Текст книги "Инструменты (СИ)"

Автор книги: Виталий Благин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

  – Такой план – и все напрасно!

  – Не горячись, – сказал Аргус. – Если план что-то не предусмотрел, значит, не настолько уж он и хорош.

  – На что ты намекаешь?

  – Ни на что. План провалился, значит, самое время его скорректировать или тебе нужно принять решение о завершении операции.

  – Мне?

  – Да, тебе, – повторил Аргус, кивнув . – Я руковожу группой прикрытия, ты – главный по всей операции. Так что решай!

  – Не указывай, что мне делать! – сказал Бадди, глядя в глаза толстяку.

  Аргус отступил назад и выставил руки перед собой будто защищаясь от взгляда собеседника.

  напряжение; испуг; опасность: высокая

  Наемники Далпорта давно знали тяжелую руку Бадди, а с тех пор как появилась экзо-кисть, этот фразеологизм заиграл новыми красками.

  – Успокойтесь! – подал голос Джеф. – Не делайте проблему там, где ее нет. Нам нужно доставить «клиента» из точки А в точку Б, из города мы уже выбрались, значит, остался этап Пустошей. Аргус, у тебя есть кто-нибудь из водителей, кто бывал там раньше и согласится еще раз? За деньги, конечно.

   Руководитель группы прикрытия задумчиво погладил бороду.

  – Есть пара надежных ребят...

  – Вы чего? – прошипел Бадди. – Мы отправляем в Пустоши только одну машину! Одну! Что смогут сделать ваши «ребята» при встрече с патрулем Диких? Это даже не полноценные наемники-бойцы, а обычные водилы!

  – Мои парни тоже не пальцем деланные... – обиженно сказал Аргус. – Кое-что могут...

  – Свою работу в группе прикрытия делают хорошо, здесь к ним вопросов нет, но если бы они по-настоящему «могли», то работали на передовой с совершенно другими задачами и с совершенно другими деньгами.

  – И что ты предлагаешь?

  – Я сам поеду, – ответил Бадди. – Если провалимся, то буду знать, что мы сделали все возможное...

  Оставленный всеми старик Глан, прищурив глаза, наблюдал за происходящим.

  Самое сложное в любом деле – принять правильное решение. Такое решение, вера в которое дает силы на реализацию и поддерживает в минуты слабости. Делать – проще.

  Когда споры закончились, начались приготовления к последнему этапу операции.

  Аргус прошел в дальний угол гаража и снял чехол с видавшего виды пикапа, груженного металлоломом.

  Автомобиль был полностью переоборудован и под старой, неприметной внешностью скрывались и новый мотор с турбо-ускорителями на случай погони, и бронированные листы на случай перестрелки, и современные электронные внутренности на все случаи жизни. Задние сидения также были загружены всяким хламом, чтобы создать полное сходство с машинами обитателей Пустошей. Спальные мешки, сумки-холодильники, запасные аккумуляторы, теплые пледы и много других деталей создавали впечатление скарба опытного путешественника, небогатого – конечно, небогатого! – но рачительного хозяина.

  Учитывая специфику операции, особая роль в оборудовании пикапа отводилась необходимости движения без остановок. Специальные мягкие шины позволяли игнорировать неровности разбитых дорог Пустошей и давали возможность продолжать езду даже в случае пробития колеса. Чтобы не останавливаться для удовлетворения естественных потребностей применялись кресла с массажерами и специальная, как ее называл Джеф, «памперсная» система.

  О запасе воды, энергетиков и полном холодильнике еды Аргус позаботился лично.

  Опасность спутникового слежения и непонятные, но значительные возможности преследователей вносили коррективы и в личное оборудование. Всю электронику с возможностью дистанционной передачи информации пришлось оставить, а привычные планшеты и карты памяти заменить распечатками на старой доброй бумаге.

  Во время подготовки операции Бадди по настоянию напарника даже освоил работу с компасом, в очередной раз оценив преимущества современной техники по сравнению с инструментами прошлого.

  Пока Аргус копался в пикапе, Джеф занимался внешностью Бадди. Загрузив в специальный, запрещенный властями конструктор внешности данные реального хозяина пикапа, он поколдовал над настройками и экзо-кожа лица и рук Бадди покрылась рябью и пришла в движение. Для человека непривычного это могло показаться отвратительным и ужасным, но наемники во время операции всегда пользовались чужими лицами и отпечатками пальцев, меняя их легко, как преступники прошлого меняли маски и перчатки.

  Когда внешность Бадди пришла в соответствие с документами хозяина пикапа, пришло время последнего инструктажа.

  – Ты и так все знаешь, – сказал Джеф. – Мы вместе разрабатывали легенду и планировали маршрут. Главное – помни, что на Пустошах свои законы и порядки тебе непривычные...

  – Да, знаю я всё, – попытался успокоить Бадди напарника. – Хоть сам не был, но материала изучил достаточно. Представляю, что ждет и с чем придется столкнуться.

  Джеф поморщился как от зубной боли.

  раздражение; тревога; опасность: средняя

  – Главное, придерживайся плана: не привлекая внимания, добраться до места передачи «клиента» заказчику, – сказал он. – Никакой самодеятельности. Это не Далпорт, в Пустошах я не смогу тебе ничем помочь. Постарайся делать все, как договорились, и ни во что не вляпаться.

  – Да, ладно тебе, – усмехнулся Бадди. – Я же не ребенок. Если это единственное, о чем ты беспокоишься, то, значит, все пройдет хорошо.

  Аргус уже переодел «клиента» в старый потрепанный комбинезон и усадил на переднее сидение пассажира, а сам вернулся в фургон наблюдать за обстановкой.

  Бадди ободряюще хлопнул Джефа по здоровому плечу и залез на водительское место.

  Через минуту пикап с двумя людьми выехал из гаража на окраине Далпорта и направился в сторону Пустошей.

  Конец 2025 года ознаменовался «последним терактом»: безумный миллиардер Амасу Альбеден и его группировка «Сверкающее Солнце» взорвали ядерный заряд в городе Омега-сити.

  Два миллиона человек погибли сразу и еще шесть миллионов умерли в мучениях в течение двух недель от радиационного заражения. Политические последствия оказались глобальными: правительства крупнейших стран повысили уровень координации совместных действий и начали движение в сторону создание единого сверх-правительства. Параллельно усилился контроль за движением информации, людей и денег; изменился подход к пропаганде и предотвращению агрессивных настроений. За терроризм ввели смертную казнь даже в странах, где от высшей меры уже давно отказались.

  От Омега-сити остались лишь оплавленные радиоактивные руины как памятник ультимативному акту ненависти и устрашения. Даже по прошествии пятнадцати лет трехсоткилометровая зона вокруг города считалась непригодной для жизни. Но люди поселились и здесь.

  Кто-то нашел место свободное от закона и принуждения к порядку. Кто-то решил начать жизнь заново. Кто-то просто сбежал от назойливого присмотра Большого Брата.

  Над Пустошами практически не кружили всевидящие спутники и, конечно, отсутствовали полиция и официальная армия. Люди сбивались в группы по интересам и склонностям, объединялись в кланы и банды, завоевывали и охраняли «свою» территорию.

  Анархия, постоянная война всех против всех, неприязнь к чужим, и, особенно, к пришельцам из «цивилизованных» поселений сделали жителей Пустошей похожими на варваров древнего мира. А в лексиконе окрестных городов появился новый термин – Дикие: те, кто променял безопасность и порядок цивилизации на свободу Пустошей и готов был с оружием в руках защищать свой выбор.

  Жили Дикие мародерством руин агломерации Омега-сити, простейшим сельским хозяйством и грабежом друг друга и заезжих чужаков.

  Металлические конструкции Пустошей по-прежнему «фонили» и железо для собственных нужд Дикие собирали и по дешевке скупали в Далпорте и окрестных селениях.

  Под один из таких сборщиков и был замаскирован пикап Бадди.

  После двух часов езды предместья Далпорта сменились одинокими поселениями, чаще всего заброшенными.

  Бадди приоткрыл окно и с удовольствием полной грудью вдыхал непривычно свежий и чистый воздух полей, не отличая, впрочем, запах полыни от душицы. Несмотря на яркую жизнь наемника за пределы тридацитмиллионной агломерации Далпорта выбираться Бадди не приходилось и он с интересом оглядывался по сторонам.

  – Через Пустоши поедем? – спросил Олмос Глан. – ...вы меня повезете?

  направленный интерес; решимость; опасность: низкая

  Если бы заговорило сиденье автомобиля или придорожное дерево, Бадди удивился бы меньше.

  Обычно, «клиенты» транспортировались к заказчику в бессознательном или связанном состоянии без возможности говорить. Сейчас же, учитывая специфику ухода от погони и необходимости из-за болезни нёба дышать через рот, для Глана были сделаны поблажки: руки и ноги были надежно зафиксированы ремнями, но возможность говорить осталась

  С другой стороны, один из обязательных пунктов заказа был вопрос: "что делать с «клиентом», если во время операции что-то пойдет не так и его доставка в точку передачи будет невозможна? Из двух вариантов: «уничтожить» или «освободить» в заказе на Глана был отмечен первый.

  Это означало, что «клиент» нужен был заказчику временно, и ничего из увиденного и услышанного он уже никому не передаст.

  – Да, поедем через Пустоши, – ответил Бадди, решив скрасить многочасовую поездку разговором. – Вы там бывали?

  – Я не из этих мест, но наслышан. Опасно там?

  – Да, говорят, радиация и анархия превратили Диких в полных отморозков – могут изрешетить машину без всяких разговоров...

  Бадди вспомнил сообщение далпортского новостного сайта:

  «Военный патруль во время глубокого рйда обнаружил на Пустошах сожженный автомобиль с двумя трупами внутри. Тела полностью обгорели. Личности убитых установить не удалось. Полиция считает, что преступление могли совершить так называемые Дикие...»

  – Безлюдно здесь, – сказал Глан, кивнув на пустое полотно дороги впереди.

  Передача «клиента» в месте за полтысячи километров от Далпорта было обязательным условием контракта. Видимо, заказчик тоже был «не из этих мест» и ресурсов для эвакуации «клиента» в агломерации Далпорта не имел или уж очень сильно не хотел их демонстрировать.

  При планировании операции Джеф и Бадди до хрипоты обсуждали все варианты доставки, но с учетом расстояния поездки и возможностей погони, как ни парадоксально, путь напрямую через Пустоши выглядел наиболее безопасным вариантом. На бумажной карте в бардачке пикапа крестиком было отмечено условное место передачи – заброшенный каменный карьер по другую сторону от руин Омега-сити.

  – Да, в Пустоши мало кто едет, а обратно и того меньше, – ответил Бадди.

  Он посмотрел в окно на очередную пустую деревеньку в отдалении от дороги, а, когда повернул голову обратно, Глан спросил:

  – У вас даже здесь хоминетатор включен? Или это мнемонизатор?

  Бадди вдавил пальцем углубление на затылке и выключил анализатор эмоций. Действительно, местность безлюдная, а энергию хоминетатор потребляет постоянно. Если понадобится включить – дело недолгое.

  – Мнемонизаторами не пользуюсь, – сказал Бадди.

  – Специфика профессии, – понимающе кивнул Глан. – Я как-то сразу не подумал об этом.

  Человеку всегда не хватало того, что дала Природа.

  В мифах и легендах народов по всей Земле герои получали силу, чтобы двигать горы, скорость, чтобы обгонять ветер, и, конечно – бессмертие. А в реальности человек оставался слабым, тонкокожим и возмутительно смертным существом без длинных клыков и острых когтей, но с чудовищными амбициями.

  Скромности человеку тоже не хватало.

  И люди начали совершенствовать свое лучшее оружие – умение думать, а с его помощью добирать то, что недодала Природа. Инструменты, чтобы лучше видеть, чтобы быстрее передвигаться, чтобы плавать, чтобы летать, и, наконец, компьютеры – инструменты, чтобы еще лучше думать.

  Обделенный пасынок создал себе – и только себе – любимого сына, не имеющего ничего общего с мачехой-Природой. И, как многие молодые родители, в ребенке человечество видело продолжение себя и связывало с его будущим реализацию собственных амбиций.

  С момента изобретения компьютеров человечество мечтало о симбиозе с машиной, как о способе улучшить сделанное Природой.

  В двадцатом веке этому слиянию мешали две проблемы: энергия и совместимость.

  Оказалось, что в создании человека Природой использованы самые совершенные технологии и наука их не может повторить. Но в двадцать первом веке люди смогли приблизиться к творениям Природы и сделать очередной шаг навстречу своей мечте.

  Проблему энергии решило изобретение АТФ-мембраны.

  Каждое установленное в человека улучшение, чип или процессор требовали электропитания. Выяснилось, что термоядерный реактор таскать на себе тяжело, а варианты пользоваться пальчиковыми батарейкам или каждое утро начинать с подзарядки доставляли кучу неудобств. Попытки копировать технологии Природы через имплантацию аккумулятора в поджелудочную железу или использования энергии расщепления жиров не увенчались успехом и, казалось, процесс слияния человека с машиной зашел в тупик.

  Все изменила изобретенная в начале двадцать первого века АТФ-мембрана, способная превращать энергию организма, привычно полученную от пищеварения и окисления, в понятное человеческой технике электричество. Человек подсоеденился к используемой Природой технологии энергоснабжения и все стало просто: кушай больше, дыши чаще и пользуйся энергией организма для подпитки экзо-протезов и улучшений.

  Проблема совместимости состояла в невозможности связать каждый нерв с отдельным электродом для передачи сигналов между телом и мозгом.

  Замена глаза камерой давало зрение в низком разрешении, а управление искусственными руками и ногами осложнялось отсутствием обратной связи от конечности к мозгу. Усугублялась проблема низкой приживаемостью электродов и имплантантов: организм считал их посторонними элементами и активировал защиту иммунной системы для уничтожения «чужаков».

  Решением стало внедрение в организм биосовместимой матрицы из сети электродов, позволяющей передавать информацию между живым и неживым.

  Преодоление основных проблем дало путь извержению Рога Изобилия – хотя некоторые считали, что, скорее, Ящика Пандоры – изменений, улучшений и дополнений человеческого организма.

  Конечно, часть изобретений преследовала медицинские цели, но большинство тем или иным способом компенсировало то, что недодала Природа.

  Мнемонизатор был устройством запоминания всего, что видит человек. Соединенный с визорами на сетчатке или линзами с функцией видеозаписи мнемонизатор служил беспристрастным свидетелем происходящего.

  Многие компании, особенно с государственным участием, поощряли своих сотрудников постоянно пользоваться мнемонизаторами якобы для минимизации рисков проблемных ситуаций и анализа причин ошибок в случае их появления. Но все понимали, что Большой Брат набирает силу.

  Записи мнемонизаторов уже служили доказательством в суде и ходили разговоры о принятии законов об обязательном их применении для целого ряда профессий от полицейских до врачей.

  Как и большинство имплантатов и улучшений, мнемонизатор и хоминитатор можно было отключить внешним образом для сбережения энергии организма.

  – Специфика профессии? – повторил Бадди вслед за Гланом. – Нет, отчего же. Некоторые наемники работают еще и в легальных конторах и пользуются «мнемиками». А потом еще с их помощью доказывают свое алиби.

  Обычно мнемонизатор обманывали так: носитель ложился спать, а кто-то сторонний отключал ему запись. После окончания операции в том же месте опять носитель впадал в сон и ему снова включали мнемонизатор. На записи все выглядело как обычный, ничем не примечательный день. Понятно, что использовали такой способ на коротких по продолжительности операциях и нужно было соблюсти еще ворох нюансов, но, в целом, схема работала.

  Правительство в свою очередь продвигало аппараты следующего поколения с функцией записи фаз активности мозга, чтобы прикрыть лазейку.

  Оставалось лишь посочувствовать тем, кто будет вынужден жить под колпаком постоянной слежки.

  – «Некоторые», но не вы, – сказал Глан. – Вы – не «некоторые». Судя по работе в отеле вы – один из лучших и самых дорогих наемников. Наверное, стоимость имплантов в вашем теле сравнялась с дневной зарплатой всего полицейского управления Далпорта.

  – Трехдневной.

  – Что?

  – Моя стоимость выше трехдневной зарплаты всей полиции Далпорта, – пояснил Баддди. – Я когда-то считал.

  – О, – уважительно кивнул Глан. – Рука тоже усиленная?

  Бадди посмотрел на ладонь экзо-кисти и подвигал пальцами, ощущая физическое удовольствие от их ловкости и скрытой силы.

  – Не «усиленная», – поправил он «клиента». – Полная замена. Плазменный резак. Универсальный ключ-от-всех-дверей. Два лезвия ближнего боя. Пять выстрелов бронебойных патронов. Связь с внешним интерфейсом с возможностью настройки и замены компонентов под конкретные задачи.

  На некоторое время в машине повисло молчание. Мимо проносились однообразные пейзажи запустения и заброшенности.

  – Я всегда старался работать с лучшими, – сказал наконец Глан. – Рад, что и в нынешней ситуации, имею дело с профессионалом. Конечно, мнемонизаторы для алиби вам не нужны – в суд вы не торопитесь, и легальная работа не нужна – денег и так достаточно.

  – Денег достаточно не бывает, – усмехнулся Бадди.

  – Возможно, и так, – сказал Глан.– Парадоксально: денег не бывает достаточно, но их может быть много. Очень много.

  Бадди нахмурился, не понимая, к чему клонит «клиент».

  – Думаю, контракт на мое похищение очень рискованный, а, значит, очень дорогой...

  – Очень.

  – Какая бы ни была сумма, за свободу я заплачу в десять раз больше, – сказал Глан.

  Бадди сглотнул появившийся в горле комок.

  – Так дела не делаются. Я уже взял контракт и должен его исполнить.

  – В сто раз больше!

  Машина вильнула на ровной дороге. Комок в горле сменился сухостью и першением; следующие слова дались с трудом.

  – Я – наемник и не могу провалить операцию и обмануть заказчика, – сказал Бадди. – Я всегда выполняю обещания.

  – Вы же неглупый человек и все понимаете: заказчик назначил встречу в Пустошах неспроста...

  – Пустоши – единственная гарантия, что нас не отследят, там нет спутников и видеокамер, – пояснил Бадди.

  – ... и лишних глаз там тоже нет... – многозначительно сказал «клиент». – Когда на кону большие деньги и риск огласки – грань между «заплатить» и «закопать» становится очень тонкой...

  – Заткнитесь.

  – ... а за свою свободу я предлагаю деньги, способные полностью изменить вашу жизнь... деньги, способные подарить вам свободу...

  – Заткнитесь или я вас ударю! – сквозь зубы прошипел Бадди.

  И Глан заткнулся.

  Между Пустошами и Приграничьем не было ни стены, ни колючей проволоки, ни даже четкой линии на картах, но на местности разница ощущалась безошибочно.

  По мере удаления от Далпорта налет цивилизации становился все тоньше, встречи с другими автомобилями все реже, а писк счетчика Гейгера – все громче.

  Самые передовые технические достижение, так необходимые в городских джунглях, здесь теряли свой лоск и блеск и даже начинали казаться неуместными, словно, принесенными из другого мира. Пустоши были простыми, жесткими и настоящими, а гаджеты и модификации – несерьезными игрушками.

  После пары сотен километров запустения атмосфера неуловимо менялась.

  Путников встречали надписи «Поверни назад!», «Опасность!», «Оставь надежду навсегда!», зачастую начерченные красной краской на рекламных щитах и указателях пути. Изрешеченные пулями стены пустых заправок и мотелей и черные остовы сожженных автомобилей красноречиво молчали о том же: ты в Пустошах, о, путник, и жизнь твоя не стоит ничего!

  Когда вдали у горизонта показалась точка, Бадди сощурил глаза и визоры дали десятикратное увеличение: пикап с кабиной, разукрашенной под стилизованную голову зубастого дракона, и пулеметчик в кузове. Ни флаг с перевернутой звездой, ни надпись «Свидетели Белиала» на борту автомобиля желания познакомиться с местными жителями не вызывали.

  «...на Пустошах сожженный автомобиль с двумя трупами внутри... полностью обгорели... установить не удалось... преступление могли совершить...»

  Бадди загнал машину в тень полуразрушенного кафе и принялся ждать пока Дикие устанут колесить по округе и разукрашенный автомобиль окончательно скроется из виду. Можно было сэкономить время, проехав параллельными дорогами, но отклоняться от намеченного планом маршрута не хотелось.

  Пользуясь вынужденной паузой, Бадди дал подкрепиться «клиенту» и сам съел несколько калорийных ореховых батончиков. Установленные имплантаты требовали постоянной подпитки энергией, особенно, когда заваруха может начаться в любой момент.

  Полчаса тянулись в тревожном молчании, прерываемом только хриплым дыханием Глана.

  Когда дорога освободилась и Бадди снова тронулся в путь, «клиент» подал голос:

  – Вы подумали над моим предложением? Если оно вас не устраивает, то назовите свою цену.

  – А вы настолько богаты?

  Бадди с любопытством посмотрел на отражение Глана в зеркале заднего вида. Насколько он припоминал, в досье на «клиента» перечисление болезней занимало два листа, а о финансовых возможностях не было сказано ни слова.

  – Я не богат, – ответил Глан. – Но у моей Семьи достаточно денег.

  – У вашей семьи? Так вас похитили ради выкупа?

  – Думаю, их интересуют не деньги...

  – «Их»? – многозначительно повторил Бадди. – Так вы знаете, кто заказчик?

  Ни Джефу с его связями, ни специально нанятому хакеру этого установить не удалось, как они не старались. Больно уж странный, рискованный и дорогой заказ получился.

  – Вам не следует интересоваться нанимателями, – сказал Глан. – Это не ваша война, не лезьте не в свое дело.

  – Не указывайте, что мне делать! Я из-за вас замазался по самое «не хочу»! Уже пять часов по Пустошам колесим, а мне еще и обратно ехать! И вы говорите «не твоя война», а чья?

  – Не горячитесь так, Бадди. Грядет война Семей, где вы лишь пешка – полезный, но разменный инструмент.

  – Я – не инструмент!

  – Вы просто не понимаете масштаба...

  – Какого, к черту, масштаба?

  Глан некоторое время смотрел в окно на проплывающие мимо безлюдные руины, остовы и развалины. Когда-то здесь кипела жизнь, но теперь царило вынужденное запустение.

  – На Земле слишком много людей, – сказал он наконец. – Несмотря на все законы об ограничении рождаемости, несмотря на пропаганду и налоговые льготы для малодетных, люди только и делают, что потребляют, плодятся и размножаются. Как бабочки-однодневки они не думают о завтрашнем дне и будущем своих детей. Планета уже трещит по швам и с натугой отдает последние ресурсы, не оставляя ничего на «потом». Когда население растет и жрет с упоением и жадностью стаи саранчи, никакого «потом» не существует – только «здесь», только «сейчас».

  – Вы так говорите, будто чем-то отличаетесь от этой «саранчи»...

  – Бадди, как звали отца вашего деда? – спросил Глан после паузы.

  – Откуда мне знать? Наверное, Ник или Питер. Может быть, Цезарь или Навуходоносор. Какая разница?

  – Незнающий прошлого не чувствует ответственности перед будущим.

  – А вы, значит, чувствуете?

  – Да, – сказал Глан. – В каждой Семье дети узнают свою родословную раньше, чем учатся читать и писать. И, вырастая, они видят себя не отдельным объектом истории, а частью большого процесса. Поэтому все Семьи ищут решение проблемы перенаселенности, но подходы, конечно, разные...

  – Вы намекаете, что эти ваши «Семьи» управляют миром? – Бадди уже откровенно веселился. – Как Рокфеллеры и Ротшильды?

  – Если публике известны эти фамилии, значит, они – лишь инструменты Семей, казначеи или, если вам ближе такое сравнение, послушные и умелые руки. А мы владеем, действуем и влияем не напрямую, а опосредованно, через буферы: фонды, всевозможные организации, ставленников на ключевых должностях. Большая часть людей проводит нашу волю, даже не подозревая об этом. Они получают приказы от тех же «казначеев» или заведомо «правильно» воспитаны и реализуют нашу политику без специальных приказов. Эта система выстраивалась сотни лет и действует практически безотказно.

  Бадди вспомнил, как по крохам собирал информацию о «клиенте», какие предостережения и намеки получал от весьма серьезных людей. Быть может, старик не заговаривает зубы и не сбрендил вконец от пережитого стресса?

  – И как же «Семьи» допустили такое перенаселение? С их-то возможностями можно было и предсказать, и предотвратить... Как же вы так оплошали?

  Глан смотрел на пейзаж за окном автомобиля. На длинные вечерние тени деревьев. На птиц в небе и непугливых животных на развалинах цивилизации. На территорию свободную от людей. Или, скорее: «освобожденную» от людей.

  – И предсказывали, и предотвращали, – сказал он. – Когда на Большом Совете побеждали «ястребы», то Землю сотрясали войны и эпидемии...

  Бадди понадобилось время, чтобы осмыслить сказанное.

  – Вы хотите сказать, что войны – дело рук «Семей»? Но это бред какой-то...

  – Искать простые решения – в природе человека, поэтому тенденции к войне есть в любое время и в любом обществе. Они могут дремать, а могут разгореться. Но если не пускать их на самотек, а направлять... Где-то залить водой небольшой огонек, а где-то, наоборот, плеснуть нефти... Например, попросить крупных промышленников поддержать полоумного художника с его дикими лозунгами...

  – Но это же чудовищно! Обрекать на смерть миллионы!

  – Когда речь идет о конкретных людях – чудовищно. Когда речь идет о выживании планеты и вида – это лишь одно из возможных решений.

  – Одно из «возможных», а есть и другие?

  – Конечно, и немало, – сказал Глан. – Семьи конкурируют друг с другом, а иногда откровенно воюют за ресурсы и власть. На Большом Совете каждые шестьдесят лет принимается решение об общей стратегии на десятилетия вперед, а Семья, чья идея победила, будет иметь большее влияние и все ресурсы для воплощения выбранной стратегии до следующего Совета. Например, в двадцатом веке главенствовала «ястребиная» идея Миллона Моура и его сыновей по решению проблемы перенаселения через ограничение базового количества – мир познакомился с «испанкой» и пережил несколько общечеловеческих войн.

  – Истребить миллионы ради абстрактной идеи – это... это... – Бадди не нашел слов для выражения возмущения и отвращения.

  – Вы для наемника слишком щепетильно относитесь к чужим жизням.

  Бадди некоторое время молчал, пытаясь разобраться в своих чувствах.

  – Когда я выполняю заказ, будь то похищение или устранение, то играю против равного, – сказал он наконец. – Обычно, мои «клиенты» – обеспеченные люди с охраной, ресурсами и поддержкой полиции. У них есть все, чтобы обыграть меня, и вопрос в том, смогу ли я оказаться лучше. Это как рыбалка: есть крючок с наживкой и лишь выбор рыбы глотать его или нет. А то, о чем говорите вы – развязывание войн, запуск эпидемий – это охота ракетами с лазерным наведением со спутниковой орбиты: у добычи нет шансов ни уйти, ни достать охотника. Это... нечестно!

  Глан усмехнулся.

  – Может, вы не о честности и равных шансах радеете, а просто боитесь, что где-то над вами есть кто-то неизвестный? Кто-то неподконтрольный, непредсказуемый, могущественный. Тот, кого вы не сможете достать с помощью ваших чудо-экзо-рук, какими бы сильными и дорогими они не были?

  – Это нечестно, подло и чудовищно, – повторил Бадди.

  Впервые этот холеный старик, способный даже в замызганном комбинезоне и со скованными руками держаться с уверенностью и достоинством аристократа, вызвал неприязнь и отвращение. Нельзя испытывать эмоции по отношению к «клиенту», но Бадди ничего не мог с собой поделать.

  Во время неспешной речи Глана экзо-рука то и дело до хруста стискивала руль автомобиля.

  – Все не так просто, Бадди. Дело не только и не столько в количестве людей, не сводите все к примитивному мальтузианству. Скорее, речь об установлении глобального контроля над популяцией в целом с дальнейшей возможностью контролировать, регулировать, направлять...

  – Управлять всем миром... Но это невозможно!

  – Ой ли? Подумайте, какой была бы жизнь на планете после победы немцев и их союзников? И ограничение рождаемости «нечистых» наций, и готовность истреблять «неправильных» людей, и последующее внедрение кастовой системы – все это несбывшиеся планы Моуров.

  – Но почему тогда все пошло иначе? Ведь Семьи такие всемогущие...

  Глан скривился как будто проглотил насекомое.

  – Во-первых, желания и воля миллиардов людей иногда ломают планы Семей. А, во-вторых, не все Семьи разделяли уверенность в правильном направлении, несмотря на решение Большого Совета. Мы не мешали, но и не помогали со всей силой и страстью; скажем так: смотрели с безопасного расстояния, ожидая ошибок Моуров. К тому же, каждые двенадцать лет проходят Малые Советы, где понемногу мы корректировали стратегию Большого...

  – «Мы»? Вы же тогда ещё не родились!

  – Мы – Гланы. Дата моего рождения не имеет значения, я – часть Семьи. Человек, который измеряет мир своей жизнью и своей смертью, не может править миром.

  – Вам самому не мерзко быть частью всех этих планов, игр и «стратегий»? Или вы настолько пропитаны гордыней и величием, что уже не чувствуете противоестественность происходящего вокруг?

  – Гордыня? – удивился Глан. – Напротив, я служу людям всей Земли через реализацию политики Гланов, делая то, что правильно и полезно жителям планеты. И не заблуждайтесь, Бадди, вы – тоже часть «планов» и «стратегий».

  – Я? Не морочьте голову – это не мои игры.

  Старик улыбнулся искренне и весело.

  – Я говорил, что подходы у Семей разные. Моуры – прямолинейные и воинственные – их решения простые и жесткие, но, например, Тайреллы предлагают решать проблему перенаселения Земли через космические полеты. Но, оказывается, что человек – крайне слабое создание. Изменение температуры на несколько градусов, скачки давления и радиация мешают нам выйти за пределы Земли и перенаселить остальные планеты или хотя бы высосать их ресурсы...

  – И что?

  – ... человек слишком слаб для космоса, но если превратить человека в киборга... Не сразу, конечно, а постепенно: сначала палец, потом руку...

  – На что вы намекаете, Глан! – заорал Бадди. – Я сам делал свой выбор!

  – Конечно, конечно. Свобода выбора – главный принцип даже для Семей. Из-за этого приходится идти на разные ухищрения, вместо того, чтобы внушить и заставить.

  – Я. Свой. Выбор. Делал. Сам. Запомните это!

  – Сперва киборгизация, как впрочем и другие технологии, представляется как что-то интересное, перспективное и необычное, – продолжал Глан. – Потом включается мода и толпы людей вслед за своими кумирами, артистами и певцами заменяют себе вполне здоровые части тела на кибернетические. С развитием и распространением технология становится всё полезнее и превращается в норму. Последний шаг – считать ненормальными тех, кто этой технологией не пользуется.