтобы потом попытаться выкупить свою жизнь, а, когда не получилось – довел своего похитителя до удара ножом.

  В памяти Бадди возникла картинка из далекого детства.

  По воскресеньям в парке два седовласых джентльмена играли в шахматы. Высокий, худощавый с орлиным профилем к игре относился серьезно, довольно раздувал ноздри после побед и досадливо кусал губы в случае поражения. Его вечный противник, круглоголовый, толстенький и лысенький балагур улыбался всегда.

  В одной из партий он зевнул ладью и на секунду даже погрустнел. Высокий, наоборот, приосанился.

  Круглоголовый несколько минут напряженно глядел на доску, вращая в ладони черную и белую пешки, а потом махнул рукой: мол, партия проиграна.

  После этого он, не переставая улыбаться и шутить, начал отдавать одну фигуру за другой. Бери! И эту тоже! И эта не нужна!

  Подставил под удар пешку, вторую, третью. Потом разменял свою ладью на коня, а слона продал за бесценок. Высокий сначала пытался обдумывать ходы, а потом просто забирал фигуры противника, довольно раздувая ноздри.

  Руки круглоголового все быстрее делали ход за ходом, руки высокого все быстрее отвечали.

  Один отдавал. Другой забирал.

  У круглоголового оставалось король и четыре пешки... три... две...

  И вдруг круговерть рук кончилась.

  Оказалось, что ни одна из фигур круглоголового не может сделать ход.

  А если нет возможности сделать ход в свою очередь – это означает: ничья.

  Ничья!

  Высокий поднял непонимающий взгляд от доски на своего противника.

  Как? Что произошло? Как так получилось?

  Глаза круглоголового на мгновение стали серьезными и в следующую секунду он снова улыбнулся.

  Его план удался: взвинченный темп спровоцировал противника на ошибку и позволил свести проигранную было партию к ничьей.

  Высокий прикусил нижнюю губу до крови.

  Но зачем Глан искал смерть?

  По опыту Бадди знал, что «клиенты» до последнего надеются и верят в спасение. Надежда – упрямая и нелогичная гадина, зачастую, живущая дольше самого человека. Неужели весь треп про Семьи – правда?

  Если так, что это значит для Бадди и всей операции?

  Бадди с трудом проглотил комок в горле.

  Если сказанное стариком хотя бы наполовину, хотя бы на четверть правда... если действительно идет скрытая война могущественных кланов... если ставки настолько высоки... то впереди не может ждать ничего, кроме смерти.

  Независимо от того, выживет ли Глан, наемник, замешанный в операции – опасный, а, значит, лишний свидетель. И место встречи с «заказчиком» в Пустошах выбрано очень удачно: и отследить невозможно, и пути выезда в разные стороны открыты, и от исполнителей легко избавиться.

  Что делать?

  Повернуть назад?

  И как объяснить свое решение Джефу? Мы потеряли несколько миллионов потому, что я поверил россказням «клиента» и испугался за свою жизнь? Вряд ли напарник посчитает такую причину уважительной. А если в Синдикате узнают? А если еще и среди наемников слухи поползут, то с репутацией, в которую вложено столько лет упорного труда, придется распрощаться.

  У Бадди на счету не было ни одной неудачной операции, ни одного провала и очень не хотелось портить эту статистику не из-за вражеской пули или фатального стечения обстоятельств, а из-за слов – слов! – какого-то старика.

  Нет! Отступать нельзя!

  Нужно до конца выполнить свою работу.

  «Клиент» все наврал! Это обычный заказ без всяких «войн Семей» и прочего бреда! Нужно доехать в условленное место и получить награду за заказ. Если «клиент» выживет – отлично, получим полную сумму, если не дотянет – условиями контракта в таком варианте предусмотрена меньшая награда.

  Нужно просто выполнить свою работу – и все будет хорошо!

  В свете фар показался указатель на съезд к карьеру.

  Бадди, не сбавляя скорости, вывернул руль и пикап затрясся по кочкам грунтовой дороги.

  Территория заброшенного каменного карьера даже на карте казалась огромной и пустынной, а в реальности безлюдность и отсутствие какого-нибудь движения создавали жутковатое ощущение тревоги. Огромные валуны и пустооконные здания камнедробильного завода казались мистическими фигурами чудовищ, а полная луна освещала единственную дорогу ведущую к ущелью карьера.

  Бадди оценил выбор места встречи. Подобраться незаметно – невозможно, а внутри карьера между огромных камней может легко спрятаться танковый полк.

  Доехав до центра карьера Бадди заглушил мотор и огляделся. Никого. Ни звука, ни света фар.

  Возможно, люди «заказчика» не спешат показываться и затаились, чтобы присмотреться и проконтролировать отсутствие «хвоста» за автомобилем наемника.

  Бадди осторожно вытащил Глана из пикапа и усадил спиной к колесу машины. Старик пришел в себя и с трудом сфокусировал взгляд на своем похитителе.

  – Мы доехали, – сообщил Бадди. – Думаю, у... у тех, кто заказал ваше похищение, найдется оборудование для переливания крови и...

  Но Глан, будто его не слышал. Старик собрал оставшиеся силы и с видимым усилием разлепил губы.

  – Вы... Не берите в голову, что я говорил... Про инструменты... И прочее... Забудьте об этом... – по его телу прошла судорога, но он напрягся и договорил. – И... Простите за все...

  Тело его обмякло.

  В застывших зрачках отражался блеск лунного света.

  Бадди провел ладонью по лицу Глана, закрывая мертвые глаза.

  – Ты прав, старик, – сказал он с сожалением. – Я инструмент. Марионетка, которую достают, когда понадобится, дают новое лицо и очередную роль, а после окончания спектакля убирают в тесный ящик за сценой. Все аплодисменты достаются хозяину куклы, что дергал за ниточки, стоя за занавеской. Я не творец, а лишь тень на стене, отражение воли и желаний настоящих игроков. Я не знаю другой жизни, не умею и, наверное, боюсь быть не-инструментом, играть самостоятельно, для себя. Я инструмент, человек-функция и всегда служу чужим целям. И сегодня я стал инструментом твоей смерти, Глан.

  Бадди уселся на землю рядом с телом и без сил оперся на кузов пикапа.

  Мертвую тишину карьера разорвал рык моторов и тьма вокруг зажглась десятками автомобильных фар.