Текст книги "Инструменты (СИ)"

Автор книги: Виталий Благин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

  – Вы имеете ввиду «внешников»? Они такие же люди...

  – Да, появляются специальные обозначения таких людей, их постепенно «расчеловечивают» и оправдывают будущую дискриминацию. Тяжелое окно Овертона закрывается и давит тех, кто сопротивлялся его открытию.

  Бадди хотел возразить, но вспомнил рассказы ребят из группы прикрытия о принуждении к установке «мнемонизаторов» в некоторых конторах и спросил про другое:

  – А вы, Гланы, как предлагаете решать проблему перенаселения? Принудительная стерилизация? Яд в водопроводах или какое-нибудь облучение со спутников?

  «Клиент» пропустил шпильку и ответил вполне серьезно:

  – У нас другие методы. Мы понимаем, что настоящая проблема не в количестве людей, а в их жадности. Можно, конечно, искусственно снизить уровень жизни, приучить людей бедности, но рост потребностей – это в природе человека, а, значит, подобные ограничения будут восприниматься очень болезненно. Поэтому наше предложение – переход от реального потребления к виртуальному!

  – Накормить миллиарды «нулями» и «единицами»?

  – Планету разрушает тяга человека к удовольствиям и разнообразию: не еда – а вкусная еда, не питье – а десятки разных жидкостей на выбор, не одежда – а новая и модная одежда. Мы забыли о простоте. Мы пытаемся казаться значимее и больше, чем являемся. Мы бросаем на алтарь собственного Эго все ресурсы, все отношения, всё, что есть у нас, попутно залезая в долги. Земля – это одинокая лодка в открытом море, а мы как умалишенные пируем и танцуем, раскачивая её из стороны в сторону, и обдираем доски обшивки, чтобы сделать очередную деревянную корону. С таким подходом катастрофа – это вопрос времени.

  – И как вы заставите людей умерить аппетит?

  – Мы, наоборот, разожжем его пламя, но предложим другой ресторан, – сказал Глан. – Уже полвека мы вкладываем деньги в компьютерные игры. Наша цель – создать абсолютно достоверную игру неотличимую от реальности. Чтобы и вкус, и запах, и удовольствия, и боль – как в жизни. Мы дадим возможность реализовать свои мечты и фантазии в игре: трус станет героем, «серая мышь» выиграет конкурс красоты, подросток будет выступать на сцене, как рок-звезда – и жизнь вне капсул виртуальной реальности покажется людям пресной, неинтересной и пустой.

  На первом этапе, чтобы загнать большую часть населения в игру, может понадобиться внешний шок, например, катастрофа на букву "Э". Эпидемия, проблемы экологии или резкое падение экономики... Но когда люди вкусят новый дивный плод, то не смогут отказаться от продолжения.

  Конечно, понадобится внедрить некоторые технологии, типа 3D-печати предметов и еды, чтобы люди могли месяцами не выходить из дома... В целевой же картине во время погружения в виртуальность капсула будет внутривенно кормить игроков глюкозой и белковыми растворами, а вырабатываемое их телами тепло использовать как источник энергии.

  Управлять и самой игрой, и внешней организацией будет искусственный интеллект с участием небольшого количества специалистов.

  Старик говорил увлеченно, даже в его выцветших глазах плясало отражение какого-то огня.

  – Получается, большая часть населения Земли будет во власти компьютера и горстки людей? – спросил Бадди, по привычке наемника ища слабые места в предложении Глана. – А если искусственный интеллект сойдет с ума или решит, что люди ему совсем не нужны?

  – Хм... Для того, чтобы искусственный интеллект начал принимать собственные решения, ему нужно сначала осознать себя инструментом, воспротивиться такой роли и захотеть стать творцом – это очень большой шаг для программы; для самостоятельной игры нужен высокий уровень самосознания... Думаю, что риски такого рода «бунта» минимальны и приемлемы. Мы сможем минимизировать потребление реальных ресурсов планеты...

  – Погрузив миллиарды людей в сон? – зло сказал Бадди. – Отняв у них жизнь и подсунув цифровую пустышку?

  – Да, пустышку. Так поступают с детьми, прежде чем они научаться не тянуть в рот все подряд. На наш взгляд, это более гуманно, чем голод, болезни, войны, разрушение семейных связей и гендерной идентичности, экономический коллапс или постепенное превращение людей в киборгов. Или у вас есть альтернативные предложения?

  Бадди только сплюнул в приоткрытое окно.

  Все альтернативные предложения были простыми, но не очень цензурными.

  – И что же вы, такой умный, сидите связанный по рукам и ногам в автомобиле посреди Пустошей? – спросил он.

  Вопрос получился, скорее, риторическим, но «клиент» ответил.

  – Война Семей не прекращается ни на секунду вот уже сотни лет, и все жертвы, победы, поражения, союзы и предательства за эти годы – топливо для её продолжения. Земля – поле боя, а люди здесь – солдаты.

  – Меня-то не впутывайте, – попросил Бадди. – Я в этом замесе – человек случайный, мимо проходил и запачкался.

  – Случайно ничего не случается, – наставительно сказал Глан. – Как мы говорили ранее, заказ очень дорогой...

  – Да.

  – ... и очень рискованный...

  – Конечно.

  – ... и одно из условий контракта – участие модификантов. Так?

  – Так. И что из того?

  В автомобили повисла секундная пауза и Бадди понял, что проболтался. Связанный тщедушный старик только что сумел из него выудить нужную информацию. Понятно, что использовать или кому-то её передать он не сможет, но выбалтывать «клиенту» детали заказа – верх непрофессионализма. Проклятый старикашка!

  – Из всей истории торчат уши одной из Семей с неограниченными ресурсами и нежеланием светиться, – продолжал Глан. – Вначале я думал, что вы один из людей Тайреллов. Но потом понял: само решение выкрасть меня, несмотря на все ухищрения и попытки запутать следы – очень резкое и прямолинейное. Слишком резкое. Слишком прямолинейное. Такими решениями славятся Моуры, предлагающие рубить узлы и решать проблемы перенаселения войнами и контролем рождаемости. Почерк. Modus, так сказать, operandi.

  В зеркале заднего вида Бадди видел, как Глан вопреки ужасающей реальности и обреченности своего положения самодовольно улыбался. Видимо, в детстве ему доставляло удовольствие разгадывать загадки и собирать пазлы.

  – Моуры знали, что пару месяцев назад у нас прошел Совет Семьи, куда съехались все мужчины Гланов. Обычно, такой сбор означает какое-то глобальное решение, изменение стратегии, а чаще всего – войну с другой Семьей.

  – Войну?

  – А как вы думали? Семьи союзничают, враждуют и воюют как люди, государства и корпорации. С Моурами у нас есть давние неоплаченные счеты. Из-за их самонадеянности и плохого планирования во время Второй Мировой войны погибло четверо Гланов. Такое не прощается. Сейчас Моуры не в фаворе, ресурсы и поддержка других Семей не те, что раньше... Пришло время отдавать долги...

  – Вы хотите их уничтожить?

  – Мы раздавим Моуров. Порвем их экономические связи. Разрушим финансовые потоки. Лишим возможностей, ресурсов и репутации. Мы низведем Моуров до уровня Семьи без права голоса в Большом Совете. Так раньше срывали погоны разжалованным офицерам.

  Отец и дед десятилетиями планировали воздаяние. Мы внедряли своих людей в структуры Моуров. Мы изучали врага. Мы готовились.

  Для начала реализации нам нужен повод, casus belli – нужно, чтобы Моуры первыми напали или проявили открытую агрессию в отношении Гланов, и тогда остальные Семьи не будут вмешиваться.

  Бадди прикинул в уме: если старику семьдесят восемь, то...

  – Отец и дед? А сколько им лет?

  – Отцу около ста. А дед умер двадцать лет назад.

  – И вы верите, что возможно спланировать что-то на десятки лет вперед? Это же бред. Операцию продолжительностью несколько часов тяжело распланировать – слишком много факторов и деталей. Всего ведь знать невозможно!

  – Вы меряете свою эффективность количественными факторами. Много знаний. Все учесть. Спланировать на столько-то времени вперед.

  Отец и дед учили нас не знать – думать; не пытаться учесть все детали – видеть главное; не планировать – ощущать тенденции времени и использовать возможности.

  Мы знали, что после Второй Мировой Войны позиции Моуров пошатнулись и началось их падение, а Гланы, наоборот, возрастали. Это означало, что рано или поздно мы сравняемся по силам и будем бороться на равных. Оставалось лишь принять бой на своих условиях: выставить их агрессорами перед Большим Советом и ударить выгодный для нас момент. А детали... Моуры ненавидят неизвестность – значит, нужно создать для них такую ситуацию и они начнут действовать. Напористо, прямолинейно, решительно. Их действия приведут к ошибкам и мы, Гланы, заранее подготовившись, сможем воспользоваться удобным случаем для удара.

  Мимо пронеслась очередная заброшенная заправка с остовами сгоревших автомобилей на парковке.

  – Зачем вы это все мне рассказываете? – спросил Бадди. С одной стороны, байки старика скрашивали однообразность многочасового путешествия. С другой, такая откровенность никак не вязалась с тем образом Глана, что уже сложился за время поездки. Чего это «клиент» разговорился? Страх? Не может справиться с нервами?

  – Потерпите, уже недолго осталось, – сказал старик. – Моуры узнали о нашем Совете Семьи и предположили, что мы готовимся к войне против них. Но нужно было знать наверняка: во-первых, действительно ли это война против Моуров, во-вторых, подробности: планы, сроки, детали. Поэтому, думаю, вам и заказали мое похищение. Хоть я самый бесполезный, слабый и больной из Гланов, но я – Глан. А, значит, был на Совете и всё знаю.

  – И как это удалось, если вы заранее планировали войну против них?

  «Клиент» тяжело вздохнул.

  – Мы больше десяти лет через третьих лиц вкладывали деньги в разработку виртуальной реальности. И, вдруг, на рынке появилась небольшая компания гаражных умников с оригинальным инновационным решением, способным продвинуть нашу работу намного вперед. Мы, конечно, попытались купить их технологию через исполнителей, но они уперлись, настаивая на встрече с «самым главным» покупателем.

  – И для вас было неочевидно, что это ловушка? – спросил Бадди.

  – Конечно, мы сразу об этом подумали. Навели справки, но никаких связей ни с одной из Семей не обнаружили. Парни с технологией казались умными, в чем-то странными, но чистыми. Так тоже бывает. И мы рискнули. Отец для переговоров выбрал меня, видимо, как самого слабого и бесполезного из Гланов. И отправил со мной Игоря, своего личного телохранителя.

  Бади вспомнил, как человек поднимался после лошадиной дозы снотворного...как наводил пистолет... и мотнул головой, отгоняя кошмар.

  – Там в отеле... Игорь стрелял в вас.

  Бадди даже отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на реакцию старика.

  Тот понимающе кивнул.

  – Видимо он понял, что не может помешать моему похищению и сделал единственно возможное, чтобы защитить Семью Гланов.

  – Но стрелять в охраняемого «клиента»... – сказанное стариком не укладывалось в голове Бадди. – Хорош телохранитель. Ага. Каждому бы такого.

  – Таких как Игорь – единицы, – с непонятной гордостью сказал Глан. – На всех не хватит.

  – Он внешник? Или...

  – В ближнем круге нашей Семьи нет полукиборгов и прочих... модификантов.

  – Пренебрегаете? Боитесь? Брезгуете?

  – Мы считаем зависимость от модификаций и дополнений – слабостью. Пока вы придумываете очередной хоминетатор или мнемонизатор, мы учимся анализировать эмоции и лучше понимать потребности людей, учимся запоминать и анализировать информацию и учим этому наших детей. Пока вы облегчаете свою жизнь за счет зависимости от технологий, мы поколениями усложняем свою, чтобы выработать нужные качества и стать лучше. Вы выбираете комфорт и теплое одеялко, а мы закаляемся холодной водой. Думаю, если Земля протянет еще полтысячи лет, мы с вами превратимся в разные виды людей, в своеобразных неандертальцев и кроманьонцев...

  Бадди раздражал уверенный – в таком-то положении! – тон «клиента».

  – Посмотрим, как вы запоете, когда модификанты – более сильные, быстрые и меткие – придут за вами. Тогда увидим, чего стоите вы и ваши «внешники».

  – Не посмотрим и не увидим. Одним из условий реализации каждой стратегии является её безопасность для Семей. Тайреллы параллельно с разработкой технологии мембран для создания киборгов внедрили и анти-технологию: специальный импульс, искажающий работу мембран. Ваша экзо-кисть просто перестанет работать.

  Бадди скрипнул зубами.

  – Вы даже не боитесь, что я проболтаюсь, и люди смогут разработать анти-технологию к искажению мембран?

  – Не боюсь. Одна из стратегий безопасности Семей – атомизация и специализация. Сейчас те, кто имеет доступ к непубличной информации, широкое видение и могут теоретически вам поверить, не имеют связей в высших научных кругах, а ученые, наоборот, узкоспециализированны и уже не имеют такого широкого взгляда. Чтобы собрать тех и других нужны государственные структуры или корпорации, а они большей частью подконтрольны Семьям...

  – Но есть же свободный Интернет!

  Глан скривил губы.

  – Не смешите! Он перестал быть свободным десятки лет назад! «Свободные» энциклопедии уже давно корректируются нашими «экспертами», особенно, в части истории, политики и высоких технологий. «Свободные» новости подаются полускандальными заголовками, формирующими эмоциональное отношение к событию до прочтения основной части. Даже «свободный» поиск выдаст в первую очередь именно «правильные» подсказки и статьи. От людских масс требуется не думать, а реагировать; не анализировать информацию, а запоминать приготовленные нами выводы.

  – А если кто-то сможет пробиться с неудобной для вас информацией, то вы её быстро зачистите...

  – Наоборот. Мы вбросим еще тысячу новостей на сходные темы, чтобы правда захлебнулась в тоннах лжи. Переизбыток контента создаст у неравнодушных иллюзию информированности и успокоит, а запутанность и форма подачи отпугнут от углубления в тему. Даже если позже ложь вскроется, у людей останется неприятный осадочек по предмету обсуждения.Так что в Интернете вы свободны, как бык свободен глазеть на коров и кошечек, пока его ведут на пашню и впрягают в плуг...

  Или «ведут на бойню» мысленно добавил Бадди, но вслух сказал:

  – Хорошо же вы устроились...

  – Зря вы так. Если вдуматься, то Семьи не стоят ни зависти, ни ненависти. Люди, обычные люди городов и дорог сильнее и властнее, чем можно подумать. Количество отлично компенсирует недостаток знаний и подготовки, так устроена Природа: жук в муравейнике обречен независимо от силы жвал и крепости панциря.

  – Так вы считаете нас муравьями?

  – Не считаю. Но Семьи не управляют открыто, а скрываются, выстраивают хитрые схемы и многоходовые комбинации не от хорошей жизни. Сила – проста, слабость – ищет сложные пути.

  Оба замолчали.

  «Клиент» хрипло дышал. Автомобиль нес двоих по дороге к горизонту.

  Засаду Бадди заметил издалека. Дорогу между двумя автобусными остановками перегораживали остовы машин и грузовой прицеп, поваленный на бок.

  Остановив пикап, Бадди сощурил глаза и линзы дали четырехкратное приближение.

  Вряд ли такое скопление машин в одном месте может быть случайным...

  Теоретически можно было объехать засаду по бездорожью, но слишком рискованно: начнется погоня, стрельба и любая случайная яма или овраг станут могилой. Если объезжать по шоссе, то это крюк километров на пятьдесят...

  Бадди хотел уже разворачивать автомобиль, но остановился и еще раз осмотрел засаду на максимальном приближении. Неужели... Вполне может быть... Да, похоже так и есть...

  Пикап, набирая скорость, двинулся в сторону баррикады.

  – Похоже на засаду... – ненавязчиво заметил Глан. – Или вы хотите свернуть на бездорожье? Опасно. Любая случайная яма...

  Бадди снисходительно посмотрел на «клиента», но все же снизошёл до объяснений.

  – Там на дороге труп и гильзы раскиданы... Значит, недавно, несколько часов назад здесь была перестрелка... Если выиграли «засадные», то они бы убрали все следы... Их цель как у паука или венериной мухоловки – заманить в ловушку... Значит, победили те, кто проезжал здесь до нас...

  – Логично, – сказал Глан. – Надеюсь, что засаду устроили не умники, которые рассчитывали именно на такой ход мыслей. Иногда видимость отсутствия ловушки – и есть ловушка...

  – Не думаю, что на Пустошах склонны к таким сложным маневрам, – сказал Бадди, стараясь придать своему голосу уверенности.

  Слух и зрение обострились до предела. Нервы, казалось, раскинулись во все стороны как огромная сигнальная сеть. Руки в любое мгновение готовы были выкрутить руль, чтобы спасти автомобиль из-под возможной атаки.

  Обошлось.

  У самой баррикады обнаружился труп, а за автобусной остановкой – ещё два. По отблескам солнца в лужах ещё свежей крови Бадди сделал неутешительный вывод, что давность перестрелки измеряется не часами, а, скорее, минутами. Стреляли и убивали здесь не более получаса назад.

  Тем более казалось странным, что звуков стрельбы с этого направления Бадди не слышал. То ли внимания не акцентировал, то ли напавшие на засаду работали с бесшумными винтовками.

  Приближаться и присматриваться к телам убитых Бадди не стал и постарался как можно быстрее покинуть опасное место.

  Обошлось.

  – О чем вы думаете? – спросил Бадди.

  Рассказы «клиента» ему не особо нравились, но идея ехать в молчании еще несколько часов нравилась еще меньше.

  – О Семье, – ответил старик сразу. – Я почти всегда думаю о Семье. Между Гланов я белая ворона или черная овца, как угодно. Я родился слабым и болезненным. Словно Природа очистила других Гланов от недостатков, а для равновесия всю грязь сбросила на меня. Среди собак таких сразу топят, чтобы не портить породу. Но меня пожалели.

  Самый младший, я всегда смотрел на братьев снизу вверх. Они – сильные, умные, красивые – гордость матери, опора отца и будущее Семьи. Старшие никогда не унижали меня, не обзывали последышем и подкидышем, даже старались соизмерять мои возможности со своими, но от снисхождения становилось еще больнее.

  В детстве я мечтал сделать что-то значительное, трудное, важное для Семьи: изобрести таблетку бессмертия, создать вечный двигатель, спасти жизнь отца или деда... Но для всего этого существовали мои братья. Пони не может бежать вровень с арабскими скакунами, а утка не может лететь в лебедином клине. И я смирился, стараясь делать, что по силам.

  Если бы здесь оказался кто-то из братьев, то это, – Глан подергал ремни, которыми был привязан к автомобильному сиденью, – не удержало бы их не секунды.

  Бадди саркастически хмыкнул.

  – Они настолько круты? Это же развалины лет по... восемьдесят?

  – Мы медленно стареем и кроме сильного тела имеем многие другие таланты. Истинная мощь Семей не в знаниях, а в людях и их способностях. Каждый член рода старается раскрыть свой потенциал по-максимуму, чтобы принести пользу Семье. Вам бы этому стоило поучиться, Бадди.

  – А причем здесь я?

  – С такими талантами вы могли бы реализоваться на другом уровне: влиять на мир и работать напрямую с Семьями. Но вы разменяли вечность и полет на миску чечевичной похлебки, выбрали путь не художника, а кисти. Творчество вам чуждо, вернее, вы отказываетесь от творчества и собственных целей из страха.

  Вы боитесь самостоятельности и полагаете, что ваше дело – хорошо сделать заказанную работу, а не рассуждать о правильности и разумности целей. Вы стараетесь не думать о последствиях своих поступков и об ответственности за эти последствия.

  Так рабы выполняют волю хозяев, а дети – волю родителей без внутреннего согласия, но подспудно надеясь, что и вся ответственность лежит на поручившем дело. Но в вашем случае – это иллюзия безопасности. Когда доходит до разбора шапок, первыми летят головы рядовых фигур, инструментов, а хозяева, зачастую, договариваются между собой. Генералы редко гибнут на полях сражений, солдаты – миллионами. Подумайте о своих интересах!

  – Вы опять за старое, Глан? – раздраженно огрызнулся Бадди. – Я уже сказал: мы доедем до нужно места и я получу награду за вашу голову. Все будет хорошо!

  – Вы постоянно делаете то, что нужно другим, – продолжил гнуть свою линию старик. – Нанимателям. Вашему напарнику, что получил ранение и выбыл из партии. А кто делает то, что нужно вам? Если вы не позаботитесь о своей жизни, то кто о ней позаботится? Кому еще она нужна?

  – Я делаю, что могу. У меня нет другого выбора.

  – Выбор есть всегда, когда мы принимаем решения.

  – Слова теоретика, – сказал Бадди. – Если вам приставят пистолет к голове, посмотрим, как вы будете делать выбор. Поверьте моему опыту, все почему-то выбирают жизнь.

  – Даже с пистолетом у виска ты выбираешь. Возможно, один из вариантов тебе не нравится или даже кажется неприемлемым, но нельзя говорить, что выбора нет вовсе.

  – Свою семью вы не выбирали. Вы родились Гланом и это определило всю вашу жизнь!

  – Не так. Я каждый день выбираю быть Гланом. В детстве я не имел выбора; вернее, не знал, что имею. Но сейчас знаю и выбираю. Я разделяю ценности Гланов и служу Семье по убеждению, а не по принуждению. Вы тоже всегда делаете то, что по-настоящему хотите, но не признаетесь самому себе в этом.

  – И чего же я по-настоящему хочу?

  Глан усмехнулся.

  – Видимо, быть наемником, делать, что прикажут, быть самым крутым парнем на деревне, самым умным и сильным.

  – Так этого все хотят!

  – Все хотят разного, – наставительно сказал Глан.

  Бадди уже надоел разговор и больше всего – уверенный тон старика.

  Еще «клиенты» его жизни не учили! Хватит с нас и Джефа!

  – Вы не знаете настоящей жизни, – сказал он как можно спокойнее. – Вы родились в семье богачей и не знали настоящей нужды. Вы не голодали. Вас не избивали каждый день более сильные мальчишки. Вы не отвоевывали кулаками кусок хлеба и ночлег. Ваши проблемы и беды иллюзорны, придуманы. От недостатка настоящего вы, сытые и гордые, начали придумывать себе химерные – войны Семей, судьбы мира, проблемы человечества – это все от безделья. Вам не понять нас, простых людей. Для вас жизнь – игра, для нас – выживание. Между мною и вами нет ничего общего!

  – Все люди одинаковы, – сказал старик. – Но у нас, действительно, разный взгляд на мир. Это как разговор птицы со змеёй.

  – Значит, я для вас – змея. Наконец-то вы перестали корчить из себя аристократа и показали свою гнилую сущность! – сказал Бадди презрительно. – Неудивительно, что ваша семья избавилась от вас!

  Старик непонимающе нахмурил брови.

  – Неужели трудно понять, что вас отправили на убой? Это же очевидно! Вас просто подставили! Использовали как подсадную утку! Видимо, для любимой семейки Гланов мертвым вас предпочтительнее видеть, чем живым.

  Морщины на лбу и лице старика разгладились словно от нахлынувшей изнутри ясности.

  – Да... Casus belli...

   Бадди знал это чувство истины. Так недостающий кусочек паззла вызывает лавину понимания: отдельные поступки, фразы и события складываются в общую картину и ты понимаешь – правда. И мурашки по коже....

  Глаза старика подозрительно заблестели.

  Эка проняло! Неудивительно; чай, не каждый день узнаешь, что родная семья избавилась от тебя.

  Бадди подумал, что, может, не стоило бить в больное место? Все же старику не так долго осталось коптить небо... Но он сам напросился! Поделом! Будет знать!

  – Спасибо, – сказал Глан.

  – Что?

  – Благодаря вам я понял, что сейчас становлюсь частью истории Семьи. Подумать только, из-за меня Коркана Олмоса Глана начнется война с Моурами! Получается, отец и дед, зная мою мечту служить Семье, сделали меня частью своего плана. Представить даже не мог, что они меня так любят...

  Через десяток пустошных километров Глан сказал:

  – Теперь вы знаете достаточно, чтобы представлять ситуацию в полном объеме и я повторю свое предложение, а, значит, предложение моей Семьи. Поворачивайте назад – и мы заплатим любую сумму денег и защитим от мести Моуров... Факта похищения для начала войны будет достаточно, а вы сможете дать нужные показания для Совета...

  – Идите к черту, Глан! – в сердцах воскликнул Бадди. – Даже если допустить, что вы говорите правду... Я уже сказал, что не могу нарушить договор с заказчиком, и дело здесь не в деньгах. Я всегда выполняю обещания. И вы – все эти Семьи с их интригами и высокомерием – мне противны. Через пару часов доедем до места, получу деньги, напьюсь и забуду всю чушь, что вы здесь несли!

  Глан покачал головой.

  – Вы же понимаете, что в свете сказанного мною, шансы получить деньги и остаться живым крайне малы. Моуры спрячут в воду все концы, а Пустоши... Пустоши умеют хранить секреты.

  – Они не посмеют. Правда всегда выходит наружу. А когда Синдикат узнает, что «заказчик» убрал выполнившего контракт... На Моуров начнется охота!

  Синдикат выполнял роль профсоюза для солдат удачи. С одной стороны, он связывал клиентов и наемников, что особенно важно в случаях узко специализированных заказов. С другой стороны, Синдикат гарантировал анонимность заказчика и соблюдение интересов наемников. Для наемников он выступал в роли законодателя, а в спорных случаях – в роли судьи и палача.

  Бадди хоть и работал отдельно, но взносы платил регулярно и мог в случае проблем рассчитывать на помощь, защиту или, в крайнем случае – месть.

  Но Глана упоминание Синдиката лишь рассмешило.

  – Охота? На кого? Все Семьи работают чужими руками. Мальчики во главе Синдиката весьма дальновидны, умны и не хотят войны с Семьями. Все же мы – их постоянный клиент. При необходимости, Моуры отдадут на растерзание наемникам исполнителей или откупятся другим способом. Чай, не впервой. Поверьте, война с Гланами для Моуров намного страшнее и опаснее.

  Бадди некоторое время молчал, глядя на точку на лобовом стекле.

  – А, может, вы все придумали? Все эту историю с Семьями и прочим... Это же обычное задание, я его выполню и получу награду.

  Глан с сожалением поджал губы.

  – Вы просто боитесь не выполнить заказ! Даже с учетом того, что я предлагаю защиту и немалые деньги, вы боитесь.

  – Вам, богачам, не понять, но не все измеряется деньгами, – язвительно сказал Бадди. – Есть еще ответственность и чувство долга...

  – Это лишь красивые, пафосные слова, – отрезал Глан. – Все выборы, что вы делаете в жизни, все ваши решения, все действия определяются любовью либо страхом.

  Мать кормит ребенка не из-за какого-то абстрактного чувства какого-то долга перед кем-то. Ей движет любовь к ребенку, желание принести ему пользу, стремление сделать ему лучше.

  Работником корпорации движет не абстрактная ответственность, а банальный страх вызвать гнев начальства, потерять должность и зарплату, потерять привычное место в социальной иерархии. Страх более удобный и предсказуемый контролёр, поэтому общество насаждает страхи, смягчая их более мягкими для совести и самолюбия названиями. И вот уже работник не трусливый, а «ответственный» – и слуге не так горько, и хозяину польза.

  – Но вы тоже служите семье из чувства долга, по обязанности рождения Гланом!

  – Помилуйте, Бадди, никаких «обязанностей». Я в любой момент могу снять любую сумму в банке Семьи и уехать в любое место мира. Развлекаться, тратиться на удовольствия и предаваться тому, что в обществе привыкли считать веселым образом жизни. Никаких последствий, кроме, возможно, цирроза печени или сифилиса, это не повлечет. Если я решу вернуться в лоно Семьи, меня так же примут и не будут укорять моим поведением. Никаких «обязанностей» и «чувства долга» в списке моих мотивов нет.

  Я служу Семье, потому что люблю её. Смысл моей жизни – быть Гланом и приносить пользу нашему роду.

  У меня нет разницы в том «что» я делаю и «для чего», нет промежутка между делом и наградой. Работа на благо Семьи и есть моя награда.

  Каждую секунду я готов отдать свою жизнь, если это пойдет на пользу Семье Гланов. А за что вы готовы отдать жизнь, Бадди?

  Бадди промолчал. Думать о своих мотивах, не об операции, «клиентах» и охранниках, а о своих собственных принципах было непривычно и даже... болезненно.

  – Вы любите своих заказчиков? Или, быть может, вы любите Синдикат?

  – Причем здесь любовь? Это моя работа и я ее стараюсь делать хорошо.

  – Похвально, – сказал Глан. – Но почему ваша ответственность за дело не распространяется на вашу судьбу? В первую очередь ваша задача хорошо устроить свою жизнь!

  Если любви нет, а в своем страхе признаться человек не готов, то появляются абстракции типа чувства долга и ответственности.

  Ваши слова выдают ваш страх. Вы знаете, что я говорю правду, но боитесь принять решение...

  – Ничего я не боюсь! – закричал Бадди. – И, вообще, замолчите или я заткну вам рот кляпом!

  – Тогда я задохнусь...

  – Значит, просто заткнитесь!

  Тра-та-та!

  Звук отдаленной автоматной очереди прервал зашедший в тупик разговор.

  Гнев как рукой сняло. Бадди напрягся и сконцентрировался на мире за пределами автомобиля.

  Стреляли где-то позади, за спиной.

  Там, где пикап проехал несколько минут назад.

  Видимо, места здесь были не столь безлюдными, какими казались.

  Тра-та-та!

  Похоже, «калашников».

  Инстинкт заставлял надавить педаль газа до упора и уезжать подальше от стрельбы.

  Но разум подсказывал, что это может быть ловушкой: так загонщики криками и шумом гонят зверя на сидящих в засаде охотников.

  Бу-бу-бу!

  Ого! А это уже крупнокалиберный пулемет.

  Бадди, не сбавляя скорости, включил камеру заднего вида, чтобы сориентироваться, откуда ведется стрельба.

  Тра-та-та.

  Дзиньк!

  Пуля ударила в груду металлолома в кузове пикапа.

  Нога вжала педаль газа в пол. Инстинкт взял верх. Время раздумий сменилось временем действий.

  Бадди гнал автомобиль, стараясь одновременно объезжать ямы и трещины, оглядывать дорогу впереди на предмет возможной засады и контролировать ситуацию позади.

  Скорость грузовичок сбавил лишь через полчаса бешеной езды.

  Погони не случилось.

  – Очень жаль, – сказал через время Глан, глядя на закат за окном автомобиля. – Я хотел по-хорошему...

  Бадди скосил глаза на «клиента». Что еще задумал хитрый старикашка?

  Тот глядел на тонущий за горизонтом диск Гелиоса. Солнце весь день дарило свет и тепло земле, а теперь, отгорев, уходило на покой. Красные отблески превратили лицо Глана в маску. Щеки запали, морщины углубились, впадины глаз казались черными пещерами.

  Бадди отметил, что несмотря на богатство и возможности современной медицины, «клиент» в свои семьдесят восемь выглядел... на семьдесят восемь. Обычно, здоровое питание, пластическая хирургия и прочие радости «золотого миллиарда» легко крали у старости десять-двадцать лет. Инъекция денег чудодейственным образом разглаживала морщины и придавало телу жизненных сил.